Fxxk me right

http://ficbook.net/readfic/3656081

Автор: woovecha (http://ficbook.net/authors/330656)
Фэндом: EXO - K/M
Персонажи: Чонин/Кёнсу
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Повседневность, PWP, AU
Предупреждения: OOC
Размер: Мини, 9 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
С тех пор как у Чанёля появляется напарник для исследовательской работы, у Кёнсу почти не остаётся времени, которое он может провести наедине с самим собой.

Примечания автора:
кайсу-порнушка для вас, дорогие извр.. шипперы
take it easy~
я тоже ржу с названия

автор морально кончился на этом тексте.

этого тут вообще не должно было быть. поэтому я умываю руки, сматываю удочки, гашу свет, снимаю с себя ответственность и иду в бункер, думать над своим поведением.

17.10.2015
№11 в жанре «PWP»
№22 в жанре «AU»
№24 в жанре «Повседневность»

С тех пор как у Чанёля появляется напарник для исследовательской работы, у Кёнсу почти не остаётся времени, которое он может провести наедине с самим собой. Этот Ким Чонин постоянно торчит в их комнате, нервируя. Он приходит, как только заканчиваются пары, и они засиживаются с Чанёлем над книжками и конспектами до позднего вечера. И так продолжается уже третью неделю.

Вообще, Чанёль — хороший сосед. У него всегда можно что-нибудь одолжить, он редко кого-то приводит, предпочитает сам быть гостем, часто ночуя в другом месте, не шумит тогда, когда не надо, и с ним о многом можно поговорить. Но когда он безвылазно сидит в комнате, то автоматически становится вместе с этим своим Ким Чонином причиной раздражённого и недовольного вида Кёнсу.

До не может взять в толк, почему бы этим двоим не заняться проектом в библиотеке или в круглосуточном кафе или, например, в комнате самого Кима. Чонина слишком много. Кёнсу кажется, что он чувствует его древесный парфюм повсеместно, даже на своих вещах. Чонин каждый раз приходит с пачками снеков и банками газировки, постоянно отвлекается, чтобы спросить у киснущего на своей кровати Кёнсу что-нибудь дурацкое, а несколько раз остаётся с ночёвкой под молчаливое согласие того же Кёнсу. И все эти несколько раз он едва не застаёт До на горяченьком, встав среди ночи в туалет. Вот за это Кёнсу его особенно ненавидит.

То ли это весна так влияет, то ли долгое отсутствие личной жизни, или же всё в совокупности, но Кёнсу вот уже несколько месяцев испытывает настоящий бунт гормонов, находясь в перманентном возбуждении. Каждую ночь перед сном под веками пляшут картинки самого пошлого содержания в которых Кёнсу сочно имеют во всех позах, а днём он не может спокойно смотреть на продолговатые предметы и линейки, не начав при этом размышлять и фантазировать о том, какая длина и форма лучше.

Почему у него нет парня, Кёнсу и сам понять не может. Последний секс был давно, даже вспоминать больно, а найти кого-нибудь всё не получается. Стрелять глазами в каждого понравившегося парня, надеясь, что тот окажется заинтересован — затея глупая, рискованная и малоэффективная, а опуститься до гейских онлайн-знакомств ему не позволяет гордость. Поэтому, сознательно себя обложив, Кёнсу находит себе одну настоящую и такую необходимую его нежной извращённой душе радость.

Радость эту, поскольку у До отвращение к тупым кликухам, лаконично зовут Господин Член, она восемнадцати сантиметров ростом, восхитительного полупрозрачного фиолетового цвета, красивой ребристой формы и при должном обращении умеет вибрировать так, что приходится задыхаться. Кроме того, по акции Кёнсу достаётся ещё и аккуратная анальная пробка, так что из магазина он выходит самым счастливым и озабоченным человеком на Земле, с нетерпением предвкушая знакомства со своими новыми друзьями.

И на протяжении двух месяцев всё проходит хорошо и даже очень, но больше двух недель назад у Кёнсу почти буквально отбирают его маленькую радость, денно и нощно оккупируя комнату, так что остаётся только позорно передёргивать по-быстрому вечерами в душевой кабинке и желать вездесущему Ким Чонину, чтобы его отросток усох и отвалился за полным отсутствием мужского сострадания.

