Репрессирование по национальному и другим признакам

Одновременно с массовым репрессированием по «лимитам» в стране были раз­вернуты широкие незаконные репрессии по национальному признаку, в отношении лиц, работавших ранее на КВЖД, против перебежчиков и политэмигрантов.

25 июля 1937 года Ежовым был подписан оперативный приказ НКВД СССР № 00439 о репрессировании всех проживавших в Советском Союзе германских под­данных²⁵. Это мотивировалось тем, что якобы агентура германской разведки из числа этих лиц осуществляет вредительские и диверсионные акты в важнейших отраслях народного хозяйства и подготавливает кадры диверсантов на случай войны между Германией и СССР. В приказе говорилось, что к арестам германских подданных, работа­ющих на военных заводах, на заводах, имеющих оборонные цеха, на железнодорож­ном транспорте, а также уволенных из этих отраслей народного хозяйства, необходи­мо приступить с 29 июля 1937 года. Германских политэмигрантов, принявших совет­ское гражданство, предписывалось взять на оперативный учет и представить на каж­дого из них меморандум для решения вопроса об аресте. Для проведения этой опера­ции устанавливался пятидневный срок и предлагалось дела на германских подданных после окончания следствия направлять в НКВД СССР для последующего рассмотре­ния их Военной коллегией или Особым совещанием (Архив КГБ. Ф. 6).

В начале августа 1937 года Ежов представил в ЦК ВКП(б) проект оперативного приказа о репрессировании лиц польской национальности. 9 августа того же года этот проект был утвержден Политбюро ЦК ВКП(б), all августа подписан Ежовым и разо­слан в местные органы НКВД под № 00485²⁶. Вместе с этим приказом было разослано закрытое письмо НКВД СССР «О фашистско-повстанческой, шпионской, диверсион­ной, пораженческой и террористической деятельности польской разведки в СССР», а также сборник материалов следствия по делу «ПОВ» («Польска организация войскова»). В приказе и закрытом письме утверждалось, что польская разведка имеет на тер­ритории Советского Союза весьма разветвленную сеть своей агентуры, а органы НКВД с ней недостаточно борются, и ставилась задача по разгрому и полной ликвида­ции «незатронутой до сих пор широкой диверсионно-повстанческой низовки «ПОВ» и основных людских контингентов польской разведки в СССР». В приказе предлага­лось в течение трех месяцев арестовать выявленных в процессе следствия, но неразы­сканных активных членов «ПОВ», всех оставшихся в СССР военнопленных польской армии, перебежчиков из Польши, независимо от времени их перехода в СССР, полит­эмигрантов и политобмененных из Польши, бывших членов «ППС и других польских антисоветских политических партий», активную часть местных антисоветских нацио­налистических элементов польских районов. В соответствии с приказом арестованные подразделялись на две категории: к первой категории относились «все шпионские, ди­версионные, вредительские и повстанческие кадры польской разведки», которые под­лежали расстрелу; ко второй — менее активные элементы, подлежавшие заключению в тюрьмы и лагеря на срок от 5 до 10 лет. Местные органы НКВД обязаны были каждые 10 дней представлять в НКВД СССР списки арестованных с разбивкой их по категори­ям и с кратким изложением имеющихся на них следственных и агентурных материа­лов. После утверждения этих списков комиссией в составе наркома внутренних дел и Прокурора СССР решение о расстреле или заключении в места лишения свободы при­водилось в исполнение немедленно (Архив КГБ. Ф. 6).

В последующие месяцы НКВД СССР были изданы приказы о репрессировании лиц других национальностей. Так, 30 ноября 1937 года дано распоряжение начать ре­прессии против латышей; 11 декабря 1937 года — против греков; 22 декабря 1937 года – против проживающих на Дальнем Востоке китайцев; в январе 1938 года - против иранцев и вышедших из. Ирана армян; 1 февраля 1938 года - против финнов, эстонцев, румын, китайцев, болгар и македонцев; 16 февраля 1938 года- против афганцев (Ар­хив КГБ; материалы проверки о нарушениях законности, т. 4, л. 1-29).

Оперативным приказом НКВД СССР № 00593 от 20 сентября 1937 года предпи­сывалось «приступить к широкой операции по ликвидации диверсионно-шпионских и террористических кадров харбинцев (бывших служащих КВЖД - примечание наше) на транспорте и в промышленности»²⁷ (Архив КГБ. Ф. б).

Этими приказами устанавливались сжатые сроки для проведения репрессий и предусматривался упрощенный внесудебный порядок рассмотрения дел.

