Благодарности 21 страница

– Нет! – воскликнула я. – Мы сохраним наши отношения.

– И каким же это образом?

Я почувствовала, как журналисты насторожились, предвкушая откровения.

– Вас не касается.

На мои глаза вдруг, без причины навернулись слезы.

– Саманта! – цыкнула Хилари. – Вернитесь, пожалуйста, к тексту заявления. – Она отпихнула Триш от микрофона.

– Не трогайте меня! – взвизгнула Триш. – Я вас засужу! Саманта Свитинг – мой юрист, понятно?

– Эй, Саманта! А что думает Натаниель о вашем решении вернуться в Лондон? – крикнул кто-то.

– Вы предпочли карьеру семье? – осведомилась просветленного вида девица.

– Нет! Мне нужно… поговорить с ним. Где же он? Гай! – Я углядела Гая на краю лужайки. – Куда он ушел? Что ты ему сказал? – Я споткнулась на каблуках, чуть не плюхнулась носом в траву. – Отвечай, что ты ему сказал?!

– Посоветовал сохранять достоинство. – Гай надменно повел плечами. – Ну и глаза открыл. Растолковал, что ты не вернешься.

– Как ты посмел? – Я задохнулась от ярости. – Как ты посмел? Я вернусь! И он может приехать в Лондон…

– Да перестань! – Гай приподнял бровь. – Он не хочет надоедать, болтаться под ногами, смущать тебя…

– Смущать? – ошеломленно переспросила я. – Это ты ему сказал? Так вот почему он ушел!

– Ради всего святого, Саманта! – Терпение Гая истощилось. – Это же садовник!

Рука отреагировала сама. Я с размаху двинула Гаю в челюсть.

Послышались изумленные возгласы, засверкали вспышки. Мне было плевать. Лучшего поступка я в жизни не совершала.

– Совсем охренела? – Гай схватился за лицо. – Ты что творишь, мать твою?!

Журналисты окружили нас, принялись забрасывать меня вопросами.

– Это ты меня смущаешь! – бросила я Гаю. – По сравнению с ним ты – пустое место. Ничтожество!

Из глаз хлынули слезы. Надо найти Натаниеля. Сейчас же.

– Все в порядке! Все в порядке! – Хилари подлетела к нам, замахала руками, как ветряная мельница. – Саманта не очень хорошо себя чувствует! – Она железной хваткой стиснула мою руку, оскалила зубы в подобии улыбки. – Всего лишь дружеское недоразумение! Саманта с нетерпением ожидает момента, когда приступит к работе во всемирно известной компании. Правда, Саманта? – Она сжала мне пальцы. – Правда?

– Я… Я не знаю, – простонала я. – Не знаю, слышите?! Извините, Хилари. – И вырвала руку.

Хилари попыталась схватить меня снова, но я увернулась и побежала к воротам.

– Остановите ее! – завопила Хилари, обращаясь к своим помощницам. – Не выпускайте!

Девушки в брючных костюмах кинулись на меня со всех сторон, как какой-нибудь отряд быстрого реагирования. Я сумела выскользнуть. Одна все-таки схватила меня за жакет, но я на бегу высвободилась из него. Скинула туфли, чтобы не споткнуться, и побежала быстрее, морщась от камешков под ногами.

У ворот меня поджидали три помощницы Хилари. Они выстроились в ряд, загораживая дорогу.

– Успокойтесь, Саманта! – сказала одна из них тоном хорошего полицейского. – Не глупите. Возвращайтесь на пресс-конференцию – Они дружно шагнули мне навстречу, расставляя руки.

– Пропустите ее! – раздался вдруг трубный глас. Я обернулась. Следом за мной поспешала Триш на своих высоченных каблуках. – Помогите, олухи! – крикнула она стоявшим поблизости журналистам.

Мгновение спустя девушек Хилари оттеснили, Триш распахнула ворота. Я выскочила наружу и бросилась бежать вдоль улицы.

Когда я добралась до бара, колготки были все в дырках, потому что пришлось продираться сквозь кусты, волосы растрепались, макияж растекся от пота, грудь ходила ходуном, сердце бешено стучало.

Плевать! Мне требовалось найти Натаниеля. Я скажу ему, что он для меня важнее всего на свете, важнее любой работы.

