Санкт-Петербург 29 страница

И вот, мой мальчик, с тех пор, как эти твои любимцы со­вершенно перестали сознательно осуществлять в своем об­щем наличии существенские «Парткдолгдюти», благодаря результатам которых в существах из разноприродных ассо­циаций только и может возникать здравое так называемое «сопоставительное-мышление» и также возможность со­знательного активного проявления, и с тех пор, как их от­дельные мозги, ассоциирующие уже совершенно самостоя­тельно, порождают в одном и том же общем наличии три разноисточных существенских импульса, они, благодаря этому, постепенно как бы приобрели в себе три личности, в смысле потребностей и интересов ничего общего между со­бой не имеющие.

Почти больше половины всех недоразумений, возника­ющих в общей психике твоих любимцев, особенно послед­него времени, зависит от того, что благодаря происходяще­му в их целом наличии процессу трех разнородных само­стоятельных ассоциаций, порождающих в них существен­ские импульсы трех совершенно разнородных и разносвойственных локализаций, и по причине того, что между этими тремя отдельными локализациями тоже, как вооб­ще в наличии всяких трехмозгных существ, имеется связь, предназначенная Великой Природой для других так назы­ваемых «общеналичных-функционизаций» и что от всего воспринимаемого и ощущаемого, т.е., как я уже сказал, от всяких толчков, происходят ассоциации трех разнородных впечатлений во всех трех сказанных локализациях и, следовательно, в одном цельном наличии порождаются три со­вершенно разнородных существенских импульса, то благо­даря всему этому в них происходит почти всегда в одно и то же время несколько переживаний, и каждое такое пере­живание, с своей стороны, вызывает в целом их существе позыв соответствующего проявления и, согласно опреде­ленным частям их цельного наличия, осуществляется соот­ветствующее движение.

Вот эти самые разноисточные ассоциативные пережива­ния в их общем наличии происходят и вытекают одни из Других тоже согласно тому же закону семиричности.

Тогда в Вавилоне ученые члены клуба «Приверженцев-Легомонизма», принадлежащие к этой группе, отмечали желаемое в движениях и в действиях самих участников ми­стерии вроде следующего:

Например, если участник данной мистерии для выполне­ния своей роли по закономерной ассоциации, вызванной в том или другом его мозгу каким-либо новым данным ему впечатлением, непременно должен был реагировать тем или иным определенным проявлением или движением, то он эти проявления или движения намеренно производил не так, как они должны были быть произведены, согласно закону семиричности, а иначе, и в таких «иначе» вкладыва­лось тоже известным образом для передачи в далекие поко­ления то, что считалось нужным.

Чтобы ты имел, мой мальчик, конкретное представление о таких субботних демонстрациях, на которых я, как уже говорил, всегда охотно присутствовал с целью отдыха от моей напряженной тогда активности, я дам тебе иллюстри­рующий пример, как эти ученые мистеристы демонстриро­вали перед другими учеными членами клуба «Приверженцев-Легомонизма» различные существенские переживания и проявления по текущим ассоциациям, из числа которых выбирались фрагменты для будущих мистерий.

Для таких демонстраций в одном из больших помеще­ний клуба было сооружено специальное возвышенное место, которое они тогда называли «отражатель-действитель­ности», а существа последующих эпох, к которым случайно передались сведения относительно этих вавилонских уче­ных мистеристов и которые стали подражать им и делать якобы то же самое, подобного рода сооружения называли и ныне называют «эстрада».

И вот на такой «отражатель-действительности» или на такую «эстраду» сначала выходили всегда двое из участни­ков и обыкновенно один из них первым долгом известное время стоял и как бы прислушивался к своему собственно­му так называемому «дартхельхлюстному» состоянию или, как иначе иногда говорят, к состоянию своего внутреннего «ассоциативного-общепсихического-переживания».

Прислушиваясь так, скажем, он выяснял своему разуму, например, что весь итог его ассоциативных переживаний выливается в форму потребного влечения дать пощечину другому такому существу, вид которого служит всегда при­чиной для начала ассоциации тех впечатлений, из имев­шейся в нем серий таковых, которые всегда вызывали в об­щей его психике нежелательные и оскорбительные для соб­ственного самосознания переживания.

