|
Читайте также: |
► День 1, <A>, комната [Кадзуки Хосино]
Первым, что я увидел, был бетонный потолок и свисающая с него лампочка без плафона. Я подскочил от удивления – что за незнакомое место?
– …Что это за комната?
Борясь с все усиливающимся замешательством, я начал шарить в памяти, чтобы понять, как я здесь очутился.
Я должен был спать на нижней койке, как всегда. Не помню, чтобы я потом куда-то уходил. И вообще, по-моему, ни в каком другом месте я не был, ни с кем не встречался.
Я осмотрел комнату, изучил содержимое джутовой сумки, потом зеленый медведь по имени Нойтан, появившийся из ниоткуда со своим «доброе – утро», сообщил мне, что это – игра на выживание.
Это все проделки «шкатулки».
А значит – Мария здесь.
► День 1, <B>, большая комната
Вид перед глазами сменился мгновенно.
Сперва все стало белым. Неестественно белым; чувство возникло почти такое, как если бы я оказался в свежепостроенной, пустой больнице, где нет пока что ни единого врача, медсестры и пациента.
Я взглянул на человека, стоящего рядом со мной.
– … Дайя.
– Сколько лет, сколько зим, Кадзу.
Пропадавший где-то Дайя поздоровался абсолютно буднично, словно мы встретились в школе после летних каникул.
Не обращая внимания на мое замешательство, он продолжил:
– Скажи мне спасибо, Кадзу! Я только что тебя спас.
– Спас?
Дайя ткнул большим пальцем в сторону девушки с умеренно длинными волосами.
– Вот эта девица собиралась уронить тебя на пол и приставить тебе к горлу нож!
– Э!..
Я вытаращился на нее. Зеленый медведь сказал, конечно, что мы будем драться не на жизнь, а на смерть, но неужели оно уже началось?..
– Эй, Омине-кун! Если ты будешь так выражаться, он все неправильно поймет! – запротестовала она. Где-то я ее голос уже слышал.
– Неправильно поймет? Но разве я сказал хоть слово неправды?
– Заткнись. Ежу ясно, что у тебя плохие намерения. Я просто решила, что есть меры, которые необходимо принять.
Я вспомнил: этот голос я часто слышал в школе, он делал объявления. Стало быть, она – председатель студсовета.
– О, необходимые меры? Мне, в общем-то, без разницы, но если ты будешь продолжать в том же духе, то тебе попросту не будут доверять, так что тебе же хуже будет, ты в курсе? Если тебе страшно, просто будь честной сама с собой и дрожи!
Похоже, слова Дайи Преда немного удивили.
– …Ну да. Притворяться крутой – моя вредная привычка.
Она действительно боится, хотя и выглядит такой собранной?.. Эмм, это шутка была, да?
– На случай если тебе нужен пример, как выразить страх, глянь вон туда, та девочка, которая за тебя цепляется, – просто идеальный пример!
При этих словах черноволосая девушка, стоящая рядом с Предом, сжалась настолько сильно, что на нее даже смотреть было печально. Пред ласково погладила ее по голове.
– Не бойся.
…Она действительно белая как мел. Не слишком ли она напугана, если учесть, что ничего еще не случилось?
Но… это выглядит довольно мило.
Я прекрасно сознавал, что думать так – опрометчиво, что мое чувство опасности не работает в полной мере; но во мне проснулся инстинкт защитника, я словно наблюдал за маленьким зверьком.
Марии такого обаяния явно недостает…
– Кадзуки.
– …Угг!
К-конечно. Я должен был знать, что Мария тоже здесь; я был неосторожен.
– И что означает этот странный возглас?
– Ни-ничего, Мария.
Я отвернулся, чтобы избежать ее подозрительного взгляда.
– Мм, ладно, проехали… Ты отдаешь себе отчет, в каком мы сейчас положении? Я просто в шоке, как ты можешь быть таким спокойным…
– П-прости.
– Сейчас не время терять голову из-за девчонок.
– …
Стало быть, она все-таки заметила, что я был самую малость очарован той черноволосой.
Пока я молча стоял, отведя глаза, Мария сняла с ноги туфлю и прижала ее подошвой к моему лицу. Эмм, это больно и в то же время довольно-таки неприятно.
Держа подошву туфли у моего лица, Мария прошептала мне в ухо:
– Ты ведь понимаешь, что это все работа «шкатулки», верно?..
…Ааа, ну да.
Такая ситуация возможна только внутри «шкатулки». То есть – это все проделки Дайи.
И тем не менее он ведет себя так, словно ни о какой «шкатулке» знать не знает.
– Доброе утро. …О, да здесь аж целых три горячих цыпочки! Везет мне!
Появился шестой участник, теперь людей здесь столько же, сколько стульев.
Вот и собрались игроки, которые будут «убивать друг друга», как заверял Нойтан.
Я по-прежнему не вполне поспевал за ходом разговора, но, как предложил появившийся последним каштанововолосый школьник, мы решили сперва познакомиться.
Каштанововолосого звали Кодаем Камиути. Девушка, собиравшаяся приставить к моей шее нож, оказалась председателем студсовета Ирохой Синдо. И, наконец, черноволосую девушку звали…
– …Меня зовут Юри Янаги.
Едва я услышал имя, мои мысли остановились.
– …Э? Эммм, я, я сказала что-то странное?
– Н-ничего особенного! Просто я знаю одного человека, у которого такая же фамилия.
Я лихорадочно замахал руками; она пораженно смотрела на меня.
– Можно спросить, а кто был этот знакомый?
– Э, эээ…
Я попытался вспомнить, кто же это был…
– …Ах.
Вдруг у меня в голове опять всплыли те слова Дайи, что он сказал в школьной столовке.
«Ты хочешь стремиться к чему-то. Пфф, даже если я приму это утверждение, остается еще один вопрос. Почему ты таким стал?»
Вот оно что. Та неясная, как в тумане, фигура – это была…
– …Одноклассница в средней школе.
«Нана Янаги»
Едва вспомнив ее имя, я отчаянно замотал головой. Не хочу помнить ее. Лучше бы она осталась забытой.
«Янаги-сан», моя первая любовь.
– О, одноклассница? Может, тогда ты и ко мне подобрее будешь?
И Юри-сан – звать ее Янаги-сан не буду, это меня будет сбивать – склонила голову чуть набок.
– Э? А, это, ну да… Рад познакомиться.
– Взаимно, – мило улыбнулась Юри-сан. И вновь я заметил, какая она очаровательная.
– И что за радостная физиономия, Кадзуки.
Я поспешно обернулся; Мария смотрела на меня из-под полуприкрытых век.
– Я, я вовсе не делаю радостную физиономию…
– Делаешь, делаешь. У тебя на лице написано, что ты счастлив поболтать с красивой девушкой. Что за глупая рожа…
– Но, но ты ведь тоже красивая девушка, правда?
– …С чего вдруг такая лесть? Не думай, что я на это куплюсь!
Тут Юри-сан вмешалась в наш разговор.
– Э-эмм… Вовсе я не красивая, правда…
– Совершенно неправда. Знаешь, по-моему, ты очень красивая!
– Я, я…
Юри-сан залилась краской, словно пион. Я молча наблюдал, не понимая, что означает эта ее реакция, как вдруг что-то ударило меня по затылку.
– Айй!
Обернувшись, я увидел Камиути-куна; тот разглядывал свой кулак.
–???
– Не, это, наверно, случайно вышло, но почему-то я вдруг стрррашно разозлился. Извиняюсь!
Я обхватил голову в полном недоумении; Мария вздохнула.
– Да уж, этот пустоголовый бабник умеет снять напряжение.
– …Злюка.
– В общем, ладно. Тем проще будет говорить. Перейду к главному вопросу.
С этими словами Мария мрачно уставилась на Дайю.
– Что все это значит, Дайя Омине?
Всеобщего спокойствия как не бывало.
Все взгляды немедленно обратились на Дайю. Он, однако, не выказал ни малейшей озабоченности тем, что его обвиняют; напротив, он вызывающе ухмыльнулся.
– …Э?
Юри-сан, явно не поспевавшая за происходящим, прошептала:
– Омине-сан… вызвал все это?..
– То, что я собираюсь сказать, может звучать абсурдно, но, пожалуйста, прошу вас мне поверить.