Скажу, что люблю его. Не знаю, почему не сообразили этого раньше, почему не сказала до сих пор. Это же очевидно. Заметно с первого взгляда.

– Эамонн! – позвала я. Он поднял голову, явно удивленный моим появлением. – Мне надо поговорить с Натаниелем! «Он здесь?

– Натаниель? – Эамонн как будто растерялся. – Ты его упустила, Саманта. Он уехал.

– Уехал? – Я остановилась, тяжело дыша. – Куда?

– Поглядеть на тот питомник, который он собирался покупать. Укатил на машине, совсем недавно.

– Это в Бингли? – Я рассмеялась от облегчения. – Ты меня туда не подбросишь, а? Мне срочно надо с ним поговорить.

– Нет… – Эамонн потер щеку, нахмурился. Я молчала, обуреваемая дурными предчувствиями. – Он уехал… в Корнуолл.

Меня словно ударили в солнечное сплетение. Я не могла пошевелиться. Я словно умерла.

– Я думал, ты знаешь. – Эамонн шагнул вперед, прикрывая глаза ладонью от солнца, вгляделся в мое лицо. – Он сказал, что пробудет там пару недель. Разве он тебе не говорил?

– Нет, – прошептала я. – Не говорил.

Ноги внезапно подкосились. Я опустилась на один из бочонков, уронила голову… Он уехал в Корнуолл. Вот так. Даже не попрощался. Даже не упомянул, что уезжает.

– Он оставил тебе записку. – Эамонн порылся в кармане, достал маленький конверт. – На случай, если ты вдруг заглянешь. Мне жаль, Саманта, – прибавил он. Его лицо выражало искреннее сочувствие.

– Ничего. – Я выдавила улыбку. – Спасибо, Эамонн.

Взяла конверт, разорвала по краю.

С.

Думаю, мы оба понимаем что все кончено. Давай расстанемся по-хорошему.

Лето было чудесное..

Н.

Слезы потекли по щекам. Как же это может быть? Почему? Почему он отказался от меня? Что бы ни наговорил ему Гай, что бы он ни думал обо мне… Почему он бросил меня?

Мы бы справились. Неужели он не понимал? Неужели не чувствовал?

Я услышала шаги. Подняла голову. Вокруг стояли журналисты и с ними Гай. Я и не заметила, как они подошли.

– Уходите, – сдавленно проговорила я. – Оставьте меня в покое.

– Саманта, – негромко сказал Гай, – я понимаю твои чувства. Извини, если обидел. Я не хотел.

– Я тебя снова ударю. – Тыльной стороной ладони я вытерла глаза. – Серьезно.

– Тебе кажется, что жизнь кончена. – Гай покосился на записку в моей руке. – Но перед тобой фантастические перспективы.

Я не ответила. Плечи обмякли, в носу защипало, волосы упали мне на лоб лакированными прядями.

– Давай рассуждать здраво. Ты не вернешься к чистке туалетов. Тебя здесь ничто не держит. – Гай приблизился, поставил на столик мои туфли на высоком каблуке. – Пошли, партнер. Нас все ждут.

Я чувствовала себя преотвратно. Все действительно кончено. Мы с партнерами сидели в купе первого класса. Скорый поезд до Лондона, через два часа будем на месте. Меня снабдили новыми колготками, восстановили макияж, я даже выступила с новым заявлением для прессы, на скорую руку состряпанным Хилари: «Я навсегда сохраню теплые воспоминания о своих друзьях в Лоуэр-Эбери, однако на данный момент для меня нет ничего приятнее и важнее, чем работа в компании «Картер Спинк»».

Я сумела произнести этот короткий текст довольно убедительно, сумела улыбнуться, пожимая перед камерами руку Дэвиду Эллдриджу. Надеюсь, газеты напечатают именно эту фотографию, а не ту, где я луплю Гая. Хотя с них станется…

Поезд отошел от станции. Я на мгновение зажмурилась, чтобы не расплакаться. Перестань, твердила я себе, ты поступаешь правильно. Все тебя поддерживают. Я пригубила капучино, сделала еще глоток. Может, кофе приведет меня в чувство? Может, исчезнет наконец это идиотское ощущение сна наяву?

