Глава 4. И бессмертие

– Ты точно уверена, что это был Джейс? – спросила Изабель, как показалось Клэри, в сорок седьмой раз. Клэри закусила свою и так раненую губу, и посчитала до десяти.

– Это же я, Изабель, – сказала она. – Думаешь, я не узнала бы Джейса? – Она взглянула на Алека, стоявшего над ними, его голубой шарф развивался как знамя на ветру. – Ты бы мог перепутать Магнуса с кем то еще?

– Нет. Никогда, – ответил он, не задумываясь. Его глаза, потемневшие от беспокойства, отражали волнение. – Просто… конечно мы спрашиваем. Потому что это не имеет никакого смысла.

– Он мог быть заложником, – сказал Саймон, опираясь на валун. Его глаза на осеннем солнце казались кофейными. – Возможно, Себастьян угрожал ему, если бы Джейс ослушался его, Себастьян может причинить боль даже близкому человеку.

Все взгляды обратились к Клэри, но она сокрушенно опустила голову.

– Вы не видели их вместе. Никто так не играет, будучи заложником. Он выглядел вполне счастливым там.

– Ну, тогда он одержим, – сказал Алек. – Как тогда с Лилит.

– Я тоже так сначала подумала. Но когда он был одержим Лилит, он вел себя как робот. Он просто повторял одно и то же снова и снова. Но это был Джейс. Он шутил, так же как и Джейс. Улыбался как он.

– Возможно это стокгольмский синдром, – предположил Саймон. – Ну, типа когда вам промыли мозги, и вы начинаете симпатизировать своему похитителю.

– Проходят месяцы, чтобы развился стокгольмский синдром, – возразил Алек. – Как он выглядел? Раненый или больной? Можешь их обоих описать? – спросил он уже не в первый раз.

Ветер поднимал сухие листья вокруг их ног, когда Клэри снова им рассказывала, как Джейс выглядел… ярким и здоровым. Себастьян тоже. Они выглядели вполне спокойно. Одежда Джейса была чистой, модной, повседневной. Себастьян был одет в длинный черный шерстяной плащ, выглядящий дорогим.

– Как злой аналог Burberry, – сказал Саймон когда она закончила. Изабель бросила на него взгляд.

– Возможно, у Джейса есть план, – ответила она. – Возможно, он обманывает Себастьяна. Пытается под его благосклонностью выяснить, какие у него планы.

– Ты думаешь, что выяснив таким способом его планы, он найдет способ рассказать нам о них, – сказал Алек. – Не заставляй нас паниковать. Это слишком жестоко.

– Пока он не рискует отправить нам сообщение. Он верит, что мы ему доверяем. И мы ему доверяем.

Голос Изабель повысился, и она задрожала, обнимая себя руками. Деревья обрамляли усыпанную гравием дорожку, пугая прохожих стуком своих обнаженных ветвей.

– Возможно, мы должны сообщить Конклаву, – сказала Клэри, слыша свой голос как будто издалека. – Это… я не вижу, как мы можем с этим разобраться сами.

– Мы не можем сказать Конклаву. – Голос Изабель звучал твердо.

– Почему нет?

– Если они подумают, что он сотрудничает с Себастьяном, то примут решение убить его, – сказал Алек. – Таков закон.

– Даже если Изабель права? Даже если он лишь подыгрывает Себастьяну? – с каплей сомнения в голосе сказал Саймон. – Пытается быть с ним, чтобы получить информацию?

– Это невозможно никак доказать. И если мы будет это утверждать, то, вернувшись обратно к Себастьяну, тот, возможно, убьет Джейса, – ответил Алек. – Если Джейс одержим, Конклав убьет его сам. Мы ничего не можем им сказать. – Сказал он твердо. Клэри посмотрела на него с удивлением – среди них Алек наиболее придерживался правил.

– Мы говорим о Себастьяне, – сказала Иззи. – Нет никого, кого Конклав ненавидит больше, за исключением Валентина, который уже мертв. Но по правде все знают кое-кого, умершего в Смертельной войне, и Себастьян один из тех, который это утверждение опровергает.

Клэри шаркнула ногой по гравию своим мокасином. Вся эта ситуация напоминала сон, и ей казалось что она может проснуться в любой момент.

