Хан-Магомедов С. О. Архитектура советского авангарда Т. 2. С. 405.

коммунальной телесности.

Постройка характеризуется крайне строгим, радикальным подходом к поставленной задаче обобществления и упорядочивания быта, минимизации личного пространства, стандартизации и механизации распорядка дня, что достигается акцентированной функциональной строгостью архитектурного решения здания.

Проект, подразумевавший под собой строительство дома-конвейера из трех корпусов, самим своим решением симплифицирующего индивидуальную жизнедеятельность, начал разрабатываться архитектором по заказу Текстильстроя зимой 1928 года. Выполненный в рамках конструктивистской методики внешний облик строения характеризуют: вписанные друг в друга геометрические формы, плоские перекрытия, промышленные конструкционные элементы в архитектуре, ленточное остекление, полное отсутствие декора, ярый концептуальный функционализм планировки, применение в качестве основного строительного материала железобетона на стальной каркасной основе. Нормированное санитарно-гигиеническими нормами личное пространство на одного человека равнялось 3 м² и представляло собой спальне место в так называемой двухместной «спальной кабине», входящей в структуру многофункционального комплекса, где кроме прочего, находились помещения «для отдыха и занятий <...> самых разнообразных по характеру и оформлению, учитывая разнообразную потребность коммунаров»¹ в свободные от регламентированного расписания быта часы.

Соблюдение идеи создания небольшого размера спальных кабин, сохраняющих при этом максимальную функциональность, по признанию И. С. Николаева, стал трудностью для разработки проекта здания. Сокращение метража достигалось установкой двухъярусных кроватей при полном отсутствии какой-либо иной меблировки. Для комфорта нахождения

в столь малых помещениях, рассчитанных сугубо для сна и, по

1. Задание на проектирование, раздел «Общие требования»

первоначальной задумке, лишенных даже окон - архитектор предложил разместить над объемом комнат вентиляционные шахты, в разы усиливающие приток свежего воздуха. Таким образом при строительстве, не считая камеры воздухообмена, размер каждой их 1008 кабин составил - 2,7 на 2,3 м² при высоте потолков в 3,2 м, а так же их местонахождение, в отличие от исходной планировки, передвинулось к внешним стенам восьмиэтажного спального корпуса, тем самым снабжая комнаты окнами.

К основному спальному шестигранному объему с двумя ортогональными резалитами на фронтоне примыкает санитарный корпус. Вход в коммуну расположен в следующем за санитарным, третьем, общественном корпусе, предназначенном для учебных занятий и досуга. Здесь помещались: спецстоловая, зал для физических упражнений и спорта, библиотека и читальный зал, детский сад для ребят до четырех лет (при расчете, что супружеская пара студентов к моменту окончания института может иметь детей максимально четырехлетнего возраста), медицинский пункт, прачечная, помещения для разнообразных досуговых центров и одноместные комнаты для обучения. При этом планировочная компановка всех общественных помещений производилась в зависимости от предполагаемого уровня шума: от громких залов к тихим комнатам для самостоятельных учебных процессов. Корпус снабжен направленными на север трапециевидными шедами. Внутренняя сторона непрозрачного наклонного перекрытия фонаря экранирует падающие солнечные лучи, за счет чего обеспечивается постоянное диффузное естественное освещение. Подобные индустриальные архитектурные элементы, используемые в жилых или околожилых помещениях, стали визитной карточкой советского конструктивизма.

Таким образом, благодаря радикальному функционализму планировки студенческого дома-коммуны, формировалась строгая конвейерная последовательность ежедневных бытовых действий. "После пробуждающего всех звонка студент, одетый в простую холщевую пижаму (трусики или иной простой костюм), спускается для принятия гимнастической зарядки в зал физкультуры или поднимается на плоскую кровлю для упражнений на воздухе, в зависимости от сезона. Закрытая ночная кабина подвергается, начиная с этого времени, энергичному продуванию в течение всего дня. Вход в нее до наступления ночи запрещен. Студент, получив зарядку, направляется в гардеробную к шкафу, где размещена его одежда. Здесь же поблизости имеется ряд душевых кабин, где можно принять душ и переодеться. В парикмахерской он доканчивает свой туалет. Приведя себя в порядок, студент "лет в столовую, где за стойкой принимает короткий завтрак или пьет чай; после чего ему предоставляется право распорядиться временем по своему усмотрению: он может уйти на занятия в вуз, или идти в общую комнату для учебы, или, если он готовится к зачету, взять отдельную кабину для занятий. Кроме того, в его распоряжении находятся общая читальня, библиотека, чертежная, аудитория, студия и пр. Для некоторых, кому будет предписано врачом, будет установлен дополнительный срок принятия пищи - второй завтрак. Обед в столовой является дежурным в обычное время, к которому предполагается возвращение студентов из вуза. После обеда и промежутка после него возобновляются краткие вечерние занятия с неуспевающими, ведется общественная работа и т. д. В выборе способа использовать свой вечер студент совершенно свободен. Коллективное слушание радио, музыки, игры, танцы и др. разносторонние способы самодеятельности создает сам студент, используя инвентарь коммуны. Вечерний звонок, собирающий всех на прогулку, заканчивает день. По возвращении с прогулки студент идет в гардеробную, берет из шкафа ночной костюм, умывается, переодевается в ночной костюм, оставляет свое платье вместе с нижним бельем в шкафу и направляется в свою ночную кабину. Спальная кабина в течение ночи вентилируется при помощи центральной системы. Применяется

озонирование воздуха и не исключена возможность усыпляющих добавок"¹.

Четкость и слаженность общественных действий, многократно механически повторяющихся сотнями людей, должен был гарантировать исключительно обоснованный минимализм, исключающий любые помещения непрямого назначения, неимение безфункциональных коридоров и проходов, разумно обоснованную компиляцию небольших замкнутых помещений,с расчетом избежания в плотно заселенном здании скученности, скрытой помощи передвижения крупных людских масс. Архитектору «предоставляется свобода <...> в проектировке <...> помещений коммунального жилья, но при этом предлагается учесть следующие основные моменты жизни будущих жильцов дома-коммуны: 1) Шумные беседы в общих гостиных залах, пение, игры на музыкальных инструментах. 2) Коллективное слушание музыки, пения, радио. 3) Игры в шахматы, шашки. 4) Отдых в совершенно тихой обстановке за чтением газет, журналов и сон. 5) Занятие учебой в общих тихих помещениях и одиночное занятие учебой в одноместных кабинах. 6) Чертежные. В проекте требуется показать расстановку мебели, предметов обстановки, комнатных растений, инструментов. Необходимы балконы"².

Общежитие было заселено в 1931 году. В прессе было нарисован следующий образ проживания в нем: "Этот дом-коммуна не только жилье – это комбинат учебы и отдыха. Большой освещенный мягким светом зал для занятий. Кабинки для бригадной проработки заданий. Столовая, коридоры для гимнастики, комнаты для кружков. Студент хранит книги, лекции, готовальни в своем шкафчике, возле зала занятий. Обувь, мыло, белье - весь этот скарб лежит в личном ящике туалетной. Человек спит в комнате, по своей рациональной разгруженности, чистоте воздуха напоминающей стеклянную террасу. Жилец такой комнаты встает с проветренной и веселой головой. Анатомия дома радует своей разумностью. Спальный корпус стоит

1. Строительство Москвы. 1929. № 12. С. 12-13.

