Theatman project 14 страница

164 Глава 13

не быть уникальной побудительной силой в реальной вселенной [то есть не^быть Атманом], если бы у него не было этой утеши­тельной способности создавать вселенную для самого себя, все­ленную, которая созидается им в полном одиночестве» [27]. Это — - субъективная часть проекта Атман.

Жизнь и смерть

Коль скоро из предсуществующей Целостности создано лож­ное, индивидуальное и отдельное самоощущение, самость сталки­вается с двумя главными влечениями: увековечивать собственное существование (Эрос) и избегать всего, что угрожает ей уничтоже­нием (Танатос). Такая обращенная внутрь изолированная псевдо­самость, с одной стороны, яростно сопротивляется смерти, исчез­новению и трансценденции (Танатос), а с другой притязает и пре­тендует на космоцентричность, всемогущество и бессмертие (Эрос). Речь идет просто о позитивной и негативной сторонах про­екта Атман: о Жизни и Смерти, Эросе и Танатосе, Вишну и Шиве.

Итак, мы имеем Эрос и Танатос, Жизнь и Смерть, два главных динамических фактора, возникающих как функция разграничения субъекта и объекта. Эрос в предельном смысле является желанием вернуть обратно ту предсуществующую Целостность, которая была затемнена при построении границы между самостью и другим. Но действительное обретение подлинного воссоединения субъекта и объекта, себя и другого, требует смерти и растворения исключи­тельно отдельной самости, а именно это вызывает сопротивление. Поэтому Эрос не может найти истинное единство, реальную Це­лостность и взамен увлекается поисками символических замени­телей утерянного Целого, а эти заменители, чтобы быть дейст­венными, должны быть представлены как исполнение желания предсуществующего Единства. Таким образом, Эрос является си­лой, лежащей в основе всякого стремления, обладания, хотения, желания, увековечения, любви, жизни, волеизъявления и т. п. И он никогда не удовлетворяется, потому что находит лишь одни суррогаты. Эрос — это своего рода онтологический голод.

Далее мы подходим к Танатосу. Танатос — это смерть и страх смерти. Для западной психологии оказалось очень трудным понять тот факт, что существуют, по меньшей мере, две главных, но со­вершенно различных формы страха и тревоги. Одна из них — это

Проект Атман

165

патологический или невротический страх: любой тип тревоги, ко­торый можно правомерно проследить до «душевного заболевания», патологических механизмов защиты или невротического чувства вины. Другая же форма страха обусловлена не психическим рас­стройством или невротическим заболеванием, а восприятием ис­тины — это фундаментальный, неотвратимый, неизбежный ужас, присущий отдельному самоощущению. Изначальной Природой человека является Целое, но коль скоро он расщепил его на от­дельную самость, противопоставленную внешнему «другому», то отдельная самость неизбежно сталкивается с осознанием смерти и ужасом смерти. Он является экзистенциальным, данным, врожден­ным (пока существует граница между субъектом и объектом) — и восприятие этого ужаса есть восприятие истинного положения дел, а вовсе не душевное заболевание.

Этот факт прекрасно выражают Упанишады: «Везде, где есть «другое», есть страх» [191]. На Востоке эта мысль является совер­шенно очевидной уже по меньшей мере 3000 лет. К счастью, нако­нец, и на Западе, после десятилетий бесплодных попыток ортодок­сальной психиатрии низвести экзистенциальный страх до невроти­ческого чувства вины, психологи-экзистенциалисты выявили и объ­яснили это весьма существенное положение с такой ясностью, что теперь обойти его вниманием — означает выставить напоказ собст­венное невежество. «Сущностная, фундаментальная первичная тре­вога, — писал великий психолог-экзистенциалист Босс, — присуща от рождения всем изолированным, индивидуальным формам челове­ческого существования. В этой фундаментальной тревоге человече­ское существование и страшится своего «бытия-в-мире» и тревожит­ся за него» [25]. Большинство из нас, конечно, прямо не осознают это первичный страх, лежащий в основе наших повседневных «эго», но Зильбург объясняет, почему это происходит:

Если бы этот страх постоянно был сознательным, мы оказа­лись бы неспособными нормально функционировать. Он должен быть надлежащим образом вытеснен, чтобы мы могли жить с каким-то минимальным комфортом... Мы можем принять как данность, что страх смерти всегда присутствует в нашем уме... Никто не свободен от этого страха [436].

