Дневник Наоми 4 страница. Возле входа царил хаос – проливной дождь, торопящиеся мамы

Возле входа царил хаос – проливной дождь, торопящиеся мамы, цепляющиеся друг за друга зонты, путающиеся под ногами малыши. Здороваясь со знакомыми, Наоми пробралась к дверям и зашла наконец внутрь.

Стены были увешаны детскими рисунками и всевозможными свидетельствами в рамочках. Наоми протиснулась сквозь толпу мамочек, пытающихся облачить своих чад в куртки и пальтишки, и вошла в комнату для игр. Маленькая девочка в наушниках прыгала на очень потрепанном диване. Другая сидела за одним из столов, погруженная в разглядывание пластмассовых рептилий и динозавров. Два мальчика, один в зеленой каске, другой в бейсболке, надетой задом наперед, строили на полу многоэтажный гараж.

Ни Люка, ни Фиби видно не было.

Наоми вернулась в фойе. Одна из знакомых мамочек, которая всегда была особенно с ней приветлива, втискивала своего сынишку, Нико, в красную куртку.

– Привет, Люси, – проговорила Наоми. – Что за ужасная погода! Сентябрь обычно…

Женщина сухо кивнула и потащила ребенка к парадной двери. Прежде чем Наоми успела осмыслить произошедшее, к ней подошла Пэт Барли, воспитательница из группы Люка и Фиби. Пэт была на несколько дюймов ниже Наоми, коротконогая, всегда жизнерадостная толстушка с прической похожей на пудинг.

– Здравствуйте, миссис Клаэссон. Вы не уделите мне пару минут? Нам нужно поговорить.

– Да, конечно. – Официальный тон несколько озадачил Наоми. – А где Люк и Фиби?

Пэт немного смешалась:

– Они в маленькой игровой. Вон там.

Наоми заглянула внутрь. Люк и Фиби бок о бок сидели на небольшом диванчике и молча смотрели прямо перед собой.

– Люк, Фиби, привет, мои хорошие! – поздоровалась она.

Никакой реакции не последовало.

Наоми посмотрела на Пэт Барли. Та сделала знак следовать за ней.

Они прошли в кухню. Длинный стол был застелен заляпанной краской бумагой и заставлен пластиковыми стаканчиками с гуашью и кривоватыми фигурками из пластилина, раскрашенными и покрытыми блестками. Помощница стирала губкой желтые и красные разводы с лица маленькой девочки в голубом полиэтиленовом фартуке.

– Знаете, миссис Клаэссон, ситуация ужасно неловкая, – заговорила Пэт Барли. Она смущенно потирала руки и смотрела в пол. – Я хочу, чтобы вы правильно меня поняли. Но… родители жалуются.

– Родители жалуются? – Позитивный настрой Наоми вдруг куда-то испарился.

– Боюсь, что да. – Кажется, Пэт собиралась выжать воду из своих пальцев. – Видите ли, проблема в том, что многие родители сейчас очень… щепетильны. Ничего личного, но… – Она запнулась. – О боже, я просто не знаю, как вам об этом сказать. Я знаю, что вы здесь в некотором роде новички и мы должны проявлять гостеприимство и помогать вам освоиться. Но дело в том, что я получила… не одну и не две жалобы, а… ну… не меньше полудюжины.

– Жалобы на Люка и Фиби?

– Да.

– Какого рода жалобы?

Пэт помолчала. Помощница, высокая, худая женщина с бессмысленной улыбкой, явно прислушивалась к разговору, и от этого Наоми чувствовала себя еще более неловко.

– Полагаю, дело в том, как Люк и Фиби взаимодействуют с другими детьми. Они одни из самых младших в группе, но это совсем не ощущается, наоборот… Они кажутся больше – и физически, и в плане поведения. То, как они себя ведут, совершенно нехарактерно для детей их возраста. Они… как бы сильно это ни звучало, они терроризируют других детей.

– Терроризируют? – переспросила Наоми. – Это просто смешно.