На этот раз Юри-сан от удивления лишь замигала. Зато заговорила Пред.
– Аа… Отонаси-сан, прости, но мы сами решим, верим мы тебе или нет! Ты не можешь просто взять и заставить нас, сказав «поверьте мне»!
– Ты права. Но я должна была попросить вас. Это такая тема, что я должна попросить вас поверить мне заранее.
Поджав губы, Пред кивнула.
– Понятно.
– Так, посмотрим, для начала надо объяснить, что такое «шкатулка». Итак, «шкатулки» – это…
И Мария принялась рассказывать про «шкатулки».
Что «шкатулки» – это такие штуки, которые исполняют «желания». Что именно из-за них мы угодили в такой переплет. Что трое из нас знают про «шкатулки». И, наконец, что «владелец» этой «Игры бездельников» – Дайя Омине.
Они все слушали с серьезными лицами.
– …Мда, звучит как бред какой-то.
Пред сидела, нахмурив брови, – она так сидела все время, пока Мария говорила.
– С другой стороны, хоть эта история со «шкатулками» и бредова, но и наша ситуация сейчас бредова не менее. Я бы сказала – настолько бредова, что начинаешь думать, что подобные вещи правда могут существовать.
– Значит, ты нам веришь?
Услышав мой вопрос, Пред (судя по всему, по привычке) поджала губы. Затем ответила:
– …Нет, всего лишь «могут существовать». В смысле, если бы бредовые объяснения всех устраивали только лишь потому, что мы в бредовой ситуации, я могла бы напридумывать что угодно, так?
– Ну да…
Я повесил голову; Пред же почесала в затылке и продолжила:
– …Да, но если бы вы действительно пытались нас обмануть, вы бы придумали какую-нибудь более реалистичную ложь. Более того, вы без раздумья ответили на все наши вопросы и даже сами указали на сомнительные места. Так что я бы сказала… ммм, пятьдесят на пятьдесят. …Как ты считаешь, Камиути-кун?
– Мне трудновато поверить в это, – не раздумывая, возразил Камиути-кун. – Дело не только в том, что они сказали; очень подозрительно, как они спелись. Я что хочу сказать: ведь они же с самого начала знают друг друга?
– Но, но у нас не было времени обо всем договориться заранее! – рефлекторно возразил я.
– Может быть. Но ведь может быть и такое, что ты как-то успел подстроиться под Мари-ти, потому что вы с ней уже знакомы? А в худшем случае вообще возможно, что вы втроем это всё затеяли, разве нет?
– Нет!
– Хосино-семпай, пожалуйста, не сердись. Я просто хочу сказать, что мы не можем так прямо взять и поверить в вашу историю, потому что вы, похоже, с самого начала скорешились.
– Тут есть разумное зерно, – кивнула Пред. – А ты что думаешь, Юри?
– …Эммм, я извиняюсь, но… я не могу заставить себя поверить в то, что существуют такие «шкатулки». Извините.
По-моему, она говорила так нерешительно не потому, что сомневалась в собственном мнении, а просто она не привыкла открыто возражать.
– О, Юри-тян, ты согласилась со мной, потому что хотела сделать мне приятное, да?
– Э?.. Д-да нет же…
– У-хи-хи, вся так покраснела из-за безобидной шутки, какая же ты миленькая!
Пред вмешалась, словно стремясь вступиться за еще сильнее покрасневшую Юри-сан.
– Ладно, ладно, нечего тут с Юри заигрывать.
– Пред, ты небось ревнуешь к Юри-тян, потому что за тобой никто не приударяет?
– Я даже за «приударить» не считаю, если это делает кто-то вроде тебя.
– Уаа! Как грубо! У меня вообще-то много фанаток!
Пред вздохнула, давая понять, что эта тема ей надоела, и вернулась к главному.
– Пока что давайте вопрос со «шкатулками» отложим, хорошо? Юри и Камиути-кун, пожалуйста, не выбрасывайте эту историю из головы как абсолютно бредовую. Так мы сможем впоследствии более объективно решить, верим мы в нее или нет.
Две головы послушно кивнули.
– Ну что ж, тоже результат, – сказала Мария, но лицо ее, вопреки словам, было недовольным и кислым.
– …Пред, что нам сделать, чтобы вы нам поверили?..
На мой заданный нервным тоном вопрос Пред ответила не раздумывая:
– Покажите своими делами, что вам можно доверять. Мы, может, и не поверим в вашу историю про «шкатулки», но, по крайней мере, прислушаемся к вашим предложениям, как можно разрешить нашу ситуацию.
Однако это гораздо легче сказать, чем сделать.
– Эмм, а как конкретно мы –
Но тут меня перебили.
«Йя-йя-йя – похоже – вы – говорите – о чем-то – нехорошем. – Но я – вам – расскажу – о такой – суровой – реальности – что – все – остальные – вопросы – отпадут!»
«Хорошо – я – желаю – вам – успешного – сражения! – Не надо – только – заканчивать – игру – чем-нибудь – скучным – вроде – общего – превращения – в мумии – хорошо?»
Нойтан исчез с монитора, после того как объяснил нам правила «Битвы за трон».
– Слушай, Отонаси-сан.
После не очень-то приятного рассказа Нойтана мнение Преда чуть поменялось.
– Если ты говорила правду, мы можем выжить в «Битве за трон» как-то по-другому, не выигрывая ее, верно?
– Именно.
Пред все-таки приняла мощное заявление Марии всерьез.
…Возможно, она поверит нам быстрее, чем мы думали.
Я что хочу сказать: Пред – да нет, и остальные тоже – никто не хочет участвовать в этой игре со смертью. А если они будут колебаться, то, когда лимит времени подойдет близко, кто-нибудь может потерять самообладание. И это будет означать начало игры. Они хотят принять меры прежде, чем это произойдет.
А значит, если им показать другое решение, они захотят им воспользоваться.
– Мне рассказать конкретнее?
И Мария может показать им другое решение.
– …Ладно, попробую выслушать. Итак, что нам делать?
– Если мы извлечем «шкатулку» из Омине, мы свободны.
После этих слов все взгляды сошлись на Дайе. Тот лишь громко цокнул языком.
– Послушай, Омине-кун, не желаешь ли ты что-нибудь возразить на слова Отонаси-сан?
Словно отталкивая ее, Дайя молча отвернулся в сторону.
– …Вообще-то я должен согласиться, Омине-семпай подозрительный.
Камиути-кун произнес эти слова довольно-таки прохладным тоном; похоже, он начал злиться. Затем, повернувшись, он улыбнулся Юри-сан.
– Ты ведь тоже так считаешь, да, Юри-тян?
– Э?!
От столь неожиданного обращения к ней Юри-сан распахнула глаза.
– Э-это… ну, в общем… – забормотала она; однако, судя по тем взглядам, что она кидала на Дайю, она, похоже, действительно была согласна с Камиути-куном.
Атмосфера в комнате стала совершенно не в пользу Дайи.
– Хаа… – с силой выдохнул Дайя. – Одни идиоты здесь, которых можно легко завести куда угодно, как барашков…
Но даже это оскорбление не изменило общего настроения.
– Может, возразишь что-то, прежде чем называть других идиотами? – спокойно произнесла Пред. Дайя сделал очень удивленное лицо, затем презрительно рассмеялся.
– …И что? Что это за странный смех?
– Просто подумалось: как легко вас всех было бы перебить, если вы так готовы верить всему подряд. Ребят, вы правда лучшие ученики? Ведь нет же, верно?
– Возражай уже по сути, кончай говорить загадками!
– Прости, но с этим я подожду до конца [Тайных встреч].
– Хаа? Да что ты говоришь? То есть ты просишь нас, чтобы мы дали тебе время продумать защиту, да?
– Я не знаю еще, что мне делать и думать! И хочу кое с кем на этот счет посоветоваться.
– Я не против, но так ты выглядишь еще более подозрительно, понял?
Дайя промолчал.
► День 1, <C>, комната [Кадзуки Хосино]
«Ваш [класс]: [Революционер]»
Какое-то время я просто стоял, молча глядя на эти слова.
– …Э?
Я – [Революционер]? Самый опасный [класс] в игре, [Революционер]?..
