Дэвид аб Хью, Брэд Линавивер DOOM: По колено в крови Dafydd Ab Hugh, Brad Linaweawer «Doom: Knee-deep In The Dead» ПРОЛОГ 4 страница

Несмотря на свои намерения, я был слишком заинтригован словами чудовища, чтобы тут же разнести ему голову, и решил дать мерзкой твари возможность выговориться.
– Почему твои приятели не пытались заговорить? Вы что, все разговариваете?
Монстр широко раскрыл пасть, обнажив десны, поросшие спутанными волосками, и зубы, которые вращались и менялись местами.
– Нет… мы всссе разззные, как вы, люди, всссе разззные.
Пришелец-чуть отполз в сторону. Не думаю, что он намеревался смыться
– наверняка отлично понимал, что это невозможно. Я стал опасаться, что он заманивает меня куда-то. Прямо передо мной располагалась зеленоватая каменная стена с барельефом, изображавшим лицо демона. У меня почему-то возникли сильные сомнения, что барельеф – лишь орнаментальная отделка помещения, сделанная по заказу Объединенной аэрокосмической корпорации.
– В чем же мы разные? – продолжал я задавать вопросы, нутром чуя, что монстр вот-вот сделает какое-то важное признание.
– Некоторые… боятссся, – с трудом выдохнуло чудовище. На его морде не отражалось чувства страха перед смертью, но по тому, как тело его судорожно подергивалось, я сделал вывод, что конец близок. – Другие сссильные… ты сссильный.
Господи, только этого не хватало! Признания космической твари в уважительном отношении к Флаю Таггарту!
– Мало сссильных, как ты, сссильных… другие годятссся только быть рабами. Людьми-рабами.
Мысль, давно сидевшая в подсознании, прорвалась наружу. Я не был настолько усталым, чтобы не понять смысл слов, сорвавшихся с языка монстра – его толстого и грубого языка. Некоторые – сильные… Значит, существовали еще какие-то люди, которые сохранили человеческий облик и продолжали оставаться самими собой!
Когда Фобос превратился в ад, я распростился с надеждой на спасение, запрятал ее в укромное место и ключ выбросил.
Несмотря на волнение, ни один мускул не дрогнул на моем лице – монстр мог быть достаточно сообразительным, чтобы смекнуть, какие чувства охватили меня, когда я подумал о том, что в числе этих сильных людей вполне могла оказаться Арлин.
Если на Фобосе остался в живых еще хоть один человек, это могло бы в корне изменить мое положение. Еда и питье меня волновали гораздо меньше, чем возможность хоть немного поспать, потому что без отдыха долго не протянуть. Значит, прежде чем меня свалит усталость, надо найти этого человека. Он предупредил бы меня об опасности. Сон без напарника в таких условиях равен самоубийству. Иначе всем моим благим намерениям грош цена. Бесконечно бодрствовать я тоже не мог, и если мне не удастся хоть немного восстановить силы, то никакие боеприпасы – хоть со всей Солнечной системы – не принесут спасенья.
– Ты до глубины души растрогал меня, – сказал я.
– Договор, – неожиданно предложил монстр, не обратив внимания на прозвучавший в моих словах сарказм. – Ты… жжживешь; ты работаешшшь; ты помогаешшшь.
Все, оказывается, очень просто – мне нужно всего лишь работать на захватчиков-пришельцев и помогать им завоевывать род человеческий, тогда они милостиво разрешили бы мне жить в качестве их раба. «Господи, – подумал я, – надо же, какой соблазн».
Славно, что мне такой экземплярчик разговорчивый попался. Интересно, что же этим гадам ползучим могло от меня понадобиться?
– Отлично, – продолжил я. – Тогда почему бы тебе не рассказать, какого черта вы здесь ад кромешный устроили?
Чудовище снова рассмеялось. Этот смех проскрежетал по моим нервам, как всхлипы расстроенного контрабаса.
– Ад… мы хотим уссстроить, – заявил монстр. – Сседаться… помощщщь; ты – жжживой, чччеловек.
– Как зомби?
– Ты – жжживой, не ходячий мертвец; ты сссможешшшь видеть оссстальных.
– Каких остальных? Кому еще удалось уцелеть? Девушка выжила?
Ну, Флай, ты просто великолепен – мил и обаятелен. Да ведь это чудовище, скорее всего, даже отдаленного понятия не имеет о том, что такое девушка!
