Возможно, самый худший американо, который когда-либо мог осквернить мой рот. 10 страница

– Спасибо вам, Миллер, – самодовольно мурлычет Нан, поднимая бокал в знак подтверждения их солидарности. – Она всегда была костлявой.

– Я стройная, а не костлявая, – возражаю я, воздействуя на Миллера предупреждающим взглядом, и получаю в ответ намек на улыбку. Испытывая детскую жажду мести, незаметно протягиваю руку и, как ни в чем не бывало, начинаю тянуть за ножку его бокал, подвигая к себе его содержимое. – Вкусно? – киваю на его тарелку, полную мяса.

– Превосходно, – утверждает он, кладя свой нож точно перпендикулярно кромке стола, а потом накрывает мою руку своей, медленно убирая ее и возвращая свой бокал. Снова берет в руки нож и продолжает поглощать обед. – Самый лучший Веллингтон из всех, что я когда–либо пробовал, миссис Тейлор.

- Ерунда! – Нан краснеет – это редкость, но враг моего сердца еще и заставляет сердце моей бабушки трепетать. – Было очень просто.

- А мне так не показалось, - ворчит Джордж. – Ты же вертелась, как белка в колесе, весь день, Жозефина.

– Ничего я не вертелась!

Я начинаю ковыряться в своей морковке, медленно пережевывая и вслушиваясь в перебранку Нан и Джорджа, оставив при этом одну руку свободной, чтобы опять отодвинуть бокал Миллера. Он смотрит на меня краем глаза, а потом кладет свой нож и переставляет свой бокал туда, где он должен быть. Сдерживаю улыбку. Он даже ест педантично, разрезая еду на идеально ровные кусочки и погружая все зубцы вилки в каждый кусочек под одинаковым углом, прежде чем направить вилку в рот. А еще он медленно пережевывает. Он все делает своей манере, и это очаровывает. Моя рука снова крадется по столу. Меня интригует эта навязчивая потребность вот так поступать, только на этот раз я не достаю до бокала. Моя рука поймана посреди стола и зажата между нами, все выглядит так, как будто это любящее касание моей руки. Его ладонь сжимает сильно, хотя этого никто не смог бы заметить, не оказавшись на моем месте. А я оказалась. И это очень резкое пожатие – предупреждающее. Меня отругали.

– Чем вы зарабатываете на жизнь, Миллер? – спрашивает Нан, восхищая меня. Да, чем Миллер Харт зарабатывает на жизнь? Сомневаюсь, что он скажет моей милой бабушке, мол, не хотел бы разговаривать на личные темы, сидя во главе ее обеденного стола.

– Не стану вас этим грузить, миссис Тейлор. Это очень скучно.

Я ошиблась. Он не отмахнулся от нее напрямую, но он преуспел в обходном пути.

– Я бы хотела знать, – вмешиваюсь, чувствуя храбрость, даже когда он усиливает хватку на моей руке в качестве еще одного предупреждения.

Он молча кивает, затем также молча поднимает свой взгляд.

– Я не люблю смешивать бизнес и личные отношения, Ливи. Тебе это известно.

– Очень разумно, – бормочет Джордж, глядя в свою еду, вилкой указывая на Миллера. – Я прожил всю жизнь с этим утверждением.

Моя смелость сломлена взглядом Миллера и, что хуже всего, теми словами.

Я в большей степени деловая сделка – сделка, соглашение или договоренность. Называйте, как хотите, смысл не меняется. Таким образом, технически, слова Миллера — это полная фигня.

Напрягаю руку в его хватке, и он поддается, в привычном жесте вздергивая брови.

– Ты должна поесть, – напоминает он. – Это действительно вкусно.

Убрав руку, я следую его приказу и продолжаю есть, только мне совсем не комфортно. Миллеру не следовало принимать приглашение моей бабушки. Это слишком личное. Он лезет в мое личное пространство, нарушает мою безопасность. Он единственный стремится придерживаться чисто физических аспектов отношений, и все же он здесь, вторгается в мой мир, пусть даже и маленький мирок, но он, тем не менее, мой. И это не вопрос физических отношений.

