Фильм в целом очень искренний и душевный, но и забавные моменты были.

Какие чувства в тебе вызывает фильм «Wounded Warriors» сейчас?

JD: Удивительно было увидеть его на большом экране. Многие люди были тронуты. Он просто настоящий. Я не могу это объяснить. Это то, что я чувствую по отношению к этим бедным парням. Я еще толком не осознал. Я часто ходил с мужем сестры на базу Кемп-Пендлтон (Camp Pendleton). Я очень люблю вооруженные силы, мне всегда это нравилось. Когда я начал туда ходить и увидел все то, что наши парни и девушки делают для нас и чем жертвуют ради того, чтобы наша жизнь шла своим чередом, меня это взволновало. Я должен был что-то сделать. Если я мог пойти туда и вызвать у них улыбку, я знал, что это того стоит.

В фильме ты уделял много внимания каждому из тех солдат. Ты действительно общался лично с каждым?

JD: Абсолютно! Другие парни, которые идут и делают это, не привыкли смотреть, как людям отрывает руки и головы. Думаю, мне помогло то, что я работал в морге ассистентом патологоанатома. Я там многое повидал. От этого не легче, но, по крайней мере, я имею представление, куда я иду. Когда те люди попадают сюда, они быстро смываются с криками: «О Боже, я не знаю, что делать». Я иду сюда в качестве простого обывателя и благодарю их за то, что они сделали. Это все, что я могу им дать. Я бы хотел быть в состоянии вернуть им утраченные руки, ноги и жизни. К сожалению, такое дерьмо случается. Это война. Хреново, что есть такие, кто смотрит на них свысока, с презрением, за то, что они делают. Но они выполняют приказы. Это не их вина.

Они помогают нам и защищают нас.

JD: Они ставят на кон свои жизни ради нашей свободы слова. Они сражаются, чтобы отстоять наши права. В Китае или России вы не можете позволить себе говорить такое дерьмо, как здесь, в Америке. Это не правильно. Я им сочувствую. Туда я тоже хотел поехать и немного потусить с ними. У меня большая коллекция медальонов (прим. challenge coin = медальон/монета, определяет её владельца как члена определённого воинского подразделения и является символом гордости, уважения и коллективизма). /Смеется/

Когда вам пришла в голову идея снять фильм о своей поездке на авиабазу Рамштайн?

JD: Это случилось само собой. Себастьян просто снимал мои походы туда. Я познакомился с этой базой. Я раньше всегда ходил на военную базу Форт Худ (Fort Hood) и в большой военно-медицинский центр Walter Reed в Вашингтоне, куда возвращались с базы Рамштайн солдаты, получившие различные травмы.

Фильм в целом очень искренний и душевный, но и забавные моменты были.

JD: Я там делал много действительно сумасшедших вещей. /смеется/ В самый первый раз, когда я туда попал, я упражнялся с роботом для обезвреживания неразорвавшихся бомб и прошел тест! Это был мой первый раз. Нужно, управляя роботом, доставить его на сто ярдов (=91.44 м) вниз по улице, взять тухлое яйцо из рожка, поместить его в какую-то емкость и доставить обратно. Я не разбил яйцо. Парни прифигели, потому что все они разбивают яйцо /смеется/ Я этому научился из видеоигр. Меня поместили в защитный костюм «Черепаха», затолкав меня туда с силой, я поднялся. Я обезвредил самодельное взрывное устройство. Оно находилось в корзине с одеждой. Там был ртутный переключатель, если его задеть или привести в движение, то может произойти взрыв. Единственный путь - это обезвредить бомбу с помощью водяной пушки. Они взяли пустую гильзу гладкоствольного ружья 12 калибра, пустили воду по трубе мощной струей в качестве источника энергии. Я это сделал. Мне пришлось «играть» между пожарными машинами. Мы даже взорвали машину с помощью чертового пластикового контейнера! Просто чума. Вода - это адская мощь. Теперь понятно, почему в самолет можно брать только пол-литра жидкости /смеется/ Это было безумие! В контейнере была простая вода и совсем немного пластичного взрывчатого вещества, и от этого подорвалась целая машина. Я охренел, когда увидел, через что проходят эти люди. Есть парни, у которых осталась только одна рука.

Этих парней недооценивают. Фильм проливает свет на тот факт, что мы должны быть более благодарными. Солдаты заслуживают, чтобы их помнили, как героев, и относились к ним соответственно.

JD: Да, точно! Это как спросить: «Парни, как вы собираетесь жить до конца своих дней?» У них ничего не осталось. В России был парень из Грузии, союзник. На базе Рамштайн есть не только американцы. Союзные войска тоже есть. Я встречался с некоторыми ребятами из Новой Зеландии, Австралии, из других стран. Ради нас все они рискуют своей жизнью. Эти ребята даже не наши соотечественники, но они за нас сражаются. Это просто невероятно.

- Что было самым запоминающимся и шокирующим в твоей поездке?

JD: Парень, с которым я разговаривал последним, из посольства. Сам по себе факт, что он не винил того ребенка за то, что он разрушил его жизнь, уже выносит мозг. Он сказал что-то типа «Это не его вина. Эти бедные люди в Афганистане просто запрограммированы ненавидеть нас». Это старая гвардия, которая ненавидит Америку. Молодежь больше настроена типа «Рок-н-Ролл! Веселье и свобода!» К сожалению, старшие учат их ненавидеть нас. 16-летний подросток подорвал себя в знак протеста. Это очень печально. Мой дедушка еще до своей смерти рассказывал мне все эти безумные истории времен Второй мировой войны. Отец моего отца был в Германии. Его обстреляли из миномета, но он выжил. Его спас немецкий сочувствующий. Тогда было много немцев, которым не нравился Гитлер и которые не одобряли его действия. Ему /деду по отцу/ оказали помощь. Отец моей матери прошел через ад. Он был военнопленным, выжил после Батаанского марша смерти. Это чудо, что я вообще живу, чувак. /смеется/ Он был награжден крестом «За лётные боевые заслуги», это третья по престижности награда. У меня все это хранится в кабинете. Я изучал это очень подробно и получил все сведения о нем у военных властей. Просто невероятно, через какое дерьмо ему пришлось пройти.

Дата добавления: 2015-11-14