2. Там же. С. 15.

отдельно от общих комнат, сну никто и ничто не мешает. Спальная кабина очищена от бытовых потрохов"¹.

Несмотря на исключительную продуманность каждой детали и тщательную разработку мест общего пребывания, реальные студенты догматично следовали предписанным правилам социального эксперимента крайне недолгое время: спальные кабины пополнились предметами мебели и личного обихода, что противоречило исходной концепции; режим дня со звонками, оповещающими о времени смены действий - не мог удовлетворить каждого проживающего в доме коммунара. Изначальная планировка здания сохранялась на протяжении почти 40 лет, после чего, в 1968 году, в ходе преобразования общежития под руководством Я. Б. Белопольского, который консультировался с И. С. Николаевым, был реконструирован общественный корпус, а спальные кабины объединены попарно и увеличены частью метража просторного центрального коридора. В период перестройки общежитие пришло в запустение, окончательно технически устарело и находилось в аварийном состоянии, последние студенты были выселены в 1996 году. В 2000-х годах в здание начались реставрационные работы.

Таким образом, на основе студенческого дома-коммуны архитектора И. С. Николаева можно составить представление об одном из существовавших на рубеже 1920-х — 1930-х годов типов экспериментальной жилой архитектуры. Однако попытка социального переустройства быта была предпринята не только в отношении прогрессивной «коммунистической» молодежи. Внедрение нового взгляда на частное жилое устройство трудящихся и их семей, можно проследить, рассматривая пример московского жилого дома-коммуны для работников Наркомфина СССР, архитекторов М. Я. Гинзбурга и И.Ф. Милиниса, построенный в 1928-1930 годах на Новинском бульваре. [илл. 13-20]

Над разработкой здания трудились рупор эпохи конструктивизма —

1. Вечерняя Москва от 3 апр. 1932 г.

Моисей Яковлевич Гинзбург, в творческом сотрудничестве с архитектором Игнатием Франциевичем Милинисом. В строительстве использовались передовые современные инженерные разработки и материалы. Техник и инженер Сергей Леонидович Прохоров, прямо на строительной площадке наладил производство бетонитовых камней, а так же, специально для возведения передового здания дома-коммуны Наркомфина, разработал новые материалы: фибролит, ксилолит, торфоплиты.¹

Данное экспериментально здание считается домом переходного типа с пространственными жилыми ячейками, так как семейное устройство быта не подвергалось здесь полному подавлению, а лишь частично переходят в современный темп общественного обслуживания бытовых нужд.

Дома-коммуны переходного типа подготавливались Секцией типизации Строительного Комитета РСФСР, тогда, к вопросу бытового устройства в первый раз подошли с научной точки зрения в размахе страны. Задачей архитекторов стало создание жилых секций такого типа, чтобы в них предусматривалась возможность поселения семьи не как прежде — в одной комнате, а в одной квартире, пусть и малометражной. Секция типизации проделала работу совершенствованию и созданию новых типизированных методов проектирования жилищных ячеек. «Стремясь экономичности не за счет снижения качества строительства и уменьшения комфортности жилья архитекторы Секции типизации предварительно выработали основные требования, которым должны были отвечать их проекты, с учетом норм того времени и уровня развития науки и техники. <...> Большое значение придавалось анализу размеров и форм помещений квартиры с учетом графика движений и схемы расстановки оборудования. Тщательно обрабатывались пропорции отдельных комнат, <...> с учетом расстановки мебели. <...> было обращено внимание на рационализацию планировки

квартиры и на уменьшение в связи с этим вспомогательной площади. Прежде

1. Домашняя утопия // интернет журнал «Миллионер»

всего были сведены к минимуму все внутриквартирные переходы и коридоры <...> Следующим шагом была рационализация оборудования передней, кухни и ванной, что позволило уменьшить их размеры <...> более чем в полтора раза»¹.

Таким образом было выведено несколько типов квартир с улучшенной планировкой. Где одной буквенной литерой маркировались однокомнатные квартиры, литерой с добавлением числа — двух- и трехкомнатные соответственно.

Тип А — секционная квартира, подразделяется на:

· тип А2 — квартира из двух комнат в расчете на четверых жильцов. Совмещенный санитарный узел;

· тип А3 — квартира из трех комнат: две из них изолированные и предполагаются жилыми, третья — общая, оснащена большой спальной нишей и объединена с кухней внутренним функциональным окном.

Секционные квартиры типа В конструктивно-планировочно усложнены размещением лестницы, ведущей к санузлу:

- тип В2 — квартира из двух комнат с одной или двумя спальными нишами, санитарный узел совмещен.

Квартиры типа С — одноэтажные, с пенетрирующим функциональным коридором.

Квартиры типа D и F – двухэтажные, обслуживающиеся коридором. При этом, тип квартиры F показал себя как наиболее продуктивный, в экономическом смысле, из всех разработанных в принципе. Однокомнатные квартиры F, представляли собой прихожую с лестницей, ведущей в жилую комнату, где около окна, скрываемый ширмой, помещался кухонный альков.

Пониженная часть жилой ячейки включала нишу для сна и

1. Хан-Магомедов С. О. Архитектура советского авангарда Т. 2.

С. 347-348

миниатюрный совмещенный санитарный узел. Подобная квартира рассчитывалась на 3-4 жильцов. «Архитекторы Секции типизации считали что в отличии от домов-коммун с полным обобществлением быта жилая ячейка типа F позволяет создать экономичный коммунальный дом переходного типа, где изолированные квартиры для каждой семьи будут органически сочетаться с общественными помещениями»¹.

Квартиры типа Е — трехэтажные, так же со сквозным коридором, для проектов домов-коммун типа малосемейного общежития.

Дом Наркомфина строился как многофункциональное комплексное сооружение из четырех корпусов различного назначения: жилой, общественный, детский и служебный, где размещались помещения технически-бытового обслуживания.

Корпус жилого функционала из шести этажей, с одной лестничной клеткой по обоим концам прямоугольного здания. Первый этаж образован каркасными столбами, разработанными Гинзбургом, по всей видимости под влиянием Ле Корбюзье. Кроме того, их применение было обусловлено желанием найти большую безопасность и устойчивость при возможных земляных оползнях — так как под домом проходит русло подземной реки. В проекте были применены квартиры многообещающего типа F, и его разновидности - типа F2. Архитектор здания Моисей Гинзбург отмечал: «Тип F важен для нас, как переход к коммунальному типу жилья, отвечающему общественным процессам дифференциации семьи и стимулирующему пользование помещений коллективного характера.

Особенно важным для нас в типе F является то, что такая квартира открывает перед жильцами новые социально-бытовые возможности. Общий светлый коридор может превратиться в своеобразный плацдарм, на котором

смогут развиваться чисто коллективные функции общения.