– Итак, что дальше?

– Мы поговорим с Магнусом. Посмотрим, что он предложит нам для решения. – Алек потянул за край своего шарфа. – Он не пойдет к Совету. Если я его попрошу этого не делать.

– Лучше бы ему не делать, – сказала Изабель с негодованием. – Иначе он самый худший бойфренд.

– Я же сказал, что он не будет…

– Есть ли как то смысл теперь? – сказал Саймон. – Встретиться с королевой Благих? Теперь, когда мы знаем, что Джейс одержим или скрывается нарочно…

– Вы не отказываетесь от свидания с королевой Благих, – решительно ответила Изабель. – Если вы цените свою шкуру.

– Но она лишь заберет кольца у Клэри, и мы ничего не узнаем, – возразил Саймон. – Нам сейчас известно больше. У нас теперь есть разные вопросы к ней. Невзирая на то, что она не ответит на них. Она просто ответит на предыдущие. Именно так поступают фейри. Они не делают одолжений просто так. Я сомневаюсь, что она позволит нам поговорить с Магнусом, и лишь затем явиться к ней.

– Это не важно. – Клэри потерла лицо руками. Они остались сухими. Слава Богу, слезы перестали идти. Она не хотела предстать перед королевой с заплаканными глазами. – У меня нет колец.

Изабель моргнула.

– Что?

– После того как я увидела Джейса, я была слишком потрясена чтобы их достать. Я просто покинула Институт и прошла через Портал сюда.

– Ну, тогда мы не можем встретиться с королевой, – сказал Алек. – Если ты не сделала того, что она просила, то она будет в гневе.

– Она будет более чем в гневе, – сказала Изабель.

– Ты видела, что она сделала Алеку, когда мы в последний раз были во Дворе. И это были всего лишь чары. Она, наверное, обернет Клэри в лобстера или что то подобное.

– Она знает, – ответила Клэри. – Она сказала: «Когда ты найдешь его снова, он будет не таким, каким ты его запомнила». – Голос королевы Благих прозвучал в голове Клэри. Она вздрогнула. Теперь она поняла, почему Саймон так ненавидит фейри. Они всегда точно знали что сказать, подбирали правильные слова, чтобы заставить их засесть, словно заноза в мозгу, и ее нельзя было ни удалить, ни проигнорировать. – Она просто играет с нами. Она хочет получить эти кольца, но я действительно не думаю, что есть хоть малейший шанс на то, что она действительно поможет нам.

– Хорошо, – с сомнением произнесла Изабель. – Но если она знает это, то должна знать больше. И кто же еще будет в состоянии помочь нам, поскольку мы ну никак не сможем пойти к Конклаву?

– Магнус, – сказала Клэри. – Все это время он пытался расшифровать заклинание Лилит. Быть может, если я расскажу ему, что я видела, это сможет помочь.

Саймон закатил глаза.

– Ну, это конечно хорошо, что мы знаем человека, который близок с Магнусом, – сказал он. – Напротив, у меня такое чувство, что мы врем все время, интересуясь какого черта делать дальше. Может, попытаемся найти денег, чтобы нанять Магнуса, продавать лимонад.

Алек выглядел раздраженным из-за этого комментария.

– Единственная возможность достать достаточно денег, чтобы нанять Магнуса продавать лимонад, это добавить туда метанол.

– Впечатляет. Мы все знаем, что твой бойфренд стоит дорого. Я просто хочу, чтобы мы не бегали с каждой проблемой к нему.

– Как и он, – ответил Алек. – У Магнуса на сегодня уже есть работа, но я поговорю с ним сегодня ночью и мы все можем встретиться в его квартире завтра с утра.

Клэри кивнула. Она не могла даже представить, как проснется следующим утром. Она знала, что чем раньше они поговорят с Магнусом, тем лучше, но она чувствовала себя уставшей и вымотавшейся, как будто оставила пинты своей крови на полу библиотеки в Институте. Изабель придвинулась к Саймону.

– Я думаю, это освобождает нас на весь день, – сказала она. – Может сходим в Таки? Они предоставят тебе кровь.

Саймон взглянул на Клэри, волнуясь.

– Ты хочешь сходить?