– Ты помогаешшшь… ты видишшшь оссстальных.
Я не отрывал взгляда от омерзительной твари. Теперь я знал, что вытянул из нее все, что можно.
– Давай-ка я тебе отвечу так, – почти прокричал я. – А ты мне потом скажешь, хорошо ли расслышал.
Я навел ружье на верхнюю часть груди монстра и выстрелил в упор. Пришелец дернулся, с удивлением уставился на меня. Как ни странно, он был еще жив, хоть жизнь его еле теплилась.
Монстр скорчил гримасу, его лицевые мускулы, казалось, окоченели. Затем на какой-то краткий момент вновь пришел в себя.
– Когда-то мы могли сожрать вассс всссех, – пробормотал он и затих навсегда.
Даже волоски в его пасти встали дыбом и перестали двигаться.
Я перевел дыхание и почувствовал, как внутри нарастает тупая, неуемная ярость. Оно дело – сражаться с врагами в человеческом облике, другое – вступать в битву со злобными исчадиями ада. Каждый раз, когда я убивал одну из этих гуманоидных тварей, у меня возникало страстное желание еще сотню их перебить. То же самое я ощущал и теперь. Не давать им никакой пощады, убивать, убивать, убивать! На душе стало немного легче при мысли о том, что муштра в морской пехоте не обернулась для меня пустой тратой времени.
Параллельно в моем мозгу лихорадочно прокручивались планы на ближайшее будущее. Прежде всего надо было как-то выбраться с этого уровня и достичь цели – атомной электростанции. Если она уже попала в руки врага, это могло стать самой тяжелой потерей. Лучше бы реактор оказался в моем распоряжении.
Я в последний раз осмотрел тела зомби в поисках боеприпасов. Я бы сейчас кого угодно убил, лишь бы получить приличное вооружение – наверное, так и надо было бы сделать. Пришлось этим дважды трупам даже карманы выворачивать – вдруг там случайные пули или патроны завалялись?
Как же все-таки выбраться с этого этажа? Те, кто за мной охотился, смогли найти сюда дорогу, значит, нужно идти в обратном направлении, по их следам. Но прежде предстояло тщательно обследовать стены, и я медленно обошел большую, нелепую комнату.
Монстры теперь беспокоили меня гораздо меньше, чем странные трансформации, происходившие с помещением. Раньше я не бывал на базе Фобоса, но на Марсе мне довелось побеседовать с ребятами, которые были неплохо осведомлены о специфике здешних построек. Я ни секунды не сомневался в том, что с появлением сумасшедших демонов здесь изменилось практически все.
Так вот, меня беспокоило то обстоятельство, что пол, по которому я шел, и стены, которые я внимательно обследовал, как, впрочем, все это проклятое место, периодически как бы надвигались на меня, совершенно изменяя конфигурацию. Прямо как в фантастическом мультфильме, где пространство растягивается наподобие резинового, оставляя единственной постоянной величиной лишь тебя самого.
Если такое продлится долго, рассудок не выдержит. Я оперся на стену и вдруг, прямо-таки как в одном из старых фильмов Эббота и Костелло, который мне довелось посмотреть на Земле, стена съехала со своего места, и в ней открылась потайная дверь. Я чуть не свалился в неожиданно открывшийся проем.
Оказавшись в новом коридоре, я дошел до тупика, который, по моим представлениям, находился примерно на уровне южной стены того помещения, из которого я вышел. Я заметил еще одну панель, похожую на ту, к которой прислонился, когда распахнулась дверь. Инстинкт подсказывал, что нужно глубоко вдохнуть, что я и сделал, не пытаясь противоречить своему самому ценному дару – интуиции. На стене я заметил такой же переключатель, как тот, на который ненароком облокотился в предыдущей комнате, и – теперь уже вполне сознательно – нажал на него.
Торцовая стена коридора с легким шелестом скользнула вверх; за ней виднелись ступени ведущей вниз лестницы. Это меня приободрило – если я правильно помнил, атомная электростанция на один-два уровня ниже. Я начал осторожно спускаться по лестнице, она была слабо освещена. Дойдя до конца, я увидел, что наградой за мою отвагу был самый большой омут зеленой жижи из всех, которые до этого попадались. Если бы я догадался плавки с собой захватить, то нырнул бы не глядя. Ах, какое же это было искушение – лучшая во всей Солнечной системе жидкая отрава, и прямо передо мной! Давай, солдат, вперед, не унывай!