Если «Битва за трон» начнется, я, вне всяких сомнений, стану мишенью номер один. Очевидно же, что я опасен, раз могу убивать по собственной воле.
…Нет, давайте думать под другим углом.
Раз я [Революционер], значит, на меня точно не будет [Покушения]. Если так посмотреть, мое положение на удивление безопасное.
И это еще не все. Если кто-то и начнет «Битву за трон», то, скорее всего, именно [Революционер]. А поскольку [Революционер] – я, значит, я могу не дать игре начаться.
А значит, наше положение стало безопаснее. Ура.
Заверив себя в этом, я сделал глубокий вдох, чтобы унять бешено колотящееся сердце.
«Йя-йя-йя – Кадзуки-кун – пора – на [Тайную встречу]!»
– ИИИ!
Этот талисман всегда появляется в самый неподходящий момент. Я никак не мог вытряхнуть из головы мысль, что он это делает нарочно.
Выслушав объяснение Нойтана о [Тайных встречах], я, естественно, выбрал Марию.
| [Ироха Синдо] | → | [Кодай Камиути] | 15:40-16:10 |
| [Юри Янаги] | → | [Ироха Синдо] | 16:20-16:50 |
| [Дайя Омине] | → | [Кадзуки Хосино] | 15:40-16:10 |
| [Кадзуки Хосино] | → | [Мария Отонаси] | 15:00-15:30 |
| [Кодай Камиути] | → | [Юри Янаги] | 15:00-15:30 |
| [Мария Отонаси] | → | [Дайя Омине] | 16:20-16:50 |
– …Дайя выбрал меня?
Это что, он со мной собирался советоваться?
…Черт с ним, моя встреча с Марией будет раньше.
► День 1, <C>, [Тайная встреча] с [Марией Отонаси], комната [Марии Отонаси]
– Возможно, нам повезло сильней, чем мы думаем, – неожиданно сказала Мария.
– …Почему?
– Потому что нам удалось рассказать им про «шкатулку».
– …Э? А что, могло случиться так, что нам бы не удалось?
– Вполне. Если бы мы рассказали уже после объяснения игры, они наверняка подумали бы, что мы просто хотим их обдурить и выиграть. Нам удалось им рассказать ровно потому, что они все еще могли нормально это обдумать.
Да, такое было вполне возможно.
– Благодаря этому у нас появился шанс выиграть. Когда время начнет подходить к концу, у других не останется выбора, кроме как поверить нам, потому что только мы знаем, как отсюда выбраться. Омине, скорей всего, будет сопротивляться, как сейчас, но посмотри только на его характер. Никто ему не поверит.
Думаю, так и есть. Если бы мне предстояло решить со стороны, кто прав в споре между нами и Дайей, то – прости, Дайя, но я выбрал бы не тебя.
– …Мария.
– Да?
– А Дайя точно «владелец» этой «шкатулки»?
Мария подняла бровь.
– Только он может быть, учитывая ситуацию, или ты не согласен?
– Но разве не Дайя слегка остудил обстановку, когда остановил Преда? Этим он дал нам возможность серьезно поговорить о «шкатулке». Стал бы он это делать, если бы собирался начать «Битву за трон»?
– …В общем, да. Но я сомневаюсь, что он настолько все продумал. А может, это был план, чтобы сбить нас с толку?
– Хммм.
– В общем, это странно, конечно, но Омине ведь сам сказал нам, что он «владелец». Нужно ли еще более надежное доказательство?
– …Наверно, ты права.
– Раз ты согласен, давай приведем в порядок наши мысли. Наша цель – забрать «шкатулку» у Омине. Чтобы этого добиться, мы должны его убедить. Но, конечно, так просто он ни за что не согласится.
Я молча кивнул. Да, это главная проблема.
– На то, чтобы уговорить Омине, нужно будет время. А чтобы быть уверенными, что оно у нас есть, мы должны не допустить начала «Битвы за трон» – любой ценой.
– И что именно мы должны сделать?
– Синдо правильно сказала, мы должны сделать так, чтобы все друг другу доверяли. Значит, лучше всего будет, если игроки, которые могут убивать, раскроются, в первую очередь [Революционер]…
– А, кстати, это я.
– ПРАВДА?!
– Угу.
От возгласа Марии я даже вздрогнул слегка.
– Это же здорово. Ведь это значит, что [Революционер] не допустит ошибки и не убьет кого-то из-за недоверия. Кроме того, если мы выберем подходящий момент и раскроемся, нам будут доверять гораздо больше.
…Стало быть, то, что я [Революционер], – действительно преимущество.
– Кстати, а твой [класс] какой?
– Я [Двойник].
– …Понятно.
В игре мы были бы врагами…
– У нас отличные шансы на победу. Значит… так, больше всего меня беспокоит, как бы Омине с кем-нибудь втихаря не сговорился и не заставил его воспользоваться [Колдовством]…
– У меня сейчас будет [Тайная встреча] с Дайей, так что я его много о чем смогу расспросить! …Эмм, мне надо только напомнить ему, чтобы не вздумал начать «Битву за трон», если только это вообще возможно, да?
– …Да. Но будь осторожен! Ни в коем случае нельзя позволить ему узнать, что ты [Революционер].
► День 1, <C>, [Тайная встреча] с [Дайей Омине], комната [Кадзуки Хосино]
– Я не имею ни малейших намерений играть в эту жалкую «Битву за трон».
Это было первое, что сказал мне Дайя, едва войдя в комнату.
– И почему такие удивленные глаза?
– Д-да нет, то есть…
Сам Дайя, предположительно «владелец», не желает начинать «Битву за трон» – ну и где тут логика?
– У тебя на лице написано, что ты думаешь: «Этого не может быть».
Поскольку он попал в яблочко, я промолчал.
– А разрешить твои сомнения очень просто. Я не «владелец» этой сраной «шкатулки». «Шкатулка», созданная исключительно для того, чтобы заставлять других играть в игру с убийствами? Ку-ку… это же просто полный абсурд? В ее существовании ни малейшего смысла нет.
– …Я тоже так думаю, но…
– Стало быть, ты меня решил косвенно оскорбить, утверждая, что именно мне эта «шкатулка» обязана своим существованием?
– Нет, дело не…
В общем, Дайя намекает вот на что:
Он, конечно, «владелец», да. Но вот эта «шкатулка», заставляющая нас играть в «Битву за трон», – не его.
У этой «шкатулки» другой «владелец».
– Но все-таки, что же это за «шкатулка»? Похоже, она не допускает ни малейшего вмешательства. Не вижу ни одного изъяна; похоже, ее «владелец» действительно ей овладел.
– Э?..
Почему Дайя сделал такое замечание, совершенно в стиле Марии?..
– Эй, эй, откуда такое удивление? Просто подумай для разнообразия! Отонаси может чувствовать и влезать в «шкатулки» и знает про «О», потому что она сама «владелец», так? Ну так вот, раз я тоже «владелец» – что странного, что и у меня такие же способности есть?
– Ну да…
– Что за физиономия? По мне так ты гораздо более ненормален – ты помнишь «О», хотя он должен был полностью стереться у тебя из памяти, ты в курсе?
– …Это…
– «…Неправда» – я тебя умоляю. Поскольку мы «владельцы» и мы сознательно пользуемся этой специфичностью, то мы и можем подобное. Но ты же не «владелец», так?
Возразить мне было нечего.
– …Для начала, что это за «специфичность»?
Скрестив руки на груди, Дайя задумчиво ответил:
– …Это только мое вИдение, но как только человек получает «шкатулку», он перестает быть человеком. Потому что благодаря «шкатулке» он разрезает то, что связывает его с человечеством. А когда связи исчезают, «владелец» тоже исчезает из повседневной жизни окружающих. Это и есть специфичность «владельца».
Заметив, что я недоуменно нахмурил брови, Дайя добавил:
– Человек, который поднимается над своими изначальными представлениями, становится способен «видеть» то, что раньше не мог! Я не имею в виду, что мы физически видим «шкатулки» или «О», просто, скажем так, мы становимся способны чувствовать их. Это как, например, ты узнаешь о том, что поблизости от тебя есть парикмахерская, только когда тебе нужно подстричься, хотя ходишь мимо нее каждый день.