– Нет, все хорошо. Я возьму такси, чтобы вернуться в Вильямсбург. Хочу провести немного времени с мамой.

Вся эта история с Себастьяном уже подорвала ее… Волосы Изабель развивались по ветру, когда она откинула голову назад.

– Ты не можешь ей рассказать то, что видела. Люк член Совета. Он не сможет скрывать это от них, и ты не сможешь просить ее срывать от него.

– Я знаю.

Клэри видела три встревоженных взгляда. Как это все произошло? подумала она. Она, которая никогда не имела секретов от Джослин – настоящих секретов, должна были идти домой и скрывать что-то важное от обоих – от мамы и от Люка. Некоторое она могла обсудить лишь с такими людьми как Алек и Изабель Лайтвуд и Магнус Бейн, с людьми, о существовании которых еще шесть месяцев назад не знала. Странно, когда мир меняется вокруг своей оси и все во что ты верил, меняется, и кажется, что не хватает на все времени. В конце концов, у нее есть Саймон. Верный, постоянный Саймон

Она поцеловала его в щеку, попрощалась со всеми и развернулась прочь, зная, что все трое взволнованно наблюдают, как она идет сквозь парк и последние опадающие листья шуршат под ее туфлями как крошечные кости.

* * *

Алек соврал. Не Магнусу было чем заняться после обеда. А ему. Он знал, что поступил неправильно, но не мог себе хоть как-то помочь. Это было сродни наркотикам – он хотел знать все больше и больше. И сейчас, стоя в метро и держа в руках ведьмин огонь, он задавался вопросом, что он тут делает.

Как и все станции метро в Нью-Йорке, эта пахла ржавчиной и водой, металлом и разложением. Но в отличие от других станций на которых Алек бывал, эта была устрашающе тихой. Кроме следов ущерба, причиненного водой, стены и платформа были чисты. Сводчатые потолки, на которых изредка встречались люстры, возвышались над ним, арки были облицованы зеленой плиткой. На табличке на стене было написано – «Здание Муниципалитета».

Станция метро Здание Муниципалитета ввелась в эксплуатацию в 1945 году, и хотя город все еще использовал ее как ориентир, шесть поездов проезжали мимо при оказии, чтобы сделать удобный поворот, но никогда не останавливались на этой станции. Алек перелез через забор в Сити Холл Парк, окруженный кизиловыми деревьями, спрыгнув вниз с высоты сломавшей бы ноги примитивных. Теперь он стоял, вдыхая пыльный воздух, его сердце колотилось быстрей.

Это было место встречи, указанное в письме, что передал раб вампира, столкнувшийся с ним в подъезде дома Магнуса.

Вначале он решил не использовать информацию. Но он был не в состоянии переступить через себя, чтобы выбросить ее. Он сложил его и спрятал в карман джинсов и в течение всего дня, даже в Централ Парке, оно его не отпускало.

Это было как вся ситуация с Магнусом.

Он не мог перестать думать об этом, как волнуются из-за больного зуба, зная, что только ухудшаешь ситуацию, но не можешь остановиться. Магнус не сделал ничего плохого. Это не его вина, что он на сотни лет старше, и что он влюблялся раньше. Но, даже осознавая всю нелепость ситуации, она продолжала разъедать его разум. И теперь, зная более или менее о ситуации с Джейсом, нежели вчера, это было все чересчур. Ему нужно было поговорить с кем то, пойти куда то, сделать что ни будь. И поэтому он тут. И она также была здесь, он был в этом уверен.

Он медленно спустился с платформы. Сводчатый потолок сверху, центральное окно в крыше впускало свет из парка, четыре линии плитки отходили от него, словно ноги паука. В конце платформы была короткая лестница, уходящая вверх во мрак. Алек мог почувствовать присутствие чар: любой примитивный, посмотрев вверх, увидел бы бетонную стену, но он увидел открытый проем. Он поднялся тихо по ступенькам.

Он оказался в мрачной, плохо освещенной комнате. Окно в крыше пропускало немного света. В темном углу комнаты стояла элегантная бархатная софа с изогнутой спинкой и на ней сидела Камилла. Она была красива, как и помнил Алек, невзирая на то, что в последний раз он видел ее не в лучшей форме – грязной и прикованной цепью в строящемся здании. Она была одета в изящный черный костюм и красные туфли на каблуках, волосы спадали завитками на плечи. На ее коленях лежала открытая книга – «Площадь Этуаль» Патрика Модиано. Он достаточно знал французский, чтобы перевести название. Площадь звезды.