Предположим, что такие нежелательные переживания в нем всегда происходят, когда он видит какого-нибудь, как тогда называли, «иродохахуна», какого тамошнего про­фессионала современные существа теперь называют «го­родовой».

И вот, выяснив своему разуму такое свое «дартхельхлюстное» психическое состояние и влечение, он в то же время хорошо сознавал, что при существующих условиях внешнего общественного существования ему нельзя пол­ностью удовлетворить свое такое влечение; а с другой сто­роны, будучи уже усовершенствованный разумом и хоро­шо сознавая свою зависимость от автоматической функционизации прочих частей своего общего наличия, он ясно понимал, что от удовлетворения такого своего побуждения и выполнения им своего существенского долга будет зависеть исполнение чего-то предстоящего важного и имеюще­го большое значение для окружающих.

И, продумав все таким образом, он решает удовлетво­рить такое свое потребное влечение в допустимой форме, хотя бы тем, чтобы причинить такому «иродохахуну» «нравственную-боль», вызвав в нем ассоциации, порожда­ющие переживания оскорбленности.

С этой целью он поворачивался к другому, вместе с ним вступившему на эстраду ученому и, принимая его уже за «иродохахуна» или «городового», говорил:

«Эй, ты! — Неужели ты не знаешь своих обязанностей? Разве ты не видишь, что там...»? В это время он своей ру­кой указывал по направлению другого небольшого поме­щения клуба, где находились прочие участники демонстра­ции этого дня, и продолжал: «...Два обывателя города, „солдат“ и „сапожник“, дерутся на улице и нарушают об­щественную тишину. А ты здесь спокойно разгуливаешь и, воображая себя не весть кем, глазеешь на проходящих жен честных и благородных обывателей города...

Подожди ты, холуй иерихонский... Я через моего началь­ника, главного городского врача, донесу твоему начальни­ку о такой твоей невнимательности и беспечности к испол­нению своих обязанностей».

С этого момента сам говоривший ученый становился врачом, потому что он случайно назвал своим начальни­ком главного врача города, второй же ученый, которого этот первый назвал городовым, принимал на себя роль та­кового; а два других из ученых участников, которых этот, взявший на себя роль городового, тут же приводил из дру­гого помещения, куда он уходил за ними, принимали на себя — один, роль «сапожника», а другой, роль «солдата».

Эти два последние ученые принимали на себя эти роли и должны были точно проявляться в них, а именно — один в роли «солдата», а другой в роли «сапожника», только пото­му, что первый ученый, который, согласно своему «дартхельхлюстному» состоянию, приняв сам на себя роль врача, этих двух назвал таковыми.

И вот, эти трое ученых, которым четвертым ученым так экспромтом навязывалось выполнение закономерно дол­женствующих протекать всяких восприятий и проявле­ний чуждых им типов, или, как говорят твои любимцы, «чуждых-ролей», а именно роли «сапожника», «солдата» и «городового», дальнейшие свои переживания и рефлек­торные проявления от этих самых переживаний произво­дили уже, благодаря имевшемуся в них существенскому свойству, которое называется «Икрильтацкакра» и кото­рое ученым существам планеты Земля того периода было тоже очень хорошо известно и они уже раньше имели воз­можность усовершенствовать свое наличие до мочи осу­ществления его.

Это самое существенское свойство, называемое «Икрильтацкакра», в трехцентровых существах может иметься только тогда, если в их наличии уже до этого при­обретена так называемая «Есоаиеритурасная-воля», кото­рая в свою очередь может получаться благодаря все тем же существенским «Парткдолгдюти», т.е. сознательным тру­дам и намеренным страданиям.

Вот таким образом тогда ученые члены группы мисте­рий становились выполнителями «чуждых-ролей» и де­монстрировали перед прочими учеными членами клуба пе­реживания и вытекающие из них действия, зарождающие­ся согласно директивам их хорошо осведомленного разума.