В углу купе, прямо напротив меня, пристроились телеоператор и продюсер – Доминик, кажется, тип в стильных очках и джинсовой куртке. Камера была нацелена на меня, следила за каждым моим движением, то делала наплыв, то отдалялась, ловила мимику. Могли бы их и отдельно посадить.

– Итак, юрист Саманта Свитинг покидает деревню, где ее знали исключительно как домашнюю работницу, – негромко произнес Доминик в микрофон своим хорошо поставленным, телевизионным голосом. – Вопрос в том, испытывает ли она сожаление. Давайте спросим. – Он выжидательно посмотрел на меня.

– По-моему, вам велели не высовываться, – процедила я. Не буду я с ним церемониться!

– За дело! – Гай положил мне на колени стопку контракте». – Сделка с «Саматроном». Давай, вгрызайся.

Стопка была в несколько дюймов толщиной. Когда-то один только вид свеженького контракта заставлял меня встряхнуться, вызывал приток адреналина. Я всегда стремилась первой углядеть несоответствие, первой отыскать неувязку. Но сейчас контракты оставили меня равнодушной.

Все прочие погрузились в работу. Я полистала контракты, пытаясь ощутить былой энтузиазм. Отныне это снова моя жизнь. Стоит мне прочувствовать ее, я снова начну получать удовольствие.

– От кулинарных книг к контрактам, – пробормотал в микрофон Доминик. – От деревянных ложек к исковым заявлениям.

Этот парень определенно начинал действовать мне на нервы.

Я перевернула страницу. Буквы расплывались перед глазами. Не сосредоточиться. Мысли продолжали возвращаться к Натаниелю. Я пыталась ему позвонить, но его телефон не отвечал. На сообщения он тоже не реагировал. Такое впечатление, будто он разорвал всякую связь с внешним миром.

Как это могло случиться? Почему он взял и уехал?

На глаза вновь навернулись слезы. Я раздраженно смахнула их рукой. Не стану плакать. Партнеры не плачут. Чтобы справиться с собой, я повернулась к окну. Поезд почему-то замедлял ход.

– Вниманию пассажиров, – прохрипел вдруг мужской голос из динамика под потолком. – Наш поезд далее проследует со всеми остановками. Мы остановимся в Хизертоне, Марстон-Бридж, Бридбери…

– Что? – насторожился Гай. – Со всеми остановками?

– Господи Иисусе. – Дэвид Эллдридж состроил гримасу. – Сколько же мы будем тащиться?

–…прибудем на Паддингтонский вокзал с опозданием на полчаса, – сообщил голос в динамике. – Приносим извинения за…

– Полчаса?! – Эллдридж выхватил из кармана телефон. – Придется перенести встречу.

– А мне придется передоговориться с ребятами из «Пэттинсон Лобб». – Гай раздосадованно покрутил головой и набрал номер. – Привет, Мэри. Это Гай. Слушай, наш поезд еле ползет. Я опоздаю на полчаса…

– Предупредите Дерека Томлинсона… – продолжал давать инструкции Дэвид.

– Нам надо передвинуть «Пэттинсон Лобб», отменить встречу с тем парнем из «Юриста»…

– Давина, – сказал Грег Паркер в свой телефон, – этот чертов поезд опаздывает. Передайте остальным, что я задержусь на полчаса. Я пошлю мейл. – Он отложил телефон, достал наладонник и принялся тыкать стилом в экран. Мгновение спустя тем же занялся и Гай.

Я недоверчиво наблюдала за этим приступом коллективного безумия. Они все буквально позеленели. Но ведь поезд опаздывает всего на полчаса! Тридцать минут. Разве можно сходить с ума из-за каких-то тридцати минут?

И я такой же стану? Честно говоря, я уже подзабыла, каково это. Может, я вообще забыла, что значит быть юристом?

Хизертон. Поезд медленно остановился. Я бросила взгляд в окно – и невольно вскрикнула. Всего в нескольких футах над зданием вокзала парил огромный воздушный шар, красный с желтым; люди в его корзине радостно махали прохожим. Казалось, мы перенеслись в сказку.

– Эй, смотрите! – позвала я. – Там воздушный шар! Никто даже не поднял головы. Все продолжали набирать тексты сообщений.

– Посмотрите! – не отступалась я. – Ой, как здорово!