1. Хан-Магомедов С. О. Архитектура советского авангарда — Т. 2. - С. 350

В целом, комплекс однокомнатных квартир типа F - это уже первый организм, приводящий нас к социально более высокой форме жилья — к коммунальному дому. Присутствие горизонтальной артерии — светлого коридора — позволяет органически включить в этот тип общественную столовую, кухню, комнаты отдыха, ванные помещения и т. д. Это все коммунальные помещения, которые должны стать неотъемлемой частью нового жилья.

Вместе с тем мы считаем важным моментом учет при постройке новых домов диалектики растущей жизни. Невозможно данный дом сделать в настоящий момент обязательно коллективным, как это пытались делать до сих пор, и что приводило обычно к отрицательным результатам. Нужно сделать так, чтобы этот дом мог иметь возможность постепенного естественного перехода на коммунальное обслуживание в целом ряде функций. Вот почему мы стремились сохранить изолированность каждой ячейки, вот почему мы пришли к необходимости создания кухни-ниши со стандартным элементом, отнимающим минимальное место, могущем быть вовсе вынесенным из квартиры и позволяющим в любой момент перейти к коллективно обслуживаемой столовой. Мы считаем совершенно необходимым в нашей работе создание ряда моментов, стимулирующих переход на социально более высокую форму бытового уклада, стимулирующих, но не декретирующих ее»¹.

Лестничные пролеты были связаны между собой широкими коридорами на втором и пятом этажах. Весь объем здания разделен по центру на две равные части: так, на трех первых этажах располагаются квартиры большей площади, из трех комнат для многочисленных семей, Однако, все квартиры в своей планировке двухэтажные, вход в них осуществляется из общего коридора.

1. Современная Архитектура. 1929. №1. С. 5.

верхние три этажа отведены под одно- и двухкомнатные квартиры малого метража без кухонь, оснащенные лишь небольшим кухонным элементом.

На ярусе второго этажа, крытым переходом, жилой корпус связан с коммунальным — кубическим зданием в четыре этажа.

Дом Наркомфина не смог осуществиться, как дом-коммуна переходного типа. Через несколько лет после сдачи дома в эксплуатацию, от этой идеи отказались сами жильцы: так галерею проходящую рядом с нижним коридором второго этажа, изначально предназначавшуюся для встреч и общения коммунаров, переквалифицировали в частные кладовые; солярий и сад на крыше остался недостроенным, так же мало пользовались и общей столовой. Однако, прачечная и детский сад, функционировали максимально успешно относительно всех остальных организаций общественного обслуживания жилого комплекса.

Сдача дома Наркомфина в 1930 году совпала по времени с критическим переломом в судьбе архитектуры в СССР: все профессиональные объединения были распущены, а вместо них возник Союз советских архитекторов, призванный определять облик новой советской архитектуры. Конструктивизм и рационализм были заклеймены как «формализм» и иностранные заимствования, чуждые советскому человеку. В архитектуре был объявлен курс на «освоение классического наследия».[1]

1. Рожков. А. Ю. В кругу сверстников: Жизненный мир молодого человека в Советской России 1920-х годов. 2014. С. 326.

ГЛАВА III.

АРХИТЕКТУРНЫЕ ПОИСКИ И РЕШЕНИЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ЖИЛОГО ДОМА В ЛЕНИНГРАДЕ

Мысли о появлении домов-коммун в Петрограде, как эталонного показательного жилья для трудящихся, во всех отношениях отвечающего большевистскому мировоззрению, возникли сразу же после свершения Октябрьской революции. Предполагалось, что светлое и радостное коммунистическое будущее наступит быстрее, если воплотить в жизнь принципы коллективизации и всеобщего равенства решительно во всех аспектах быта.

Уже в 1918 году под государственное управление и расчет, в соответствии с декретом «Об отмене частной собственности на недвижимости в городах», попали все здания и сооружения пригодные для жилья, куда в срочном порядке производилось перемещение масс рабочих и трудящихся. Так, в первую пятилетку после Октябрьской революции в экспроприированный жилой фонд Петрограда, по официальным бумагам, было заселено 300 тысяч человек на крайне выгодных условиях чрезвычайно низкой квартплаты. Таким образом, правило предоставления жилья разнообразной степени комфортабельности в прямой зависимости от финансовой состоятельности арендатора — осталось в прошлом и замещалось пониманием качества общественно полезного труда рабочего. Впрочем, безвозмездное дарствование государством жилой площади фактически исключало приток ресурсов на восстановление и ремонт квартирного актива, неуклонно ветшавшего от гипертрофированного не функционального использования уже к концу 1920-х годов и выбывшего из эксплуатации на треть.

Эксплуатация реквизированных капиталистических зданий шла по дороге бесконтрольного появления импровизированных коммун, понимавшихся как центры воспитания и культуры нового пролетариата. Так Михаил Иванович Калинин - «всесоюзный староста» и председатель Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета - в 1919 году сам основал и там же проживал в коммуне с обобществленным бытом на 32 человека. «Одним из наиболее ярких явлений в жилищной области, вызванных духом Октябрьской революции, являются дома-коммуны или рабочие дома. <...> В то время идея образования домов-коммун преследовала, главным образом, политические цели. Победоносный пролетариат выбрасывал из барских гнезд буржуазию, завладевая ее квартирами. С другой стороны, мыслилось превратить большие дома, экспроприированные у буржуазии, в очаги коммунистической культуры. Дом-коммуна представлялась общежитием, в котором хозяйственный уклад и быт должны были способствовать развитию коллективистских начал у населения дома. В этих домах коммунистическое бытие должно было воспитывать коммунистическое сознание. Это бытие предполагалось создать путем организаций различного рода коммунальных учреждений в домах <...> целью коммуны было: освобождение женщины от домашних работ, от кухонного рабства и приобщение ее к общественно полезному труду, к общественной жизни.

Если в 1918 г. образование рабочих домов носило стихийный характер, то, начиная с 1919 г. мы имеем планомерное систематическое развитие этого дела под руководством Жилищных отделов. При последних образовались «особые секции рабочих домов», задачей которых было управление существующими и забота об образования новых рабочих домов.

<...> Рабочие дома связаны с предприятиями, которые в значительной мере содействуют их благоустройству, а в некоторых случаях и содержанию <...> на фоне общей разрухи наших жилищ <...> В большинстве из них путем организации планомерной и систематической трудовой повинности всего населения дома удается правильно содержать и квартиры, и владение в целом.

<...> Другой вопрос — это насколько дома-коммуны действительно являются «коммунальными». В этом отношении дома-коммуны ничего не дали и своего названия не оправдывают <...> Отдельные кухни по-прежнему прикрепляют женщин к домашней работе. Редко в какой коммуне имеются вообще какие-либо коммунальные учреждения: ясли, детский сад и проч. Надежды на дома-коммуны, как на очаги коммунистической культуры, оказались иллюзиями и цели своей не достигли.

Этот опыт доказал, что нельзя создавать коммунальную жизнь в домах капиталистической эпохи, выстроенных для мелкобуржуазного быта. Дом-коммуну необходимо строить заново по особым заданиям и планам»¹.

