Сверхсознательное

Загадка

Итак, тройное изменение сознания отмечает наше земное путешествие: открытие психического существа, или имманентного Духа, открытие Нирваны, или трансцендентного Духа, и открытие центрального существа, или космического Духа. Вероятно, истинное значение троицы Отец-Сын-Святой Дух в христианской традиции отвечает этим аспектам сознания. Однако наша цель состоит не в том, чтобы сравнивать один опыт с другим, а в том, чтобы самим удостовериться в них, выявить их для себя: Философии и религии спорят о приоритете того или иного аспекта Бога, и различные Йогины, Риши и Святые отдают предпочтение той или иной философии или религии. Наша задача — не обсуждать их, но реализовать и стать ими всеми, не следовать какому-то одному аспекту, исключая все остальные, но объявить Бога во всех его аспектах и за их пределами — в этом смысл интегральной йоги. И все же мы можем сомневаться: не существует ли чего-нибудь за пределами этого тройного открытия — потому что, какими бы великими ни казались нам его составные части в момент их переживания, ни одно из них не дает нам того интегрального завершения, к которому мы стремимся, т.е. не дает, если мы считаем, что в этом свершении должны участвовать как земля, так и индивидуум. Открытие психического существа, например, — великое постижение: мы начинаем осознавать свою божественность; но это открытие ограничено рамками индивидуума, оно не выходит за пределы стен личности, которые держат нас в заточении. Открытие центрального существа — это реализация огромной широты и охвата — мир становится нашим собственным существом — но при этом мы теряем чувство индивидуальности, потому что это уже не месье Дюпон сидит в центре космического сознания, наслаждаясь видом, — месье Дюпона больше нет. Открытие Трансцендентного — величайшая реализация, но здесь мы теряем и индивидуальность, и мир — не остается ничего, кроме Того, что вечно находится вне человеческой игры. Теоретически мы можем говорить, что Отец, Сын и Святой Дух едины, — на словах мы можем говорить все что угодно, — но на практике, когда мы реализуем эти изменения сознания на опыте, они оказываются отрезанными друг от друга широкой пропастью. До тех пор, пока мы не найдем практический путь преодоления этого тройного разрыва между пантеистом, индивидуалистом и монистом, невозможно никакое завершение ни для индивидуума, ни для мира. Недостаточно найти наш индивидуальный центр и пренебречь полнотой мира или обрести полноту мира и потерять индивидуальность, или тем более обрести высший Покой, когда растворяются и мир, и индивидуальность — "Я не хочу быть сахаром, — восклицал великий Рамакришна, — я хочу есть сахар!" В этом хаотичном и измученном мире, где мы должны действовать, встречать явления и факты лицом к лицу, проходить через некое становление, нам прежде всего необходимо быть. Без этого "быть" наше становление рассеется в господствующем в мире хаосе. Без становления, однако, наше бытие растворится в блаженном Нуле. А в отсутствие нашей индивидуальности какое значение имеют для нас, что нам все эти чудесные реализации, если нас уже нет? Таково противоречие, которое мы должны разрешить — не в философских терминах, а в терминах жизни и силы действия. Представляется, что такого объединяющего пути до сих пор либо не существовало, либо же он был неизвестен. Поэтому все религии и духовные учения поместили трансцендентного Отца на вершину иерархии, вне всего этого злосчастного хаоса, и побуждают нас искать полноту, к которой мы стремимся, вне этого мира. Однако интуиция говорит нам, что если мы, существа, наделенные телом, стремимся к полноте, то она должна быть достижима. Полнота должна быть достижима в теле; в противном случае мы не стремились бы к ней. Того, что мы называем фантазией, не существует — это реальные события, время которых еще не пришло, истины, ожидающие своего часа. Жюль Верн является тому своего рода подтверждением. Нет ли еще чего-нибудь, что нужно открыть, четвертого измерения сознания, которое изменит все?

В железной клетке посреди зала суда Шри Ауробиндо достиг конца пути. Одно за другим постиг он Имманентное, Трансцендентное и Всеобщее Космическое — [l'Universel] — ведь в клетке не оставалось ничего, кроме тела: в сознании своем он мог быть повсюду по своей воле. Но при всем этом вспоминал ли он о молодом человеке по имени Ауробиндо, в котором, начиная еще с Кембриджа, а затем и в течение всех последующих лет происходила непрерывная аккумуляция сознания, который постиг это Бесконечное Сознание? В то же время он видел, что тело его остается таким же, как и тела миллионов других: подчиняется тем же законам Природы, испытывает голод и жажду, временами болеет, как и все другие тела, и медленно, но верно, приближается к своему разложению. Сознание — беспредельно, сияюще, бессмертно, но внизу все остается по-прежнему. И поскольку он видел вещи такими, какие они есть, поскольку его не могли уже ввести в заблуждение все те маски, которые навязываются законами морали и приличия, то он также, наверное, видел в подсознательном, под бесконечным Сознанием прежний животный оскал, под сияющим ореолом все ту же нетронутую грязь и запущение физического — внизу все идет, как обычно, ничего не меняется. Наверное, он также видел по другую сторону клетки все свои другие "я", которые продолжали судить и ненавидеть — продолжали страдать. Кто спасен? Ничто не спасено, пока не спасено все! И что сделало то бесконечное Сознание для всех этих людей? Оно видит, оно знает, но что оно может сделать? Разве он не покинул Бароду для того, чтобы действовать, делать что-то конкретное? Он видел все в своем беспредельном сознании, переживал безграничную радость наверху, ощущал, как чистая [nude] радость смеется на вершинах Абсолюта, но что могла сделать эта радость, если внизу все было совсем не так, как наверху? Внизу все идет по-прежнему — страдания, смерть. Он даже не слушал судей и не отвечал на вопросы, от чего зависела его жизнь; он слышал лишь Голос, который повторял: Я веду тебя — не бойся. Займись своей Работой, ради которой Я привел тебя в тюрьму. И Шри Ауробиндо по-прежнему сидел в своей клетке, закрыв глаза, глядя внутрь. Нет ли наверху такой полноты, которая могла бы быть полнотой и внизу? Неужели путь завершится этим золотым бессилием? Каков смысл всего этого путешествия?