…Неужели Дайя правда думает, что может так вот взять и раскрыть мне свои мысли?
– Так почему ты можешь «видеть» «О»?
– А мне-то откуда знать? – ответил я, чувствуя себя немного подавленно.
– …Кадзу, ты, конечно, вернул «шкатулку»; но ты, наверно, прикасался к ней, да?
Отвечать как полагается мне было лень, так что я просто кивнул.
– И сделав это, ты узнал, что такая абсурдная вещь, как «шкатулка, выполняющая любое желание», существует. Ты узнал, что границ нет. Как ты считаешь, не почувствовал ли ты в тот момент, что чуть-чуть отдалился?
Дайя вперился в меня.
– А ты смог бы ей овладеть. Именно поэтому ты стал тем, чем стал, всего лишь дотронувшись до нее.
– Я не смог бы! Я… нормальный.
– О нет, ты ни разу не нормальный. Я уже говорил тебе раньше: ты паришь. Паришь над повседневной жизнью.
– Не парю я.
– Паришь. Хуже того, эта твоя ненормальность существовала еще до того, как ты прикоснулся к «шкатулке». Твоя природа изначально такая же, как у нас, «владельцев»! Хотя нет… скорее не на «владельцев» ты похож, а на «О».
– Прекрати уже!! – проорал я. Даже мысленно не могу допустить, что я похож на столь омерзительное существо.
Несколько секунд Дайя просто смотрел на меня, не отводя глаз, потом вздохнул.
– Ну, это сейчас все равно не имеет значения. Так – я вообще-то должен был попытаться убедить тебя, что я не «владелец» этой «шкатулки».
– …Вряд ли я еще смогу тебе поверить.
– Да ладно, не надо таких поспешных выводов. Мм… а ты поверил бы, если бы я сам не позволил начаться «Битве за трон»?
– …В смысле?
– Если «Битва за трон» – действительно игра, где рулят «убийства» и «обман», то мне всего лишь надо сделать так, чтобы не было ни того, ни другого! Тогда, значит, игра не будет работать.
…Мы не желаем начала «Битвы за трон», значит, наша и его цели совпадают… да?
– Думаешь, «владелец» этой «шкатулки» хотел бы, чтобы она перестала работать?
– Не думаю… Эээ, секундочку! Это что, у тебя уже есть конкретная идея, как остановить «Битву за трон»?
– Ага.
И затем Дайя заявил:
– Найти [Революционера].
– …
У меня перехватило дыхание.
Каким-то образом я сумел не дать тревоге отразиться на моем лице. Опасно, очень опасно. Крохотная ошибочка – и он догадается, что я и есть [Революционер].
– И как ты ее сможешь остановить, если найдешь [Революционера]?
Непонятно как, но мне удалось спросить его естественным тоном. Дайя ответил мгновенно; похоже, мое поведение не вызвало у него подозрений.
– Потому что если я не дам ему совершить [Покушение], игра не начнется. Значит, все, что мне нужно, – найти [Революционера] и как следует припугнуть его, чтобы он не смог устроить [Покушение]. И цель достигнута.
При слове «припугнуть» мое сердце подскочило, но я, притворяясь спокойным, поинтересовался:
– «Чтобы он не смог», говоришь – но как?..
– Ну, есть разные способы, скажешь нет? К примеру, могу пригрозить, что расскажу всем, что он [Революционер], как только он кого-нибудь убьет. Как только его [класс] будет раскрыт, шансов на победу у него нет. А таких дураков, которые будут убивать беспричинно, здесь нету.
– Но если даже, чисто ради спора, тебе удастся найти [Революционера] и помешать ему устраивать [Покушения], то что насчет [Колдовства]?.. Разве не может получиться так, что из-за него кто-то погибнет, и это запустит игру?
– Об этом можешь не волноваться, – решительно заявил Дайя.
– Почему?
– Потому что [Колдун] – я.
…Э? Он не против так вот легко сообщить мне свой [класс]?
– П-правда? Или лапшу на уши вешаешь?
– Думаешь, я извлеку какую-то выгоду в игре от подобной лжи?
– Ну…
Какое-то время я размышлял, но в голову так ничего и не пришло.
– Я хочу выбраться из этой никчемной «шкатулки». Ради этого я должен сотрудничать с тобой и Отонаси, у меня просто нет выбора! Именно поэтому я не стал скрывать от тебя мой [класс].
– …А ты уверен, что не пожалеешь об этом? Ведь наши [классы] могут быть враждебны твоему…
– Но ведь вы двое знаете, что все можно решить, уничтожив «шкатулку», так имеют ли для вас значение эти [классы]?
…Вполне может быть, да.
– Меня вполне устроит, если вы, ребята, осознаете, что я не «владелец» этой «шкатулки»! …Основываясь на этом, хочу у тебя спросить…
И он ровным тоном спросил:
– … Ты ведь [Революционер], правда?
И по моей реакции Дайя не мог не догадаться о моем [классе]. Хотя, похоже, он и так уже был почти уверен – по моей реакции на тот, предыдущий вопрос.
Все, теперь я под контролем Дайи Омине.
Ну… это было неизбежно, похоже. Никто не смог бы удержать свой [класс] в секрете от этого типа.
► День 1, <D>, большая комната
Не исключено, что Дайя был искренен, когда говорил, что собирается не позволить «Битве за трон» начаться.
– Если вы не хотите, чтобы у нас тут началась кровавая баня, мы все должны раскрыть свои [классы].
Все-таки он высказал эту идею. Если мы раскроемся сейчас, он не сможет солгать. Более того, [класс], который он всем сообщит, – [Колдун], [класс], способный убивать.
– …К этому решению ты пришел, посоветовавшись с Хосино-куном?
Затянувшееся молчание оборвала Пред.
– Да. Я не намерен подчиняться этой игре.
– Это приятно слышать, но, знаешь ли, это не очень хорошая идея, на мой взгляд. Потому что, к примеру…
– Чисто к сведению: если кто-то выступит против моего предложения, я сделаю вывод, что этот человек хочет участвовать в «Битве за трон».
– Не присваивай себе право такие выводы делать!
– Я присваиваю право? Но, по-моему, я один могу решать, как мне расценивать те или другие поступки?
При этих словах Пред нахмурилась.
– Н-но, Ироха. По правде сказать, я собиралась то же самое предложить, знаешь?
– …Ну да, у меня сложилось такое впечатление во время нашей [Тайной встречи].
Пред повернулась к нам и спросила:
– Есть возражения? Если есть, валяйте, высказывайте.
Возражений не высказал никто. Я предполагал, что против будет Камиути-кун, потому что идея принадлежала Дайе, но он остался сидеть тихо, видимо, потому что Юри-сан согласилась.
– Ха… вот как? Ну что ж, думаю, я не могу остаться единственной, кто против, поскольку это помешает…
– Так значит, мы раскрываем наши [классы], так?
– Так, так…
После того как Пред сдалась, Дайя извлек из своей джутовой сумки блокнот и раздал каждому из нас по листку.
– Напишите здесь свой [класс]. Ручка всего одна, так что писать будем по очереди. Когда пишете, убедитесь, что никто не видит, чтобы исключить жульничество. Когда закончите писать, переверните листок. Обратно перевернем все вместе по моему сигналу.
Дайя написал первым; затем Мария, я, Пред, Юри-сан и Камиути-кун последовали его примеру. Шесть листков бумаги легли на стол.
– Итак – переворачиваем!
Каждый перевернул свой листок. Я прочел, какие [классы] были там написаны.
Мария – «Двойник».
Пред – «Король».
Юри-сан – «Принц».
Камиути-кун – «Рыцарь».
А Дайя… я ждал от него какого-то подвоха, но он написал «Колдун», как и говорил мне раньше.
– …Хосино-кун – [Революционер], хах. …Хаа, это хорошо. Я уже беспокоилась, что делать, если это окажется Камиути-кун.
– Эй, Пред, это как понимать!
– Ааа, это, в общем, как я сказала, так и понимать, да?
– Уэээ… – и Камиути-кун недовольно улыбнулся.
– Ну и как тебе, Пред-сама? Обнадеживающий результат, не правда ли?
– …В общем, да. Весьма обнадеживающий, если только не окажется каких-нибудь сюрпризов, типа того, что Хосино-кун неожиданно для всех окажется средоточием зла.