Но сегодня день совершенно прекрасный. Сегодня Чанёль обещает вернуться позднее обычного или вообще глубоким вечером, так что после пар Кёнсу сразу мчится в общагу и ни на секунду не теряет хорошего настроения. Он скидывает вещи, быстро и основательно принимает душ, переодевается и, прогнав грустные и стыдливые мысли о том, что это не дело, и лучше бы уже найти кого-нибудь классного для полноценного здорового секса, вставляет в себя тонкую чёрную пробку, предчувствуя отличный вечер.

Вся его идиллия нарушается внезапным стуком в дверь, когда Кёнсу только-только достаёт свой нежно любимый вибратор из самого укромного уголка. На пороге стоит грёбанный Ким Чонин, с улыбочкой сжимает ладонью ручку от висящей на плече сумки и интересуется, где Чанёль.

— Его нет, и не будет сегодня, — отвечает Кёнсу как можно более ровным и убедительным тоном и надеется, что под длинной пижамной кофтой не выпирает ничего компрометирующего.

— Жаль. Тогда я возьму некоторые записи и подожду его немного? Мы должны были сегодня работать, так много дел ещё, — Чонин спрашивает это будто дежурно, и, не дожидаясь ответа, заходит в комнату, кивнув. Кёнсу не успевает даже придержать дверь и застывает, раскрыв рот и проклиная себя за то, что вообще открыл.

И вот они сидят уже больше получаса. Чонин по-деловому перебирает чанёлевы бумажки, устроившись с ногами на его кровати, а Кёнсу сидит на своей, ёрзая, и делая вид, что тоже занят. Чонина никак не удаётся выгнать, и от бессилия и детской обиды Кёнсу хочется разрыдаться. Не для того он пересмотрел кучу порно, чтобы потом промучиться со стояком и бездарно спустить в туалете, радуясь, что отпустило и не застукали. Нет, Кёнсу хочется делать это долго и со вкусом, на своей мягкой удобной кровати, а посторонний и упёртый Ким снова всему мешает.

Он смотрит на экран планшета, переставляя включённые в панике шахматы, которые со скуки даже начинают занимать, и пышет ненавистью. Впрочем, Кёнсу просто излишне дипломатичен.

— Забери их к себе, у себя и доделаешь, — предлагает он, прокашлявшись.

Чонин отрывает взгляд от бумаги и отстранённо говорит:

— Чанёль-хён меня убьёт потом, тут же запутаться легко. Да и мне просто нужно свериться с его информацией. Подожду его, должен же вернуться.

И на секунду улыбается. Кёнсу готов сорваться и идти выгонять его пинками, но, дёрнувшись, вдруг томно ойкает и пугается. Тогда он начинает из мстительных побуждений разглядывать Чонина.

Парень, на самом деле, очень симпатичный. Да что уж там, он настоящий красавчик, Кёнсу едва ли не завистливо фыркает, подумав, что у такого-то уж наверняка каждый вечер есть секс. В Чонине вообще много ненавязчивой природной сексуальности, будто он совсем не при делах, такой расслабленной небрежности, из-за которой думается, что он может быть разным в постели, стоит его только правильно завести. В нём много и милой уютности, в этих его сонных выражениях, в частой заторможенности и тёплой серой кенгурушке, которую страшно хочется у него отобрать и носить, пропитанную запахами парфюма и самого Чонина. Кёнсу спускается взглядом с густых каштановых волос, рассыпавшихся по пробору, на красивые глаза и тёмные, крупные губы, наверняка очень мягкие. На изгиб смуглой крепкой шеи, которая пышет нежным теплом возле ворота, куда непременно хочется уткнуться лицом и вдыхать, и на большие, но аккуратные ладони с длинными пальцами, Кёнсу уверен, очень сильные.

