Реставрация монархии 1660 г. и принятие Habeas corpus Aсt

Уже в 1659 г. стало ясно, что в самое ближайшее время Англия вернется в русло наследственной монархии. В мае 1659 г. старший сын Кромвеля Ричард отказался от титула протектора. Управление государством перешло в руки офицерского совета (так называемая вторая английская республика). В 1660 г. монархия была восстановлена, на английский престол взошел Карл II из династии Стюартов. Акт об упразднении монархии и Палаты Лордов был объявлен недействительным. Это был как никогда подходящий момент для наложения ограничения на власть короля, но ничего существенного в этом направлении сделано не было. В силе оставалась Петиция о праве, соблюдать которую, как предполагалось, должны были короли[1].

Когда Палата Лордов возобновила свою работу, в ней присутствовали одиннадцать пэров: пять графов, один виконт, пять баронов. Был образован комитет для подготовки предписаний для пэров с целью увеличить посещаемость Палаты. Временным спикером был назначен граф Манчестера, который призывался Кромвелем ещё в его верхнюю Палату, но отказался от приглашения. Он принимал самую активную роль в реставрации монархии, а став спикером Палаты Лордов, приветствовал короля по его прибытию. В 1661 г. в исполнение Акта о духовенстве в ранге членов Палаты были восстановлены изгнанные ранее епископы. Так, по сути, верхняя палата Парламента приобрела довоенный вид. Парламент стал двухпалатным.

Уже не король созывал Парламент, чтобы защитить свои интересы, а Парламент посадил на престол короля. Основные условия, при которых аристократы соглашались реставрировать королевскую власть, были сформулированы в 1660 г. в Бредской декларации. В соответствии с ней все земля, экспроприированные во время гражданской войны и после неё у короны, феодальной реакцией и церкви, должны были остаться в руках новых владельцев. Кроме того, декларации обеспечивала прекращение преследований инаковерующих.

Что касается нового короля, Карла II, то он провел в изгнании много лет, много видел и много испытал; но бедствия, которые он перенес, ничему его не научили. Карл был красивый, молодой, способный и неглупый человек, но страшно легкомысленный и ленивый, беспечный и безнравственный. Он всю жизнь проводил в удовольствиях и развлечениях, никогда не чувствовал угрызений совести.

- «Я не могу думать, - говорил он, - что Бог осудил человека на вечное страдание за то, что он немного повеселится в этом мире»[2]

Король не верил в человеческую добродетель и относился ко всем людям с презрением. На свою власть король смотрел так же, как его отец и дед.

Он не думал, что его власть от Бога, но много раз говорил:

- «Я не буду чувствовать себя королем до тех пор, пока Парламент будет заниматься моими делами, выискивать ошибки в моих счетах и наблюдать за моими министрами.

Я буду королем только по имени, пока подданные будут мне противоречить и призывать к суду моих министров».

Из этих слов ясно видно, что король желал управлять самовластно и без Парламента. Карл стремился к этому все свое царствование, но он был благоразумен, умел ждать и умел, где нужно, уступить. Карл II был вполне уверен, что его отец погиб потому, что не имел постоянной армии, и он мечтал иметь эту постоянную армию; однако ему было очень трудно, почти невозможно, исполнить свое желание: английский народ ненавидел постоянную армию, от которой он столько пострадал.

Карл прекрасно понимал, что с несколькими тысячами солдат нельзя и думать о том, чтобы уничтожить Парламент и поработить англичан. Потому он искал помощи извне. В это время самым могущественным государством в Европе была Франция. Ее король – Людовик XIV – был самодержавным государем у себя дома, ярым католиком, врагом протестантов и их гонителем. С этим-то королем Карл заключил тайный договор.

По этому договору Карл обязался помогать Людовику в его войнах с Голландией и Испанией; кроме того, он обещал ввести в Англии католическую веру и объявить самого себя католиком; французский же король обязался, взамен того, давать Карлу ежегодно много денег и помогать ему против его свободолюбивых подданных. Это был неслыханный позорный договор. Король заключал договор с иностранным государем, врагом Англии, против своих же мирных подданных, которые были ему верны и преданны, и сами призвали его на престол, король поступил на жалование к иностранному государю![3]

Карл II не смог ввести католическую веру в Англии, но он издал «указ о веротерпимости». Этот указ отменял все суровые законы против католиков и пуритан, которые были изданы Парламентом. Скоро англичане поняли, что за человек был их король, которого они сами призвали в Англию. Радость быстро прошла, её сменили опасения и беспокойства. Тогда в стране и в парламенте образовалась партия, которая стала называть себя «отечественной партией»; члены этой «отечественной партии» вступили в борьбу с королем. При Карле II уже не приходилось защищать право Парламента назначать налоги; после революции это право окончательно было признано за Парламентом. Карл II и его ближайшие советники помнили, какая неудача постигла «корабельную подать», помнили они и злую судьбу Карла I; они боялись назначить незаконные налоги; при Карле II не было ни незаконных пошлин, ни добровольных даяний, ни принудительных займов. Но бывало так, что король просил у Парламента деньги на одно, а тратил их совсем на другое. Так, например, Карл II просил у Парламента денег, чтобы помочь Голландии в войнах с Францией; Парламент очень охотно отпустил для этого деньги; но едва король получил деньги, как стал помогать Франции, а не Голландии. Кроме того, Карл бессовестно тратил деньги на развлечения, на подарки своим любимцам и на безумные пиршества.

Парламент стал думать о том, как заставить короля не тратить безумно деньги, а тратить их целесообразно. Другого средства не было, как восстановить старинное право Парламента, право наблюдать за тем, куда и как тратятся эти деньги. Парламент приобрел себе это право ещё до Тюдоров; но после войны Алой и Белой розы право это было позабыто; при Карле II он вновь восстановил это право; Парламент стал давать деньги, и при этом указывать, на что именно деньги даются; к биллю прибавлялось: «из сумм, собранных в силу настоящего закона, не должно производиться никаких выдач, иначе, как на основании предписания, в котором было указано, что выдача производится для указанной цели». И Палата Общин всегда проверяла действительно ли деньги пошли на то, на что даны[4].

Когда король издал указ о веротерпимости, «отечественная партия» подняла в Парламент вопрос о том, что король не имел права издавать этого указа.

- «Никакие законы не могут быть уничтожены без согласия обеих палат Парламента». Если бы король мог своими указами уничтожить законы, которые изданы Парламентом, то право Парламента издавать законы было бы ничтожно; Парламент издаст закон, король согласится, чтобы не спорить и не ссориться с Парламентом, а потом уничтожит такой закон указом. Для чего же было его издавать, и какая польза была бы народу оттого, что законы издает Парламент, а не король, если король всегда их может отменить?» Сторонники короля на это возражали:

- «Королю принадлежит право миловать осужденных преступников; этого права никто не отрицает, а, следовательно, король может некоторым лицам или известному разряду лиц разрешить не исполнять некоторые законы»[5].

В Парламенте «отечественная партия» имела перевес, и он твердо стоял на своем и настойчиво заявлял, что указ о веротерпимости незаконен. Парламент требовал, чтобы король отменил его, и, в ожидании отмены, не давал королю денег. А деньги были очень нужны Карлу, так что он, наконец, уступил и согласился отменить указ.