Не без труда обойдя омут по самому краешку, вжимаясь всем телом в стену, я, наконец, вышел за пределы этого проклятого уровня и в узком коридоре, залитом зеленой жижей, наткнулся на искромсанные останки еще одного коричневого демона с рогами и клыками. Если даже он и был таким же разговорчивым, как мой давешний знакомец, кто-то уже успел навсегда его успокоить, вогнав в его тело семь или восемь пуль из «Сиг-Кау». Еще одно очко в пользу морской пехоты.
Монстр лежал рядом с раздвижной дверью лифта. Я откатил ее вбок и даже немного расстроился оттого, что никто в этот момент не попытался изрешетить меня пулями, разорвать когтями или поджарить в пламени огненного смерча.
За дверью действительно оказалась кабина лифта, правда, недостаточно просторная для такого амбала, как я. На его стенке я заметил странное изображение, как будто кто-то пытался нарисовать карту ярко-красным фломастером-маркером, которым мы пользуемся, чтобы пометить наш путь в лесу или в городе. Кем бы ни был составитель плана, его прервали на середине занятия. Какое-то время я старался понять значение рисунка, но так и не смог – не хватало информации, чтобы разобраться в каракулях.
Не без труда втиснувшись в маленький лифт, я постоял секунду-две в нерешительности, не зная, какую из кнопок нажать. Потом в полумраке различил около одной из них надпись: «Атомная электростанция». Так что зря злые языки болтают о том, что у морских пехотинцев не все в порядке с образованием!
С резким толчком хлипкий, тесный лифт поехал вниз, вихляя и дребезжа, будто хотел всему миру объявить: «Это я еду!» Ну, допустим, не всему миру, а всей зоне нормального притяжения на Фобосе.
Теряться в догадках о том, попала ли эта часть базы в руки врага, мне не пришлось. Выйдя из лифта, я сразу понял, что увяз по самые уши. Я увидел такое количество зомби, что непонятно было, как вообще могли они уместиться на столь маленьком пятачке. Правда, если говорить серьезно, места здесь хватало. Проблема, видимо, состояла в том, что трудно верно определить размеры помещения, когда оно от стенки до стенки битком набито живыми мертвецами.
Впервые в жизни мне довелось испытать, что значит клаустрофобия в пространстве, ограниченном стенами человеческой плоти – точнее говоря, плоти, которая когда-то была человеческой. Странно только, почему до сих пор и я не стал ходячим куском человечьего мяса.
В сложившейся ситуации у меня было два преимущества: во-первых, основная часть зомби, спрессованных, как сардины в банке, не могла пошевельнуть ни рукой, ни ногой. Поэтому им дела до меня не было. Во-вторых, только теперь до меня дошло, что мозги зомби способны реагировать лишь на контрастные, я бы даже сказал, черно-белые раздражители, то есть на такие обстоятельства, когда их головы летели с плеч, как гнилые фрукты с дерева. Даже ходячий труп, который некогда являлся сержантом Гофортом, в своих действиях руководствовался исключительно моторными рефлексами, а уж он-то точно был самым опасным из всех этих доходяг.
У меня была масса времени на то, чтобы обстоятельно над всем поразмыслить, потому что идти все равно было некуда, и я ждал, пока кто-то из зомби меня заметит. На помощь пришел слепой случай, добавивший происходящему пикантности. Для «складирования» прибыл очередной контингент мерт-вяков, и один из неуклюжих придурков толкнул другого локтем в бок, чтобы освободить себе место, куда встать. В этот момент на открывшемся малюсеньком кусочке стены я увидел неповрежденную часть плана базы!
Я тут же сделал вывод, что зомби не имеют отношения к разбитым радиоприемникам, изуродованным картам и выведенному из строя оружию. Очевидным стало и то, что в помещении не было места для демонов или монстров и они не могли туда попасть уже потому только, что не втиснулись бы. Вот почему они не уничтожили этот план. Помещение использовалось исключительно для «складирования» зомби.
Пытаясь походить на живого мертвеца – особых трудностей у меня с этим не было, – я неуклюже продвинулся на несколько метров ближе к карте, чтобы получше ее разглядеть. Она представляла собой полную схему помещений станции в вертикальном разрезе. К сожалению, там не было вида сверху каждого из уровней; зато я смог, наконец, узнать, насколько глубоко вниз уходит база. Это же надо – там даже была стрелочка с надписью: «Вы находитесь здесь!»