Как только я подумала об этом, его нога коснулась моего колена, вырвав меня из любопытных мыслей и возвращая обратно к столу. Смотрю на него, пытаясь жевать, и вижу, что он смотрит на Нан, внимательно слушая ее недовольное брюзжание. Не знаю, о чем именно она брюзжит, потому что в голове крутятся слова Миллера.

«И до тех пор, пока ты делаешь это со мной, ты же и будешь это исправлять».

«Все мои правила полетели к чертям, едва я к тебе прикоснулся».

Какие правила и как долго из-за меня это будет с ним происходить? Я хочу волновать его. Хочу заставлять его тело реагировать на меня так, как мое реагирует наего. Как только я оставлю эти дурацкие попытки избежать его воздействия на меня, все будет очень просто – слишком просто…пугающе просто.

– Было чертовски отменно, Жозефина, – заявляет Джордж, звон столовых приборов о его тарелку разрывает отдаленный шум голосов. Меня вернули в настоящее, в котором Миллер по-прежнему здесь, и Нан теперь скалится на своего друга за его бестактность. – Прости, – говорит Джордж робко.

– Если вы меня извините, – столовые приборы Миллера осторожно опускаются на его пустую тарелку, после чего он прикладывает ко рту украшенную вышивкой салфетку. – Не возражаете, если я воспользуюсь вашей ванной?

– Конечно! – показывает ему Нан. – Дверь с краю от лестницы.

– Спасибо, – он встает и опускает салфетку, кладя ее на край своей тарелки, после чего задвигает стул и покидает комнату.

Взгляд Нан провожает Миллера, когда он выходит.

– Вы видели эту задницу? – шепчет она, как только он исчезает из виду.

– Нан! – я шепчу в ужасе.

– Упругая, идеальной формы. Ливи, ты позволишь этому мужчине сводить тебя на ужин.

– Веди себя прилично! – смотрю вниз на свою тарелку, замечая свой едва тронутый кусок мяса. Я просто не в состоянии есть. Такое чувство, как будто я в трансе. – Я уберу со стола, – говорю, берясь за тарелку Миллера.

– Я помогу, – Джордж делает попытку встать, но я кладу руку ему на плечо и давлю немного, призывая его оставаться на месте.

– Все нормально, Джордж. Я сама.

Он не спорит, вместо этого доливает вино в бокалы.

– Принеси ананасовый пирог-перевертыш! – кричит мне в спину Нан.

С руками, полными грязных тарелок, иду на кухню, стремясь избежать затянувшегося присутствия Миллера, хоть его больше и нет в комнате. Я не отказалась, когда он предложил поехать к нему домой, а должна была. Что я скажу Нан? Нет смысла отрицать тот факт, что он причина моих недавних перепадов настроения. Мысли никогда не были в таком беспорядке. Я ничего не контролирую, в этом нет смысла, а я не привыкла ни к одному из этих чувств. Но самой большой тайной для меня остается мужчина, который все разрушил. Непостижимый красивый мужчина, который кричит о душевной боли на всех уровнях.

Физические отношения.

Ни чувств.

Ни эмоций.

Только одна ночь.

Двадцать четыре часа, из которых я все еще должна ему шестнадцать. Это в два раза больше того, что я уже испытала – двойные ощущения и желания…двойная боль, когда все закончится.

– Я почти слышу, как ты думаешь.

Подпрыгиваю и оборачиваюсь, по-прежнему с грудой тарелок в руках:

– Ты меня напугал, – выдыхаю, кладя на столешницу столовые приборы.

– Прости, – говорит он искренне, останавливаясь за мной. Я не хочу, но отодвигаюсь. – Ты опять слишком много обдумываешь?

– Я называю это осторожностью.

– Осторожностью? – спрашивает он, становясь теперь передо мной. – Я бы это так не назвал.

Поднимаю взгляд к его лицу, но отчаянно стараюсь избегать этих глаз.

– Нет?

– Нет, – он аккуратно берет меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. – Я называю это глупостью.

