Вместо эпилога. 10 страница

- А,- я понимающе кивнул, почувствовав, как его пальцы коснулись покрасневшей кожи на моей шее.

- Жить будешь,- важно сообщил мне он с гордостью мастера хирурга и, дотянувшись до вешалок на стене прихожей, стянул с одной из них шарф,- возьми.

- Зачем? - по правде сказать, я уж и не знаю, сколько этот потускневший кусок шерсти здесь висит - сколько себя помню, я так ни разу его и не надел, хотя не раз обещал себе это сделать.
У меня был другой шарф, скорее достойный называться платком из-за своей небольшой толщины, но это как-то по-бабски. Поэтому это был мой шарф.
Но сейчас я так и не нашел его в небольшом гардеробе.

И я уж было хотел отмахнуться от колючего, но явно теплого шарфа, отказавшись совсем, но Фрэнку было глубоко плевать на мое мнение - со словами о том, что я могу снова простудиться, а больше терпеть присутствие моей ленивой задницы в доме он не желает, он с заботой пухлой бабушки обмотал шарф вокруг моей шеи, после чего выставил за дверь, еще что-то бурча на тему того, что я мешаю ему выполнять домашние обязанности, пока я просиживаю жопу дома.

*****

Тишину, обуявшую просторный кабинет, нарушал только шорох скользящих кисточек по бумаге и усталое, размеренное дыхание сгорбившегося над партой меня.

Но как бы там ни звучали мои вздохи со стороны, внутри я чуть ли не пылал - оставались считанные штрихи на моей работе, и я не мог не испытывать того предвкушения торжественной сдачи листа преподавателю и чувства свободы от этой заботы.

Сам же, стоит сказать, преподаватель, дремал за своим столом, стоящим почти напротив меня, разве что, чуть-чуть правее.
Я был крайне польщен тем, что он изволил задержаться на эти полтора часа после занятий только лишь ради одного меня, поэтому бросить сейчас я уже никак не мог, какой бы тяжестью ни повисла усталость в моих плечах.

И не стоит омрачать гордость за себя, как художника, заслуживавшего, чтоб на него тратить время, тем, что я на самом деле пообещался взамен этих полутора часов, в течении семестра подготовить несколько то ли докладов, то ли презентаций на выданный им список тем.

Не думаю, что согласился бы на это в любой другой ситуации, разве что под страхом казни, но сейчас, когда я наконец загорелся азартом конкурса, я был готов на многое ради своей работы, ради того, чтоб она вышла достойной висеть в украшенном зале, отведенном для выставки.

И вот еще один мазок, другой, буквально финишная прямая...
Я с трудом удержался от победоносного индейского клича, отложив кисточку.

Препод проснулся как по команде, когда я направился к нему.
Хотя, скорее всего, я просто слишком громко встал - стулья в этом кабинете были просто отвратные.

Я вряд ли смогу описать словами ту гордость, которую я испытал в момент, когда аккуратно опустил свою работу на стол перед мужчиной.
Он с минуту ее внимательно рассматривал, затем поднял на меня глаза и, улыбнувшись, одобрительно кивнул.

- Как Вы думаете, возьмут на выставку? - я, вернувшись к столу, взял свою сумку в руки.
Ах, если бы решение было только за этим забавным пухлым мужичком, я бы без сомнений, мне кажется, попал бы на эту выставку.
Но тут было все не так просто. Пожалуй, тот интерес, который передался от Фрэнка мне, как раз и зародился на почве того, что здесь нужно было как следует потрудиться.

- Не знаю, не знаю,- он, усмехнувшись, покачал головой,- ты хорошо рисуешь, Джерард, но даже самые строгие дядьки из той комиссии, которая будет отбирать работы, обратят внимание на то, сколько усилий, эмоций и желания было вложено в работу.

Звучало это тупо, но я важно кивнул, изобразив понимание.

- Когда ты писал это, был ли ты полон эмоций?

