Клопы — бич средневековой европы.

Западная цивилизация настолько привыкла к клопам, что присказку «Спокойной тебе ночи и чтоб клопы не кусали» можно услышать в каждом втором голливудском фильме.
Клопы были настолько неотъемлемой и привычной частью жизни, что даже кориандр (известный также под названиями «кинза» и «китайская петрушка»), семена которого используются как специи, в средние века получил свое название от греческого koriannon («клоповник»), производного от korios — «клоп» — из-за свого специфического запаха.

Средневековая европа мало что изобрела, но кое-какие оригинальные новшества в изготовлении мебели в это время появились, хотя говорить о мебельном искусстве становится возможно только начиная с века девятого, в муках родившего первый средневековый стиль, по преемственности названный романским. По сравнению с римской мебелью это был шаг назад, и самой универсальной и практичной мебелью средневековья был сундук, который мог одновременно служить и кроватью, и скамьей, и дорожным чемоданом. Но в позднем средневековье у изготовителей мебели появляются новинки, вполне отражающие его (средневековья) дух.
Это не только всевозможные стулья, банкетки и троны со встроенными ночными горшками, но и балдахины у кроватей.
Кровати, представляющие собой рамы на точеных ножках, окруженные низкой решеткой и — обязательно — с балдахином в средние века приобретают большое значение. Столь широко распространенные балдахины служили вполне утилитарной цели — чтобы клопы и прочие симпатичные насекомые с потолка не сыпались. Помогали балдахины мало, ибо клопы чудно устраивались в складках. Антисанитария активно содействовала их размножению.

Балдахинами влияние клопов на культуру Европы не ограничилось, и повеление Людовика о применение духов было вызвано, очевидно, не только своей собственной вонью и вонью подданных, но, учитывая постоянную бессонницу монарха из-за укусов клопов, имело также и другую цель. Так, с легкой руки Короля-Солнца в Европе появились духи, прямое предназначение которых — не только забивать неприятный запах, но и отгонять клопов.
В книге «Верные, удобные и дешевые средства, употребляемые во Франции для истребления клопов», вышедшей в Европе в 1829 году, говорится: «У клопов чрезвычайно тонкое обоняние, поэтому, во избежание укусов надо натираться духами. От запаха натертого тела духами бегут на некоторое время клопы, но скоро, побуждаемые голодом, превозмогают они отвращение свое к запахам и возвращаются сосать тело с большим еще ожесточением нежели прежде».

Народ пытался использовать и другие средства в борьбе с «вампирами». Иногда применялся известный с давних времен своими чудесными свойствами «персидский порошок» из цветков далматской ромашки, а в музеях при изучении домашней утвари и других важных в то время приспособлений можно увидеть и менее тривиальные вещи — например, устройство для выжигания клопов из кровати.
Веку к XVII-му распространяются «клоповарки» — этакая штуковина с длинным и тонким носиком по типу самовара. Внутрь насыпался уголь, заливалась вода, и из носика струя пара — смерть клопам! Народ в отличии от христианских мучеников клопов все же не любил, а утописту Фурье даже грезились в будущем не только океаны из лимонада, но желал он увидеть в этом призрачном утопическом будущем также и свою несбыточную мечту — «антиклопов».

В отличии от вшей, считающихся «жемчужинами Божиими», наличие клопов не всегда приветствовалось и монахами. Например, всех поражало отсутствие столь привычных клопов у картезианцев:

Ко всеобщему удивлению в монастыре не водилось клопов, хотя некоторые обстоятельства должны были бы способствовать их появлению: монашеский образ жизни (отсутствие нательного белья), манера спать одетыми, деревянные постройки, редко сменяемые постели и соломенные тюфяки. Правда, клопы водились у братьев-конверзов (как, впрочем, и у остальных людей в Средние века). По этому поводу возникали споры. Некоторые усматривали здесь особую милость Небес, оказанную этому наиболее строгому из монашеских орденов. Другие считали отсутствие клопов результатом того, что здесь не ели мяса
(Лео Мулен. Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы (Х-ХV вв.)

Хотя в этом случае отсутствие клопов трактуется, как «милость Небес», но, конечно, не все монахи относились к клопам отрицательно. Их, например, прикармливал собой св. Симеон. Нет, не тот Симеон, который оставил горы фекалий в келье Трира, и не тот Симен Златогорец, который сидел на горе. Этот Симеон «воздвиг славу Господу», просидев на столпе (колонне) — преподобный Симеон Столпник. «Подвиг Симеона совершенно исключителен, необычен. Столпничества еще не знала тогда богатая формами христианская аскеза. По-видимому, Симеон был его изобретателем
[прим.: это утверждает и Евагрий. Церк. ист. 12. I. B]». (http://la-france-orthodoxe.net/ru/sviat/?p=genevieve2).
Такой вот истинно христианский «подвиг». Эх, «Гвозди бы делать из этих людей», как говаривал Маяковский. «Отныне вся его долгая жизнь – 37 лет – втеснилась в пространство каких-нибудь четырех квадратных метров. Он даже на столпе приковывал ноги, чтобы стеснить себя до конца. Единственное движение, которое позволял себе подвижник, кажется, имеет одно измерение: высоту».

