Битва за Кузницу-Крепость

После великой победы над Лигдамидом Кузнецы-Змееборцы не оставляли своими заботами землю праславянскую. Учили они народ пашенному земледелию, что ещё Сварог завёл в родном крае. Общенародным делом стало возведение «Змие­вых валов». Каждое из четырёх чернолесских племён отряжало людей на постройку.

Как и во времена Сварога, заставили Братья-Кузнецы поло­нён­ных кочевников рвы копать да валы насыпать. Прошли сто­летия и в славянском и русском фольклоре слились образы Сварога и его учеников. И мастеру, и его воспитанникам-близне­цам приписывалась честь Змея запрячь в железный плуг и про­пахать на нём гигантскую борозду («Змиевы валы»). Да, так оно было. Что начал Сварог, то продолжили Кузнецы-Змееборцы.

Братья-Близнецы не только все начинания Свароговы поддер­жали (ковка железного оружия, пашенное земледелие, «Змиевы валы»), но и дальше пошли. В пору их борьбы с Огненным Змеем степная конница дважды прорывалась таки через «Змиевы ва­лы». Ни одна армия в мире не могла занять весь их тысяче­вёрст­ный гребень. Военное значение валов в том было, что, прео­до­левая их и вырытый перед ними глубокий ров, задерживались вра­ги. Тем временем верховые дозорные мчались ко всем чер­нолесским племенам. И те успевали собраться и всей силой встретить неприятеля.

Неблизким был путь от дозорной стражи на «Змиевых ва­лах» до глубин праславянской земли. Из семи вторжений ким­ме­рий­цев, что пришлись на первые 20 лет борьбы Близнецов-Змееборцев с ними, дважды не поспевали дозор­ные с дурной вестью. Успевал Лигдамид и другие кочевые цари разорить юж­ные окраины чернолесского края и уйти безнаказанно.

Вот тогда и решили Братья-Кузнецы: помочь надо «Змиевым валам». Поставить на их гребне либо дальше в глубь пра­сла­вянской земли мощные городища-крепости. По задумке братьев и общей воле народной стали строить неприступные твердыни в чернолесском крае[46]. Ныне уж не беззащитный посёлок из двух-трёх десятков домов встречал неприятеля. А большие крепости, много крупнее Субботовского городища.

Среди десятков крепостей-городищ, воздвигнутых при Бра­ть­ях-Близнецах, размерами исполинскими и мощью своей вы­делялись несколько твердынь.

Много больших битв и малых боёв выдержали громадные крепости-городища, верные стражи родной земли. На их де­ре­вянных стенах кипели яростные схватки с киммерийца­ми, ски­фами, сарматами... Сколько примеров мужества и отваги, геро­изма и самопожертвования праславянских во­инов могли пове­дать сохранившиеся до сего дня развалины, если бы могли говорить! Безмолвными свидетелями отгремевших сражений остались найденные здесь наконечники стрел, черепа, остатки оружия и доспехов...

В повести нашей о героях родной земли, что ратобор­ст­во­вали в прошлую эру, расскажем мы и о несгибаемых защит­ни­ках этих крепостей-городищ. У каждой из них богатая история упор­ных осад и кровопролитных сражений. В эпоху ким­ме­рий­ских вторжений более других отличилась Кузница-Крепость. С боль­шой любовью, бревнышко к брёвнышку была она рублена Братьями-Змееборцами. Там же лучшие в праславянской земле кузнецы оружие ковали. Нам неведомо, в каком уголке черно­лес­ского края стояла она, но известен бессмертный подвиг её защитников.

Дело было на рубеже VIII-VII вв. до н.э. Состарился в набе­гах на чужие земли киммерийский царь Лигдамид, что был нас­тоя­щим Огненным Змеем. После его вторжений горели селения жителей Малой Азии, Северного Кавказа и Закавказья. Достава­лось ранее и праславянам, но в последнее время счастье изме­нило ему. Проклятые «Змиевы валы» не давали возможности внезапно подкрасться к чернолесскому краю. Не раз уж били его Братья-Кузнецы. А недавно, как грибы после дождя, стали вырастать в их земле гигантские крепости. Неужто ослабла сила Огненного Змея?

