Дэвид аб Хью, Брэд Линавивер DOOM: По колено в крови Dafydd Ab Hugh, Brad Linaweawer «Doom: Knee-deep In The Dead» ПРОЛОГ 16 страница

Арлин указала на небольшое строение в самом центре пространства, которое занимали монстры. Несмотря на столпотворение и царивший там хаос, ни одна из тварей не приближалась к нему на близкое расстояние. Складывалось впечатление, будто они это строение нарочито избегали.
– А не может ли станция, принимающая энергию, находиться в той маленькой лачужке? – спросила Арлин.
Ритч пожал плечами.
– Наверняка не знаю, но вполне допускаю такое, – ответил он.
От этих слов наше настроение поднялось примерно так же, как голубая сфера улучшала здоровье. Паук продолжал палить во всех направлениях, убивая и калеча все большее число подвластных ему демонов. Настал решающий момент – теперь или никогда.
Я спрыгнул вниз первым и почувствовал себя так, как будто летел по воздуху. Арлин последовала за мной. Я протянул ей руку, но моя помощь не потребовалась. А Ритчу нам пришлось помогать вдвоем, потому что его внушительные габариты никак не были приспособлены для полетов. Потом втроем мы побежали к центральному строению.
Главным препятствием на пути были трупы монстров, но мы быстро приспособились перескакивать через твердые, тяжелые тела с толстенными руками и ногами. Паук нас заметил и открыл огонь из тридцатимиллиметрового «Вулкана». Мы ничком упали на пол, используя валявшиеся повсюду трупы в качестве прикрытия.
Отвратительное существо, перебирая железными лапами, наступало на нас, расстреливая, наверное, триста пуль в минуту – пять в секунду. Очень скоро Паук должен был подойти совсем близко, а стрелял он с такой скоростью, что мы не то что ответить ему, но даже голову поднять от пола не могли.
Внезапно шквальный огонь прекратился. Паук запутался в куче трупов, которую сам и создал. Его механические конечности были плохо приспособлены для преодоления такого рода препятствий.
– Бежим! – крикнул я и что было сил понесся к центральному строению.
Одного быстрого взгляда на нашего преследователя было достаточно, чтобы определить дальнейшее направление движения – мы двигались по прямой, проходящей от него к заветной цели.
– Держитесь линии между Пауком и станцией и прибавьте ходу! – крикнул я своим спутникам, а сам стрелой метнулся к «лачужке», как назвала строение Арлин, но тут же наткнулся на распластанное тело парового демона, поскользнулся и упал – ох уж этот проклятый паровой демон! Сердце ушло в пятки. Но, сообразив, что к чему, я понял, что создание этой чертовой хреновины еще не завершено. Отлично, хоть на этот раз не придется из кожи вон лезть, чтобы придумывать очередную лютую казнь!
Огромный монстр лежал на брюхе, уткнув безобразную рожу в пол. Из спины его торчали ракеты. Свист пуль над головой заставил меня в тот момент сильно напрячься – пара прямых попаданий в неслабый арсенальчик могла вызвать детонацию боеголовок, а если они еще не установлены, достаточно прямого попадания в баки с ракетным горючим, чтобы мы даже не взорвались, а просто испарились.
– Вот уж не думала, что тебя можно так сильно напугать! – съязвила Арлин, помогая мне подняться.
Мы снова припустились бежать к центральному строению. Когда позади осталась примерно треть открытого пространства, на меня накатила волна патологического, животного, физически ощущаемого страха.
В голове смешались самые кошмарные образы Гойи, Босха, Патрика Вудрафа: кровь закапала с потолка, стала сочиться из стен, немного поодаль забили кровавые фонтаны. Дьявольский мозг Паука как будто ощупывал все закоулки моего сознания, чтобы найти в нем самое уязвимое место. Из стоявшего перед нами здания, ухмыляясь и похлопывая себя по ляжкам, вышел отец и закричал:
– Меня осыпал милостями верховный вождь Камехаме-ха! – а потом издал боевой клич Тарзана.