Парламент этим не удовольствовался. Он ещё издал «закон о присяге». По этому закону всякий, кто хотел занять какую бы то ни было должность, как и всякий член Парламента, должен был сперва присягнуть в том, что он признает короля главой англиканской церкви, и должен был доставить свидетельство в том, что он причащался по обрядам англиканской церкви. После того, как этот закон был принят, много гражданских и военных чиновников вышли в отставку. Это воочию показало англичанам, сколько католиков было в армии и среди чиновников[6].

«Отечественная партия» заботилась также о будущем. У Карла не было детей, и наследником его считался его брат Яков, герцог Йоркский. Яков был католик и ярый приверженец католической церкви.

«Отечественная партия» стала говорить в Парламенте, что Яков, как католик, не может наследовать английский престол. Вопрос этот поднял страшную бурю в Парламенте. Ещё не было примера в Англии, чтобы король был лишен престола за свою веру; напротив того, были обратные примеры: Мария была католичка и, тем не менее, взошла на престол, как законная наследница, хотя в то время в Англии была уже протестантская вера. Вся Палата Общин резко разделилась на две партии; одна партия стояла за то, что следует лишить Якова престола, как католика, и что католик не может царствовать в протестантской стране; другие же приходили в ужас, когда им говорили об этом. Они защищали королевские права и говорили: «ничто в мире не может нарушить наследственности королевской власти». В Парламенте велись жаркие споры по этому поводу.

«Исключители», т.е. те, кто хотел исключить Якова из числа наследников, называли защитников королевских прав «тори».

«Тори» - это ирландское слово; так в Ирландии называли католиков, которые становились разбойниками, чтобы мстить своим врагам – протестантам, которые их гнали и мучили. Этим прозвищем «исключители» хотели показать что их противники, словно ирландцы, стоят за католика-наследника. С своей стороны «тори» звали «исключителей» «вигами». Вигами в Шотландии назывались разбойничьи шайки пресвитериан. «Тори» этим прозвищем хотели показать, что будто бы «исключители» на дне души скрывают тайную вражду к англиканской церкви.

С этого времени слова «тори» и «виги» вошли в обиход; приверженцев королевской власти, защитников ненарушимости королевских прав и существующего порядка или государственного устройства, стали называть «тори», а приверженцев реформ, хотя бы при этом и нарушались королевские права, называли «вигами». Эти новые названия «тори» и «виги» заменили прежние названия «кавалеров» и «круглоголовых»[7].

Билль об исключении прошел в Палате Общин, но Палата Лордов его отвергла. Яков остался наследником престола. После того правительство стало преследовать «вигов». У городов, которые поддерживали «вигов», были отняты их старинные хартии, отнята была хартия и у Лондона.

Таким способом, в вопросе о престолонаследии «виги» своего не добились; но им удалось провести один очень важный закон, который называется «Хабеас корпус акт». В переводе на русский язык это значит: «да имей тело». «Хабеас корпус» англичане называют своей «третьей великой хартией». Этот закон действует в Англии и в настоящее время, и англичане им очень дорожат.

Ещё в «Великой хартии» сказано: «Ни один свободный человек не должен быть схвачен, посажен в тюрьму, лишен имущества, поставлен вне закона, изгнан или ещё как-нибудь наказан, иначе как по законному приговору или по законам страны»…

При Стюартах особенно часты были случаи внезапных, неожиданных, несправедливых и продолжительных арестов. Парламент давно уже думал о том, как сделать так, чтобы невинные люди не попадали в тюрьмы и не томились там напрасно целые годы. Сделать это было очень трудно. Надо было устроить так, чтобы невинный человек, если случится ему, по несчастному случаю или неправильному подозрению, попасть в тюрьму, мог как можно скорее доказать свою невинность и освободиться. Для этого и был издан закон об указе «Хабеас корпус».

Вот образец указа «Хабеас корпус» в том виде, как он писался в то время: «Карл, Божьей Милостью Король Соединённого Королевства Великобритании и Ирландии и Защитник веры. Смотрителю нашей тюрьмы в такой-то местности и шерифу такого-то графства. Повелеваем Вам, чтобы Вы тело такого-то, задержанного, как говорят, под Вашей стражей в нашей тюрьме, представили на суд наш перед лицом нашим в Вестминстер такого-то числа, а вместе с тем сообщили о дне и причине его задержания, под каким бы именем он ни был известен и обозначен, дабы он мог быть подвергнут всему, что постановит наш суд»[8].

Тюремные начальники обязаны представить заключенного суду. А суд может немедленно освободить заключенного, если найдет, что он заключен незаконно, и если нет против него достаточных улик.

В статье «Хабеас корпус» говорится: «Если какое-либо лицо доставит судебный приказ, адресованный какому-либо шерифу, тюремщику, исполнителю … в отношении какого-либо человека, находящегося под его охраной, то выше названый судебный приказ должен быть выполнен указанным чиновником, либо арестованный должен быть оставлен в тюремной крепости или тюрьме вместе с любым из указанных выше чиновников с тем, чтобы они в течение трех дней после получения судебного извещения об этом приказе и под охраной … должен был доставить тело лица арестованного или заключенного в тюрьму к лорду-канцлеру, или к лорду-хранителю большой печати, или судьям … и должен затем удостоверить истинные причины его задержания …»[9].

Получив приказ, шериф или тюремщик были обязаны в установленный законом срок доставить заключенного в суд с указанием истинных причин ареста. После рассмотрения копии предписания об аресте и выяснения мотивов задержания суд мог освободить арестованного.

Если же суд найдет, что заключенного можно подозревать в преступлении, то он велит его представить на суд в ближайший срок, а если арестованный обвинялся в нетяжком преступлении, то суд может его выпустить на поруки (под залог).

Просить суд о том, чтобы он выдал указ «Хабеас корпус», может и сам заключенный и его родные, и друзья, и даже любой человек, который думает, что заключенный засажен несправедливо, и суд обязан выдать этот указ.

Чтобы добиться закона об указе «Хабеас корпус», «отечественной партии» понадобилось больше 10 лет. Несколько раз билль о «Хабеас корпус» вносился в Парламент и все время проваливался; но, наконец, в 1679 году он был принят и Палатой Общин, и Палатой Лордов. Законом об указе «Хабеас корпус» англичане достигли того, что невинный и незаконно захваченный человек, мог быть скоро освобожден из тюрьмы. Но этого было мало. Надо было ещё сделать так, чтобы правители осторожно арестовывали людей, чтобы не хватали людей зря и не засаживали в темницы, хотя бы и ненадолго. Англичане сумели придумать средства для этого.

Если судья признает, что заключенный посажен в темницу незаконно, и прикажет его немедленно выпустить, то невинно пострадавший может подать жалобу на всех тех лиц, по вине которых он пострадал, т.е. на то лицо, которое подписало приказ о его аресте, будь то министр, шериф графства или член Тайного Совета; на полицейских, которые его арестовали, на тюремщика, который его держал в тюрьме. Суд примет жалобу и разберет дело по закону. Ни один виновный не ускользнет от наказания, и никто не может оправдываться тем, что исполнять приказания начальника, так как в Англии всякий чиновник, от самого старшего до самого низшего, отвечает за свои поступки. Если он получил незаконное предписание, то обязан его не исполнять, а уже если исполнил, то сам за него и отвечает.

Закон предусматривал ответственность должностных лиц за неисполнение его предписания: высокие штрафы в пользу заключенного и освобождение от должности.