И после, как я уже сказал, они совместно с прочими уче­ными членами их клуба выбирали соответствующее для своей цели из числа таким образом продемонстрирован­ных существенских импульсов, которым, по закону проте­кания разноисточных ассоциаций, долженствует пережи­ваться и проявляться в определенных действиях существ, и только после того они это выбранное включали в детали какой-либо мистерии.

Здесь очень важно подчеркнуть, что тогда в Вавилоне трехмозгные ученые существа, принадлежавшие к группе мистеристов, действительно до удивления хорошо и точно воспроизводили в действиях субъективные особенности восприятий и проявлений разных чуждых им типов.

Они хорошо и точно воспроизводили сказанное не толь­ко оттого, что имели в себе, как я уже объяснил, существенское свойство «Икрильтацкакра», но и потому еще, что тог­дашние ученые планеты Земля были очень хорошо осве­домлены также о так называемом «законе-типности», и они хорошо знали, какие из двадцати семи оформливающихся в результате на их планете типов, в каких случаях, что и как должны воспринимать и как вынуждены проявляться.

Относительно упомянутого существенского свойства «Икрильтацкакра» надо еще добавить, что только это свой­ство и дает существам возможность удерживаться в преде­лах всех тех импульсов и побуждений, которые в данный момент порождаются в их общем наличии благодаря ассо­циациям, протекающим в том самом мозгу, в котором ими самими сознательно дано начало происходить ассоциаци­ям той или другой серии уже имевшихся в них впечатле­ний; только благодаря такой способности, существа и име­ют возможность воспринимать всякие детали психики уже до этого ими хорошо изученного типа и проявляться по­добно ему, вполне, так сказать, олицетворяя его.

Вот из-за отсутствия такого именно свойства, по-мое­му, и получается большая часть всех недоразумений, кото­рые привели к тому, что понравившиеся тебе трехмозгные существа планеты Земля стали обладателями такой стран­ной психики.

Дело в том, что в наличии тамошних трехмозгных су­ществ и в настоящее время, как и вообще в наличии всяких трехмозгных существ, как я уже сказал, новые впечатления накапливаются во всех трех их отдельных мозгах в порядке так называемой «родственности» и после с уже ранее зафиксированными впечатлениями участвуют в ассоциациях, порождающихся во всех этих трех отдельных мозгах от всякого нового восприятия, согласно и в зависимости от имеющихся в данный момент в цельном наличии так назы­ваемых «центротяжестных-импульсов».

И вот, ввиду того, что в наличии и современных твоих любимцев продолжают протекать три рода самостоятель­ных ассоциаций, которые также продолжают порождать разнородные существенские импульсы, и так как в то же время они совершенно уже перестали сознательно осу­ществлять в своем наличии всякие те космические резуль­таты, благодаря которым в трехмозгных существах только и может приобретаться упомянутое существенское свой­ство «Икрильтацкакра», то вследствие всего этого и полу­чилось в результате, что общее наличие любого из совре­менных твоих любимцев в процессе существования состо­ит, как я уже сказал, как бы из трех совершенно отдельных личностей, именно таких личностей, которые, как в смысле природы своего возникновения, так и в своих проявлениях, ничего общего между собой не имеют и не должны иметь.

Поэтому в них и происходит та особенность их общего наличия, которая выражается в том, что они одной частью своей сущности всегда намереваются хотеть одно, в то же время другой частью определенно желают другого, а благо­даря третьей части делают уже нечто совершенно противо­положное.

Короче говоря, в их психике и происходит то самое, что наш дорогой учитель Молла Наср-Эддин определяет сло­вом «ералаш».

Касательно демонстраций тогдашних вавилонских уче­ных, принадлежавших к группе мистеристов, надо еще ска­зать, что число участников, по ходу действия, постепенно увеличивалось другими их коллегами, в зависимости от разных произвольно ассоциативных случайностей.

Кроме всего этого, каждый участник, выполняя, таким образом, случайно навязанное ему исполнение восприятий и точно автоматических проявлений, свойственных лично­сти совершенно чуждой ему типности, одновременно с вы­полнением этой роли должен был успевать с правдоподобной необходимостью выйти и переодеться в соответствую­щую одежду.