Решил Лигдамид тряхнуть стариной. И хоть перед близкой кончиной своей (о чём уж каркали шаманы) снова увидетьдым пожарищ над праславянскими городищами да крепос­тями, услышать плач чернолесских женщин и детей, насладиться их мучениями. Всепожирающая ненависть к праславянам обострила его холодный ум и добавила ему сил. Посулив царям других кочевых орд большую долю с будущей добычи, он склонил к выступлению на север все киммерийские племена.

Никогда ещё такое колоссальное войско не сотрясало копытами своих коней землю славянской прародины. С Лигдамидом выступили крымская, керченская, днестровская, приазовская, таманская, дунайская и днепровская орды. Дрожала земля от тяжести скачущих. Пыль затмила солнце. Досуха выпивались степные речки и ручьи на привалах. Казалось, сама Смерть с косой шла на праславянскую землю.

Никогда ещё не было столько зубастых голов у летящего на север Огненного Змея. Дажеземли чернолесские были по­де­ле­ны заранее жадными кочевыми царями под их станы и пастби­ща. Вырубить под корень праславянский род, сжечь дотла не только крепости, но и все их деревни, а руками пленных перед погибелью их сровнять с землей проклятые «Змиевы валы» — таковы были думы Лигдамида и его приближённых. Ужель погибель стучится в дверь славянской прародины?

Хитёр был Змей в образе коварного старца Лигдамида. На­гнали степняки тысячи зависимых от них тавров, кобанцев да меотов к «Змиевым валам» и заставили засыпать рвы на виду у чернолесской стражи. А авангард кочевой армады, не считаясь с потерями, в ста верстах правее ударил. Решили Братья-Кузне­цы, что двумя потоками идёт на праславянский край вражье вой­с­ко. Стоит ли им опасаться подневольной пехоты неприя­те­ля! Да и время ли: киммерийская конница уж стучится в ворота.

Пошёл младший брат с малым войском к тому месту, где кобанцы, тавры и меоты ров засыпали. А старший остался на­тиск киммерийского авангарда отбивать. Всё вроде ладно. Да перехитрил братьев опытный Черноморский Змей — Лигдамид. Не присоединилась основная армада киммерийцев к своему авангарду. Вывернула резко влево, прошла сто вёрст в бешеной скачке, четырежды сменив заводных коней. Многих насмерть загнали. Ни с чем не считался лютый Лигдамид. Лишь бы пра­сла­вянское семя уничтожить.

Так подошли киммерийцы к данникам своим, засыпающимров под градом праславянских стрел. Было уж на валахмалое войско младшего брата. Старались запуганные кочевниками пешие воины, но чуть не поспели работу закончить. Тогда загнали их в почти засыпанный ров безжалостные степняки и давай нещадно избивать мечами да стрелами. Решил кровавый Лигдамид трупами себе дорогу проложить в праславянский край. Застыли на валах поражённые такой жестокостью праславяне. Что делать?

Опомнился первым младший брат. Снова запели калёные стрелы, стали жалить без разбору кочевников и их жертвы Но осатанели степняки, бьют несчастных и под валы бросают. Сколько было их тысяч — всех лишили жизни по злой воле Черноморского Змея. Прямо по горе трупов, что сравнялась с валами, влетела киммерийская конница на валы. То была днестровская орда. Задавила своей массой малое войско младшего брата. Сбросила его с валов, истребила дочиста всех чернолесских воинов.