Если невинно пострадавший не хочет наказывать своих обидчиков, он мог требовать, чтобы его вознаградили за те убытки, которые ему доставил его несправедливый арест. Если он человек торговый, его торговые дела могли пострадать; если он служащий – он мог потерять свое место; если он рабочий, он за это время ничего не зарабатывал, его семья голодала. От того, что его обидчики будут наказаны ему могло не быть никакой пользы. Ему гораздо важней было бы, если бы его вознаградили за убытки[10]. Вместо того, чтобы подать жалобу на своих обидчиков, невинно пострадавший может подать в суд просьбу о том, чтобы его обидчики вознаградили его за те убытки, которые он из-за них понес. Суд примет эту жалобу, разберет её, и присудит уплатить столько, сколько найдет нужным.

Раз правители знают, что они сами могут пострадать за всякий незаконный и несправедливый арест, они будут опасаться арестовывать невинных людей. Они решатся только тогда арестовать человека, если против него есть достаточные улики.

Лицо, освобожденное по приказу, нельзя было вновь заключить в тюрьму и арестовать до суда за тоже преступление. Запрещалось также переводить задержанного из одной тюрьмы в другую и содержать без суда и следствия в тюрьмах заморских владений Англии.

Таким образом постарались англичане оградить свободу и выгоду каждого человека, защитить обывателя от произвола людей, в руках которых находится власть.

Вместе с тем нельзя не признать и ограниченность этого закона: процедура проверки законности ареста не применялась в случае государственной измены и тяжкого уголовного преступления, Парламент мог в исключительных случаях либо приостановить действие акта, либо снять с должностных лиц ответственность за его нарушение, залог могли внести лишь имущие лица, т.к. он обычно был велик. Но положительное значение закона очевидно.

Он на будущие века обеспечил гарантии против неправосудных арестов и способствовал впоследствии обоснованию ряда демократических принципов, вошедших в мировую практику: гарантии неприкосновенности личности, принцип скорого справедливого правосудия, соблюдения законности при задержании.

Важно было то обстоятельство, что за два десятилетия, время Гражданской войны и республики Кромвеля сильно изменилась природа английского общества, которое почувствовало дух свободы и в то же самое время стало испытывать ностальгию по монархическому прошлому.

Возможно именно в этот момент в английском обществе сформировались представления и предпосылки идеала или золотой середины в равномерном распределении власти в стране между королем и Парламентом, которые по прошествии ещё трех десятилетий на столетия легли в основу Британского конституционного устройства.

2. «Славная революция» Новый король Яков II (1633-1701) взошел на престол в 1685 г. Он открыто проводил антибуржуазную политику, и парламент, хотя и состоял преимущественно из тори, не стал его поддерживать. В этих условиях тори и виги пошли на компромисс и, объединив свои силы, совершили «Славную революцию». В результате этого события в 1689 г. на английский престол был возведен штатгальтер Нидерландов Вильгельм Оранский (1650-16702). С этого момента в Англии окончательно утвердилась конституционная монархия.

Причины смещения Якова II – в его политике. Только что сделавшись королем, он стал изгонять вигов-судей, лишать города их старинного самоуправления, готовил реставрацию католицизма.

Кандидатура Вильгельма была приемлема как ввиду того, что он был протестантом, политическим деятелем, воспитанным в духе конституционного правления, близок интересам и землевладения, и промышленности, так и потому, что он был в родстве с английским домом (муж Марии, дочери Якова).

Сущность нового компромисса заключалась в том, что политическая власть как в центре, так и на местах оставалась в руках землевладельцев, обязующихся соблюдать интересы буржуазии.Коронация Вильгельма произошла в 1689 году. И тогда же им был подписан акт, который сделался юридической основой английской конституционной монархии. Этот акт был одновременно с тем договором между королем и английскими правящими классами. Известен он под названием «Билля о правах». Билль о правах начинается с перечисления нарушений законов, допущенных Яковом II.

А его основные положения состоят в следующем:

а) всякий закон и всякий налог исходят только от парламента;

б) никто, кроме парламента, не может освобождать из-под действия закона, отменять закон или приостанавливать его;

в) узаконяется свобода прений в парламенте, свобода петиций, гарантируется частый и регулярный созыв палат;

г) парламент определяет состав и численность армии на каждый данный год и выделяет для этого средства.

Далее указывается, что король не вправе без согласия парламента приостанавливать действие законов, освобождать кого бы то ни было из-под их действия, разрешать какие-либо изъятия из законов. Король не может взимать сборов в свою пользу без согласия парламента. Набор и содержание войска возможно лишь с согласия парламента.Выборы в парламент должны быть свободными. В парламенте обеспечивается свобода слова, прений; преследование за выступление в парламенте запрещается.Подданные короля имеют право обращаться к нему с ходатайствами, и никого нельзя преследовать за такие ходатайства.Запрещается требовать чрезмерных залогов, штрафов, не применять наказания, не предусмотренные законом.Итак, Билль о правах определил положение парламента в системе органов власти и, вручая ему широкие полномочия в области законодательства, провел, правда, не очень четко границу между исполнительной и законодательной ветвями власти. Король наряду с парламентом участвует в законодательной деятельности, ему принадлежит право абсолютного вето. Кроме того, у короля остается значительная исполнительная и судебная власти.В 1701 г. был принят еще один важнейший конституционный закон Англии – Акт об устроении, или Закон о престолонаследии. Важное место в этом законе занял вопрос о порядке престолонаследия после бездетных Вильгельма Оранского и его жены. Кроме того, закон подтвердил ограничение королевской власти в пользу парламента.Для развития конституционного строя Англии наиболее важное значение имели следующие два положения. Одно из них устанавливало так называемый принцип контрассигнатуры, согласно которому акты, издаваемые королем, действительны только при условии наличия подписи соответствующего министра.Второе важное положение заключалось в установлении принципа несменяемости судей. До этого времени судьи занимали свои должности, пока это было «угодно королю». В соответствии с Актом они выполняют свои обязанности до тех пор, пока «ведут себя хорошо». Отстранить их от должности можно только по решению парламента. Это правило имело большое значение для развития английской конституции, так как провозглашало отделение судебной власти от исполнительной.Таким образом, можно сказать, что английская конституция построена на идее разделения властей, хотя и проводит ее недостаточно последовательно.Итак, к началу XVIII в. в Англии были приняты три важных конституционных закона (Хабеас корпус акт, Билль о правах, Акт об устроении), составивших писаную часть английской конституции. Особенность ее заключается в том, что она не представляет собой единого законодательного акта. Наряду с отдельными писаными законами важную часть английской конституции составляют неписаные, условные правила, которые утвердились в практике и стали конституционным прецедентом. Именно установление этих правил и определяет развитие английской конституции в XVIII в. К основным из них относятся: непосещение королем заседаний кабинета министров; формирование правительства из членов партии, победившей на выборах; коллегиальная ответственность кабинета министров; отказ короля от права вето.

Принципы Билля о правах были очень важны, но они требовали дальнейшего развития. В специфически английских традициях это развитие совершалось двояким путем: законами и прецедентами. Под последними понимаются в данном случае неписаные, но общепринятые соглашения, поступки и поведение, которым придали значение обычая, а также старинные правила разного рода, возникшие на парламентской или правительственной почве.