Они переодевались для того, чтобы ярче и нагляднее проявляться в принятом ими на себя выполнении данной роли и, таким образом, дать другим присутствующим уче­ным членам клуба, «Приверженцев-Легомонизма», прове­ряющим и выбирающим фрагменты для будущих мисте­рий, возможность легче разбираться и сделать наилучший выбор из всего ими виденного.

По воскресеньям, а именно в дни, которые были посвя­щены «музыке» и «пению», ученые, принадлежавшие к этой группе, вначале исполняли на различных звукоиздаю­щих инструментах, а также своими голосами всевозмож­ные, как там называют, «мелодии», а потом давали всем прочим ученым объяснения, как в их таких произведениях отмечено ими желаемое.

Они тоже такие свои произведения намеревались приви­вать в обычаях разных так называемых народностей, рас­считывая, что и эти созданные ими «мелодии», переходя из рода в род, дойдут до людей далеких поколений, которые, расшифровав их, узнают вложенные в них уже достигну­тые на Земле знания и будут тоже пользоваться ими на бла­го своего обычного существования.

А для того, чтобы выяснить себе, как тамошние ученые этой группы делали отметки в таких своих «музыкальных» и «вокальных» произведениях, надо тебе прежде всего объ­яснить относительно некоторых имеющихся в общем на­личии всяких существ специальных особенностей, относя­щихся к воспринимательному органу слуха.

В числе таких специальных особенностей является и свойство, называемое «виброэхонитанко».

Дело в том, что те части мозгов существ, которые объек­тивная наука называет «хлодистоматикулы», а на твоей планете тамошние так называемые «ученые-врачи» неко­торые из этих «хлодистоматикул» называют «нервно-мозговые-узлы», образовываются из так называемых «нириуносийских-окристаллизовав­шихся-колебаний», которые вообще в свершительном оформливании всякого существа возникают в результате процесса всевозможных восприя­тий их органом слуха, и после эти «хлодистоматикулы», функционируя от воздействия на них подобных же, но еще не скристаллизовавшихся колебаний, порождают в соот­ветствующей области, подвластной данному мозгу, сказан­ное «виброэхони­танко» или, как иногда еще говорят, «угрызение».

Эти самые «хлодистоматикулы» в наличии существ, со­гласно предусмотрению Великой Природы, служат дей­ствительными факторами, способствующими возникнове­нию процессов ассоциации в те моменты, когда отсутству­ют внутри возникающие побудители или до самых их моз­гов не доходят извне приходящие «толчки».

А сами еще неокристаллизованные «нириуносийские­­-колебания», попадающие в общее наличие существ, вооб­ще возникают или через посредство так называемых «голосовых-связок» всяких существ или через посредство неко­торых, искусственно существами изобретенных, «звукоиздающих-инструментов».

Вот такие именно колебания, порожденные сказанными источниками, когда, попадая в наличие существ, прикаса­ются к «хлодистоматикулам» того или другого мозга, в за­висимости от общей функционизации всего целого суще­ства, и порождают сказанный процесс «виброэхонитанко».

Вторая особенность, относящаяся к функционизации воспринимающего звуки органа, заключается в том, что вообще действием колебаний, получаемых от последова­тельности звуков всякой мелодии, в наличии существ обычно вызывается ассоциация в каком-либо одном из трех мозгов, а именно в том, в котором в данный момент интенсивнее продолжается так называемая «инерция-пере­житого», и последовательность порождаемых импульсов для переживания обычно уже происходит в автоматизиро­ванном порядке.

Тогда в городе Вавилоне ученые музыканты и певцы свои мелодии комбинировали таким способом, чтобы по­следовательность колебания звуков вызывала в существах последовательность ассоциаций, а следовательно и им­пульсы для переживания не в обычно автоматизированном порядке, т.е. чтобы последовательность колебаний, попа­дающих в общее наличие существ, вызывала в «хлодистоматикулах» «виброэхонитанко» не одного какого-либо мозга, как это обычно происходит в зависимости от того, в каком именно мозгу в данный момент преобладает ассоциация, а вызывала бы его то в одном, то в другом, то в третьем, при этом ими были предусмотрены также качества или, как бы они сами сказали, числа вибраций звуков, долженствующих действовать на тот или другой мозг.