Никакой реакции. Моих попутчиков интересовали исключительно их наладонники. Шар поплыл прочь. Еще чуть-чуть – и совсем скроется из глаз. А они так его и не увидели.

Сливки юридического мира, в своих тысячефунтовых костюмах ручного пошива, с наисовременнейшими компьютерами в руках. Ни на что не отвлекаются. Чихать они хотели на то, что происходит за окном. Они живут в собственном мире.

Я этому миру не принадлежу. Уже не принадлежу. Я перестала быть одной из них.

Мне это вдруг стало ясно совершенно отчетливо. Я другая, я не из них. Когда-то я была с ними заодно, но все изменилось. Я не хочу. Не собираюсь тратить свою жизнь на совещания и переговоры. Не желаю считать каждую секунду. Не хочу упускать то, что происходить за окном.

Я сидела, вжавшись в спинку сиденья, со стопкой контрактов на коленях. Напряжение внутри меня ощутимо нарастало. Я допустила ошибку. Большую ошибку. Меня здесь быть не должно. Не этого я хочу от своей жизни. Не этим мечтаю заниматься. Не к этому стремлюсь.

Пора сматываться. И поскорее.

По всему поезду хлопали двери, люди выходили на платформу, выносили сумки и чемоданы. Я глубоко вдохнула, взяла свою сумочку и встала.

– Извините, – сказала я. – Я ошиблась. Только сейчас сообразила.

– Что? – переспросил Гай.

– Извините, что отняла у вас время. – Мой голос дрогнул. – Но… я не могу здесь оставаться. Не могу.

– Господи! – простонал Гай. – Саманта, ты опять за свое?!

– Не пытайся меня остановить, – предупредила я. – Я все решила. Одной из вас мне не стать, это очевидно. Не надо мне было уезжать.

– Это все тот садовник? – Гай тоже встал. – Саманта, ну сколько…

– Это не он! Это я! Гай… – Я замялась, подыскивая нужные слова. – Я не хочу становиться человеком, который не смотрит в окно.

Понимания на лице Гая не отразилось. Впрочем, я и не рассчитывала его увидеть.

– Прощайте. – Я открыла дверь купе и хотела было выйти, но Гай схватил меня.

– Саманта, в последний раз прошу, прекрати ломать комедию! Я тебя знаю! Ты юрист, помни об этом!

– Ты меня не знаешь, Гай. – Я неожиданно рассвирепела. – И нечего ко мне ярлыки лепить! Я не юрист! Я человек!

Я вырвала руку, захлопнула за собой дверь купе и остановилась, вся дрожа от ярости. В следующую секунду дверь снова открылась, и на меня вывалились Доминик с оператором.

– И вот, – возбужденно заговорил Доминик в микрофон, – какой неожиданный поворот! Саманта Свитинг отвергает блестящую юридическую карьеру!

Нет, я точно его прибью.

Мы вышли на перрон. Поезд тронулся. Мимо меня проплыли лица Гая и других партнеров. Они осуждающе смотрели на меня. Похоже, больше мне никто вернуться в компанию не предложит.

Перрон постепенно опустел; проходя мимо меня, люди с любопытством косились на камеру в руках оператора. Я осталась в гордом одиночестве на вокзале Хизертона. С дамской сумочкой в руках. И что теперь? Я ведь даже понятия не имею, где этот Хизертон находится.

Что мне делать?

– Глядя на уходящие вдаль рельсы, Саманта начинает жалеть о своем поступке, – донесся до меня голос Доминика.

– Фигушки, – мрачно пробормотала я.

– Этим утром она потеряла человека, которого любила. Теперь она лишила себя карьеры. – Он помолчал, потом прибавил похоронным тоном: – Кто знает, какие горькие мысли посещают ее в это миг?

На что это он намекает? Что я собираюсь броситься под ближайший поезд? Ах, какой замечательный материал получится! Какие кадры! Глядишь, «Эмми» дадут.

– Со мной все в порядке. – Я вздернула подбородок, крепко сжала сумку. – Понятно? Я… Я сделала то, что должна была сделать.

Впрочем, оглядывая опустевший перрон, я слегка запаниковала. Узнать что ли, когда следующий поезд? Хорошо бы заодно решить, куда я хочу попасть.

– У вас есть план, Саманта? – спросил Доминик, подсовывая мне микрофон. – Или цель?