Среди законов, дополнивших Билль о правах 1689 года, отметим «Трехгодичный акт» 1694 года, установивший трехлетний срок полномочий парламента;

Периодичность (регулярность) созыва парламента определилась тем, что согласно Биллю о правах бюджет должен был утверждаться ежегодно.

Под контрассигнатурой понималось правило, согласно которому всякий акт короля требовал для своей действительности второй подписи. Она должна была принадлежать либо первому министру правительства, либо тому министру, к ведению которого данный акт относился.

В 1711 году правило контрассигнатуры было дополнено. Устанавливался принцип неответственности монарха, выраженный формулой «король не может делать зла».

Практическая цель, достигаемая контрассигнатурой, состоит в ограничении короны: король неответствен, но министр может быть предан суду.

Ответственность министров перед парламентом оказалась бы фикцией, если бы за королем оставалось его традиционное право помилования. Поэтому тем же актом 1701 года помилование министров, осужденных нижней палатой, было запрещено.

Первый пример министерской ответственности был подан еще в правление Карла II. Палата общин обвинила лорда Денби, королевского фаворита, в продаже г. Калэ Франции, в потворстве папизму, в растрате денег, а также в том, что он давал вредные советы королю. Денби должен был уйти в отставку.

Не имея возможности обойти своих министров, а тем более парламент, король сохранял за собой право veto на законы последнего. Он мог не согласиться с действиями своих министров. Но и это сделалось такой же «важной жизненной фикцией», как и неответственность короны. В последний раз право вето было использовано королевой Анной в 1707 году для отклонения билля о шотландской милиции. С тех пор право вето больше не применяется. Правительства стремятся предварительно согласовывать с королями (королевами) всякий важный законопроект.

Наследовавший после бездетной королевы Анны, Георг I, приехав из небольшого германского княжества, так и не научился говорить по-английски. Изъяснение на плохой латыни мало помогало, и потому он счел за лучшее не являться на заседания министров.

Возникающие из этого удобства были тотчас оценены: прецедент, сохраняющий силу до настоящего дня, рекомендует королю воздерживаться от посещения заседаний кабинета министров.

По словам известного английского политического деятеля прошлого столетия Гладстона, английский министр почтительно докладывает королю о своих планах, выслушивает критику, но может «не придавать королевскому совету решающего влияния».

Важные следствия имел принцип несменяемости судей. Его первоначальной целью было ограничение королевского произвола. Устанавливалось, что смещение судьи может иметь место не иначе как по постановлению обеих палат парламента.

3. Становление английской конституционной монархии в Англии в первой половине XVIII века и законодательное закрепление «Славной революции»

Восемнадцатое столетие было временем дальнейшего формирования английской конституционной монархии.

Процесс этот подталкивается многими важными переменами. Происходила промышленная революция, выдвинувшая Англию в число первых промышленных стран мира.

Неслыханным образом развилась мануфактура, чтобы затем уступить место крупной промышленности, паровой машине и гигантским фабрикам. Исчезают в связи с этим целые классы населения, вместо них появляются новые классы с новыми условиями существования, с новыми потребностями. Это и более могущественная буржуазия, появившаяся на свет с промышленным переворотом, и, конечно, пролетариат, это и английское крестьянство.

Дополнением к огораживанию явилась покупка земли у пролетаризирующегося земледельца, у эмигрирующих в Америку крестьян и т.п. Типичной формой сельскохозяйственного предприятия становится ферма, принадлежащая кулаку - арендатору господской земли. Ее обрабатывает сельскохозяйственный рабочий - батрак.

В конституционном развитии Англии XVIII в. можно выделить два основных направления: возвышение парламента и становление кабинета министров.Как и прежде, парламент Англии – двухпалатный. Верхняя палата (палата лордов) состояла из лиц, занимающих места либо по наследству, либо по должности, либо по назначению короля.Нижняя палата (палата общин) формировалась на основе избирательного права. Обе политические партии (тори и виги) стремились ограничить круг избирателей, однако виги отстаивали имущественный ценз вообще, а тори – ценз земельный.В 1710 г. был издан закон, установивший, что избранным в парламент могли быть лица, имеющие доход от недвижимости в размере 500 фунтов стерлингов в сельской местности и 300 фунтов стерлингов в городах.Господство аристократии в парламенте обеспечивали высокий имущественный ценз и старая средневековая избирательная система. Главной опорой аристократии были так называемые карманные и гнилые местечки, посылавшие своих представителей в парламент в соответствии с королевскими грамотами, полученными еще в средние века. По той или иной причине население этих местечек стало немногочисленным, и они попадали в полную зависимость от местных аристократов, которые и решали, кто будет заседать в парламенте.Политическое господство аристократии обеспечивалось также подкупом избирателей и членов нижней палаты нижней палаты, например, путем предоставления последним должностей. Акт об устроении 1701 г. запретил совмещение членства в нижней палате с занятием государственной должности. Однако актом 1706 г. было установлено, что член нижней палаты, получивший назначение на государственную должность, должен быть переизбран, если хотел оставаться в парламенте.Итак, нижняя палата по своему социальному составу мало чем отличалась от верхней, что обуславливало господство аристократии в парламенте. Но английская аристократия не была замкнутым сословием – ее ряды пополнялись за счет разбогатевших промышленников, торговцев; она умела представлять не только свои интересы, но и интересы буржуазии, благодаря чему сохранялось руководящее положение аристократии.Столь определенный социальный состав парламента обеспечивал возможность расширения его полномочий: господствующие классы не боялись вручить ему всю полноту власти.С 1707 г. королевская власть перестал пользоваться правом вето, тем самым передавая парламенту всю полноту законодательной власти.В 1716 г. был принят закон, увеличивающий срок полномочий членов нижней палаты с трех до семи лет и обеспечивающий, таким образом, известную независимость парламента от избирателей. Заседания парламента проходили тайно, лица, разглашавшие парламентские прения, подвергались преследованию.

В течение XVIII в. кабинет министров Великобритании становится обособленным от короля высшим органом управления государственными делами, состоящим из основных должностных лиц государства – лидеров партии большинства в парламенте и коллективно ответственным перед палатой общин.

В течение того же XVIII века получает свое развитие принцип «ответственного правительства».

Происходило это следующим образом. Английский кабинет министров выделился из Тайного совета, состав которого подбирался королем. Время от времени тому или иному члену совета поручалось руководство определенным ведомством. Совокупность такого рода министров составляла кабинет, не признаваемый, однако, ни законом, ни теорией.

Но жизнь всегда выше доктрин. Юридически кабинета министров не существовало, а на деле он не только действовал, но и укреплялся.

Происхождение его все же сказывалось. Кабинет существовал, но невидимо. Его заседания были строго секретными. Долгое время он не имел даже определенного помещения для своих заседаний, и только в последние годы XIX века им сделался дом на Даунинг-стрит. Считалось даже, что это не заседания, а «случайные совещания между некоторыми членами Тайного совета».

Премьеры пользовались всем этим для того, чтобы не связывать себя мнением «младших» министров или тех, кто не разделял данной политики. В таких случаях на заседания приглашались не все министры, а только некоторые.

С помощью парламента кабинету министров удалось довольно быстро оттеснить короля. Но почти тотчас обнаружились противоречия между кабинетом и парламентом. Выяснилось, что ни одно правительство не может стоять у власти (ни провести закон, ни утвердить бюджет, ни набрать солдат, ни объявить войну, ни заключить мир), если оно не имеет за собой поддержки большинства депутатов палаты общин.