Это последнее, а именно вопрос о том, от каких колеба­ний и в каком мозгу существ оформливаются отдельные данные и для каких новых восприятий эти данные могут, служить так называемыми «диктаторами-новых-результатов», им тоже был уже хорошо известен.

Благодаря таким ими комбинированным последовательностям звуков, в наличии существ в одно и то же время возникали разнородные импульсы, вызывавшие разные совершенно противоположные ощущения, которые, в свою очередь, порождали в них необычные переживания рефлексировали несвойственные движения.

И на самом деле, мой мальчик, комбинированные ими последовательности звуков действовали на всех существ, в наличии которых они попадали, в высшей степени странным образом.

Даже во мне, в существе, сделанном, как они же в таких случаях говорят, «из другого теста», порождались и с необычайной последовательностью чередовались разные существенские импульсы.

Это происходило так потому, что со звуками их мело­дий, комбинированными ими в определенной последова­тельности, в то время, как они входили и в мое общее наличие, происходил «Джартклом» или, как иначе говорится, они «сортировались» и действовали равномерно на мои «хлодистоматикулы» всех трех разнопричинных родов, и вследствие этого происходящие во мне в трех самостоя­тельных мозгах, хотя одновременно и с одинаковой интен­сивностью, ассоциации подобных, но разноприродных се­рий впечат­лений, порождали в моем наличии три совер­шенно разнородных побуждения.

Например, локализация моего сознания или, как бы ска­зали твои любимцы, мой «мыслительный-центр» порож­дал в моем общем наличии, предположим, импульс радо­сти; вторая во мне локализация или мой «чувствительный-центр» порождал импульс называемый «горе», а локализа­ция самого тела или, как бы опять назвали это твои любим­цы, мой «двигательный-центр» порождал импульс «рели­гиозности».

Вот в таких необычно возникающих импульсах, вызван­ных в существах их музыкальными и вокальными мелоди­ями, они и отмечали желаемое.

Итак, мой мальчик, после всего мною уже рассказанного относительно этого земного современного пресловутого «искусства», я полагаю, тебе довольно этого, чтобы понять, почему и каким образом я тогда, в период моего пятого са­моличного пребывания на твоей планете, сделался очевид­цем событий причин его возникновения, и по какому по­воду и в каком смысле это слово впервые было произнесе­но тогда именно в тот период, который современные твои любимцы называют «вавилонской-цивилизацией».

Теперь я буду уже говорить относительно таких тамош­них фактов, по ознакомлении с которыми ты сможешь ясно представить себе и приблизительно понять, насколь­ко ухудшилось за такой сравнительно недолгий период у всех этих понравившихся тебе трехмозгных существ их «логическое-мышление», если уже они без всякого так на­зываемого «устояния-самоиндивидуальности», допустили сделать себя «рабами» тех из их среды нескольких так называемых «никчемных-существ», которые, вследствие окон­чательной потери Божественного импульса «совесть», из этого случайно дошедшего до них «пустого-слова» — «ис­кусство», могли в своих эгоистических целях сотворить для всех них и такой «без-промаха-действующий-фактор» для совершенного атрофирования всех еще уцелевших в них данных для «сознательного-бытия».

Когда я, в период моего шестого и последнего самолич­ного пребывания там, на твоей планете, стал везде и всю­ду слышать об этом их современном «искусстве» и натал­киваться на его результаты, и когда я выяснил себе, в чем именно тут дело, вот тогда я, вспомнив о моих вавилон­ских друзьях и об их благих намерениях в отношении сво­их далеких потомков, и начал интересоваться этим вопро­сом и в удобных случаях попутно выяснять себе более де­тально, какие именно результаты получились от всего того, свидетелем чего я тогда случайно стал и о чем я толь­ко что тебе рассказал.

Посвящая тебя теперь в скрытые от посторонних, за­фиксировавшиеся в моем общем наличии впечатления, как результат моих сознательных восприятий при моем последнем личном пребывании на поверхности твоей планеты, касательно этого их современного искусства, мое «Я», c возникшим и усиленно функционирующим существенским импульсом сожаления, находит теперь нужным подчеркнуть о том факте, что из всех достигнутых уже существами «вавилонской-цивилизации» фрагментов знаний, в которых, надо признаться, было много и положительного для блага обычного существенского существования, ничего решительно не дошло до существ современной цивилизации, кроме нескольких не имеющих никакого внутреннего содержания «пустых-слов».