Наши взгляды соединяются, так же, как и наши рты, но он просто накрывает мои губы своими. Нет ничего глупого в том, чтобы избегать Миллера Харта.

– Я не могу прочесть тебя, – говорю тихо, но мои слова не заставляют его беспокойно отстраниться.

– Я не хочу, чтобы меня читали, Ливи. Я просто хочу утонуть в удовольствии, которое ты мне подаришь.

Я таю от его близости, несмотря на тот факт, что его слова только подтвердили мое знание. Я тоже хочу утонуть в удовольствии, которое он мне подарит, но совсем не жажду чувств, которые придут после. Не смогу с ними справиться.

– Ты делаешь все действительно сложным.

Его рука ложится мне на талию и ползет вверх до тех пор, пока не оказывается на моей шее:

– Нет, я делаю все очень простым. Слишком долгое обдумывание все усложняет, а ты как раз думаешь, – он целует мою щеку и зарывается в шею. – Позволь мне забрать тебя в постель.

– Тогда я пересеку свои границы.

– Какие границы? – он прокладывает дорожку из поцелуев вдоль моей шеи и делает это, потому что знает – я колеблюсь. Он умный мужчина. Он овладевает моими ощущениями и, что еще хуже, моими мыслями.

– Я обещала себе не быть в милости мужчины.

В движении его губ определенно происходит небольшая заминка. Я это не выдумала. Он отстраняется от моей шеи и смотрит на меня задумчиво. Проходит много времени, достаточного для того, чтобы в мыслях всплыли все многочисленные прикосновения, которые он мне подарил. Поцелуи, которые мы разделили, страсть, которую создали вместе. Я как будто вижу все то же самое в его глазах, и это наводит на мысль: переживает ли он тоже все это снова. Наконец, он тянется и проводит костяшками пальцев по моей щеке.

– Если здесь кто-то и находится в чьей-то милости, Ливи, так это я, – его взгляд останавливается на моих губах, и Миллер не спеша приближается. А я ничего не делаю, чтобы его остановить.

Я не вижу мужчину в моей милости. Я вижу мужчину, который захотел чего-то и, кажется, готов на все ради этого.

– Нам стоит вернуться за стол, – пытаюсь отстраниться от него, отворачивая лицо.

– Не раньше, чем ты скажешь, что поедешь со мной, – он удивляет меня, оторвав от пола и усадив на столешницу. Оставив руки на моих бедрах, он наклоняется и смотрит на меня, ожидая согласия. – Скажи это.

– Я не хочу.

– Нет, хочешь, – его нос касается моего. – Ты никогда в жизни не хотела чего-то так сильно.

Он прав, только это не приобретает больше благоразумия:

– Ты очень самоуверенный.

Миллер качает головой, ласково улыбаясь, и тянется, проводя подушечкой большого пальца по моей нижней губе.

– Ты, может, и пытаешься убедить нас обоих словами, но кое-что еще говорит мне о другом, – он опускает палец в рот и посасывает его, после чего проводит влажную дорожку вдоль моего горла, по груди и животу, прежде чем его рука исчезает под моим платьем и не оказывается между моих ног. Стискиваю челюсть и выпрямляю спину, внизу живота начинает пульсировать от желания его прикосновений там. Тело предает меня по всем фронтам, и Миллеру это известно. – Думаю, я найду тепло. – На дюйм приближается к лону, и моя голова падает вперед, касаясь его лба. – Думаю, почувствую влагу. – Его палец скользит между моих складок и размазывает влагу. – Думаю, если войду в тебя сейчас, твои мышцы жадно сожмут меня и никогда не отпустят.

– Сделай это, – слова бездумно срываются с губ, руки поднимаются и впиваются в его предплечья. – Пожалуйста, сделай это.

– Я сделаю, все что захочешь, но только в своей постели, – он жестко целует меня в губы и убирает свою руку, одергивая подол платья. – У меня хорошие манеры. Я не выкажу такое неуважение к твоей бабушке, взяв тебя прямо здесь. Сможешь контролировать себя, пока мы едим ананасовый пирог?