Я и в самом деле находился на том уровне, где располагалась атомная электростанция. Надо мной размещался ангар, а ниже – зона очистки токсичных отходов (не очень-то аппетитно), командно-контрольные помещения, лаборатории и основные производственные мощности. Оказывается, мне еще только шесть уровней осталось очистить, а я-то боялся, что десятка три!
Забавно, но то, что я видел, вызвало в моей памяти ассоциацию со странными народными гуляньями или базарным днем. Но лучше не отвлекаться…
Внутренний голос торопил как можно скорее выкатываться из этой чертовой комнаты. Мне снова показалось, что нынешнее положение слишком хорошее, чтоб длиться долго.
Без ложной скромности признаюсь, что внутренний голос оказался пророческим. В море бледных, безжизненных лиц я вдруг заметил два сухих, как пыль, глаза, сосредоточившихся на вашем покорном слуге.
В надежде на то, что обладатель пустых глаз увлечется другим объектом, я, ни единым жестом себя не выдавая, продолжал стоять как истукан.
Это обычное состояние зомби, когда они не получали приказов и не преследовали живых людей, – застыть на месте, как высеченные из камня.
Однако тот, кто не сводил с меня взгляда, вел себя по-другому. Я не собирался первым предпринимать каких бы то ни было шагов. За последнее время я наделал достаточно дел, чтобы теперь спокойно ждать дальнейшего развития событий. Мне казалось, что это может продолжаться вечно, но тут от толпы отделился ребенок-зомби и нетвердой походкой направился в мою сторону.
Господи! На какую-то долю секунды мне почудилось, что в отличие от остальных девочка живая. Я видел столько зомби – бывших солдат, что как-то упустил из виду тех, кто раньше работал здесь на Объединенную аэрокосмическую корпорацию. Мне в голову не приходило, что в их числе были дети.
Ребенок шел прямо ко мне, открывая и закрывая рот, из которого не доносилось ни звука. Его мягкие, влажные, холодные руки коснулись моей руки. Я не смог сдержать нахлынувших чувств и хотел было погладить девочку по голове, чтобы утешить.
В этот миг предо мной разверзлись врата ада. Тот малый, который неотступно за мной следил, тоже раскрыл пасть, но вместо слов из нее вырвался душераздирающий рев. Однако его со всех сторон так сильно стискивали собратья, что он не мог достать пистолет. Решив, что промедление смерти подобно, я, не раздумывая, выхватил свою пушку и спустил курок.
Заряд, выпущенный в самую гущу тел, мне здорово помог. Перезарядив ружье, я послал ему вдогонку второй, чтобы расчистить путь.
Потом что было сил рванул вперед – пора было сматывать удочки. Лучше всего, если бы я нашел какое-нибудь примыкающее к комнате помещение, где смог бы очухаться, – но только не тупиковое. Я слышал, как толпа бросилась меня догонять, но даже голову не повернул, чтобы посмотреть, сколько их.
Лишь нырнув в подвернувшийся дверной проем, я бросил взгляд назад. Трое тварей пронеслись мимо, но четвертый зомби оказался не настолько туп. Он зашел в дверь, и я поднял ружье.
За миг перед тем, как я собрался превратить эту рожу в ошметки красного месива, что-то в облике мертвеца напомнило мне деда. Очень жаль.
В отличие от того, что произошло сейчас, каждый раз, когда я раньше прикидывал, на сколько времени у меня еще хватит сил, воли, выдержки и способности к точному расчету своих действий, я начисто абстрагировался от эмоций. Уверен, что морская пехота дала мне в этом смысле наилучшую подготовку. Правда, никто нас там не учил тому, как надо себя вести в условиях, похожих на беспрерывный фильм ужасов.
Мне необходима была небольшая передышка. Хоть на пять минут прилечь – дико ныла спина, судорога сводила правое плечо. Одного глотка холодной воды хватило бы, чтоб остудить пожар, бушевавший в мозгу. То обстоятельство, что я разглядел в облике этого – уж не знаю какого по счету – зомби своего деда, было последней каплей, переполнившей чашу.
Я никак не мог заставить себя в него выстрелить. Просто рука не поднималась! Схватив зомби за грудки, я в припадке слепой ярости с нечеловеческой силой швырнул его назад.
Он повалился на бежавших следом приятелей. Один из тех, кто находился сзади, каким-то образом умудрился поднять винтовку и выстрелом снести ему голову.