Этот ужас перед смертью неотъемлемо присущ отдельному самоощущению, отдельному субъекту и возникает в той или иной форме везде, где есть граница. И при пробуждении этого импринта

166 Глава 13

смерти есть только две вещи, которые можно с ним сделать. Ины­ми словами, у людей перед лицом смерти, перед лицом Танатоса, есть две возможности выбора: можно отрицать и вытеснять его или трансцендировать его в сверхсознательном «Всем». Коль скоро человек держится за ощущение своей отдельной самости, он дол­жен вытеснить смерть и ужас перед ней. А чтобы трансцендиро­вать смертельный ужас, ему следует трансцендировать самость. Отдельная самость ничего не может поделать, чтобы на самом деле избавиться от ужаса перед смертью, ибо она и есть этот ужас, — они вместе вступают в существование и исчезают тоже только вме­сте. Единственное, что можно сделать со смертью, ■— это отрицать ее, вытеснять, смягчать или как-то иначе скрывать. Только в сверх­сознательном Всем, в действительной трансценденции, ужас перед смертью будет вырван с корнем, потому что отдельная самость там искореняется тоже. Но до того времени, как сказал Беккер, «имен­но сознание смерти, а вовсе не сексуальность, является первичным вытеснением» [25].

Ужас смерти, реакция против Танатоса. Но какова же в точно­сти природа этого Танатоса? Что он означает в предельном смыс­ле? Может быть, мы сумеем дать на это простой ответ.

Мы видели, что нигде нет никаких радикально отдельных сущ­ностей, что граница между субъектом и объектом, в конечном сче­те, иллюзорна. Следовательно, эту границу между самостью и дру­гим приходится постоянно воссоздавать в каждый текущий мо­мент — по той простой причине, что она вообще не является ре­альной. В то же время, простая сила реальности, «тяга» Целого, в каждое мгновение пытается прорвать эту границу. И этой силой является Танатос. Пока индивид постоянно воссоздает свои иллю­зорные границы, реальность столь же постоянно устраивает заго­вор, чтобы их разрушать.

Таков Танатос, и его действительным значением является трансценденция. Танатос -— вовсе не сила, пытающаяся низвести жизнь до неорганической материи (такова, как мы еще увидим, си­ла «инволюции»), не навязывание повторяемости, не гомеостати-ческий принцип и не желание самоубийства. Танатос есть сила шуньяты — сила и побуждение к трансцендированию иллюзорных границ, — но для самости, которая не хочет или не может отка­заться от них (на любом уровне), он выглядит как угроза букваль­ной смерти и физической смертности.

Проект Ат.ман

167

Дело в том, что всюду, где есть границы, Танатос глубочайшей Природы человека в каждое мгновение действует так, чтобы уб­рать эту границу или принести ее в жертву. Пока есть граница, есть и Танатос. И индивидуум либо подчинится Танатосу, жертво­приношению и трансценденции, либо должен будет найти что-то еще, что можно сделать с этим желанием смерти, влечением к самопожертвованию. Как я попытался доказать в книге «Вверх от рая» [427], все, что есть гнусного в человеческих делах, что харак­теризует человека, как самого коварного из зверей, позорит его, как массового убийцу и мучителя, проходит под рубрикой подме­ны жертвоприношения. Это прекрасно объясняет формулировка Отто Ранка, подытоживающая все, что мы могли бы сказать по данному поводу: «Страх смерти «эго» ослабляется убийством другого, принесением в жертву другого; ценой смерти другого покупается свобода от наказания умиранием, от убийства тебя са­мого» [25]. Фрейд сказал: «Желание убивать заменяет желание умереть», а Беккер подытожил это как «жертвоприношение тела другого в качестве выкупа за собственную смерть» [26].

