Как говорить с ребенком о смерти?
Письма-вопросы, подобные трем нижеследующим, я получаю примерно с тою же регулярностью, что и вопросы о том, как быть, когда бросил муж, когда изменила любимая или когда не складывается карьера.
Ответить спешу сразу — почему, легко догадаетесь…
В.Л., пишу с надеждой получить совет по поводу моей четырехлетней внучки. Она постоянно говорит о смерти… Я не хочу жить.
Я хочу к Боженьке на небо и чтобы меня закопали в землю… Я не хочу взрослеть. Hе справляйте мне дни рождения… Я не хочу взрослеть, потому, что когда я стану большой, вы умрете, и я останусь одна…
Я пытаюсь ей объяснить, что мы всегда будем с ней, что ей нечего бояться… Но эти разговоры не прекращаются. Она никогда не видела похорон, ну если только по телевизору. Семья у нас благополучная, нет причин для страха… Хотя, возможно, чего-то она все же боится… Как нам вести себя, как отвлечь ее от этих мыслей?..
Л.А.
Л.А., подобные настроения посещают почти каждого ребенка, потом сами собой проходят и забываются; но если они устойчивы и непреходящи, особенно у такой малышки, это уже требует повышенного внимания со стороны взрослых…
Возможных причин две, и они друг друга не исключают. Либо в семье все-таки не такое уж благополучие и есть какой-то неявный конфликт или напряженность между родителями, или между вами и родителями (кстати, почему пишете именно вы, бабушка, а не мама с папой, и что они думают по поводу происходящего?)
А вторая возможная причина — особость, необычность ребенка. Может быть, ярко выраженный меланхолический темперамент, чрезвычайная чуткость и ранимость души при раннем умственном развитии…
Похоже, у девочки вашей есть и страхи, и признаки депрессии («не хочу жить… хочу, чтобы меня закопали в землю…»), но судить об этом наверняка не могу — письмо не дает достаточной информации.
Чтобы советовать обоснованно и конкретно, психотерапевт должен получить подробное представление об атмосфере в семье, о взаимоотношениях между всеми ее членами, о характере каждого и о стиле взаимоотношений с ребенком, о характере и особенностях развития самого ребенка, начиная с зачатия… Где же родители, почему они не проявляются?..
* * *
Ответа на свой ответ я пока не получил; это укрепляет меня в предположении о какой-то напряженке в семье, где бабушка явно на первой воспитательской роли, что само по себе не плохо, но… Где родители?..
О случае довольно похожем сообщает мама пятилетнего мальчика.
В.Л., мой Никитка примерно полгода назад стал мучаться вопросом смерти. Особых причин не было, но с раннего возраста он очень интересовался миром животных, знал, что все друг друга едят, что звери могут умереть от голода, от болезней и т. п. Когда ему я или муж рассказывали про своих бабушек и дедушек, на его вопросы «а где они сейчас?» приходилось отвечать, что они уже умерли.
Примерно в сентябре началось следующее:
— Почти каждый вечер Никитка плачет по 10–15 минут, что не хочет умирать.
— Говорит, что не хочет расти, так как все, кто растут, потом умирают.
— Хочет оставаться маленьким, никогда не вырастать и жить вечно.
— Не хочет есть мясо, чтобы не расти.
— Плачет, что умрем мы с папой.
— Говорит, что, когда вырастет, придумает лекарство (эликсир бессмертия). Потом плачет, что если даже «умные ученые» за столько лет не придумали этого лекарства, то у него, Никиты, наверное, не получится тоже.
— Придумал: чтобы жить вечно, надо говорить «Я жду до лета».
Что эта спасительная фраза поможет ему жить вечно, так как «лето каждый раз новое, и если я буду ждать каждый раз новое лето, то я не умру».
— Говорит, что лучше бы его совсем не рожали, так как тогда ему не надо было бы бояться умирать.
Мне его ОЧЕНЬ жалко… Сама я стала бояться смерти года в два и, пока сама не родила, боялась ее панически: ночами просыпалась, плакала… Сейчас вопрос приглушился, но скрытий страх остался. Как помочь моему маленькому, если я сама боюсь… Что нам делать? Как нам реагировать?..