– Смогу ли я себя контролировать? – спрашиваю запыхавшимся шепотом, смотря вниз на его стояк. Мне даже не нужно было смотреть. Он большой и упирается в мою ногу.

– Я борюсь, поверь мне, – он поправляет свою одежду и снимает меня со столешницы, после чего аккуратно перекидывает мои волосы за плечи. – Давай посмотрим, насколько быстро я смогу съесть ананасовый пирог. Тебе для ночевки нужно собрать сумку?

Нет, на самом деле, не нужно. Хочу, чтоб он забыл о своих манерах. Зря пытаюсь привести в порядок свое подавленное состояние, но весь жар внутри живота приливает к лицу при мысли о лицах Нан и Джорджа.

– Возьму кое-какие вещи после десерта.

– Как пожелаешь, – он кладет ладонь мне на шею и ведет из кухни, тепло его руки усиляет мое желание. Я так его хочу. Хочу этого загадочного мужчину, который то прекрасно себя сдерживает, то теряет все свои манеры. Мошенник, вот кто он.

Актер.

Самолюбивый мужчина в костюме джентльмена.

Что делает его самым злейшим врагом для моего сердца

– Вот и они! – заявляет Нан, вскочив с места. – Где же ананасовый пирог-перевертыш?

– Оо! – я собираюсь развернуться, но быстро понимаю, что с рукой Миллера, по-прежнему крепко сжимающей мою шею, я никуда не пойду.

– Не важно, – Нан машет рукой, указывая на мой пустой стул. – Садись, я сама принесу.

Миллер фактически усаживает меня на стул, прежде чем придвинуть к столу, как будто у него есть необъяснимое влечение владеть мной вот так, так же как и все, к чему он прикасается.

– Удобно?

– Да, спасибо.

– На здоровье, – он занимает место рядом со мной и переставляет все уже расставленные перед ним приборы, прежде чем взять недавно наполненный бокал вина и сделать маленький глоток.

– Ох, ананасовый пирог-перевертыш! – Джордж потирает руки и облизывается. – Мой любимый! Миллер, ты, может, умрешь от удовольствия.

– Знаешь, Джордж, мы ведь купили ананас в Харродс, – мне не стоило говорить ему это. Нан убьет меня, но она здесь не единственная сводница. – Она заплатила за него пятнадцать фунтов стерлингов, и это до того, как пригласила Миллера на обед.

Он ахает, но потом на его лице появляется задумчивая улыбка. Я чувствую внутреннюю симпатию.

– Она знает, как угодить мужчине. Удивительная женщина, твоя бабушка, Ливи. Удивительная женщина.

– Она такая, – я тихо соглашаюсь. Дьявольски надоедливая, но удивительная женщина.

– Ананасовый пирог-перевертыш! – кричит Нан, горделиво входя с серебряным подносом в руках. Она ставит его на середину стола, и все вытягивают шеи, восхищаясь шедевром. – Это моя лучшая работа. Не хотели бы вы попробовать мой ананасовый пирог-перевертыш, Миллер? – спрашивает она.

– С удовольствием, миссис Тейлор.

– Он такой вкусный, что ты проглотишь его за секунду, – небрежно замечаю, подняв свою ложку и глядя на Миллера. Он забирает блюдце, протянутое Нан, и ставит его, после чего передвигает на пару миллиметров вправо.

– Даже не сомневаюсь, – он не смотрит на меня и не начинает есть. Он вежливо ждет, пока Нан передает порции остальным и, заняв свое место, берет в руки ложку. В любом случае, хорошие манеры не позволят ему выполнить свое намерение быстро проглотить пирог. Он просто не может себе такого позволить.

Миллер поднимает ложку и погружает ее в пирог, отламывая кусочек. Затем со свойственной ему аккуратностью подцепляет этот кусочек ложкой и кладет в рот. Мой взгляд путешествует, следуя за его ложкой от блюдца до его рта, собственная же ложка замирает передо мной. Весь его вид как магнит для глаз, и я сдаюсь в попытке сопротивляться. Кажется, мои глаза желают его так же сильно, как и мое тело.

