Военная составляющая опасностей и угроз

Многогранность методов безопасности от угроз военного ха­рактера характеризуется тем, что они включают в себя ряд мер нево­енного характера: экономические, политические, дипломатические, социальные, медицинские и т.д., которые позволяют достигать пре­кращения военных действий. Безопасность государства в значительной степени определяется характером его взаимодействия с другими странами.

Существенный подход к проблеме стратегической и националь­ной безопасности, основанный на понятиях неприемлемого ущерба при обмене, например, ядерными ударами, в настоящее время стано­вится недостаточным. Это объясняется, прежде всего, эволюцией геополитической модели мира от двухполюсной к многополюсной, а также «неполноценностью» самого понятия о неприемлемом для планеты ущербе от последствий ядерной войны.

Условия многополярного мира отличаются от условий двухполярного, прежде всего тем, что для некоторых участников «ядерного клуба» угроза даже значительного ущерба от ядерного удара не ста­нет сдерживающим фактором в развязывании войны. В таких условиях наиболее важным фактором становится достижение превосходства в информационном поле с тенденцией роста его значимости по мере уменьшения уровня ядерного противостояния. По мнению военных ведомств США XXI-й век будет характеризоваться развитием средств и способов «ведения информационной войны», которые могут включать любые действия по прерыванию аналогичных действий противника.

Не случайно, поэтому уже в конце XXI-го века на полигонах демонстрации военной техники некоторые ведущие государства мира стараются продемонстрировать новыми видами оружия - информаци­онно-психологическим и энергоинформационным. Первый воздейст­вует через сознание на психику, второй - через физиологию на пси­хическое состояние человека, минуя его сознание.

Научные исследования факторов информационного воздействия с помощью средств массовой информации (СМИ) показали, что це­ленаправленные звуковые воздействия могут быть реализованы лю­быми средствами массовой информации, включая музыкальные шля­геры, топографические образы в пространстве, компьютерные игры.

Соотношение военной угрозы и военной безопасности имеет переменно субъективный и объективный характер, обусловленный как правило, дефицитом территории и жизненно важных на данной территории ресурсов. Создание условий военной безопасности пред­полагает, с одной стороны, гонку вооружений и, в этой связи, подрыв экономики государства изнутри. С другой стороны - субъективное свертывание военно-технического развития вооруженных сил, кон­версия оборонный отраслей промышленности, что собственно также снижает экономический потенциал государства.

Связь между военной безопасностью и военной силой, как пока­зал опыт ведения локальной войны в Чечне, может иметь переменный характер и независимые между собой случайные события, непредска­зуемо влияющие на исход военных действий, что, кстати, повтори­лось в Югославии. В то же время безопасность государств с помо­щью военной силы подталкивает монополии к вооруженному наси­лию. Таким правом, например, воспользовался президент США при развязывании войны в Югославии, несмотря на противостояние ми­ровой общественности. Таким образом, можно заключить, что воо­руженные силы всегда существовали как инструмент решения поли­тических внутригосударственных конфликтов, значимо влияющих на атмосферу международных отношений. Именно в направлении такой цели государственные личности используют методологию военно-силового давления на своих явных врагов, вступивших на тропу анта­гонистических противоречий.

До распада СССР безопасность страны от внешних угроз обеспечивалась боевым потенциалом её Вооружённых Сил, созданным и поддерживаемым мощным оборонно-промышленным комплексом. Концепция обеспечения безопасности государства и стратегической стабильности в мире при наличии ядерных вооружений базировалась на силовом сдерживании вероятного агрессора от нападения угрозой гарантированного нанесения ему в ответных действиях так называемого неприемлемого ущерба путём поражения ядерным оружием жизненно важных объектов на его территории. Такая стратегия опиралась на огромный разрушительный потенциал ядерного оружия, обеспечивала безопасность ведущих ядерных держав и их союзников, в том числе СССР и государств- членов ОВД, в течение всего послевоенного периода.