Едва я успел упасть на пол, как надо мной просвистела пуля, попавшая в одного из тех зомби, которые несколько секунд назад проскочили закоулок, где мне удалось от них спрятаться. Двум его спутникам это совсем не понравилось.
Они просто как с цепи сорвались. Видимо, выстрел, поразивший того, кто был вместе с ними, задел какие-то их мозговые центры. Обернувшись, они открыли беспорядочную стрельбу по своим собратьям. Через пару секунд уже все зомби палили куда попало без разбора!
Я лежал на полу, не шевелясь, как будто врос в него, изо всех сил стараясь прикинуться мертвяком.

Когда боеприпасы в конце концов вышли, дергающиеся надо мной вояки в прямом смысле слова стали рвать друг друга на части с таким видом, как будто репетировали сцену из современного балета. Воспользовавшись подвернувшейся возможностью, я выкатился из-под их ног; винтовка продолжала болтаться у меня за спиной, а помповое ружье в суматохе безвозвратно исчезло.
Я снова бросился бежать. На этот раз никто меня не преследовал. Наконец-то я остался наедине с самим собой – больше рядом никого не было. По дороге я подхватил валявшийся на земле мешок кого-то из бойцов роты «Фокс», даже не помню толком, как это произошло!
Меня охватила растерянность. Кляня себя на все лады за потерю помпового ружья, я бесцельно побрел дальше, пугаясь даже собственной тени, а ведь еще полчаса назад я шагал, как на параде, с гордо поднятой головой. Теперь же, имея при себе лишь пистолет и полуавтоматическую винтовку, я опасался встречи с врагом.
Поскольку под рукой карты не было, я не мог определить, в какой именно части помещения электростанции нахожусь. Крадучись, как мышь,-вдоль стены, я продолжал путь и внезапно наткнулся еще на одну дверь, которую трудно заметить с первого взгляда, открыл ее и оказался в комнате, где стояло много компьютеров. Неясное мерцание гаснувшего и снова вспыхивавшего света усилило головную боль. Блеклый синевато-зеленоватый мерцающий свет не лучшим образом действовал и на мой пустой желудок.
Насколько я мог судить, кроме меня, здесь больше никого не было – по крайней мере, в этой комнате. Тем не менее мне не очень нравилось, что коридор шел под небольшим углом вверх и поворачивал так, что скрывал перспективу. Я решил, что если мне когда-нибудь доведется стать архитектором, все здания, которые я спроектирую, будут похожи на школу, где я учился – все ее помещения были просторными и пустыми, спрятать там что-нибудь было просто невозможно. Как, впрочем, и уединиться, но это даже имело свои преимущества.
Прижавшись спиной к стене, я стал исследовать содержимое найденного мешка и первым делом наткнулся на патроны, подходившие к потерянному под кучей зомби помповому ружью. Нужно при первой же возможности отыскать его – Дад Дардье меня бы на это только благословила. Там же лежало несколько десятимиллиметровых пуль, годившихся как к пистолету, так и к «Сиг-Кау». Еще я нашел фляжку, в которой было немного воды или какой-то другой жидкости, жевательную резинку и небольшой, продолговатый, блестящий металлический предмет, чем-то напоминавший пальчиковые батарейки, которые вставляют во вспышку для фотоаппарата. Что это, я понятия не имел. С одной стороны металлической штуковины была выбита эмблема Объединенной аэрокосмической корпорации, но не орел, распростерший крылья над земным шаром, – символ морской пехоты.
Прежде всего надо было проверить, что за жидкость булькала во фляжке. Я опасался, что это водка, джин, спирт для растирания или что-нибудь еще, в чем сейчас я не испытывал нужды. К счастью, во фляжке была чистая вода. Отхлебнув первый освежающий глоток и подавляя желание одним махом выпить все до дна, я продолжал сжимать предмет, напоминавший батарейку. Тут до меня дошло, что это такое. Раньше мне уже доводилось слышать об этих штуковинах, хоть видеть и не приходилось. Это была очень маленькая ракета.
