Переведено специально для группы 4 страница

– Это... ну, это связано с девушкой, мам.

Она вздохнула:

– Ох, Адриан. И это всё?

– Это не всё! – сердито воскликнул я. – Она была девушкой. Той, которая всё изменила. Той, которая изменила меня.

– Всё хорошо, всё хорошо, – сказала она, пытаясь успокоить меня. – Извини. Что с ней случилось?

Я пытался найти какой-нибудь способ, как можно точнее донести правду.

– Её семья не одобрила меня.

Теперь моя мама была зла, полагая, что я разговаривал с ней о моройской девушке.

– Это нелепо! Ты – представитель одной из наиболее престижной моройской крови, ты – представитель крови Ивашковых и Тарусов. И даже сама королева не могла выбирать родственников. Если у семьи этой девушки проблемы с тобой, значит они, безусловно, введены в заблуждение.

Я почти улыбнулся:

– Ну, с этим мы можем согласиться.

– Тогда в чём проблема? Если она взрослая... О, Адриан, пожалуйста, скажи мне, что она взрослая, а не несовершеннолетняя.

– Она взрослая.

Облегчение затопило черты лица моей матери.

– Тогда она способна принимать свои собственные решения и прийти к тебе, независимо от того, что думает её семья. И если она остаётся с ними, в таком случае она не стоит твоего времени, и тебе лучше без неё.

Я хотел сказать ей, что все не так просто, но она нехорошо отреагировала на мое увлечение Розой. Дампир был непростителен. Человек был немыслимым.

– Я думаю, это связано больше со мной, а не с моей родословной, – сказал я.

Моя мать неодобрительно спросила:

– Ну, посмотрим, появится ли она. Кто бы не хотел моего мальчика? Между тем, я надеюсь, ты не дашь всему этому тебя сильно задеть. Что происходит у тебя с девушками, дорогой? Почему они значат для тебя либо ничего, либо все? Всегда крайность.

– Потому что я ничего не делаю наполовину, мам. Особенно, когда дело касается любви.

Когда мы приземлились, и я смог включить мобильник, то обнаружил смс от Джилл:

«Да, это была я. Я знаю, ты приехал в Палм-Спрингс ради меня, но я считаю, пришло время тебе изменить обстановку. Когда я услышала от Лиссы, что твою маму выпустили, я подумала, что будет хорошо для тебя увидеть ее, и так помочь двум родственникам. Надеюсь, что все в порядке».

«Ты лучшая, Джейлбейт», написал я в ответ. Её ответ заставил меня улыбнуться:

«Ты не знаешь и половины».

«Два твоих других предмета предусматривают итоговый проект, а не экзамен. Мы с Треем покопались в комнате и обнаружили несколько твоих не принятых проектов, чтобы пересдать их. Не уверена, что ты получишь зачет, но это лучше, чем ничего».

Я так и знал! Джилл следила за тем, что нужно делать на моих занятиях, когда я не следил. Я начал и забросил множество проектов, так что я был без понятия, какие из них она сдала. Но это, возможно, было лучше, чем что-то, что я бы попытался сделать, чтобы получить эти итоговые оценки. Теперь все было в руках судьбы. Одно меня озадачило, когда Дейл отвез мою маму и меня ко Двору. Мама сама сказала, что она вернулась на неделю. Джилл дала мой адрес ей, что, конечно, оказало больше влияния от личного визита, но это было необходимо? Хотя для Джилл местоположение было секретом, Лисса была уверена, что моя мама получила бы его более надежным способом, позвонив мне, как только она была свободна, и спросив. Почему она так не сделала? Это было почти как, если бы моя мама откладывала встречу со мной, пока Джилл не сказала ей о проблемах, которые у меня были, и моя мама начала действовать. Наверняка, даже если бы с мной все было в порядке, мама хотела связаться с мной сразу же... Верно? Или, возможно, я слишком намудрил. Я не сомневался в маминой любви. В чем бы ни была ее вина, она по-прежнему заботилась обо мне. Увидев ее живую и здоровую, направляющуюся домой, я понял, как волновался за нее, пока она была в тюрьме. Каждый раз, когда я пытался заговорить об ее заключении, она уходила от темы.

– Все кончено, – просто сказала она, когда мы подъехали к главным защитным воротам Двора. – Я отбыла наказание, и на этом все. Единственное, что тебе нужно знать, это то, что это заключение заставило меня пересмотреть свои приоритеты в жизни и понять, что действительно важно.