Кёнсу смотрит на то, как Чонин сидит, согнув ноги по-турецки, уперев локоть в коленку и устроив на ладони лицо. Да, Ким ещё и гибкий, Кёнсу помнит, как Чанёль рассказывал, что младший занимается танцами. И у него наверняка крепкая упругая задница. Сглатывая, До не решается представлять Чонина обнажённым. Он глубоко вздыхает, ловя мурашки от очередного движения и думает, что неплохая идея — взять, да с отчаяния собраться в какой-нибудь кабак, чтобы его там кто-нибудь уже наконец снял.

— Ты не против? — как-то внезапно спрашивает Чонин, вырывая Кёнсу из грёз. — Тут немного жарко.

До непонимающе смотрит, а Чонин легко улыбнувшись, скатывается с кровати и стягивает с себя кенгурушку через голову. Кёнсу залипает на полоске оголившегося пресса над поясом джинсов, на том, как напрягаются и дёргаются в движении твёрдые мышцы, когда Чонин становится боком, и взгляд невольно замечает, что тёмная гладкая кожа покрыта мурашками. Но это становится не так важно, потому что потом Кёнсу не совсем случайно смотрит на пах Чонина и обнаруживает, что ширинка на его низкопосаженных узких джинсах весьма внушительно топорщится. Несколько иначе, чем положено, крупной длинной складочкой в один бок и очертания все очень интригующие.

Смущённо покашляв, Кёнсу толкает на носу очки вверх и прячет взгляд в экране. Ничего себе, кто бы знал, что история архитектуры древнего Китая такая возбуждающая. Он кидает на парня напротив быстрый взгляд. Чонин садится обратно, как ни в чём не бывало, а вот у самого Кёнсу всё внутри сладко стискивает жаром от такой ситуации. Как же хочется. Это несправедливо — вот так приходить и дразнить.

Тем временем Чонин ложится на кровати и потягивается, показывая изнывающему Кёнсу ещё больше кожи, а затем встаёт и по-хозяйски идёт в ванную. Кёнсу в неверии хмурится, предполагая, что Ким пошёл дрочить, и косится на свою подушку, под которой спрятан вибратор, встречу с которым ему сегодня опять успешно обламывают.

Нервно вздыхая и думая, что просто кончить — уже будет хорошо, До тянется к своему телефону и строчит Чанёлю возмущённое сообщение.

Он чуть двигает бёдрами, но не успевает даже запустить руку в штаны, как дверь ванной распахивается снова, и Чонин возвращается. Кёнсу подпрыгивает на кровати, чертыхаясь, и просто ну почему его никто не может оставить в покое. До тихо бесится, насылая проклятья, а Чонин вдруг привлекает внимание, протягивает ему что-то и загадочно спрашивает:

— Что это, хён?

Рядом вздрагивает оповещением телефон. В ладони Кёнсу обнаруживает тюбик с чем-то прозрачным. Он тупо смотрит на смазку, которую ему вручает Чонин, и думает, что её явно не было раньше в ванной. Рядом под весом Кима проминается кровать, и Кёнсу переводит потерянный взор на Чонина, который даже не скрывает ухмылки.

— Э-э?.. — изрекает Кёнсу, медленно сглатывая под гипнотическим взглядом карих глаз. — Это…

Ким словно с издёвкой поднимает брови. Щеки завороженного Кёнсу невесомо касаются кончики пальцев Чонина, а потом он стремительно опускает ладонь вниз и ощутимо сжимает прикрытый двумя слоями тонкой ткани стояк До. Кёнсу дёргается от резкого прикосновения, не сдержавшись стонет в голос, и испуганно смотрит в ответ.

— Верно, хён. Это то, что нам с тобой понадобится сегодня, — Чонин нагло улыбается и вжимает руку сильнее, перебирая пальцами, чтобы схватиться удобнее. Кёнсу задушено всхлипывает, а внутри становится так горячо и хорошо, что он бы попросил оставить эту ладонь навечно. Чонин наклоняется ближе и выдыхает в ухо: — Потому что я тебя наконец-то трахну.

«Господибожемой, да, да, да!» — хочется воскликнуть Кёнсу, когда вслед за словами на его мочке смыкаются влажные губы, и Чонин играет с ней языком.