Первый пример подал всесильный глава вигского кабинета Уолпол - «финансовый гений», как о нем говорит историк Мортон, - когда в 1742 г., потеряв доверие палаты общин, Уолпол подал в отставку.

Парламент уже не ограничивается законодательством. Он берет на себя контроль за исполнительной властью, вторгаясь в прерогативы короны.

Таким образом возникает «ответственное правительство» - правительство, ответственное перед парламентом (в данном случае - перед его нижней палатой).

Мы сознательно умалчивали до сих пор об английском избирательном праве, средневековом по своему происхождению, отмененном при Кромвеле и вновь восстановленном при реставрации Стюартов.

Напрасно представлять себе старую Англию разбитой на избирательные округа, периодически призывающиеся к голосованию. Ничего подобного не было.

Основную массу депутатов нижней палаты (467 из 658) «выбирали» мелкие города и деревеньки - местечки, в разное время и по разным причинам получившие соответствующую привилегию. Одни из этих местечек числились «гнилыми» - это были старые, давно оставленные деревни; в других едва насчитывалось несколько десятков жителей, от силы - несколько сотен. Множество местечек относилось к разряду «карманных»: собственниками их были крупные землевладельцы. Пользуясь тем, что голосование было открытым, они заранее указывали избирателям, за кого те должны голосовать, и наказывали выселением за непослушание.

Считалось, пишет французский историк Сеньобос, что из 658 депутатов 424 были заранее назначены.

«В графстве Бьюте, - пишет Сеньобос, - (14 тыс. душ - 21 избиратель) рассказывали историю выборов, на которые явился всего один избиратель; он образовал собрание, вызывал, отвечал от своего имени и выбрал себя председателем, говорил в пользу своего избрания депутатом, поставил свою кандидатуру на голосование и объявил себя избранным единогласно».

Узким и замкнутым был круг избирателей. В некоторых местечках избирателей было не более 3-4 человек. В других избирательное право принадлежало мэру и его советникам.

В среднем, писал дореволюционный русский государствовед Градовский, на одно местечко приходилось 12 избирателей и по 2 депутата. Город Лондон со своим полумиллионным населением (конец XVIII в.) посылал четырех депутатов; в то же время графство Корнуэлле, на территории которого проживает 165 тыс. жителей, посылало 44 депутата.

В «карманных» местечках, по подсчетам, приводимым Градовским, 87 пэров назначали 218 депутатов.

Легко понять, кого устраивала эта система. Чтобы сохранить ее в неприкосновенности, право короля раздавать хартии на право представительства в парламенте было приостановлено. Круг замкнулся.

А между тем в Англии выросли новые города. Их породила промышленная революция ХVШ века. Города эти сделались средоточием буржуазии. Здесь именно она, а не земельная аристократия, могла бы командовать выборами и формировать угодный парламент. Но именно города либо вовсе не избирали, либо избирали такое число депутатов, которое никак не соответствовало численности населения. Компромисс 1689 года, приведший на трон Вильгельма Оранского, не соответствовал уже соотношению сил его участников. Изменился и характер самих этих участников: английская буржуазия 1830-х годов сильно отличалась от буржуазии предыдущего столетия: финансовая аристократия стала оттесняться на задний план промышленной буржуазией. «Сохранение политической власти все еще в руках аристократии... стало несовместимым с новыми экономическими интересами».

Естественным следствием этого противоречия было требование избирательной реформы. Буржуазия не покушалась на палату лордов. Но нижнюю палату она хотела видеть буржуазной.

В борьбе за реформу буржуазия обратилась к помощи рабочих. Она обещала им законы, которые дадут дешевый хлеб, и рабочие примкнули к борьбе.

Имелось в виду отменить пресловутые хлебные законы, запрещавшие ввоз дешевого хлеба из-за границы, чтобы лендлорды имели возможность продавать свой хлеб по достаточно высокой цене.

Хлебные законы углубляли нищету рабочих, но в то же время они раздражали буржуазию, вынужденную, как ей представлялось, «переплачивать» на заработной плате, чтобы рабочий не умер с голода раньше срока.

В 1816 году близ Лондона состоялась массовая манифестация в пользу реформы. Изданная в связи с этим прокламация гласила: «4 миллиона людей в нужде, 4 миллиона в нищете, полмиллиона в полунищете, полмиллиона в блестящей роскоши».

Правительство всеми средствами сопротивлялось реформе, не останавливаясь перед кавалерийскими атаками против демонстраций. Палата лордов отклоняла билли, уже принятые палатой общин.

Следуя извечной тактике правящих классов, регент Англии характеризовал английскую избирательную систему как самую совершенную из всех возможных. Глава правительства герцог Веллингтон возражал против реформы с помощью пошлых аргументов насчет «человеческой природы, не способной достигнуть совершенства», и т.п.

Борьба за реформу создавала благоприятные условия для возникновения разного рода рабочих союзов, и они действительно возникали. Они требовали реформы, но всякий разумный наблюдатель мог заметить, что на этом дело не кончится.

Желая покончить с сопротивлением лордов, буржуазные организации обратились с призывом изымать вклады из банков.

Перед двойной угрозой - рабочих союзов и финансового банкротства - лорды сдались. Билль о реформе, предложенный правительством вигов, стал законом. Это событие, которому отводят так много места в политической истории Англии, произошло в 1832 году.

Реформа 1832 года, как и все английские реформы, не может быть названа радикальной, о чем свидетельствуют ее главные установления:

а) более 50 местечек - из тех, что «гнилые», - были вовсе лишены представительства в парламенте;

б) еще 30 местечек должны были удовольствоваться сокращением числа депутатов;

в) освободившиеся 143 места были отданы: 66 - новым городам, 65 - графствам, остальные - Шотландии, Ирландии, Уэллсу;

г) старинный избирательный ценз - 40 шиллингов - был отменен.

В средние века, когда он был установлен, исходили из того, что именно такая сумма требовалась на содержание и экипировку солдата. В XIX веке все это выглядело по-другому.

Городским избирателем делался тот, кто имел в собственности дом, приносящий не менее 10 фунтов стерлингов в год. Наниматель дома делался избирателем в том случае, если арендная плата достигала 10 фунтов стерлингов в год, то есть равнялась годовому доходу арендатора средней руки;

д) избирательным правом наделялись земельные собственники и долгосрочные арендаторы с доходом 10 фунтов стерлингов в год и краткосрочные — с доходом в 50 фунтов стерлингов.

Таким образом, править Англией уполномочивался собственник. Число избирателей составило 376 тыс. человек (вместо прежних 247 тыс.). Правом голоса была наделена 1/32 часть населения (376 тыс. на 12 миллионов!).

Реформа сделала необходимой борьбу за голоса избирателей, чем раньше пренебрегала. Обе партии - и тори и виги - быстро это поняли. Они поспешили отбросить свои прежние клички и обзавестись «приличными» названиями. Тори сделались «консерваторами», виги - «либералами». Названия и на этот раз пришли из-за границы. Они возникли в Испании.

Назвав себя столь необыкновенно (по нашим нынешним понятиям), тори как бы говорили: «Мы не зарекаемся против реформ, но в принципе за то, чтобы все оставалось как прежде». Виги, наоборот, заявили претензию стать руководителями прогресса.