Философия с психологией в устах этого человека звучали крайне забавно, и я порой поражался, как его вообще можно воспринимать всерьез, однако, я, больше из интереса, задумался, припоминая те моменты, когда я работал дома.

Почти всегда рядом со мной был Фрэнк, вынуждающий на моих губах зародится улыбку или поселиться в душе противную горечь печали.
Или я даже помню, как сначала переспал с ним, а потом сел рисовать.

Я усмехнулся, пожав плечами:
- Пожалуй, да.

- Тогда не волнуйся. Если эмоции были искренними - твоя работа будет лучшей.

Боже, что за чушь несет этот дядька!

Глава 31.

Домой я возвращался окрыленный - труд моих многодневных работ был закончен, и я со спокойной душой мог вдохнуть полной грудью, более не скованный сроками подачи рисунка.

На радостях я даже заглянул в какой-то супермаркет возле метро и купил первую попавшуюся бутылку в отделе алкоголя.
На мою удачу, мне попалась не самая худшая бутылка вина.

Той небольшой суммы, что была при мне, хватило еще и на горстку конфет, которые я охапкой взял уже на кассе и, рассовав по всем карманам, уплетал всю дорогу до дома, одну за одной.

Добравшись до двери собственной квартиры, я уже было потянулся к звонку, когда заметил опущенную металлическую ручку, гласившую мне по опыту о том, что дверь не то, что не заперта - даже не закрыта.

Я, поглощенный недоумением, так и не надавив на кнопку звонка, отворил дверь и прошел в квартиру, затем остановился на этом противном коврике, на котором когда-то чернела на коричневом фоне надпись "Добро пожаловать."
Только ковер здесь употреблял эту фразу.

Я, наклонившись, заглянул на кухню - с моего положения было видно, что она пуста, затем я покосился на приоткрытую дверь в комнату.
Из-за нее доносились шорохи и...

Я, постояв еще несколько секунд, чуть не выронил бумажный пакет с выпивкой из рук.
Из моей собственной спальни явно доносились стоны, воспроизводимые хорошо знакомым мною парнем.

Я слышал, как томно вздыхает Фрэнк, как неслышно скулит и тихо ойкает.
По началу, я даже и не знал, что думать и как лучше поступить.

Он там не один, я полагаю.
С одной стороны, будет очень некультурно вломиться сейчас в комнату, помешав процессу, а с другой это, черт возьми, мой собственный дом и кому хочу, тому и мешаю трахаться!

Как можно тише опустив на пол занимавший руки пакет, я, медленно ступая по полу, направился к отделяющей меня от изменника двери.
Я слышал, как хрустит сыпавшийся с обуви песок на полу, но не разуваться же мне теперь, верно?
Когда в твоей квартире твой возлюбленный (хоть и не взаимно) дает кому-то, тут уж не до чистоты коридора.

Я, протянув руку с блестящей ручке двери, замер в последний момент, расслышав несколько недовольный голос Фрэнка из комнаты:
- Черт,- даже этот негромкий шепот на выдохе я умудрился хорошо расслышать,- больно... нужно больше вазелина...

Я и сам не заметил, как побелели костяшки на моих руках, сжавшихся в кулаки.
Вазелина ему мало, видите ли!
Мне казалось, опыт ему позволял делать это и на сухую.
Шлюха.

И, нет, меня переполняла не ревность, а обида за невыполненное Фрэнком обещание завязать с проституцией.
Да, никак не ревность.
Я не ревную его. Нисколько.

Резко распахнув дверь, я уже набрал воздуха в грудь на громогласный вопль о том, что кому-то пора выметаться отсюда, но мои планы с крахом сорвались, когда, так с открытым ртом и осмотрев комнату, я никого не нашел.
Разве что, сам Фрэнк, сидя за моим столом, с недоумением мерил меня взглядом.

- Фрэнк? - наконец выдавил я, сумев даже заговорить в спокойном тоне,- ты один?

- Издеваешься? - он прыснул, отвернувшись от меня к стоящему перед ним круглому зеркальцу.