Воспитательница кивнула:

– Я знаю, это кажется нелепым, но сегодня я специально весь день за ними наблюдала. И должна сказать, что их поведение совершенно асоциально. Едва войдя в игровую, они направились к компьютеру и других детей к нему не подпускали. Если кто-то из ребят пытался приблизиться, Люк или Фиби так огрызались, что он тут же ударялся в слезы. Боюсь, что в прошлый раз было то же самое. Они не желают делиться и не желают признавать, что другие тоже имеют право играть со всеми игрушками.

– Я с ними поговорю, – заверила Наоми. – Я объясню им, что нельзя быть такими эгоистами. Мне очень жаль, я прошу прощения за то, что произошло…

Пэт Барли покачала головой:

– Извините, но сегодня две мамы не привели детей именно из-за Люка и Фиби. И несколько других тоже сказали, что больше не хотят ходить. – Она покраснела. – Еще раз извините, я знаю, что это ужасно, но я вынуждена попросить вас больше не приводить Люка и Фиби в нашу группу. Может быть, вам стоит попробовать более старшую – они вполне впишутся в группу пяти– или даже шестилетних. Но здесь… прошу меня понять… здесь им не место.

Время от времени она смотрела на них в зеркало заднего вида. Люк и Фиби, пристегнутые ремнями безопасности, не издавали ни звука. Каждый раз, глядя на них, Наоми встречала ответный взгляд. Две пары глаз смотрели на нее в упор, и ей было трудно сосредоточиться на дороге.

– Мама вами очень недовольна. – Внутри ее все мелко дрожало от ярости. – В яслях сказали, что вы плохо вели себя с другими детьми. Это так, Люк? Фиби?

Ответом ей было молчание.

Наоми объехала двух велосипедистов.

– Люк? – более резко повторила она. – Фиби? Я задала вам вопрос. Я жду ответа. Да или нет?

Снова ни слова в ответ. Она свернула на подъездную дорожку, резко притормозила у входа в дом и вылезла из машины.

– Хотите поиграть? Отлично. Считайте, что я участвую.

Наоми захлопнула дверь, заблокировала ее и большими сердитыми шагами направилась к дому. На крыльце она остановилась и украдкой взглянула на автомобиль. Дождь не утихал. За боковым стеклом можно было различить неподвижную фигуру Фиби.

Она вошла в дом и громко хлопнула дверью. Подождете там. Посидите и посмотрите, каково это, когда не все делается по-вашему. Я внушу вам парочку хороших манер. Научитесь вести себя как следует, а иначе через несколько лет с вами будет вообще не справиться.

Она повесила мокрый плащ на вешалку, подняла с коврика приходской журнал и медленно пошла на кухню. Читать Наоми не могла – слишком много мыслей клубилось в голове. Она налила в чайник воды и насыпала кофе в большую кружку. Потом села и закрыла лицо руками. Что теперь делать?

Выгнали из яслей! Это надо же! Черт!

Она позвонила Джону и попала на автоответчик.

– Перезвони мне, – сказала она в трубку. – У нас проблема.

Закипела вода. Чайник выключился. Погрузившись в раздумья, Наоми не сдвинулась с места. Что делать? Еще раз показать их психологу, доктору Тэлботу, который считает, что они такие необыкновенно умные? Нужно найти кого-нибудь, кто поможет разрешить ситуацию. Это…

Зазвонил телефон. Думая, что это Джон, Наоми схватила трубку.

– Да! – резко бросила она, нисколько не заботясь о том, чтобы смягчить тон.

Приятный мужской голос с американским акцентом произнес:

– Это дом Клаэссонов?

– Да.

– Я бы хотел поговорить с миссис Клаэссон.

– Да, это я.

– Миссис Наоми Клаэссон?

Она вдруг занервничала.

– Кто это?

– Я говорю с миссис Наоми Клаэссон?

– Назовите свое имя, пожалуйста.

Раздались короткие гудки.

Наоми посмотрела на трубку, чувствуя, как гнев сменяется иррациональным, неконтролируемым страхом. Внутри все словно завязалось в узел. Она нажала на рычаг, отпустила, послушала гудок и набрала 1471. Через пару секунд раздался автоматический голос:

«Вам звонили сегодня в пятнадцать часов одиннадцать минут. Номер не определен».