Лишь один младший брат, сбив с коня киммерийского всад­ника, ушёл от погони. Страшно побледнел старший брат, узнав от него о прорыве многотысячной армады. Велел всем спешно отходить к Кузнице-Крепости и слать гонцов, чтобы прятались праславянские жёны и детушки по оврагам и рощам. A ещё послал людей подгорцевским и милоградским старейшинам сказать: идёт на нас сила несметная. Встаньте за общую родину нашу, чтобы не погиб род славянский. Грядёт бой кровавый, смертный. А младшему брату молвил: зря ратников бросил погибать одних. Вину свою у ворот Кузницы-Крепости искупишь.

Всех в леса и овраги не загонишь. Расплодилась земля праславянская. Вольготней и спокойнее жилось чернолесским племенам при Свароге и его учениках, чем при прежних старей­шинах. Многолюдно стало в праславянском крае. Потому много невинных жизней сгубили проклятые степняки в полуденной части лесостепи. И были уже среди чернолесских воинов те, кто без семьи, а то и без целого рода остался. Страшной клятвой клялись такие ратники сотворить для врага кровавую месть по славянскому обычаю. Дальнейшее разорение чернолесской земли не могло совершаться кочевой армадой, пока не взяли они Кузницы-Крепости. Как бессменный часовой, стерегла она путь в глубь лесостепи.

Подошли все семь киммерийских орд к главной твердыне праславянской и грянул бой невиданный. Началась битва, что превзошла все происходившие до неё сражения в Восточной Европе обилием кровопролития, героизмом обороняющихся и остервенением нападающих.

На несколько вёрст протянулись высокие стены Кузницы-Крепости. Захохотал зловеще Лигдамид: нам того и надо. Всем места на стенах хватит. До неба взметнётся пламя, как подпалим деревянную махину. Захохотал — и выбросил вперёд руку, ещё крепко державшую железный меч. Начался штурм.

Со всех сторон бросились на крепость таманская, приазовс­кая и днестровские орды. Главная крепость праславянская была ещё и основной кузницей. С началом приступа продолжали мас­тера поставлять мечи да стрелы защитникам. Велел старший брат: стрел не жалеть. Тучи их обрушились на киммерийцев, а при приближении врага ко рву — брёвна, доски да смола чёр­ная. Страшно орали облитые ею, по звериному хрипели прон­зён­ные стрелами, молча рушились наземь сбитые брёвнами. Но не прекращали супостаты штурм, пока не стемнело. Отошли в лагерь зализывать раны.

Повторилось всё и на другой день. Тогда велел злой старик Лигдамид многочисленной орде керченской подкрасться ночью к единственным воротам, перебросить через ров заготовленные мостки и выбить дубовые двери мощным тараном, железом окованным. Стоял на страже у ворот младший брат. Не дремал он на посту. Вовремя поднял тревогу.

Как перебросили вороги мостки да начали тараном в ворота бить, ухватился младший брат за огромный чан с кипящей смо­лой. Обжёгся страшно, но перевернул его как раз на головы бьющих в ворота. Сорвались они с мостков в ров, а в крепость уж следующие ломятся. Обварили в чёрной жидкости и тех. Вместе с кричавшими степняками рухнул в ров и таран. Так не удался ночной штурм.

Прошла неделя, заполненная кровопролитными штурмами со страшными потерями длянападающих. И ров уж во многих местах исчез под грудами павших. Никто их не убирал. Отводи­ли киммерийские цари своих воинов подальше на ночлег. И на­де­я­лись, что смрад от гниющих тел окружит проклятый славянский «орешек» и отравит в нём всё живое.

Но времени нельзя было терять и киммерийцам. Такую ар­маду воинов в разорённой округе не прокормишь. Стал Лигда­мид посылать отряды в отдалённые местности. Да нападали на них тамошние праславяне, устроив засады на лесных дорогах, и побивали. Тогда решили кочевники отправить одну орду в обход крепости на север. Пока осада идёт, пусть зорит остальные чер­но­лесские земли. А заодно поставляет еду да воду осаждаю­щим.

