Глава 22. Более нет пути назад

Прошла уже неделя. Ни Каин, ни Лео не появлялись в жизни альбиноса, словно и не было тех признаний. Да в прочем… в прочем Габриэль привык к такому отношению. С ним всегда так было…
Вечером к нему пришли двое его лучших друзей – Себастьян и Эрик, эта сладкая парочка снова вернулась в город после своих веселий. Эти братья были слишком веселыми, что не могло не настораживать того, кто знал об их развлечениях.

-Вернулись? Быстро… значит, вас чуть не застукали. Тогда чего вы ко мне пришли? – Холодно поинтересовался альбинос, собирая длинные волосы в хвост.
-Габриэль, не будь таким противным. Может, мы соскучились по нашему милому мальчику… — Промурлыкал блондинчик, обнимая юношу, проскальзывая пальцами по открытой груди, касаясь колечка в соске паренька. Раммштайнер вздрогнул и попытался отстраниться, но тут к нему прильнул Эрик, впиваясь в бледные губы поцелуем. Чужой язычок требовательно проник в ротик альбиноса, чужие ладони гладили по груди, а потом ниже и вот ладонь одного из Эвансов оказалась на его паху, сжимая через тонкую ткань штанов его плоть. Габриэль широко распахнул свои аметистовые глаза, стараясь упереть руки в грудь друга, но их тут же заламывают за спину, не давая возможности толком сопротивляться. – Умм, как мы соскучились, Габриэль… особенно по твоей попке… — Он не мог сопротивляться им, не мог даже двинуться толком… наверное, это желание мешало. Неделю он не занимался ни с кем сексом, неделю целую… так долго…
Он и не заметил, как оказался уже без штанов, как член Себастьяна уперся ему между ягодиц.
-Не надо… — Тихо пролепетал Габриэль, делая последнюю попытку вырваться, но его не слушали. Головка плоти надавила на сжатое кольцо мышц, а потом, резким толчком, блондин вогнал в него свою плоть, заставив юношу вскрикнуть. Было немного больно… хотя нет, не немного. Ему было очень больно, Раммштайнер давно не ощущал такого, ведь в последнее время с ним всегда были нежны так… его любили… а сейчас? А сейчас, его просто трахали, как какую-то шлюху…
-Не шуми… — Рыкнул ежик, впиваясь поцелуем-укусом в эти нежные губы, которые становились чуть припухлыми и красными от грубости. Хрупкий юноша вообще был нежным цветком, но всячески скрывал это, даже в сексе требуя боль. Он не хотел быть слабым просто. Глупое желание гениального юнца. Пальцы Эрика ласкали его плоть, а зеленые глаза смотрели с усмешкой. – Сделай личико по милее… нас снимает камера… — Промурлыкал он, смотря на то, как в глазах альбиноса отразилось сначала недоумение, а потом равнодушие. Разве это было важно, снимает кто-то или нет их порочную связь с братьями Эванс? Раммштайнеру было все равно уже. Он никогда не был хорошим мальчиком, всегда ввязывался в грязные истории. Всегда был в центре внимания, позволяя себе заниматься сексом прямо в школе… Себастьян двигался грубо, ударяя головкой по чувствительной точке хрупкого юноши, заставляя его двигать бедрами, сильнее насаживаясь… ах… ему было хорошо… и от этого осознания становилось невыносимо больно. Еще совсем недавно он признавался учителю в любви, а теперь позволял своим друзьям трахать себя… ежик провел ногтями по нежной коже на члене Габриэля, срывая очередной стон с раскрасневшихся губ юноши. Глубоко… блондин входил на всю длину своего члена, до основания, задевая простату в нем… и снова стон, уже двоих, они практически одновременно кончают… — Себастьян, теперь моя очередь… — Произнес фотограф, облизнув свои губы. Вид его двоюродного брата с альбиносом возбуждал, заставлял хотеть тоже развлечься с этим юнцом, чья грудь сейчас была покрыта слегка потом от жара. Блондин выскользнул из худого тела, толкая его в объятия брата, смотря на то, как тот быстро расправился со своими брюками и уже поддерживать стал недосвященника за бедра, прижимая его к стене. – Габриэль, расслабься, иначе будет больно. – С издевкой хихикнул ежик, придерживая свою плоть рукой и проталкивая ее в нутро Раммштайнера. Спина альбиноса выгнулась, как у кошки от ощущений.
-Эрик, поосторожнее. Он же все-таки наш друг. – Себастьян спокойно курил, наблюдая за тем, как его брат насаживает альбиноса на свою плоть, резко двигая бедрами, входя в него глубже, достигая точки удовольствия. Габриэль уже плохо соображал, просто отдаваясь ощущениям, которые поглощали с головой. Он никогда не отличался верностью… Движения сбивчивые как и дыхание, в глазах уже поволока у обоих. Ежику всегда нравилось это тело, которое так охотно отвечало на грубые ласки… зубами он сжал сосок юноши, язычком играя потом с сережкой в ней, наблюдая с интересом за реакцией. И Габриэль давал ту реакцию, которую так ожидал фотограф: худые пальцы вцеплялись в плечи, чуть царапая ткань рубашки на Эрике, он выгнулся в пояснице, чувствуя, как внутренний огонь пожирает его изнутри, заставляя забывать обо всем, обо всех своих прежних эмоциях. И пускай это было неправильно, это уже неважно все, он сам запер себя в этой клетке плотского удовольствия…