— М-х, — лишь произносит он, потому что через мгновение Ким отстраняется, стаскивает с его носа очки, и с напором целует Кёнсу, с жаркими нетерпеливыми вздохами сразу же проскальзывая языком в приоткрытый рот.

Чонин целует глубоко и голодно, будто показывает, как сильно он хочет и как он будет делать это с Кёнсу. До в ответ извивается, стремясь потереться членом, и тянет наверх футболку Чонина, который роняет их обоих на кровать и, оторвавшись с влажным звуком, без лишних движений снимает одежду с себя и заодно раздевает и старшего. Чонин становится на коленях меж его расставленных ног, и Кёнсу готов кончить только от этого, представив, что будет дальше.

Чонин чёртов Аполлон. Кёнсу почти говорит это вслух, когда видит оголённую кожу его торса с рельефными мышцами и тёмными пятнышками сосков. Чонин снова ухмыляется, заметив реакцию Кёнсу, наклоняется к нему и минуя губы широко проходится языком по шее, отчего До дрожит и льнёт ближе, а потом судорожно вздыхает, ощущая, как за ухом, на шее, на плечах и груди одно за другим расцветают красные пятна.

— Это был я, — урчит Чонин, оставляя неяркий след от зубов на втянувшемся животе. — И здесь, — он прихватывает губами нежный сосок, ласкает его, а потом ставит рядом засос.

Кёнсу классно и просто невероятно хорошо, и это всё так приятно, но он уже слишком возбуждён, поэтому лишь просяще поскуливает и мечется в сильных руках, снова впуская в рот горячий язык.

Когда Ким задевает пальцами наконечник пробки, а потом дразняще двигает её, прижимая меж их раздетыми телами болезненно возбуждённый и истекающий смазкой член старшего, этого становится достаточно, и Кёнсу видит звёзды под дрожащими веками, кончая с подавленным стоном, запрокинув голову.

— Упс, — улыбается Чонин, отстраняясь. — Я не хотел. Ты же простишь меня?

Смотря мимо и заново собирая свои мысли, Кёнсу думает, что, оказывается, этот милый парень с инженерного тот ещё чертяга. От неожиданности он охает и крупно вздрагивает, когда Чонин вытаскивает из его тела пробку.

— Так и знал, — он кидает её на кровать. — Видел бы ты себя до этого, хён.

— Прости, но ты всё будешь комментировать? — беззлобно интересуется Кёнсу. Ему хорошо, но после долгого терпения и воздержания хочется большего. А ещё у Чонина мягкие полные губы, и это заставляет строить на их счёт конкретные планы.

— Если тебе не нравится, я могу уйти, — дразнится Ким, легко прихватывая зубами мягкую кожу у согнутой коленки, и тут же отстраняясь.

В ответ Кёнсу хнычет и сверкает на него предупреждающим взглядом, а потом смотрит на чужие хипсы, ткань которых обтягивает приличных размеров возбуждённый член. Кёнсу хмыкает, заметив тёмное пятно у самого края, и сводит колени, ловя Чонина.

— Куда ты денешься, — шепчет он. Настаёт его черёд быть дерзким, и До подтягивается, садясь и оказываясь лицом напротив чужих ключиц.

В этот момент в затуманенных глазах младшего проскальзывает азартное и трогательно просящее выражение, словно ему уже не терпится и ещё немного, и он станет умолять. Ухмыльнувшись, Кёнсу одним точным движением опускает Чонина на лопатки, а затем избавляет от хипсов.

Он проводит по загорелому торсу ногтями от паха вверх, и Чонин тянется и облизывается, а его эрегированный член дёргается в предвкушении. На бархатной коже выступают мурашки, и Кёнсу повторяет движение снова, полностью сбивая Чонину дыхание и наслаждаясь видом. А затем наклоняется к самому главному.