Уж неведомо как, да только заметили защитники, что уходит часть войск от крепости. Отворились ворота, быстро выбежали оттуда ратники по наброшенному мосту. Давай строиться для открытого боя. Всё больше и больше их становится. Увидел Лигдамид, что жестоким бой будет. Не рискнул отправить ту орду, задержал.

А днестровских и дунайских киммерийцев бросил на прасла­вянскую стену — боевой порядок ратников, что вёл сам старший брат. Меткими выстрелами из луков встретили вражескую конницу чернолесские ратники. Вот уже летят всадники один за другим наземь. Ближе к делу дротики впились в скачущих. А вот и самое дело — страшная рубка! Выбросив вперед тяжёлые короткие копья (многие так и остались в лошадиных брюхах), праславяне стали косить врага мечами со стальными лезвиями.

Первым среди равных, словно стержень всей стены, был старший брат. И была у него в руках огромная железная палица. Ни один щит не мог выдержать её удара. Валил кузнец-бо­га­тырь наземь лошадь со всадником. Убоялись его кочевники, рас­ступились перед витязем. А за ними и другие подались назад. Опрокинула праславянская стена дунайскую орду. Обра­тила в бегство и днестровскую. Лишь громадная керченская орда из самых сильных кочевых воинов заставила чернолесских ратников вернуться в крепость.

Так прошла вторая неделя. А на третьей устроили прас­лавяне ночную вылазку. Спустились на веревках с деревянных стен добровольцы и напали на киммерийский стан. Вёл их младший брат. Он строго выдерживал заданный курс отбить у врага скот, захватить, а частью испортить съестные припасы. Пока самые крепкие из храбрецов оттесняли наседавшего неприятеля, другие угоняли быков и туров, уничтожали фураж. Сотня дюжих молодцев вскинула многопудовые кули с зерном на плечи и споро побежала к крепостным воротам. Немалую долю разного добра, заготовленного для нужд кочевников, отбили осаждённые. Застигнутые врасплох, киммерийцы не смогли помешать праславянам.

Разъярился Лигдамид. Велел своей кровной крымской орде собрать всю конницу в кулак и ударить что есть силы по защит­ни­кам, что ворота Кузницы-Крепости удерживают. То был испы­тан­ный приём киммерийских царей. Когда насмерть стоял противник, ударяла на узком участке либо крымская, либо кер­ченская орда. И рушила вражий строи, обращала неприятеля в бегство.

Не стали кочевники испытывать судьбу с тараном. Убоялись кипящей смолы. Забросали охотники из их рядов ворота Куз­ницы-Крепости факелами. Занялась дубовая кладка. Надобно тушить, да недосуг: идут уж на приступ злые вороги. Лютая сеча, не менее жаркая, чем разгорающийся пожар, завязалась у крепостных ворот.

По трупам своих шли озверевшие степняки вперёд. Вот рух­нули дубовые ворота, окованные железом. Не устояли перед вражьим натиском. А вот воины, что вход в Кузницу Крепость сте­регут, должны устоять! Иначе ворвутся кочевники в городи­ще. Задавят его защитников массой человеческих тел. А потом уж не остановишь бег степной конницы. Проникнут змеиные жа­ла во все концы праславянской земли, погубят чернолесский род.

Нет, не бывать этому! — решили младший брат и его боевые товарищи, что держали оборону у входа в Кузницу-Крепость. Бил­ся младший брат отчаянно. Как встал в створе рухнувших ворот, так и не смогли его сдвинуть с места. Дрался он сначала прекрасным стальным мечом, что достался ему от Сварога. Да застрял меч в груде поражённых врагов.

Тогда ухватил младший брат свой железный молот, что был ему другом в кузнечном деле. И давай крушить степняков! А был его молот таков, что никто не мог поднять его, не то что размах­нуть­ся. Только Братья-Близнецы могли колдовать своими молотами, изготовляя прочнейшее оружие да желез­ные плуги для пра­сла­вян.

