17 страница

Офицер, сопровождаемый свитой из еще двух боевых единиц, вышел на перрон. Сквозь иллюминатор своего скафандра проследил за высадкой команды тюремщиков. Критично осмотрев их, он успокоился и направился к выходу в служебные коридоры. Внезапно вспомнив что-то, он повернулся к двоим, сопровождавшим его.

- Я здесь справлюсь сам. Оставьте меня и ждите здесь до поступления особых распоряжений.

Сопровождающие, не говоря ни слова, отошли от него и заняли караульные позиции у входа в поезд. Вот что значит отличная выучка! Офицер СЕ121007 удовлетворенно кивнул и вышел в коридор.

- Ты, шевелись! – подгоняли граждан ГО-шники, толкая их через решетчатые ворота в коридоре.

Офицер СЕ121007 скромно встал в стороне и начал наблюдать за членами «Гражданской Обороны». Секунд пять его никто не замечал, но вдруг один из ГО увидел его и замер. Ошеломленно толкнул локтем в бок своего товарища. Тот, на миг остолбенев, метнулся к своему начальнику и шепнул что-то. Старший офицер ГО удивленно поднял взгляд на нежданного гостя. С усмешкой офицер СЕ121007 кивнул, убедившись, что его наконец заметили. И вдруг, выйдя на середину коридора, повелительно поднял руку:

- Перераспределительный пункт номер 1 закрыт! Приказ Консула. Всех граждан отвести за периметр пункта.

ГО-шники, ошеломленные столь неожиданным распоряжением, да еще и от высшего начальства, замерли в нерешительности. Но, тем не менее, преградили электродубинками бредущим через коридор гражданам проход. Старший офицер ГО сделал шаг вперед:

- Основания приказа, позвольте узнать? – довольно нагло спросил он, не отводя взгляда от офицера СЕ121007.

- Приказу самого Консула не нужны основания. Что с вами, офицер? Вы что, еще и ослепли? Вам приказывает старший по званию! Выполнять! – рявкнул он.

Старший офицер ГО, нехотя повернулся и отдал несколько приказов ГО-шникам.

- Вы, быстро назад! – они начали выгонять из решетчатого коридора граждан, - Пост закрыт! Назад, я сказал!

Придирчиво оглядев эту процедуру, офицер СЕ121007 вновь повернулся к старшему офицеру ГО.

- А с вами, старший офицер, - сказал он, - Я хочу поговорить особо. Потрудитесь препроводить меня в надлежащее помещение.

ГО-шник, удивленно подняв голову, пожал плечами и толкнул небольшую дверь со старой табличкой «Security». Офицер СЕ121007, еще раз убедившись, что на перрон с пометкой «Нова Проспект» никто больше не пройдет, последовал за ним. Они прошли по узкому коридору мимо двери с узким окошечком и остановились перед последней, такой же дверью. Открыв ее, ГО-шник посторонился, пропуская старшего по званию. И закрыл дверь.

- Ну и как это понимать, Купер? – вдруг спросил ГО-шник, повернувшись к офицеру СЕ121007.

- А понимай, как хочешь, - усмехнулся тот, - И не называй меня этим именем! Ты же знаешь, нам больше не нужно это. Эти имена – атавизм. Пережиток старого мира. А старый мир, как известно, был убог и жалок.

ГО-шник, подойдя к большой консоли у стены, пробежался по клавишам. Камера в углу потолка пискнула и втянулась в нишу. ГО-шник потянулся к вакуумным зажимам на своем респираторе и снял его. Отложил в сторону.

- А ты все не меняешься, Купер, - сказал он, - Все так же педантичен, правда?

- Калхун, ты же знаешь, я всегда был сторонником порядка, - и офицер СЕ121007 тоже снял с головы шлем скафандра.

На Калхуна смотрело жесткое, точеное лицо с резким проницательным взглядом. Офицер развалился на испачканном кровью кресле, с иронией представив, как он выглядит со стороны.

- Честно говоря, - сказал Барни, - Я жутко удивился, увидев тебя, Купер. Представителей Элиты Альянса тут не часто встретишь.

- Это так, - сдержанно кивнул офицер СЕ121007, - Мне и самому приятно выбраться сюда из серых стен Цитадели.

- Сколько мы с тобой не виделись? – Барни облокотился на консоль, - Одиннадцать месяцев? Я уже думал, что тебя перевели в другой город.