Ну почему он не отвяжется?!

– Иногда можно обойтись без цели, – сурово сказала я. – И картинку целиком видеть не обязательно. Достаточно знать, что будешь делать в следующую минуту.

– И что вы сделаете в следующую минуту?

– Я… Я… Сейчас решу. – Я повернулась и пошла прочь, в направлении зала ожидания. Когда я приблизилась к дверям, мне навстречу вышел станционный служащий.

– Добрый день, – поздоровалась я. – Не подскажете, как мне… – И запнулась. Куда я все-таки хочу попасть?

– Да, миз? – подбодрил он.

– Как мне добраться до Корнуолла? – выпалила я.

– До Корнуолла? – изумился он. – А куда именно в Корнуолле?

– Не знаю. – Я сглотнула. – Но мне нужно попасть туда, и чем быстрее, тем лучше.

Не думаю, что в Корнуолле много питомников на продажу. Я разыщу тот, что меня интересует. Как-нибудь разыщу.

– Так… – Служащий почесал в затылке. – Надо глянуть в расписание.

Он ушел. Доминик что-то деловито бубнил в микрофон. Я не прислушивалась.

Вскоре служащий вернулся, держа в руках лист бумаги с карандашными пометками.

– До Пензанса шесть пересадок, иначе никак. Билет стоит сто двадцать фунтов. Поезд подойдет на вторую платформу.

– Спасибо. – Я перехватила сумочку и направилась к мосту над путями. Доминик с оператором устремились за мной.

– Саманта не справляется с шоком, – наговаривал Доминик в микрофон. – Ситуация осложняется, она теряет контроль над собой. Кто знает, какой опрометчивый поступок она еще может совершить?

Ему прямо-таки не терпится, чтобы я прыгнула под колеса. Ничего, переживет. Я спустилась на вторую платформу, остановилась, отвернулась от камеры.

– Не располагая ни адресом, ни багажом, – продолжал Доминик, – Саманта отправляется в долгое путешествие с неведомым исходом, на поиски мужчины, который отверг ее сегодня утром. Мужчины, который исчез, даже не попрощавшись. Разумно ли это?

Ну все, с меня хватит.

– Может, и неразумно! – Я повернулась к нему, тяжело дыша. – Может, я не найду его. Может, он не захочет меня видеть. Но я должна попытаться.

Доминик раскрыл было рот.

– Заткнитесь, – устало сказала я. – Просто заткнитесь.

Прошло, казалось, несколько часов, прежде чем я услышала шум поезда. Не мой. Очередной экспресс на Лондон. Поезд подошел к станции, притормозил; послышалось шипение открываемых дверей, людские голоса.

– На первом пути поезд на Лондон, – объявили по вокзалу. – Поезд на Лондон на первом пути.

Будь я в здравом уме, справься я с шоком, если перефразировать Доминика, я бы села на этот поезд. Мой взгляд скользил вдоль вагонов. Я видела пассажиров – разговаривающих, смеющихся, спящих, читающих, слушающих музыку…

И вдруг мир словно застыл. Я что, сплю?!

Натаниель. В поезде на Лондон. В трех ярдах от меня, сидит у окна, смотрит прямо перед собой.

Что… Почему…

– Натаниель! – К моему ужасу вместо крика из горла вырвалось какое-то сипение. – Натаниель! – Я отчаянно замахала руками, пытаясь привлечь его внимание.

– Боже, это он! – вскричал Доминик. – Натаниель! – гаркнул он во всю глотку. – Обернись, приятель!

– Натаниель! – Наконец-то я обрела голос. – На-та-ни-ель!

Последний вопль он все-таки услышал. Поднял голову, вздрогнул. Глаза изумленно расширились. А в следующий миг его лицо словно осветилось изнутри.

Я услышала, как двери поезда закрываются.

– Скорее! – завопила я, размахивая руками.

Он вскочил, схватил свой рюкзак, протиснулся мимо соседки. Потом исчез из вида. И в этот миг поезд тронулся.

– Поздно, – мрачно заметил оператор. – Не успел.

Ответить я не могла – из груди будто выкачали весь воздух. Я смотрела вслед уходящему поезду, который постепенно набирал скорость, двигался быстрее и быстрее… и, наконец, укатил в даль.