Она взглянула на Алека, так словно ждала его.

– Привет Камилла, – сказал он. Она медленно моргнула.

– Александр Лайтвуд, – сказала она. – Я узнала твои шаги на лестнице. – Тыльной стороной руки она дотронулась до щеки и улыбнулась ему. Было что-то сдержанное в ее улыбке. В ней была вся теплота пыли. – Я не надеюсь получить от тебя послание от Магнуса для меня. – Алек ничего не ответил. – Ну конечно нет, – сказала она. – Глупая я. Как будто он знает, где ты.

– Как ты узнала, что это был я? – спросил он. – На лестнице.

– Ты Лайтвуд, – ответила она. – Твоя семья никогда не сдается. Я знала, что тебе не будет спокойно одному, после того что я сказала тебе той ночью. Сегодняшнее послание только освежило твою память

– Мне не нужны были напоминания о том, что ты мне обещала. Или ты лгала?

– Я не должна была ничего говорить той ночью, чтобы освободиться, – ответила она. – Но я не лгала. – Она наклонилась вперед, ее глаза были яркими и темными одновременно. – Ты нефилим, член Конклава и Совета. За мою голову назначена цена за убийство сумеречных охотников. Но я уверена, что ты пришел не для того чтобы сдать им меня. Ты хочешь получить ответы

– Я хочу знать, где Джейс, – сказал он.

– Ты хочешь это знать, – ответила она. – Но ты знаешь, что нет никакой причины отвечать, и я не буду. Я бы ответила, если бы знала. Я знаю, что его забрал сын Лилит и у меня нет причин для привязанности к ней. Ее больше нет. Я знаю, что меня искали, чтобы узнать, что мне известно. И я могу тебе сказать, что ничего не знаю. Я бы сказала тебе, где твой друг, если бы знала. У меня нет причин далее противостоять Нефилимам. – Она провела рукой по своим густым светлым волосам. – Но ты здесь не поэтому. Признай это, Александр.

Алек ощутил свое ускоряющееся дыхание. Он думал об этом моменте, лежа без сна ночью возле Магнуса, слушая дыхание колдуна, слушая свои вдохи, считая их. Каждый вдох приближал к старости и смерти. Каждая ночь обращала его ближе к концу всего

– Ты говорила, что знаешь, как сделать меня бессмертным, – сказал Алек. – Говорила, что знаешь способ, чтобы мы Магнусом были вместе навсегда.

– Я говорила, не правда ли? Как интересно.

– Я хочу, чтобы ты сказала мне это сейчас.

– И я скажу, – ответила она, положив свою книгу. – За определенную цену.

– Никакой цены, – сказал Алек. – Я освободил тебя. А теперь ты мне скажешь то, что я хочу узнать. Или я отдам тебя Конклаву. Они прикуют тебя к крыше Института и подождут рассвета.

Ее глаза были жесткими и тусклыми.

– Мне нет дела до угроз.

– Тогда дай мне то, что я хочу.

Она стояла, проводя руками по своему жакету, разглаживая морщинки.

– Подойди и возьми, охотник.

Все разочарование, паника и отчаяние, скопившиеся за последние недели, вырвались из него. Он прыгнул на Камиллу, но она ожидала этого, обнажая свои клыки с легким щелчком. Алек едва успел выхватить свой кинжал серафима, как она уже была на нем. Он дрался с вампирами и раньше – их стремительность и сила ошеломляли. Это было, как драться с воронкой торнадо.

Он бросился в сторону, перекатился на ноги, и пинком отправил упавшую лестницу в ее направлении; это остановило ее ровно настолько, чтобы он успел поднять клинок и прошептать: «Нуриэль». Свет клинка серафима озарил все вокруг подобно звезде, и Камилла запнулась, затем бросилась на него еще раз.