- Нет, просто я теперь стал проводить много времени наверху… Да я и, кстати говоря, тоже не думал, что ты все еще работаешь здесь. В чем дело, Калхун? С твоими замечательными задатками ты мог бы уже давно подать заявление о переводе в ряды солдат Альянса. А оттуда – открыты все двери наверх.

- Ты же знаешь, я не тщеславен, - улыбнулся Барни, - Мне просто нравится стабильность. Нравится эта комната, этот вокзал. Да и паек тут неплохой!

- Скажи лучше, что тебе просто лень ездить на рейды! - засмеялся СЕ121007.

- Лень, - согласился Калхун, - Я и не скрываю. Ну что, может, поведаешь о цели своего визита?

Офицер Элиты Альянса посмотрел на друга.

- Калхун, ты же понимаешь, что я не гулять сюда пришел. И не зря заговорил о строгом порядке.

- Ясно, - Барни вновь стал серьезным, - Так, значит, да? Что за странный у тебя приказ? Консулу чем-то не угодил наш пункт?

- Калхун, - укоризненно сказал офицер, - Странные вопросы ты задаешь. После того, как через ваш пункт таинственным образом пролез Гордон Фриман, этот вокзал вообще следовало бы прикрыть.

- Консул этого не сделал, и это верное решение, - ухмыльнулся Барни, - Закрыть главный вокзал означало бы признать тяжелое положение в городе.

- Давай без этого фарса! – махнул рукой СЕ121007, - Мы-то с тобой знаем, что город уже на грани всеобщего восстания. Именно поэтому я здесь.

- Что-то случилось в Нова Проспект?

- Да. Калхун, мы с тобой знакомы уже семь лет, и я доверяю тебе как себе. Причины закрытия вашего пункта просты – в Нова Проспект случилась вспышка неповиновения. Уже вторая за последние дни. И опять ее спровоцировали граждане, которых именно вы пропустили через пункт на поезд.

- Да? – новость ошеломила Барни, - Ну а причем здесь наш пункт?

- Не прикидывайся дураком, Калхун! Ты же понимаешь, что после появления Фримана все эти вспышки восстаний приобрели новый характер. И еще – у одного из поднявших бунт нашли пистолет. Табельный пистолет ГО! Ты понимаешь, что это значит?!

- Теперь – да, - Барни в задумчивости прошелся по комнате, - Невесело… Ни, и что Консул хочет с этим делать?

- Он послал меня сюда, чтобы навести хотя бы подобие порядка. Консул приказал мне поговорить с начальством «Гражданской Обороны» города.

- Купер, - сказал Калхун, останавливаясь, - Послушай, а тебе никогда не лезли в голову эти мысли? О том, что он лишь оттягивает неизбежное.

- Ты это сейчас о чем? – напрягся офицер СЕ121007.

- Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Вспышки неповиновения – уже каждодневное явление. Повстанцы основали десятки своих опорных пунктов. Я не хочу сказать, что это правильно. Но… Купер, мне иногда кажется, что к этому все и шло…

- Ты хочешь сказать, что массовое восстание неизбежно? Я и так понимаю это.

- Жаль только, что Консул этого не понимает.

- Консула мы с тобой критиковать не вправе, - отрезал офицер, - Он знает, что делает. Эти люди лишь пытаются разбить лбом стену.

- Понимай меня как хочешь, Купер, - проговорил Калхун, - Но мне кажется, что я понимаю их. Мы отняли у них дом. И они будут драться за него до последнего.

- Калхун, что ты мелешь?! – напрягся СЕ121007, - Альянс не отнимал у них дома. Он построил для них лучший мир, сдвинул человеческое существо с мертвой точки эволюции!..

- Послушай, - оборвал его Барни, - Ты никогда не задумывался, почему я никогда лично не провожу допросы? Никогда не задумывался, почему я пресекаю любой беспредметный допрос, любое беспричинное избиение граждан? Потому что я всегда чтил законы войны. А на войне с пленными принято обращаться с уважением. Уважать сына своей страны за то, что он бился до последнего, а не смешивать его с грязью.

Офицер СЕ121007 резко встал и тоже прошелся по комнате.

- Закон войны состоит в другом, - наконец остановился он, - Победитель получает всё. Да, наши меры жестки, но эти меры – необходимы! Ты сидишь тут и рассуждаешь, а в Нова Проспект граждане, вооруженные пистолетами, поднимают бунт! Вот, что бывает, если ослабить хватку!