Современник событий и внимательный наблюдатель, Генрих Гейне писал: «Привычное представление сводится к тому, что партия тори склоняется целиком на сторону трона... партия же вигов... склоняется более в сторону народа. Однако такого рода определения расплывчаты и ими пользуются главным образом в книгах. На эти наименования следует смотреть как на названия группировок. Они обозначают людей, которые в известных спорных вопросах держатся вместе...

О принципах нет вовсе речи; единодушие существует не по поводу определенных идей, но по поводу определенных мероприятий в области государственного управления».

Билет 20 и 21

Великая французская революция, буржуазно-демократическая революция 1789—94 во Франции, нанёсшая решающий удар по феодально-абсолютистскому строю и расчистившая почву для развития капитализма.

Великая французская революция явилась закономерным результатом длительного и прогрессировавшего кризиса изжившей себя феодально-абсолютистской системы, отражавшего нараставший конфликт между старыми, феодальными производственными отношениями и выросшим в недрах феодального строя новым, капиталистическим способом производства. Выражением этого конфликта являлись глубокие непримиримые противоречия между третьим сословием, составлявшим подавляющее большинство населения, с одной стороны, и господствовавшими привилегированными сословиями — с другой. Несмотря на различие классовых интересов входивших в третье сословие буржуазии, крестьянства и городского плебейства (рабочих мануфактур, городской бедноты), их объединяла в единой антифеодальной борьбе заинтересованность в уничтожении феодально-абсолютистской системы. Руководителем в этой борьбе выступала буржуазия, которая была в то время прогрессивным и революционным классом.

Основные противоречия, предопределившие неизбежность революции, были обострены государственным банкротством, начавшимся в 1787 торгово-промышленным кризисом, неурожайными годами, повлекшими за собой голод. В 1788—89 в стране сложилась революционная ситуация. Крестьянские восстания, охватившие ряд французских провинций, переплетались с выступлениями плебейства в городах (в Ренне, Гренобле, Безансоне в 1788, в Сент-Антуанском предместье Парижа в 1789 и др.). Монархия, оказавшаяся не в состоянии удерживать старыми методами свои позиции, была вынуждена пойти на уступки: в 1787 были созваны нотабли, а затем Генеральные штаты, не собиравшиеся с 1614.

5 мая 1789 в Версале открылись заседания Генеральных штатов. 17 июня 1789 собрание депутатов третьего сословия провозгласило себя Национальным собранием; 9 июля — Учредительным собранием. Открытая подготовка двора к разгону Учредительного собрания (отставка Ж. Неккера, стягивание войск и т.п.) послужила непосредственным поводом к всенародному восстанию в Париже 13—14 июля.

Первый этап революции (14 июля 1789—10 августа 1792). 14 июля восставший народ штурмом взял Бастилию — символ французского абсолютизма. Взятие Бастилии явилось первой победой восставшего народа, началом Великая французская революция Король был вынужден признать революцию. В последующие недели революция распространилась по всей стране. В городах народ смещал старые органы власти и заменял их новыми буржуазными муниципальными органами. В Париже и в провинциальных городах буржуазия создавала свою вооруженную силу — Национальную гвардию. Одновременно во многих провинциях (в особенности в Дофине, Франш-Конте, Эльзасе и др.) развернулись необычные по силе и размаху крестьянские восстания и выступления. Могучее крестьянское движение летом и осенью 1789 расширило и закрепило победу революции. Отражением огромного революционного подъёма, охватившего всю страну в начальный период революции, когда буржуазия смело шла на союз с народом и всё третье сословие выступало единым против феодально-абсолютистского строя, явилась Декларация прав человека и гражданина, принятая Учредительным собранием 26 августа 1789.

Однако плодами революции воспользовалось не всё третье сословие и даже не вся буржуазия, а лишь крупная буржуазия и шедшее с ней вместе либеральное дворянство. Главенствуя в Учредительном собрании, муниципалитетах, в командовании Национальной гвардией, крупная буржуазия и её партия — конституционалисты (руководители — О. Мирабо, М. Ж. Лафайет, Ж. С. Байи и др.) стали господствующей силой в стране.

Первый этап революции стал периодом господства крупной буржуазии; законодательство и вся политика Учредительного собрания определялись её интересами. В той мере, в какой они совпадали с интересами остальной части третьего сословия — демократических слоев буржуазии, крестьянства и плебейства — и способствовали разрушению феодального строя, они были прогрессивными. Таковы были декреты об отмене деления на сословия, о передаче церковного имуществ в распоряжение нации (2 ноября 1789), о церковной реформе (ставившей духовенство под контроль государства), об уничтожении старого, средневекового административного деления Франции и о разделении страны на департаменты, дистрикты, кантоны и коммуны (1789—90), об упразднении цехов (1791), об уничтожении регламентации и др. ограничений, препятствовавших развитию торговли и промышленности, и т.п. Но в главном вопросе революции — аграрном, крупная буржуазия упорно сопротивлялась основному требованию крестьянства — ликвидации феодальных повинностей. Принятые под давлением крестьянских восстаний решения Учредительного собрания по аграрному вопросу [4—11 августа 1789 об отмене некоторых феодальных привилегий (десятины, права на охоту и т.п.) и 15 марта 1790 об отмене «личных» феодальных повинностей и частично триажа ] оставляли в силе основные феодальные права и не удовлетворили крестьянства. Стремлением закрепить политическое господство крупной буржуазии и устранить народные массы от участия в политической жизни были проникнуты декреты (конец 1789) о введении цензовой избирательной системы и разделении граждан на «активных» и «пассивных» (декреты вошли в Конституцию 1791). Классовыми интересами буржуазии был продиктован и первый антирабочий закон — Ле Шапелье закон (14 июня 1791), запрещавший стачки и рабочие союзы.

Антидемократическая политика крупной буржуазии, отделившейся от остальной части третьего сословия и превратившейся в консервативную силу, вызывала резкое недовольство крестьянства, плебейства и шедшей с ними демократической части буржуазии. Крестьянские выступления с весны 1790 вновь усилились. Активизировались народные массы в городах. Ухудшившееся продовольственное положение в Париже и контрреволюционные намерения сторонников королевского двора побудили народ Парижа 5—6 октября 1789 пойти походом на Версаль. Вмешательство народа сорвало контрреволюционные планы и заставило Учредительное собрание и короля переехать из Версаля в Париж. Наряду с Якобинским клубом всё большее влияние на массы приобретали и другие революционно-демократические клубы — кордельеров, «Социальный кружок» и др., а также такие органы революционной демократии, как издававшаяся Ж. П. Маратом газета «Друг народа». Последовательная борьба в Учредительном собрании небольшой группы депутатов во главе с М. Робеспьером против антидемократической политики большинства встречала всё большее сочувствие в стране. Выражением обострившихся классовых противоречий внутри бывшего третьего сословия явился так называемый вареннский кризис — острый политический кризис в нюне — июле 1791, возникший в связи с попыткой короля Людовика XVI бежать за границу. Расстрел 17 июля по приказу Учредительного собрания демонстрации на Марсовом поле парижан, требовавших отрешения короля от власти, означал превращение крупной буржуазии из консервативной в контрреволюционную силу. Происшедший накануне (16 июля) раскол Якобинского клуба и выделение конституционалистов в Клуб фельянов также выражали совершившийся открыто раскол третьего сословия.