Наоми вспомнила, что на телефоне в кабинете Джона имелся определитель номера, и поспешила туда. На аппарате мигал красный огонек. Она нажала на кнопку, и на маленьком дисплее появилась надпись:

15. 11. МЕЖДУНАРОДНЫЙ

Она вздрогнула.

Словно призрачное чудовище протянуло свои щупальцы через океан и коснулось ее.

Я говорю с миссис Наоми Клаэссон?

Кто ты? Чего тебе надо?

Апостолы? Апостолы третьего тысячелетия?

Спотыкаясь, Наоми кинулась в прихожую, схватила ключи от машины и выскочила из дома. Она нажала кнопку на брелоке, подбежала к автомобилю и распахнула заднюю дверь.

Люка и Фиби в машине не было.

На мгновение время остановилось. Пару секунд Наоми бессмысленно таращилась на пустое сиденье. Потом огляделась. Гараж с двойными дверями, дом, кусты, раскачивающиеся на ветру.

– Люк! – крикнула она. – Фиби!

Дождь уже успел промочить ее до нитки.

– ЛЮК! – еще раз закричала она, громче и испуганнее. – ФИБИ! ЛЮК! ФИБИ!

Она добежала до загона для телят. Дорога была совершенно пуста. Белый полиэтиленовый пакет застрял в ветках дерева и хлопал на ветру. Никого. Никаких следов Люка или Фиби. В полном отчаянии Наоми повернулась к дому:

– ЛЮК! ФИБИ!

Скользя и чуть не падая, она обежала весь дом, во весь голос выкрикивая их имена.

У задней двери она остановилась. Ледяной ужас сжал сердце. Они исчезли.

– Пожалуйста, Господи, нет! Только не это, прошу Тебя! Где они? Пожалуйста, пожалуйста, где они?

Она снова вернулась в дом. Зазвонил телефон. Наоми кинулась в кабинет Джона и схватила трубку.

– Да! Алло!

Это был Джон.

– Они исчезли, Джон! – крикнула Наоми. – Мне кто-то позвонил, и они исчезли! О господи!

– Милая, что ты говоришь? Как это – исчезли?

– ОНИ ПРОПАЛИ, ДЖОН! ИСЧЕЗЛИ! ИХ НИГДЕ НЕТ! Я ОСТАВИЛА ИХ В МАШИНЕ ВОЗЛЕ ДОМА… О БОЖЕ МОЙ!..

– Наоми, милая, о чем ты говоришь? Что значит «исчезли»? Куда исчезли?

– ИХ НИГДЕ НЕТ, ИДИОТ, ВОТ ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ! ОНИ ПРОПАЛИ! КТО-ТО УКРАЛ ИХ!

– Кто-то украл их? Ты уверена?

– Я не знаю! Они пропали!

– Когда? Куда… я имею в виду, где ты смотрела?

– ВЕЗДЕ!

– Ты в доме смотрела?

– ОНИ БЫЛИ СНАРУЖИ! В МАШИНЕ! ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?

– Осмотри дом. Ты осматривала дом?

– Нет, – всхлипнула она.

– Наоми, милая, осмотри дом. Проверь везде. Не вешай трубку. Просто загляни во все комнаты.

Она вбежала в гостиную. Потом метнулась вверх по лестнице и по коридору. Лицо ее было мокрым от дождя и от слез, но Наоми не замечала этого. Дверь детской была закрыта. Она распахнула ее и застыла на пороге.

Люк и Фиби сидели на ковре. Они строили башню из кубиков Лего и были полностью поглощены этим занятием.

Наоми замерла, не в силах сдвинуться с места, не в силах поверить своим глазам. Волна облегчения затопила ее.

– Я… я нашла их, – выговорила она. – С ними все в порядке. Я нашла их.

– Они в порядке?

Она сделала шаг назад и прикрыла дверь.

– Да. Все хорошо.

