Темная полусфера истины

Итак, пойдем дальше. Ищущий начал свое путешествие с положительного переживания. Он вступил на путь потому, что ощущал потребность в чем-то ином. Он стремился к ментальному безмолвию и обнаружил, что само его усилие вызывает Ответ. Он ощутил нисходящую Силу, новую вибрацию внутри себя, которая прояснила жизнь, сделала ее ярче. Может быть, он даже пережил некое внезапное крушение собственной ограниченности и вышел на новый уровень. (Об установлении нового ритма будут свидетельствовать признаки самые разнообразные.) Затем, после этого обнадеживающего начала, все начинает покрываться какой-то пеленой, как будто все, что испытал ищущий, ему приснилось или он позволил унести себя какому-то ребяческому энтузиазму — нечто внутри него мстит за себя, вызывая приступы скептицизма, отвращения и протеста. Это будет вторым признаком, может быть, истинным признаком того, что он продвигается и вступил в борьбу со всеми реалиями своей природы или, вернее, что нисходящая Сила начала пахтанье. В конечном счете прогресс — это не столько процесс восхождения, сколько просветления всего, что мешает, — ибо когда внутри нас устанавливается подлинная ясность, просветленность, то все в нас сохраняется. Таким образом ищущий обнаруживает множество внутренних препятствий. На пути интегральной йоги мы часто находим самое худшее, желая найти самое лучшее, и встречаем войну, когда ищем мира и света. Давайте же смело примем все лицом к лицу, ведь это и есть битва. Пока плывешь по течению, кажешься себе очень милым, правильным, благородным, но стоит только повернуть, как тут же все начинает сопротивляться. Мы начинаем на собственной шкуре ощущать гигантские силы, властвующие над человеком и отупляющие его — чтобы осознать это, необходимо попытаться выйти из него [течения]. Когда ищущий обретает первое верное открытие наверху, когда он видит свет, то почти одновременно он ощущает сильную подсечку внизу, как будто внутри него начинает что-то болеть. Тогда он начинает понимать, что подразумевал Шри Ауробиндо под пораженным мраком, свет клянущим [the wounded gloom complaining against light]. И он получит свой первый урок: за каждым шагом вверх необходимо следует шаг вниз.