Отметим, что отрицание смерти (и отыскание заменяющих жертвоприношений) есть часть проекта Атман, мы называем ее негативной стороной — «негативной» стороной попытки вернуть себе сознание Атмана. Мы видели, что сразу после рождения са­мости из изначальной Целостности она сталкивается с двумя главными влечениями: увековечивать собственное иллюзорное существование (Эрос) и избегать всего, что угрожает ей уничто­жением (Танатос). С позитивной стороны (это вовсе не означает «с хорошей стороны», а означает «со стороны Эроса», подобно положительному полюсу магнита), она ищет все виды суррогатных удовлетворений, претендующих на исполнение ее желания быть бесконечной, космоцентрической, всемогущей, героической, бого­подобной. С негативной стороны (стороны Танатоса), она экрани­рует или вытесняет все, что угрожает смертью, исчезновением, трансценденцией, освобождением — и затем создает замещающие жертвования. И мы говорим, что оба эти влечения — подменять удовлетворение и подменять жертву — являются формами проекта Атман, потому что обоими, в конечном счете, движет верная ин­туиция о собственной бесконечности и вечности. Но эта интуиция искажается ее применением к ощущению отдельной самости, кото­рая абсолютно конечна и смертна.

Таким образом, Эрос — желание большей жизни, желание об­ладать всем, быть центром космоса — движется верным интуитив­ным чувством, что человек, в действительности, является Всем. Но, будучи приложенной к отдельной самости, эта интуиция из­вращается в желание обладать Всем. Вместо бытия всем, человек просто желает иметь все, что составляет основу всех замещающих удовлетворений. Это ненасытная жажда в душе всех отдельных самостей, позитивная сторона проекта Атман, и ее утолит только Атман.

Точно так же, отрицание смерти (сторона Танатоса или нега­тивная сторона проекта Атман) основывается на правильном ин­туитивном чувстве, что собственная предсущая Природа человека является действительно безвременной, вечной, бессмертной за пределами всех форм. Но когда эту интуицию безвременности применяют к отдельной самости, она извращается в желание про­сто жить вечно, бесконечно продолжаться, избежать смерти навсе­гда. Вместо того чтобы быть безвременным в трансценденции, ин­дивид подменяет это желанием жить всегда. На место вечности он подставляет отрицание смерти, стремление к бессмертию и заме­щающие жертвоприношения. И это снова негативная сторона про­екта Атман: горькое бессмертие вечного отрицания смерти.

Таким образом, ощущение отдельной самости пребывает под властью проекта Атман — попытки вновь обрести изначальную Целостность такими путями, которые заведомо препятствуют это­му и навязывают символические заменители. Вместо того чтобы найти истинную Целостность, она движима заботами о простом существовании: Эрос побуждает ее продлевать свою псевдоотдель-иость, а Танатос вовлекает ее в смерть и в страх смерти. И битва Жизни против Смерти, Эроса против Танатоса, становится сверх­битвой, фундаментальной тревогой и дилеммой, неотъемлемо при­сущей всем отдельным самостям, — первобытным состоянием страха, которое устраняет только истинная трансценденция в Це­лостность.

Объективный аспект

Это подводит нас к последнему из главных аспектов проекта Атман: отдельная самость, претендующая и притязающая на бес-г.мептие и космоиентричность, в той или иной степени обязательно

Проект Атман

169

терпит неудачу в своих попытках достичь этой цели. Она неспо­собна полностью покончить с иллюзией, что она является стабиль­ной, непрерывной, живучей и бессмертной. Джеймс выразил это в своих словах о том, что пугающий фон смерти никогда не покидает наши мысли, и посреди веселья мы видим оскал черепа [198]. Как только возникает отдельная самость, гнетущая атмосфера смерти становится ее постоянным спутником. Никаких компенсаций, за­щит или вытеснений не хватит, чтобы окончательно и полностью отгородиться от этого фонового страха. Ничто из того, на что спо­собна обращенная внутрь самость, не может окончательно пога­сить это ужасающее видение, и потому привлекаются «внешние» или «объективные» факторы, чтобы помочь поддержать проект Атман, помочь смягчить ужас перед смертью и представить са­мость бессмертной.

Эти внешние факторы могут быть позитивными и негативны­ми; могут служить Эросу и Танатосу. Индивид будет создавать или как-то иначе приобретать целую уйму внешних или объективных потребностей, желаний, собственности, личных вещей, и т. п.; бу­дет искать богатства, славы, власти, знания, и все это он склонен наделять либо бесконечной ценностью для себя, либо бесконечной притягательностью. Но поскольку по-настоящему люди хотят именно бесконечности, то все эти внешние, объективные и конеч­ные вещи снова оказываются просто суррогатами. Они — объек­ты-заменители, так же как отдельная самость — это субъект-заменитель.

