Е. П. Ростопчина — А. Дюма. Великим постом Мишель был мастер делать из талого снегу человеческие фигуры в

Великим постом Мишель был мастер делать из талого снегу человеческие фигуры в колоссальном виде; вообще он был счастливо одарен способностями к искусствам; уже тогда (в раннем детстве. — Е. Г.) рисовал акварелью довольно порядочно и лепил из крашеного воску целые картины; охоту за зайцем с борзыми, которую раз всего нам пришлось видеть, вылепил очень удачно также переход через Граник и сражение при Арбеллах, со слонами, колесницами, украшенными стеклярусом, и косами фольги.

А. П. Шан-Гирей. С. 736

Михаил Юрьевич любил устраивать кулачные бои между мальчишек села Тархан и победителей, нередко с разбитыми до крови носами, всегда щедро оделял сладкими пряниками, что главным образом и послужило темой для «Песни про купца Калашникова».

...В праздничные дни Михаил Юрьевич ставил бочку с водкой, и крестьяне села Тархан разделялись на две половины, наподобие двух враждебных армий, дрались на кулачки, стена на стену, а в это время, как современники передают, «и у Михаила Юрьевича рубашка тряслась», и он был не прочь принять участие в этой свалке, но дворянское звание и правила приличий только от этого удерживали; победители пили водку из этой бочки, побежденные же расходились по домам, и Михаил Юрьевич при этом всегда от души хохотал.

П. К. Шугаев. С. 502

В числе лиц, посещавших изредка наш дом, была Арсеньева, бабушка поэта Лермонтова (приходившаяся нам сродни), которая всегда привозила к нам своего внука, когда приезжала из деревни на несколько дней в Москву. Приезды эти были весьма редки, но я все-таки помню, как старушка Арсеньева, обожавшая своего внука, жаловалась постоянно на него моей матери. Действительно, судя по рассказам, этот внучек-баловень, пользуясь безграничной любовью своей бабушки, с малых лет уже превращался в домашнего тирана. Не хотел никого слушаться, трунил над всеми, даже над своей бабушкой, и пренебрегал наставлениями и советами лиц, заботившихся о его воспитании.

И. А. Арсеньев. Слово живое о живых //

Исторический вестник. 1887. Т. 2. С. 353

Окруженный заботами и ласками, мальчик рос баловнем среди женского элемента.

П. А. Висковатов. С. 42

Когда Мишенька стал подрастать и приближаться к юношескому возрасту, то бабушка стала держать в доме горничных, особенно молоденьких и красивых, чтобы Мишеньке не было скучно. Иногда некоторые из них были в интересном положении, и тогда бабушка, узнав об этом, спешила выдавать их замуж за своих же крепостных крестьян по ее выбору. Иногда бабушка делалась жестокою и неумолимою к провинившимся девушкам, отправляла их на тяжелые работы, или выдавала замуж за самых плохих женихов, или даже совсем продавала кому-либо из помещиков... Все это шестьдесят-семьдесят лет тому назад, в блаженные времена крепостного права, было весьма обычным явлением...

П. К. Шугаев. С. 504

Весьма показательна роль бабушки Лермонтова в составлении этих крестьянских брачных пар в Тарханах. В этом нам могут помочь старые метрические и исповедальные книги, содержащие записи о рождаемости, смертности и бракосочетаниях прихожан, а также списки бывших у исповеди господ и крестьян.

Смысловая расшифровка этих лаконичных и на первый взгляд малозначительных строк раскрывает трагичную в своей обыденности жизнь крепостных людей, циничный в своей сущности характер отношения помещицы к их человеческой природе и к одному из самых интимных ее проявлений — созданию семьи.

Невозможно не заметить, например, когда просматриваешь эти поблекшие записи, очень юный возраст идущих под венец крестьянских парней и девушек. Порой это еще даже не молодые люди, а подростки, почти дети. Так, в «Метрической книге бывших у исповеди в 1810 — 1827 годах» на странице, заполненной в 1825 году, читаем: «Олимп Осипов — 40 лет, у него дети: Иван — 19 лет, Марфа — 14 лет, Яков — 9 лет, Михаил — 5 лет. У Ивана жена Наталья Арефьева — 13 лет». В этой семье сноха Наталья оказалась моложе заловки — девушки Марфы. Но недолго и Марфе пришлось гулять незамужней: в следующем году и она уже оказалась под венцом.

За 15-летнего Филиппа Григорьева отдали в 1817 году 14-летнюю Ирину Степанову; семейная жизнь Антона Степанова и Елены Тимофеевой началась, когда обоим было по 14 (1815); Пелагею Федорову повели под венец в 13-летнем возрасте (1820); судьбы Елизаветы Степановой и Степаниды Ивановой оказались еще суровей: первая в 15 лет (1820), а вторая в 14 (1820) были уже солдатки.

...Один из наиболее диких случаев помещичьего произвола в Тарханах зафиксирован в 1816 году, когда по указанию Арсеньевой были повенчаны «отрок Иван Андреев с женкой сосланного на новопоселенье Ивана Терентьева Евдокией Леонтьевой». Одним махом разорвала госпожа супружеские узы, скрепленные «навечно» церковью, и создала новые. При этом ее не смутило и не остановило, что на руках Евдокии был грудной ребенок, у которого был жив отец.

А. Семченко, П. Фролов. С. 132

Глубоко подавленная смертью дочери, Елизавета Алексеевна перенесла на внука всю свою любовь и приязнь. Она видела в нем средоточие всего, что было отнято судьбой в лице ее мужа и потом дочери. Этот внук носил имя своего деда; умирающая дочь поручила ей беречь его детство. Кроме Миши у нее никого не оставалось на свете. Она с ним старалась не расставаться; он спал в ее комнате, она наблюдала за каждым его шагом, страшилась малейшего нездоровья. Рожденный от слабой матери, ребенок был не из крепких. Если случалось ему занемогать, то в «деловой» дворовые девушки освобождались от работ и им приказывалось молиться Богу об исцелении молодого барина.

П. А. Висковатов. С. 40

Елизавета Алексеевна пережила отца, нескольких братьев, мужа, дочь и внука. По словам Висковатого, она «выплакала свои старые очи», когда Лермонтов был убит. Арсеньева умерла в 1845 году 85-летней старухой.

П. Е. Щеголев. Книга о Лермонтове. Вып. 1. Л.: Прибой, 1929. С 20

Дата добавления: 2015-07-12