Мы подошли к крайней черте битвы за свободу и суверенитет России - и к этому пределу привел нас Путин, сознательно бросив вызов однополярности и американской гегемонии

Второе тело Владимира Путина

3 июня 2014, 20:00

Мы подошли к крайней черте битвы за свободу и суверенитет России - и к этому пределу привел нас Путин, сознательно бросив вызов однополярности и американской гегемонии

Сегодня никто уже не станет спорить, что история, вопреки прогнозам Фрэнсиса Фукуямы, не закончилась, а однополярность, претендовавшая на устойчивую парадигму будущего, оказалась не более, чем эпизодом, моментом (Чарльз Краутхаммер), который уже в прошлом. Мы живем в истории, а не после конца. События на Ближнем Востоке, в Европе и особенно на Украине показывают, что в мире продолжается противостояние антагонистических сил, хотя характер этого противостояния поменялся с идеологического (капитализм против социализма) на цивилизационный. Противостояние и есть история, так как история всегда есть семантика чередования войны и мира. А война и мир имеют смысл только тогда, когда есть их противоположность. В мире, где нет войн, не будет и мира, так как мир утратит свой смысл. Поэтому пока есть война, есть история. А она есть, следовательно, Фукуяма поторопился, что, впрочем, он и сам признал.

Остановив распад, Путин создал предпосылки для начала ликвидации последствий того, что сам же назвал «крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века» - то есть краха СССР. Здесь акцент надо ставить на слово «геополитический».

Из забытия…

Один из субъектов новой напряженности, один из участников холодных или горячих конфликтов, а, значит, один из активных деятелей истории - современная Россия. Россия вернулась в историю из забытья в начале 2000-х годов, и это возвращение совпало с эпохой Владимира Путина. Путин своим приходом на пост Президента России знаменовал это возвращение. Но подобное возвращение сопряжено с конфликтами и измеряется конфликтами. Путин стал тем, кто он есть, после того, как одержал победу во Второй чеченской кампании. Он остановил, казалось бы, неминуемый распад России, и выиграв эту войну, снова сделал Россию субъектом.

В каком-то смысле именно Путин способствовал тому, что конца истории не произошло, а однополярный момент, напротив, завершился. Остановив внутренний распад, Путин создал предпосылки для начала ликвидации последствий того, что сам же назвал «крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века» - то есть краха СССР. Здесь акцент надо ставить на слово «геополитический». Едва ли Путин оплакивал социализм как идеологию. Он явно имел в виду распад того стратегического целого, что можно назвать Большой Россией - будь то в православно-монархическом издании Российской Империей или в форме большевистского СССР. Идеологии были полярны, геополитика тождественной. Путин говорил именно о геополитике, и именно к восстановлению геополитического статуса России как великой мировой державы были направлены все реформы Путина.

Для начала надо было восстановить суверенитет: полный контроль Государства над территориями, затем над крупными частными монополиями, общефедеральными СМИ, политической системой. В 90-е годы ХХ века в стране почти полностью утвердилось внешнее управление и суверенитет был ослаблен - если не утрачен. Но восстанавливая суверенитет и справляясь с вызовами, Путин повышал уровень конфронтации с полюсом однополярного мира, который пытался продлить свою гегемонию, почти ставшую необратимой реальностью после конца СССР. Это напрямую связанные между собой вещи: чем сильнее и самостоятельнее Россия, тем более жесткое давление на нее оказывается со стороны Запада. Но это и есть история - конфликт между собой иерархических инстанций человечества: мировые державы соперничают между собой, региональные могущества между собой, а страны послабее вписываются в те рамки свободы действий, которые остаются им в структуре баланса сил более крупных игроков.

Главной мировой державой являются США, и восстановление Путиным статуса России не могло не повышать уровня напряженности. Россия претендовала на то, что остается мировой, а не просто региональной державой, но после катастрофы 90-х без серьезного боя никто на Западе (по меньшей мере, никто в атлантистских элитах Запада) этого признавать не собирался. Возвращаясь в историю, Путин повышал градус конфронтации. Иначе не может и быть: баланс между ведущими центрами силы складывается на основании могущества каждого из них, и никто никогда не станет спокойной наблюдать за повышением мощи конкурента. Остановить его и удержать под своим контролем - естественное и вполне объяснимое желание.

В России в 90-е годы ХХ века сложилась, по сути, оккупационная элита, действующая в интересах США и глобального Запада. Она приняла доминирующую на Западе идеологию либерализма и стала осуществлять прозападные либеральные реформы, на которых настаивали США. Смысл этих реформ заключался в интеграции России в глобальную сеть с параллельным отказом от национального суверенитета. Элита 90-х была элитой «конца истории», так как либерализм, глобализация и «конец истории», а также признание однополярного мира и американской гегемонии - это строго одно и то же.

Отказываясь от суверенитета и продолжая демонтаж страны, начатый с распадом СССР, эта либеральная элита покупала себе место в элите глобальной, а также относительный мир, так как с покорным сдавшимся рабом, стоящим на коленях, нет нужды сражаться, ведь его воля к сопротивлению и свободе сломлена. Мир (конец истории) покупался ценой самоупразднения России как суверенной мировой, а впоследствии и региональной державы. Поэтому вслед за ликвидацией СССР и вступлением его частей в зону прямого контроля Запада (НАТО), на повестке дня стоял распад самой России.

Путин пришел изнутри этой элиты, не на волне революции, но на волне тактических «косметических» политтехнологических стратегий по сохранению правящей элиты у власти. Определенная доля «патриотизма» была необходима, чтобы сохранить контроль над распадающейся, сползающей в хаос страной. Путин был как нельзя кстати. Но он явно обманул ожидания тех, кто на первых порах его поддержал, так как отнесся к своей миссии слишком серьезно и принялся на самом деле методично восстанавливать суверенитет.

Здесь берет начало возвращение России в историю. Этого как раз никто в элите не ожидал, и наиболее последовательные сторонники либерализма и западничества, прямые агенты влияния «конца истории» выделились в «пятую колонну», начав прямую конфронтацию с Путиным.

Путин же следовал своим курсом методично, начиная с замирения Чечни, и во всех остальных направлениях. С каждым следующим шагом в сторону восстановления и укрепления реального суверенитета России росли уровень напряженности с Западом и агрессивность «пятой колонны» в самой России, открыто действующей в интересах Запада. Эти напряженность и агрессивность не случайны - это и есть история, где главным правилом является пара «война и мир». Путин выбрал мир, но не ценой рабства. Значит, будем откровенны, он выбрал войну. Войну не любой ценой, а «в крайнем случае». Но и этого было достаточно, чтобы ситуация накалилась.

Дата добавления: 2015-07-11