Вместо того, чтобы принимать эти крутые срывы и затяжные отклонения, депрессии обреченно, как некую фатальную неизбежность, ищущий сделает их основой своей работы. В этом двойстсвенном движении восхождения и нисхождения заключается основной процесс интегральной йоги: С каждой покоренной нами вершины мы должны спуститься для того, чтобы привнести вниз, в низшее смертное движение ее силу и озарение. Такова цена преображения жизни — в противном случае мы будем просто наслаждаться поэзией и одухотворенностью на вершинах в то время, как внизу прежняя жизнь будет плестись своим ходом — через пень колоду. Причем на самом деле движение нисхождения никогда не совершается произвольным решением разума — чем меньше разум вмешивается, тем лучше. Да к тому же и непонятно, как Разум может "нисходить" сидя за каким-то там письменным столом... Пробужденная и индивидуализированная сознание-сила — вот что совершает в нас свою работу, совершает спонтанно. Как только мы входим в контакт с сознанием и светом определенной напряженности, это автоматически оказывает давление на всю остальную нашу природу, что вызывает соответствующие реакции помрачения или сопротивления. Это подобно тому, как если бы в подводный мир океана ввели слишком большую дозу кислорода: обитатели глубинных вод начали бы неистово сопротивляться или даже взрывались бы. Обращение сознания — это действительно нечто странное, это похоже на переход из освещенной комнаты в ту же самую затемненную комнату, из комнаты, полной радости, в ту же самую комнату, полную боли, — все остается тем же, та же напряженность вибрации, даже, может быть, сама вибрация — все та же, но все это вдруг со знаком минус. И тогда мы видим почти во всех подробностях, как любовь превращается в ненависть, например, или чистота — в нечистоту: это то же самое, только наоборот. Но до тех пор, пока наши психологические состояния являются лишь противоположностями друг друга, а наше добро — обратной стороной зла (или, может быть, лицевой стороной зла?), жизнь никогда не будет преображена. Необходимо нечто радикально иное — иной тип сознания. Всем поэтам и созидательным умам хорошо известны эти прорывы сознания. Как раз в то время, когда Рембо писал свои "Озарения", он побывал в странных областях, поразивших его своими "ужасами"; ему также пришлось пройти через закон "темного обращения". Но вместо того, чтобы подвергаться этим неконтролируемым переходам из одной крайности в другую, вместо того чтобы восходить не зная как и нисходить вопреки своей воле, ищущий будет работать методически, сознательно, никогда не теряя равновесия, и, самое главное, с растущим доверием Сознанию-Силе, которая никогда не вызывает сопротивления большего, чем он может преодолеть, и никогда не открывает света больше, чем он может вынести. По мере того как мы обретаем опыт, пережив один кризис и дождавшись следующего, мы постигаем метод работы этой Силы и замечаем, что каждый раз, когда нам кажется, что мы сходим с восходящей кривой или даже теряем нечто из достигнутого нами, в конце концов мы обретаем то же достижение, но ступенькой выше, расширенное и обогащенное той частью, которую прибавило к нему наше "падение" — не будь этого "падения", эту низшую часть никогда нельзя было бы объединить [интегрировать] в высшей части нашего существа. На коллективной уровне можно, наверное, говорить о подобном же процессе, приведшем, с одной стороны, к падению Афин, а с другой — давшем возможность варварам понять Платона. Процесс интегральной йоги — это не прямая линия, восходящая все выше и выше к какой-то бесконечно удаленной точке, но, как говорит Шри Ауробиндо, спираль, которая медленно и методически присоединяет одну за другой все части нашего существа, внутри все более и более широкого раскрытия на все более и более глубоком основании. Мы различаем не только метод действия, который стоит за этой Силой, или, вернее, этой Сознание-Силой, но и регулярные циклы и ритм, которые столь же определенны, как циклы приливов и отливов или фаз Луны. По мере нашего продвижения эти циклы включают в себя все больше и больше, а их связь с самим космическим движением становится все более тесной, пока однажды мы не увидим в собственных падениях периодические нисхождения земного сознания, а в наших трудностях — беспокойство, сопротивление, бунт [всей] земли. И в конце концов окажется, что все настолько тесно взаимосвязано, что в мельчайших вещах, в самых незначительных событиях повседневной жизни и в окружающих нас предметах мы сможем читать признаки депрессий, охватывающих всех людей и заставляющих их восходить внутри все той же эволюционной спирали. Затем мы увидим, что нечто неудержимо влечет нас к Цели, что все имеет значение — даже самое незначительное, ибо ничто не может прийти в движение так, чтобы не пришло в движение все, — и что мы находимся на пути к событиям гораздо более великим, чем могли себе представить.

Вскоре нас поразит второй парадокс, хотя, может быть, это то же, что и первый. Кроме рассмотренной противоположности — "восхождение-нисхождение" — существует, по-видимому, и некое основное противоречие. У всех у нас есть и цели в этой жизни, и на протяжении всех наших (прошлых и будущих) жизней — мы должны выразить нечто, свойственное только нам, нечто уникальное, потому что каждый человек уникален — это наша главная истина, в этом смысл собственно нашего аспекта эволюционной борьбы. Цель эта предстает перед нашими глазами постепенно, после множества опытов и последовательных пробуждений по мере того, как мы обретаем внутреннее развитие; тогда мы осознаем, что некая нить проходит через всю нашу жизнь — и через все наши жизни, если мы в состоянии судить об этом, вспоминая их, — придавая ей особую ориентацию, как будто все гонит нас в одном и том же направлении, которое становится все более точным по мере нашего продвижения. Но когда мы начинаем осознавать свою цель, перед нами открывается и особая трудность, которая, кажется, является противоположностью нашей цели или противоречит ей. Странная ситуация: как будто мы несем в себе тень нашего света — особую тень, трудность или проблему, которая предстает перед нами вновь и вновь с необычайным упорством, являясь нам под различными масками и при самых разных обстоятельствах, но оставаясь всегда все той же по сути; она возвращается после каждой выигранной битвы с возрастающей силой — в точной пропорции с нашей новой интенсивностью сознания, как будто мы должны вести все ту же битву снова и снова на каждом подчиненном плане сознания. Чем яснее становится цель, тем гуще — тень. Мы встречаем Врага:

Тот тайный враг, что в недрах естества сокрыт,
Тобой сражен быть должен, человек,
иль не исполнишь ты свой высший долг.
Сей брани внутренней не избежать тебе.

(This hidden foe lodged in the human breast
Man must overcome or miss his higher fate.
This is the inner war without escape.)

Шри Ауробиндо называет его также the Evil Persona. Случается, что перед тем как понять нашу цель позитивно, мы скорее догадываемся, чем она не должна быть, в ходе повторения все тех же сложных обстоятельств, все тех же ошибок и падений, которые, как кажется, все ведут нас в одном и том же направлении, как будто мы бесконечно и тягостно вращаемся по кругу, приближаясь все ближе и ближе к центру, который является одновременно и целью, и ее противоположностью. У человека, одаренного для совершения работы, — писал Шри Ауробиндо, — всегда или почти всегда — наверное, не стоит создавать слишком жесткого общего правила, применимого к явлениям такого рода, — есть как бы связанное с ним существо, которое можно иногда рассматривать, как его часть и которое является как раз противоположностью того, что он в основном представляет в работе, которую предстоит сделать. Или, если вначале этого существа еще нет или оно не связано с личностью человека, то сила такого рода входит в его окружение сразу же, как только он начинает свое движение к постижению. Ее задача состоит в том, чтобы мешать, создавать препятствия и неблагоприятные условия — одним словом, поставить его перед лицом всей трудности работы, которую он начал. Казалось бы, в невидимом устроении вещей эту проблему нельзя решить иначе, как с помощью какого-то предопределенного орудия, которое приняло бы эту трудность как свою. [It would seem that the problem could not, in the occult economy of things, be solved otherwise than by the predestined instrument making the difficulty his own.] *) Это объясняет многие ситуации, которые при поверхностном подходе приводят в замешательство. В беседах с учениками Мать подчеркивала то же самое явление: Если в вас потенциально уже существует победа, то всегда вы несете в себе и противоположность этой победы, источник ваших постоянных мучений. Если вы видите где-то в себе черную-черную тень, нечто, причиняющее вам настоящую боль, вы можете быть уверены в том, что у вас есть и соответствующая способность увидеть свет. И далее: У вас есть особая цель, особая миссия, характерная для вас реализация, и вы несете в себе все препятствия, необходимые для того, чтобы сделать эту реализацию совершенной. Вы всегда будете видеть, что тьма и свет находятся рядом внутри вас: если вы обладаете какой-то способностью, то в вас находится также и отрицание этой способности. И если вы открываете в себе плотную и глубоко проникшую в вас тень, то вы можете быть уверены в том, что где-то в вас находится и большой свет. Вам представляется возможность использовать первое для того, чтобы реализовать второе.

*) Здесь под "предопределенным орудием" понимается человек, которому была бы "дана" эта трудность, он принял бы ее как свою (взял бы ее "на себя"), и, таким образом, создалась бы возможность для разрешения этой трудности в космическом масштабе (in the occult economy of things): он стал бы средством ее разрешения (прим.пер.).