Алена
Алена, ваш сын проходит обычную стадию знакомства с реальностью, которая включает в себя и реальность смерти. Смертность как свойство жизни, как принадлежность собственной жизни — когда-то и мы с вами столкнулись с этим впервые…
На эту тему я кое-что писал в «Нестандартном ребенке» и других книгах, в рассылках, но сколько чего ни напишешь, все будет мало и неудовлетворительно.
Немудрено: все силы разума и души человеческой с тех незапамятных пор, как человечество начало себя сознавать, бьются, как волны о каменный берег, об эту мучительную данность, непостижимую тайну предела бытия, всепреходящести, всеконечности (и себя включая) — тайну вечной невечности…
Сколько ни напридумано вер в жизнь бесконечную, версий возможного бессмертия — и переселение душ (реинкарнация), и царствие загробное с его разными небесными, подземными и еще какими-то помещениями, и переход бытийственной информации в антимир и обратно, и возврат времен в циклах пульсирующей вселенной, и перспективы клонирования, и заморозка, и прочая, прочая, — все в лучшем случае боль смягчает, но утолить не может; все если и достаточно обнадеживает, то недостаточно убеждает; все ужас небытия вроде бы прогоняет или отодвигает, а он лезет обратно, лезет отчаянно…
Со всеобщей смертной обреченностью, с приговоренностью — давайте для простоты и доступности назовем ее, что ли, Скелетом — каждый родившийся встречается в одиночку, голеньким и беспомощным, бесконечно глупым… Да, травма первой встречи просыпающегося сознания со Скелетом для нормально развивающегося ребенка практически неизбежна, все дети переживают ее по-разному, одни раньше, другие позже, одни острее, другие — мягче. И все или почти все — раньше или позже, легче или труднее — находят какой-то способ внутренней защиты, точней, способ сосуществования — некий шкаф, куда этот самый Скелет более или менее благополучно запихивается, до поры до времени…
Все человеческие состояния (и не только детские), когда Скелет оказывается вне шкафа (или человек сам в свой же скелетный шкаф залазит, так тоже часто бывает), я называю Кризисами Сознания Смертности, сокращенно: Кри-Сме, и таких Кри-Сме, в разных масштабах, каждый в жизни переживает, по моим подсчетам, самое меньшее, три, а самое большее — семь. Как правило, Кри-Сме именно из-за своей мучительности быстро и благополучно минуют, более того — помогают подвижкам в развитии, продвижению к зрелости души и ума. Лишь немногие застревают в них на долгие годы, и таким несчастным, конечно, не позавидуешь…
У вашего Никиты первый Кри-Сме протекает в довольно острой форме, граничащей с депрессией, — это, кстати замечу, признак незаурядности мальчика.
Сразу произнесу ключевое слово, содержащее в себе всю возможную от вас помощь ребенку. Оно вот: ВЕРА.
По минимуму — верьте хотя бы лишь в то, что он справится сам. Верьте, что боль скоро смягчится, а затем и пройдет, минует — найдется какой-то шкаф для Скелета, как и у нас с вами, как у наших родителей…
Жизнь должна продолжаться и наполняться жизнью!..
Если бы предки наши и мы вслед за ними не помещали свои Скелеты в шкафы — каждый в свой, — жизни и нас с вами не было бы вообще!..
Чем убежденнее сами вы поверите в преходящесть Кри-Сме, тем быстрее он и пройдет у ребенка, тем быстрей отыщется или построится шкаф для Скелета…
Теперь чуточку насчет самого шкафа.
Кем бы вы ни были по убеждениям — атеистом или человеком религиозным, материалистом или наоборот, или ни тем ни сем, человеком промежуточным, растерянным и мятущимся, как сегодня многие, — вы легко со мной согласитесь: голую, тупую, бессмысленную смертную обреченность в сознании ребенка необходимо заменить чем-то, иначе… Ну ясно, картинку непристроенного Скелета уже имеем. И видим, что сам ребенок уже пытается для него свой самодельный шкафчик из подручного материала соорудить. Ищет ВЕРУ, а для начала — хотя бы надежду на возможную веру….