Не только не дошло до них решительно ничего из всех тех разных, тогда уже известных на Земле фрагментов общего знания, отмеченных учеными «Приверженцами-Легомонизма» в закономерных неточностях священного закона Эптапарапаршинох или, как они прозвали, «закона-семиричности», но в них настолько ухудшилось за проме­жуток времени между этими двумя их цивилизациями существенское соображение, что они уже не знают и даже и не подозревают о существовании и на их планете такого всевселенского закона.

А касательно самого слова «искусство», вокруг которого благодаря странности их разума, за это время «накручено», как они сами сказали бы, «черт-знает-что», то по моим обследованиям, относящимся специально к этому слову, вы­яснилось следующее: когда в числе других слов и отдель­ных выражений, употреблявшихся тогдашними учеными существами, и это слово тоже стало, со времени величия Вавилона, автоматически переходить из поколения в поколение, оно случайно попало в лексикон таких тамошних грехмозгных существ, в наличии которых по разным окру­жающим обстоятельствам окристаллизование последствий свойств органа Кундабуфера происходило с той именно по­следовательностью и «взаимодействием», в результате которых эти окристаллизования случайно получились там та­ковыми, что стали предрасполагать к возникновению в их общем наличии данных для бытия «Хаснамус-Индивидуумов», такие именно тамошние трехмозгные существа, по­чему-то полюбив это самое слово «искусство», начали использовывать его для своих эгоистических целей и посте­пенно сделали из него то самое «нечто», которое, хотя и продолжает состоять из, как говорится, «абсолютной-пустоты», мало-помалу обволоклось феерической внешнос­тью, ставшей окончательно «ослеплять» каждого из этих твоих любимцев, кто только немного больше обычного останавливал на нем свое внимание.

Кроме слова «искусство» в числе других определенных слов, которые ученые существа, числившиеся членами клу­ба «Приверженцев-Легомонизма», употребляли тогда в Ва­вилоне в своих диспутах, перешли тоже автоматически из поколения в поколение много еще других слов и даже кое-какие, как говорится, «туманные-представления» о некото­рых тогдашних определенных понятиях.

Из числа последних такими, как по именованию, так и по карикатурному подражанию, являются ныне там суще­ствующие их современные театры.

Помнишь, я тебе уже говорил, что тогда в Вавилоне как по­мещение, так и самые демонстрации ученых, принадлежав­ших к группе мистеристов, еще именовали словом «театр».

Если теперь я объясню тебе немного подробнее каса­тельно этого их современного «театра», то пожалуй, у тебя будет достаточный материал для выяснения, во-первых, относительно того, что вышло из всех добрых намерений и стараний ученых существ вавилонского периода, а во-вто­рых, что именно от достигнутого уже в смысле истинного знания от времен той «вавилонской-культуры» перешло к существам этой их современной «европейской-культуры», в которой это самое искусство, главным образом, и обле­клось упомянутой внешностью, и, в-третьих, ты ощутишь некоторые аспекты злостности этого самого современного пресловутого их «искусства».

Вследствие того, что и относительно деятельности груп­пы мистеристов, ученых членов клуба «Приверженцев-Легомонизма», тоже дошли, как я только что сказал, кое-ка­кие сведения к существам современной эпохи, то они и в этом захотели подражать им, для каковой цели и начали сооружать уже специальные помещения и именовать их тоже «театр».

Трехмозгные существа современной цивилизации в такие свои театры собираются вместе довольно часто значйтельными группами для наблюдения и тоже, подобно тому как тогда в Вавилоне прочие ученые члены клуба «Приварженцев-Легомонизма» изучали воспроизведения ученых группы мистеристов, для якобы изучения разных преднамеренных проявлений своих, как они их в самое последнее время начали уже называть, «артистов».

В настоящее время эти «театры» стали иметь в обычном процессе существования твоих любимцев значение самой первостепенной важности, и потому они для них начали строить особо большие здания, считающиеся в почти каж­дом их современном городе самыми достопримечательны­ми сооружениями.