Лишь сейчас я обратил внимание на то, чем он занимался - чуть-чуть наклоняя голову набок, он что-то проделывал, как я понял, с собственным ухом, жмурясь и шипя в процессе.

Я, неуверенно, все еще смущенный собственной ошибкой, подошел ближе к нему, изучая процесс - в его пальцах, покрытых прозрачно-серым скользким вазелином я заметил цветастую пластмасску спиралевидной формы, которую он упрямо пытался вставить в прокол в мочке уха.

- Чего смотришь? - недовольно буркнул он, явно сдерживая болезненный стон,- проваливай, я занят.

- Что ты делаешь? - я заглянул ему в лицо, немного наклонившись перед ним.

- Тоннели хочу. Уходи, ты мне мешаешь,- его руки подрагивали от напряжения, а пальцы соскальзывали с закрученной спирали, что, видимо, доставляло ему некоторые неудобства.

- Тоннели? - честно сказать, я не сразу сообразил, о чем он. Я с минуту молчал, наблюдая за этим мучительным процессом, затем удивленно приподнял брови,- это когда дырки в ушах что ли?

- Да-да, дырки, уходи,- я заметил, как на его щеках зажегся румянец, что было большой редкостью, по-моему. Он, оттолкнувшись босой ступней от столешницы, повернулся на стуле спиной ко мне.

- Давай я помогу тебе? - я коснулся его плеча, выпрямившись и теперь наблюдая за ним сверху вниз.
Лишь сейчас я заметил, что на нем была моя футболка.
Не думаю, что он надел ее из большой любви ко мне - судя по количеству мази на горловине, он лишь не хотел пачкать собственную одежду.

Мне не особо хотелось возиться с подобного рода вещами, если честно, я не считал пирсинг уродством или чем-то таким, но самому с этим связываться у меня желания не было. Но ради Фрэнка я был готов немного потерпеть.
Видеть его расстроенным было гораздо неприятнее, чем наблюдать за тем, как он растягивает проколы в собственных мочках.

Я не обижался на его грубое поведение, понимая, что он огрызается лишь из-за, видимо, не одной неудачной к ряду попытки совершить задуманное.

Он хмуро взглянул на меня снизу вверх - сначала лишь через плечо, с сомнением, затем, оставив в покое ухо, он опустил перепачканные ладони на собственные согнутые в коленях ноги и откинул голову назад, на спинку стула, заглядывая в мои глаза.

- На самом деле я затрахался уже с ними,- честно признался он, приопуская веки,- я уже ушей не чувствую. Было бы круто, если бы ты помог.

Я улыбнулся и кивнул, хотя и не торопился совершать обещанную помощь: я коснулся ладонью его щеки, кончиками пальцев скользя по коже, покрытой колючей, короткой щетиной.
Это ощущение было для меня в новинку - то ли в силу своих женских замашек, умения в готовке, стирки, уборке, и не особо брутальной профессии, то ли из-за своей натуры ведьмы, у этого парня просто аномально отсутствовала какая-либо растительность на лице, в счет которой не шли брови с ресницами.

Пару раз мне все же удалось поймать Фрэнка за бритьем - во время болезни, проводя все время дома, я знал практически о каждом шаге Фрэнка. В небольших размерах моего жилья все-таки тоже были плюсы.
Но даже в подобных случаях я мог лишь мельком посмотреть на него, а тут мне довелось потрогать!!!

Я чувствовал себя словно ребенок, которому в цирке посчастливилось погладить слона.
Но это было круче. Это же, черт возьми, щетина Фрэнка, а не какой-то там слон!!!

Я тыльной стороной ладони легко касался щеки Фрэнка, затем скользнул пальцами на его лоб, убирая перепутавшиеся прядки волос.
Он, закрыв глаза, по-моему, был готов замурлыкать от моих поглаживаний. Я провел подушечкой указательного пальца по его носу и, не сдержавшись, захихикал, глядя на его расслабленное лицо.
Он и не сопротивлялся, когда я коснулся его губ, проведя вдоль бледно-розовой кромки ногтем.