Таким образом, на бывшие дома буржуазии, по своим характеристикам несоответствующих новым принципам хозяйства, была сложена основная вина в провале первых попыток реализации идеи перестройки быта. Проблема должна была урегулирована постройкой специально спроектированных под нужные цели и задачи зданий, которые своим видом приведут архитектурный облик города к единому знаменателю. Две концепции здания нового типа, подвергались наибольшим дискуссиям — идея коммуны как небольшого поселения в рамках города-сада; и коммуна как автономный комплекс помещений личного и коллективного характера, самодостаточный за счет обобществления домашнего хозяйства. Однако, как приверженцы идеи коммуны-сада, так и адепты «дома - машины для жилья» - не видели будущего общей идейной концепции в стенах реквизированных доходных домов.

Одной из первых таких коммун в Ленинграде, построенной на волне восторженного общественного энтузиазма к перестройке быта, стал дом-коммуна Инженеров и писателей на углу улицы Рубинштейна и Пролетарского переулка (сейчас — Графский переулок). [илл. 21-28]

1. Гуревич С. О. О домах-коммунах // Коммунальное хозяйство. 1922. № 1(9). С. 9-10.

По утверждению историка Дмитрия Юрьевича Шериха, есть данные о том, что изначально, неформально, проект имел название - «дом радости», так как представлял собой передовой для Ленинграда, потерявшего к тому времени статус столицы, характер здания нового, гостиничного типа. Таким образом, еще более ироничным выглядит тот факт, что спустя всего несколько лет после введения здания в эксплуатацию, за ним закрепилось, благодаря меткой характеристике поэтессы Ольги Фёдоровны Берггольц, другое нарицательное имя – «Слеза социализма». Все же в своей концепции, дом-коммуна задумывался триумфальным шагом в светлую перспективу всепоглощающего коммунизма и еще одним увесистым ударом по консервативному порядку домашнего угнетения женщины. Кроме того, данная коммуна была исключительной благодаря характеру занятости ее поселенцев: творческой интеллигенции Ленинграда — писателей, поэтов, инженеров-графиков.

Построенная по проекту известного архитектора Андрея Андреевича Оля в 1929-1930 годах, на средства паевых взносов членов Ленинградского союза писателей и Общества Инженерно-технических работников. Строительство было окончено в 1930 год. Дом, под одной крышей которого находились коллективный детский сад, столовая, библиотека, гардеробная, парикмахерская, прачечная, сразу же заселили и ввели в эксплуатацию.

При скупости внешней художественной выразительности, планировка зависима сугубо от аскетичного функционализма, заложенного в концепцию строения гостиничного типа: коммуна на 52 квартиры из двух, трех и четырех комнат без кухонь, с выходом на фасад маленьких квадратных балконов, расположенных в шахматном порядке. Квартиры были связанны коридором, усеченным по сторонам двумя лестничными пролетами. Из коридора можно попасть в санитарные гигиенические помещения общих душевых.

Большая открытая терраса предназначалась под солярий для прогулок, принятия солнечных ван, небольшого цветочного сада, и вместе со скатной крышей создают ступенчатый силуэт торца дома.

Помещение столовой занимавшее большую часть объема первого этажа, в архитектурном отношении было выделено полосой ленточного остекления, облегчающей общий внешний вид скупого на художественную выразительность здания. Ежедневное продовольственное трехразовое содержание обеспечивалось Государственной организацией общественного питания — Нарпит, по системе персональных ежемесячных продовольственных карточек.

Первыми коммунарами в большинстве своей стали члены Союза писателей. Наиболее известные из которых были семейные пары: Ольга Фёдоровна Берггольц с мужем - литературоведом Николаем Молчановым, и Ида Наппельбаум с мужем - поэтом Михаилом Фроманом. Основная часть информации о бытности дома-коммуны Инженеров и писателей, может быть почерпнута из их воспоминаний.

«Его официальное название «Дом-коммуна инженеров и писателей». А потом появилось шуточное, но довольно популярное в Ленинграде прозвище — «Слеза социализма». Нас же, его инициаторов и жильцов, повсеместно величали «слезинцами». Мы, группа молодых (очень молодых!) инженеров и писателей, на паях выстроили его в самом начале 30 х гг. в порядке категорической борьбы со «старым бытом» <...> Мы вселились в наш дом с энтузиазмом... и даже архи непривлекательный внешний вид «под Корбюзье» с массой высоких крохотных клеток-балкончиков не смущал нас: крайняя убогость его архитектуры казалась нам какой-то особой строгостью соответствующей времени. <...> Звукопроницаемость же в доме была такой идеальной, что если внизу, на третьем этаже… играли в блошки или читали стихи, у меня на пятом уже было все слышно вплоть до плохих рифм. Это слишком тесное вынужденное общение друг с другом в невероятно маленьких комнатках конурках очень раздражало и утомляло»¹.

В условиях дефицита, охватывающего все стороны промышленности рубежа 20-х - 30-х годов, Архитектор А. А. Оль, в соавторстве со своими учениками — К.А. Ивановым и А.И. Ладинским, при строительстве здания были невольно обязаны применять наименее дорогостоящие материалы, усиленно экономить бюджетные средства.

В свою очередь, Ида Наппельбаум писала: «При входе в дом, в первом подъезде была общая раздевалка с дежурным швейцаром и телефоном для связи с квартирами. Не только приходящие гости, но и многие жильцы маленьких квартир, оставляли свою верхнюю одежду в раздевалке. На этажах, в коридорах в специальных эркерах устроили парикмахерскую, читальню, а в первом этаже был детский сад (только для ребятишек, живущих в доме).

Окна и двери верхнего этажа выходили на плоскую крышу — солярий. Туда выносили столики из квартир и принимали гостей. Там дети катались на трехколесных велосипедах, там сушили белье, выращивали цветы, хотя солнца было не так уж много. Жильцы в большинстве были молодые, начинающие строить свою жизнь. Инженерный состав, правда, был более солидного возраста, а писатели в основном молодые. <...> В доме было шумно, весело, тепло, двери квартир не запирались, все запросто ходили друг к другу. Но иногда на дверях появлялась записка: «Не входить — работаю» или «Не входить — мать больна». Иногда внизу в столовой устраивались встречи с друзьями, с гостями, приезжали актеры после спектаклей <...> В этот период впервые после суровой жизни последних лет военного коммунизма стали входить в быт советских людей развлечения, елки, танцы...

<...> Первое время население дома радовалось освобождению от

1. О. Бергольц. Дневные звезды. М. 1967. С. 43-45

хозяйственных забот, но не зря этот дом прозвали «слезой социализма» <...> Выяснилось, что не всех устраивает одинаковое питание — одним, оно дорого, другие — хотят разнообразия. Особенно сложным было положение с детьми. Оказалось что необходимо иметь домашний очаг. И вот — на ванны положены большие доски, на них развернута кухня — примусы, электрические плитки. Мало-помалу дом-коммуна начал терять свои отличительные черты»¹.

Жильцы дома-коммуны пережили блокаду, в период репрессий многие были арестованы и высланы. Столовая потеряла статус «коммунарной», и стала общественной городской. В 1962-1963 годах производился капитальный ремонт строения, в ходе которого была разрушена коридорная система, перепланированы квартиры, с добавлением небольшого кухонного пространства в счет масштабов общественных помещений.