– …Что за…
Я поджал губы; Дайя же это замечание пропустил мимо ушей.
– Более того, у меня есть еще одно предложение. Я соберу ножи, которые есть у каждого из вас. Это, конечно, не предотвратит насилие на 100%. Но так будет гораздо лучше, чем если этого не сделать.
– Только не говори, что хочешь забрать все ножи себе? Если так, то я против. Слишком опасно, если ты один с оружием, а у нас его забрал, семпай.
– Пфф, ну, значит, нам надо спрятать их в чьей-то еще комнате, не в моей.
Его перебила Пред:
– По-моему, самое подходящее место – комната Юри или Хосино-куна, как считаете? Кто именно из вас, мне безразлично, так что вы между собой решите.
– Чего? – Чего?
Когда внезапно прозвучали наши имена, мы воскликнули одновременно и переглянулись.
– Аа, пожалуйста, возьмись, Хосино-сан. – Аа, нет, пожалуйста, ты возьмись, Юри-сан. – Да я не очень-то хочу… – Да я тоже… – Мне кажется, у тебя хорошо получится хранить наши ножи… – Мне было бы спокойнее, если бы этим занялась ты, Юри-сан. – Но… – Ты должна их взять, правда. – Но то же самое я могу…
– Ладно, ладно, пусть это будет Юри.
Хлопнув в ладоши, Пред прервала наш обмен любезностями и все решила сама.
– И-ирохааа…
– Тихо, решение принято! Так, ребята, к завтрашнему блоку <B> все принесите свои ножи. Юри их заберет. Договорились? Ну что, теперь ты доволен?
– Не вполне.
Пред лишь вздохнула.
– Так, так, ну и что там дальше, о Великий Император?
Пропустив сарказм Преда мимо ушей, Дайя продолжил.
– Итак, сейчас «Битва за трон» приостановилась. Однако наша цель – не только остановить ее, но и выбраться из нее. В конце концов, у нас сейчас всего лишь временное соглашение. Если обстоятельства изменятся, оно может потерять силу.
– Да, похоже, что так. И что же ты предлагаешь? У тебя есть какая-то важная информация?
– Я знаю, как выбраться из этой игры.
Не только Пред – все мы разом напряглись.
…Дайя, неужели ты…
– Надо всего лишь уничтожить «шкатулку».
В точности то, чего я боялся. Дайя признал существование «шкатулок» вслух, при всех.
В ситуации, когда он сам – главный подозреваемый.
– «Шкатулки», о которых говорила Отонаси, действительно существуют. Если вы не в силах поверить, просто думайте о «шкатулке» как о метафоре – это нечто, что засунуло нас сюда. Короче: чтобы достичь нашей цели, нам достаточно уничтожить «шкатулку». Сделать это мы можем, убив ее «владельца».
– Но не говорила ли нам Отонаси-сан что-то вроде того, что ты и есть «владелец»?
– …Эти слова я временно беру назад, – вмешалась Мария, нахмурив брови. – Омине остается подозреваемым номер один – это без изменений. Но я пришла к выводу, что пока еще слишком рано исключать другие возможности. Во-первых, такое впечатление у меня сложилось на [Тайной встрече], а во-вторых, предложения Омине, несомненно, предотвратят смерти игроков. …Так что сейчас я не могу утверждать с полной уверенностью, что он и есть «владелец».
Пред схватилась за голову, не скрывая своего замешательства из-за ответа Марии.
Ни Мария, ни я не знали, правду говорит Дайя или нет. И каковы его планы в отношении нас, тоже не знали.
Несомненным оставалось лишь то, что «Битва за трон» – творение «шкатулки».
Если только они в это поверят – уверен, «Битва за трон» не начнется. И тогда мы сможем объединиться и вместе искать реше-…
– Кончайте уже этот бред!
Мои оптимистичные мысли были грубо оборваны.
Все взгляды обратились к Камиути-куну.
– Почему ты все это так серьезно воспринимаешь, Пред? Это совершенно лишнее, правда!
– …Почему?
После ее вопроса Камиути-кун ухмыльнулся и заявил:
– Я имею в виду – ведь эти трое уже полностью спелись, скажешь нет?
И тут – я закаменел.
Привычная расслабленность исчезла с его лица. Полное отсутствие выражения – и он буквально излучал жестокость.
– Это… ловушка. Именно, ловушка. Мы ведь понятия не имеем, что за люди эти «владельцы», верно? Это значит, если мы собираемся искать «владельца», у нас не останется иного выбора, кроме как слушаться этих троих и исходя из этого искать. Ты понимаешь, что это означает?
Слабо улыбнувшись, Камиути-кун проговорил:
– Они могут – сделать так, что кто-то будет казаться «владельцем», которого мы должны убить.
Что…
Что он такое несет?..
– Мы не собираемся убивать «владельца»…
– … А ну заткнись!
Одиночный выкрик.
Одно это подействовало просто невероятно.
Только теперь я осознал: этот человек – другой. Он жил в другом мире, не в том, что я. И в его мире – существовало насилие.
Все молчали, не в силах что-либо произнести.
Длительное молчание прервал глубокий, протяжный вздох Камиути-куна. После нескольких вдохов-выдохов его лицо вновь приобрело обычное расслабленное выражение.
Но больше это его выражение лица меня не успокаивало – не так, как раньше.
– Ты ведь тоже не веришь в эти «шкатулки», да, Юри-тян?
Я услышал, как Юри-сан втянула воздух.
Он заставлял ее с собой согласиться. Отказ не принимался.
– …Я…
Заставить ее кивнуть и тем самым якобы узаконить свое неприятие нашего плана.
Такова была его цель.
Значит, если Юри-сан кивнет – всему конец.
Но она просто не сможет. Такая робкая девушка просто не сможет удержаться против него в нынешней ситуации.
Юри-сан кинула на меня короткий, полный слез взгляд, но тут же отвела глаза.
Дрожащими губами она прошептала:
– …Да, я не могу в них поверить.
Аах, вот и приехали…
Так я подумал, но –
– Но, – продолжила она, – думаю, мы, по крайней мере, можем доверять Хосино-сану. Поэтому я… не могу поверить, что он пытается заманить нас в ловушку.
Она не могла поверить.
Она ясно сказала это. Она сказала это, хотя ее трясло, хотя она боялась его, и все же она смогла противостоять воле Камиути-куна. Она защитила меня.
Затем она вся съежилась, прижав руки к груди, прерывисто дыша – похоже, последствия тех усилий, каких ей стоило собрать всю свою храбрость.
Камиути-кун, явно удивленный отказом, глядел на нее во все глаза. Затем кинул пристальный взгляд на меня. Я сглотнул – чувство такое, как у преступника перед судом.
– Ну, должен признать, Хосино-семпай и мне кажется довольно добрым человеком.
И наконец-то враждебность окончательно улетучилась с его лица.
…Нам удалось?..
Юри-сан подняла голову и повернулась ко мне. Ее напряженное лицо расслабилось, и на нем появилась улыбка.
Итак, благодаря храбрости Юри-сан нам удалось сохранить надежду на мирное разрешение нашей проблемы.
Дайя, Пред, Камиути-кун и Мария разошлись по комнатам. Я тоже собирался пройти в свою дверь, когда Юри-сан вдруг ухватила меня за руку.
– Что случилось?
Уже спрашивая, я заметил – ее руки дрожали.
– …Мне было страшно, – прошептала она, не поднимая головы. – Он был… очень страшный.
– Угу… ммм… ты фактически спасла нас, Юри-сан. Спасибо тебе большое.
Я пытался подбодрить ее улыбкой, но испуг с ее лица не исчез.
– [Тайная встреча].
– …Э?
– Я боюсь… следующей [Тайной встречи] с ним.
Юри-сан была вся белая, как мел – как в тот раз, когда мы с ней встретились впервые.
– Т-тебе не о чем волноваться! В смысле, ты, похоже, нравишься Камиути-куну, так что…
– …Именно поэтому я и боюсь!!!
Подняв лицо, она чуть ли не прокричала эти слова, после чего сразу же вновь уткнулась взглядом в пол. Кажется, ей было стыдно за собственный крик.
– П-прости, я не хотела тебя пугать.
– М-ммм…
Что все это значит?