Я уже и вовсе забыл о том, что и десяти минут не прошло с того момента, как я готов был пойти на убийство.

Я медленно наклонился, спустившись ладонью на его вытянутую шею, касаясь пальцами бугорка кадыка. Даже задержав дыхание, я приблизился к его лицу и коснулся его губ своими в легком поцелуе.
На несколько мгновений задержавшись, я отстранился и тут же встретился глазами с его, как будто даже изнеможенным, взглядом.
Я уж было почувствовал стыд за свой порыв, но когда на его губах заиграла легкая полуулыбка, мне показалось, что я даже наоборот, сделал все правильно.

Улыбнувшись в ответ, я, оперевшись одной рукой о ручку кресла, попытался вновь припасть к его губам, дабы поймать еще один поцелуй, но он, наклоняя голову, увернулся.

- Не надо,- на выдохе прошептал Фрэнк, глядя в мои глаза.
Мне показалось, или в его взоре мелькнула вина?

- Хорошо,- я кивнул, покоряясь ему и выпрямился.

Неожиданно взгляд Фрэнка в корне изменился - нахмурившись, он сначала изумленно осмотрел меня, насколько ему позволяло положение головы, а затем с недовольством фыркнул:
- Ты почему не разулся? - он прошептал это с такой ненавистью, что, черт, мне показалось, что в этом омуте не только черти, но и вурдалаки и другая нечисть водится не в самых малых количествах.
С виду маленький и обаятельный Фрэнк на деле был убийцей и серийным маньяком. Во всяком случае взглядом он меня в этом убедить сумел.

- Я здесь убираю не для того, чтобы ты засрал все, ленивая задница! - подскочив на стуле, он развернулся ко мне лицом, встав коленями на сиденье.
Я предусмотрительно попятился, не отрывая взгляда от Фрэнка:
- Я изменю свои принципы и выебу тебя, если ты немедленно не пойдешь и не снимешь куртку и ботинки!

Угроза (или предложение?) звучало отчасти даже чуть-чуть заманчиво на мой взгляд, но, думаю, он не подразумевал буквальный смысл, говоря это, и я бы просто получил за оставленные в комнате следы.
Проверять, сдержит обещание Фрэнк или нет, я не рискнул, поэтому быстро ретировался к входной двери, на ходу расстегивая молнию куртки.

*****

Мои пальцы соскальзывали с пластмассовой спирали, измазанные в белесой, мягкой мази.

Мы с парнем устроились на полу, посреди комнаты, где мне и пришлось выполнять обещанное.
Я даже не могу сказать точно, кто страдал больше - Фрэнк из-за невыносимой, судя по его виду, боли, или я из-за морального стресса.

Пластмасска туго входила в узкий прокол, не желая проникать сквозь даже по скользкому вазелину.

Я наблюдал, как, жмуря глаза, Фрэнк терпеливо выдерживает эту сильную боль. Он жадно хватал ртом воздух, бессильно хватаясь за мою рубашку руками, сжимая ткань при каждом моем движении, отзывающимся в проколе острым покалыванием.

- Ты уверен, что мы все делаем правильно? - неуверенно спросил я, отнимая руки от раскрасневшейся мочки уха Фрэнка и с жалостью смотря, как он судорожно облизывает искусанные губы.

- Нет,- честно признался он, незаметно качая головой,- но иначе я не знаю, как это делается. Но я хочу сейчас, значит мы будем делать сейчас.

- А как оно вообще? - я повел бровью, рассматривая цветастую спираль. Лишь сейчас я заметил, что на заостренном, тонком кончике, который уже выглядывал из прокола в мочке позади, накапливалась капля алой крови, сочащаяся из порванной кожи.

- Ощущение, будто ухо разрезали,- меня передернуло от его слов. Я как будто даже на секунду ощутил то, что чувствовал он, попытавшись это вообразить себе,- нет, даже не разрезали,- он покачал головой, отводя задумчивый взгляд. Я вопросительно взглянул в его лицо,- скорее даже оторвали кусок.