В Ленинграде известен еще одна жилая постройка нового типа - дом-коммуна Общества Политкаторжан, расположенный на Троицкой площади (ранее – площадь Революции). [илл.29-34]

«Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев было создано в 1921 году, объединив 2381 человека (народовольцы, землевольцы, большевики, меньшевики, анархисты, эсеры, будённовцы, социал-демократы Польши, беспартийные). Это были люди разных политических взглядов, которые самоотверженно боролись с царизмом. Одной из целей общества стало оказание материальной и моральной помощи своим членам, чаще всего людям пожилого возраста»². В ленинградском подразделение общества входили пятьсот резидентов, бывших революционеров и борцов за свободу,

включая те объединения, которые прекратили свое существование по тем или

1. Наппельбаум И. Угол отражения: краткие встречи долгой жизни. Спб. 1995. С. 96-99

2. Б. Антонов. Жилое здание. - Ленинградская правда. 1990, 8 апреля.

иным причинам. Желая улучшить бытовую ситуацию бывших политических заключенных, в 1929 году Общество приняло решение о постройке кооперативного дома, и в тот же год на создание проекта был объявлен Всесоюзный конкурс. Проект был разработан архитекторами: Григорием Александровичем Симоновым, Павлом Васильевичем Абросимовым и Александром Фёдоровичем Хряковым. В сентябре 1930 года был заложен фундамент, само строительство в 1931-1933 годах велось за счет паевых взносов трестом Ленжилгражданстрой. К ноябрю 1932 года были готовы Петровский и Невский жилые корпуса, полностью возведение дома-коммуны, по официальным документам, было закончено 1 декабря 1933 года.

«В 1934 году общество закончило строительство в Ленинграде собственного жилого дома. Его местоположение одобрил С. М. Киров — он считал, что бывшие революционеры заслужили право жить в одном из самых красивых мест бывшей Российской столицы»¹.

Дом-коммуна состоит из трех корпусов — трех, шести и семи этажей в высоту. Основной массив, где помещались разногабаритные квартиры, своим продолжительным фасадом направлен к площадь, революции, а фронтоном на набережную Невы. Конструктивистская методика построения комплекса на 145 квартир размером в две или три комнаты, проявилась во вписанных друг в друга геометрических объемах корпусов, крайне скупой и аскетичной художественной выразительности, плоских перекрытиях, функциональной планировке. Концептуальный базис заключался в ярком примере коллективизации быта: уже традиционно, квартиры не имели кухонь — продовольственное снабжение осуществлялось в столовой, но еда могла выноситься и разогреваться в персональных

жарочных электрошкафах. Два малых корпуса имели планировку коридорного типа. В составе этих зданий, на нижних этажах, так же находились: зал для общих собраний на 500 мест, оборудованный

1. Б. Антонов. Жилое здание. Ленинградская правда. 1990, 8 апреля.

киноэкраном; Музей истории революционного движения; прачечная, ясли, библиотека; существовали помещения для функционирования общественных собраний по интересам, таким образом, нежилой массив представлял собой 4 тысячи м². Дом отапливался собственной котельной.

Дом-коммуна Политкаторжан в своем прямом назначении просуществовала всего несколько лет, до конца 30-х годов. «Если в «Путеводителе по Ленинграду», изданному в 1934 году, можно найти сведения о Ленинградском отделении Всесоюзного общества бывших политических каторжан и ссыльнопоселенцев, то в путеводителе 1935 года никаких сведений нет: именно в этом году по указанию Сталина общество было ликвидировано.

<...> Существовала горько-ироничная шутка: «НКВД из нас извлек квадратный корень — из ста сорока четырех квартир неопечатанными остались двенадцать»¹.

К 1938 году 80% коммунаров были репрессированы. В 1950-х годах здание было реконструировано, со сменой внутренней планировки, однако внешний вид дома-коммуны остался неизменным. «Динамика асимметричной композиции сильнее всего выражена в структуре главного корпуса, состыкованных из двух неравных по высоте, взаимно сдвинутых пластин. В месте уступчатого сочленения они дополнительно связаны длинными балконами и навесом на тонких круглых столбах. Общественная зона выделена внизу горизонтальной лентой остекления, создающей иллюзию, будто основной массив плывет над невесомым прозрачным основанием. Торец дома превращен в полуцилиндр <...> смягчающий

поворот к Петровской улице. В сложную игру объемов включаются высокий узкий параллелепипед с вертикальной полоской остекления лестницы и многоэтажный переход на легких столбах, ведущий к диагональному корпусу, фасад которого прошит пунктирными строчками лежащих окон

1. Б. Антонов. Жилое здание. - Ленинградская правда. - 1990, 8 апреля.

коридоров.

Террасы и многочисленные балконы, стеклянные поверхности и солярий на плоской крыше подчеркивают раскрытость здания к пространству площади и акватории Невы, а рустовка стен оттеняет весомую пластику объемов. <...> Однако, один из лучших домов конструктивизма с его верно найденным масштабом постоянно подвергался нападкам за стилевую чужеродность историческому ядру города»¹.

1. Кириков Б. М., Штиглиц М. С. Архитектура ленинградского авангарда. Путеводитель. 2008. С. 247-248

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Парадоксально, что проекты архитекторов, выполненные в соответствии со всеми провозглашенными ими манифестами - оказались антифункциональны и практически неосуществимы в данных материалах. Искусственно придуманная конструктивность и отказ от художественного наполнения проекта привели промышленное искусство в тупик, сделав его фактически непригодным для его прямого назначения — использования человеком в жизненном обиходе.

Можно сделать вывод, что послереволюционные общественные настроения стали основным фактором влияния для изменения принципов подхода к жилой архитектуре. Это привело к разработке экспериментальных проектов по созданию различных типов домов-коммун, где бытовые и личностные аспекты жизни должны были быть сведены к минимуму. Существующая архитектурно-проектная документация и отдельные примеры построенных зданий, говорят о разной степени строгости подхода к идее коллективизации: от фанатично-догматичного до вполне демократичного и комфортабельного.

Нужда в создании жилого элемента нового вида возникла в связи с трудностями общественного расселения в первые годы советской власти. На подъеме народного энтузиазма 20-х годов XX века, уже после экспроприирования квартир и домов капиталистов, большинство политизированных обществоведов, архитекторов и градостроителей исключали возможность изменения уклада жизни не просто отдельных индивидов, но целого социального класса в рамках здания старого типа, построенного под нужды и эстетические запросы буржуазии.

Первейшими задачами организации дома-коммуны были:

-освободить женщину от тягот домашнего труда и воспитания детей;

-выработать у людей чувство единения и сплоченности;

-развить в коллективе потребность к внутреннему самоуправлению и выполнению правил всеобщего распорядка дня;

-максимально механизировать аспекты повседневной жизнедеятельности, депривировав из личного жилого пространства все предметы бытового функционала.

В своих созидательных поисках, архитекторы опирались как на опыт проработок идей социалистически-утопического характера, ведущих свою историю от эпохи Возрождения, так и на труды столпов марксистско-ленинской теории.

Дома-коммуны традиционно относились к государственным объединениям, семья члена или работника которых получала в распоряжение комнату, как правило, с одним общим на этаж санузлом, ванной комнатой и душевой. Кухня заменялась общей столовой, в доме так же могли находиться библиотека, игровая комната, кинозал и прочие культурно-просветительские помещения общественного пользования. Таким образом, исключая период сна, вся жизнь коммунаров проходила максимально коллективизировано.