– Где они были?

Чувствуя себя невероятно глупо, Наоми промолчала. Привела их обратно, усадила в детской и забыла?

Ничего подобного.

– Где они были?

– В своей комнате, – бросила она. – В своей чертовой комнате.

– Но с ними все нормально?

– С Люком и Фиби? О да, с ними все нормально, Джон. Их выгнали из яслей, теперь они, как выясняется, знают, как самостоятельно выбраться из моей машины, и при этом отказываются сказать мне хоть слово. Если ты это называешь все нормально, то тогда да, с ними все нормально. У наших «детей на заказ» есть такой ген, знаешь. Ген все нормально.

– Я отменяю встречу и еду домой. Буду через полчаса.

– Не надо, не отменяй. Отправляйся на свою встречу, у нас и без того полно проблем.

– Я могу приехать прямо сейчас.

– Отправляйся на свою чертову встречу, Джон! – закричала Наоми. – Твои дети в тебе не нуждаются. И во мне тоже. Они вообще ни в ком не нуждаются.

Джон сидел в детской. Каждый вечер перед сном он читал Люку и Фиби сказки. За последние несколько недель они прочитали «Груффало», «Винни-Пуха», «Золушку», «Румпельштильцхен» и несколько историй про мистера Мена.

Пока он читал, Люк и Фиби молча лежали в кроватках с открытыми глазами. Джон понятия не имел, слушают они его или нет. Когда он заканчивал чтение, они тоже никак не реагировали.

Поцеловав детей и пожелав им спокойной ночи, Джон с тяжелым сердцем пошел в кухню и налил себе выпить. Наоми разговаривала по телефону с матерью.

Нелепая мысль вдруг пришла ему в голову. Может быть, дети наказывают их за то, что они сделали? За то, что осмелились вмешаться в их гены? Но он тут же отогнал ее. Со стаканом в руке Джон прошел в свой кабинет, включил ноутбук и открыл почту. На экране появилось с десяток новых писем.

Одно из них было от Гаса Сантьяно из Брисбейна, его соперника по шахматам.

Черт возьми. Прошло не меньше недели с тех пор, как Гас прислал ему свой последний ход. Виновато поморщившись, Джон открыл сообщение.

Ах ты, мерзавец! Кто подсказал тебе последний ход? Ты что, всю прошлую неделю принимал таблетки для улучшения работы мозга? Или нанял тренера? Или получил персональную консультацию у Каспарова? Я сдаюсь, приятель. Начинаем следующую игру. Твой ход.

Джон нахмурился. Он что, напился? Последний ход Джон сделал пешкой, ничего особенного, защита от слона. Что, интересно, Гас имеет в виду? Может быть, он ведет одновременно несколько игр и сейчас просто спутал соперников?

Он написал Гасу, что не понимает, о чем речь.

К его удивлению, ответ с приложением пришел уже через десять минут.

Видимо, у тебя ранний Альцгеймер, Джон. Вот ходы, которые ты сделал за прошедшую неделю.

Джон открыл приложенный файл. Там было шесть писем от него к Сантьяно, по одному в день, каждое с очередным ходом, и шесть ответов.

Невероятно! Он не мог сделать этого и забыть. Точно не мог.

Он вызвал на экран шахматную доску и шаг за шагом восстановил всю игру. Ходы, которые приписывал ему Гас Сантьяно, были очень умными – Джон увидел это сразу. Умными и по-настоящему красивыми.

Вот только он их не делал.

Джон еще раз проверил почту. Все письма были посланы действительно им, с его адреса. Но ноутбуком пользовался только сам Джон и больше никто. Наоми так подшутить не могла – она не умела играть в шахматы.

Озадаченный, Джон вытащил из бокала оливку и сунул ее в рот. Шесть ходов. Хакер? Возможно. Но он не оставлял подключенный к Интернету компьютер ни дома, ни на работе.