Он снова унизил и оскорбил меня, как и двадцать лет назад, когда мы были в музее на Гавайях и стояли перед большой статуей величайшего гавайского правителя. Я тогда отшатнулся от него, моля Бога лишь о том, чтобы никто не догадался, что он – мой отец. А он, как назло, все шел за мной и приговаривал:
– Видел, что я сделал? А теперь смотри еще раз! И он повторял свою дурацкую выходку снова и снова. Никогда в жизни мне не доводилось переживать такой стыд, как в том музее. Нам очень повезло, что мы выбрались оттуда живыми. Но, черт дери, теперь даже он не мог бы меня заставить остановиться на полпути к центральному строению. Я помчался еще быстрее, пытаясь освободиться от дьявольских чар, которыми опутывал сознание проклятый Паук.
Но он наслал другое наваждение: я снова увидел себя в суде, причем на этот раз обвиняемым стал я сам. С рукава у меня сорвали нашивки именно так, как это показывали в старых фильмах двухмерного изображения, вроде как заклеймив позором. Потом сорвали еще медаль за меткую стрельбу, другие орденские планки и, самое главное, – изображение орла, распростершего крылья над земным шаром и показывавшего всем окружающим, что я действительно морской пехотинец.
Я сжал зубы и сквозь накатывающие слезы не переставая твердил, что сам-то я знаю, что я – морской пехотинец и останусь им, что бы со мной ни случилось, а если даже и попытаюсь об этом забыть, мне не даст этого сделать Арлин. Ноги продолжали неустанно двигаться. Одному Богу известно, какие ужасы Паук насылал на Арлин с Ритчем; их лица были бледными как полотно, мрачными, но решительными.
Когда чудовище убедилось, что его чары на нас не действуют, оно снова вернулось к более конкретным мерам – опять открыло по нас огонь. Однако ему по-прежнему было трудно переступать через тела мертвых демонов и одновременно вести прицельную стрельбу, а останавливаться Паук, видимо, не хотел. Это дало нам возможность выиграть время и, добежав до центрального здания, спрятаться с противоположной его стороны. В конце концов наш преследователь тоже выбрался на открытое пространство, оперся на все свои членистые металлические конечности, поднял пушку и открыл стрельбу. Мы услышали, как несколько пуль разорвались совсем рядом с нами; потом стрельба внезапно оборвалась и воцарилась странная тишина.
– Что случилось? – спросил Ритч.
– Как будто бы помеха возникла, – ответила Арлин.
– Паук не стреляет, потому что боится попасть в здание! – понял я.
У меня возникло ощущение, что, когда на линии огня оказывалась лачужка, у тварей словно какая-то цепь в мозгах размыкается, и они не могут причинить ей никакого вреда.
Теперь в самый раз пора было придумывать, как попасть внутрь; однако паучий разум снова оправдал свое название – мозговитая тварь быстренько пробежала вперед и заняла более удобную позицию, изменив угол прицела. Мы же продолжали двигаться по сужающейся спирали ко входу в строение, пытаясь при этом постоянно находиться на линии огня между ним и Пауком. Вернулось ощущение, как будто мы снова играем в детскую игру, с той лишь разницей, что в ней легко быть по-настоящему убитым.
Тут возникла новая проблема. До этого монстры благоразумно держались поодаль, теперь же их привлек шум возобновившейся перестрелки. В нашу сторону полетели алые огненные шары, зеленые сгустки энергии князей ада и шаровые молнии. Не ответить взаимностью в таких обстоятельствах было бы просто невежливо. Стараясь укрыться от Паука, мы одновременно открыли огонь по нападавшим монстрам.
– У меня осталась только одна ракета! – крикнул я, выпуская предпоследний заряд в минотавра.
Но выбрасывать установку я не торопился в надежде на то, что она еще пригодится. Арлин, наверное, думала иначе, полагая, что ненастные времена скоро останутся позади: расстреляв все патроны своего АБ-10, она выкинула пистолет, даже не взглянув на него, чтобы он не мешал ей.
Билл Ритч выстрелил из «Сиг-Кау» в демона – и, к моему немалому удивлению, уложил его наповал.
Несмотря на грузное телосложение, программисту удавалось держаться рядом с нами, хотя по хриплому, надрывному дыханию было ясно, что стоило это ему недешево. Я даже начал опасаться, что у него сдаст сердце, а нам он ох как был нужен. Подобные рассуждения диктовались отнюдь не душевной черствостью или эгоистическими соображениями – единственное, что сейчас имело значение, это успешное завершение нашей миссии.