Я видел нечто подобное на демонстрационной видеокассете Объединенной аэрокосмической корпорации, которая хотела продать этот новый вид оружия Пентагону. (Мы, правда, его не купили – и очень зря!) Да, точно, никаких сомнений – это одна из таких миниатюрных игрушек. Но ни у кого из роты «Фокс» для мини-ракет не было пусковых установок. Они в основном предназначались для ведения боевых действий в условиях пустыни. Интересно, откуда же здесь могла взяться мини-ракета? Я громко рассмеялся. Совсем не к месту, но что делать, – нервный смех уже вошел у меня в привычку. Если демоны слонялись где-то поблизости, а стены и полы могли превращаться в декорации для спектаклей, разыгрываемых на День всех святых, почему бы потрясающая тактическая ракета не могла случайно заваляться в сумке одного из морских пехотинцев? Я вовсе не исключал, что следующей моей находкой станет, например, томагавк.
Наконец взрыв хохота утих. Я пытался сообразить, где бы здесь поискать ракетную установку, внимательнейшим образом прислушиваясь к тому, что подсказывал мой внутренний голос. Но этому мешал вопль, рвавшийся из другой части сознания. Он тоже требовал найти ракетную установку, но не только в целях самообороны.
Комната, набитая зомби, наверное, произвела на меня более сильное впечатление, чем я мог подозревать. По-видимому, все пережитое за время, проведенное на Фобосе, выбило меня из колеи, но я только теперь ощутил это в полной мере. Господи, неужели я жаждал найти эту пусковую установку только потому, что рассчитывал проглотить ракету?
По натуре я совсем не склонен к самоубийству. Меня скорее можно причислить к тому типу экстравертных личностей, которые с большей вероятностью в клочки разнесут кого-то другого – например, одного небезызвестного вам лейтенанта, который обычно думает тем местом, на котором сидит, – чем позволят нанести вред себе. Такой склад психики – необходимое условие для любого, кто решил пойти служить в морскую пехоту. Поле битвы – не лекарство от депрессии.
Однако тактическая операция, которую мне пришлось проводить на Фобосе, мало чем походила на обычные боевые действия – все было гораздо страшнее. Хождение по кругу… В жизни часто приходится повторять одно и то же. Взять хоть супружеские отношения. Я, слава Богу, знаком с женатыми парнями.
Но то, что творилось на Фобосе, настолько противоречило каким бы то ни было представлениям об обыденности в нормальном ее понимании, что при мысли об этом я холодел и терял дар речи. Если бы я только мог найти хоть одного живого человека! Эта тварь сказала… нет, скорее намекнула на то, что на базе есть еще кто-то живой. Господи, если души и в самом деле существуют, в моей, наверное, уже вряд ли осталось что-нибудь человеческое.
Я не исключаю, что был не совсем искренен с собой. Наверное, и впрямь мог покончить счеты с жизнью выстрелом из винтовки. Или сделать это другим способом – в морской пехоте не зря проходят всестороннюю подготовку. Поиск ракетной установки вполне можно было истолковать, как стремление отложить на время то, чего нельзя избежать. Кто знает… Найдешь эту установку, и возникнет непреодолимое желание выстрелить из нее себе в рот, чтобы обо всем забыть.
К счастью, такого рода решения раньше мне принимать не доводилось. Я всегда находил выход.
Я долго стоял в уходившем вправо длинном коридоре со стальными стенами. Единственными источниками света здесь были голубоватая светящаяся трубка, изгибавшаяся параллельно левой стене коридора, и редкие белые лампочки, вмонтированные в потолок. Я расположился как раз под одной из них, поскольку мне было как-то спокойнее при относительно естественном освещении, несмотря на то, что сравнительно яркий свет делал меня более уязвимой мишенью. И тут, бросив взгляд влево, я заметил это. Сначала я не поверил своим глазам. В последнее время зрение не очень-то способствовало тому, чтобы верить в реальность происходящего. Но если то, что я видел, существовало в самом деле, мне не надо было больше бродить кругами, истощая мозги бредовыми идеями о том, каким способом лучше свести счеты с жизнью.
Прямо перед моим носом на противоположной стене красными каракулями – как на карте в кабине лифта – заглавными буквами было написано А.С., и тем же маркером справа от букв нацарапана указывавшая по диагонали вниз стрелка. Я уставился на странную надпись, память лихорадочно напряглась, пытаясь помочь разгадать загадку. Пару лет назад мне довелось посмотреть старый фильм Джеймса Мэйсона «Путешествие к центру Земли». Кто такой Жюль Верн, по книге которого была поставлена эта картина, я не знал, и Арлин меня тогда чуть не силком затащила в кино. Она обожала фантастику.