- А ты никогда не думал, что именно эта «хватка» и провоцирует бунты? – мрачно усмехнулся Барни.

Офицер СЕ121007 пристально посмотрел на Калхуна.

- Ты говоришь опасные вещи, - сказал он, - И хорошо, что тебя сейчас никто не слышит!

- Я все же надеюсь, что Ты меня услышал, - отвернулся Барни, - Просто подумай над этим.

Офицер СЕ121007 одел шлем скафандра и положил руку Калхуну на плечо.

- Отведи меня в управление «Гражданской Обороны»…

…Солоноватый морской воздух сразу же ударил в лицо. Лучи высоко поднявшегося солнца уже припекали довольно ощутимо. Плещущееся справа море было спокойным и серым. Волны не набегали на выжженный солнцем песок, который когда-то был дном этого моря. Одинокие грязные чайки вдалеке носились над водной гладью. А слева были лишь песок и отвесные скалы, поросшие редким сухим лесом на самом верху. Фриман вышел на деревянный помост, укрепленный над пляжем. Было видно, что когда-то весь этот пляж был частью моря, а эти скалы вдалеке – крутым берегом. Этот помост был пирсом, теперь же этот деревянный мост на опорах поднимался над песком, оканчиваясь примерно на высоте трех метров от бывшего дна. Гордон, привыкший сразу оценивать обстановку, в которой оказался, оглянулся назад. За ним было лишь здание цеха и расположенные вдоль «берега» портовые пустые причалы и грузовые контейнеры. Впереди, по левую сторону от пирса, на высоких балках стоял портовый подъемный кран для разгрузки прибывавших сода когда-то кораблей. Теперь этот кран, как и пирс и все остальное стояли на опорах высоко над безжизненным песком, из которого кое-где проглядывали куски скал.

Фриман медленно пошел по пирсу – она сразу заметил стоящий впереди багги. Гордон, оглядываясь, подошел к своему новому транспорту. На вид эта машина выглядела, мягко говоря, необычно. Как ни гадал Фриман впоследствии, он так и не понял, где у нее расположен двигатель. Казалось, багги состоял лишь из корпуса из арматуры, сидения и руля. Но так казалось лишь на первый взгляд. Гордон еще заметил, что корпус сделан наподобие гоночных автомобилей «старого мира» - массивные, почти квадратные формы не позволили бы водителю удариться обо что-нибудь, даже если бы багги перевернулся.

«Обычная машина, - решил для себя Фриман, - А вот что эти ребята тут делают?», - и он подошел поближе к парню, стоящему возле большого станкового пулемета странного вида. На другом конце песочного пляжа, на одном из причалов стояло еще два таких стрелка.

- Это что, - спросил Гордон, обращаясь к парню, - Здесь такая серьезная охрана?

Парень недовольно оторвался от пулемета, но, увидев Фримана, оторопел.

- Ну, да, - наконец проговорил он, всматриваясь в лицо Гордона, - Сейчас у муравьиных львов жор, поэтому приходиться не поворачиваться к пескам спиной…

- Эй, там, не спать! – заорали вдруг с того конца пляжа, и Фриман услышал мощные выстрелы.

Парень, охнув, припал к своему пулемету и, метнув взгляд вниз, тоже открыл огонь. Фриман мельком глянул на остальных стрелков, и машинально посмотрел вниз. И даже захотел протереть очки. Ему казалось, что он бредит.

Из вспухающего на глазах песка на свет стремительно выбирались какие-то совершенно невообразимые существа. Фриман увидел сначала лишь множество острых лап, пронзивших песок. Первое существо так и не смогло вылезти – выстрелы убили его, когда оно было еще под песком. Но паре других удалось выбраться. Такого Гордон еще никогда не видел. Четыре членистых и острых ноги, голова под мощным хитиновым щитом, небольшие перепончатые крылья, как у жуков… Эти жуткие насекомые были просто гигантскими – ростом почти по грудь Фриману. Гордон, оправившись от мгновенного шока, поднял свой автомат, но парень за пулеметом тронул его за руку.

- Не надо, Доктор Фриман. Справимся!

Гордон дождался, когда дождь пуль превратил насекомых в гору залитого жижей хитина, и проговорил, кивая на останки:

- Это у нас теперь такие большие клопы?