Господи, неужели в такой момент я в состоянии об этом думать? Да, скорее всего, так. Это Арлин обратила меня в свою веру, а я даже не заметил, как ей это удалось. Если раньше моей единственной целью было ее освобождение, то теперь как последний морской пехотинец я хотел выиграть последнюю, решительную битву.
Когда мы, наконец, добрались до запертой двери, я выбил замок выстрелом из нового большого ружья. Один из бесов, по всей видимости, не одобрил моего вандализма, потому что со всей силы метнул огненный шар и промахнулся, то есть, если быть точным, не попал в меня. Арлин тоже успела увернуться, но, взглянув на Ритча, я понял, что ему от бесовского огня досталось по первое число.
Пламя сильно опалило его лицо, и он отчаянно кашлял, причем так сильно, что я не на шутку испугался. Придерживая дверь спиной, чтобы не закрылась, я продолжал стрелять по наступавшей нечисти, давая Арлин возможность втащить Ритча в здание.
Мы, наконец, достигли заветной цели! Комната, в которой мы очутились, была битком набита всякой электроникой, кабельными жгутами и банками данных. Пока Арлин делала все, что в ее силах, чтобы помочь Ритчу – хоть возможности ее были очень ограниченными, – я стоял на страже, отстреливая безумцев демонов, которые осмеливались приблизиться на достаточно близкое расстояние. Стрелять монстры, естественно, боялись. Мне такое положение очень нравилось, однако только до тех пор, пока очередной бес не метнул огненный шар, который ударился о дверной косяк, чуть было не угодив в меня.
Это был единственный раз в истории Вселенной, когда Паук и ваш покорный слуга сошлись во мнении. Поступок беса совсем не понравился ни чудовищному мозгу в банке на ножках, ни мне. Паук отстоял свое мнение на деле, прошив ослушника несколькими очередями, так что тот стал похож на отбивную котлету.
Больше никто из нечисти стрелять не отваживался. Тем не менее, когда я оказывался в поле зрения дьявольского Паука, он снова и снова пытался наслать на меня гипнотический ужас – единственное оружие, которым он не боялся воспользоваться в сложившейся ситуации. Мне его даже немного жалко стало.
Хотя… здесь я, скорее всего, преувеличивал.
– Как там у Ритча дела? – крикнул я, заранее зная ответ на свой вопрос.
Арлин печально покачала головой. С каждой минутой Ритчу становилось все хуже и хуже. Брызги бесовской слизи обожгли ему не только лицо, но также дыхательные пути и легкие, и они больше не могли насыщать кровь кислородом.
Я был совершенно выбит из колеи и не знал, что делать. Возможно, в больнице нашего товарища еще могли бы как-то подлатать, а у нас не было ни бинтов, ни самых элементарных болеутоляющих средств.
Кожа на лице Ритча покраснела, покрылась волдырями и в нескольких особенно сильно обгоревших местах кровоточила. Вот-вот должна была начаться агония… Будучи смекалистым малым, Билл сам понимал, что его положение безнадежное.
Он умирал.
Арлин, прислонив его спиной к стене, что-то тихо нашептывала ему на ухо. Билл кивнул, и этот жест вызвал новый жестокий приступ кашля. Девушка вытерла ему слезившиеся глаза, и он стал видеть достаточно хорошо, чтобы нам помочь.
Слабым голосом Ритч рассказал о самых главных элементах оборудования, которое находилось в комнате. Он вспомнил все, над чем его заставляли здесь работать и что нам следовало знать.
Арлин оставила его и подошла ко мне.
– Как бы я хотела, – прошептала она, – чтобы именно теперь появился один из голубых шаров.
– Да, это единственное, что могло бы спасти Билла, – согласился я.
– А у нас даже самой обычной аптечки нет. Я все сделала, чтобы облегчить его страдания.
Я взглянул ей прямо в глаза и коротко отрезал:
– Он сообщил о том, что нам надо знать. Сейчас это самое важное.
Я ощущал себя профессионалом, хотя на самом деле нервничал гораздо сильнее, чем желал показать.
Но Арлин была точно таким же профессионалом, как и я, поэтому ответ на мою реплику последовал незамедлительно:
– Ты последний удар по энергетическому приемнику нанесешь или я?