Он открыл папку «Отправленные». Разумеется, все шесть писем были там. Он выделил одно и нажал «Проверить источник». Надпись на экране сообщила, что имейл был отправлен с этого компьютера в 2.45 утра в прошлую субботу. Следующее письмо было отправлено в 3.00 в воскресенье. Следующее – в 2.48 в понедельник. Следующие три примерно в то же время во вторник, среду и сегодня, в четверг.

Может, у меня крыша поехала? Я хожу во сне и во сне же играю в шахматы?

Джон залпом проглотил оставшийся мартини. Но опьянение никак не наступало. Кто-то посреди ночи пользуется его ноутбуком и играет за него в шахматы. Либо это хакер, либо…

Он посмотрел на потолок. О да, Джон, конечно. Твои сын и дочь, двух с половиной лет от роду, под покровом ночи пробираются к тебе в кабинет и играют в шахматы. И разбивают в пух и прах прошлогоднего полуфиналиста Открытого чемпионата по шахматам в Квинсленде. Есть объяснения?

Объяснений у Джона не было. Он был растерян и сбит с толку.

– Я не хотела тебя волновать, но, помимо всего прочего, днем был какой-то странный телефонный звонок, – нерешительно проговорила Наоми. – Возможно, ничего страшного.

Джон подцепил на вилку кусок трески. Как и все, что готовила Наоми, рыба была великолепна. Прислушиваясь одним ухом к новостной программе по телевизору, он переспросил:

– Странный? В каком смысле странный? Очень вкусно, кстати.

– Спасибо, это новый рецепт. Тебе не кажется, что я пересолила грибной соус?

– Нет, все прекрасно. Как раз так, как надо. Так кто звонил?

– Какой-то американец. Спросил – это дом Клаэссонов? А потом спросил, не я ли Наоми Клаэссон. И после этого повесил трубку.

Джон, забыв о новостях, внимательно посмотрел на нее:

– Когда он звонил?

– Примерно часа в три дня.

– Он не представился?

– Нет.

Он взглянул в окно. Смутная тревога поднялась откуда-то из глубины, словно потревоженный ил со дна пруда.

– В три? А откуда мог быть звонок, как ты думаешь?

– Я проверила определитель. Там было сказано «международный» и больше ничего. А что?

Джон мысленно подсчитал. Время на Восточном побережье США. Время в центральной части. Время на Западном побережье.

Вчера на работе он получил почти такой же телефонный звонок. Молодой человек с американским акцентом спросил, с кем он разговаривает. Получив подтверждение, что говорит с Джоном Клаэссоном, он повесил трубку. В тот момент в кабинете Джона находился его коллега. Сначала он немного обеспокоился, но тут же отвлекся на текущие дела и вскоре забыл о странном звонке.

Теперь звонок вдруг приобрел совершенно иное значение.

Ему позвонили в 2.45 дня. На Западном побережье в это время было 6.45 утра. На Восточном побережье 9.45 утра – более вероятно. Может, Нью-Йорк? Да что угодно, на самом деле. Журналист, продолжающий раскапывать историю с Детторе? Тоже вероятно. Будем надеяться, что не больше.

Только журналист бы обязательно перезвонил.

Он отрезал еще кусочек рыбы, помедлил, повозил ее в соусе. Сказать Наоми или нет? После происшествия в яслях она и так на нервах. Возможно, не стоит волновать ее еще больше. И рассказывать об игре с Гасом Сантьяно, наверное, тоже не надо, по крайней мере сейчас.

– Сколько Фиби прибавила в росте за последний год? – вместо этого спросил Джон.

– Два с половиной дюйма, – ответила Наоми.

– Столько же, сколько и Люк, так?

– Да.

– А сколько раз у нее были месячные?

– Один.

– Таблетки, кажется, действуют, – заметил Джон.

– Пока да.

– Да. Пока действуют. А это означает, что они, по всей вероятности, будут действовать и дальше, правильно? А если они будут действовать и дальше, то Фиби будет расти нормально. Так?

Наоми неохотно кивнула.

– Давай будем оптимистами.

После ужина Джон вернулся в кабинет. До сегодняшнего происшествия он никогда не ставил пароль на свой ноутбук – эта мысль просто не приходила ему в голову, но сейчас он зашел в «Управление» и вбил в строку несколько произвольных символов.