Возможно, тайна жизни ускользает от нас просто из-за нашего несовершенного познания этого двойственного закона света и тьмы и загадки нашей двойной природы — животной и божественной. Воспитанные в духе манихейской концепции существования, мы видим в нем, как учат самые разные этики и религии, непрекращающуюся борьбу между Добром и Злом, Истиной и Ложью, и в этой борьбе важно быть на стороне добра, по правую руку Господа. Мы расчленили все надвое: на царство Божье и царство Дьявола, на низшую жизнь в этом мире и истинную жизнь на небесах. Мы пытались уничтожить противоречия цели, но при этом уничтожили саму цель. Ведь цель не предполагает никакой ампутации — нам не нужно ничего отсекать ни наверху, ни внизу. И до тех пор пока мы будем отвергать одно ради другого, мы будем всегда терпеть неудачу, не достигая цели существования. Все едино; когда мы что-то удаляем, все распадается на куски. Как можно устранить "зло", не взорвав при этом весь мир? Если бы хоть один человек смог бы освободиться от "зла", то рухнул бы весь мир, потому что все едино; мир состоит из единой субстанции, а не из двух — хорошей и дурной. И невозможно ни удалить что-либо, ни добавить. Потому-то и нет чуда, которое могло бы спасти мир; чудо уже находится в мире, как и все, что можно вообразить небесного, уже находится здесь; любой чужеродный элемент разрушил бы формулу, все — в мире; мы — в самом центре чуда, только у нас нет к нему ключа. Может быть, нам не нужно ничего удалять или добавлять, не нужно даже открывать "что-то иное", нужно заново, в другом аспекте, открыть то же самое.

Если мы хотим достичь Цели, то нам нужно покончить с манихейством и прийти к реалистическому пониманию того, что Шри Ауробиндо называет темной половиной истины. Человеческое знание, — писал он, — отбрасывает тень, которая скрывает половину сферы истины от ее собственного солнечного света... Отрицание лжи разумом, ищущим высшей истины, — одна из главных причин, почему разум не может достичь устойчивой, пластичной и совершенной истины. Если мы удалим все несовершенное, *) а Бог знает, что этот мир полон ошибок и нечистоты, — то, возможно, мы придем к какой-то истине, но истина эта будет пуста. Подлинный подход к постижению Тайны состоит в том, чтобы, во-первых, понять, а затем увидеть, что все в этом мире, даже самое нелепое или далеко идущее заблуждение, содержит искру истины под своей маской, ибо все вокруг — это Бог, который движется к Самому Себе; нет ничего вне Его. Ведь на самом деле заблуждение — это полуистина, которая спотыкается из-за своих ограничений; часто бывает, что сама Истина надевает маску, чтобы приблизиться к цели незамеченной. Если бы хоть одна вещь в этом мире была бы абсолютно ложной, то и весь мир был бы абсолютно ложным. Таким образом, если ищущий отправляется от этой предпосылки — предпосылки положительной, — восходя шаг за шагом и каждый раз соглашаясь сделать соответствующий шаг вниз, ничего не отсекая, чтобы освободить все тот же свет, скрытый за каждой маской, в каждом элементе, даже в самой невероятной грязи, в самом нелепом заблуждении или в самом гнусном преступлении, то он начинает видеть, как все постепенно проясняется перед его глазами — не теоретически, но непосредственно, осязаемо — и ему откроются не только вершины, но и пропасти Истины. Он поймет, что его Враг был самым старательным помощником, который очень заботился о том, чтобы надежно обеспечить эффективность его реализации, *) во-первых, потому, что с каждой битвой увеличивалась его сила, а, во-вторых, потому, что каждое падение заставляло его освобождать соответствующую часть истины внизу вместо того, чтобы уноситься в гордом одиночестве к еще не занятым вершинам. И в конце концов он увидит, что его Бремя было бременем нашей матери-Земли, которая тоже стремится к своей доле света. Князья Тьмы уже спасены! Они — уже за Работой, и они не дадут ничего пропустить в обретении Истины всеохватывающей, не позволят довольствоваться Истиной всеисключающей:

*) Дословно: "все, что идет косо" (ce qui va de travers) (прим.пер.).