Я задумался, кому из нас лучше этим заняться, но Арлин приняла решение за меня:
– Лучше, Флай, тебе это сделать. Здесь нужен действительно меткий стрелок, чтобы держать тварей на приличном расстоянии и не дать им напасть на нас. А с двух метров, я думаю, в эти банки данных даже ты попасть сможешь, как считаешь? Это же не в яблоко на голове Гофорта стрелять! – Рот при этом у нее расплылся до ушей – хоть завязочки пришей.
Пришлось мне превратиться в истребительную команду, состоявшую из одного единственного человека. Подняв «НБР», я глубоко вздохнул и принялся вдребезги разносить собранную на станции коллекцию электронных устройств. Взрывной волной от первого выстрела меня сбило с ног. Я поднялся и снова стал стрелять по целям, которые указал Ритч в этой массе оборудования. После четвертого выстрела ружье издало легкий шипяще-свистящий звук и работать наотрез отказалось – разрядился аккумулятор. Я закончил дело дюжиной выстрелов из дробовика.
– Господи, Флай! Пойди сюда, взгляни-ка на эту картину, – крикнула мне Арлин.
Я подошел. Меня все еще трясло, как в лихорадке, в ушах звенело, как после рождественского фейерверка. Вот уж и впрямь было чему удивляться: монстры беспорядочно ходили кругами и стреляли во все, что двигалось, – то есть друг в друга.
Проклятый Паук, казалось, продолжал лишь частично контролировать положение. Он выстрелил по нескольким князьям ада, уверенный в том, что из всех его подчиненных именно они представляют для него самую большую опасность в том случае, если он окажется не в состоянии отдавать приказы.
Расправа над минотаврами, устроенная боссом, естественно, привлекла внимание остальных монстров, которые тут же стали выстрелами отвечать на выстрелы. Мы не являлись участниками перестрелки и в полной мере смогли использовать преимущества зрителей восхитительного спектакля.
Через пятнадцать минут от дьявольского сборища остался один монстр – точнее говоря, только один монстр еще был в состоянии держаться на ногах. Пауку теперь некому было отдавать приказы, кроме себя самого. Однако, помимо того, что он уже не мог рассчитывать на помощь подчиненных демонов, перед ним встала и другая проблема: он израсходовал боеприпасы для своих пушек и, чтобы разделаться с нами, зарядов не имел.
– Ритч, – спокойно и очень отчетливо произнесла Арлин, – ваш план сработал просто замечательно.
Уверен, Билл Ритч в полной мере оценил бы восхищение Арлин и прозвучавшую в ее словах похвалу, если бы только был жив.
Тому проклятому, тупому бесу с клыками, который угодил в него огненным шаром, все-таки удалось вывести нашего друга из строя. Я долго вглядывался в угасшее лицо Билла Ритча, узника демонов, пережившего все пытки, которым они его подвергли, нашего боевого товарища, человека, давшего нам реальную возможность одержать победу над пришельцами. Я смотрел на его мертвое тело, которое еще совсем недавно было живым, и внутри у меня что-то сжималось.
– Господи, как же я устал от этой заварухи! – простонал я. Потом снял с плеча любимую ракетную установку и отдал ее своей лучшей подруге.
– Поглядывай на меня почаще, снайпер. А как и когда этим пользоваться, ты теперь знаешь не хуже меня… только, пожалуйста, больше не промажь.
– Если найдешь здесь яблоко, Флинн Таггарт, можешь поставить его себе на темечко, и – будь уверен – я не промахнусь.
Перезарядив дробовик, чтобы отвлекать внимание чудовища, я спокойно направился к самому отвратительному из пришельцев.
– Ну что, насекомое! – крикнул я ему. – Слушай внимательно, когда к тебе человек обращается!
Купол с мозгом повернулся своей мерзкой рожей ко мне, и наши глаза встретились. Через секунду в голове возникли самые жуткие образы из всех, которые Паук на меня насылал: я увидел объятую пламенем Землю, горящие здания и посевы, океаны трупов. Я увидел монстров, которые были совсем непохожи на известных нам пришельцев, – настоящих демонов, состоявших на люциферовой службе, шагавших по горам мертвой человеческой плоти и морям крови, перемешанной с мочой. Они хохотали, радуясь одержанной над человечеством победе.