– Все хорошо? – спрашивает Миллер, заметив, как я на него таращусь, пока он отламывает еще один кусочек. Не то чтобы факт быть застуканной пугает меня.

– Да, нормально. Просто думала о том, что никогда не видела настолько медленного поедания пирога моей бабушки, – я шокирована своим вызывающим наблюдением, а Миллер начинает кашлять, прикрывая рот рукой – явный признак того, что он тоже шокирован. Я рада. У меня такое чувство, что мне просто необходимо соответствовать его самообладанию, если собираюсь провести с ним следующие шестнадцать часов. Так что мне, возможно, стоит начинать прямо сейчас.

– Вы в порядке? – по ушам ударяет озабоченный голос Нан. Уверена, что ее старое лицо тоже выражает озабоченность, но я не стану проверять: вид потерянного Миллера слишком новый для меня, чтобы пропустить хоть секунду.

Он заканчивает жевать, кладет свою ложку и вытирает рот:

– Прошу прощения, – он поднимает свой бокал и смотрит на меня поверх, приближая его к своим губам. – Красивыми вещами нужно наслаждаться, Ливи, а не бросаться на них. – Он делает глоток, и я чувствую, как под столом его нога касается моей. Шокирую себя еще больше, посылая ему загадочную улыбку и оставаясь спокойной.

– Это и правда восхитительно, Нан, – я изображаю Миллера и, набрав полный рот, жую медленно, не спеша глотаю, а затем медленно облизываюсь. И я знаю, что мои невозмутимые кривляния произвели желанный эффект, потому что кожу опалил взгляд его синих глаз. – Тебе понравилось, Джордж?

– Всегда нравилось! – он откидывается на спинку своего стула и потирает живот, испуская довольный вдох. – Мне стоит расстегнуть пуговицу.

– Джордж! – шипит Нан, тянется и ударяет его по руке. – Мы же за обеденным столом!

– И обычно тебя это не беспокоит, – ворчит он.

– Да, но у нас ведь гость.

– Это ваш дом, миссис Тейлор, – вмешивается Миллер. – И я удостоился чести быть приглашенным. Это был самый вкусный Биф Веллингтон, который мне доводилось пробовать.

– Оо, – Нан снисходительно машет рукой через стол. – Вы слишком добры, Миллер.

Подхалим он, вот кто.

– Лучше чем мой кофе? – я играю словами, но просто не могу ничего с собой поделать.

– Твой кофе не похож ни на что из того, что мне доводилось пробовать раньше, – отвечает он мягко, вздернув брови, гладя на меня. – Надеюсь, ты приготовишь для меня один завтра к полудню, когда я зайду.

Качаю головой, радостно улыбаясь и наслаждаясь нашей личной перепалкой.

– Американо, четыре порции, два кусочка сахара и наполовину заполненный.

– Жду с нетерпением, – Миллер дарит мне едва заметную улыбку, ту, которой я рада и которую видела всего пару раз с тех пор, как мы познакомились. – Миссис Тейлор, вы не будете возражать, если я приглашу Оливию выпить у меня дома?

Поражаюсь его самоуверенности, и почему он не спросил меня? В любом случае, моя бабушка не откажет. Нет, она скорее будет отчаянно пытаться отыскать в моем ящике с нижним бельем шелковый пеньюар, чтобы запихнуть в необходимую для ночевки сумку. Зря потратит время.

– Я бы с удовольствием, – отвечаю, предупреждая решение, которое могли бы принять за меня. Я взрослая девушка. Я сама принимаю решения. Я хозяйка своей судьбы.

– Как благородно с вашей стороны спросить, – волнение Нан очевидно, но в голосе проскальзывает нотка храбрости. Она строит надежды на основании той малости, что знает о мужчине, сидящем за ее столом. Полная картина ситуации свела бы ее в могилу раньше времени. – Мы здесь все уберем, а вы двое идите и веселитесь!