Парень сначала серьезно посмотрел на него, словно Гордон сказал несмешную шутку, но все же ответил:

- Да разве это больше? Мирмидонты намного крупнее…

Но внезапный громкий женский голос прервал его:

- Здравствуйте, мистер Фриман! Машина уже готова.

Фриман быстро огляделся – голос шел из мегафонов, установленных на столбе. От него шел кабель к подъемному крану, который уже начал поворачиваться. Фриман, махнув рукой женщине в кабине крана, подошел к багги.

- Садитесь, и я опущу вас на пляж.

Гордон осторожно сел, найдя кресло весьма удобным. Правая и левая перекладины корпуса не давали выпасть при крутых поворотах, верхние – при аварии. Гордон вдруг заметил укрепленную рядом с рулем гауссову винтовку – она была почти точно такой же, какая была у него в «Черной Мессе»! Фриман, непонятно почему обрадовавшись, огладил ее корпус, роторы и стартеры. Ну, хоть что-то не меняется!

Большой электромагнит, который опускала женщина в кабине крана, был уже над ученым. Приклеившись к верхним перекладинам у Гордона над головой, он начал вновь пониматься. Гордон, едва успев перехватить автомат поудобнее, схватился за какую-то железку, чтобы не выпасть. И кран начал довольно быстро поднимать его наверх. В считанные секунды кран повернулся, и багги завис над пляжем. Женщина опускала Гордона уже намного осторожнее. Но вдруг его ощутимо тряхнуло, и спуск остановился за три метра до земли.

- Черт, магниты барахлят! – выругалась женщина, - Держитесь…

Фриман, успев в последний миг понять, что сейчас будет, схватился за обе рамы руками, и багги, оторвавшись от магнита, полетел вниз. Фриман, закричав, еще сильнее схватился за корпус. Багги наполовину перевернулся в воздухе и, с грохотом упав на песок, перевернулся вверх колесами.

- Извините, док!

Фриман, застонав, вывалился из багги. Удар был очень сильным, Фриман больно ушибся головой и ребрами о корпус машины. Багги лежал вверх дном. Но самое ужасно произошло сразу же – совсем рядом с собой Фриман услышал нарастающий стрекот и увидел, как песок вздымается, слово кто-то лезет из него наружу. Вскрикнув, Гордон отступил назад, к машине и вдруг понял, что выронил при падении автомат. Судорожно оглянувшись, он увидел свое оружие в пяти шагах от себя. Гордон, медленно пятясь назад от вылезающего муравьиного льва, пытался достать автомат рукой. Вот на поверхности показались членистые острые лапы. Массивная хитиновая голова, усеянная зубами. Гордон закричал, рванувшись к автомату, и в этот момент гигантское насекомое прыгнуло на него. И вдруг, вместо адской боли Фриман услышал дробь пулеметных очередей. Его обдало серо-зеленой слизью, и муравьиный лев упал к его ногам. Пулеметчики наверху, улыбаясь, подняли большой палец. Фриман, поняв, что опасность пока что обошла его стороной, схватил автомат и подбежал к багги. Попробовал перевернуть его, и это оказалось не так просто сделать – тонкие перекладины завязли в песке. Пока Фриман раскачивал багги, песок сзади него вновь начал подниматься. Гордон, оглянувшись, заработал с новой силой, и наконец ему удалось. Едва багги встал на колеса, Фриман запрыгнул в него и, вспомнив, что рассказывал Леон про систему управления, мгновенно запустил двигатель. Пятисекундный подогрев мотора – и Фриман вдавил в пол педаль газа и кинул в какой-то ящик свой автомат. Багги, взревев, пробуксовал по песку и сорвался с места. В спину Гордону раздались выстрелы и шипение убитого муравьиного льва.

«Ничего себе поездка начинается! – испуганно подумал Гордон, пытаясь вырулить на дорожку, - Хотя эти тараканы все же лучше ходячих мертвецов…».