Она напала, разрывая ее длинными ногтями его щеку и плечо. Он ощутил тепло и влажность крови. Кружась, он полоснул по ней, но она поднялась в воздух, оказавшись вне досягаемости, смеясь и дразня его. Он побежал к лестнице, ведущей вниз к платформе. Она бросилась за ним; он уклонился в сторону, развернулся и оттолкнулся от стены в воздух, прыгнув к ней в тот момент, когда она устремилась к нему. Он столкнулись в воздухе в середине пути, она кричала и рвала его, он сдерживал ее руки, даже когда они рухнули на землю, подняв падением легкий ветер вокруг себя.

Продолжить прижимать ее к земле являлось ключом к победе в этом бою, и он безмолвно поблагодарил Джейса, который практиковал с ним перевороты в тренировочном зале снова и снова до тех пор, пока он не смог использовать практически любую поверхность для того, чтобы отрываться от земли на минуту или две. Он рубил клинком серафимов, пока они катались по полу, а она легко уклонялась от его ударов, двигаясь так быстро, что превратилась в размытое пятно.

Она пнула его своими каблуками, нанося ими колотые раны. Он вздрогнул и выгнулся, а она ответила ему впечатляющим потоком грязных домыслов о его с Магнусом сексуальной жизни, о ее сексуальной жизни с ним, и, возможно, она наговорила бы больше, но они достигли центра комнаты, где сквозь люк в потолке пробивался солнечный свет, очерчивая круг на полу.

Схватив ее запястье, Алек силой подставил руку Камиллы свету. Она закричала, когда на ее кожи появились огромные белые волдыри. Алек ощутил жар, исходящий от ее пузырящейся руки. Пальцы сплелись с ее, он отдернул ее руку обратно, в тень. Она зарычала и впилась в него. Он ударил локтем по ее рту, разбив губу. Кровь вампира – блестящая ярко-красная, ярче, чем человеческая кровь, – запала из уголка ее рта.

– Тебе достаточно? – прорычал Алек. – Или ты хочешь продолжить?

Он начал вновь протягивать ее руку к солнечному свету. Она уже начала заживать, красная, покрытая волдырями, кожа выцвела до розового цвета.

– Нет! – Она задыхалась, кашляла, и начала дрожать, все ее тело били судороги. Спустя миг он понял, что она смеется, смеется над ним сквозь кровь. – Это позволяет мне ощущать себя живой, маленький Нефилим. Хороший бой как этот… я должна поблагодарить тебя.

– Поблагодари, отвечая на мой вопрос, – сказал Алек задыхаясь. – Или я испепелю тебя. Я устал от твоих игр.

Ее губы изогнулись в улыбке. Ее раны уже затягивались, хотя лицо все еще было в крови.

– Нет никакого способа сделать тебя бессмертным. Лишь черная магия или обращение тебя в вампира, но ты отверг оба варианта без колебаний.

– Но ты говорила, что есть другой путь, чтобы мы были вместе…

– Есть. – Ее глаза плясали. – Ты не сможешь обрести бессмертие сам, маленький нефилим, по крайней мере, в приемлемые для тебя сроки. Но ты можешь избавить Магнуса от его бессмертия.

* * *

Клэри сидела в своей спальне в доме Люка, сжав карандаш в руке с листом бумаги на столе перед ней. Солнце уже село, и лампа горела на столе, освещая руну, которую она начала рисовать. Это началось, когда она ехала домой, смотря невидящим взглядом в окно. Такого никогда не случалось раньше, и она помчалась домой со станции, пока образ все еще был свеж в ее памяти, откладывая в сторону допросы матери, запершись в комнате – прижала ручку к бумаге… в дверь постучали.

Быстро спрятав свой рисунок под чистые листки Клэри увидела, как мама вошла в комнату.

– Я знаю, знаю, – сказала Джослин, поднимая руки на протест Клэри. – Ты хочешь побыть одна. Но Люк приготовил ужин и ты должна поесть.

Клэри взглянула на маму.

– И ты тоже.

Джослин, как и ее дочь, потеряла аппетит из-за стресса, и ее лицо выглядело осунувшимся. Она должна была готовиться к своему медовому месяцу, паковать сумки, чтобы ехать куда-то далеко. А в итоге свадьба была окончательно отложена, и Клэри слышала ее плачь по ночам сквозь стену. Клэри знала этот плачь, рожденный гневом и чувством вины, плачь, говорящий «Это я во всем виновата».