Помогите же ребенку понять смерть не как полное исчезновение и небытие, а как продолжение жизни другими средствами, как бытие другим способом, другим ОБРАЗОМ — как переход в другую жизнь, в иной мир — и мир не разлучающий, а соединяющий! — мир, где все ушедшие, любящие друг друга, снова встречаются, пусть и в каком-то совсем новом облике…
Только не надо здесь ничего категорично догматизировать и нарочито выдумывать — ваш ребенок все допридумает сам — себе соразмерно-созвучно или задаст нужные ему самому вопросы. Сам выйдет и на живое, естественное ДЛЯ НЕГО представление о высшей ведущей силе бытия, именуемой Богом…
Мы нашей семилетней Маше с четырех—пяти ее лет говорим примерно вот так: «Маша, мы тебе не можем точно сказать, как мы будем жить ТАМ, после ухода из ЭТОЙ жизни… И никто не может этого точно сказать, потому что жизнь как река — течет только вперед, течет все дальше и дальше… Там, дальше, может быть, река нашей жизни впадает в какую-то другую реку или целый океан — пока не приплыли, еще не знаем…
Много, много людей с давних пор верит, что ТАМ, дальше, есть другой мир, что жизнь не заканчивается.
И есть свидетельства этого — в снах, когда тебе снится ушедший, а иногда в ощущении присутствия наяву…
А как ты сама чувствуешь, где сейчас наша ушедшая бабушка Клава?» — «Я думаю, она — вон та звездочка на небе. А другая — это бабушка Тома… Папа, а я теперь легко тоже пойду к Богу, потому что там у него я встречусь с любимой бабушкой…»
По небу облачко плывет, другое за собой зовет,
и мы с тобою небосвод переплываем,
а кто кого переплывет,
а кто потом, а кто вперед — не знаем…
А что такое умереть? Дверь за собою запереть.
Но след оставленный стереть не удается…
А кто сумеет отпереть?
Кто захотел, тот и сумел, найдется!
Спросим себя: к чему мы приходим сами в отношении к ЭТОЙ данности? И к чему стремимся? Чего если не от мира и Бога, то от себя хотим?.. Мой себе ответ вот каков.
По верхнему пределу, по максимуму: хочу постичь тайну смертности и обосновать свою веру в бессмертие реальными фактами и здравыми доводами — превратить веру в знание и передать это знание другим людям. На самую малость, это уже, мне кажется, получается… А по минимуму — хочу надежно держать Скелет в своем личном шкафу, чтобы не мешал жить, покуда живется.
О смерти либо не думать, либо думать спокойно и плодотворно, хорошо думать. Отчасти получается тоже…
Пересылаю для сравнения недавнюю переписку с одной мамой на ту же тему.
В.Л., какова ваша точка зрения на тему преподнесения ребенку понятия СМЕРТЬ?
Имею в виду — маленькому ребенку, для которого трупик любимого попугайчика — шокирующее открытие…
Я предприниматель, а в институте училась на редактора детской литературы. Умные мысли, умные курсовые на тему психологии и эстетики детских произведений…
Пустота это все. Нас не готовят к главному. Мы сами в ЭТОМ остаемся детьми.
Как реагировать и что говорить, когда, читая малышу про замерзшую до смерти девочку (решилась прочитать Андерсена «Девочка со спичками»), сталкиваешься с чувством страха и удручения… Слезы, отчаяние… А ведь твхма смерти сквозит практически во всякой сказке, каждом стишке…
Начинаешь выкручиваться. Три способа.
1. Идея загробной жизни. Рассказываешь крошке максимально доступными для нее словами, что смерть — переход в иной мир.
А В КАКОЙ?!?
2. Уход от тьмы. Избегаешь любых разговоров о смерти. Любых поводов и намеков.
И все ясней понимаешь нарастающий риск еще большей травмированности впоследствии…
3. Рубка правды-матки. Рассказываешь все как есть, без прикрас. Да, все умирают.
После смерти тело закапывается. И — и…
И все. И конец… Жуткая действительность, в которую самой не хочеться верить…
А как правильно, а? Как нам быть?