Всё больше распаляясь, самые отчаянные рубаки из ким­мерийцев влетали прямо на лошадях по горе трупов в створ рухнувших ворот. И с такой же скоростью вылетали оттуда под ударами всесокрушающего молота младшего брата. Наступив­шая ночь не развела противников.

Таяла крымская орда не по дням, а по часам. Но, не счи­таясь с потерями, гнал её разъярённый Лигдамид вперёд. Взять ворота, любой ценой ворваться в крепость, а там уже не будет её защитникам пощады! Под корень вырубить праславянский род — таков был железный приказ верхов­ного киммерийского вождя.

Бывает, что выдерживают люди — не выдерживают их тво­рения. На утро истлели совсем крепостные башни, окружавшие рухнувшие ворота. Истлели да и обрушились на дравшихся внизу. Общей могилой стали башенные обломки и для праславян, и длякочевников. Скрылся под грудой развалин и гордый стан младшего брата с его страшным для врагов молотом. Так погиб один из лучших защитников праславянского края.

Вскричал от радости Лигдамид. Повелел остаткам крымской орды ворваться через развалины в Кузницу-Крепость. Но засту­пил путь ворогам старший брат. Отбросил свой меч-кладенец, вытащил из-под развалин молот младшего брата. И начал сокрушать им неприятеля пуще прежнего. Полегла у развалин ворот вся крымская орда, но так и не сломила сопротивление защитников Кузницы-Крепости.

Сам Лигдамид не выдержал, видя гибель своих лучших бо­га­тырей. Бросился со свитою на старшего брата с товари­щами. Вот уже все они полегли. Остался старший брат один. Но не сдюжили с ним степные исполины, окружавшие киммерийского царя. Всех сокрушил он молотом младшего брата.

Почуял Змей-Лигдамид близкую погибель. Хоть и стар был, но ловок и опытен в воинском деле. Метнул, не слезая с коня, узкий кинжал и попал в горло праславянского богатыря. Не остановило это старшего брата. Размахнулся он и вогнал страшным ударом Лигдамида в коня, а того в землю. Это тебе за младшего брата!

Так закончил свой кровавый путь на земле один изЧерно­морских Змеев. А старший брат вынул кинжал из раны и продол­жал биться с врагом. Теперь уж керченская орда заступила на место погибшей крымской и пыталась овладеть входом в Куз­ницу-Крепость. На состязаниях степных витязей на берегах Чер­но­го моря всегда спорили меж собой за первенство крымские да керченские богатыри — сильнейшие из киммерийских воинов. Удастся ли керченцам сотворить то, что не удавалось крымцам, и ворваться наконец в Кузницу-Крепость?

Нет, не удалось. Хоть убывала из старшего брата богатырс­кая сила с каждой каплей вытекающей из него крови, не оставил он места, где погиб младший брат. Бился с товарищами до тех пор, пока не сокрушил всю керченскую орду. Тут силы оставили его и упал он прямо на тело младшего брата.

Так и умерли братья у ворот Кузницы-Крепости. А врага одо­лели, сберегли длясовременников и потомков землю славянс­кую. Ибо после истребления сильнейших кочевых орд осталь­ные киммерийские цари бежали прочь от злого места. Тем бо­лее, что прошёл уже слух: собрали подгорцевские и мило­град­ские праславяне большую рать и идут на выручку чернолесским воинам. Кровавую жатву собрали праславяне в тот месяц, как осаждали киммерийцы Кузницу-Крепость. Но взошли там ростки новой славянской жизни. С тех пор ни одно чернолесскоеплемя, как бы близко ни жило возле степи, не платило дани Огненному Змею. Не давало ему красных девиц для утех и воинов для дальних походов.

А в славянском фольклоре сохранилось от тех героических времён предание о двух божественных Братьях-Кузнецах, что кузницу свою превратили в крепость и у ворот её победили Черноморского Змея[47].

Дата добавления: 2015-07-11