– Я поем если и ты поешь, – сказала Джослин, улыбаясь. – Люк приготовил пасту.

Клэри развернулась в кресле, закрывая своим телом стол.

– Мам, – сказала она. – Есть кое-что, о чем я хочу спросить тебя.

– Что случилось?

Клэри прикусила кончик ручки, дурная привычка которой она обзавелась с тех пор как начала рисовать.

– Когда я была в Тихом Городе с Джейсом, Братья говорили что есть церемония, совершаемая над сумеречными охотниками при рождении, которая защищает их. Что Железные Сестры и Тихие Братья проводят ее. И мне интересно…

– Проводилась ли над тобой такая церемония? – Клэри кивнула. Джослин вздохнула и взъерошила волосы. – Проводилась, – ответила она. – Я договорилась через Магнуса. Присутствовал Тихий Брат, поклявшийся сохранить тайну и женщина колдун, вместо Железной Сестры. Я практически не хотела проводить ее. Я не хотела думать, что ты можешь пострадать от сверхъестественного после того как я тебя так тщательно берегла. Но Магнус посоветовал сделать ее, и он оказался прав.

Клэри посмотрела на нее с любопытством.

– Кто была та колдунья?

– Джослин! – позвал Люк из кухни.

– Вода уже кипит! – Джослин быстро поцеловала Клэри в макушку. – Извини. Кулинарное ЧП. Увидимся в пять?

Клэри кивнула маме, поспешившей из комнаты, и повернулась обратно к столу. Руна, которую она создавала, была еще там, раздражая ее мозг. Она продолжила рисовать, завершая начатый узор. Закончив, она откинулась на стул и разглядывала нарисованное. Это выглядело как Открывающая руна, но не совсем. Это был символ, изображающий простой крест и что-то еще, новое для мира, как новорожденный ребенок. Он содержал покоящуюся угрозу, ощущение, что он был рожден из ее ярости, вины и бессильного гнева.

Это была могущественная руна.

Но, невзирая на то, что она знала ее значение и способ использования, она не могла думать о том единственном способе использования ее в текущей ситуации. Это было, как оказаться в поломанной машине посреди пустынной дороги, отчаянно ковыряясь в двигателе и вытаскивая электрический удлинитель вместо переходного кабеля. Ей казалось, что ее собственная сила смеется над ней.

С проклятьем она бросила ручку на стол и спрятала лицо в руках.

* * *

Все внутри старого госпиталя все было тщательно выбелено, придавая жуткое сияние каждой из поверхностей. Большинство окон были заколочены, но даже в тусклом свете усиленное зрение Майи выхватывало мельчайшие детали – просеянную пыль штукатурки на оголенном полу коридора, следы, оставшиеся от строительных огней, куски проводки, приклеенные к стенам сгустками краски, царапанье мышей в темных углах.

Раздался голос позади нее.

– Я обыскал восточное крыло. Ничего. Что насчет тебя? – Майя обернулась.

Джордан стоял позади нее, одетый в темные джинсы и черный свитер поверх зеленой футболки. Она покачала головой.

– В западном крыле тоже ничего. Несколько хрупких лестниц. Неплохие архитектурные детали, если это тебя интересует.

Он покачал головой.

– Давай уходить отсюда. У меня мурашки от этого места.

Майя согласилась, поняв, что не только она так думает. Она подошла к ступенькам следом за Джорданом, чтобы спуститься, перила были настолько хрупкие с раскрошившимся пластиком, что напоминали снег. Она не поминала, почему именно согласилась патрулировать с ним, но не могла отрицать, что у них вышла отличная команда. С Джорданом было легко. Несмотря на то, что произошло между ними перед исчезновением Джейса, он вел себя уважительно, сохранял дистанцию, не вызывая неловкости.

Лунный свет освещал их и все вокруг, когда они вышли из больницы. Это было большое здание из белого мрамора с окнами, выглядящими как пустые глазницы. Кривое дерево, теряя свои последние листья, сгорбилось перед парадной дверью.

– Это было простой тратой времени, – сказал Джордан.