Никогда в жизни я не видел ничего более страшного – род человеческий под железной пятой инопланетных завоевателей. Шеи людей охватывали железные ошейники, руки и ноги сковали тяжелые цепи. Были среди них предатели и изменники из числа представителей самых разных рас и народов, которые пошли на сделку с врагом и ценой крови собратьев выкупили свои жалкие жизни.
Перед моим мысленным взором пронеслось и трусливое, «вишистское» новое правительство Земли.
Я издали увидел нескончаемые колонны вышагивавших на параде огромных, отвратительного вида демонов. Они заполняли всю Землю от края до края, от одного океана до другого.
Чем дольше я всматривался в эти поистине ужасающие картины, тем более отчетливо понимал, что видения не являются плодами извращенно-болезненного воображения, выращенными в моем подсознании, – почему-то во мне крепла отчетливая уверенность, что все это происходило на самом деле.
Паук дал мне возможность увидеть будущее. Я наклонился и плюнул прямо на купол, в котором был заточен гнусный мозг дьявольского создания.
– Помнишь того беса, через которого ты пытался говорить со мной на Фобосе? Поганая тварь пыталась убедить меня сдаться на твою милость. Так вот мой ответ, членистоногое насекомое!
Я поднял ружье, тщательно прицелился и выстрелил в прозрачную сферу – раз, другой, третий… Остановился я только после восьмого выстрела, потому что кончились боеприпасы, а Паук, развернувшийся к тому времени ко мне всем корпусом, уже почти закончил перезарядку тридцатимиллиметрового скорострельного пулемета.
Петляя из стороны в сторону, как заяц, я бежал между трупами в поисках того единственного тела, которое меня особенно интересовало. Это тело было не мертвым, а еще не родившимся, как сказали бы воспитывавшие меня монахини, хотя совершенно не в том смысле, который я вкладывал в это понятие в окружавшей меня поистине адской обстановке.
Я искал еще не собранного до конца парового демона, который мог оказать мне услугу.
Паук припустился вдогонку. Надо отдать ему должное – на открытом пространстве он передвигался очень неплохо, неизмеримо быстрее, чем обычное двуногое существо вроде меня. Но мы-то бежали по сильно пересеченной местности – я позаботился о том, чтобы выбрать именно такой маршрут, который не очень облегчал бы ему погоню за вашим покорным слугой. Я перепрыгивал с одного трупа на другой, как Элиза по плавучим льдинам, и напрочь выбитая из колеи паукообразная тварь с тупыми мозгами стала бессмысленно палить по трупам, чтобы расчистить себе путь.
Расстояние между нами продолжало сохраняться приличное, и, когда я спрятался за одно из тел, недоразвитый недоумок меня попросту потерял! Отлично! Он, наверное, от полного обалдения рассчитывал на то, что я себе рожок охотничий куплю, чтобы привлечь его внимание. Пригнувшись пониже к полу, чтобы не словить дуриком шальную пулю, я перезарядил ружье, потом резко встал и выдал Пауку по куполу еще несколько зарядов. Он меня засек и даже взвизгнул от радости – причем звук был такой, будто его и вправду издавало насекомое, только прозвучал он в миллион раз сильнее, – а потом стал поливать окружавшее меня пространство автоматными очередями.
Следующую стометровку я пробежал так, что наверняка установил новый мировой рекорд на этой дистанции. Стрелой пронесшись по воздуху, я грациозно, как лебедь, нырнул под труп ближайшего монстра и, неудачно перекувырнувшись, вывихнул плечо.
Затем я выпрямился, вскинул ружье и выпустил в Паука последний заряд. Ответом на мой скромный выстрел стал очередной град крупнокалиберных пуль «Вулкана», которые в клочья рвали металлическую обшивку еще не рожденного парового демона, как пули АБ-10 крошили бы гипс. Тело демона покрылось дырками от пяток до головы.
Такие же рваные дыры появились и на корпусах ракет, воткнутых в гнезда на спине монстра.
Я до боли сжал зубы. Наступил момент истины. Если на них уже установлены боеголовки, думаю, мне либо предстояло встретиться в райских кущах с разлюбезными монахинями, либо… либо навеки остаться там, где я находился теперь – то есть в аду.