Во рту собирается слюна от вида склонившего голову к животу, крепкого большого члена, блестящего от выделяющейся смазки. Кёнсу, в своей озабоченности повидавший в порнушке десятки пенисов, с восторгом дорвавшегося отмечает, что этот идеальный. Он, облизнувшись, берёт его сначала в руки, ощущая приятную тяжесть, а затем легко проводит сомкнутыми губами по горячему стволу, внимательно смотря снизу на лицо Чонина, блаженно прикрывающего глаза. А потом раскрывает рот, медленно и с удовольствием обводит языком крупную головку под участившиеся шумные вздохи и опускает голову, заглатывая почти полностью, втягивая щёки и кружа мягким языком. Кёнсу закрывает глаза и двигает головой, не торопясь, а выпустив изо рта, то лижет и посасывает головку, раздвигая складочки, то ласкает ствол, проходя с нажимом по венам, плотно держа у основания рукой. В волосах путаются чужие пальцы, и до слуха доносятся приглушённые пылкие ругательства Чонина, смешанные со стонами и резкими вздохами, и До тянется свободной рукой к своему паху, потому что это всё чертовски заводит.

— Хватит, — хрипло прерывает Чонин. Его приоткрытые губы влажно блестят, а взгляд тёмный и глубокий, и Кёнсу, у которого всё внутри горячо сжимается от желания, с ним охотно соглашается, выпрямляясь.

У Чонина такой приятный низкий бас, и когда он просит встать на четвереньки, Кёнсу готов сделать вообще что угодно. Он послушно становится, чуть прогибаясь в спине, и смотрит из-за плеча, как Чонин выдавливает лубрикант на ладонь, смазывает член, а потом притягивает Кёнсу к себе за пояс.

Чонин разводит половинки и проходится по влажной ложбинке ребром ладони снизу вверх, заставляя Кёнсу сжаться и вздрогнуть, а потом потянуться назад. Он снова дразнится, гладит бёдра, с чувством сминая ягодицы и медля, вводит в подрагивающее колечко мышц палец и затем второй и мучительно медленно прокручивает их, то раздвигая, то собирая вместе, а потом и вовсе безжалостно вынимает и снова вводит, отмечая вслух, как ему нравятся тихие беспрерывные постанывания в ответ.

От возбуждения у Кёнсу краснеют уши, шея и щёки, а во рту пересыхает, и он закусывает нижнюю губу, когда Чонин попадает подушечками по простате. Пальцев недостаточно, а эти болезненно неторопливые ласки вызывают стойкое желание закричать в отчаянии. Кёнсу сжимается, стонет в голос от очередного прикосновения и оборачивается, чтобы разразиться эмоциональной речью, но давится всеми претензиями. Ладони Чонина крепко вцепляются в его бёдра, а головка члена исчезает в теле. Ким входит плавно и легко и наклоняется, чтобы поцеловать взмокшие лопатки Кёнсу и его подрагивающие плечи.

Кёнсу же едва не хнычет от долгожданных ощущений и вытягивается, сгибая руки в локтях и опуская на них голову в поисках лучшего угла. Его пробирает дрожью и мурашками до самых вспотевших висков, и он стонет без стеснения, чувствуя растягивающую его изнутри горячую плоть. Чонин отстраняется, а потом входит снова одним толчком на всю длину, и Кёнсу выдыхает почти счастливо, захлёбываясь чувствами.

Чонин качает бёдрами, сразу задавая быстрый темп и больше не играя, а Кёнсу стонет прикрывая глаза при каждом толчке, потому что, да, чёрт возьми, это в тысячу раз лучше дурацкой резины. Сейчас Кёнсу готов признаваться в любви члену Чонина, движущемуся в его теле так точно и сильно. Он бессвязно мычит и скулит, собирая в кулаках простынь и мотает головой от накрывающих волнами ощущений. Ко всем игрушкам в одночасье пропадают всякие привязанности, потому что властные руки Чонина и его твёрдый член, толкающий внутренности к глотке, делают Кёнсу адски хорошо. Замедлившись, Чонин наклоняется и, опираясь на одну руку, ладонью второй с нажимом проводит по груди и дрожащему животу Кёнсу, а потом До чувствует мокрые прерывистые поцелуи, поднимающиеся с плеча на шею. И от такой невыносимой смеси грубости и нежности он готов влюбиться в этого парня.

