Глава 18. Я сую мамину фотографию под матрас и спрыгиваю с постели

Шайен

Я сую мамину фотографию под матрас и спрыгиваю с постели. Я не ожидала, что сегодня он снова встретится со мной, но рада этому. Рада, что могу избавиться от воспоминаний и позволить Кольту меня отвлечь.

Я влезаю в тапочки и натягиваю бюстгальтер, хотя могла бы долгое время его не надевать, а потом выскальзываю за дверь и иду по коридору. К счастью, дежурной нигде не видно, но мне все равно нужно держаться подальше от главного входа. Он охраняется, как тюрьма строгого режима.

У меня быстро колотится сердце, и я не знаю из-за чего: потому что боюсь, что меня могут поймать, от волнения встречи с ним или потому, что когда что-то сломано, оно время от времени выходит из строя.

Все это я игнорирую, потому что мне необходимо сосредоточиться на Кольте.

Дойдя до двери, я оглядываю коридор, чтобы убедиться, что никого поблизости нет, а потом вставляю в дверь карточку, и она с щелчком открывается. За ней стоит Кольт в той же одежде, что и раньше, с ухмылкой «Дерзкого Кольта» и чем-то еще, что я не распознаю.

— Не смотри на меня так. — Я качаю головой.

— Взгляд, который говорит, что ты спустилась сюда ужасно быстро?

— Кто к кому пришел?

Он пожимает плечами.

— Не думаю, что меня кто-то может винить. Так ты меня впустишь?

— Да. Только заходи тихо. Если нас поймают, я тебя не знаю. Ты просто какой-то жуткий преследователь, который стережет меня до самой комнаты.

Я только разворачиваюсь, чтобы уйти, как Кольт хватает меня за руку.

— Твоя соседка по комнате дома?

Я закатываю глаза, потому что немного поздно спрашивать меня об этом. Похоже, Кольт понимает, потому что еще раз улыбается, а потом его губы находят мои. Я зажата между стеной и его твердым телом и могу лишь думать: «Черт, этот парень умеет целоваться!».

Ладони Кольта движутся к моим бедрам, будто он пытается удержать меня на месте. Мне хочется сказать ему, что я никуда не ухожу, но мой рот слишком жадно поглощают его губы.

— Для этого у меня есть комната, — удается произнести мне, когда его губы направляются к моему горлу.

— Я не мог ждать. Я уже и так был святошей.

Он отстраняется, и я жалею, что вообще что-то сказала.

Позади нас раздается щелчок дверной ручки. Я хватаю Кольта за руку и спешу по коридору. Этот путь длиннее, но мы все равно можем таким образом добраться до моей комнаты. Риск попасться, скорее всего, есть, но я уверена, что кроме дежурной никому нет до этого дела.

Это единственный раз, когда Кольт позволяет мне себя вести. Мы не бежим, но идем быстро, и впервые я осознаю, что эти коридоры слишком длинные.

Я снова поворачиваю и ныряю на лестничную клетку. Мы оба поднимаемся по ступеням, а потом моя голова высовывается из двери, чтобы убедиться, что в коридоре никого нет. Моя комната находится всего в трех дверях. И в тот момент, когда мы оказываемся внутри, его губы снова прижимаются ко мне.

Мой инстинкт говорит мне остановить его. Воспользоваться рукой, лежащей на его бедре, и оттолкнуть. Дай девушке передохнуть. Очень долгое время я никому не позволяла брать над собой верх, но потом вспоминаю, что именно этого я и хочу. Он не берет ни над кем верх. Мы оба хотим одного и того же, поэтому вместо того, чтобы оттолкнуть его, моя рука на бедре притягивает его ближе.

Потом он отстраняется, но все равно стоит ко мне так близко, что я чувствую каждую часть его тела. Чувствую его желание ко мне. Дыхание Кольта учащается, и я ощущаю его жар, скользящий по моей шее. Я разрываюсь между тем, чтобы спросить его, почему он остановился, и ощущением радости, что он это сделал. Это новая территория. Как можно двигаться вперед, если твой план заключается лишь в том, чтобы переспать? Мы поговорим? Или просто займемся этим?

Хватит!

Ненавижу чувство, когда не знаешь, что делать. Сам того не осознавая, Кольт спасает меня.

— Ты танцуешь.

Мне интересно, откуда он узнал, но потом я вспоминаю про фотографию на комоде. Меня с моими подругами по танцевальной команде из средней школы. Мы только что выиграли конкурс штата.

— Да.

— Е-мое, я общаюсь с чирлидершей, — смеется Кольт.

— Я не чирлидерша, я танцовщица. И кому какое дело, даже если я ею была?

Кольт смотрит на меня, отходит назад, чтобы его взгляд мог рассмотреть все части моего тела. Я вздрагиваю.

— Ты права. Зачем мне жаловаться?