Мы обставили это событие со всей возможной пышностью, потому что случилось оно после напряженнейшей трехмесячной работы в Перу, где мы выжигали плантации коки, чтоб из ее листьев уже никогда не производили кокаин. Так что мы готовы были превратить просмотр в кинооргию. Обычно мы не ели всякую дрянь, но в тот день позволили себе побаловаться самыми что ни на есть заурядными кукурузными хлопьями, которые, наверное, готовили на прогорклом масле с черного рынка. Честно могу признаться, что никогда раньше не получал такого удовольствия от похода в кино.
В том фильме знаменитый искатель приключений Арн Сак-нуссен первым отправился раскрывать тайны подземного мира. На всех уровнях, которые путешественник проходил, двигаясь к центру Земли, он сажей от пламени свечи оставлял свои инициалы, чтобы те, кто решил бы пойти по его стопам, не сбились с пути. Стрелочками он указывал направление в пещерах, имевших подобно лабиринтам, боковые ответвления.
Я уставился на знаки. А.С. – Арн Сакнуссен… Арлин Сандерс.
У меня перехватило дыхание. Арлин! Арлин жива?! Должно быть… а как же еще это можно объяснить? Она жива… причем шла тем же путем, что и я
– все ниже и глубже в недра станции в надежде обнаружить неповрежденный радиопередатчик или живого человека, а, может быть, даже Флая – своего верного друга. Она тоже стремилась к самому сердцу ада в надежде найти там выход!
Теперь у меня не оставалось никаких сомнений: А.С. означало, что моя подруга все еще жива или, по крайней мере, что была жива и оставалась собой вплоть до этого самого места. Должно быть, ей удалось пережить всех бойцов нашей роты, погибших в сражениях со здешней нечистью.
Мысли о самоубийстве мгновенно вылетели из головы, как будто их там никогда и не было. Я почувствовал себя таким сильным, как никогда раньше. Впервые с тех пор, как ступил на эту проклятую космическую скалу, я почувствовал себя счастливым! Военная выправка вернулась сама собой, и я двинулся вперед. Я вновь стал солдатом, которому надо было во что бы то ни стало уцелеть ко времени решающего сражения. Стрелка вывела меня прямо ко входу в очередное странное помещение. Как всегда, оказываясь в незнакомой комнате, я приготовился к внезапному нападению зомби или новой встрече с монстрами. Но теперь у меня появилась новая цель – я должен был найти Арлин, и в этих поисках мне совсем не повредило бы надежное, мощное ружье. В комнате меня никто не ждал, но там находилось нечто, с чем раньше мне сталкиваться не приходилось.
Хоть меня, вроде, в гости не приглашали, но угощение приготовили. Я увидел абсолютно круглый, свободно паривший в воздухе шар, ничем не удерживаемый. Просто висел себе и висел посредине помещения – чисто-голубого цвета, как небо на Земле в чудесный весенний день. Только с небом у него было одно небольшое различие – шар имел лицо. Выражение его я определить не успел, потому что как только увидел эту картину, шар молниеносно спикировал на меня и звезданул прямо в голову. Я и глазом моргнуть не успел, как он с громким хлюпаньем или чмоканьем облепил все мое тело.
Теперь уж точно мне конец. Я даже вздохнуть не мог, потому что нос и рот залепила мокрая масса, стекавшая по телу вниз. Ощущение, сравнимое разве что с прыжком в воду головой вниз. Единственное объяснение, которое тут же пришло на ум: меня отравили! Однако вскоре нос и рот очистились, и я смог набрать в легкие воздух.
Когда я это сделал, возникло ощущение, будто в мое тело проникло что-то прохладное и бодрящее. Я вздохнул поглубже, и мне показалось, что воздух стал чище и свежее.
Я ощутил небывалый прилив сил. Если это было результатом действия неизвестного яда далеких миров, я без колебаний порекомендовал бы его всем своим друзьям. Специальный сувенир, который можно получить у гроба Флинна Таггарта. Цены умеренные… Опасаясь приступа головокружения, я сел на пол, но его не последовало. Жидкость, окатившая меня, быстро испарилась, а, может быть, впиталась в тело.