Опять же, у Юбера Бенуа есть удивительно точное высказыва­ние о природе проекта Атман вообще и об объектах-заменителях в частности: «Человек только потому старается обожествить самого себя в мире времени, что не ведает о своей реальной божественной сущности [Атман]. Человек рождается сыном Божьим, всецело причастным к природе Высшего Принципа Вселенной; но он забыл о своем происхождении, иллюзорно убежденный, что является лишь этим ограниченным и смертным телом, которое воспринима­ется его чувствами. Беспамятный, он страдает от иллюзорного чув­ства своей покинутости Богом (тогда как в действительности он сам и есть Бог), и суетится в мире времени в поисках подтвержде­ний своей божественности, которых он там найти не может...» [27]. Поскольку человек забывает и даже отрицает Бога, хотя по-прежнему интуитивно Его чувствует, он «суетится в мире време-

170 ________________________________________ Глава 13

ни» в поисках объектов-заменителей и в то же время пытается внутренне обожествлять самого себя (субъект-заменитель). Оба вида манипуляции неизбежно вытекают из утраты того радикаль­ного Единства, которое лишь одно является Полнотой.

Итак, у проекта Атман есть два аспекта — субъективный и объективный, и две стороны — позитивная и негативная, Эрос и Танатос (все эти четыре начала полностью перемешиваются: вы можете иметь субъект и объект Эроса, субъект и объект Танато-са). Но все они являются просто продуктом и функцией границы: везде, где на изначальную Целостность накладывается граница, эта Целостность выглядит, как субъект, противостоящий объекту, самость противостоящая другому. Затем эта субъективная са­мость желает вернуть изначальную Целостность (используя Эрос), но страшится своего собственного исчезновения (Танатоса), В ка­честве компромисса она организует проект Атман: относит к субъекту интуитивно воспринимаемые характеристики Целого и тем самым пытается заставить часть выглядеть, как Целое — кос-моцентрическое, бессмертное, отрицающее смерть. Субъект-заме­нитель, гоняющийся за объектами-заменителями, — и все ради желания Бога.

Форма смерти и вспоминания

Атман-проект проявляется во всем разнообразии форм, — и появляется всюду, где кажется, что там нет Атмана, то есть, во всей явленной сфере. Это, в действительности, просто другое имя майи. То, как я объяснил его выше, является просто формой, кото­рую он чаще всего принимает у людей, и поэтому лишь самой об­щей такой формой. В человеческом развитии эти проекции высту­пают в разнообразных структурах и формах, от самых низких до высочайших, от плеромы до края предельности, даже во внутриут­робном существовании, но, конечно же, в самом примитивном и ослабленном виде. Мы не порицаем младенца за отрицание Бо­га, — у действительной реализации Атмана еще не было (в этой жизни) даже шанса возникнуть (шанс появляется, как правило, во второй половине жизни, на внутренней дуге). Однако мы говорим, что все индивиды затронуты Богом, все чувствующие существа интуитивно воспринимают Его; это единственная вещь, которая удерживает космос от распада. Чувствующие существа — в любом

Проект Атмап

171

возрасте и при любых обстоятельствах — интуитивно ощущают собственную сущность, как Атман, и стремятся к ней в условиях, ограничениях и возможностях своего частного уровня приспособ­ленности. И чем выше их интуиция Атмана, тем в большей мере они относят его к своему собственному уровню.

Но отметьте, что часть проекта Атман действительно состав­ляют поиски Атмана (то есть «Телос Атмана»). С самого начала все твари интуитивно чувствуют Бога. И с самого начала все мужчины и женщины интуитивно чувствуют свою предсущую атманическую природу, и это действует как огромный бессознательный магнит, который тащит их, так сказать, наружу и вверх к совершенному высвобождению в сверхсознательном Всем. Но он же заставляет их в качестве временной и коррективной меры использовать всевоз­можные заменители Атмана — замещающие субъекты, замещаю­щие объекты, замещающие удовлетворения, замещающие жертвы, планы достижения бессмертия, космоцентрические замыслы и символы трансценденции.