В силу каких-то непонятных причин душа нисходит в эту Материю или, вернее, становится этой Материей. В течение многих веков она развивается, растет и обретает индивидуальность посредством своих чувств, своего разума, своего опыта. Все в большей и большей степени припоминает она свою утраченную или скрытую под поверхностью божественность, свое сознание, погруженное в собственную силу. В конце концов она узнает себя и возвращается к своему Источнику — или трансцендентному и нирваническому, или же космическому — в зависимости от того, каковы ее удел и предрасположенность. Таким образом, вся эта история — это всего лишь длительный и трудный переход от Божественному к Божественному через темное чистилище Материи? Но для чего это чистилище, зачем эта Материя? Для чего мы когда-то погрузились в нее, неужели же лишь для того, чтобы снова выйти из нее? Иные говорят, что космическое или нирваническое блаженство в конечном итоге стоит всех трудностей на пути к нему. Может быть, но в то же время Земля страдает. Мы можем пребывать в сиянии высшего блаженства, но здесь, внизу, разрастаются и процветают мучения, болезни и смерть, а наше космическое сознание и тем более Нирвана ни на йоту не меняют хода земной эволюции. Иные скажут, что каждый должен делать то же самое, пробуждаться и выходить из состояния заблуждения — хорошо, но для чего тогда была нужна эта Земля, если ей нужно просто пробуждаться и выходить из состояния заблуждения Земли? *) Мы говорим о "грехопадении", об Адаме и Еве, о каком-то нелепом первородном грехе, который разрушил то, что Бог создал совершенным вначале. Но ведь все есть Бог! Змей-искуситель, если он существовал — это был Бог; Сатана, его Великолепие и его Дела — это тоже Бог. Нет ничего кроме Него! Тогда неужели Он был настолько глуп, чтобы пасть не ведая того, настолько беспомощен, чтобы страдать не желая того, или столь жесток, чтобы играть в заблуждение только ради забавы — чтобы насладиться тем, как он выйдет из него? И тогда неужели же Земля — это только ошибка? Ведь если эта Земля не обладает смыслом для Земли, если страдания мира не несут в себе смысла для мира, если это только наше временное местонахождение, где мы должны очиститься и искупить какую-то нелепую ошибку, то тогда никто и ничто — ни высшее блаженство, ни экстаз в конце пути — никогда не смогут оправдать этот бесполезный промежуточный эпизод. Богу не нужно было входить в Материю только для того, чтобы выйти из нее; Богу не нужны были ни Смерть, ни Страдание, ни Невежество, если это Страдание, эта Смерть и это Невежество не несут в себе свой собственный смысл, если эта земля и это тело — не просто орудия очищения или средства чтобы уйти, но в конечном итоге — это место некой Тайны, которая все преобразует.

Не стремлюсь я к твоему вечному Дню,
Как и не остерегался Ночи твоей вечной...
Быть рабом твоим на земле, царь, — это больше,
Чем все великолепие свобод на небесах...
Для меня твои небеса слишком далеки от страдающих людей.
Несовершенна радость, не разделенная всеми.

(I climb not to thy everlasting Day,
Even as I have shunned thy eternal Night...
Thy servitudes on earth are greater, king,
Than all the glorius liberties of heaven...
Too far thy heavens for me from suffering men.
Imperfect is the joy not shared by all.)

Теперь, далее, если мы пристальнее взглянем на эту загадку, на центр, вокруг которого разворачивается вся мистерия, — на душу — то будем вынуждены признать, что ее, душу, не нужно "спасать", как принято говорить. Она вечно свободна, чиста, пребывая навеки спасенной в своем сиянии. Когда мы входим в душу с широко раскрытыми глазами, мы видим, что она — божественна, полна необыкновенного света и не затронута всей той грязью, которая набросана поверх нее. Но зато нужно спасать землю, потому что она находится под гнетом; нужно спасать жизнь, потому что она умирает. Где то семя, которое принесет Освобождение? Где та Сила, которая спасет? В чем состоит подлинное спасение мира? Последователи духовных учений правы, желая, чтобы мы вкусили высшей летучести души, но правы и материалисты, которые взбивают Материю, стремясь вырвать из этой уплотненности чудеса. Но ни те, ни другие не обладают Тайной. Чудеса первых не имеют тела, а у чудес вторых нет души.

*) Так в подлиннике (прим.пер.).

Тело, да, именно тело, которое поначалу казалось лишь темным и косным орудием освобождения Духа, является, как это ни парадоксально, местом непознанной полноты и цельности Духа: То, что кажется Орудиями [Instrumentals], является ключом к Тайне [a secret], без которого даже сами Основы [Fundamentals] не смогли бы раскрыть всей своей мистерии [mystery]. "Займись своей Работой", — сказал Голос. Работа эта состояла не в том, чтобы наслаждаться космическим блаженством, а в том, чтобы найти здесь, в этом теле и вообще для земли, новый путь, который объединит в единой форме сознания свободу Трансцендентного, живую беспредельность космического и радость индивидуальной души на совершенной земле и в более истинной жизни. Ибо подлинное изменение сознания, — говорит Мать, — это то, что изменит физические условия мира и создаст из него новое творение.

Дата добавления: 2015-11-16