Снова глубоко вздохнув, я почувствовал себя еще лучше и встал. Никто, похоже, травить меня не собирался, скорее наоборот. Забавный летучий шар подействовал просто великолепно! В моем положении вполне естественно было предположить, что все без исключения создания, появлявшиеся из Ворот, априорно плохие, более того – гибельные для человеческого существа. Замечательная надпись – А.С. – стала первой приятной неожиданностью за день (хотя, надо признаться, на этой космической скале величиной с мусорную свалку среднего размера день от ночи отличить совсем непросто, особенно находясь в ее недрах). Второй хорошей новостью было воздействие голубого шара – я чувствовал себя теперь на миллиард долларов.
Теперь, когда я, можно сказать, заново родился, стремление найти Арлин и выбраться с уровня, на котором расположена электростанция, существенно окрепло. Стрелка на рисунке определенно указывала туда, где находился голубой шар, но, может, она показывала на что-то еще? Может, мне нужно было следовать вниз по тому коридору, который начинался в компьютерной комнате, а в помещение с шаром и заглядывать не стоило? Я не исключал, что моя подруга не заметила потайную дверь, а я на нее наткнулся, неправильно истолковав указанное направление.
Вернувшись в комнату, заставленную компьютерами, я последовал за стрелкой Арлин и после двадцати минут блужданий в лабиринте снова оказался около нее «Да, – проворчал я. – здесь действительно придется пошевелить мозгами».
В голову пришла отличная мысль – где бы мне ни попадались инициалы А.С., ставить рядом свой знак, скажем, букву Ф. Это позволило бы избежать ошибок в будущем – и, возможно, не только мне, но кому-нибудь еще, например, самой Арлин или двум Ронам, которые, обнаружив наши инициалы, поймут, что не одиноки.
Я снова двинулся по стрелке, но на этот раз избрал иной путь и вскоре попал в весьма неприятную компанию. Один из уже знакомых мне коричневых монстров с белыми клыками жрал что-то, повернувшись ко мне спиной.
До этого момента мне не доводилось видеть, как чудовища едят. Монстр, сгорбившись, сидел на столе и громко хрумкал и чавкал. Когда он немного подвинулся, я заметил в его пасти отблеск чего-то красного; он, к счастью, меня не увидел.
Если бы у меня было сейчас помповое ружье, я бы этой образине сзади без труда голову снес… В этот самый момент колесо фортуны повернулось, и удача мне изменила – я увидел группу дьяволов, двигавшихся в мою сторону по узенькому коридору лабиринта, начинавшегося в компьютерной комнате.
Если бы я и подстрелил монстра, который что-то жрал, от меня сейчас и мокрого места не осталось бы. Хоть меня и трясло от дикого напряжения, я настойчиво повторял, что мне нужно только найти Арлин и убраться к чертовой матери с этого Фобоса проклятого, а еще было бы очень неплохо хоть один исправный радиоприемник отыскать!
Арлин не стала бы тратить время на то, чтобы оставлять на стене знаки, если бы у нее не было на то очень веской причины. Даже на голубой шар она не стала бы мне указывать – потому что если бы Арлин точно знала, что это такое, она бы как истинный солдат сама им воспользовалась.
Единственный вывод, логически вытекавший из ее поступка, мог состоять в том, что Арлин Сандерс хотела показать мне путь, избрав который, можно было покинуть уровень с электростанцией. Сама она наверняка им уже воспользовалась – как и Арн Сакнуссен, она помечала свой маршрут для тех, кто решился бы последовать за ней.
Почему же я не мог найти дорогу? Точно так же, как Арлин не заметила дверцу в ту комнату, где летал голубой шар, я скорее всего пропустил потайной ход, которым воспользовалась она.
Третья попытка оказалась для меня удачной. Эта чертова скрытая дверь не могла быть более, чем в пяти футах от той, в которую вошел я. Так оно и оказалось – я нажал на нее посильнее, и она распахнулась. За дверью находился отлично освещенный прямой коридор, заканчивавшийся гладкой, массивной, металлической дверью, на которой заглавными буквами светилось привычное: «ВЫХОД». Надпись эта, вне всяких сомнений, осталась от тех казавшихся теперь баснословно далекими дней, когда на базе текла нормальная человеческая жизнь. Теперь меня уже ничто не могло остановить. Я, как одержимый, бросился к двери, но, лишь подойдя вплотную, обнаружил, что ей, чтобы распахнуться и выпустить одинокого странника, нужна была магнитная карточка, действовавшая, как известное заклинание: «Сезам, откройся».
Отлично, ничего не скажешь.– самое время снова впасть в депрессию.

Дата добавления: 2015-11-14