Под этим давлением одна за другой создаются сменяющие друг друга структуры сознания — создаются и затем оставляются, формируются и затем трансцендируются, конструируются и затем остаются позади. Они создаются в качестве заменителей Атмана и предаются забвению, когда замена не удается. И эволюция осуще­ствляется путем ряда таких безуспешных попыток достичь созна­ния Атмана — то есть осуществляется как проект Атман, с каждым шагом как бы немного приближаясь к цели.

Значит верно, что в ходе эволюции и развития последователь­но возникают все более высокие структуры сознания, но они воз­никают как замещающие удовлетворения, и лишь по мере того как более низкие заменители в конце концов отбрасываются, по мере того как более низкие формы привязанности к Эросу сходят на нет, внимание к себе могут привлечь новые и более высокие формы, с каждым разом все более тонкие, пока все заменители Единства не перепробованы и не найдены недостаточными, так что остается только само Единство.

После того как путем вертикальной трансформации глубинной структуры прежнего уровня создается новый уровень эволюции — новый заменитель самости, но заменитель более высокого поряд­ка — Эрос этого нового уровня посредством горизонтальных транс­ляций интегрирует поверхностные структуры этой стадии в неко-

172

Глава 13

торого рода целостность более высокого порядка. Поскольку у него не может, получиться подлинного и реального Единства, он, по крайней мере, пытается (в качестве заменителя) объединить себя самого. Эти трансляции Эроса далее осуществляют организацию и развитие возникающих характеристик и поверхностных структур нового уровня, его стабилизацию и сохранение путем интеграции новых и более высоких символических заменителей. И весь этот трансляционный процесс продолжается до тех пор, пока — по раз­нообразным причинам — данный тип трансляции не оказывается неадекватным. И тогда трансляция терпит фундаментальную не­удачу, и следует трансформация.

Причины неудачи трансляции многочисленны и различны на каждом из уровней спектра сознания. Однако, в общем, мы мо­жем утверждать, что там, где Эрос (данного уровня) преобладает над Танатосом (данного уровня), продолжается трансляция и про­исходит стабилизация. Поиск-и-привязашюсть этого уровня до­вольствуется замещающими удовлетворениями, которые пред­ставляются осуществившими желание Единства. Однако когда Танатос преобладает над Эросом, соответствующая частная транс­ляция постепенно сходит на нет и, в конце концов, прекращается, вследствие чего происходит трансформация в другую форму са­мости, где возникает другой тип трансляции: вспоминается новая глубинная структура и можно научаться новым поверхностным структурам.

Это, по существу, означает, что сознание оставляет свою ис­ключительную тождественность с низшей структурой — оно «уми­рает» для нее; он принимает Танатос этого низшего уровня, уми­рает для этого уровня и таким образом разотождествляется с этой низшей структурой. Принимая смерть низшего уровня, сознание трансцендирует его.

Когда затем возникает более высокий уровень, самость ото-э/сдествляется с этой более высокой структурой. Таким образом создается новый вид самости — с новыми формами стремления к Эросу. И эта новая форма самости сталкивается с новым типом страха смерти или смертельной судороги. Это страх, порождае­мый попытками самости защищать свою новую форму тождест­венности: нового себя, нового другого, а значит, и новые угрозы смерти с ее новые отрицания. Теперь новая трансляция будет продолжаться, пока Эрос данного уровня преобладает над Тана-

Проект Лтман

173

тосом, привязанность преобладает над пустотой (шуньята), пока новая структура служит в качестве замещающего удовлетворения и не утрачивает привлекательности. Но как только это произой­дет, как только Танатос перевесит Эрос, самость сразу же прини­мает «смерть» данного уровня, разотождествляется с ним — та­ким образом трансцендируя этот более низкий уровень — и тем самым переключает свою идентичность на следующую, более вы­сокую возникающую структуру, которая сама обладает уже но­выми формами Эроса и сталкивается с новыми угрозами Танатоса и смерти.

Мы займемся всем этим в следующих главах, а сейчас я приве­ду несколько коротких примеров.