Мой стул отодвигают вместе со мной из-за стола, прежде чем я успеваю положить ложку и подняться на ноги, и без промедления ведут к тому краю стола, где сидят Нан и Джорджем.

– Спасибо вам, миссис Тейлор.

– Не за что! – она встает и позволяет Миллеру поцеловать ее в обе щеки, глядя на меня выпученными глазами. – Замечательный был вечер.

– Согласен, – говорит он, протягивая свободную руку Джорджу. – Приятно было познакомиться, Джордж.

– Да, – Джордж встает на ноги, занимая место позади Нан и пользуясь возможностью, пока она в таком хорошем расположении духа, рукой обнимает за талию. – Приятный вечер. – Берет протянутую руку Миллера.

Я молчаливо молю их поскорее заканчивать с этим вежливым обменом. Обед превратился в затянувшийся обмен загадочными, наводящими на мысли замечаниями и коварными прикосновениями. Сдерживаемое во мне желание ново, и это довольно сильно нервирует,, но непреодолимая потребность освободить его блокирует всё разумное, что есть во мне, а во мне много благоразумия. Я умная девушка….за исключением тех случаев, когда рядом Миллер.

Чувствую успокаивающее поглаживание его пальцев на своей шее, от которых вся моя разумность испаряется. Я не стану пытаться отыскать ее, потому что она давно исчезла, оставив меня ранимой и отчаявшейся.

Целую Нан и Джорджа и позволяю Миллеру увести меня из столовой. Он не отпускает меня, снимая с вешалки пиджак, а потом и мою джинсовку.

– Хочешь взять какие-нибудь вещи?

– Нет, – отвечаю быстро, не желая больше тянуть время.

Он не спорит, осторожно открывая входную дверь и подталкивая меня наружу. Миллер открывает дверцу своей машины и усаживает меня на сиденье, быстро захлопывая дверь и обходя машину спереди. Заведя двигатель, он спокойно отъезжает от обочины, а я смотрю на свой дом и вижу, как дергаются шторы. Могу только представить, о чем сейчас разговаривают Нан с Джорджем; эта мысль обрывается, когда из динамиков доносится композиция «Наслаждайся тишиной» в исполнении Depeche Mode, от которой я хмурюсь, вспомнив эти же слова, когда их он говорил.

– Ты была невероятно дерзкой во время обеда, Ливи.

Поворачиваюсь к нему лицом. Дерзкой?

– Это ты зажимал меня на кухне, – напоминаю ему.

– Я просто составлял планы на вечер.

– Я план?

– Нет, ты неизбежный результат, – он продолжает смотреть на дорогу с безразличным выражением лица. Он хоть понимает, что говорит?

– Так говоришь, как будто я десерт, – моя челюсть стиснута так же, как и мои кулаки. Желание от этих слов рассеивается в мгновение ока. Я, может, и нарушала все свои правила в последние несколько недель, но я никогда не была и не буду десертом. – Я бы хотела, чтобы ты отвез меня домой.

Он резко берет влево, от чего я хватаюсь за дверцу, и мы неожиданно съезжаем в переулок, проезжая мимо многочисленных магазинчиков по обеим сторонам. Здесь темно, жутко и безлюдно.

– Ты мой неизбежный результат, Ливи. Ничей больше, – резко затормозив, он отстегивает сначала свой ремень безопасности, затем мой, и быстро перетаскивает меня к себе на колени.

– Что ты творишь? – спрашиваю, шокированная, переулок заставляет меня содрогаться, продолжая захватывать слух так же, как Миллер захватывает всеми моими чувствами.

Глаза.

Нос.

Прикосновения.

А вскоре и вкус.

Его сиденье теперь отодвинуто назад, давая мужчине больше пространства для того, чтобы поднять до талии подол моего платья.

– Я делаю то, о чем ты меня умоляла на протяжении обеда.

– Я не умоляла, – голос переходит в резкий шепот. Я не признаюсь.

– Ливи, ты, несомненно, умоляла. Приподнимись, – командует он, сжимая мои бедра и поддерживая.