Потом он открыл шахматную программу, сделал первый ход в новой игре и отослал его Гасу Сантьяно. Затем погрузился в работу.

В начале первого Джон выключил компьютер, прошел в кухню и прислушался к радионяне. Ничего. Только ровное, размеренное дыхание. Он потихоньку поднялся наверх и на цыпочках подкрался к двери детской. Осторожно приоткрыл дверь.

Слабо светил ночник. Люк и Фиби лежали в кроватках и крепко спали. Он послал им воздушный поцелуй, прикрыл дверь и отправился в спальню.

Наоми тоже спала. На прикроватном столике горела лампа; на одеяле лежала раскрытая книга. Услышав его, она пошевелилась.

– Который час? – сонно пробормотала она.

– Начало первого.

– Мне снился сон. Мы с тобой убегали, а Люк и Фиби нас преследовали. Мы были на велосипедах, а они на машине. Они все время повторяли, что не хотят причинять нам зла, потому что любят нас, но, если мы не будем крутить педали быстрее, им придется нас переехать.

Джон нагнулся и поцеловал ее в лоб.

– Классический кошмар.

– Это было очень страшно. Я им говорила: «Вы наши дети, вы должны любить нас. Нельзя давить собственных родителей».

– А они? Что они говорили?

– Они смеялись.

– Спи и ни о чем не думай, – нежно сказал Джон.

Он снял одежду, надел халат, прошел в ванную и почистил зубы.

Потом вытащил из своей тумбочки фонарик, потушил настольную лампу и, стараясь не издавать ни звука, спустился по лестнице в кабинет.

Там, при свете фонарика, он расстелил на маленьком диванчике спальный мешок, который заранее достал из гардероба, забрался в него и попытался устроиться поудобнее.

В пять утра, после нескольких часов беспокойной дремоты, Джон сдался. Все его тело затекло. Он вылез из спального мешка и отправился наверх, в кровать.

Апостол был счастлив. Страх в голосе грешницы доставил ему немалое удовольствие. Да не завидует сердце твое грешникам, но да пребудет оно во все дни в страхе Господнем (Притч., 23: 17).

Ее ужас окрылял и пьянил его. Он чувствовал свою силу и мощь, и это было так приятно, что он еле сдержался, чтобы не набрать ее номер еще раз, не продлить наслаждение. Но это было бы жадностью, а жадность – грех. Господь был милостив к нему и позволил узнать, где живут грешники, и нужно быть благодарным Ему, а не потакать своим удовольствиям.

Все еще ощущая легкое головокружение от счастья, он уселся за письменный стол, включил ноутбук и вышел в Интернет. Потом открыл в Google «планета Земля». Перед ним расстилалась вся планета.

Он вбил в поисковую строку слово «Суссекс» и нажал ввод. Потом увеличил изображение. Теперь весь экран занимала карта Суссекса и близлежащих графств. Где-то здесь жили грешники. Он стал жадно читать названия.

Вортинг. Брайтон. Льюис. Истборн.

Он никогда не был в Англии. Кажется, в Америке есть какой-то Брайтон, припомнил он. Брайтон-Бич. Но все остальные имена были ему незнакомы. Это место, Суссекс, эти города и их названия представлялись ему яркими и как будто выпуклыми; казалось, они навсегда отпечатываются у него в сердце.

Кейборн, набрал он.

Кейборн! Он произнес название вслух, словно пробовал его на вкус. И повторил снова. Кейборн. Оно звучало как сладчайшая на свете музыка.

Он еще раз увеличил изображение, так что можно было различить маленькие домики. Один из них принадлежал Джону и Наоми Клаэссон. Он ввел почтовый код, и дома приблизились и стали крупнее.

Он издал победный вопль и тут же устыдился. Это плохо. Нельзя позволять себе увлекаться, нельзя радоваться прежде времени. Нужно сдерживать эмоции. Ликовать он будет потом.

Сеявшие со слезами будут пожинать с радостью (Псалом 125).

