Гексаграммы, лунные стоянки и Стоунхендж

В наборе 28-ми пар “нечистых” гексаграмм выделяются две группы, в которых пары объединены таким образом, что на круговой схеме лунных стоянок они образуют прямоугольники (см. рис. 2.11.17). Принципы этого объединения базируются на системе “дворцов” Цзин Фана (см. рис. 1.2.20): один прямоугольник состоит из ряда спаренных гексаграмм под 4-ми “дворцовыми” номерами, а другой — под 7-ми. Как уже указывалось, последние гексаграммы называются гексаграммами “странствующей души” (ю хунь). Их набор интересен тем, что в нем находятся пары с инвертными гексаграммами — № 27—28 и № 61—62. Про другие две пары гексаграмм из этого набора можно только сказать, что они являются инвертными друг другу. Под 4-м “дворцовым” номером объединились гексаграммы, имеющие однотипную весьма примечательную закономерность: они состоят из инвертных триграмм.

Данное структурирование комплекса гексаграмм и стоянок имеет некоторую аналогию с принципами, заложенными в устройстве Стоунхенджа — мегалитического сооружения, возведенного в Англии в первой половине второго тысячелетия до н.э. и являвшегося астрономической обсерваторией, позволявшей не только наблюдать за восходами и заходами Солнца и Луны, предсказывать солнечные и лунные затмения, но и проводить точные календарные расчеты. В этом сооружении имеется три концентрических круга, состоящих из лунок (рис. 2.11.18). Самый большой круг (его диаметр 87,8 м) состоит из 56-ти так называемых “лунок Обри”, а два меньших круга (Y и Z) — соответственно из 30-ти и 29-ти лунок. Известный исследователь Стоунхенджа Дж. Хокинс считал, что лунки Обри служили для древних астрономов в качестве своеобразной “счетно-вычислительной машины”, позволявшей предсказывать многие периодические небесные явления (прежде всего лунные и солнечные затмения) посредством ежегодных перекладываний по определенному правилу нескольких камней из одних лунок в другие, находящиеся по соседству. Он полагал, что число этих лунок можно представить как состоящее из двух метоновых циклов и одного сароса: 19 лет + 19 лет + 18 лет = 56 лет (Хокинс, Уайт 1984: 182). Сопоставление устройства Стоунхенджа с древнекитайской системой сю, соединенной с гексаграммами, приводит к предположению о дополнительном назначении лунок.

Рис. 2.11.18

Лунки Обри можно соотнести с 56-ю гексаграммами, коррелирующими с 28-ю сю и обозначающими в парах половины суток. Таким образом, лунки Обри будут обозначать не 56 лет, как у Дж. Хокинса, а 56 половин или 28 целых суток округленного сидерического месяца. К этому надо добавить, что лунки Y и Z могли использоваться, что предполагал и Дж. Хокинс, для календарных расчетов по 30- и 29-дневному месяцам, в среднем приближающимся к величине синодического месяца (Хокинс, Уайт 1984: 187—188). Примечательно, что на круге с лунками Обри имеются две насыпи как раз в тех местах, которые в китайском лунно-гексаграммном круге соответствуют парам с инвертными гексаграммами — № 27—28 и № 61—62. Как указывалось выше, они то и служили для преобразования величины месяцев. Если предположить, что регистрация суток в Стоунхендже производилась с помощью синхронного для трех кругов перекладывания камней из лунки в лунку (на два перекладывания в круге Обри должно приходиться по одному перекладыванию на каждом из кругов Y и Z), то насыпи должны были быть теми местами, на которых в круге с лунками Обри делалась периодическая остановка, означавшая добавление в месяц одного дня, фиксируемое на других кругах, для которых остановка в перекладывании камней не осуществлялась.

Дж. Хокинс не пытался объяснить назначение данных насыпей. Его внимание было больше обращено на так называемые “опорные камни”, два из которых располагаются на насыпях, а два других — нет, но их расположение таково, что вся четверка образует прямоугольник, углами упирающийся в круг лунок Обри (на схематическом плане Стоунхенджа они отмечены, согласно номенклатуре Дж. Хокинса, под номерами 91—94). В китайской схеме достаточно сходный ракурс имеет прямоугольник гексаграмм “странствующей души” (ср. рис. 2.11.17 и 2.11.18). Дж. Хокинсом было отмечено, что эти камни служат ориентирами для наблюдений летних восходов Солнца и низкой и высокой Луны (см.: Хокинс, Уайт 1984: 173, рис. 14). Китайская схема также могла быть использована для фиксирования на горизонте точек восходов и заходов светил, что характерно для так называемой “пригоризонтальной” астрономии, распространенной по всему древнему миру. Следуя выводам Дж. Хокинса в отношении Стоунхенджа, можно предположить, что прямоугольник гексаграмм “странствующей души” служил в китайской астрономии для определения летнего восхода низкой Луны. Другой прямоугольник, образуемый гексаграммами под 4-ми “дворцовыми” номерами, своими большими сторонами сориентирован по направлению летнего восхода высокой Луны и, видимо, предназначался для его фиксации.

Надо отметить, что Стоунхендж и центр древнекитайской цивилизации находятся на достаточно различающихся широтах (соответственно 51° 17¢ и 34—37°), для которых существенно различаются и точки восходов и заходов светил. Тем не менее рассматриваемые схемы обнаруживают удивительное сходство. Формально этому есть три главных объяснения. Во-первых, широта Стоунхенджа была выбрана его строителями так, чтобы солнечные и лунные азимуты находились почти под прямым углом (ошибка составляет всего 1/5 градуса), и поэтому опорные камни 91—94 образуют прямоугольник, сориентированный приблизительно под углом 45° к направлению север—юг (Хокинс, Уайт 1984: 197—198). Во-вторых, в китайской схеме под этим же углом находится точка Ли чунь (см. рис. 1.5.4), с которой начинается солнечный год и которая могла определять расположение гексаграмм “странствующей души”. В-третьих, эта схема составлена как календарная, и поэтому в ней не учитываются неравномерности кругового распределения лунных стоянок, характерные для ее астрономического описания (см. рис. 1.5.1).

Дата добавления: 2015-07-12