Приковывать себя цепью св. Семеону было не в первой, еще раньше он то замуровывал себя в келье в Теланиссу (Тель-Нешн), то там же жил на горе, приковав себя к ней цепью. Но о клопах св. Симеон не забывал никогда: «Когда снимали цепь, под кожаным подкандальником нашли 20 огромных клопов, которых добровольный мученик кормил своей кровью».

В средние века вши — «Божьи жемчужины» — почитались и считались признаком святости отнюдь не за свою древнюю историю (недавно палеонтологи обнаружили вошь, которая жила в оперении птиц еще 44 миллиона лет назад). Дело, вероятно, в том, что «причащающиеся кровью» насекомые как бы становились освященными — ведь они питались христианской кровью.
Средневековое богословие вообще уделяло много внимание подобным вопросам (например, перепадает ли на мышей, отведавших причастие, Божья Благодать). Пока богословы спорили, вши успешно завоевывали себе жизненное пространство в Европе.
Известно, что даже одна французская принцесса, имя которой история не сохранила, умерла именно от вшей.
Можно вспомнить и короля арагонского Фердинанда II, прозванного Католиком, супруга наследницы кастильской короны Изабеллы. Этот благочестивый монарх умер такой же ужасной смертью: вши заели его заживо.

Кормить собой вшей, как и клопов, считалось «христианским подвигом». Последователи святого Фомы, даже наименее посвященные, готовы были превозносить его грязь и вшей, которых он носил на себе.
Искать вшей друг на друге (точно, как обезьяны — этологические корни налицо) — значило высказывать свое расположение. «В Монтайю почти не бреются, умываются лишь слегка, не купаются и не принимают ванн. Зато много ищутся, давить друг у друга вшей было знаком доброй дружбы»
(Монтайю. Окситанская деревня (1294 — 1324) / книга написана на основе допросов еретиков-катаров)

Искание вшей укрепляет или намечает семейные узы и нежные связи, оно предполагает отношения родства и даже близости, хотя бы и незаконной. Любовница ищет у любовника, равно как и у его матери. Будущая теща ищет у нареченного зятя. Дочь избавляет от вшей мать. Сегодня трудно вообразить, сколь эмоциональную роль играла в человеческих отношениях эта, утраченная нами, паразитическая фауна. Отметим одно: искание было всеобщим, абсолютно неизбежным и женским занятием.
(Монтайю. Окситанская деревня)

В светской жизни вши тоже занимали не последнее место. Дамы носили с собой украшенные бриллиантами безделушки для того, чтобы почесывать головы, в которых кишели вши.
«Итальянский поэт XVII века Джанбаттиста Мамиани воспевал в стихах вшей, в избытке угнездившихся в светлых кудрях его любимой, причем это была не шутка, а искренний гимн женской красоте»
(Юрий Бирс).

Средневековые вши даже активно участвовали в политике — в городе Гурденбурге (Швеция) обыкновенная вошь (Pediculus) была активным участником выборов мэра города. Претендентами на высокий пост могли быть в то время только люди с окладистыми бородами. Выборы происходили следующим образом. Кандидаты в мэры садились вокруг стола и выкладывали на него свои бороды. Затем специально назначенный человек вбрасывал на середину стола вошь. Избранным мэром считался тот, в чью бороду заползало насекомое.

комментарий: Недавно рассуждали мы с другом и пришли к интересному выводу, почему у франков, в отличие от других германцев, было в обычае брить усы и бороду. Дело в том, что они, в отличие от готов, приняли христианство в ортодоксальной форме. Следовательно, мыться перестали, а в усах и бороде у них появились вши. Если же вошь упадет в суп к католику, это ж нарушение поста — ведь вошь — это МЯСО!

«Божьи жемчужины», конечно, нравились не всем. Брезгливого Эразма Роттердамского в конце XV раздражали не только английские дома, в которых стоял «запах, какой, по моему мнению, никак не может быть полезен для здоровья». Парижские вши вызывали у него не меньше отвращения, чем плохая еда, зловонные общественные уборные и невыносимые споры схоластов. При дворе Людовика XIV принято было на карточный стол ставить специальное блюдечко. К карточной игре оно никакого отношения не имело — на нем давили вшей.

Поскольку от вшей все равно было не избавиться, то их присутствие скрывалось цветом одежды — так в Европе появилась устойчивая мода на бежевый цвет, чтобы ползавшие по аристократкам насекомые не так бросались в глаза. К тому времени портные уже были вынуждены изобрести также ткань цвета puce (пьюс, красновато-коричневый цвет; дословно с французского: «блошиного цвета»). Возможно также, что мода на парики в эпоху Ренессанса была спровоцирована не только одним сифилисом, но и тем, что просвещенная Европа была вынуждена бриться наголо, лишь бы избавиться от надоедливых насекомых.
Вши в Европе стали исчезать только после появления в Европе мыла.