Она нежно коснулась моей щеки.

– И ты на вершине этих приоритетов, милый.

Моройский Королевский Двор был устроен как университет, с множеством старинных готических зданий, расположенных в разросшемся саду. На самом деле в человеческом мире ходит легенда, что это было частное элитное учебное заведение, которое забросили. Правительственные чиновники и некоторые Королевские морои имели постоянное жилье здесь, и здесь также были жилые помещения для гостей и все виды услуг, чтобы сделать жизнь сносной. Это был в каком-то смысле маленький закрытый город. Я ожидал, что моя мать отвезет нас в наш фамильный дом, но вместо этого мы остановились у одного из гостевых домиков.

– После самостоятельной жизни я даже не могу представить, что ты бы захотел остаться со мной и твоим отцом, – объяснила она. – Мы можем подыскать постоянное жилье позже, а пока королева позволила тебе разместиться здесь.

Я был удивлен, но в одном она была права - Я действительно не хотел, чтобы мой отец отслеживал, как я прихожу и ухожу. Или она, в этом случае. Не то, чтобы я собирался совершать много диких и безумных вылазок. Я приехал, чтобы начать с чистого листа, приняв решение использовать все ресурсы, какие смогу, чтобы помочь Сидни. Хотя, после того, как моя мать из кожи вон лезла, чтобы найти меня, я предположил, что она захочет посадить меня под замок. Секретарь за стойкой регистрации дал мне номер, и мама обняла меня на прощание.

– У меня сейчас встреча, но давай соберемся завтра? На ужине будут гости. Я уверена, что твой отец хотел бы видеть тебя. Приходи, и мы наверстаем упущенное. Все будет хорошо, да?

– Конечно, – сказал я. Мы потеряли много времени вследствие путешествия и изменения во времени. – Осталось не так уж много неприятностей, в которые я не вляпался. Возможно, я позвоню вечером.

Она обняла меня снова, и потом я поднялся в свою комнату, которая была вроде одноместной спальни класса люкс, которую можно найти в любом пятизвёздочном отеле. Как только я разместил чемодан в спальне, я тут же сделал пару звонков и начал обдумывать планы. После этого я принял быстро душ (первый за день) и незамедлительно вернулся к начатому. Такого не случалось ни в одни безумные времена. Конечно, некоторые могли посчитать любую встречу с Розой Хэзевей и Лиссой Драгомир дикостью. Они обе жили в том, что считалось здесь королевским двором, хотя снаружи был сохранен тот же университетский фасад. Внутри вес Моройской истории накатывал со всем величием Старого Света: хрустальные люстры, вельветовые шторы, масляные портреты прошлых монархов. Комнаты королевы были отремонтированы, тем не менее декорированы скорее в соответствии с ее вкусами, нежели как офис. Я был рад, что она выбрала для себя иные комнаты, чем те, в которых моя тетя когда-то жила и умерла. Прийти сюда иногда без этих воспоминаний, преследовавших меня, уже было достаточно ненормально. Девушки были в гостиной Лиссы, когда я пришел. Лисса сидела на кушетке, скрестив ноги, и была окруженна книгами, пока Роза устроилась вниз головой в кресле, ее длинные темные волосы веером свисали на пол. Она прыгнула с дампирским умением и грацией и оказалась прямо перед входом. Торопясь, она быстро по-дружески меня обняла.

– Ты правда здесь. Сначала я подумала, что это шутка. Предполагалось, что ты останешься с Джилл.

– В данный момент она не нуждается во мне, – сказал я, подходя к Лиссе, чтобы обнять её, когда она отвлеклась от своих книг. – Она занята школой и тому подобным.

– Расскажи-ка об этом, – сказала Роза, закатывая глаза. – Мисс Только-Учёба-Никаких-Развлечений получит удовольствие от этого.

Лисса снисходительно улыбнулась своей лучшей подруге:

– Экзамены начинаются завтра.

– Мои только что закончились, – сказал я.

– Как ты? – спросила Лисса, присаживаясь на пол. Я посмотрел на её книги.

– Скажем так, я не тратил столько времени на учёбу, как ты.

– Видишь? – проворчала Роза. Она бросилась обратно в свое кресло, скрестив руки на груди.

Я сел на стул между ними и подумал о моих скудных шансах не завалить этот семестр.