- Фу,- я наморщился, опуская руки на собственные колени. Если уж Фрэнку не нужен был перерыв в затянувшемся уже на двадцать минут процессе издевки над частями его тела, так его ухо будто молило меня если не о пощаде, то хотя бы о перекуре.

- Что фу? Будет так здорово зато, когда закончим,- Фрэнки одарил меня радостным взглядом и даже улыбнулся,- пофиг, что я сейчас испытаю, мне результат важен.

- Прямо философские мысли,- я прыснул, опуская голову.

Вынести все, ради собственного счастья, верно? Ну, на мой взгляд, и впрямь достойное размышление для какого-нибудь начинающего философа.
Но уж точно не для меня.
Не могу сказать, что я люблю всю эту тягомотину, несмотря на то, что она и впрямь часто посещает серое вещество, пропитанное мыслями, в моей голове.

Эй, а была ли в моей жизни ситуация, подходящая под эту мысль?

Я задумался, сам не заметив, как слегка нахмурил брови и начал покусывать собственные губы, уделяя особое внимание потрескавшимся местам в попытках отгрызть кусочки тончайшей кожи.

Эй, а может, как раз мое отношение к Фрэнку?
Сейчас я не то, чтобы страдаю, но уж явного удовольствия от отказов я не получаю. Но если я стерплю все это и получу желаемый результат?
Полученное счастье будет в разы сильнее, а так же будет гордость за себя, как за сильного, сумевшего перебороть мешавшие препятствия.

- Кстати! - Фрэнк встал на коленях, приподнимаясь надо мной и, резко опустив руки на мои плечи, тем самым отрывая меня от поедания собственных губ и не самых веселых мыслей (за что, вообще-то, было бы неплохо поблагодарить его), с довольным видом начал,- я кое-что хочу тебе показать!

- Что? - я непроизвольно растянулся в улыбке, глядя на его радостную мордашку снизу вверх.

- Сейчас... - он, отстранившись, отполз чуть-чуть от меня и развернулся ко мне спиной. Я с интересом наблюдал за его действиями - за тем, как он, повозясь, ухватил край собственной футболки и быстрым движением стащил ее со своего торса, а после оглянулся на меня через плечо,- смотри! Ну как?

Недоумение посетило меня лишь на несколько секунд, пока я разыскивал взглядом на его коже предполагаемый объект, который я должен был удостоить особого внимания.
Поиски не заняли много времени - задержавшись на долю секунды на красивых плечах Фрэнка и острых лопатках, я скользнул по его позвонку вниз и на его пояснице моему взору представились пара пистолетов.
Черный контур ярко выделялся на еще покрасневшей коже.

- Это ведь...- я как-то и не подумав о том, что свежее тату еще может болеть или что-то в этом роде, протянул руку, касаясь набитых линий на его спине пальцами,- то, что я рисовал?

Я в восхищении выдохнул, а Фрэнк, довольно улыбаясь, кивнул мне в ответ.
Рисунок отличался лишь тем, что он был аккуратнее и ровнее - ну конечно, у меня то была возможность исправить, да и инструменты были не совсем подходящие!

- Зачем, Фрэнк? - я не сумел сдержать смешка, даже зажав растянутые в улыбке губы ладонью,- оно ж навсегда теперь.

- Да, я знаю,- он важно кивнул, выворачивая свою футболку, дабы напялить ее обратно,- теперь твой рисунок будет всегда со мной. Как память о том дне,- он ловко натянул футболку на собственные руки и когда очередь дошла до головы, немного помедлил, вспомнив об болящих мочках ушей.

И, как бы он ни старался, растягивая горловину, он таки задел тканью футболки ноющие места.

Фрэнк зашипел от боли, скрипнув зубами, а я, даже и не успев осознать, подавшись вперед, заключил его в легкие объятья, приобнимая за талию и притягивая к себе.