События во Франции оказали большое революционизирующее влияние на прогрессивные общественные силы др. стран. В то же время против революционной Франции начал складываться контрреволюционный блок европейских феодальных монархий и буржуазно-аристократических кругов Великобритании. С 1791 подготовка европейских монархий к интервенции против французской революции приняла открытый характер. Вопрос о надвигавшейся войне стал главным вопросом политической борьбы в открывшемся 1 октября 1791 Законодательном собрании между группировками фельянов, жирондистов и якобинцев. 20 апреля 1792 Франция объявила войну Австрии. В том же году в войну с революционной Францией вступили Пруссия и Сардинское королевство, в 1793 — Великобритания, Нидерланды, Испания, Неаполитанское королевство, германские государства и др. В этой войне «революционная Франция оборонялась от реакционно-монархической Европы» (Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд., т. 34, с. 196).

С самого начала военных действий внутренняя контрреволюция сомкнулась с внешней. Измена многих генералов французской армии облегчила интервентам проникновение на территорию Франции, а затем наступление на Париж. В процессе могучего патриотического движения народных масс, поднявшихся на защиту революционного отечества, были созданы в кратчайшие сроки многочисленные формирования добровольцев (см. Федераты). Законодательное собрание было вынуждено объявить 11 июля 1792 «отечество в опасности». В то же время народный гнев обратился против тайных союзников интервентов — короля и его сообщников. Движение против монархии вылилось 10 августа 1792 в мощное народное восстание в Париже, возглавленное созданной в ночь с 9 на 10 августа Парижской Коммуной (см. в ст. Парижская Коммуна 1789—94). Победоносное восстание свергло существовавшую около 1000 лет монархию, сбросило стоявшую у власти крупную буржуазию и её партию фельянов, сомкнувшихся с феодально-дворянской контрреволюцией. Это дало толчок дальнейшему развитию революции по восходящей линии.

Второй этап революции (10 августа 1792—2 июня 1793) определялся острой борьбой между якобинцами-монтаньярами и жирондистами. Жирондисты (руководители — Ж. П. Бриссо, П. В. Верньо, Ж. М. Ролан и др.) представляли торгово-промышленную и землевладельческую буржуазию, преимущественно провинциальную, успевшую получить некоторые выгоды от революции. Придя в качестве правящей партии на смену фельянам и переходя на консервативные позиции, жирондисты стремились остановить революцию, не допустить её дальнейшего развития. Якобинцы (руководители — М. Робеспьер, Ж. П. Марат, Ж. Ж. Дантон, Л. А. Сен-Жюст) не были однородной партией. Они представляли блок средних и низших слоев буржуазии, крестьянства и плебейства, то есть классовых групп, требования которых ещё не были удовлетворены, что побуждало их стремиться к углублению и расширению революции.

Эта борьба, принявшая форму конфликта между Законодательным собранием, где главенствовали жирондисты, и Парижской Коммуной, где ведущую роль играли якобинцы, затем была перенесена в избранный на основе всеобщего избирательного права (для мужчин) Конвент, начавший работу 20 сентября 1792, в день победы французских революционных войск над интервентами при Вальми. На первом публичном заседании Конвент единодушно принял решение об упразднении королевской власти (21 сентября 1792). Во Франции была установлена республика. Вопреки сопротивлению жирондистов якобинцы настояли на предании бывшего короля суду Конвента, а затем, после признания его виновности, на вынесении ему смертного приговора. 21 января 1793 Людовик XVI был казнён.

Победа при Вальми остановила наступление интервентов. 6 ноября 1792 при Жемапе была одержана новая победа, 14 ноября революционные войска вступили в Брюссель.

Резкое ухудшение экономического и в особенности продовольственного положения вследствие войны способствовало обострению классовой борьбы в стране. В 1793 вновь усилилось крестьянское движение. В ряде департаментов (Эр, Гар, Нор и др.) крестьяне самовольно осуществляли раздел общинных земель. Очень острые формы принимали выступления голодающей бедноты в городах. Выразители интересов плебейства — «бешеные» (вожди — Ж. Ру, Ж. Варле и др.), требовали установления максимума (твёрдых цен на предметы потребления) и обуздания спекулянтов. Считаясь с требованиями масс и учитывая сложившуюся политическую обстановку, якобинцы пошли на союз с «бешеными». 4 мая Конвент, несмотря на сопротивление жирондистов, декретировал установление твёрдых цен на зерно. Упорное стремление жирондистов навязать стране свою антинародную политику, усиление репрессивных мер против народных движений, измена в марте 1793 ген. Ш. Ф. Дюмурье, тесно связанного с жирондистскими лидерами, и почти одновременное предание суду Марата свидетельствовали о том, что жирондисты, как в своё время фельяны, стали превращаться из силы консервативной в контрреволюционную. Попытка жирондистов противопоставить Парижу провинцию (где их позиции были сильны), сближение жирондистов с открыто контрреволюционными элементами сделали неизбежным новое народное восстание 31 мая — 2 июня 1793. Оно завершилось изгнанием жирондистов из Конвента и переходом власти к якобинцам.

Начавшийся третий этап революции (2 июня 1793—27/28 июля 1794) был её высшим этапом — революционно-демократической якобинской диктатурой. Якобинцы пришли к власти в критический момент в жизни республики. Войска интервентов вторгались с севера, востока и юга. Контрреволюционные мятежи (см. Вандейские войны) охватили весь северо-запад страны, а также юг. Около двух третей территории Франции оказалось в руках врагов революции. Лишь революционная решимость и смелость якобинцев, развязавших инициативу народных масс и возглавивших их борьбу, спасла революцию и подготовила победу республики. Аграрным законодательством (июнь — июль 1793) якобинский Конвент передал крестьянам общинные и эмигрантские земли для раздела и полностью уничтожил все феодальные права и привилегии. Таким образом, главный вопрос революции — аграрный — был разрешен на демократической основе, бывшие феодально-зависимые крестьяне превратились в свободных собственников. Эта «действительно революционная расправа с отжившим феодализмом...» (Ленин В. И., там же, с. 195) предрешила переход на сторону якобинского правительства основных масс крестьянства, его активное участие в защите республики и её социальных завоеваний. 24 июня 1793 Конвент утвердил вместо цензовой конституции 1791 новую конституцию — гораздо более демократическую. Однако критическое положение республики вынудило якобинцев отсрочить введение в действие конституционного режима и заменить его режимом революционно-демократической диктатуры. Складывавшаяся в ходе напряжённой классовой борьбы система якобинской диктатуры сочетала сильную и твёрдую централизованную власть с идущей снизу широкой народной инициативой. Конвент и Комитет общественного спасения, ставший фактически главным органом революционного правительства, а также в известной мере и Комитет общественной безопасности располагали полнотой власти. Они опирались на организованные по всей стране революционные комитеты и «народные общества». Революционная инициатива масс в период якобинской диктатуры проявилась особенно ярко. Так, по требованию народа Конвент 23 августа 1793 принял исторический декрет о мобилизации всей французской нации на борьбу за изгнание врагов из пределов республики. Подготовленное «бешеными» выступление плебейских масс Парижа 4—5 сентября 1793 заставило Конвент в ответ на террористические акты контрреволюции (убийство Ж. П. Марата, вождя лионских якобинцев Ж. Шалье и др.) поставить революционный террор в порядок дня, расширив репрессивную политику против врагов революции и против спекулятивных элементов. Под давлением плебейских масс Конвент принял (29 сентября 1793) декрет о введении всеобщего максимума. Устанавливая максимум на продукты потребления, Конвент в то же время распространил его и на заработную плату рабочих. В этом особенно ярко проявилась противоречивая политика якобинцев. Она сказалась также в том, что, приняв ряд требований движения «бешеных», якобинцы к началу сентября 1793 разгромили это движение.

