Читайте также:
|
Вопрос:
Скажите, пожалуйста, американцы были на Луне или не были?
Виталий Лопота:
У нас нет в этом сомнений – были. Из семи миссий, шесть удачных и одна – неудачная (космонавты вынуждены были вернуться обратно). Образцы лунного грунта, которые были доставлены нашей техникой, это всего несколько килограмм, и полторы сотни килограмм, которые американцы доставили, идентичны.
Вопрос:
Три разноплановых вопроса. По «железу: можно ли на основе МЛМ – сделать высокоширотную станцию, о чем сейчас говорилось? По людям: скоро пойдет новая серия «Союзов», вы за кого, за опыт или за молодежь?
Виталий Лопота:
Попробую ответить. Во-первых, многоцелевой лабораторный модуль, о котором вы спросили, – это старые технологии. Его делали очень долго, переделывая старые корпуса и т.д. Научно-энергетический модуль, макетирование которого сегодня завершается, – современный и более функциональный.
Вопрос (продолжение):
Сейчас идет новая серия кораблей «Союз». Был небольшой конфликт Виноградова с молодыми космонавтами. Выбор сделали в пользу молодых. Вы за кого?
Виталий Лопота:
Мое мнение такое, что надо делать корабли нового поколения, а не заниматься продолжением модернизации старых кораблей. Но для этого нужна новая более мощная ракета.
Вопрос (продолжение):
Мы когда-нибудь в системах управления от двоичной системы перейдем к троичной?
Виталий Лопота:
Вы затронули очень старую дискуссию в области вычислительной математики. Если ответить коротко: я – за троичную логику. Но в настоящее время этого изменения вряд ли допустят. Что значит двоичная логика? Это система, когда программирование вычислений построены на логике «да-нет». Троичная логика – это система, построенная на логике: «да-нет-или». С точки зрения эффективности программирования вычислений троичная логика намного лучшие. Великий математик Эйлер, которого Екатерина II пригласила работать в Россию доказал это еще в XVIII веке. Он доказал важность иррационального и трансцендентного числа e = 2,71828 в дифференциальном и интегральном исчислении и других разделах математики (функция экспоненты интегрируется и дифференцируется «в саму себя»), логарифмы по основанию e принимаются как натуральные и обеспечивают максимальную вычислительную емкость. Так как алгебры иррациональных чисел нет, то наибольшая вычислительная емкость после числа е оказывается у троичной логики. Поэтому именно на троичной логике в конце 50-начале 60 годов в нашей стране были построены многие ответственные системы управления. К сожалению в последующем эта эффективная система вычислений была вытеснена маркетинговой политикой американских производителей вычислительной техники. Сегодня мы используем менее эффективные системы вычислений. Троичной логике, к сожалению, уделяется недостаточно внимания.
Вопрос:
На фотографии морского космодрома была, насколько я понял, украинская ракета «Зенит».
Виталий Лопота:
Почему Вы считаете ракету «Зенит» украинской?, если в ней ~90% лучших российских компонентов. Без России эту ракету производить не возможно
Вопрос:
Где сейчас находится «Морской старт»?
Виталий Лопота:
В настоящее время базируется в порту Лонг Бич в Калифорнии. Запуски ракет космического назначения производятся с Экватора около острова Рождества, - это в 5000 км от базового порта. П Космодром морского базирования проект «Морской старт» сегодня самый современный и технологичный в мире (создавался по российской идеологии и ориентирован на отечественные производства). 95% компании «Морской старт» контролируется Ракетно-космической корпорацией «Энергия».
Вопрос (продолжение):
Насколько мы сейчас зависим от «Южмаша»?
Виталий Лопота:
Пока зависим. С моей точки зрения, нам достаточно было бы 3-х лет, чтобы в России сделать ракету такого же типа, но более современную.
Вопрос (продолжение):
То есть это сейчас возможно?
Виталий Лопота:
Да. Нужна только команда.
Вопрос (продолжение):
И последний вопрос: возможны сейчас пилотируемые запуски с морского старта?
Виталий Лопота:
В принципе, ракета «Зенит» (грузоподъемность 14 тонн) и двигатель РД171 квалифицировались под пилотируемые программы. Не случайно два стартовых комплекса были построены на Байконуре, с башней посадки космонавтов. Авария ракеты в период ее разработки уничтожила один из стартовых комплексов, но второй до сих пор работает. В своем классе по тактико-техническим данным это лучшая ракета в мире. Первая ступень этой ракеты была боковыми «ускорителями» в РН сверхтяжелого класса «Энергия» (грузоподъемность 105 тонн). Используя современные идеологию и технологии можно довести грузоподъемность ракеты среднего класса до 16,5 тонн, а ракеты сверхтяжелого класса (без использования водорода) довести до 86 тонн.
Вопрос:
Виталий Александрович, подскажите, пожалуйста: была информация, что документация по «Спирали» ушла в Америку. Документация передана официально или неофициально. Каким способом она ушла?
Виталий Лопота:
Этот вопрос задайте пожалуйста к нашим спецслужбам.
Вопрос (продолжение):
Я имею в виду: она была выкрадена или официально передана? Никто не знает?
Виталий Лопота:
На первом этапе создания американские коллеги не скрывали, что исходная документация, по которой они делали свой «Дрим Чейзер», была из России.
Вопрос (продолжение):
Понятно. И второй вопрос: в РКК «Энергия» есть прекрасный музей, в котором сохранены уникальные вещи. Я помню, на одной экскурсии, когда посетители задали вопрос, на какую сумму был застрахован спускаемый аппарат Юрия Гагарина, был очень грамотный ответ: «Бесценный». Скажите, с вашей точки зрения, экспозиция нового музея, который планируется на ВВЦ, будет каким-то способом дополняться вашими экспонатами?