- Осторожнее,- негромко, ласково прошептал я, с волнением глядя на робко касающегося своего уха Фрэнка.
Он краем глаза взглянул на меня безэмоциональным взглядом. Несколько мгновений мы лишь молча смотрели друг другу в глаза, и лишь после Фрэнк нарушил это действо, опустив взгляд, как-то даже расслабившись в моих объятьях, и коротко кивнув.

Глава 32.

Я с уже нескрываемым сочувствием и жалостью наблюдал за тем, как Фрэнк пытается улечься.
Ноющие уши никак не желали проходить и, при любом контакте с мягкой подушкой, Фрэнк завывал, подскакивая, и проводил еще с десяток минут сидя на постели, пока боль в раздраженных мочках не утихала, после чего следовала новая попытка лечь.

По правде, я уже невероятно хотел спать, но совесть просто не позволяла оставить Фрэнка одного, отдавшись грезам, поэтому я мужественно держался.
Однако, сам парень вряд ли оценит этот поистине благородный поступок.

- А на животе пробовал? - подал голос я, из-под прикрытых слипающихся век наблюдая за возлюбленным.

- Ага. Мне набок наклонять голову приходится, а так я уже подушки касаюсь,- вздохнул он, одаряя меня тяжелым взглядом и разводя руками.

- Ну, тогда не будешь спать, пока не заживет,- я негромко усмехнулся, переводя взгляд на округлый диск луны за окном,- сам ведь решил.

Из-за сизо-синих кучерявых облаков, плывущих вдоль небосклона, белоснежный свет ночного светила не был достаточно ярким, чтобы осветить всю комнату.
Он не мог пробиться сквозь тонкие, дешевые занавески, которыми непрочно были занавешены окна.

Узкий столб света, проникающий сквозь щелку меж неплотной тканью, скользил ровной полосой по полу, забирался на нашу постель и пролегал ровно между мной и Фрэнком, освещая складки слегка мятой цветастой простыни.

Это, кстати, заслуживает отдельного внимания.
Разве это не странно, что цветастое постельное белье - с рисунками, узорами, всякой другой ерундой - дешевое, и, наоборот, если стоимость просто заоблачная, а набор не блещет красотой?

Ну, может и глупо об этом думать, но разве это не странно?
Разве богачам, желающим спать на шелках, всем так не нравятся разноцветные постели?
Как будто нелюбовь к орнаментам на одеяле растет в геометрической прогрессии от количества купюр в твоем кошельке.

Мне за все три десятка лет моей жизни так и не довелось увидеть яркий, дорогой постельный набор.
Они вообще существуют?

- О чем ты думаешь? - небыстрое движение передо мной, которое сопроводил тихий скрип дивана. Я перевел взгляд и непроизвольно вздрогнул, лишь сейчас заметив низко наклонившегося ко мне Фрэнка.

Проскальзывающая в его взгляде, мелькающая в выражении его лица усталость вперемешку с грустным отчаянием тут же стерло с моего лица зародившуюся было улыбку.
Может быть я излишне драматизирую, но его вид, свидетельствовавший о его состоянии, уж никак не способствовал моему хорошему настроению.

- Я? - я приподнял брови, заглядывая в его глаза,- я думаю о том, что можно чертовски разбогатеть на дорогих наволочках в цветочек и узорчатых простынях.

- Что? - он негромко рассмеялся, все же устраиваясь полулежа рядом на животе и, опершись локтями в матрас, подпер ладонями щеки,- ты употреблял что ли?

- Ну, ты вот видел когда-нибудь постельное белье, из дорогих материалов, фирменное, с какими-нибудь зверюшками или звездочками? - я придвинулся ближе к Фрэнку, с усмешкой негромко объясняя ему свою теорию,- а ведь наверняка богачи тоже иногда хотят на слонах спать.