Я не позволяю себе сопротивляться, упираясь коленям и поднимаясь:

– Я думала, ты подождешь, пока я не окажусь в твоей постели.

– Я бы так и сделал, если бы ты меня не дразнила и не мучила весь последний час. Это все, что я могу сейчас взять, – из ниоткуда появляется презерватив, Миллер берет его в зубы, после чего наклоняется и стаскивает брюки. – Понимаю, насколько это дешево, но я не могу больше ждать. – Освобождает из брюк свой член, твердый и готовый, быстро разрывает зубами пакетик и раскатывает презерватив.

Не могу справиться с дыханием. Руками упираюсь в спинку сиденья по обе стороны от его головы, и я невероятно восхищена, наблюдая за тем, как он натягивает презерватив на себя. Жар собирается внизу живота, спускаясь к промежности, и я мысленно подстегиваю Миллера, желая, чтобы он поторопился. Я теряю контроль, и мое нетерпение очевидно еще больше, когда я смотрю на мужчину передо мной и нахожу затуманенный взгляд синих глаз и влажные приоткрытые губы.

Отодвинув в сторону мои хлопковые трусики, он направляет себя к моему входу, касаясь внутренней стороны бедер, от чего я делаю резкий вдох.

– Опускайся медленно, – шепчет он, перемещая одну руку мне на бок.

Стараясь бороться с искушением, я медленно, дюйм за дюймом, опускаюсь, позволяя воздуху вырываться из легких через рот, запрокинув голову, впиваясь пальцами в кожаное сиденье за его головой.

– Миллер!

– Боже милостивый! – рычит он, его бедра дрожат. – Никогда в жизни не чувствовал ничего подобного. Оставайся на месте.

Полностью опускаюсь на него. Чувствую головку его члена глубоко внутри и дрожу как лист. Бесконтрольно дрожу. Мое тело ожило, отчаянно желая двигаться и разжечь еще большее удовольствие.

– Двигайся, – моя голова падает, находя откинутую на спинку сиденья голову Миллера, его глаза опущены и смотрят на наши бедра. Его волосы в беспорядке, влажная масса прядей, так и зовет меня дотронуться. Что я и делаю. Погружаю пальцы в его локоны и играю с ними, поглаживая и потягивая. – Прошу, двигайся.

– Я сделаю все, что захочешь, Ливи, – он сжимает мои бедра и входит глубоко, вырывая из меня низкий, соблазнительный стон. – Боже, этот твой чертовский звук.

– Не могу сдержаться.

– Я и не хочу, чтобы ты сдерживалась, – говорит он, уверенно двигаясь, заставляя меня стонать еще сильнее. – Я мог бы слушать такую тебя до конца своих дней.

Я лихорадочный комок желания. Он даже любовью занимается размеренно, каждый выход, покачивание бедрами или рывок вперед – идеально выполненное движение, совершенно заводит меня. Мне никогда не будет достаточно.

– Миллер, – я задыхаюсь, делая короткие, неконтролируемые вдохи через рот.

– Скажи мне, чего ты хочешь, – он приподнимает меня и снова медленно опускает, глаза зажмурены. – Скажи, как ты меня хочешь, Ливи.

Мне все равно. Каждый раз, когда бы он ни боготворил меня, – идеально идеальный. Он не может ошибиться.

– Хочу все, – выдыхаю я, подразумевая гораздо больше, чем просто движения. Хочу чувствовать это всю жизнь, и я не уверена, что другой мужчина сможет сделать для меня такое. – Поцелуй меня, – умоляю, и он проводит рукой по моей спине и притягивает к себе, двигая бедрами, уверенно врезается. Я теряю рассудок. Руками перебираю его волосы, коленями прижимаясь к его талии.

Он поднимает взгляд, его рука находит заветное место на задней стороне шеи, и я тянусь к нему медленно, осторожно, без спешки и нетерпения. Не знаю, как он это делает.

– Ты выбиваешь меня из колеи, Оливия Тейлор, – шепчет он, ласково заявляя права на мои губы. – Ты заставляешь меня ставить под вопрос все, что мне казалось точным.