*) Ср. знаменитое из "Фауста" Гете:

Я часть той силы, что вечно хочет зла
И вечно совершает благо.

Надежда — не одним лишь чистым божествам;
Но сумрачные яростные боги,
Что оторвались от груди единой, в неистовом порыве отыскать
Упущенное белыми богами — тоже спасены.

(Not only is there hope for godheads pure;
The violent and darkened deities
Leaped down from the one breast in rage to find
What the white gods missed; they are too safe).

И он поймет, что каждая вещь имеет свое, присущее только ей, место. Не только нельзя ничего отбрасывать, но нет разделения на более важное или же менее важное, так что проблема во всей своей полноте содержится в мельчайшем инциденте, в самом незначительном повседневном жесте в той же самой мере, как и в космических коллизиях. И, возможно, вся полнота Света и Радости находится и в мельчайшем атоме точно так же, как и в сверхсознательных бесконечностях. И тогда освещается темная полусфера истины. Каждое преткновение или ошибка зажигает пламя страдания, которое, кажется, пробивает снизу отверстие для света; каждая слабость вызывает соответствующую силу, словно сила падения явилась самой силой восхождения; каждое несовершенство — это шаг к большей полноте — нет грехов, нет ошибок, есть лишь бесчисленные неудачи, страдания, которые вынуждают нас обследовать наше царство вдоль и поперек и объять все для того, чтобы излечить и завершить все. Сквозь крошечное отверстие в нашей броне приходят к нам любовь и сострадание к миру, которых никогда не поймет самая сверкающая чистота; чистота — непроницаема, забаррикадирована, запечатана, как крепость; для того, чтобы смогла войти Истина, необходима трещина:

Свою ошибку превратил он в дверь,
через которую проникла Правда.

([He] made error a door by which Truth could enter in.)

По ту сторону зла есть истина Любви. Чем глубже спускаешься кругами ада, тем более убеждаешься в великой необходимости существования глубин Зла; приходишь к заключению, что ничего нельзя излечить без такого вот напряжения: внутри загорается пламя, все более и более мощное и горячее под растущим внутренним устремлением, подобным жажде воздуха у утопающего, — кроме Этого не существует ничего, существует только Это, — как будто только Любовь может противостоять Ночи и победить ее ее же светлой половиной. Как будто вся эта тень нужна была для того, чтобы могла родиться Любовь. В сущности говоря, в сердце всей этой тьмы, в глубинах всех наших бед и несчастий скрыта некая противная злу мистерия. И, может быть, даже, что так же, как у каждого из нас есть особая, характерная только для него трудность, которая является одновременно и противоречием, и знаком нашей судьбы, так и огромные "недостатки" и тысячи древних ран земли, столь уязвимой, грешной и полной страданий, являются знаком ее судьбы, и когда-нибудь ей предстоит воплотить совершенную Любовь и Радость, ибо она выстрадает т перетерпит все и все поймет.

По мере нашего прогресса линия сверхсознательного поднимается все выше и выше, и соответственно этому линия подсознательного простирается ниже и ниже. Все расширяется и озаряется, но и замыкается, сосредотачивается на одной отчетливой и темной точке, приближаясь к ней все ближе и оказывая на нее все более сильное давление, как будто в течение многих лет — многих жизней — мы вращались вокруг одной и той же Проблемы, но при этом никогда по-настоящему не касались ее; и вдруг она здесь, на дне отверстия, бьющаяся под потоками Света — и все зло мира в ней, единой точке. И вот час Тайны близится. Ведь закон нисхождения не является ни законом подавления, греха или падения, ни законом раскаяния или бегства к небесам. Поистине это золотой Закон, непостижимый Замысел. Предначертание, которое влечет нас и вниз, и вверх, в глубины подсознательного и Бессознательного, к центральной точке, к тому узлу жизни и смерти, тьмы и света, где нас ожидает Тайна. Чем ближе мы подходим к вершине, тем более касаемся дна.

Дата добавления: 2015-11-16