Натаниель стоял на перроне. И смотрел на меня.

Не сводя с него взгляда, я зашагала вдоль платформы в сторону моста. Мало-помалу перешла на бег. Он в точности повторял мои движения. Мы оба взлетели по ступенькам, добежали до середины моста и остановились в нескольких футах друг от друга. К лицу прилила кровь, дыхание было частым и прерывистым, я испытывала одновременно восторг, смятение и неуверенность.

– Я думала, ты уехал в Корнуолл, – выдавила я. – Покупать питомник.

– Я передумал. – Натаниель смотрел на меня по-прежнему недоверчиво. – Решил… навестить друга в Лондоне. – Он поглядел на мою сумочку. – А ты куда собралась?

Я прокашлялась.

– Э… В Корнуолл.

– В Корнуолл? – изумился он.

– Угу. – Я показала ему расписание поездов. Меня разбирал нервный смех.

Натаниель облокотился на ограждение, большие пальцы в карманах брюк, и притворился, что изучает деревянные ступеньки.

– Ну… Где твои приятели?

– Понятия не имею. Уехали. И они мне не приятели. Я поколотила Гая, – гордо прибавила я.

Натаниель расхохотался.

– Значит, тебя уволили?

– Я их уволила, – поправила я.

– Да ну? – Помедлив, Натаниель протянул мне руку, но я отстранилась. В глубине души я все еще чувствовала неуверенность, недоговоренность. Утренняя обида не забылась. Не хочу лицемерить.

– Я прочла твое письмо. – Я взглянула ему в глаза. Натаниель моргнул.

– Саманта… В поезде я написал тебе другое. На случай, если мы в Лондоне не увидимся.

Он покопался в кармане, достал несколько листков, явно выдранных из блокнота – и исписанных с обеих сторон. Я взяла листки, но читать не стала.

– И… что там написано? – спросила я с запинкой.

– Много чего. Длинно, нудно. – Он буквально обжег меня взглядом. – И коряво.

Я медленно поднесла листки к глазам, пробежалась по строчкам. Там то и дело попадались слова, от которых мои глаза наполнились слезами.

– Ну… – протянула я.

– Ну! – Натаниель обхватил меня за талию, его губы прильнули к моим. Я чувствовала, как по щекам стекают слезы. Вот мое место. Вот кому я принадлежу.

Некоторое время спустя я оторвалась от него, вытерла глаза.

– Куда теперь? – Он посмотрел вниз. Я проследила его взгляд. Под нами в обоих направлениях разбегались рельсы, теряясь вдали. – В какую сторону?

Я прищурилась – солнце светило прямо в глаза. Мне всего двадцать девять лет. Я могу отправиться куда захочу. Заняться чем угодно. И стать кем пожелаю.

– Не будем торопиться, – сказала я и снова потянулась к нему.

^[1] Пейслийский узор на тканях имитирует узор кашмирской шали со сложным рисунком в «огурцы». Первоначально изделия с таким узором выпускались в г. Пейсли, Шотландия. – Здесь и далее примеч. перев.

^[2] Коктейль, состоящий из шампанского и апельсинового сока.

^[3] Гонконгская фондовая биржа.

^[4] Латинское название капусты.

^[5] Перевод К. Чуковского.

^[6] Домохозяйка, персонаж одноименной сказки английской детской писательницы Б. Портер.

^[7] Здесь и далее цитируется телевизионный сериал «Я люблю Люси».

^[8] Фруктовых пирогов (фр.).

^[9] Pas devant les domestiques (фр.). – He в присутствии прислуги.

^[10] Лорд Дэвид Линли, племянник английской королевы, дизайнер и светский лев.

^[11] Известная британская актриса и продюсер.

^[12] Популярная американская журналистка, «главная домохозяйка Америки», ведущая ряда телепрограмм по домашнему хозяйству.

^[13] Лондонская улица, на которой находятся многочисленные ателье.

^[14] Оксбридж – принятое в Великобритании «объединенное» название двух самых известных университетских городов страны Оксфорда и Кембриджа.

^[15] Лига Плюща – объединение восьми старейших привилегированных учебных заведений на северо-востоке США, включает, среди прочих, Корнельский и Колумбийский университеты, Гарвард, Принстон и Йель.

Дата добавления: 2015-11-14