Он снова подходит ближе. Так близко. Черт возьми, он потрясающий. Хотя я довольно умна, чтобы не говорить ему этого. Его джинсы сидят немного мешковато, как и всегда, ноги — по обе стороны от меня. Руки на моих бедрах, палец правой ладони дразнит мою кожу под футболкой.

— Как твоя мама? — спрашиваю я. Кажется правильным разговаривать с кем-то в такой ситуации, как эта. Я так думаю. Я не хочу подбираться к нему слишком близко, но действительно нервничаю и не уверена, как все это остановить. Говорить или целовать? И я знаю, что звучит приятнее.

Он слегка напрягается.

— Я не хочу говорить о своей матери. А ты?

Я качаю головой, потому что он прав. Разговоры слишком переоценивают.

Кольт стягивает футболку, переплетает один палец с моим и пятится назад.

— Какая кровать?

Ох, как он хорош. Определенно, он проделывал такое и раньше. Я смеюсь, потому что это была другая ситуация. Если бы я хотела большего, а он бы настолько не отличался от меня, то я могла бы увидеть, как рядом с ним девушка может потерять голову.

— Что смешного?

— Та, что справа, — скорее, говорю, чем отвечаю я.

Кольт ложится на кровать и тянет меня за собой. Я жду, что он примется за мою одежду, но вместо этого он снова меня целует.

— Одеяло, — между поцелуями бормочу я.

— Если тебе холодно, то я делаю что-то не так.

— Что, если вернется моя соседка?

— Слабачка, — дразнит он, но берет одеяло и натягивает его на нас. Я не знаю, зачем оно мне. Дело не в том, что мы раздеты, просто так я чувствую себя безопаснее — будто сейчас мы обнажены не так, как раньше.

Не уверена, что имею в виду одежду.

Кольт запускает ладонь в мои волосы и снова впивается в мои губы. Он исследует их медленно. От каждого прикосновения его языка меня накрывают небольшие волны удовольствия. Они как ластик стирают все мысли, о которых я не хочу думать.

Я удивлена, что он не заходит дальше. Это не должно быть какой-то прелюдией или чем-то еще, но он не торопится, и я благодарна ему за это. Хотя вряд ли когда-нибудь в этом признаюсь. И чем дольше он рядом, тем больше мне не приходится думать о чем-то еще.

Его ладонь снова и снова скользит по моей футболке, я дрожу. Все, о чем я могу думать или на чем могу сосредоточиться, — это Кольт и то, что я чувствую, и мне так сильно это нужно. Все на моих условиях и при моем желании тогда, когда я сама этого хочу, и не важно, если я застану его с другой девушкой, или он уйдет, или что-то еще.

— Приподнимись.

Его губы спускаются вниз по моему телу, когда руки поднимают мою футболку вверх. Я подаюсь вперед, и Кольт продолжает тянуть, пока футболка не соскальзывает через голову и не приземляется на пол.

Он губами покусывает мою грудь сквозь бюстгальтер, который расстегивает одной рукой. Внутри меня закипает удовольствие. У меня везде все болит, но это желанная боль.

— О, Боже, не могу поверить, что ты это делаешь лишь одной рукой. Меня это должно заставить убежать прямо сейчас.

Это отвлекает меня от того факта, что он впервые видит меня без футболки. Я хочу укрыться, но мне не приходится, потому что все под контролем, и я больше не схожу с ума.

— А ты хочешь сбежать, Шайен?

Я ожидаю услышать шутку или почувствовать его губы, но ничего не происходит. Теперь он сверху на мне, и я смотрю на него.

У него такие голубые глаза, что небо не идет ни в какое сравнение с ними.

— Нет.

А потом появляется улыбка, и он опускает взгляд на мою грудь. Его палец касается одного из моих сосков и, как бы убого это ни звучало, я должна признаться, что ощущаю это единственное прикосновение везде.

— Чего ты хочешь?

Он наклоняется вперед, и его палец на моей груди заменяют губы. Он проводит языком по самому кончику, и я выгибаюсь ему навстречу.

— Не знаю.

Ненавижу этот ответ. Я же должна знать. Должна сказать, но не могу. Я просто хочу чувствовать и отключиться от всего. Фотографии под матрасом, кошмаров, не дающих уснуть, и того, как я считала, что Грегори был важен, когда эта мелочь не должна была вообще иметь никакого значения в моей жизни.

И вдруг мне хочется разрыдаться. Но почему? Я качаю головой, закрываю глаза и сдерживаю слезы. Это не из-за Кольта. Боже, то, что он делает, так хорошо. Может, потому что это так хорошо, и я не знаю, должна ли чувствовать это прямо сейчас.

Когда его рот перестает двигаться, я моргаю, надеясь, что ни одна слезинка не скатится.

— Это еще одна головная боль для тебя, и, возможно, я пожалею об этом позже, но ты так прекрасна, — говорит он.