Руководство НКВД СССР требовало быстрейшего проведения операций по ре­прессированию национальных контингентов. В телеграмме от 14 сентября 1937 года, адресованной всем начальникам местных органов НКВД, Ежов указывал, что опера­ции против поляков идут «недопустимо медленно», и приказывал «ускорить оконча­ние дел... отмечать каждой сводке количество сознавшихся». 26 декабря 1937 года за­меститель наркома внутренних дел СССР Фриновский потребовал «от всех начальни­ков органов государственной безопасности самого энергичного и широкого разворота операции» по национальностям, особенно против латышей и греков Архив КГБ; мате­риалы проверки о нарушениях законности, т. 3, л. 79, т. 4, л. 11—12).

Имеющиеся документы свидетельствуют о том, что все основные вопросы, свя­занные с репрессированием граждан по национальному признаку, решались по пря­мым указаниям или при непосредственном участии Сталина.

Так, например, в докладе Сталину от 7 сентября 1937 года Ежов сообщил: «В со­ответствии с Вашими указаниями - разгромить румынских шпионов и диверсантов... арестовано румын и выходцев из Румынии 1112 человек». Как видно из доклада Ежо­ва, во время этой операции под видом принадлежности к румынской шпионской наци­оналистической организации были арестованы руководящие кадры Молдавской АССР - председатель СНК Старый, второй секретарь обкома Голуб, председатель Гос­плана Сокол, наркомпрос Холостенко и другие (Материалы проверки о нарушениях законности, т. 3, л. 73-78).

Сталин подписал постановление Политбюро ЦК ВКП(б) № П57/49 от 31 января 1938 года, которым Наркомвнуделу разрешалось продлить до 15 апреля 1938 года опе­рацию по разгрому шпионско-диверсионных контингентов из поляков, латышей, нем­цев, эстонцев, финнов, греков, иранцев, харбинцев, китайцев и румын, как иностран­ных подданных, так и советских граждан, и сохранить существовавший внесудебный порядок рассмотрения дел на этих арестованных. Кроме того, этим постановлением предложено НКВД СССР «провести до 15 апреля аналогичную операцию и погромить кадры болгар и македонцев как иностранных подданных, так и граждан СССР» (Ар­хив ЦК КПСС).

Приказом НКВД СССР № 00693 от 23 октября 1937 года предлагалось подверг­нуть аресту всех политэмигрантов и перебежчиков. Позднее, в директиве № 234 от 1 февраля 1933 года Ежов дал указание: «Всех перебежчиков, в отношении которых будет прямо или косвенно установлено, что они перешли на территорию СССР со шпионскими, диверсионными и иными антисоветскими намерениями, — предавать су­ду военного трибунала, с обязательным применением расстрела... Дела о всех пере­бежчиках, в отношении которых будет установлено, что они перешли на территорию СССР незлонамеренно - передавать на рассмотрение Особого совещания НКВД СССР с применением меры наказания десять лет тюремного заключения» (Архив КГБ; материалы проверки о нарушениях законности, т. 4, л. 21). Между тем, по закону переход госграницы без разрешения карался лишь тремя годами лишения свободы, а к лицам, перешедшим границу в поисках политического убежища, наказание не должно было применяться вовсе. Право политического убежища было гарантировано Консти­туцией СССР.

В ходе репрессирования граждан по национальному признаку, харбинцев, пере­бежчиков и политэмигрантов допускался грубейший произвол, изуверские методы следствия, вымогательство ложных показаний, фальсификация обвинений и другие грубейшие нарушения законности.

Работники УНКВД по Ленинградской области в разных районах арестовали 170 эстонцев, главным образом колхозников, и искусственно объединили их в одну диверсионную группу. Соорудив в провокационных целях хранилище со взрывчат­кой, работники УНКВД инсценировали его «обнаружение» и получили от арестован­ных показания о том, что взрывчатку они хранили для совершения диверсий. Из об­щего числа арестованных 146 человек расстреляны по решению, принятому в «аль­бомном порядке», а остальные осуждены к лишению свободы на 10 лет. В настоящее время все они реабилитированы (Материалы проверки о нарушениях законности, т. 23, л. 17).

Работники УНКВД по Вологодской области сфальсифицировали дело в отноше­нии 304 финнов и русских, проживавших в разных районах области, обвинив их в при­надлежности к финской повстанческой организации. Среди арестованных 29 человек были в возрасте от 62 до 75 лет и только 11 человек значились кулаками, а остальные являлись рабочими, батраками, бедняками, середняками и служащими. Из обвиняв­шихся по этому делу 77 человек расстреляны и 23 умерли в тюрьме. Данное дело пре­кращено и все 304 человека реабилитированы (Материалы проверки о нарушениях за­конности, т. 5, л. 50).