Кёнсу едва держится на ослабевших коленках и прижимается к Чонину спиной, показывая, что ему тоже нравится. Он откидывает голову назад, и Ким находит его губы своими, целуя и покусывая их.

— Хочу видеть твоё лицо, — голос хрипит, когда он говорит это, горячо дыша Кёнсу на ухо.

Чонин с лёгкостью переворачивает теряющегося в ощущениях До на спину и, подхватывая под бёдра, подтягивает к себе. У Кёнсу в груди заходится сердце и ему очень жарко и очень хорошо, что не то слово, и хочется ещё, сильнее, глубже, ближе. Он блестящими глазами смотрит на влажную грудь Чонина, на его красивое лицо с раскрасневшимися щеками, на то, как перекатываются под смуглой кожей мышцы на сильных руках, на широкие крепкие плечи, на которых ноги Кёнсу будут смотреться просто потрясающе. И опускается взором вниз.

— Нравится? — спрашивает Чонин, заметив горящий взгляд на своём паху.

Набухшая тёмная головка касается входа, и насмешливый тон в густом голосе Чонина заставляет в нетерпении захныкать и жалобно свести брови.

— Да-а-ах, — Ким надавливает чуть выше и Кёнсу снова хочется ругаться. — Быстрее…

— Быстрее что? — он отталкивает спускающиеся к паху дрожащие ладони старшего и прихватывает одну его ногу под коленом.

— Чонин! — раздражённый заминкой, Кёнсу сердито сверкает на него глазами и без стеснения самыми пошлыми словами разъясняет, что и как Чонин должен с ним сделать.

Подхватив Кёнсу под поясницу, Ким лёгким движением укладывает его бёдра на свои и входит с напором, двигаясь резко и точно. Кёнсу прикрывает закатывающиеся от подскочившего удовольствия глаза и сладко стонет в невозможности сдерживаться. Он говорит о том, как ему хорошо, интимно шепчет имя Чонина и просит не останавливаться, подстёгивая.

В жаркой тесноте, плотно обхватывающей член, до умопомрачения классно и горячо, и Чонину не хочется прерываться ни на секунду. У него замыкает схемы от того, какой Кёнсу раскрепощённый и чувствительный и как открыто он реагирует на все его прикосновения. И это всё лучше, чем он представлял себе. Он мощно толкается, крепко удерживая Кёнсу в своих руках, и прерывисто дышит. У обоих из головы пропадают всякие мысли, кроме одной, относящейся к тому, что происходит сейчас между ними.

В какой-то момент Чонин ловит руку Кёнсу и тянет его, усаживая на себя и входя до упора. Кёнсу порывисто хватается за его влажную от испарины шею, встречаясь расфокусированным взглядом с таким же напротив, и чувствует, как широкие ладони сжимают его бёдра до синяков. Он стонет и поскуливает, не зная куда себя деть от накрывающих как цунами эмоций из-за того, что делает с ним Чонин, и не слышит ничего кроме тихого рычания над своим ухом. Запрокинув голову, он получает короткий укус под подбородком и в ответ смазано целует покрасневшие губы. Кёнсу опускается к своему паху, плотно овивая непослушными пальцами налитый кровью член. Дыхание смешивается, чувства переливаются через край, и надолго их обоих не хватает.

— Я сейчас… — с трудом выдыхает Чонин, и До чувствует, как слабеет хватка на его ягодицах. Он жмётся ближе, не давая выскользнуть, и сквозь подступающую глухоту интимно просит не отстраняться.

Кровь стучит в висках, растекаясь жидким оловом, и, срываясь на стон, Чонин изливается внутри. Задыхаясь, Кёнсу кончает следом, окропляя свой живот и чужую грудь.

Несколько расплывающихся во времени секунд Чонин держит его в объятиях, восстанавливая ясность разума, прежде чем Кёнсу откидывается назад, ложась на кровать. Он смотрит перед собой, успокаивая дыхание, но ни за что не может зацепиться взглядом. Расслабленное и удовлетворённое тело становится тяжёлым и неохота даже поворачиваться, а в груди так спокойно и свободно, что Кёнсу блаженно прикрывает глаза, отходя от мощного оргазма.