Майя посмотрела на него. Он смотрел на старый военно-морской госпиталь, а не на нее. Ей нравилось смотреть на Джордана, когда он не видел этого. Она могла разглядывать линию его скул, как завиваются волосы над воротником сзади, изгиб ключиц над вырезом его футболки, не ощущая ожидания в его взгляде. Он был красивым юношей, когда они познакомились, угловатым, с длинными ресницами, но сейчас он выглядел старше, устрашающе сильным, с мускулами, двигающимися под его прилегающей футболкой. Его кожа все еще была оливкового оттенка, напоминающего об итальянском происхождении, и ореховые глаза теперь имели зрачки, окруженные золотом, как у оборотня. Такие же зрачки она видела, смотрясь в зеркало каждое утро. Такие зрачки у нее теперь из-за него.

– Майя? – посмотрел на нее насмешливо. – О чем ты думаешь?

– Ой, – моргнула она. – Я э… не думаю, что имело смысл искать в больнице. Если честно я не понимаю, зачем вообще они послали нас сюда. Бруклинский морской порт? С чего бы Джейс был тут? Не думаю, что он мечтал о кораблях.

Реакция Джордана из насмешливой стала более мрачной.

– Когда тела плывут по Ист-ривер, в большинстве случаев они попадают туда отсюда. Из морского порта.

– Ты думаешь, что мы ищем труп?

– Я не знаю. – Пожав плечами, он развернулся и пошел. Его ботинки шуршали по сухим опавшим листьям. – Возможно, в этом смысле я ищу, потому что неправильно сдаваться.

Его походка была медленной, неторопливой; они шли плечо к плечу, практически соприкасаясь. Майя остановила взгляд на панораме Манхэттена по ту сторону реки, омытую сверкающим белым светом, отражающимся в воде. Когда они спустились к бухте Wallabout, в поле зрения попала арка Бруклинского моста и освещенные прямоугольники Порта Саус Стрит на другой стороне залива. Она почувствовала запах загрязненных миазмов в воде, грязь и дизельное топливо из военной верфи, запах мелких зверушек, двигающихся в траве.

– Я не думаю, что Джейс мертв, – сказала она, наконец. – Я думаю, он не хочет, чтобы его нашли.

В ответ Джордан посмотрел на нее.

– Ты говоришь, что нам не стоит искать?

– Нет. – Она колебалась. Они шли вдоль реки, возле низкой стены; она положила руку сверху стены пока они шли. Между ними и водой была узкая полоса асфальта. – Когда я сбежала в Нью-Йорк, я не хотела быть найденной. Но мне бы понравилось, что кто-то бы искал меня так же, как ищут Джейса Лайтвуда.

– Тебе нравится Джейс? – спросил Джордан безразлично.

– Нравится? Ну, не как парень. – Джордан рассмеялся.

– Я не имел в виду это. Хотя, его практически все считают сногсшибательно привлекательным.

– То есть ты хочешь сказать, что притворяешься, что тебя не интересует, кажутся ли мне другие парни привлекательными или нет? Джейс, волосатый парень из гастронома на Девятой, выглядят ли они равными тебе?

– Хм, мне кажется, что у волосатого парня имеется моль, так что Джейс вырывается вперед. Если тебе нравятся точеные, светловолосые парни, жаждущие оказать мне услугу.

Он бросил на нее взгляд сквозь ресницы.

– Мне всегда нравились темноволосые парни, – сказала она тихо. Он смотрел на реку.

– Как Саймон.

– Ну, в общем да. – Майя давно уже не думала о Саймоне в этом смысле. – Наверное.

– И тебе нравятся музыканты. – Он сорвал лист с низко растущей ветки над головой. – Ну, в общем, я певец, Бэт был ди-джеем, и Саймон…

– Мне нравится музыка. – Майя откинула волосы с лица.

– А что еще тебе нравится? – Джордан рвал листик в его руках. Он остановился, подтянулся и сел сверху на низкую стену, покачиваясь возле ее лица. – Я имею в виду, есть ли что-то, что нравится тебе настолько, что ты этим, так сказать, живешь?

Она удивленно посмотрела на него.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты помнишь, как я приобрел это?