В архивных материалах имеются многочисленные примеры, когда работники НКВД, стремясь выполнить лимиты по арестам лиц определенной национальности, арестовывали или выдавали за этих лиц уже арестованных граждан другой националь­ности.

Например, Ленинградским УНКВД был арестован как поляк секретарь партий­ной группы «Союзкиноснаб» Маслович, являвшийся в действительности белорусом.

Работники Кунцевского РО НКВД СССР Московской области арестовали как по­ляков рабочих и служащих Буренкову, Иваненкову, Садовникову и Никандрова - рус­ских по национальности.

По распоряжению руководящего работника Донецкого УНКВД Вольского путем избиений от 60 арестованных украинцев, белорусов и русских были получены показа­ния о том, что они являются поляками (Архив КГБ, ф. 8, оп. 1—1939 г., порядковый но­мер] 14, л. 5-6,25-26, 116, 132).

На 1 июля 1938 года по Свердловской области значилось осужденными 9853 по­ляка и 1237 латышей. В конце того же года была проведена выборочная проверка дел на 4123 поляка и 237 латышей. Выяснилось, что из осужденных по проверенным де­лам поляками по национальности являлись только 390 человек, а латышами - 12 чело­век (Архив КГБ, ф. 8, оп. 1-1939 г., порядковый номер] 11, л. 8; акт сдачи НКВД Ежо­вым — таблицы).

Об огульном подходе к репрессированию по национальному признаку и цинизме отдельных работников НКВД, стремившихся к увеличению числа арестованных, сви­детельствуют следующие факты.

Бывший начальник 4 отдела УНКВД по Ленинградской области Карпов (генерал-лейтенант в отставке) в 1937 году на совещании работников Новгородского горотдела НКВД давал своим подчиненным такую установку: «Вы должны запомнить раз и на­всегда, что каждый нацмен - сволочь, шпион, диверсант и контрреволюционер». При этом Карпов дал указание «всыпать» им «до тех пор, пока не подпишут протокола». Работая впоследствии начальником Псковского окротдела НКВД, Карпов лично пытал арестованных (Архив Парткомиссии, персональное дело Карпова).

Работникам УНКВД по Ленинградской области Ходасевичу и Тарасову, обратив­шимся к начальнику отделения Дубровину за содействием в получении жилплощади, последний ответил: «Дадите 50 поляков, когда их всех расстреляют, тогда получите комфортабельные квартиры» (Материалы проверки о нарушениях законности, т. 10, л. 75).

О том, как преступно относились к судьбам людей, видно из того, что Комиссией при НКВД СССР по рассмотрению дел в «альбомном порядке» за день рассматрива­лось по 2-3 тысячи справок (Архив ЦК КПСС, акт сдачи НКВД Ежовым, л. 153).

Бывший работник НКВД СССР Миндаль на допросе в 1939 году показал:

«При поездке на Дальний Восток Фриновский взял с собой на несколько тысяч альбомных справок по нескольким областям и поручил их рассматривать Листенгурту, Лулову и Ушакову.

Рассмотрение справок происходило за выпивкой с пением песен и под звуки пате­фона. Листенгурт, Лулов и Ушаков соревновались между собой, кто больше рассмот­рит справок. В ряде случаев справки не читались, под каждой фамилией огульно ста­вилась буква «Р» - это значит расстрелять.

Таким образом были рассмотрены по дороге все альбомы и отправлены в Москву для приведения приговоров в исполнение» (Материалы проверки о нарушениях закон­ности, т. 10, л. 31).

Как показал на следствии по своему делу названный Миндалем Ушаков, во время поездки на Дальний Восток при его участии было рассмотрено около 20 тысяч аль­бомных справок (Там же, л. 46).

В акте сдачи дел НКВД СССР Ежовым указывается, что на 1 июля 1938 года по национальному и другим формальным признакам было репрессировано 357227 чело­век. Среди них значилось:

поляков	- 147533
немцев	- 65339
харбинцев	- 35943
латышей	- 23539
иранцев	- 15946
греков	- 15654
финнов	- 10598
китайцев и корейцев	- 9191
румын	- 9043
эстонцев	- 8819
англичан	- 3335
афганцев	- 3007
болгар	- 2752
других национальностей	- 6528

(Архив ЦК КПСС, акт сдачи НКВД Ежовым, таблицы).

Массовые аресты граждан, проводившиеся под видом репрессирования кулаков, уголовников и иностранных шпионов, в действительности обрушились в основном на трудящихся, на честных советских граждан.