Каннибализм как часть европейской традиции

Большинству нынешних этических норм европейской цивилизации – всего около 200 лет. Вещи, на которые сегодня наложено чрезвычайное табу, к примеру каннибализм, ещё в XVIII веке были обыденностью. Священники пили детскую кровь, жиром казнённых лечили эпилепсию, а производство мумий, которых поедали как лекарство, было поставлено на поток.

Об этой части истории Европы нужно помнить как мракобесам, так и либералам. Первые уверяют, что их действия – будь то законы о кощунстве или религиозном образовании – есть возвращение к традиции, духовности и святости. Вторые же, либералы должны осознавать, как можно легко свалиться в деградацию, ратуя за педофилию или потребление тяжёлых наркотиков. Всё, к чему призывают и чего добиваются оба этих лагеря, Европа за 2500 лет своего существования уже прошла (а то и несколько раз по кругу) – женское священничество, педофилию, рабовладение, анархические и коммунистические общины, и т.д. Надо лишь заглянуть в прошлое, экстраполировать тот опыт в настоящее, чтобы понять, как эта штука будет работать сейчас.

Также европейский опыт показывает, что незыблемых этических норм нет. То, что вчера считалось патологией, сегодня становится нормой. И наоборот, и так несколько раз по кругу. Взять одно из самых главных табу нашей цивилизации – каннибализм. Он однозначно осуждается всеми слоями общества – религиозными, политическими, законодательными, общественными, и т.п. В ХХ веке для оправдания каннибализма недостаточно и форс-мажорных ситуаций, таких как голод (как это было при голоде в Поволжье и при блокаде Ленинграда) – для общества это не может служить оправданием.

Но ещё несколько столетий назад – когда уже были открыты университеты и жили величайшие гуманисты – каннибализм был обыденным явлением.

Человеческая плоть считалась одним из лучших лекарств. В дело шло всё – от макушки до пальцев ног.

К примеру, английский король Карл II регулярно пил настойку из человеческих черепов. Особенно целебными почему-то считались черепа из Ирландии, и королю привозили их оттуда.

В местах публичной казни всегда толпились эпилептики. Считалось, что кровь, брызнувшая при обезглавливании, вылечивает их от этой болезни.

Кровью вообще тогда лечили многие болезни. Так, Папа Иннокентий VIII регулярно пил кровь, сцеживаемую от трёх мальчиков.

С умерших до конца XVIII века разрешалось брать жир – его втирали при различных кожных заболеваниях.

(Немецкая карта территорий, где проживали племена людоедов, конец XIX века)

Но особенно масштабным было потребление плоти мумий. На этом рынке в позднем Средневековье работали целые корпорации.

Один «средневековый продукт» дошёл до наших дней, который до сих пор продолжает цениться почти на вес золота – это мумиё. Оптовая цена 1 гр. этого вещества сейчас составляет 250-300 руб. ($10-12, или $10.000-12.000 за 1 кг). Миллионы людей по всему миру продолжают свято верить в чудодейственную силу мумиё, даже не подозревая, что поедают трупы.

Как лекарство, мумиё стало использоваться примерно с Х века. Мумиё представляет собой густой черный состав, которым египтяне с начала III тыс. до н. э. бальзамировали тела умерших. Поскольку спрос на это средство был очень велик, затвердевшую массу в поздние времена стали счищать с черепов и остатков костей, выскабливать из полостей тела и перерабатывать.

Этим промыслом мумиё начался чудовищный грабеж египетских усыпальниц. Однако игра стоила свеч – согласно сообщению лекаря Абд-эль-Лятифа, датируемому примерно 1200 г., мумиё, полученное из трех человеческих черепов, продавалось за 50 дирхемов (дирхем — серебряная монета весом 1,5 грамма).

Спрос вызвал громадное оживление торговли этим «весьма целебным снадобьем». Предприимчивые купцы Каира и Александрии позаботились о том, чтобы мумиё сделалось важной статьей экспорта в Европу. Они нанимали целые толпы египетских крестьян для раскопок некрополей. Корпорации торгашей экспортировали размолотые человеческие кости во все концы света. В XIV—XV вв. мумиё сделалось обычным средством, продаваемым в аптеках и лавках лекарственных трав. Когда сырья снова стало не хватать, начали использовать трупы казненных преступников, тела умерших в богадельнях или погибших христиан, высушивая их на солнце. Так изготовлялись «настоящие мумии».

Каннибализм как часть европейской традиции

Но поскольку и этот способ снабжения рынка не покрывал спроса, методы изготовления мумие приняли другие формы. Грабители похищали из могил только что похороненные тела, расчленяли их и вываривали в котлах до тех пор, пока мышцы не отделялись от костей; маслянистая жидкость капала из котла и, разлитая в склянки, сбывалась за бешеные деньги итальянским купцам. Например, в 1564 г. французский врач Ги де ла Фонтен из Наварры на складе одного из торговцев в Александрии обнаружил груды тел нескольких сотен рабов, которые предназначались для переработки в мумиё.

Дата добавления: 2015-07-11