[Тайная встреча] – это когда ты остаешься наедине с кем-то в комнате, похожей на тюремную камеру. Раз Камиути-куну она нравится, вряд ли он захочет убить…
– Ах…
Наконец-то до меня дошло.
До меня дошло, чего боялась Юри-сан.
Она, похоже, поняла, что я догадался, и изо всех сил сжала мне руку.
– …Я серьезно, знаешь?
– Чего?
– Я серьезно считаю, что мы можем тебе доверять, я сказала так не просто для того, чтобы утихомирить Камиути-сана.
Ее затрясло еще сильней. Я встревожено заглянул в ее опущенное лицо.
– Мне страшно… мне страшно!..
Она плакала.
Блин, и что прикажете делать?
Решив, что раздумьями делу не поможешь, я тоже сжал ее дрожащую руку. Юри-сан в ответ и левую свою руку положила на мою и стиснула пальцы.
– А…
Снова.
Да, снова.
Я снова вспомнил.
Я вспомнил «Нану Янаги» куда четче, чем когда впервые услышал фамилию Юри-сан.
Скорее другое странно: как я мог забыть ее полностью, совсем? Еще и двух лет не прошло, но я даже о самом ее существовании не вспоминал. Я забыл ее настолько плотно, что все те события как бы и не происходили вовсе.
Только не говорите мне, что мое желание, горевшее во мне с тех самых пор, как я ее предал, – «Я хочу забыть Нану Янаги», – было исполнено?
Верно – оно исполнилось, когда Нана Янаги была закрашена моей повседневной жизнью.
«Хуже того, эта твоя ненормальность существовала еще до того, как ты прикоснулся к “шкатулке”».
…Одно с другим никак не связано. Совершенно никак.
– …Прости меня, Хосино-сан, я правда очень сильно извиняюсь… сейчас я буду эгоисткой, но, пожалуйста, прости меня за это. Я тебе доверяю, сама не знаю почему. Поэтому…
И она сказала. Янаги-сан сказала.
– Поэтому, пожалуйста – не предавай меня.
Ее залитое слезами лицо… напомнило почему-то лицо моей первой любви.
И тогда, сразу же, как только я подумал, что они похожи, я ответил:
– Я не предам тебя. Я никогда больше не предам тебя, «Янаги-сан»!
► День 1, <E>, комната [Кадзуки Хосино]
Вернувшись к себе, я впервые за долгое время начал вспоминать ее.
Нана Янаги. Моя одноклассница, моя первая любовь и – девушка моего лучшего друга.
Кроме фамилии, с Юри-сан у нее не было ничего общего. Если бы мне пришлось описать ее одним словом, это было бы слово «хулиганка». Скажем, как-то она на перемене взяла и сбрила себе брови; в другой раз обработала наш кабинет огнетушителем, так что все стало розовым – таких выходок у нее был миллион. Девчонки за глаза называли ее «двинутой».
Конечно же, Янаги-сан меня пугала; говоря откровенно, я не хотел иметь с ней абсолютно ничего общего. Вообще мало кто захотел бы связываться с одноклассницей, которая красится в блондинку, ходит в допотопной длинной юбке, каких даже другие прогульщицы не носят, да еще и курит втихаря.
Однако один из таких «мало кто» был совсем рядом.
«Тодзи Кидзима», мой лучший друг.
Тодзи был невероятно любопытен; его глаза начинали блестеть всякий раз, когда он натыкался на что-то новое для себя. За ее прибабахами он всегда следил сияющим взглядом. Наверно, для Тодзи было вполне естественным, что его к ней тянуло.
Янаги-сан отшивала его в первые разы, когда он ей признавался. Но, по правде говоря, она, наверно, нуждалась в ком-то, кому она была бы небезразлична. В конце концов, она приняла признание Тодзи, и они стали встречаться.
И как только они стали встречаться, она показала свою истинную натуру.
Натуру очень одинокого человека.
Она зависела от Тодзи. Зависела настолько, что это было уже ненормально. Она не отходила от него ни на шаг, она угрожала другим девушкам, которые подходили слишком близко. По желанию Тодзи она вернула волосам естественный черный цвет, стала носить нормальные юбки и закопала сигареты в саду.
Тодзи был для Янаги-сан всем.
Поэтому для нее было невыносимо, когда он, ее всё, не полностью соответствовал ее ожиданиям – даже если это были просто какие-то слова или манеры, которые ей не нравились. Даже крохотные разочарования становились для нее громадными трагедиями. Настолько, что иногда она пыталась вскрыть себе вены на запястьях.
Единственным, кто мог выслушивать ее стенания, был я.
Ее звонки всегда начинались с плача. Частенько она уводила меня в безлюдные места и рыдала там.
Сперва я всего лишь слушал, что она мне говорила. Но постепенно она стала требовать от меня более существенных утешений. Она требовала, чтобы я гладил ее по голове, чтобы я обнимал ее, чтобы я спал рядом с ней, чтобы я пил ее слезы. Помню, она говорила какие-то глупости вроде того, что она успокаивается, глядя на мое лицо, когда я слизываю слезы у нее со щек, хотя одновременно она при этом чувствует вину перед Тодзи.
Да, она зависела и от меня тоже.
Честно говоря, это было утомительно. Иногда я просто не отвечал на ее звонки, потому что уставал от нее.
Если даже я чувствовал себя так, то что говорить о Тодзи – он устал от нее куда быстрее.
Несколько раз они говорили о разрыве и в конце концов таки разошлись.
С того дня она ко мне просто прилепилась. В мире полно людей, которые за всю жизнь ни разу не пробовали на вкус слезы других; я же этой соли напробовался до такой степени, что меня начало тошнить. Я терпел, потому что знал – больше ей опереться не на кого.
Но и я был на пределе. Из-за постоянного стресса у меня начал болеть живот. Я потерял аппетит. Мне надоело до чертиков – с какой радости я должен утешать девчонку, с которой мы даже не встречаемся?
И поэтому однажды я сказал ей:
– Я не могу больше терпеть твое общество.
Она не поняла.
Я постепенно начал использовать все более грубые слова, чтобы до нее дошло наконец, чего я хочу.
Я не могу больше терпеть твое общество, ты меня раздражаешь! Ты думаешь только о себе! Кончай уже! Тодзи бросил тебя, потому что тебе наплевать на чувства других! Я не хочу больше, не ходи за мной больше, ты, двинутая –
И в тот же день, когда я ее так назвал, – Янаги-сан и Тодзи исчезли.
Одноклассники, которые знали только, что они любовники, решили, что они вдвоем сбежали, но я-то знал, что это не так.
Так почему же эти двое исчезли одновременно?
Это же очевидно. Янаги-сан, в отчаянии от моего предательства, уволокла за собой Тодзи. И – сделала так, чтобы он не вернулся.
Я клял себя. Это все моя вина. Потому что я не сумел поддержать ее. Потому что я отбросил ее, хотя был единственным, на кого она могла опереться.
Но еще больше, чем чувство вины, мое сердце заполнило чувство пустоты.
Все, чем я занимался, стало пресным. Рутина, безвкусная, как жвачка, которую жевали три дня подряд. Не хватало. Миру не хватало вкуса.
Не хватало того резкого, соленого вкуса.
Жестоко! Я же не думал, что ты исчезнешь всего лишь из-за тех слов! Я думал, ты будешь по-прежнему опираться на меня! Заставить меня ощутить этот вкус, а потом взять и исчезнуть – это… это просто безответственно!
Почему… почему Тодзи?
Если бы это был я, я отдал бы тебе все. Хотя я и так отдал тебе почти все.
Ощутив пустоту у себя в сердце, я наконец… да, наконец-то я понял.
…Ааах… вот оно что.
Я – любил Нану Янаги.
Но ее здесь больше не было. Она забрала с собой Тодзи, она забрала почти все, что было в моем сердце, и исчезла неизвестно куда.
Но даже после того, как я предал, ранил, затравил, убил свою любимую, моя повседневная жизнь продолжалась. Раз я был жив, я должен был продолжать жить. Я должен был продолжать жить в мире, в котором не было ее.
Ради этого я решил забыть ее.
Я решил забыть Нану Янаги. Я не должен был связываться с ней изначально. Я хотел отгородиться от нее, от практически символа всего ненормального, эксцентричного.
