МИМИ
Входить в чужое подсознание – все равно что исследовать новую планету. Каждый внутренний мир уникален и неповторим. Некоторые захламлены и загромождены темными, извращенными тайнами, вытесненными на край разума, словно пикантное белье и наручники, засунутые в дальний угол шкафа. Некоторые – чисты и ясны, словно весенний луг, сплошные прыгающие зайчики и падающие снежинки. Такие встречаются редко. Психика этого типа выглядела вполне стандартно, и Мими выбрала для проведения допроса нейтральное окружение – дом его детства. Кухня пригородного дома: белый кафель, стол с пластмассовой столешницей – чисто, аккуратно, заурядно.
Кингсли потянул стул и уселся напротив студента.
– Почему ты нам солгал? – Спросил он.
В режиме Контроля венатор выглядел неистово прекрасным. Так глом, то есть пространство Контроля, действовал на вампиров – заставлял их выглядеть еще красивее, чем они есть.
– Вы о чем? – С недоуменным видом переспросил парень.
– Покажи ему.
Мими отыскала нужное воспоминание и прокрутила его на экране телевизора, стоявшего на кухонном рабочем столе.
– Помнишь эту ночь? – Спросил Кингсли. На экране студент вышел на балкон гостиничного номера и стоял, глядя, как высокий мужчина выносит через ворота какой‑то тюк размером с ребенка. – Помнишь этого человека?
Джордан Ллевеллин пропала уже больше года назад. Одиннадцатилетнюю девочку похитили из ее комнаты в гостинице в то самое время, когда на приеме Серебряная кровь перебила Совет старейшин.
Венаторы внимательно просмотрели воспоминания всех, кто присутствовал в гостинице в ночь исчезновения девочки – каждого постояльца и каждого сотрудника, от охранников до горничных, – и все безуспешно. Ллевеллины были слишком травмированы, чтобы ждать от них какой‑то пользы. Никто ничего не знал, никто ничего не помнил. Кроме парня, сидящего сейчас перед ними.
– Ты сказал нам, якобы что‑то видел. Что видел вот этого человека, когда ночью вышел на балкон покурить, – произнес Кингсли. – Такого человека не существует. Ты нам солгал.
– Но я не курю! – Запротестовал студент. – Я ничего этого не помню. Что происходит? Кто вы такие?
Мими увидела, что он зашевелился. У них было мало времени.
– Почему ты нам солгал? Отвечай! – Рявкнул Кингсли.
Долгие месяцы они разыскивали каждого постояльца отеля, который соответствовал бы описанию, данному студентом. Они усердно разыскивали специалистов в области маркетинга, бизнесменов в отпуске, туристов и местных жителей. Но ничего значимого так и не обнаружили. Потратив изрядную часть года, они начали думать, не гонятся ли за призраком, фантомом, миражом. Вся команда злилась и психовала из‑за ощущения собственного бессилия. Не далее как вчера Совет приказал им прекратить расследование и вернуться в Нью‑Йорк. Джордан исчезла, дело закрыто. Но Кингсли решил, что нужно нанести свидетелю еще один визит.
– Давай перефразирую вопрос: кто велел тебе солгать нам? – Спросил Кингсли.
– Никто... Я не понимаю, что вы хотите от меня услышать... Я не помню ту ночь. Я даже вас не помню, парни. Кто вы такие? Что вы делаете на маминой кухне?
– Почему вы находились в Рио? – Мягко поинтересовался Тэд Леннокс, изображая доброго полицейского.
– Один мой приятель женился... – Невнятно произнес свидетель. – Мы туда поехали на мальчишник.
– Вы отправились аж в Рио на мальчишник? Вы? – С презрительной насмешкой переспросила Мими, вглядываясь сквозь глом в реальный мир. Судя по виду, этот тип не бывал нигде дальше углового «Севен‑Элевен»[1].
– Слушайте, я не так давно жил в Нью‑Йорке! Я был банкиром! Мы всегда отправлялись в поездку, когда кто‑нибудь женился. Таиланд, Вегас, Пунта‑Кана. Но потом я потерял работу и мне пришлось вернуться к родителям. Не надо ко мне относиться так недоброжелательно.
– Вас уволили? – Поинтересовался Сэм Леннокс.
– Нет... просто... я теперь не очень хорошо все помню. Я взял отпуск и не вернулся. Что‑то тут не так, – произнес студент, с обеспокоенным видом постучав себя по голове.
Кстати, если подумать, свидетель и вправду выглядел как‑то странно. Мими помнила студента другим. Тот парень, которого они допрашивали год назад, был куда смышленее и самоувереннее и куда лучше выражал свои мысли. Ей показалось странным, что они отыскали его в захолустье. Ей казалось, что всякий, кто останавливается в крутом отеле, и сам приехал из какого‑то крутого места.
– Он не лжет, – произнес Сэм. – Гляньте на предлобный участок коры. Там все чисто.
– Он не помнит ту ночь, – возразил Тэд.
– Давай‑ка еще раз, – велел Кингсли. – Бессмыслица какая‑то получается.
Мими во второй раз прокрутила воспоминание. Четверо венаторов внимательно смотрели. Все было точно так же: высокий мужчина, сверток, сигарета. Но Сэм был прав: предлобный участок коры головного мозга свидетельствовал: парень не врет, говоря, что не помнит всего этого.
– Боже милостивый! Как мы только это пропустили?! Гляньте вот сюда! Форс! Леннокс! Смотрите! – Скомандовал Кингсли, увеличивая край картинки.
И тут они увидели то, что заметил Кингсли: едва заметный разрыв границы в воспоминаниях парня. Это походило на разошедшийся и заново зашитый шов. Прекрасно зашитый, просто превосходно, можно никогда и не заметить. Кто бы это ни сделал, он был настоящим мастером. Нужно великолепно владеть Контролем, чтобы осуществить подобное. Ложное воспоминание, мастерски наложенное поверх настоящего. Этого хватило, чтобы большую часть года водить за нос команду венаторов. Внедрять краснокровным ложные воспоминания было очень опасно. Это могло превратить человека в буйного сумасшедшего, не отличающего факта от вымысла. Или сделать из банкира бездельника, живущего за счет родителей.
– Отпусти его, – устало произнес Кингсли.
Мими кивнула. Она ослабила хватку, освободив разум студента, и четверка венаторов вернулась обратно в реальный мир. Их свидетель, похрапывая, умостился на столе.
Это был не подозреваемый.
Это была жертва.
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 55 | Нарушение авторских прав