Прежде всего, по-моему, не мешает здесь, кстати, отме­тить относительно того недоразумения, которое связано со словом «Артист».

Следует же непременно отметить, потому что оно тоже перешло к современным твоим любимцам от вавилонской эпохи, но перешло не как все прочие слова, именно только как «пустые слова», не имеющие в себе никакого смысла, а перешло лишь как частица созвучия одного тогда употре­блявшегося слова.

Дело в том, что тогда в Вавилоне ученых существ, членов клуба «Приверженцев-Легомонизма», другие доброжела­тельные им ученые называли, так же как и они сами друг друга, — «орфеисты», каковое слово современные твои лю­бимцы написали бы «O-r-p-h-e-i-s-t».

Это слово состояло из двух тогдашних определенных корней слов, которые по современному означают «пра­вильно» и «сущностное». Если кого именовали так, это зна­чило, что тот «правильно-ощущает-сущность».

После вавилонского периода и это выражение автомати­чески начало переходить из поколения в поколение почти с таким же смыслом, но около двух их веков тому назад, когда тогдашние существа с упомянутыми данными на бытие «Хаснамус-Индивидуумов» стали особенно мудрить в отно­шении этого пустого слова «искусство», и среди них возник­ли разные так называемые «школы-искусства» и каждый стал себя считать последователем той или другой из этих школ, вот тогда они именно, не поняв настоящего смысла сказанного слова, а главное, по причине того, что в числе ска­занных школ искусства была также школа какого-то, как со­временные уже называют, «Орфея», личности выдуманной Древними греками, они и решили придумать новое слово, более правильно определяющее их «призвание», и вместо сказанного «orpheist» придумали слово «артист», которое должно было означать «тот-кто-занимается-искусством».

Чтобы лучше представить себе, от каких последователь­но вытекавших причин получилось и такое тамошнее не­доразумение, тебе также следует знать, что и твои эти лю­бимцы до второй тамошней «тренсапальной-катастрофы», когда возникали и подготовлялись к ответственному суще­ствованию еще нормально, для своей так называемой речи, т.е. для взаимного сношения через посредство намеренно­го издавания из себя соответствующих созвучий, имели и могли созвучать тоже, как все трехмозгные существа всей Великой Вселенной, до трехсот сорока одной определен­ной, как они называют, «буквы».

Но после, когда благодаря все тем же, ими самими ненормально установленным условиям обычного существенского существования, стали постепенно ухудшаться также всякие присущие иметься в наличии трехмозгных существ свойства, то в них стала ухудшаться и такая «существенская-мочь» и с таким темпом, что существа вавилонского периода для разговорного сношения между собой моглиуже употреблять только семьдесят семь определенных со­звучий, а после вавилонского периода, через пять их веков, они только уже могли употреблять самое большее трид­цать шесть определенных «букв», существа же некоторых общественностей не могли воспроизводить даже и этого числа отдельных членораздельных звуков.

И вот, мой мальчик, вследствие того, что разные сведе­ния, касающиеся вавилонского периода, начали nepexoдить в последующие поколения из рода в род не только пу­тем так называемой «устной-передачи», но еще и через от­метки на долговечных материалах, т.е., как бы там выразились, через «письмена», — какие «письмена» состояли из условных значков, выражавших тогда определенные «существенские-членораздельные-звуки» или «буквы», то некоторые тамошние существа начала современной цивилизации стали с пятого на десятое разбираться в них и, сооб­разив, что уже не могут созвучать или произносить многих из этих определенных «букв», придумали так называемый «письменный-компромисс».

Этот «письменный-компромисс» заключался в том, что вместо всякого такого знака или такой «буквы», вкус про­изношения которых они хотя и понимали, но произносить не могли, они решили писать «букву» немного похожую из имеющегося в данное время их алфавита; но для того, что­бы каждый понимал, что это совсем не та буква, они стали рядом с ней всегда писать букву древних римлян, уже ниче­го не значащую, но существующую и называемую «ха», а у современных французов «аш».

Дата добавления: 2015-11-30