И затем я действительно забыл ее – как ни странно, полностью забыл.
А кстати, когда именно я начал так ценить свою повседневную жизнь?
«Пожалуйста, выберите цель для [Покушения]»
На мониторе было высвечено это сообщение и шесть портретов, включая мой.
Ни за что в жизни не сделаю такого.
Я не понимаю эту «Игру бездельников». В голове даже мелькнула мысль, что никакого смысла в ней нет вовсе.
Я плюхнулся на кровать.
Но даже если эта «шкатулка» бессмысленна» – что с того? А повседневная жизнь, к которой я жажду вернуться, – она имеет смысл?
Эта повседневная жизнь, единственная цель которой – позабыть ее?
– …
В голове всплыл образ Юри-сан.
Я прекрасно сознавал, что у меня смешались «Юри Янаги» и «Нана Янаги»; даже не требовалось, чтобы кто-то указал мне на это.
Если мне удастся спасти Юри-сан, не предав ее, избавит ли это меня от проклятия «Наны»?
Не знаю. Не знаю, но –
Едва я представил себе лицо Юри-сан,
…как тут же ощутил вкус слез в моем пересохшем рту.
► День 6, <B>, большая комната
Настал уже шестой день, а какого-то прогресса так и не было.
Как и предполагал Дайя, «Битва за трон» перестала работать, когда мы раскрыли свои [классы] и отдали ножи. Но та троица по-прежнему не вполне верила нам насчет «шкатулок», сколько бы мы ни старались им объяснить, и вычислить «владельца» нам не удавалось. А крайний срок медленно, но верно приближался.
Я прошел из своей комнаты в большую. К ощущению, возникающему при переходе, я уже привык и больше не обращал на него внимания.
Эта белая комната, неестественно белая.
…Но тревожиться не о чем, полагаю. Поскольку я [Революционер], а Дайя [Колдун], «Битва за трон» не начнется.
– Кадзуки-сан.
Увидев меня, Юри-сан подошла с сияющей улыбкой на лице.
– Мм? Что-то хорошее случилось?
Юри-сан, похоже, не замечавшая своей улыбки, озадаченно склонила голову набок.
– Э?
Ироха-сан, искоса следившая за ней, подколола:
– Юри радуется встрече с тобой, Кадзуки-кун! Она к тебе здорово привязалась, не правда ли?
Не разберешь по ее голосу, серьезна она или нет. Лицо Юри-сан запунцовело.
– И-ирохаа! Не говори так, как будто я щенок или что-то вроде…
Я представил себе, как Юри-сан мчится ко мне, виляя собачьим хвостом.
– Пхх!!
Боже ты мой, это ей бы подошло идеально!
– П-почему ты засмеялся, Кадзуки-сан?!
Она надулась. Я решил страховки ради улыбнуться ей.
Все-таки – за эти дни мы действительно привыкли болтать друг с дружкой.
Начиная со второго дня, мы активно старались общаться с другими, чтобы укрепить доверие между нами. И [Тайные встречи] мы проводили с каждым из остальных игроков. По-моему, все шло довольно успешно, ведь даже Дайя в этом участвовал.
По крайней мере я уже не мог вообразить, чтобы кто-то из нас мог убить другого.
– …Кадзуки-кун, в наказание за твой смех, пожалуйста… мм, на сегодняшнюю [Тайную встречу] приходи ко мне.
Почему-то щеки Юри-сан, по-прежнему надутые, чуть порозовели, когда она это произнесла.
– Я не против, но почему это наказание?
– …Э? …Аааа, ну в общем, это наказание! …Наверное! – горячо заспорила она, размахивая руками. Мне это показалось немного забавным.
– Мм?
Мария, искоса следившая за нами, подошла к нам, угрюмо скребя в затылке.
– …Э? Что такое, Мария?
Мария почему-то заговорила не сразу.
– …В общем, я хочу сказать вот что… у тебя ведь уже было четыре [Тайных встречи] с Янаги, верно?
– Чего?
– Если ты пойдешь сегодня, будет уже пять. Не исключено, что другие подумают, что ты оказываешь предпочтение определенному человеку. Если ты проводишь пять [Тайных встреч] с одним и тем же человеком, атмосфера сотрудничества, которая наконец-то образовалась между нами шестью, может оказаться под угрозой.
– …Эммм? Короче говоря, ты не хочешь, чтобы я пошел на [Тайную встречу] к Юри-сан?
– Нет, я не о Янаги конкретно. Я просто хочу сказать, что это опасно, когда другие могут подумать, что ты предпочитаешь кого-то одного.
– …По-моему, ты гоняешься за призраками.
– Со мной у тебя было всего три [Тайных встречи]!
Вроде она о чем-то другом только что говорила?..
– Отонаси-сан ревнует. Как мило! – выдала Ироха-сан, весело глядя на нее.
– …Что за странные, безосновательные заявления. Я всего лишь указала Кадзуки на его поведение.
– Да как отчаянно ревнует.
– …Похоже, мои слова до тебя не доходят.
– Мария, ты ревнуешь?
…Бам!
– Ааай!
Она со всей силы пнула меня в голень!
– Хах…
Камиути-кун, который все это время наблюдал за нами, играясь со своим плеером, прервал нас с удивленным лицом.
– Аа, черт, это я тут страшно ревную, так что, может, тебе помереть, Хосино-семпай?
– Э? Чего именно ты ревнуешь?.. Меня же пнули только что.
– …Только не делай такое лицо, будто ты не понимаешь, о чем я! Или это спокойствие победителя?
На эти слова я лишь недоуменно склонил голову вбок; Камиути-кун вздохнул и снова повернулся к своему плееру.
Он, конечно, по-прежнему держался вот так, но, по-моему, мне удалось с ним неплохо поладить. Я встревожился, когда увидел его жестокую сторону, но пообщавшись с ним, я понял, что он, в общем-то, довольно компанейский парень.
– Мм? А, вот оно что.
Он положил плеер на стол и встал.
– Что такое?
– А, я просто перечитал наши последние разговоры и сделал кое-какой вывод!
Подойдя к сидящему на стуле Дайе, он с улыбкой похлопал его по плечу. Дайя раздраженно поморщился из-за этой его фамильярности. Вот так они в последнее время друг с другом и держались.
– Омине-семпай. Я верю в эти твои штучки-«шкатулочки»!
Я был настолько изумлен, что машинально переспросил:
– Э? Правда, Камиути-кун?
– Зачем мне врать? …Ах да, говоря откровенно, вопрос уже не стоит, кто во что верит, а во что нет. Наше время на исходе, мы должны что-то предпринять. А раз у нас нет других объяснений, кроме «шкатулки», стало быть, и выбора тоже нет.
Если подумать – Мария говорила, что им придется поверить нам, когда время начнет выходить.
– Итак, еще раз: что мы должны делать? Если меня не подводит память, вы говорили, что все решится, если мы уничтожим «шкатулку», да? Тогда как насчет вот чего?
Камиути-кун закатал рукава своей белой рубашки.
– Давайте убьем Омине-семпая.
– …А?
Но времени не осталось.
У меня не осталось времени на то, чтобы понять значение этих слов.
Не оставляя нам времени понять, он взмахнул своим и –
Он убил Дайю.
– …Ах.
– …Э? Какого?..
Я мог описать словами произошедшее, но осознание все еще не приходило.
Камиути-кун перерезал Дайе горло. Кровь хлынула из раны струей. Дайя перестал двигаться, лишь выпучил глаза. А затем – он умер. Это я видел совершенно точно. Но именно видел, зарегистрировал как факт – не осознавая значения этого.
И поэтому просто стоял на месте, как в столбняке.
Рубашка Камиути-куна стала багровой, все лицо залила кровь Дайи. В руке он держал нож, которого там быть не должно было. Боевой нож – но мы же все ножи собрали…
– Странно, правда? – прошептал Камиути-кун, поигрывая ножом, который до того был спрятан у него на поясе. – Разве вы не говорили, что все закончится, когда умрет «владелец»? А «владельцем» был Омине-семпай, не так ли?
Он перевел взгляд на Марию.
– Эй, ведь так было, Мари-ти?
Мария смотрела не мигая; происходящее ее полностью выбило из колеи.