Он не помнил, как оказался в спальне, все было словно в тумане. Братья Эванс, получив свое, ушли, оставив альбиноса в таком жалком состоянии. Утром он не услышал будильника и не поехал в очередной раз в церковь, откладывая все еще день своего объяснения. Он не мог вырваться на свободу из этой клетки, слишком был зависим от этой жизни, которую вел ранее…

Леонарду пришлось сложно, после того, как их заметила Катарина в спальне с альбиносом. Нейтон не был готов оставить ту, кто ждала от него ребенка. Несколько дней у него ушло на то, чтобы заслужить ее прощение. Поэтому сейчас они сидели в ресторане и планировали свадьбу, обсуждая все детали за чашечкой кофе, он слушал ее надоедливое щебетание.

-Как ты думаешь, какое платье мне больше пойдет? – Сунув ему журнал, проговорила она. Учитель биологии полистал журнал и выбрал одно, с красивыми кружевами и бантом на спине. Девушка была довольна выбором своего жениха и стала дальше выбирать костюм для любимого и всякие мелочи.
-Катарина, я хотел сегодня встретиться со своим другом. Помнишь Каина? – Ему хотелось закурить, но он сдержался, задумчиво разглядывая свою невесту. Красивая, умная со светлыми волосами, пышной грудью, она было достойным выбором для него. Оставалось лишь выбросить из головы образ альбиноса и забыть свои чувства к нему.
-Хорошо, но ты не задерживайся допоздна, ладно? – Он кивнул и оставил деньги за ужин, после чего вызвал такси ей и отправил даму домой.
Через час он уже был у Каина, который забрал Люци и жил теперь, как и раньше, как все эти треклятые пять лет. Они стояли оба на балконе, рассматривая закат, думая каждый о своем и не о чем. Лоуренс сегодня встречался с какими-то одноклассниками, но это мало волновало Белшмида.

-Ты когда последний раз был у него? – Все же нарушил тишину фотограф, делая последнюю затяжку и туша бычок в пепельнице, устало смотря на друга.
-Уже больше недели вроде… а ты? Твой тебя вообще похоже теперь никуда не пускает. – Усмехнулся Нейтон, заправляя свои пряди волос за ухо. Они и не заметили, как быстро пролетело время с момента их последней встречи.
-Аналогично. Как он там? Надо заехать к нему, узнать как он. А то как-то не хорошо все вышло… — Тяжело вздохнув, учитель биологии согласно кивнул. Более недели они не видели и не знали, как Габриэль и что с ним… а может он снова сбежал или попробовал покончить с собой? – Поехали? – Предложил ему фотограф, собрав черные волосы в высокий конский хвост, после чего пошел собираться. Это было хорошее предложение, но все же…
-Я обещал Катарине больше не видеться с ним. Не могу так что. – Нейтон посмотрел на кольцо на пальце. Теперь не было дороги назад.
-Что-нибудь передать ему? – Как-то отстраненно поинтересовался темноволосый парень, надевая легкую кожаную куртку, смотря на подошедшего друга.
-Нет… хотя… скажи, что я буду скучать по нему. Черт, не то. – Рыжеволосый учитель фыркнул, откинув волосы на спину и выходя вместе с фотографом из квартиры. – Просто скажи ему спасибо. Я благодарен ему за все, что он дал мне. Тсс… звучит отвратительно, но другой идеи нет. – Каин улыбнулся на последние слова друга. Это все и впрямь было глупо и походило на мыльную оперу.

Габриэль пролежал до самого вечера, ему не хотелось ни двигаться, ни думать, ни чувствовать. Внутри было пусто и как-то немного гадко. Он и не заметил, что кто-то пришел и сейчас стоял явно в дверях. И плевать ему хотелось, что на его бедрах видна была стекшая сперма от развлечения с Эвансами.