Так, например, по Карельской АССР было репрессировано 10939 человек, из них 9541 расстрелян. Репрессиям подверглись 2910 рабочих, 2088 колхозников, 1335 слу­жащих, 20 партийных работников, 184 инженерно-технических работника, 73 науч­ных работника, а также учащиеся, пенсионеры и иждивенцы. О массовости репрессий в этой республике свидетельствуют следующие данные: в городе Петрозаводске на Онежском заводе репрессировано 56 человек и в городской пожарной команде — 42, в поселке Нива - 228, в селе Шуньга - 98, в селе Ухта - 201, в селе Кестеньга - 85, в де­ревне Ругозеро — 97 человек. Против арестованных фальсифицировались самые разно­образные обвинения, причем обвинение в шпионаже было предъявлено 2444 аресто­ванным» (Материалы проверки о нарушениях законности, т. 5, л. 3-4).

В Калининской области в некоторых деревнях и селах было арестовано почти все мужское население. На оперативном совещании в феврале 1938 года начальник Опочецкого окружного отдела НКВД Устиновский заявил: «Сейчас мне дали 350 человек по первой категории, я со всей ответственностью заявляю, что я их выполнить не мо­гу... потому, что у меня есть такие деревни, где остался только один мужчина...»

На партийном собрании УНКВД по Калининской области в январе 1939 года со­трудник Токарев говорил, что «есть такие районы, где мужское население было арес­товано поголовно. Такие установки давались... чтобы вскрывать в каждом районе ан­тисоветские организации». На этом же собрании сотрудник Никитин сказал: «...на се­годняшний день... в некоторых деревнях... нет ни одного мужчины, все они арестова­ны. Арестовали председателей колхозов, бригадиров зато, что они, проживая в 200 ме­трах от пограничной полосы, в 1920-21 гг. были за границей и покупали там несколь­ко килограммов соли и других продуктов» (Материалы проверки о нарушениях закон­ности, т. 20, л. 3, 10-11).

Массовые необоснованные репрессии по национальному признаку имели тяже­лые последствия для международного революционного движения.

В 1937-1938 годах были арестованы и по ложным обвинениям расстреляны вид­ные деятели коммунистического движения члены Исполкома Коминтерна Бронковский Б. Б., Кун Б.М., Ленский Ю.М., Москвин М.А., кандидаты в члены Исполкома Коминтерна Попов Н.Н., Прухняк Э. А., Чемоданов В. Т., Крумен Я.М., Горкич М.М., Белявский Я., члены Интернациональной Контрольной Комиссии Анвельт Я.Я., Валецкий М.Г., Гржегожевский Ф.Я., Искров П.Х., Краевский А.П., Эберлейн Г., ответ­ственные работники аппарата ИККИ Пятницкий И. А., Кнорин В. Г. и другие. Репрес­сиям подверглись руководящие работники коммунистических партий Польши, Венг­рии, Германии, Румынии, Японии, Югославии, Ирана, Латвии, Эстонии, Болгарии, Китая и других стран.

Среди репрессированных по национальному признаку было большое число чле­нов братских компартий, работавших в Коминтерне, в партийном, советском и хозяй­ственном аппарате. Многие из них прибыли в СССР в поисках политического убежи­ща от преследований со стороны буржуазных правительств за активную революци­онную деятельность. Немало было из них участников вооруженных восстаний, осуж­денных буржуазными судами к длительному тюремному заключению и к смертной казни. Арестованным огульно предъявлялись ложные обвинения в принадлежности к агентуре иностранных разведок, в шпионаже, диверсиях и в другой подрывной дея­тельности, а лицам польской национальности, как правило, предъявлялось обвине­ние в принадлежности к организации «ПОВ» (Материалы проверки о нарушениях за­конности, т. 8).

В период массовых репрессий и, главным образом, при репрессировании по так называемым «лимитам» и национальному признаку, получил особенно широкое рас­пространение и принял наиболее извращенные формы упрощенный внесудебный по­рядок рассмотрения дел.

Достаточно сказать, что за время с 1 октября 1936 до 1 июля 1938 года во внесу­дебном порядке рассмотрено 87 процентов всех дел, в том числе 66 процентов -«тройками» (Архив ЦК КПСС, акт сдачи НКВД Ежовым, таблицы). В так называемом «альбомном порядке» с 26 августа 1937 по 5 сентября 1938 года рассмотрены дела на 221565 человек, из них расстреляно 174703 человека (Архив Парткомиссии, персо­нальное дело Молотова, т. 26, л. 36).

Дата добавления: 2015-11-14