Даже в узких рамках рассмотрения лишь феномена домов-коммун, можно отметить антиномический характер творческих поисков и решений. Это дало возможность исследовать проблему наиболее многогранно, а также в ходе экспериментально-практического строительства раскрыть фактические достоинства и недостатки каждого из путей перестройки переустройства домашнего хозяйства.

Первые послереволюционные годы — время поисков путей развития новой советской архитектуры, романтического восприятия действительности, когда самые смелые мечты казались осуществимыми, а архитектуре предназначалась роль важнейшего инструмента преобразования мира. Естественными были отказ от всего старого, в том числе и от веками сложившихся форм архитектуры, явственное стремление создать новый архитектурный язык. Это особенно остро ощущается в проектных предложениях, не реализованные в натуре, а зачастую и вовсе не предназначенные к реализации, они, тем не менее, оказали огромное влияние на всю мировую архитектуру ХХ век. Таким образом, передовые архитекторы, при разработке проектов жилой архитектуры нового типа, руководствовались потребностями предполагаемого коммунистического общества будущего, в реальности несуществующего.

По истечению времени становилось очевидным, что авангардистское движение конструктивизма неуместно в рамках действительной жизни. Таким образом, радикализм середины 1920-х постепенно сменяется сначала внешней стилизацией под конструктивистские особенности выразительности, а затем подвергается остракизму в пользу более социально-поляризованного функционализма 30-х годов XX века.

Проекты 1920-х годов — особая страница в истории зодчества, наглядно свидетельствующая о том, какой огромный творческий потенциал несла в себе архитектурная мысль того времени. Тесно смыкаясь с агитационно-массовым искусством, архитектура становилась символом новой жизни. Поиски новых композиционных и художественных средств становились важным условием выявленного нового идейно-художественного содержания архитектуры. Во многом оно было связано с образами романтически воспринимаемой техники. Вера в ее безграничные возможности вдохновляла архитекторов на создание сложных объемно-пространственных композиций. Каждое крупное по значимости здание, построенное советскими архитекторами в 1920-е годы, было частью большого эксперимента, каким можно назвать всю советскую архитектуру того времени. В первой половине 1930-ых годов основные усилия архитекторов были перенесены с поискового проектирования на проектирование реальное — зданий и сооружений, которые предполагалось начать строительством в самое ближайшее время

Конструктивизм, получивший в конце 1920-х годов все черты архитектурного стиля, принес нашей стране мировую славу, вывел ее в лидеры процесса развития зодчества, внес важнейший формообразующий вклад в современную архитектуру на раннем этапе формирования нового подхода к жилой архитектуре будущего.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. «Динь-Бом» - слышно там и тут // Вечерний Петербург. – 1992. – 27 мая

2. «Слеза социализма» // Санкт-Петербургские ведомости. – 1996. – 12 октября

3. Авангард в культуре ХХ века (1900-1930 гг.): Теория. История. Поэтика: В 2 кн. / [под ред. Ю.Н. Гирина]. – М., 2010

4. Анинский Л.А. Ольга Бергольц: «Я… ленинградская вдова» /Текст/: из цикла «Засадный полк» / Л.А. Анинский // Нева. – 2005. - №6.

5. Архитектура Москвы 1910—1935 гг. / Комеч А. И., Броновицкая А. Ю., Броновицкая Н. Н. — М.: Искусство — XXI век, 2012. — С. 225—232. — 356 с.

6. Бочаров Ю. П., Хан-Магомедов С. О. Николай Милютин. — М.: Архитектура-С, 2007. — 180 с.

7. Былинкин Н.П. История советской архитектуры 1917-1954 гг. - М. 1985

8. Вайтенс А. Г. Архитектура конструктивизма в Ленинграде: идеи и результаты // Сто лет изучения архитектуры России: Сборник научных трудов. — СПб.: Институт им. Репина РАХ, 1995.

9. Васильев Н. Ю., Овсянникова Е. Б., Воронцова Т. А. Жилой дом Совнаркома и ВЦИК // Васильев Н. Ю., Овсянникова Е. Б., Воронцова Т. А., Туканов А. В., Туканов М. А., Панин О. А. Архитектура Москвы периода НЭПа и Первой пятилетки / Идея издания: Энвер Кузьмин; Концепция издания, текст предисловия: Николай Васильев, Елена Овсянникова. — М.: ABCdesign, 2014.

10. Вечерняя Москва. – 1932. - 3 апр.

11. Возрождение коммуны. - Российская газета. – 2007. – 23 апреля.

12. Всеобщая история искусств. Том 6, книга вторая. Искусство 20 века. / Советское искусство/ Статья «Архитектура», В. Толстой // под общей редакцией и Б.В. Веймарна и Ю.Д. Колпинского - Москва: Искусство, 1966

13. Гинзбург М. Конструктивизм в архитектуре // Современная Архитектура, 1928, № 5.

14. Гинзбург М. Новые методы архитектурного мышления // Современная Архитектура, 1926, №1.

15. Дом незаживших ран // Смена. – 1990. – 31 мая.

16. Жилое здание //Ленинградская правда. – 1990. – 8 апреля.

17. Задание на проектирование, раздел «Общие требования»

18. Зодчие Санкт-Петербурга: XX век / Сост. В. Г. Исаченко. — СПб.: Лениздат, 2000. — 720 с.

19. Иванова Е. Кацнельсон Р. Улица Чайковского, 25. М.: Московский рабочий, 1986.

20. Издательский план журнала «ЛЕФ». Москва, начало января 1923 г. Статья «Маяковский — редактор и организатор», журн. «Литературный критик», М. 1936, №4. О.М. Брик.

21. Измозик В.С., Лебина Н.Б. Петербург советский: «новый человек» в старом пространстве. 1920—1930-е годы (Социально-архитектурное микроисторическое исследование). СПб.: Крига, 2010.

22. Иконников А. Архитектура ХХ века. Реальность и утопии. – М., 2001.

23. Исаева Е. И. Дом на набережной в истории и литературе. — М.: ГЕОС, 2004. — 32 с.

24. Кириков Б. М., Штиглиц М. С. Архитектура ленинградского авангарда. Путеводитель. — СПб.: Коло, 2008.

25. Клара Цеткин «Воспоминания о Ленине». Брошюра. Издательство политической литературы. Москва 1955 г.

26. Крусанов А. Русский авангард: 1907-1932. – Т. 1. – СПб., 1996

27. Курбатов В.В. Советская архитектура. - М. 1988

28. Курбатов Ю. И. Петроград — Ленинград — Санкт-Петербург: Архитектурно-градостроительные уроки. СПб.: Искусство-СПб, 2008.

29. Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии. 1920-1930-е годы. СПб.: Летний Сад, 1999.

30. Маяковский В. В. Полное собрание сочинений в тринадцати томах. Том 12. Статьи, заметки, стенограммы выступлений. // Журнал Леф. №1. «Кого предостерегает Леф?» 1923

31. Мержанов С. Новая жизнь дома-коммуны. Журнал «Архитектурный вестник» (5 марта 2008)

32. Милютин Н. А. Соцгород. Проблемы строительства социалистических городов: Основные вопросы рациональной планировки и строительства населенных пунктов СССР. — М.–Л.: Гос. изд-во РСФСР, 1930.