Он расстегнул свитер и сбросил его. Его рубашка была с короткими рукавами. Вокруг каждого его бицепса вились слова на Санскрите, текст из Мантр Шанти. Она хорошо их помнила. Их подруга Валери бесплатно сделала их за несколько часов в своем тату-салоне в Ред-Банке.

Майя сделала к нему шаг.

Благодаря тому, что он сидел, а она стояла, они смотрели друг другу в глаза. Она протянула руку и робко провела по словам, начерченным на его левой руке. Его веки затрепетали от ее прикосновения.

– Веди нас от нереального в реальность, – громко прочла она. – Веди нас из тьмы к свету. Веди нас от смерти к бессмертию^[2].

Его кожа ощущалась мягкой под ее пальцами.

– Они были твоей идеей. Ты всегда была читающей натурой. Ты всегда была той, кто все знает. – Он открыл глаза и посмотрел на нее. Его глаза были светлее, чем вода позади него. – Майя, чтобы ты не собралась делать, я помогу тебе. Я скопил достаточно денег из моего жалованья у Преторов. Я могу отдать их тебе. Они смогут покрыть твое обучение в Стэнфорде. Ну, большую часть. Если ты до сих пор хочешь туда поступить.

– Я не знаю, – ответила она, ее разум был в смятении. – Когда я примкнула к стае, я думала, что невозможно быть оборотнем и кем-то еще одновременно. Я думала, что просто нужно быть частью стаи, не имея своей личности. Мне казалось, что так безопаснее. Но Люк, он живет нормальной жизнью. У него есть книжный магазин. А ты, ты – Претор. Я думаю, ты можешь иметь больше, чем одно занятие.

– Ты всегда была на это способна. – Его голос звучал низко, хрипло. – Помнишь, что ты сказала ранее, когда убежала, тебе хотелось, чтобы тебя искали… – Он сделал глубокий вдох. – Я искал тебя. Я никогда не переставал.

Она встретилась взглядом с ореховыми глазами. Он не двигался, но сжимал колени так, что костяшки пальцев побелели. Майя наклонилась вперед, достаточно близко, чтобы разглядеть слабую щетину вдоль челюсти, чтобы вдохнуть его запах – смесь волка, зубной пасты и самого парня. Она положила свои руки на его.

– Что ж, – произнесла она. – Ты меня нашел.

Их лица были всего в нескольких дюймах друг от друга. Она ощутила его дыхание на своих губах до того, как он поцеловал ее, и она подалась вперед, закрыв глаза. Его рот был таким же мягким, каким она его помнила. Его губы нежно касались ее, заставляя всю содрогаться. Она обвила руками его шею, скользя своими пальцами по его вьющимся темным волосам, слегка коснулась обнаженной кожи на затылке, у края изношенного воротника рубашки. Он притянул ее ближе. Он дрожал. Она ощутила жар его сильного тела напротив ее, когда его руки заскользили по ее спине.

– Майя, – прошептал он. Он начал поднимать подол ее свитера, зажимая пальцами часть на спинке. Его губы придвинулись к ее. – Я люблю тебя. Я никогда не переставал любить тебя. Ты – моя. Ты всегда была моей.

Ее сердце колотилось, она отпрянула от него, натягивая свитер обратно.

– Джордан, остановись.

Он посмотрел на нее, ошеломленно и с беспокойством.

– Прости меня. Разве это было плохо? Я не целовал никого, кроме тебя, ни разу с тех пор, как…

Он замолчал. Она покачала головой.

– Нет, просто… Просто я не могу.

– Все в порядке, – произнес он. Он выглядел очень уязвимым, сидя там, тревога отражалась на его лице.

– Мы не должны делать ничего… – она искала слова. – Просто это слишком.

– Это был всего лишь поцелуй.

– Ты сказал, что любишь меня. – Ее голос дрожал. – Ты предложил отдать мне свои сбережения. Я не могу принять от тебя это.

– Что именно? – спросил он, боль сквозила в его голосе. – Мои деньги или мою любовь?

– И то, и другое. Я просто не могу, ладно? Не с тобой, не сейчас.

Она начала отступать Он смотрел ей вслед, разомкнул губы.

– Не иди за мной, пожалуйста, – произнесла она, и развернулась, чтобы поскорее вернуться тем путем, которым они пришли.

Дата добавления: 2015-11-16