Якобинское революционное правительство, мобилизовав народ на борьбу с внешней и внутренней контрреволюцией, смело используя творческую инициативу народа и достижения науки для снабжения и вооружения многочисленных армий республики, созданных в кратчайший срок, выдвигая из народных низов талантливых полководцев и смело применяя новую тактику военных действий, уже к октябрю 1793 добилось перелома в ходе военных операций. 26 июня 1794 войска республики нанесли интервентам решающее поражение при Флёрюсе.

За один год якобинская диктатура разрешила главные задачи буржуазной революции, остававшиеся нерешенными в течение 4 предшествовавших лет. Но в самой якобинской диктатуре и в якобинском блоке, объединявшем классово разнородные элементы, были заложены глубокие внутренние противоречия. До тех пор, пока исход борьбы с контрреволюцией не был решен и оставалась реальной опасность феодально-монархической реставрации, эти внутренние противоречия оставались приглушёнными. Но уже с начала 1794 в рядах якобинского блока развернулась внутренняя борьба. Руководившая революционным правительством группировка робеспьеристов в марте — апреле поочерёдно разгромила левых якобинцев (см. Шометт, Эбертисты), стремившихся к дальнейшему углублению революции, и дантонистов, представлявших новую, нажившуюся за годы революции буржуазию, стремившуюся ослабить революционную диктатуру. Принятые в феврале и марте 1794 так называемые вантозские декреты, в которых нашли выражение уравнительные устремления робеспьеристов, не были проведены в жизнь вследствие сопротивления крупно-собственнических элементов в аппарате якобинской диктатуры. От якобинской диктатуры стали частично отходить плебейские элементы и сельская беднота, ряд социальных требований которых не был удовлетворён. В то же время большая часть буржуазии, не желавшей далее мириться с ограничительным режимом и плебейскими методами якобинской диктатуры, переходила на позиции контрреволюции, увлекая за собой зажиточное крестьянство, недовольное политикой реквизиций, а вслед за ним и среднее крестьянство. Летом 1794 возник заговор против возглавлявшегося Робеспьером революционного правительства, приведший к контрреволюционному перевороту 9 термидора (27/28 июля 1794), свергнувшему якобинскую диктатуру и тем самым положившему конец революции (см. Термидорианский переворот). Поражение якобинской диктатуры было обусловлено углублением её внутренних противоречий и, главным образом, поворотом основных сил буржуазии и крестьянства против якобинского правительства.

Великая французская революция имела огромное историческое значение. Будучи по своему характеру народной, буржуазно-демократической, Великая французская революция решительнее и основательнее, чем какая-либо др. из ранних буржуазных революций, покончила с феодально-абсолютистским строем и тем самым способствовала развитию прогрессивных для того времени капиталистических отношений. Великая французская революция заложила основу прочных революционно-демократических традиций французского народа, она оказала серьёзное и длительное влияние на последующую историю не только Франции, но и многих др. стран (их идеологию, искусство и литературу).

Билет 22

Якобинская диктатура

, революционно-демократическая диктатура, высший этап Великой французской революции. Была установлена в результате народного восстания 31 мая — 2 июня 1793, приведшего к власти якобинцев (отсюда утвердившееся за ней в исторической литературе название). Опиралась на революционный блок городской мелкой и средней буржуазии, большинства крестьянства и плебейских масс. Я. д. установилась в тяжёлых условиях, когда развязанные внутренними врагами мятежи (роялистов в Вандее, жирондистов в Бордо, Тулузе, Лионе и других городах), контрреволюционный террор, интервенция, экономические трудности поставили французскую республику на грань катастрофы. Правовое оформление системы власти Я. д. осуществлялось постепенно и было завершено декретами 10 октября и 4 декабря 1793, учредившими во Франции "временный революционный порядок управления" (введение в действие буржуазно-демократической конституции, принятой Конвентом 24 июня 1793, было отложено). Вся полнота законодательной и исполнительной власти сосредоточилась в руках Конвента и его комитетов; Комитет общественного спасения (с 27 июля фактически возглавлявшийся М. Робеспьером) в сущности выполнял функции революционного правительства; основной задачей Комитета общественной безопасности и Революционного трибунала была борьба против внутренней контрреволюции. В департаменты и в армии направлялись облечённые чрезвычайными полномочиями комиссары Конвента. Сосредоточение государственной власти в руках якобинского правительства сочеталось с широкой инициативой народных масс и их организаций. Наряду с Якобинским клубом большую политическую роль играли демократическая по составу Парижская коммуна, выборы в которую были проведены в ноябре 1792 (см. в ст. Парижская коммуна 1789—1794), и связанные с ней секции Парижа, а также Клуб кордельеров, функционировавшие по всей стране революционные комитеты, многочисленные народные общества. Прямое давление народных масс на Конвент во многом определяло решительную политику Я. д. По инициативе парижских секций Коммуны был издан 23 августа 1793 декрет о мобилизации всей нации для отпора врагу.

Под нажимом парижского плебейства 4—5 сентября 1793 Конвент ответил революционным террором на террор врагов революции, репрессиями по отношению к спекулянтам, вмешательством государства в сферу распределения главных продуктов потребления (декрет о всеобщем максимуме 29 сент. 1793 и др.). Эти меры ограничивали свободу буржуазного накопления, задевали интересы городской и сельской буржуазии и шли дальше "... непосредственных, ближайших, созревших уже вполне буржуазных целей..." революции (Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд., т. 17, с. 47).

Якобинцы в кратчайший срок решили главные задачи буржуазной революции и отстояли её завоевания. Декретами 1793 (3 июня — о распродаже мелкими участками земель эмигрантов, 10 июня — о возвращении крестьянам захваченных феодалами общинных земель и их равном разделе между членами общины, 17 июля — о полной и безвозмездной ликвидации феодальных повинностей) было обеспечено радикальное и по своей смелости уникальное в истории буржуазных революций Запада решение главного вопроса революции — аграрного. Я. д. нанесла сокрушительный удар силам внутренней контрреволюции, в частности вандейским мятежникам (см. Вандейские войны). Создание массовой национальной армии, чистка офицерского состава, выдвижение талантливых командиров из народа, спешное развёртывание военного производства, выработка новой стратегии и тактики, революционно-патриотический энтузиазм и твёрдое военное руководство обеспечили перелом на фронтах в пользу Франции. К началу 1794 территория Франции была очищена от интервентов; 26 июня 1794 в битве при Флёрюсе (современная Бельгия) были разбиты основные силы австрийских Габсбургов. Высоко оценивая историческое значение революционной деятельности Я. д., В. И. Ленин писал: "... чтобы быть конвентом, для этого надо сметь, уметь, иметь силу наносить беспощадные удары контрреволюции, а не соглашаться с нею. Для этого надо, чтобы власть была в руках самого передового, самого решительного, самого революционного для данной эпохи класса" (там же, т. 34, с. 37).

Дата добавления: 2015-11-14