Через пятнадцать секунд, когда дьявол выпустил еще 750 пуль, внезапно воцарилась давящая, гнетущая тишина, которая вернула меня к настоящему. В ушах стоял гудящий звон, сердце, казалось, хотело выскочить из груди, голова кружилась. Но Паук больше не стрелял – он хотел понять, какой ущерб нанес паровому демону своими пулями.
Я не собирался высовываться из укрытия, да и зачем? Достаточно было закрыть глаза и глубоко втянуть воздух, чтобы понять, что произошло.
Есть один запах, который большинству людей не знаком, но тот, кто хоть раз его вдыхал, не сможет забыть об этом уже никогда. Каждый, кому доводилось околачиваться недалеко от лагеря морских пехотинцев или военно-морской базы, конечно же, в момент узнает его. И летчикам он отлично известен, потому что без него не обходится ни один военный аэродром. Это едкий запах топлива РТ-9 для реактивных двигателей, которое, не ведая преград, забивается в нос и оттуда добирается прямиком до самого мозга. Представьте себе на минуточку вонь, которая исходит от смеси нашатырного спирта, формальдегида и той дряни, которую выпускает скунс, когда хочет напугать врага, перемешанных вместе в солодовом напитке.
Нет, ошибки быть не могло… Десятки галлонов этой вонючей, легковоспламеняющейся гадости растеклись вокруг парового демона. Бросив взгляд себе под ноги, я увидел, что горючее уже достигло подошв моих ботинок и проедает их посильнее, чем зеленая жижа токсичных отходов.
Тем временем истерзанные барабанные перепонки пытались донести до мозга срочную весть, проталкивая свою информацию сквозь звон, до отказа наполнявший черепную коробку, и гулкие удары сердца: они сообщали о приближении паучьих лап, несших дьявольский мозг посмотреть на тот кавардак, который сотворил его обладатель.
Я медленно попятился, согнувшись в три погибели, так, чтобы голова не особенно высовывалась над телом парового демона. Когда Паук приблизился вплотную, прятаться стало негде.
Паук снова взвизгнул, но теперь уже не от радости, а от ярости, и выстрелил еще раз.
При этом он поскользнулся в луже ракетного горючего, вонявшего здесь по его милости. Он попытался встать, но снова оступился и, как на коньках, заскользил по маслянистой жидкости. РТ-9 стекало с его округлого брюха, заливало ноги и даже верхушку прозрачного купола забрызгало. Самое время попасть в это яблочко, А.С.! Я резко отскочил и судорожно замахал руками, повернувшись в сторону лачужки. Арлин я не видел, поэтому, указывая на Паука, что было мочи заорал:
– Ну, давай же, дура чертова, стреляй в него скорее, а то поздно будет!
Моя подруга, конечно, не могла меня слышать с такого расстояния. Иначе я бы никогда в жизни не осмелился произнести эти слова.
В черном дверном проеме предполагаемой станции наконец расцвел маленький красный бутон, быстро превратившийся в огненный хвост последней ракеты, которая у нас оставалась. Я ничком бросился на пол и закрыл голову руками, судорожно соображая, не вывозился ли сам ненароком в ракетном топливе…
В голове по-прежнему стоял такой сильный звон, что звук взрыва я расслышал как бы издали, словно в ушах торчали ватные тампоны. Взрывная волна травмировала вывихнутое плечо. Пролежав еще какое-то мгновение с закрытыми глазами и руками, прикрывавшими голову, я все же отважился разомкнуть веки.
Проклятый Паук пронзительно визжал и всеми своими железными лапами колотил об пол, пытаясь сбить языки яркого, белого пламени, как один из тех монахов Вимса, который в знак протеста против войны в Кефиристане облил себя бензином и заживо сгорел.
Я следил за красочным зрелищем в течение нескольких минут, особенно не высовываясь, пока паучьи боеприпасы не взорвались и не разлетелись по сторонам. То, что осталось от грандиозной механическо-органической конструкции, еще с полминуты корчилось в смертельном танце, потом жаркое пламя растопило прозрачную оболочку дьявольского инопланетного Разума, и в считанные секунды мозг величиной с грузовик превратился в небольшую кучку золы. Металлические части, поддерживавшие это вместилище кошмаров, еще какое-то время дергались сами по себе, но скоро и они стали грудой безжизненного металлолома рядом с трупами других монстров. От паукообразного повелителя демонов осталось лишь дымившееся пепелище…
– То-то вот, твари поганые, привыкайте так подыхать, – бормотал я, не слыша звуков собственного голоса. – Считайте это репетицией спектакля, в котором всех вас скоро отправят в любезный вашему сердцу загробный мир.