Но маленькое, совсем маленькое удовольствие – это ведь не грех? Здесь, в маленькой квартирке-студии, что нашел для него Господь, в малоэтажном доме на окраине Рочестера, Нью-Йорк, где жили в основном тихие старики, не интересующиеся ничем, кроме самих себя, Таймон Корт чувствовал чистую, незамутненную радость.

Божественную радость.

Прошло уже много времени с того дня, как он спустился с горы в Колорадо сюда, вниз, в сточные канавы. Два с половиной года назад он впервые отправился в то интернет-кафе в Боулдере, Колорадо, чтобы получить инструкции, посланные ему. Имена первых грешников и их отродий, которых он должен был уничтожить.

Теперь ему оставалось пройти последнюю ступень в Обряде Великого Посвящения. Еще одна ступень – и он станет настоящим Апостолом, и Господь даст ему в награду прекрасную, любящую Лару, которая терпеливо ждет его вот уже два с половиной года. И будет ждать столько, сколько потребуется. А потом они станут жить в раю, под сенью десницы Господней.

Прошло много дней, но все равно время словно стояло на месте. Он носил такую же прическу – почти обритая под ноль голова. Такую же одежду, самую простую, – свободная белая футболка, серые штаны и пластиковые сандалии. Так одевались все Апостолы. Он молился, читал Библию, ел скромную пищу и повторял про себя Сорок Трактатов.

Для тех случаев, когда нужно было вступать в контакт с людьми, у него имелся строгий костюм, сорочка, галстук и черные туфли. Кроме одежды, Библии и мощного ноутбука, никакого другого имущества у него не было. Через ноутбук он поддерживал связь с Мастером. И получал сведения о том, как продвигается Великая Миссия Спасения.

Вся эта сложная начинка внутри компьютера давала ему силу. Поистине эту машину создал сам Господь. Господь понимал, что человеку нужно орудие для борьбы с Сатаной.

И приготовлю против тебя истребителей, каждого со своими орудиями, и срубят лучшие кедры твои и бросят в огонь (Иер., 22: 7).

Англия была родиной Наоми Клаэссон. В Англии грешники начали свою совместную жизнь. Там они ее и закончат!

В графстве Суссекс. В селении Кейборн.

В том самом доме, на который он сейчас смотрит.

Таймон Корт упал на колени и сложил руки в молитве. Слезы радости бежали у него по лицу.

Благодарю Тебя, Господи, за то, что указал мне их дом.

Он обращает князей в ничто, делает чем-то пустым судей земли. Едва они посажены, едва посеяны, едва укоренился в земле ствол их, и как только Он дохнул на них, они высохли, и вихрь унес их, как солому (Ис., 40: 23, 24).

Джон стоял посередине; чехол от фотоаппарата болтался у него на груди. Люк, в теплой куртке с капюшоном, был слева; Фиби, в шерстяном пальто, – справа. Позади них два гиббона с воплями метались по клетке.

Джон взял детей за руки. Оба были в теплых перчатках и замотаны в шарфы. Дул пронизывающий ноябрьский ветер, с неба сыпалась жесткая ледяная крупка. В воздухе стоял крепкий запах навоза, соломы и корма для животных, к нему примешивались ароматы жареного лука и гамбургеров.

Наоми подняла фотоаппарат. Ее волосы выбивались из-под шапочки с помпоном и лезли в глаза.

– И… улыбнулись! Люк, Фиби, Джон, все хором сказали «сыыыыр»!

В видоискателе она видела их лица. Джон широко улыбнулся. Люк и Фиби немного помедлили, потом одновременно произнесли что-то и, к удивлению и восторгу Наоми, вдруг тоже расплылись в улыбке. Она нажала на кнопку и опустила фотоаппарат.

– Не уверена, что получилось. По-моему, нужного звука не было.

– Попробуй еще раз, милая.

– Хорошо. Итак, еще раз. Все готовы?