Этот мрак, окутавший комнату от пола до самого потолка, словно создавал какую-то гармонию. Не было желания говорить громко, словно бы наши голоса могли рассеять такую уютную, даже будто теплую темноту.
Даже при таком плохом освещении, вернее, почти полном его отсутствии, я мог видеть Фрэнка, но если бы я, к примеру, лишился зрения, в подобной темноте я все равно мог с уверенностью сказать, что он, мой столь любимый и дорогой мне Фрэнк, рядом.
Я буду не первым, кто скажет, что в темноте все чувства обостряются, ведь так?
Но я никогда не задумывался о том, идет ли речь о таких чувствах, как взаимопонимание между людьми или чувство значимости друг для друга, помимо основных чувств, как зрение или слух.

- Мне кажется, когда у человека есть деньги, ему уже не до слонов и зайчиков на его подушке,- на его губах задержалась грустная полуулыбка, а взгляд скользнул по этой освещенной луной полосе на постели.

Я несколько секунд молчал, пытаясь понять его, суть его слов, которые наверняка имели какой-то иной смысл, помимо очевидного.

- Ты думаешь, ты не был бы счастлив, если бы у тебя было много денег? - наконец подал голос я.

Фрэнк, вновь взглянув на меня, медленно пожал плечами, после чего неуверенно кивнул:
- Скорее наоборот. В бедности не бывает счастья, по-моему.

- Может быть. В бедности слишком много забот, чтобы его заметить,- я улыбнулся уголками губ, приподнимаясь на локтях,- это слишком глубокая тема, мне кажется, если проблема только в твоих ушах.

- Да, ты прав,- он усмехнулся, опуская глаза и медленно облизывая искусанные губы,- не о том думаем.

- Хотя, знаешь,- я медленно наклонился к Фрэнку, и сам, если честно, не зная зачем. Может быть, я всего лишь хотел, чтоб он наверняка расслышал мой шепот? - я не стану переубеждать тебя, хотя и не думаю, что ты прав... Я всего лишь хочу попытаться выполнить все те условия, которые ты требуешь для своего счастья.
Мне кажется или я краснею? Да, я определенно краснею.

Невероятное желание отстраниться, нарушая эту близость с Фрэнком, отвести взгляд, дабы разорвать этот волнительный зрительный контакт.

Но, черт возьми, мое тело никак не согласовывает свои действия с мозгом, да? Или последний ушел в неоплачиваемый, неопределенной продолжительности отпуск? Иначе я не могу объяснить, почему я, не смотря на неловкость, подался вперед, дабы украсть у Фрэнка поцелуй.

Он, опустив руки, потянулся мне навстречу и уже через мгновение наши губы сомкнулись в легком, нежном, словно бы даже первом поцелуе.

Наш первый поцелуй был в порыве пьяной страсти, верно? Или в том кафе, или уже на пути домой, я даже не помню. Я не хочу называть это таким сентиментальным и нежным наименованием как "Первый поцелуй".
Стойкие стереотипы из книг и фильмов о том, что премьерный поцелуй должен быть ласковый и невесомый стойко закрепились в моем мозгу, не позволяя то пьяное соитие губ обозвать столь романтично.

Последующие я уже не считал первыми - в них не было той обоюдной робости вкупе с жаждой этого контакта, которыми было насыщено это соприкосновение губами.

Ну, я думаю, никто не будет против, если я буду называть именно этот поцелуй первым?

Прошло всего несколько мгновений, для пересчета которых и пальцев одной моей руки было бы чересчур много, когда он оторвался от моих губ.
Я слышал как он жадно глотнул воздух, я уловил как дрогнули его ресницы. А я не торопился отстраняться, находясь все так же близко, в нескольких лишь сантиметрах от его лица.

- Драматичная задница, ты чересчур романтизируешь все,- он, улыбнувшись, заговорил еще тише прежнего, словно боясь, что нас может услышать кто-то посторонний.

- Романтизирую? Есть такое слово? - я нахмурил брови, с непониманием заглядывая в его глаза.

- Теперь - есть,- он важно кивнул,- этим словом будут называться вся та тупая, но милая ерунда, которую ты мне говоришь.

- Разве из уже существующих слов нет ничего подходящего? - я прыснул, затем картинно надулся,- и почему это ерунда?