-Вот почему ты такой? – Голос был знаком до боли, но узнавать его не хотелось. Не хотелось и видеть обладателя этого голоса. – Хотя чего я ожидал от такого, как ты? Ты же всегда вел себя так. Всегда спал со всеми подряд, сколько я тебя знаю. Противно даже… — Альбинос зашевелился на кровати и приподнялся немного на руках, волосы скрывали его лицо. – А Лео еще просил тебя поблагодарить тебя за все… даже жалко, он ведь и впрямь верил, что ты его любишь… черт и угораздило нас влюбиться в такого, как ты? – Габриэль тихо рассмеялся от бессилия. Все было как всегда, только упреки и ненависть. – И чего ты смеешься? – Раммштайнер замер на мгновение, а потом рухнул обратно на кровать. Не хотелось ничего чувствовать, внутри все сжалось от боли и обиды. Альбинос подтянул коленки к груди.
-Значит, это я во всем виноват? – Тихо проговорил юноша, его голос звучал приглушенно, как-то безжизненно. – А не вы ли говорили мне о любви, а потом пропали на неделю… у вас есть те, с кем вы живете, кого любите, а мной лишь пользуетесь. И после этого говорите, что я во всем виноват?! – Истерика. Его колотило от злости, от ненависти к себе и к тому, что он посмел поддаться искушению и влюбиться в этих двух учителей. – Я вас ждал ведь… — Тихо добавил он, закутываясь в тонкое одеяло, словно стараясь защититься так от внешнего мира. Внутри все словно сгорало, ему было плохо, морально, душевно и физически.
-Прости… — Так просто. Каин подошел и сел на край кровати, подтащив юношу к себе и прижав его хрупкое тело к себе, покрывая лицо поцелуями. Он ведь и не думал, что Габриэль так будет переживать, ему все казалось, что для Раммштайнера все это лишь игра.
-Да идите вы… — Тихо пролепетал альбинос, упирая ладони в плечи своего бывшего учителя фотоискусства. Он слишком устал от всей этой любви, о которой ему постоянно говорили Леонард и Каин. Он так и не мог до конца понять, что сам испытывал к ним. Но теперь ему было намного сложнее… — Я ведь ему правду сказал… но все равно, это ничего уже не изменит. И с вами тоже самое. Вы только говорите о своей любви, но слова – они ничего уже не значат. – Альбинос как-то высвободился из объятий Белшмида и ушел в ванную, больше не желая продолжать этот глупый диалог. Теплая вода, пена с ванилью и корицей… приятный запах, вода, ласкающая изнуренное тело… он и не заметил, как уснул.
Стук в дверь, настойчивый. Чей-то голос за дверью, слова… обрывки их… Габриэль не разбирает их и не хочет. Он спит. Просто спит. И зачем было создавать столько шума… дверь вылетела от очередного удара и в ванную вбежал Каин. Учитель боялся повторения того, что сделал с собой Люци. Он увидел спящего юношу…

-Боже… я подумал, что ты с собой что-то сделал… — Он не хотел открывать глаз, все тело было поглощено усталостью, разливаясь по всем мышцам и нервным окончаниям. – Габриэль… — Альбинос приоткрыл чуть глаза и посмотрел на фотографа, чтобы потом снова закрыть их.
-Они сняли все это на камеру. Их это веселит. – Равнодушно проговорил юноша, чувствуя, что вода успела уже остыть.
-Кого – их? – Удивленно спросил Белшмид, сидя на краю ванной. Габриэль не смотрел на него, погрузившись потом в воду с головой, ровно на несколько секунд. – Габриэль… — Каин вытащил парня из воды и встряхнул, словно котенка какого-то. – Кто это был? Скажи… — Это было не особо приятно, когда кто-то вот так тряс, словно какую-то безжизненную куклу.
-Уже не важно. Да и вам какое дело? – Удар по щеке, приводящий в чувства, взгляд аметистовых глаз, полный злости. Он не любил, когда били по лицу, говоря, что это портит товарный вид.
-Какой же ты… — Ореховые глаза были полны какого-то отчаяния, наверное, потому, что Каин понимал, что альбинос не изменится. Да и зачем Габриэлю это было? Он был всегда один, жил только ради себя.
-Слушайте, что вы ко мне пристали? Нас уже более ничто не связывает ведь. Идите домой, как и он, и живите своей жизнью, отдельно от меня. У меня своя жизнь, в которой вам нет места уже. – Раммштайнер вылез из воды и обмотался в полотенце, с волос вода капала на пол, оставляя лужу небольшую. Босыми мокрыми ногами он прошлепал обратно в комнату и достал какую-то старую фотку, после чего вернулся и вручил ее. На черно-белой фотографии были его бывшие одноклассники, а вернее лучшие друзья: Люци, Себастьян и Эрик, еще такие дети… — Вы хотели знать кто? Вот вам ответ, месье Белшмид. Хотя Люци остался все таким же стеснительным и не делал этого… забавно, да? – А потом он смял фотографию и бросил ее в воду. Он не хотел более думать о тех, кто с ним так поступал, не хотел более вообще ни о ком думать.
-Габриэль… — Каин обнял сзади юношу, уткнувшись носом в пепельную шевелюру альбиноса, который никак не реагировал на это. Равнодушие. Ему стало все это безразлично теперь… — Я хотел бы остаться с тобой… но не могу…
-Я знаю. Поэтому идите домой и забудьте этот адрес. Я же вам сказал, что у меня своя жизнь, в которой вам нет более места. – Освободиться ото всех оков…

Прошло уже несколько месяцев. Габриэль так и не пошел в церковь, отказавшись от того, чтобы стать полноценным священником – такому грешнику, как он не было место в таком чистом месте. Леонард женился, эта была красивая и пышная свадьбу, и даже Каин, который был против этой свадьбы, пришел на нее со своим парнем Люци. Все были счастливы, каждый по-своему. Нейтон нынче ждал ребенка с Катариной, Белшмид собирался в круиз с Лоуренсом. Жизнь продолжалась…

Поделиться…

Дата добавления: 2015-11-16