33. Неппельбаум И. М. Угол отражения: краткие встречи долгой жизни. – М.: Ретро, 2004. – 240 с.

34. Программа и устав ВКП(б). ПартИздат ЦК ВКП(б). 1937. Стр. 36

35. Рожков, А.Ю. В кругу сверстников: Жизненный мир молодого человека в Советской России 1920-х годов / Александр Юрьевич Рожков. — М.: Новое литературное обозрение, 2014. — 640 с.

36. Рубаненко Б.Р. // III сессия АСиА СССР. - Москва. – 1958.

37. Северный комсомолец. – 1924. – 2 марта. - стр. 3.

38. Смена. № 16. – 1926 - стр. 18.

39. Строительство Москвы. - 1926.- № 6.

40. Строительство Москвы. - 1929. - № 12.

41. Трифонов Ю. В. Дом на набережной. — М.: Детская литература, 1991. — 224 с.

42. Труд, здоровье и быт ленинградской рабочей молодежи. Л., 1924.

43. Хан-Магомедов С. О. Архитектура советского авангарда. Т. 1 — М.: Стройиздат, 2001

44. Хан-Магомедов С. О. Моисей Гинзбург. — М.: Архитектура-С, 2007. — 136 с.

45. Хан-Магомедов С. О. Сто шедевров русского авангарда. — М.: УРСС, 2004. — 456 с.

46. Хан-Магомедов С. Теоретические концепции творческих течений советской архитектуры. – М., 1974.

47. Хан-Магомедов С.О. Архитектура советского авангарда. Т. 2 - М.: Стройиздат. 1996.

48. Хан-Магомедов С.О. Пионеры советского дизайна - Москва: Галарт, 1995.

49. Хмельницкий Д. Архитектор Николай Милютин/Николай Милютин в истории советской архитектуры. М.: Новое литературное обозрение, 2013.

\

Петров А

ПРИЛОЖЕНИЕ

СПИСОК ПРОЕКТОВ И ОСУЩЕСТВЛЕННЫХ ПОСТРОЕК ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ ЖИЛОЙ АРХИТЕКТУРЫ МОСКВЫ И ЛЕНИНГРАДА 1920-х — НАЧАЛА 1930-х ГОДОВ

КОНКУРСЫ

1. Конкурс на проект типового коллективного жилища для застройки пригородной зоны Петрограда. 1921.

2. Конкурс на проекты застройки двух жилых кварталов в Москве показательными домами для рабочих. 1922.

3. Конкурс жилых домов с квартирами для рабочей семьи, живущей обособленным хозяйством. Организатор: Моссовет. 1925.

4. Конкурс на проект жилого дома, приспособленного как для одиноких рабочих, так и для рабочих семей, не ведущих обособленного хозяйства. Организатор: Моссовет. 1926.

5. Товарищеское соревнование на эскизный проект жилого дома трудящихся. Организатор: Объединение Современных Архитекторов (ОСА) и журнал «Современная Архитектура». 1926-1927.

6. Конкурс на проект общежития студентов Коммунистического университета национальных меньшинств Запада в Москве. 1929.

7. Всесоюзный межвузовский конкурс на студенческий дом-коммуну на 1000 человек для Ленинграда. Организатор: научно-техническое студенческое общество Ленинградского института коммунального строительства (ЛИКС). 1929-1930.

8. Конкурс на проект Зеленого города, Москва. 1929-1930.

9. Внутренний товарищеский конкурс на эскизный проект дома-коммуны. Организатор: Мособлжилсоюз. 1930.

10. Закрытый конкурс на проект комплекса на Красной Пресне в Москве. 1932.

НЕОСУЩЕСТВЛЕННЫЕ ПРОЕКТЫ ЗДАНИЙ И КОМПЛЕКСОВ

1. Н. Ладовский. Коммунальный дом. Экспериментальный проект. Организация Живскульптарх. 1920.

2. В. Кринский. Коммунальный дом. Экспериментальный проект. Организация Живскульптарх. 1920.

3. Г. Мапу. Коммунальный дом. Экспериментальный проект. Организация Живскульптарх. 1920.

4. Л. Бетеева. Проект дома для жилтоварищества ВХУТЕМАС. Мастерская А. Веснина. 1925.

5. Ф. Ревенко. Проект дома для жилтоварищества ВХУТЕМАС. Мастерская А. Веснина. 1925.

6. А. Урмаев. Проект дома для жилтоварищества ВХУТЕМАС. Мастерская А. Веснина. 1925.

7. А. Зальцман. Проект дома для жилтоварищества ВХУТЕМАС. Мастерская А. Веснина. 1925.

8. И. Голосов. Жилищно-конторское здание кооператива «Электро». 1925.

9. Н. Марников. Экспериментальный проект. 1927.

10. Н. Марковников. Экспериментальный проект двухэтажного дома-коммуны. 1927.

11. В. Воейков, А. Самойлов. Дом-коммуна — общежитие на 300 человек. По заказу Комитета содействия рабочему жилищному строительству РСФСР. 1927.

12. Л. Залесская. Разработка типовых жилых секций для муниципального строительства. ВХУТЕМАС. Мастерская Н. Ладовского. 1927.

13. А. Машинский. Разработка типовых жилых секций для муниципального строительства. ВХУТЕМАС. Мастерская А. Веснина. 1927.

14. И. Голосов. Проект жилого дома кооператива «Новкомбыт». 1928.

15. Секция типизации Стройкома РСФСР. Проект коммунального дома с ячейками типа Е1. 1928

16. Секция типизации Стройкома РСФСР. Проект коммунального дома с квартирами А2, А3. 1928

17. Секция типизации Стройкома РСФСР. Проект коммунального дома на базе ячейки типа F. 1928

18. А. Сильченков. Проект коммунального дома с консольно нависающими жилыми комнатами. 1928.

19. З. Розенфельд. Проект дома-коммуны для Пролетарского района Москвы. 1929.

20. М. Барщ, В. Владимиров. Проект дома-коммуны. 1929.

21. Н. Кузнецов. Проект дома-коммуны. МВТУ. 1929.

22. В. Сапожникова. Проект дома-коммуны в Ленинграде. 1929.

23. Г. Клюнков, М. Прохорова. Полукольцевой сблокированный дом. ВХУЬЕИН. Мастерская К. Мельникова. 1929-1930.

24. Ф. Белостоцкая, З. Розенфельд. Проект дома-коммуны для Бауманского района Москвы. 1930.

25. С. Покшишевский. Проект дома-коммуны для Ленинграда. 1930.

26. А. Буров, Г. Кириллов. Проект общежития студентов горного института в Москве. 1930.

27. А. Смольницкий. Экспериментальный проект дома переходного типа. 1930.

28. О. Вутке. Экспериментальный проект дома-коммуны. 1930-1931.

ПОСТРОЕННЫЕ ЗДАНИЯ И КОМПЛЕСЫ

1. Б. Вендеров. Поселок кооперативного товарищества «Дукстрой», Москва. 1924-1925.