- Я бы на твоем месте радовался,- он пожал плечами, посмеиваясь и пропуская вторую часть моей реплики мимо ушей,- это же такая честь, специально для тебя целое слово. Как будто ты... особенный,- эта пауза перед последним словом увенчалась в мгновение изменившимися эмоциями на его лице. Он, отведя взгляд, криво улыбнулся и, кивнув пустоту, будто бы самому себе, опустил голову на собственные руки, покоившиеся на подушке.
Немного повозившись, он-таки сумел улечься так, чтобы не беспокоить собственные будущие тоннели и медленно опустил веки.

Я молча, стараясь не особо грубо сверлить его спину взглядом, лег на свое место и уже было подписал контракт с Морфеем на эту ночь со всеми стандартными условиями, но Фрэнк неожиданно вновь заговорил:

- Если узнаешь такое слово - свистни мне... - он выдержал небольшую паузу, словно бы издеваясь надо мной,- просто я сомневаюсь, что существует что-то подходящее тебе.

Что он имеет в виду?
Мне удалось поразмышлять совсем недолго - уже пришедший ко мне сон не желал больше ждать и накрыл меня с головой.

Глава 33.

Прошло около, по-моему, двух недель с той ночи.
Вдаваться в подробности этого четырнадцатидневного периода слишком скучно - ничем знаменательным ни один день не обозначился.
Дырки в ушах неугомонного мазохиста Фрэнка становились все больше, история моей любви не имела до сих пор счастливого конца, хотя мне удалось украсть пару-тройку неповторимых поцелуев у этого недотроги.

И я бы, пожалуй, и дальше не видел бы смысла в пересказах дней моей жизни, если бы в один день не случился дичайший переполох.
Вернее сказать, когда все началось, на дворе было раннее утро. Настолько раннее, что мой сон не был просмотрен и наполовину.
Досмотреть мне его, увы, так и не удалось - затрезвонивший телефон на полу у нашей постели настойчиво будил меня.

С неохотой перевернувшись на другой бок, мысленно проклиная звонившего за то, что мне пришлось отлипнуть от теплого плеча Фрэнка, заменяющего мне подушку этой ночью, я нащупал на полу телефон и, не поднимая его, надавил на кнопку отбоя.
Не имеющая логического завершения греза, мне показалось, сжалилась надо мной и решила все же остаться со мной, но мой телефон помешал
этому желанному соитию - он зазвонил во второй раз, мне даже показалось, настойчивее.

Я снова заворочался, потянувшись к трубке. Отключив вызов, я опустил приоткрытые веки и попытался вновь уснуть.
Но звонящий, очевидно, был слишком туп, раз не понимал и со второго раза.
Вновь раздавшаяся мелодия доставило мне и физическое неудобство - получив от разбуженного Фрэнка по бедру, я уже точно отчаялся уснуть и, подняв с пола телефон, встал с постели.

- Алло? - я попытался вложить в это слово всю ненависть, испытываемую к человеку на том конце, но получилось как-то сонно.
Сонная злость в моем лице была наравне со злостью разъяренного хомячка, поэтому мои старания были тщетны.

- Уэй? - я расслышал как будто бы даже знакомый женский голос. Такой приятный и ласкающий слух, что я даже немного остыл, - доброе утро. Я по поводу художественной выставки колледжа, в котором Вы учитесь. Вы можете говорить?

Я закатил глаза, мысленно выругался и ответил единственное, что позволяли ответить правила этикета:
- Да, могу.
Или, наверное, этикет все-таки позволяет отказывать? Если есть веские причины, которых у меня не было.
Хотя какая к чертям вежливость, если я дважды сбросил звонок, сыпля проклятиями в адрес бедняжки?

Я, слушая тонкий голос в трубке, не спеша добрел до кухни и там, еще слипающимися после сна глазами, осмотрелся на предмет волшебной феи, которая могла бы подарить мне кофе.
Мне слишком лень его готовить.

Дата добавления: 2015-11-14