Он, похоже, и не рассчитывал на ответ, так как продолжил говорить.
– Может, это значит, что Омине-семпай еще жив? Ладно, тогда я сделаю вот что.
И с этими словами он…
…снова воткнул нож Дайе в шею.
Кровь полилась еще сильнее.
От удара тело Дайи опрокинулось, и голова с глухим стуком упала на стол. По столу начала растекаться багровая лужа.
– Э…
Издав невнятный звук, Юри-сан вдруг опустилась на пол – ее перестали держать ноги.
– ИИААААААААААААААА!!
Камиути-кун взглянул на Юри-сан и ухмыльнулся.
– Ты так миленько кричишь… мм, но он точно сдох, правда? Что означает одно из двух: либо первоначальное мнение Мари-ти было ошибочным, либо «шкатулка» – вранье полностью, мм. Аа, но я же решил, что верю в историю со «шкатулками», да? Значит, следует думать, что Омине-семпай был «не тот».
«Не тот», он сказал.
Значение этого я понял мгновенно. …К сожалению.
– Мари-ти.
И убийца спросил:
– С кем мне продолжить?
Он спрашивал, кто «тот».
Я вдруг заметил, что его рука, держащая нож, дрожит.
Сперва мне показалось, что дрожит она из-за того, что Камиути-кун напуган своими собственными действиями. Но увидев его лицо, я понял истинную причину.
Его рука дрожала от возбуждения.
Аах – почему же я в нем так ошибся? Почему я решил, что наладил нормальные отношения с этим убийцей?
Он все это время просто ждал подходящего момента, чтобы проявить свою жестокую натуру.
«Битва за трон» – игра, посвященная обману. И убийству.
У нас изначально не было шанса не дать ей начаться. Попытка Дайи провалилась, а сам он заплатил за это жизнью.
Даже в самый первый день… «Битва за трон» уже началась.
– Почему у тебя… остался нож? – спросил я, не отрывая взгляда от ножа, с которого капала кровь Дайи.
– Это первый вопрос, который приходит тебе в голову? Ну, это было элементарно. Я просто спер его во время [Тайной встречи] с Юри-тян. Вот и все.
– …Э? Так значит, это я виновата?..
Она подняла голову и уставилась на него во все глаза. Убийца улыбнулся ей в ответ и произнес:
– Впредь будь внимательнее!
– А…
Не в силах вымолвить ни слова, Юри-сан разрыдалась.
– Итак, кто у нас следующий, Мари-ти? …Эй, до сих пор в шоке? Не слишком ли бурная реакция? Да, хотя, по правде сказать, невинные персонажи такие симпатичные.
Он выплевывал эти бессмысленные, неважные слова, рассматривая нож.
– …Я решил.
С этими словами он направился ко мне.
– Думаю, следующим будет Хосино-семпай, потому что я к нему ревную. …Все равно я хочу, чтобы он сдох.
Он назвал меня таким тоном, словно всего лишь заказывал обед.
Но в глазах его виднелась жажда убийства.
Я взглянул на окровавленный нож и задеревенел. Это ведь тот самый нож, который уже забрал жизнь Дайи.
Убийца подошел совсем близко.
Я должен был спасаться бегством, но был не в силах пошевелиться.
– Стой.
По команде Марии Камиути-кун послушно остановился.
– Что, Мари-ти?
И Мария сказала, обращаясь к нему, по-прежнему прячущему в глазах жажду убийства:
– Я «владелец».
Камиути-кун приподнял бровь.
– Тебе нужно убить меня, не Кадзуки.
Он зло рассмеялся, когда осознал, что именно Мария говорит.
– Ха-ха, ты так сильно хочешь его спасти, что готова пожертвовать собой? Офигеть!
– Я говорю правду.
Камиути-кун подошел вплотную к сердито смотрящей на него Марии. Та развела руки в стороны, показывая, что не будет сопротивляться.
– Ма-мария…
Услышав, как я ее зову, Мария послала мне улыбку. При виде этой теплой улыбки я понял.
Она это сказала без всякого плана. Она действительно собиралась пожертвовать собой ради меня.
– Я тронут, Мари-ти. Никогда бы не подумал, что есть кто-то, кто ставит жизнь другого выше собственной. И не похоже, что ты просто брякнула, не думая. Это любовь! Настоящая любовь!
Мария презрительно рассмеялась.
– Ясно. Рада, что ты тронут.
– Ты на самом деле не против умереть, чтобы спасти Хосино-семпая?
– Да, – ни секунды не раздумывая, ответила она.
Камиути-кун хрюкнул.
– Вот ведь проблема. Слишком уж красивая любовь, не правда ли? Аа, черт, я понял! Я ведь не то чтобы хотел стать плохим парнем, я просто хочу решить наши проблемы как можно быстрее. Мне правда не нравится изображать третьесортного злодея, который нападает с воплями «ну тогда умри!» Так что вы двое можете жить.
И, фамильярно гладя Марию по голове, Камиути-кун продолжил:
– …если ты позволишь мне тебя трахнуть, Мари-ти.
Он приставил нож ей к горлу.
– …
Лицо Марии исказила гримаса отвращения. Зло глядя на него и не обращая внимания на нож, она отбросила руку, которой он ее гладил.
– …Не трожь меня. Я скорей умру, чем отдам тебе мое тело.
– Как грубо! А ведь многие хотели бы сделать это со мной совершенно добровольно. Так значит, ты отказываешься?
– Разумеется, отказываюсь!
– Ну и ладно тогда.
Он передумал с легкостью – слишком уж легко.
– Тогда вместо тебя я трахну Юри-тян.
Просто не мог он так все оставить.
Юри-сан побледнела, едва осознав, что он говорит на полном серьезе; его холодная улыбка в ее сторону и жадный взгляд были вполне убедительны.
– Н-нет!!.
– Да, но, Юри-тян, тут уж ничего не поделаешь, правда? Мари-ти меня ведь отшила… а, но вообще-то ты мне все равно больше нравишься, так что я не против!
– Но т-такие вещи, я так не могу…
– Тогда я убью Мари-ти и Хосино-семпая.
От этих бесчеловечных слов лицо Юри-сан стало еще белей.
– Ну пожалуйста, ну отдайся, если не хочешь, чтобы те двое сдохли из-за твоего отказа!
Юри-сан медленно развернулась и посмотрела на меня. Глаза ее были полны слез.
Эти слезы были посланием для меня.
«…Не предавай меня».
…А, конечно же. Этой-то ситуации Юри-сан и боялась с первого же дня. И я обещал ей. Я обещал, что никогда больше не предам «Янаги-сан».
Но если я попытаюсь спасти Юри-сан, Мария…
– …Стой.
Это слово тихо произнесла Мария, не я.
Кодай Камиути довольно раскрыл рот.
– Мм? Если тебе захотелось сделать мне приятное, то валяй.
Конечно же, она знала, что он так скажет.
Мария закусила губу с такой силой, что проступила кровь. Затем отвела от меня взгляд и – произнесла отчетливо:
– … Хорошо, тогда удовлетворись мной одной.
…Что…
…что ты говоришь, Мария?
– Э? Правда?
Кодай Камиути распахнул глаза.
– …Фу, фу-фу, а-ха-ха-ха-ха!
Такая решимость…
Она была готова скорее умереть, но согласилась отдаться, чтобы спасти Юри-сан – настолько решительно Мария была настроена – и Кодай Камиути начал ржать, показывая на нее пальцем.
– А-ха-ха-ха-ха! Правда? Если бы это было ради спасения твоего любимого Хосино-семпая, я бы еще понял! Но ты готова пойти на такое ради Юри-тян, хотя вы с ней всего несколько дней провели вместе? А-ха-ха, ну просто смех!
– …Что смешного?
– У меня культурный шок! У тебя совершенно сдвинутые приоритеты! Это извращение – ставить других выше себя! Погоди, ты что, правда думаешь, что это красиво?!
Да, я тоже не понимал поступков Марии. Иногда от ее склонности к самопожертвованию мне даже становилось больно. Далеко не всегда ее позицию можно было описать как «жить во имя других».
Но.
Даже если ее позиция ошибочна –
это еще не дает всяким мерзавцам право ее высмеивать.
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 57 | Нарушение авторских прав