До моего плеча – моего левого плеча – дотронулась рука.
– Нет! – крикнул я и тут же взвыл от боли, потому что Арлин без всякой задней мысли дружески хлопнула именно по вывихнутому плечу.
– Ох, Флай, прости, пожалуйста!
Я с трудом разбирал произносимые ею слова, которые доносились до моего слуха, будто из динамика, установленного в противоположном конце помещения.
Потом я перекатился на спину, ругаясь, как пьяный извозчик.
– Надо же, эко тебя угораздило! – подивилась Арлин. – Понятно, в чем дело. Ну, ничего, парень, потерпи немного. Сейчас тебе станет очень больно, но через минуту спасибо скажешь.
Вы не поверите – она схватила меня за руку, дернула и вставила сустав на место!
От дикой боли из глаз посыпались искры, и я вырубился.
Придя через несколько секунд в сознание, я снова принялся грязно браниться, выбирая соответствующие термины в алфавитном порядке, чтобы не пропустить ни одного. Когда эпитеты иссякли, я перешел к богохульствам. Тогда подруга прервала фонтан моего красноречия, заткнув мне пасть большим, мокрым каблуком собственного форменного ботинка.
Потом она помогла мне сесть. К этому времени слух стал возвращаться, и я уже достаточно явственно мог разобрать ее слова.
– Зрелище, Флай, было просто восхитительное. Я так думаю, мы все-таки победили. Уверена, что Ритчу спектакль тоже доставил бы огромное удовольствие.
Я все еще слышал гул работы силовых установок. И свет почему-то не гас. Что-то здесь было не то.
– Мне бы не хотелось, чтоб ты меня неправильно понял, – снова заговорила Арлин, удивленно оглядываясь по сторонам, – но объясни, Флай Таггарт, почему до сих пор горит свет?
– Я отлично тебя понимаю, А.С. Мы с тобой не успокоимся до тех пор, пока не окоченеем в беспросветной тьме открытого космоса…
– И не задохнемся в безвоздушном пространстве.
– Получается, в чем-то план Билла Ритча не сработал? Арлин погрузилась в раздумья.
– Думаю, что лачужка все-таки не была энергетическим приемником, – через какое-то время произнесла она. – Скорее всего с помощью установленного там оборудования Паук управлял остальными монстрами.
– То есть ты хочешь сказать, что теперь оставшиеся на Деймосе и Фобосе монстры перебьют друг друга, как те, которые уже сделали это? – Я не мог сдержать улыбку. Очень уж мне импонировала эта мысль.
– Не думаю, что теперь даже Паук был бы в состоянии их проконтролировать, – заметила Арлин. – Слишком уж они переполнены ненавистью.
Я вспомнил распятых князей ада, потом Билла, по-дурацки погибшего от случайного огненного шара, который метнул в меня бес. Как жаль, что его больше нет с нами!
Все, Флай, хватит причитать, возьми себя в руки.
Мы снова зашли в небольшое строение, битком набитое осколками и обломками электронного оборудования, и я накрыл тело Ритча куском брезента. Мы вынесли его из комнаты и положили на то место, которое ему подобало занимать, – туда, где по его плану нами была одержана победа над монстрами.
– Теперь все в порядке, – сказал я. – Думаю, пора выбираться на поверхность. Может быть, мы там сможем придумать, как добраться до Марса или, по крайней мере, понять, где мы, черт возьми, находимся.
– Следи за языком, Флай, – с серьезным видом оборвала меня Арлин. Интересно, что это на нее вдруг нашло? Или она в монахини решила податься?
Когда мы поднимались, переходя с одного уровня на другой, нам повсюду встречались сотни, а потом и тысячи мертвых пришельцев-монстров. Было такое ощущение, что в недрах базы на совесть поработали сотрудники межгалактической компании по дезинфекции и очистке помещений от демонов.
В живых оставалось совсем немного чудовищ, причем они, бедняги, были настолько не в себе, что их даже лень было убивать. Но мы с Арлин все-таки заставляли себя с ними разделываться.