2. А. Голубев. Жилищно-конторское здание — Дом Кожсиндиката на Чистопрудном бульваре. Москва. 1925-1927.

3. М. Гинзбург, В. Владимирова. Жилой дом Гсстраха на ул. Малая Бронная. Москва. 1926-1927.

4. Б. Великовский. Жилой дом Госстраха на Дурновском переулке. Москва. 1926-1927.

5. А. Фуфаев. Жилой дом кооператива «Дукстрой» на Ленинградском шоссе. Москва. 1927-1928.

6. Г. Мапу. Дом-коммуна в 4-м Сыромятническом переулке. Москва. 1927-1930

7. Б. Иофан, Д. Иофан. Жилой комплекс на Берсеневской набережной. Москва. 1927-1931.

8. Г. Вольфензон, С. Леонтович, А. Барулин. Дом-коммуна на ул. Хавской. Москва. 1928-1929.

9. Б. Шатнев. Бывший жилой дом Управления Московско-Курской железной дороге на ул. Земляной Вал. Москва. 1928-1929.

10. А. Самойлов. Жилой дом кооператива научных работников и преподователей на ул. Дмитриевского. Москва. 1928—1930

11. М. Гинзбург, И. Милинис. Жилой дом Наркомфина на Новинском бульваре. Москва. 1928-1930.

12. Н. Ладовский. Кооперативный жилой дом на ул. Тверская. Москва. 1928-1931

13. А. Оль. Дом-коммуна Инженеров и писателей на ул. Рубинштейна. Ленинград. 1929-1930.

14. М. Барщ, В. Владимиров, И. Милинис, С. Орловский, А. Пастернак, Л. Славина. Жилой дом на Гоголевском бульваре. Москва. 1929-1930.

15. М. Гинзбург, С. Лисагор. Жилой дом в Росткино. Москва. 1929-1930.

16. И. Николаев. Студенческий дом-коммуна во 2-ом Донском проезде. Москва. 1929-1931.

17. В. Кильдишев. Дом-коммуна в Басманном тупике. Москва. 1929-1931.

18. П. Абросимов, Г. Симонов, А. Хряков. Жилой дом Общества бывших политкаторжан на пл. Революции. Ленинград. 1931-1933.

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ

1) И. Николаев. Студенческий дом-коммуна в Москве. 1929-1931. Фрагмент внешнего вида

2) И. Николаев. Студенческий дом-коммуна в Москве. 1929-1931. Фрагмент внешнего вида

3) И. Николаев. Студенческий дом-коммуна в Москве. 1929-1931. Фрагмент внешнего вида

4) И. Николаев. Студенческий дом-коммуна в Москве. 1929-1931. Аксонометрия

5) И. Николаев. Студенческий дом-коммуна в Москве. 1929-1931. План жилого этажа

6) И. Николаев. Студенческий дом-коммуна в Москве. 1929-1931. План первого этажа

7) И. Николаев. Студенческий дом-коммуна в Москве. 1929-1931. Два варианта проекта спальных кабин

8) И. Николаев. Студенческий дом-коммуна в Москве. 1929-1931. Два варианта проекта спальных кабин

9) И. Николаев. Студенческий дом-коммуна в Москве. 1929-1931. Интерьер. (зал для занятий)

10) И. Николаев. Студенческий дом-коммуна в Москве. 1929-1931. Спальный корпус в 2013 году. Реконструкция. Архитектор В. Кулиш

11) И. Николаев. Студенческий дом-коммуна в Москве. 1929-1931. Санитарный корпус.

12) И. Николаев. Студенческий дом-коммуна в Москве. 1929-1931. Учебный корпус.

13) М. Гинзбург. Жилой дом Наркомфина в Москве. 1928-1930. Дворовый фасад дома. Фото 1930-х годов.

14) М. Гинзбург. Жилой дом Наркомфина в Москве. 1928-1930. Открытая галерея второго этажа с выходом на торцевую часть дома. Фото 1930-х годов

15) М. Гинзбург. Жилой дом Наркомфина в Москве. 1928-1930. Пространство первого этажа на колоннах

16) М. Гинзбург. Жилой дом Наркомфина в Москве. 1928-1930. Фрагмент внешнего вида. Фото 1930-х годов

17) М. Гинзбург. Жилой дом Наркомфина в Москве. 1928-1930. Вид на фасад жилого корпуса

18) М. Гинзбург. Жилой дом Наркомфина в Москве. 1928-1930. Фрагмент внешнего вида. Фото 2008 года

19) М. Гинзбург. Жилой дом Наркомфина в Москве. 1928-1930. Внутреннее помещение. Фото 2008 года

20) М. Гинзбург. Жилой дом Наркомфина в Москве. 1928-1930. Фрагмент внешнего вида. Фото 2008 года

21) А. Оль. Дом-коммуна Инженеров и писателей. Ленинград (Санкт-Петербург). 1929-1931. Фрагмент внешнего вида. Фото 2014 года

22) А. Оль. Дом-коммуна Инженеров и писателей. Ленинград (Санкт-Петербург). 1929-1931. Фрагмент внешнего вида. Фото 2014 года

23) А. Оль. Дом-коммуна Инженеров и писателей. Ленинград (Санкт-Петербург). 1929-1931. Фрагмент дворового фасада. Фото 2014 года

24) А. Оль. Дом-коммуна Инженеров и писателей. Ленинград (Санкт-Петербург). 1929-1931. Фрагмент дворового фасада. Фото 2014 года

25) А. Оль. Дом-коммуна Инженеров и писателей. Ленинград (Санкт-Петербург). 1929-1931. Вид с торца здания. Фото 2014 года

26) А. Оль. Дом-коммуна Инженеров и писателей. Ленинград (Санкт-Петербург). 1929-1931. Фрагмент внешнего вида.. Фото 1930-х годов

27) А. Оль. Дом-коммуна Инженеров и писателей. Ленинград (Санкт-Петербург). 1929-1931. Лестничные клетки и пролеты. Фото 2014 года

28) А. Оль. Дом-коммуна Инженеров и писателей. Ленинград (Санкт-Петербург). 1929-1931. Лестничные клетки и пролеты. Фото 2014 года

29) Г.А, Симонов, П.В. Абросимов, А. Ф. Хряков. Дом Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. 1931-1933. Вид со стороны набережной.

30) Г.А, Симонов, П.В. Абросимов, А. Ф. Хряков. Дом Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. 1931-1933. Строительство дома. Фото 1930-х годов

31) Г.А, Симонов, П.В. Абросимов, А. Ф. Хряков. Дом Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. 1931-1933. Фрагмент здания. Фото 2013 года

32) Г.А, Симонов, П.В. Абросимов, А. Ф. Хряков. Дом Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. 1931-1933. Интерьер (Зал для собраний)

33) Г.А, Симонов, П.В. Абросимов, А. Ф. Хряков. Дом Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. 1931-1933. Вид со стороны набережной. Фото 2013 года

34) Г.А, Симонов, П.В. Абросимов, А. Ф. Хряков. Дом Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. 1931-1933. Фото - Альбом "Санкт-Петербург с птичьего полета" - СПб.: Изд."Новатор", 2012. С.109

[1]

Дата добавления: 2015-07-12