Судорожно вспоминая карту, Гордон выехал на дорогу, помеченную стоящими по обочине бочками. Фриман не сбавлял скорости и чуть не врезался в грузовой катер, увязший в песке и завалившийся набок. Судно было полностью ржавым и кое-где даже прогнило. Трудно было даже представить, что когда-то, двадцать лет назад этот катер рассекал морские волны прямо на этом самом месте… Фриман вдруг услышал за спиной нарастающий гул, похожий на гул самолета. Судорожно оглянувшись, он с ужасом увидел, что за ним летят на перепончатых крыльях два муравьиных льва. Сглотнув, Фриман вновь смотрел только на дорогу, которая начала уходить круто вверх. Он слышал, как жуткие насекомые в попытке настичь его упали на землю, промахнувшись мимо очень быстро движущегося багги, и зарылись в песок. Почти сразу же Фриман увидел прямо у себя на пути растущий песчаный холм. Вскрикнув. Гордон переложил одну руку на гауссову винтовку. Рука привычно нащупала кнопку спуска. Песчаный холм на его пути взорвался, выпуская омерзительно существо на воздух, которое тут же с диким шипением ринулось навстречу несущемуся на него багги. Фриман, сцепив зубы, немного придержал ручку зарядки… И, когда муравьиный лев уже прыгнул, Гордон выстрелил. Ослепительно-желтый луч пробил хитиновый панцирь со снопом искр и отбросил тело насекомого далеко в сторону. Фриман, торжествующе улыбнувшись, вновь сосредоточился на дороге. Перелетев на полном ходу через трамплин, Фриман оказался на вполне нормальном асфальтированном шоссе. Пляж, причалы, кран и зарывающиеся в песок муравьиные львы остались позади. Сбавив ход, Гордон облегченно вздохнул и, успокаивая сердце, медленно поехал вперед.

Дорога была просто замечательной, не в пример той тропинке, что была на пляже. Видимо, уцелевшая еще со времен Свободной Земли, она была разделена на полосы белой прерывистой линией, а не желтой, как это принято в Америке. Впервые за долгое время Гордон почувствовал, что все спокойно. Вокруг, если забыть иссушаемое Альянсом море, был прекрасный вид. Невдалеке, за холмами виднелись пригородные многоэтажки. Фриману вдруг вспомнились те дни, когда он катался по улицам Финикса на автомобиле приятеля.

«А ведь сейчас намного приятнее, - подумал Гордон, ведя багги, - Нет ни встречных машин, ни копов, на ограничений скорости… Хотя от придорожной забегаловки я не отказался бы!».

Но Фриман вдруг помрачнел. Нет, сейчас совсем не приятнее. Гордон вдруг, впервые за все эти дни, заскучал по своему миру, прежнему миру. Как тогда было весело на дорогах города! Повсюду яркие неоновые рекламы, огни, свет, музыка, люди. Движение, эмоции, спокойствие и радость. А сейчас… Гордону вдруг захотелось вернуться в черную бездну, откуда его вытащил вчера G-man. Там, по крайней мере, не чувствуешь ни тоски по прошлому, ни боли по настоящему…

Фриман выехал на прямую полосу. Прибавил газу – он все-таки не на прогулку сюда выбрался. Положил автомат поудобнее, чтобы его в случае чего схватить – солдаты и ГО-шники могли быть совсем рядом. Впереди виднелся длинный темный туннель. Проезжая по нему, Гордон с усмешкой подумал, что любой бы на его месте окрестил этот темный туннель символически. Но сейчас было не до лирики. Он помнил этот туннель по карте Леона. Дальше должна быть следующая станция. Решив все-таки быть осторожным, Гордон сбавил ход на выезде из туннеля. На свет он выехал медленно, а затем и вовсе остановил багги.

Сойдя на дорогу, Гордон подошел к полосатым заграждениям. За ними – лишь обрыв, куски асфальта, скатившиеся вниз. Другой край дороги – далеко впереди. На карте этого не было. Что ж, как видно, Альянс потрудился на славу. Не иначе, как взрывали. Гордон оглядел край дороги, исследуя спуск вниз, на пляж. Был лишь один путь – спуститься туда и по песку проехать до исправного участка дороги, а там и вернуться на шоссе. Убедившись, что угол насыпи позволяет съехать вниз без риска, Фриман снова залез в багги и осторожно направил его вниз. Камешки и куски земли захрустели под колесами. Фриман вел медленно, так что спуск прошел без неприятностей. Однако главные неприятности могут быть впереди. Отсюда Фриман вдруг увидел вдалеке небольшую хибарку, которую не было видно с дороги. И стояла она как раз у обочины, там, где дорога уже была целой.