Выйдя на поверхность, мы увидели, что купол, окружавший Деймос, дал трещину, через которую, вихрясь в потоках небольшого урагана, в открытое космическое пространство с шипением выходит воздух. Нам, конечно, в свое время объясняли основные принципы выживания в космосе. Весь воздух мог исчезнуть только через несколько дней, а на такой долгий срок мы задерживаться на марсианском спутнике не собирались.
Я заглянул в трещину – и обомлел, у меня даже дыхание перехватило. Я перестал моргать, и в глазах защипало.
В том месте, где раньше над нашими головами висел красноватый, пустынный шар Марса, теперь находилась другая планета. Зеленовато-голубые очертания ее материков и океанов, белые барашки облаков, скрывавшие шесть миллиардов наших собратьев, были до боли знакомы.
Мы вышли из гиперпространственного туннеля. Арлин приблизилась ко мне, и мы вместе стали смотреть на открывшуюся взору картину в надежде на то, что видение не является галлюцинацией. Через какое-то время Арлин произнесла:
– Мне кажется, что теперь мы многое знаем о планах вторжения.
Глядя сквозь треснувший купол на Землю, зеленовато голубевшую в небе Деймоса, я ощущал странное чувство дискомфорта – как будто я раздвоился и стоял рядом с самим собой. Я отчаянно замотал головой, словно меня била лихорадка, и ухватился руками за форму – точнее говоря, за форменную одежду лейтенанта Вимса.
– Ну, что ж, – нерешительно начал я, – по крайней мере, мы успели их остановить.
– Ты в этом уверен? – Арлин вытянула руку в сторону родной планеты с таким видом, будто хотела ее приласкать.
Там вдали, за треснувшим куполом, за сквозной чернотой космоса, на поверхности окутанных прозрачной дымкой континентов, в тех местах, которые не были закрыты от нашего взгляда пенной белизной облаков, время от времени мелькали яркие блики, очень похожие на ядерные взрывы. Мы могли разглядеть и кое-что другое, гораздо более страшное.
– Господи, – сказала Арлин, – они уже осуществили свои кошмарные замыслы. – Надежда, только что звучавшая в ее голосе, испарилась быстрее, чем воздух, просачивавшийся в трещину купола.
Коснувшись рукой плеча девушки, я сказал:
– Подожди горевать, Арлин, еще не вечер! Мы уже на деле доказали, что можем с ними справиться, и ни за что не допустим, чтобы они одержали верх над людьми.
Но у нас не было ни космического корабля, ни радиопередатчика, ни даже обычного длинного каната. На расстоянии около четырехсот километров мы были прикованы к орбите, по которой Деймос вращался вокруг Земли, а сама она зависла над нашими головами, как самый большой воздушный шар из всех, в которые нам доводилось когда-нибудь играть.
Я крепко сомкнул глаза, потом раскрыл их. Как сделать то, что, на первый взгляд, казалось невозможным? Как спрыгнуть на Землю с высоты четырехсот километров, снизив при этом орбитальную скорость?
Мы долго молчали, не зная что сказать друг другу, и смотрели на белые вспышки, время от времени появлявшиеся то в северном полушарии, то над жарким, голубым пространством океанов, то над прохладной зеленью холмов.
Внезапно у Арлин перехватило дыхание, глаза широко раскрылись.
– Слушай, Флай, мне кажется, я нашла!
– Что?
– Я знаю, как это сделать!
– Да что именно сделать, черт дери?
Губы Арлин беззвучно шевелились, как будто она что-то про себя подсчитывала. Потом ее рот растянулся в широкой улыбке.
– Флай, я знаю, как нам спуститься на Землю!

*1 – От fox (англ.) – лиса.
*2 – Игра слов: прозвище Флай (Fly) образовано от имени Флинн (Flynn). Одно из значений «fly» (англ.) – «ширинка».
*3 – Semper fidelis (лат.) – всегда хранящие верность.
*4 – Мисси (missy, англ.) – пренебрежительная форма обращения к девушкам, образованная от «мисс» (miss).
*5 – Гофорт (Goforth – англ.) – «идти вперед».
*6 – Слово «miss» имеет несколько значений, в том числе «мазать», «промахиваться», «не попадать в цель». Поэтому обращение «мисси» можно перевести как «мазила».
*7 – Слово «fly» имеет также значение «муха», «полет», «летать»

Дата добавления: 2015-11-14