Обычно вид зверей, запертых в клетках, действовал на нее угнетающе, но сегодня, несмотря на обстановку и ужасную погоду, Наоми чувствовала себя необыкновенно счастливой. Дети на самом деле улыбались в камеру! Это будет первый снимок, на котором они улыбаются!

Она снова навела на них фотоаппарат, выставила фокус и еще раз нажала на кнопку. Потом передала фотоаппарат Джону.

Он показал изображение Люку и Фиби.

– Видите этих двоих ребятишек? – спросил он. – Кто это?

Люк бросил на экран беглый взгляд; Фиби отвернулась. Обезьяны явно интересовали ее больше.

– Видишь, Люк? – опять спросил Джон.

Люк недоумевающе посмотрел на него. Ну да, фото, я вижу. Что тут такого? – казалось, говорил его взгляд.

– Теперь давай ты, милая. А я вас сфотографирую.

– Давай найдем другой фон, – предложила Наоми.

– Ладно.

Люк и Фиби освободили руки и двинулись обратно к клетке с гиббонами.

– Не подходите слишком близко, мои хорошие, – обеспокоенно вскрикнула Наоми. Она догнала их и положила руки им на плечи. Люк и Фиби, хихикая, стояли перед клеткой. Они обменялись какими-то словами, но Наоми не смогла ничего разобрать. Кажется, они снова говорили на своем зашифрованном языке.

Через пару минут дети начали вертеться, и она почувствовала, что интерес к обезьянам ослабевает.

– Ну, что мы посмотрим теперь?

– Как насчет сов? – вставил Джон. – Мы иногда слышим, как они кричат по ночам. Хотите увидеть, как выглядят совы?

И Люк, и Фиби с готовностью кивнули. Джон поймал взгляд Наоми, и они улыбнулись друг другу.

Джон взял детей за руки. Маленькие, хрупкие ладошки. Ветер продувал его насквозь, но он едва замечал это – так тепло и светло было у него на душе. Наконец он чувствовал связь со своими детьми. О боже, неужели? Они отзывались, реагировали; им нравился зоопарк, нравились животные. Казалось, они выбрались из своего странного кокона.

Они направились к домику с птицами. Проходя мимо сурикатов, Люк и Фиби необыкновенно оживились и стали тянуть их к клетке. Они подошли поближе. Наоми прищурилась.

– «Когда остальные члены семьи копаются в земле, загорают или играют, один сурикат обязательно остается на страже», – прочитала она и повернулась к детям: – Видите вон того зверька? Он как раз смотрит на нас. Он стоит на страже.

Люк хихикнул. Фиби тоже хихикнула и показала на клетку пальцем:

– Суикат!

– Сурикат! – поправила Наоми.

– Суикат! – не согласилась Фиби.

– Суикат! – крикнул Люк.

Они посмотрели сов, потом надолго задержались возле клетки с ленивцем. Он висел на ветке вниз головой и спал.

– Ты бы хотел уметь так висеть, Люк?

Фиби опять засмеялась, сказала что-то Люку, и он засмеялся вслед за ней.

Джон и Наоми снова переглянулись. Отлично! Невероятно! Просто невероятно! Может, мы зря переживаем?

Они вышли наружу, посмотрели лам, потом верблюдов, потом медведей, потом пошли в домик с насекомыми. В стеклянном аквариуме сидела пара огромных тарантулов. Люк и Фиби сделали шаг вперед и тут же отпрянули, крепко сжав руки Джона.

– Не слишком нравятся, да? Мне тоже.

– А уж мне тем более, – вздрогнув, сказала Наоми.

Они двинулись дальше. Возле аквариума с огромным африканскими шершнями Джон остановился и присел рядом с Люком на корточки.

– А как тебе жуки? Всякие ползучие штуки? – прошептал он. – Посмотри-ка на этих шершней – они даже больше, чем тот, которого ты убил прошлым летом. Помнишь?

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Потом Люк отвел взгляд, словно избегая ответа.

– Ну что, ребята? Проголодались? Хотите что-нибудь съесть? Может, по мороженому? Или пойдем на аттракционы? Или хотите покататься верхом?

Дата добавления: 2015-07-12