— Это было… — где-то рядом слышится приглушённый голос Чонина.

Кёнсу находит десятки восторженных эпитетов, но ему лень даже повернуть языком. Он довольно жмурится, сжимаясь, и мечтает, чтобы это состояние эйфории осталось навсегда. Сейчас ему не стыдно ни за что: ни за смущающую пробку, ни за те вещи, что он шептал в запале страсти, ни за то, что позволил сделать это с собой. А насчёт последнего он думает, что был бы круглым идиотом, если бы не дался Чонину. Потому что это было невероятно и просто потрясно. И точно было лучшим, что случилось с ним за последнее время, и пусть потом будет неловко.

Чонин наклоняется к нему, приподнявшись, и Кёнсу тянется навстречу короткому благодарному поцелую. Они молча лежат рядом и смотрят друг другу в глаза. Кёнсу скользит взглядом по лицу Кима вниз на ключицы и подмечает, что и сейчас находит этого парня действительно привлекательным. Грудь Чонина тяжело поднимается из-за сбившегося дыхания, а чёлка липнет ко лбу. Уголки его губ подрагивают, а потом растягиваются в улыбке, говорящей разом всё о том, что лень сейчас произносить вслух. Кёнсу прыскает тоже и осознаёт вдруг, что они всё ещё голые и на его кровати. Улыбка у Чонина больше довольная, чем насмешливая, но До легонько толкает его ладонью, прося, чтобы мысли так явно не проступали на лице. Облизнув губы, Ким начинает первым.

— Пустишь в душ?

Кёнсу согласно угукает и добавляет:

— Надо прибраться побыстрее, вдруг Чанёль придёт.

— Его до обеда можно не ждать, — Кёнсу с лёгким недоумением смотрит на него, а Чонин посмеивается, словно его шалость удалась. Цокнув языком, До качает головой. Ну конечно же, Чонин всё знал заранее и имел конкретную цель своего визита, которую успешно выполнил. Но прогонять его теперь и на что-то обижаться Кёнсу не хочется. И можно будет задуматься над своим весьма лёгким поведением, но как-нибудь потом.

— Ты такой сладкий, — тихо произносит Чонин, вынуждая поморщиться и фыркнуть. Забавно, они флиртуют, лежа в постели.

— Только не надо вот этого, — Кёнсу усмехается.

— Будешь со мной встречаться? — звучит не серьёзнее, чем предложение выпить чаю. Кёнсу удивлённо поднимает брови, но не видит в карих глазах ни намёка на шутку. Что-то внутри так и не успокаивается и кричит, что преступление — отказываться от такого, тем более что оно само пришло в руки и не против задержаться.

— У тебя никого нет, верно же?

— А то оно не видно, — чуть повернувшись, Кёнсу не без странного удовольствия чувствует, как что-то стекает по внутренней стороне бедра. К нему возвращается чувство стыда, и он так же несерьёзно отмахивается: — Я подумаю. Иди уже.

Кёнсу провожает взглядом широкую спину с красными следами на смуглой коже, и закусывает губу, думая, уронит ли он себя вообще, если согласится на предложение сегодня же.

Выйдя из ванной, он не ожидает увидеть в комнате Чонина, но тот, одевшись по пояс, всё ещё сидит на его кровати и с бесподобным выражением на лице держит в руках почему-то работающий вибратор. Кёнсу ярко вспыхивает, а Чонин честно говорит, что всего лишь поправлял подушку. До пристыжено и гневно ворчит на него и отбирает игрушку, шлёпнув по рукам, но потом, встретившись взглядом с Чонином, не выдерживает. Они хохочут до слёз и падают на одеяло, и отдышавшись, начинают неторопливо целоваться, между делом пытаясь разговаривать. А вечером, после того, как они разбираются со своими делами, Кёнсу седлает узкие крепкие бёдра, и Чонин катает его полночи.

Утром, взъерошенный и по-своему счастливый, он выпроваживает Кима и без сожалений убирает игрушку в дальнюю коробку, предположительно надолго. А потом достаёт назад, поближе, загоревшись интересной идеей.

Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/3656081

Дата добавления: 2015-11-14