Он даже не смотрит мне в глаза. Его взгляд решительно прикован к моей груди, и все это так нелепо и безумно, и именно то, что мне нужно, поэтому я не могу удержаться от смеха.

Наконец, он снова смотрит на меня, и его взгляд говорит, что ему известно, что несколько минут назад я себя сдерживала.

— Мне продолжать?

И когда я стала такой слабой? За всю свою жизнь меня никогда не баловали, а этому едва знакомому парню пришлось делать это снова и снова. А если бы кто-то сделал то же самое раньше? Приняла бы я?

— Если ты не продолжишь, то я очень рассержусь.

Кольт цокает языком.

— Но мы же этого не хотим.

А потом его губы снова оказываются на моих. От его прикосновений мои соски покалывает. Его ладонь скользит вниз. Под мои штаны и трусики. Я напрягаюсь, когда его палец входит внутрь — это приятное напряжение, потому что это так хорошо, что я не могу его вынести.

Я уже чувствую, что начинаю распадаться на части, когда двигаюсь с его рукой. Мое тело опаляет жар. Он был прав. Я точно не ледышка. Рука и губы Кольта продолжают свою борьбу за удовольствие, когда я сильно прикусываю губу. Меня пронзает взрыв удовольствия, когда он вводит еще один палец. Я не хочу кричать, но медленное шипение внутри меня превращается в бомбу, готовую взорваться в любую секунду.

И когда это происходит, когда я раскрываюсь, взлетая выше, и меня накрывает еще большее удовольствие, чем я когда—либо испытывала, я начинаю снова опускаться на землю. Когда Кольт снова скользит по моему телу, и я знаю, что он двигается так, чтобы можно было снять джинсы. Дверь резко открывается.

— Шайен! Ты никогда не догадаешься... ой. Ничего себе. Твою мать! — Энди даже не отворачивается.

— Энди! — кричу я.

Кольт находится сверху меня, и я закрыта, но все равно чувствую, как горят мои щеки.

— Черт, — бормочет Кольт, и я уже достаточно хорошо его читаю, чтобы понять, что это значит. На данный момент это все.

— Ты не против? — спрашиваю я, пытаясь все уладить. — Мы сейчас немного заняты.

На ее лице расплывается улыбка, и она подмигивает.

— Уже ухожу. — Дверь почти закрывается, когда ее голова снова высовывается. — Горяч. Я серьезно. Ты выглядишь гораздо лучше того парня.

А потом она уходит.

Кольт не двигается, и я — тоже. Наконец, он произносит:

— В следующий раз пойдем ко мне домой.

Я стараюсь, чтобы мой голос звучал так же непринужденно, как и его.

— Твоя вина. Ты бы мог мне позвонить.

Кольт уже слезает с меня и садится. Он тянется через кровать, берет мою футболку и протягивает ее мне. Внезапно мне становится плохо, потому что я получила удовольствие и некую разрядку, а он — нет.

— Как насчет...

Он усмехается.

— Рада, что веселю тебя.

— Очень мило, что ты беспокоишься о моем благополучии, но мне хорошо сейчас. Ты мне будешь должна.

Он подмигивает мне и встает, берет футболку и натягивает ее.

Как скажешь.

— Мне все равно стало немного скучно. Нужно делать домашнюю работу.

— Чепуха.

Но он улыбается, и я понимаю, что ему так же весело, как и мне. Если бы это был Грегори, то мы бы делали домашнюю работу вместе. Или он продолжил бы начатое, но с Кольтом все по-другому. Больше этого ничего не будет.

— Я позвоню тебе, ладно? — Он выглядит неуверенным. Облизывает губы и начинает склоняться надо мной, но останавливается.

Я почти говорю ему, что он может поцеловать меня, но не хочу, чтобы это выглядело так, будто я хочу его поцелуя, если в этот момент он хочет другого.

— Звучит неплохо.

Кинув на меня еще один взгляд, Кольт направляется к двери. Рука касается дверной ручки, но он не двигается. Я слышу, как он глубоко вздыхает прежде, чем развернуться.

— Скажи мне, что я не сволочь, раз делаю это.

Нет, он не сволочь, но круто, что его это беспокоит.

— Ты сволочь, но не из-за этого. Не беспокойся.

Я все правильно говорю, потому что он слегка кивает мне и улыбается.

— Сохрани это. Свою честность. — Кольт толкает дверь и выходит. — Увидимся позже, моя Маленькая Танцовщица.

И как Энди, он уходит.

Не могу удержаться от мысли, что это прозвище мне нравится гораздо больше, чем «принцесса».

Тем не менее, мои мысли возвращаются быстрым потоком. Переворачиваясь, я вытаскиваю из-под матраса фотографию и накрываюсь одеялом с головой. Мое сознание тут же уплывает туда же, что и каждую ночь. В мысли о том, знала ли она, что произойдет, когда оставила меня. Хотела ли она оставить меня, и какими были ее последние минуты жизни.

Дата добавления: 2015-07-11