Хочу согласиться, потому что чувствую то же самое, но мой рот слишком занят, наслаждаясь вниманием его мягких, трепетных губ. Хотя я замечаю для себя, что его слова могут быть хорошим знаком. Возможно, он не захочет отпускать меня после истечения нашего времени. Надеюсь, что не захочет, потому что я снова сдалась ему, несмотря на здравый смысл. Но отказать Миллеру Харту, кажется, не входит в список подвластных мне вещей…или я просто не стану этого делать.

– Чувствуешь это, Ливи? – спрашивает он в перерывах между чувственными, ласковыми движениями своего языка. – Разве это не что-то особенное?

– Да, – я кусаю его губу и снова погружаю свой язык ему в рот, со стоном толкаюсь в него, чувствуя тупую боль в промежности, искры приближающегося оргазма. Это заставляет меня углубить наш поцелуй, как отчаянный жест, который поможет закрепить мою сокрушительную решимость следовать его неторопливым движениям.

–Успокойся, – стонет он. – Полегче.

Я пытаюсь, но он начинает наливаться внутри меня, разбухая и пульсируя, подстегивая меня. Качаю головой ему, шепча ему в губы:

– Мне слишком хорошо.

– Эй, – он разрывает наш поцелуй и останавливает движение внутри меня, принуждая меня сбавить обороты. – Смакуй это ощущение.

Закрываю глаза и откидываю голову назад, пытаясь собраться с силами следовать его наставлениям. Восхищаюсь его способностью к самоконтролю. Каждая его клеточка отчаянно стремится слиться со мной – затуманенный взгляд, содрогающееся тело, пульсирующий член, лицо, влажное от пота. И все же у него так просто получается растягивать мучительное удовольствие, которое дарит нам обоим.

– Дерьмо, хотел бы я, чтобы ты сейчас была в моей постели, – рычит он. – Не прячь от меня свое прекрасное личико, Ливи. Покажи мне.

Мое тело начинает содрогаться волнами оргазма, который я не смогла бы сдержать, даже если бы захотела. Поднимаю руку и прижимая ее к окну, но она просто скользит по запотевшему стеклу, никак не помогая мне удержаться.

– Ливи! – он хватает меня за волосы и оттягивает их назад, поднимая мою голову. Все смешалось, но его движения по-прежнему неспешны и точны. – Когда я прошу тебя смотреть на меня, ты на меня смотришь! – Его бедра поднимаются, я хватаю ртом воздух, слух заглушается бешеным шумом крови в голове, немного искажая звуки музыки вокруг нас. – Уже близко.

– Пожалуйста, быстрее, – умоляю я. – Пусть это случится.

– Уже, – его хватка усиливается, и он опять направляет меня к своему рту, целуя в макушку, когда я хватаюсь за рукава его рубашки. Мой мир рушится, каждое нервное окончание пульсирует жестко, и я стону, низко и довольно ему в рот, в то время как Миллер пульсирует внутри меня.

– Еще шестнадцать часов для меня недостаточно, – тихо признаюсь я, напряженные физические ощущения только усиливают мое эмоциональное состояние. – Не надо так со мной поступать, – мои измученные губы скользят по его скуле до тех пор, пока не прилипают к шее, голова тяжелеет, тело расслабляется.

– А ты когда-нибудь думала о том, что делаешь со мной? – спрашивает он тихо. – Кажется, ты себе выдумала, что для меня все это очень легко.

Продолжаю прятать лицо в изгибе его шеи, находя более простым излить свои мысли, не глядя на него.

– Я отдаю себя тебе. Делаю то, о чем ты меня просишь, – мой голос, низкий и слабый, звучит как смесь истощения и неуверенности.

– Ливи, я не стану утверждать, будто знаю, что происходит, – он вырывает меня из моего укрытия и накрывает ладонями горячие щеки. У него серьезное выражение лица, несомненно, с толикой замешательства. – Но это происходит, и мы оба не в силах это остановить.

Дата добавления: 2015-11-16