Виталий Лопота:
Это не от меня зависит сегодня, но я могу сказать, что на ВВЦ необходимо делать специальные демонстрационные макеты. Макеты для демонстрации и для обучения. Не габаритно-весовые, а только габаритные. Они должны быть масштабированными и прозрачными, с доступом, чтобы можно было все просмотреть. Вы видели, наверное, только музей пилотируемой космонавтики, а на «Энергии около каждой ракеты лежат компоненты, которые обеспечивали конкурентные преимущества ракет на каждом этапе их создания. По сути, это уникальная конструкторско-технологическая школа подготовки специалистов, - ведь хороших учебников практически нет.
Реплика:
Уникальная школа!
Виталий Лопота:
Конечно.
Вопрос:
Виталий Александрович, вопрос в продолжение «Морского старта». Буквально недавно появилось сообщение, что Дмитрий Рогозин сказал, что возможен перенос порта приписки в Бразилию. Насколько это реально и как вы к этому относитесь?
Виталий Лопота:
Космодром «Морской старт» – это мобильный космодром, он может базироваться в любой точке земного шара. Чтобы он был экономически эффективен, он должен терять как можно меньше ресурсов на перемещение к месту старта. Это должна быть экваториальная зона. В Бразилии есть такое место, называется оно Аль Кантаре. Там бразильцы вместе с украинцами длительное время строят космодром для запуска легких ракет. В каком он состоянии, честно говоря, не знаю. Думаю, что экономическое и техническое состояние Украины заставило бразильцев обратиться к
Д.О. Рогозину во время его визита. Выводы можно будет сделать проведя рекогносцировочные работы. Какая инфраструктура рядом? Есть ли аэродромом? Где будут азотно-кислородные заводы? Как будут доставляться полезные нагрузки? Согласятся ли производители полезных нагрузок перемещать их в Бразилию? У меня как-то было предложение разместить космодром в Суринаме, они тоже на экваторе. Было предложение от Эквадора перебазировать морской космодром на бывшую американскую базу. Но тогда нужно пускать ракеты через Америку, а зоны падения ступеней попадали на территории нескольких стран. Этим надо заниматься тщательнейшим образом. Есть и другие зоны: есть Филиппины, есть Австралия, было предложение перебазировать на базу в Камрань. Есть великолепное место – Сейшельские острова в Индийском океане. Надо тщательнейшим образом прорабатывать, потому что космодром морского базирования в себе имеет всю необходимую структуру. Нам нужна только бухта в районе Экватора, где можно защититься от волн при перегрузке ракет со сборочно-командного судна на платформу.
Вопрос:
Хотел спросить в свете того, что вы показали Млечный Путь в профиль. Вообще, американцы сняли его, это – спиралеобразная галактика, которая имеет какой-то центр масс, и мы там на окраине находимся.
Виталий Лопота:
Сейчас я вам покажу эту модель. Понимаете, никто не может эту спираль отснять. Проводились исследования различных частей нашей галактики, и по отклику радиосигналов оценивалось – что где находится. И вот это – модель нашей галактики. Представьте себе, чтобы нашу огромную галактику исследовать, нам нужно иметь технические средства, которые летают раза в полтора быстрее, чем скорость 240 км/с, чтобы была возможность вернуться обратно. Поэтому мы обмеряем ее радиолокационными методами.
Вопрос (продолжение):
Я к чему это спрашиваю: значит, где-то имеется большой центр масс, который влияет на наши орбитальные полеты?
Борис Долгин:
В чем вопрос? Сформулируйте вопрос.
Вопрос (продолжение):
Значит, это надо учитывать, этот центр масс может нам траекторию менять.
Виталий Лопота:
Естественно!
Вопрос:
Разрешите очень короткий вопрос? Интересно ваше личное мнение, ваш прогноз: первый человек на Марсе? Россия, Америка, Китай? Или, как сейчас говорят, скорее всего это будет частный проект, не государственный?
Виталий Лопота:
Покойный академик Б.Е.Черток года три назад, выступая на академических чтениях, бросил такую шутку: «Пока вы с американцами соберетесь, сделаете что-то и прилетите на Луну, вас там будут обслуживать китайские роботы». Летая вместе с американцами, мы все время договариваемся о регламентах, решения долго и тщательно обсуждаются прежде, чем приниматься. Все сегодня понимают, что в одиночку осваивать дальний космос тяжело и очень дорого. Если говорить реально, то для освоения Луны нужно минимум лет 10–15. На Луне будут отрабатываться те технологии, которые нам потребуются на Марсе. Дальше: Марс – это где-то год 2035-й. Но я против приземления на Марсе. Закрепиться на орбите Марса, роботами «отрабатывать» Марс. Приземляться на Марс можно только тогда, когда мы технически и технологически сможем оказывать поддержку экипажам на Марсе. Приземление это самый тяжелый и страшный момент космического полета. Я как генеральный конструктор всегда с трепетом ждал разделение и вход спускаемого аппарата в плотные слои атмосферы, преодоления высоких температур (на уровне кипения железа), раскрытие парашюта и мягкого приземления спускаемого аппарата на землю. Даже под парашютом мы летим 8–10 м/сек. У космонавтов, отработавших по полгода в невесомости имеется масса физиологических проблем. Например, если космонавты после приземления в очень плохом физическом состоянии, то это, как правило, свидетельство их плохой работы над своей мышечной системой в течении полета. Встречая космонавтов на Земле, мы тщательно подготавливаем необходимые технические и медицинские средства спасания. А если приземляться на другую планету? Кто нам там будет помогать? Нужно будет создать настолько надежные независимые технологии поддержки и обеспечения, чтобы быть уверенными в безопасности наших посланцев.
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 70 | Нарушение авторских прав