Распад СССР и последующая деградация экономики страны привели к значительному снижению боевого потенциала Вооружённых Сил России и её военно-экономического потенциала. Нарушился стратегический баланс сил в мире. Однако стратегические ядерные силы России всё ещё в состоянии уничтожить любого агрессора в случае вооружённого нападения на неё или её союзников. Возникла в определённой мере парадоксальная ситуация. Ослабленная в экономическом и военном отношении страна, обладающая огромными ресурсами и территорией, может оказать противодействие диктату ведущих западных стран во главе с США, препятствуя установлению нового глобального мирового порядка, доступу мирового капитала к богатым ресурсам и новым рынкам. И всё это - только из-за наличия у России ядерного оружия. Подавляющее военное превосходство НАТО, по сути, нивелируется наличием у России СЯС, которые, правда, ей всё труднее поддерживать в надлежащей боеготовности. Такое положение, естественно, не устраивает ведущие ТНК западных стран и США. Поэтому наряду с процессом сокращения ядерных вооружений и созданием системы ПРО развернулась настоящая гонка в области стратегических неядерных вооружений. И как всегда, тон здесь задают Соединённые Штаты. Выразителем взглядов на проблемы обеспечения безопасности, определяющих новую трактовку роли и содержания стратегии сдерживания стало министерство обороны США в лице министра Уильяма Коэна, который высказался в отношении России следующим образом: «Мы отнюдь не заинтересованы, чтобы такая страна, располагающая тысячами единиц ядерного оружия и хранящая много тонн расщепляющихся материалов в неохраняемых лабораториях и на складах, стояла на краю пропасти. Всё это добром не кончится. Возникнет риск распространения химических, биологических и ядерных материалов, а это, по сути дела, будет означать усиление дестабилизации во всём мире». Далее министр сделал оговорку, что угроза исходит, мол, не от самой России - речь идёт о возможности попадания её «неохраняемого» оружия в руки террористов. Затем последовала весьма знаменательная рекомендация: «Поэтому методов сдерживания уже недостаточно для того, чтобы предотвратить применение такого оружия в будущем. И в связи с этим мы должны опираться на наши оборонные возможности. Мы должны применять методы военного вмешательства для защиты безопасности наших граждан как у нас в стране, так и за рубежом».США поддержали и их союзники по НАТО. Так, в июле 1998 года в Великобритании был опубликован официальный документ: «Обзор стратегической обороны», в предисловии, к которому министр обороны Джордж Робертсон, в частности, заявил: «В эпоху, которую переживает мир после окончания «холодной войны», мы должны быть готовы идти в район кризиса, вместо того, чтобы кризис пришёл к нам». И ещё: «Мы не хотим праздно стоять и наблюдать за тем, как происходят гуманитарные катастрофы или как диктаторы беспрепятственно осуществляют агрессию. Мы хотим играть ведущую роль, мы хотим быть силой для осуществления добрых дел». Далее в документе указаны конкретные шаги по реализации этой концепции. В главе VII, посвященной оснащению вооружённых сил Великобритании, сказано как нельзя более ясно: «Мы оснастим все наши ударные подводные лодки крылатыми ракетами «Томагавк», чтобы расширить возможности использования их для сдерживания путём устрашения или принуждения». Слово «принуждение» особенно знаменательно, поскольку однозначно показывает суть нового подхода ведущих стран Запада к стратегии сдерживания. В 1999 году именно эта стратегия стала важнейшей составной частью новой военной концепции НАТО.

Таким образом, современная политическая трактовка стратегии сдерживания государств-членов НАТО радикально трансформировалась. Из концепции ответных военных действий она превратилась в завуалированно агрессивную концепцию упреждающих военных действий по отношению к любым государствам, действия которых, с точки зрения членов этого блока, ущемляют их национальные интересы, нарушают «права человека» либо грозят «гуманитарной катастрофой». При этом сфера национальных интересов США и блока НАТО, по существу, глобализировалась. Этот пример наглядно иллюстрирует тесную взаимосвязь геополитики и геоэкономики.

Вслед за изменением взглядов на геополитическую стратегию США и НАТО изменилась и их военно-техническая составляющая. Если раньше основное внимание уделялось ядерным СНВ, то теперь на первый план вышли неядерные СНВ, высокоинтеллектуальные технологии и средства, обеспечивающие применение таких СНВ. Тон в развитии новых средств вооружённой борьбы, как обычно, задали США. Использование ими ракет морского базирования «Томагавк» и авиационного базирования АОМ-86С в операциях «Буря в пустыне», «Удар в пустыне», наконец, в Югославии уже вошло в современную военную историю как этапное событие.

По существу, начался новый виток гонки вооружений. Боевые возможности дальнобойных неядерных высокоточных ракет продолжают наращиваться. Так, усовершенствованный вариант ракеты авиационного базирования, разрабатываемый в США по проекту САЬСМ, оснащается не только модернизированной приёмной аппаратурой космической радионавигации, но и проникающей боевой частью, а также системой наведения, позволяющими поражать высокозащищённые и заглублённые цели под любыми углами подхода к ним, в том числе практически отвесно. Одновременно в США разрабатывается более дешёвая и эффективная (в 3-4 раза) ракета меньшей дальности. Активно продвигается разработка совершенно новой гиперзвуковой ракеты класса «воздух-поверхность».

Работы идут весьма масштабно, производство разворачивается в объёмах, которые даже превосходят соответствующие параметры развития вооружений в годы «холодной войны». Если в 1998 году расходы США на закупки высокоинтеллектуального ракетного оружия составили более 775 млн. долларов, то в 2000 году было намечено удвоить эти расходы.

Отдельно от ракет, но в русле общей концепции идёт закупка управляемых авиабомб типа ГОАМ.

Намерение Великобритании приобрести ракеты «Томагавк», озвученное в 1998 году, активно реализуется. Одна из подводных лодок Великобритании была оснащена этими ракетами уже к весне 1999 года и участвовала в нанесении ракетных ударов по Югославии.

Объявлено о приобретении этих ракет у США Израилем. Бум перехода к высокоточному неядерному оружию большой дальности под флагом «сдерживания» охватил и другие страны. Во Франции к началу нового века разработана ракета «Апаш», в Великобритании - «Сторм Шэдоу». Не отстали с совместной разработкой нового семейства авиационного ракетного оружия «Таурус» Германия и Швеция. Более того, ведущие военные концерны Великобритании, Франции и Италии завершили создание единой индустриальной группы, которая собирается контролировать большую часть европейского рынка ракетного вооружения. Даже Индия заявила о намерении сконцентрировать свои усилия на производстве управляемых ракет - «наподобие тех, которые применялись против Ирака и Югославии».

По оценкам некоторых специалистов, в начале нового столетия Россия может столкнуться с угрозой применения против неё высокоточного дальнобойного оружия, суммарный потенциал которого оценивается астрономическими величинами - свыше 100 тысяч единиц! Это свидетельствует о наличии серьёзной опасности нанесения по российскому ядерному потенциалу обезоруживающего удара, что, наряду с возможностью создания в США системы ПРО, может стать серьёзным вызовом России.

Дата добавления: 2015-07-11