Полина
Полина, спасибо за напоминание о сверхважном вопросе. Думаю над ним целую жизнь…
Вопрос не детский, а взрослый, взрослее некуда, и помогать отвечать на него нужно прежде всего себе — а уж потом ребенку, ему ведь проще поверить в то, во что верить хочется… Да, маленькие, с одной стороны, беззащитней, а с другой — лучше защищены от непосильного, чем большие.
Вот почему, думаю я, нам, взрослым, играя роль себя — взрослых по отношению к ребенку, не стоит слишком уж заигрываться и всегда автоматом брать на себя естественно навязываемую ребенком роль отвечальщика, эдакого эксперта, наместника бога…
Начинать отвечать на вопрос ребенка с подробных вопросов себе: «А я — я об этом что знаю и что думаю? Что хочу думать, во что верить?.. Имею ли какую-то определенную точку зрения на вопрос о смерти или это для меня тоже вопрос открытый, вопрос больной, вопрос страшный?.. Не убегаю ли я от него?.. (Да, убегаешь, конечно же… Но теперь уж не убежишь — на тебя смотрят беспомощные детские глаза…»
Сначала искренность перед собой, потом искренность перед ребенком. И разговор — на уровне, если не самом понятном, то хотя бы наиболее безопасном…
Если вы верите, если хотя бы только ХОТЕЛИ БЫ ВЕРИТЬ, что какая-то иномирная жизнь после смерти есть, то, конечно, очень хорошо будет попытаться в доступных словах и образах передать эту веру — или ВОЗМОЖНОСТЬ ВЕРЫ — ребенку.
Преподнесение может быть шуточным, полусказочным — как в фильме «Мой папочка — привидение»…
Можно особенно не смущаться, ведь и простую земную правду ребенок охотно преобразует в сказку.
Ну, а если атеистически-материалистически (а может быть, садомазохически?..) непререкаемо убеждены, что смерть — это полный и безвозвратный, абсолютный конец всему, полное уничтожение…
Будем отчетливо понимать: мы целиком ответственны за тот риск, которому подвергаем душу ребенка.
Всякое приобщение ко всякому убеждению, если душа беспомощна, если еще не развито критическое сознание, — есть насилие, неизбежное. Будет ли оно благотворным или злотворным?.. Не знаем — но отвечаем…
Что до меня, то я даже с самыми маленькими всегда предпочитаю собеседование и совместный поиск ответов, нежели внедрение каких-то идей. И стараюсь принимать во внимание, что ребенок, как и все человечество в период своего детства (подзатянувшийся), — существо, по натуре первично верующее, боготворец — для него все живо и одушевлено, все обожено, даже камни имеют души…
Хорошо помню, как мой четырехлетний Максим мне сказал вдруг ни с того ни с сего, увидав камушек на дороге: «Папа, когда я жил раньше, я был вот этим маленьким камушком»… Так он это сказал — словами не передать, — что я поверил ему…
И сугубый материалист может найти лазеечку в относительное бессмертие через реальность бессмертия родового или информационного, на уровне клеток, генов…
(Даже клетки воды некую память имеют — доказано!)
Иногда полезно спросить у малыша: «А ты как думаешь?» с подтекстом «Как тебе хочется, чтобы было?»
Вы представить себе не можете, сколько чудесных истин дети могут поведать нам, так называемым взрослым!
Только слушать их уметь надо, учиться слушать…
Тайно бытие: Океан Невидимых Снов…
Человек видит сны не только во сне.
Человек сны не только видит.
Человек в них живет круглые сутки,
всю жизнь, и, может быть, дольше…
Все, что можем мы сообщить о себе, все, что можем
осознать, вспомнить, назвать своей жизнью, —
лишь ничтожная часть той Сверхжизни,
которая через нас проходит.
С другими сознаниями, другой памятью…
Сновидения, трансы и мистические переживания
приоткрывают это богатство —
дают доступ в Сверхжизнь,
показывают, что она для нас не чужая.
Искусство делает то же самое.
И вещие сны, и поэтические озарения —
из того же источника, из потока Сверхжизни —
таинственной Полноты Души.
Океан Невидимых Снов —
мы оттуда приходим, туда и уходим…
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 68 | Нарушение авторских прав