Читайте также:
|
Но силы заканчивались у обоих. Гигантская собака уже не пыталась захлопнуть пасть. Она лишь упиралась задними лапами в землю, оторвав передние от земли, и давила, давила, давила…
Внезапно я понял, что она делает. Разочаровавшись в завтраке, отчаянно цепляющемся за жизнь, мутант решил прикончить его по-любому, пусть даже ценой собственной жизни.
Мне удалось немного повернуть голову, и то, что я увидел за своим левым плечом, мне не понравилось. Брызги слюны, вылетающие из пасти мутанта, попадали на невидимую пленку, висящую в воздухе, границу аномалии, раскинувшейся над абсолютно гладкой, словно подметенной веником, проплешиной на земле. И от этих гнойных капель по поверхности «Карусели» тут и там расплывались радужные пятна, очень похожие на бензиновые, которые образовываются на поверхности луж…
И такое меня зло взяло, что ни в сказке сказать, ни пером расписать по наглой мутантовой морде. Нахлынуло из прошлого, словно ведро ледяных помоев на голову опрокинули…
Снова Васька Козлов из седьмого «А» с налитыми кровью глазами вдавливал меня в поганую лужу, и снова мне не хватало сил, чтобы справиться с уродом. Правда, там, где не хватает сил, иногда выручает рывок отчаяния. Тогда, в детстве, я неожиданно для себя и для Васьки рванулся сначала вперед, увлекая за собой более грузное тело противника, а после, оттолкнувшись ладонями от асфальта, дернулся назад. В школе класса до шестого я был тощим как жердь, и мне не составило труда проскользнуть под грузным телом Козлова, который, к удивлению зрителей, согласно законам физики воткнулся жирной мордой в ту самую бензиновую лужу, в которой он собирался умыть меня.
И хотя сейчас я был лицом к противнику, физика всегда остается физикой. А злость, помноженная на отчаяние, и есть тот самый спасательный круг, что выручал человека тысячи лет назад в схватках с саблезубыми тиграми и иными тварями, охочими до живого мяса.
Я рванул руку с ножом вверх и за голову, при этом подныривая под собаку и стараясь проскользнуть между ее лап с черными когтями, длинными, словно человеческие пальцы. И хотя я был уже далеко не тощим школьником, мне это удалось, хоть когти передних лап и превратили в лохмотья куртку на моей груди, когда собака, пытаясь остановить инерцию полета, бешено молотила ими по воздуху. Но уж слишком отчаянно пыталась она вдавить меня в аномалию, и, когда я исчез, при этом, добавив ускорения ее телу последним ударом ножа, псина успела лишь коротко взвизгнуть перед тем, как всей своей тяжеленной тушей врезаться в «Карусель»…
Удар был такой силы, что артефакт, лениво покачивающийся на воздушных волнах внутри аномалии, вылетел из нее словно снаряд из пушки. Если б я был поэтом, я бы, возможно, придумал красивый стих о том, как ловко я телом врага выбил душу из аномалии. То есть «Душу» из «Карусели». Но поэт из меня никакой, да и не до стихов как-то, когда на каждом шагу поджидает тебя проза жизни в чистом виде. Может, как-нибудь роман напишу на досуге. Да нет, похоже, одним романом не обойдется, тут этой самой прозы жизни как раз на трилогию наберется…
Словом, «Карусель», разозленная потерей артефакта, особо не церемонилась с виновником утраты. Тело мутанта в мгновение ока без каких-либо полетов взорвалось будто наполненный кровью воздушный шарик, по которому кто-то со всей дури долбанул кузнечным молотом. Если кто-то думает, что аномалии не способны злиться, пусть попробует вышибить из реально большой, полностью созревшей «Карусели» артефакт, и пусть сам увидит, на что способны эти порождения Зоны.
Дата добавления: 2015-11-16; просмотров: 79 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Я сделал шаг назад, но было поздно — «Карусель» почуяла жертву и не собиралась ее упускать. Как, кстати, и безглазые собаки. | | | А у меня снова было несколько секунд на то, чтобы вскочить на ноги и рвануть бегом по лысой проплешине в траве, обильно политой свежей кровищей. |