«Может, объехать? – подумал вдруг Гордон, - Не соваться туда. От греха подальше… Но там ведь должны быть повстанцы. Да, точно, на карте это место было обозначено как станция. Придется заглянуть… Только сначала надо как-то проехать эти чертовы пески! Эти мерзкие твари, наверное, уже дожидаются меня там… И откуда они только взялись?..».

И Фриман, набирая скорость, съехал на песок. Был шанс – если проехать очень быстро, то муравьиные львы не смогут нагнать его. Но как только Гордон подумал об этом, прямо на его пути начал подниматься песок. Фриман, скрипнув зубами, промчался вперед, обогнув бугор, но сзади уже слышалось мерзкое трещание крыльев. Похоже, к этому звуку добавился еще один такой же. Фриман оглянулся – гигантские членистоногие летели вслед за ним. Вжав педаль газа до предела, Гордон понесся вперед. Но один из муравьиных львов опередил его и успел вынырнуть из песка, прежде чем Фриман объехал его. Рука Гордона метнулась к гауссовой винтовке. Вспышка луча – и насекомое, уже мертвое, врезалось в перекладины корпуса багги, обдав Фримана серо-зеленой слизью, и улетело назад. Гордон, брезгливо сплюнув, бешено крутанул руль, объезжая очередной камень. До склона, на котором стояла хижина, оставалось несколько метров, когда Гордон заметил радом с домом странного вида приспособление. Внешне оно напоминало ту машину, что забивала сваи на стройках, но все в ее облике так и излучало колорит техники Альянса. Суровые, жесткие линии, черно-серый металл, иррациональные и асимметричные формы. Что-то подсказало Гордону, что вряд ли на станции повстанцев будет стоять аппарат Альянса. А вдруг трофей?...

Фриман на полной скорости подъехал к хижине и остановил багги. Быстро спрыгнув на землю, он огляделся. Муравьиные львы летели сюда. Нужно было срочно прятаться – мысль о схватке с этими существами даже и не приходила ему в голову. Он метнулся к стоящему рядом с хижиной сараю и спрятался там. Тяжело дыша, Гордон приготовил оружие. Он слышал трещание их крыльев, слышал, как они приземлились возле багги. После минуты бессмысленного шороха Фриман услышал удаляющийся треск – муравьиные львы улетели, так и не поняв, куда делать жертва. Победоносно и устало улыбнувшись, Гордон приготовился выйти из сарая, но тут же понял свою большую ошибку. К сараю кто-то шел.

«Как я мог так облажаться?! – мысленно ругал себя Фриман, вслушиваясь в шаги, - Теперь, если здесь есть солдаты, они знают о моем появлении! А если это повстанцы? Надо оценить обстановку…».

Гордон решился на довольно смелый поступок – выглянул из сарая. И почти лицом к лицу столкнулся с ошалевшим солдатом Альянса. Мигом поняв всю серьезность своего положения (чуть раньше, чем это успел понять солдат), Фриман приложился изо всех сил прикладом о стекла респиратора солдата. И, даже не дав ему упасть, втащил в сарай. Все это заняло лишь две секунды. Тяжело дыша, Фриман забрал у солдата табельный автомат, а свой, почти разряженный, опустил на землю. Теперь все нужно было делать тихо. Никаких повстанцев тут нет – это уже ясно. Теперь вопрос в том, чтобы зачистить этот домик без лишнего шума. Может, здесь расположена серьезная опорная база, и Гордон найдет здесь для себя много интересного? Фриман осторожно вышел из сарая, убедившись, что никто не заметил исчезновения солдата. Вокруг не было ни души – очевидно все солдаты сидели в хижине. Гордон медленно пошел к ней. Было видно – это когда-то был красивый прибрежный домик с отличным видом на бухту. Сколько радости и счастья видели эти деревянные стены когда-то! Быть может, здесь жила молодая семья, решившая убежать от городской суеты на живописное побережье. А может, это было обиталищем одинокого холостяка, живущего здесь наедине с собой и целым миром – идеальное место, чтобы познавать смысл жизни и всего сущего. Но эти многострадальные стены были свидетелями не только счастья и покоя. Были потом и боль, и страх, и огонь. Стекол в рамах больше не было – их выбило взрывами Семичасовой Войны. Бревна обгорели – их опалили огнеметы крематоров. Крыша пропала – ее сорвало вихрем ураганного огня штурмовика, который зачищал территорию. И – все. Только каминная труба и ветхие обгоревшие стены. Все, что осталось для тех, кто уцелел.