На стадии телесного «эго» самость почти исключительно ото­ждествлена с простыми телесными эмоциями и инстинктами. Ее стремление к Эросу является инстинктивным, биологическим, про­диктованным физическим голодом, и если эти инстинкты травма­тически фрустрируются ⁵⁰ (скажем, влечение голода у младенца на материнской груди), то это потрясение переживается как угроза смерти, — разрушить инстинкт значит разрушить самость, ибо они на этой стадии тождественны.

Когда же возникает вербальный ум, самость дифференцирует­ся или разотождествляется с исключительной привязанностью к инстинктам и переключает свою сущностную тождественность на вербальную самость (скажем, на Персону). Теперь она может сми­риться— в определенных пределах — с разрушением инстинкта еды: индивид не «умирает», если пища не предоставлена немед­ленно, он просто испытывает голод. Но теперь у него новая са­мость, и эта новая самость имеет новые потребности желания и сталкивается с новыми формами смертельной угрозы. Например, унижение — это смертельная угроза для Персоны. Самость — которая теперь отождествляется с Персоной, переживает буквально смертельную угрозу, когда Персона «потеряла лицо», унижена или выставила себя на посмешище. Персона говорит: «Я могла бы

Травматическая фрустрация (фрустрация = расстройство, разочарова­ние) — психоаналитический термин, обозначающий насильственное неудов­летворение базового влечения, вызывающее психологическую травму. Типич­ным примером травматической фрустрации является «отнятие младенца от груди» (прекращение периода вскармливания). — Прим. ред.

174

Глава 15

умереть от стыда!» Это происходит и будет происходить, пока самость остается отождествленной с Персоной (пока ее Эрос пе­ревешивает Танатос), и прекращается только тогда и в том слу­чае, когда самость разотождествляется с Персоной, принимает ее смерть, трансцендирует ее и переходит к более высокой и более емкой структуре. Как мы видели, такого рода процесс повторя­ется на каждой стадии развития. И когда пройдет разотождест-вление со всеми структурами и все они будут траисцендированы, останется только Безграничность; когда все смерти умрут, оста­нется только Бог.

Все это, конечно, зеучит немного абстрактно. Поэтому в сле­дующих главах мы займемся исследованием форм проекта Атмана, появляющихся на каждом из уровней сознания. Мы увидим, что каждый уровень, сознательно или бессознательно, стремится к Единству (Телос Атмана), но в таких условиях, которые с необхо­димостью ему препятствуют (сдерживание Атмана) и навязывают суррогатные единства (проект Атман). Когда эти суррогаты пере­стают удовлетворять, низший уровень отбрасывается (посредством принятия его смерти) и создается новый более высокий уровень — по-прежнему являющийся заменителем, хотя и более близким к Реальному — лока не останется одно только Реальное и душа не обоснуется в том сверх сознательном Всем, которое было альфой и омегой ее единственного желания.

ЭВОЛЮЦИЯ ЧЕРЕЗ НИЗШИЕ УРОВНИ

Уроборические инцест и кастрация

Простейшая, самая ранняя и грубая форма проекта Атман — та, что наблюдается в плеромном состоянии. Мы видели, что са­мость на этой стадии аутична, недуальна, полностью лишена дифференциации и едина со своим окружением. По выражению Пиаже, это материальная самость. Еще не телесная, не менталь­ная, не тонкая; она почти буквально материальна: одно целое с materia prima и virgo mater. Единство данной стадии — чисто фи­зическое; это единство до-дифференциации, единство по умолча­нию. Первичное в своем раю неведения и наиболее примитивное из единств.

Такой первичный и примитивный рай не может, впрочем, продолжаться долго, ибо, как только из фонового бессознательно­го начинают всплывать уроборические формы, материальное и плеромное сознание трансформируется. Недифференцированная масса плероматическои стадии постепенно расплывается на две обширные области, которые мы ранее назвали и объяснили, как уроборическую самость противопоставленную уроборическому дру­гому. Новорожденный начинает понимать, что его окружение и он сам — это не одно и то же. Теперь он распознает что-то, сущест­вующее отдельно от него самого, и это «глобальное что-то» мы называем «уроборическим другим». Я намеренно оставляю эти термины неясными, ибо, насколько известно, это крайне смутное состояние сознания, и я не хочу переусердствовать в интерпрета-

Дата добавления: 2015-11-14