Обходя угол домишки, Фриман приостановился – впереди, возле дверного проема без двери стояли двое солдат и что-то вполголоса обсуждали.

«Что, весело живется, сволочи?! – злобно подумал Гордон, поднимая автомат на них, - Вы предали всех нас, ушли к этим инопланетным псам, уничтожающим все живое! А собаке – собачья смерть!».

И Гордон нажал на спуск. Короткая очередь пробила их черепа, и, прежде чем тела упали на песок, Гордон метнулся в дом. Терять драгоценные секунды было нельзя – там могли быть еще солдаты. Фриман сразу увидел в пустой комнате одного – он стоял у какого-то чрезвычайно сложного бинокля на станке у окна, и уже поворачивался на звук выстрелов. Мгновенье – и Гордон уже спокойно опускает автомат. Перешагнув через тело, он подошел к биноклю.

«Ничего себе у них техника! – не мог не восхититься Фриман, - Простой вроде бы бинокль, а какой навороченный… Не удивлюсь, если тут и прибор ночного видения, и инфракрасный сканер движения, и тепловизор самого последнего поколения. Черт, и почему я сейчас в пути? Почему я вечно в пути? Почему я не могу спокойно пройти в какую-нибудь светлую просторную лабораторию и заняться изучением всех странных вещей, что в этом чертовом новом мире валяются на каждом шагу?! Кстати, за кем этот гад так усердно наблюдал через эту штуку?..» - и он прильнул к биноклю.

Удивление было бы слабым словом для этого чувства. Увеличение бинокль давал чуть ли не пятидесятикратное. Видимость была просто превосходной – о такой Галилей когда-то не смел даже мечтать. Перед глазами Фримана раскинулся большой лагерь повстанцев. Он видел даже лица некоторых из них. Вот между хижинами прохаживается с автоматом в руках какой-то парень… Вот – два чернокожих парня сидят на помосте, глядя в воду. Один из повстанцев сидит на высокой наблюдательной вышке и оглядывает окрестности. Еще один ногой сталкивает мертвого муравьиного льва с обрыва в море. Вот еще двое…

Фриман прекратил двигать ручку бинокля. Напрягся до самого мозга костей. На вдрызг разбитом втором этаже какого-то коттеджа стоял G-man. Человек в синем костюме разговаривал с каким-то из повстанцев в коричневой куртке и вязаной шапочке. Повстанец что-то объяснял G-man`у, оживленно жестикулируя, тот лишь слушал. Гордон скрипнул зубами от бессилия. Опять! Опять это человек далеко до него, и его не достать… Гордону почему-то показалось, что даже сейчас человек в синем костюме посмотрит прямо на него и издевательски ухмыльнется. Но тот лишь что-то коротко сказал повстанцу, поправил галстук и, не слушая больше его торопливые объяснения, скрылся за обломком стены. Повстанец торопливо ушел вслед за ним.

Все! Теперь Фриману хотелось попасть туда еще больше, чем хотелось до этого. Глупо надеяться, что G-man будет его там ждать. Но Фриману все же казалось, что можно найти этого повстанца и поговорить с ним. Как-никак Гордон – Свободный Человек для них. Повстанец не сможет смолчать.

Гордон выше на песок и торопливо направился к своему багги. Еще издали он заметил на нем нежданного гостя – грязную оборванную чайку. Птица, видимо, уставшая от полета, решила присесть отдохнуть на одну из перекладин машины. Фриман неожиданно для самого себя улыбнулся ей – ведь это было существо еще из старого мира, не монстр, не инопланетянин. Самая обычная чайка. Но сейчас она казалась чем-то родным, знакомым, чем-то, что связывало Фримана с прошлым. Когда таких чаек было множество, и на каждом пляже Америки они слетались сотнями, чтобы порыться в мусоре и полетать над купающимися людьми. Фриман подошел, и птица, испугавшись, полетела к воде. Фриман сел в багги и сразу влез перчаткой скафандра в желто-белую кашу. Поморщившись, он стряхнул с пальцев птичий помет и ухмыльнулся вслед улетающей чайке. «Птица есть птица, - покачал головой он, - Может, это и хорошо… Хоть что-то не меняется…».

Дата добавления: 2015-11-16