– Я думаю, Лисса делает все правильно.

В свои восемнадцать лет Лисса была самой молодой королевой в истории Мороев, избранная во время хаоса, созданного убийством моей тети. Никто не будет осуждать её за обучение в колледже или за попытки делать это на расстоянии. Однако Лисса осталась верна своим мечтам, собираясь поступить в престижный университет и, как для монарха, это было вдвойне важно для неё – иметь полное образование. Она посещала университет Лихай, в нескольких часах езды отсюда, и поддерживала свой средний балл, одновременно управляя беспокойным народом. Она и Сидни превосходно поладили бы. Лисса положила свои ноги на кофейный столик и я вызвал дух, чтобы мельком взглянуть на ее ауру. Она была теплой и довольной, со вспышками золота, которые указывали на то, что она пользователь духа.

– Тогда ты понимаешь, что мне придется быть краткой. Мне нужно выучить несколько дат и мест прежде, чем я пойду спать сегодня, мы отправляемся в университет завтра рано утром. На самом деле мы собираемся остаться там до конца экзаменационной недели.

– Не хочу задерживать тебя, – сказал я. – Мне только нужно спросить тебя кое о чем.

Лисса посмотрела на меня слегка удивлённым взглядом, по которому я понял, что она думала, что это просто дружеский визит.

– Ты узнала что-нибудь ещё о том, что случилось с Сидни Сейдж?

Маленький сюрприз превратился в сюрприз высшей степени.

– Что опять? – спросила Лисса. Это прозвучало злее чем, я уверен, она рассчитывала. Никто за пределами круга Палм-Спрингса не знал, что Сидни значила для меня, и у Лиссы никогда не было той дружбы с Сидни, какая была у Розы. На самом деле, упоминание о Сидни заставило Розу нахмуриться:

– Она всё ещё не появилась?

Лисса посмотрела на нас.

– Я знаю не больше, чем несколько месяцев назад, когда ты только спросил меня об этом. Я навела справки. Они сказали, что она была переназначена и что информация засекречена.

– Это ложь, – яростно сказал я. – Они похитили её и отправили в один из своих проклятых центров переобучения!

– Ты говорил мне это прежде, и если ситуация останется неизменной, ты также сказал мне, что у тебя нет никаких доказательств, – сказала Лисса спокойно. – Без доказательств я с большим трудом могу обвинить их во лжи... и в самом деле, какое право я имею на то, чтобы спрашивать, что они делают со своими людьми?

– Ты имеешь это право, потому что то, что они делают, идет против основных правил приличия и уважения к другим. Они удерживают её силой и пытают её.

Лисса покачала головой.

– И снова, это не то, во что я могла бы вмешаться. Стражи часто хватают сбежавших с тренировок дампиров и наказывают их. Что если бы Алхимики стали указывать нам, как это делать? Мы бы сказали то, что я говорю сейчас: это не наша юрисдикция. У них есть свои люди, а у нас свои. Сейчас, если бы один из моих людей был бы в опасности из-за них, я бы имела право надавить на них.

– Но ты не станешь, потому что она – человек, – откровенно сказал я. Все большие надежды, с которыми я приехал сюда, начинали рушиться. Роза выглядела более сочувствующей.

– Они правда пытают её?

– Да, – сказал я. – Ну, я имею в виду, я не разговаривал с ней или любым другим человеком, кто бы говорил с ней, кто сказал бы, что именно это они и делают, но я знаю человека, кто знает о таких ситуациях, как у неё.

Беспокойство за меня озарилась в светло-зеленых глазах Лиссы, так похожих на глаза Джилл.

– Адриан, ты понимаешь, насколько запутанно это звучит?

Возмущение и гнев сжигали меня изнутри, из-за моей беспомощности и потому, что алхимики смогли обмануть Лиссу своей ложью.

– Но это правда! Сидни подружилась со всеми нами. Она перестала действовать как алхимики, которые думали, что мы существа зла. Она стала нашим другом. Чёрт, она относилась к Джилл, как к своей сестре – какая ирония, что именно родная сестра Сидни предала её. – Спросите Эдди. Он был там, когда её забирали.

– Но он не видел, что случилось впоследствии – закончила Лисса. – Он не видел, забирали ли ее, чтобы пытать, как сказал ты. Он не видел, так что, возможно, она была просто переназначена куда-то еще, далеко от вас, ребята. Может, это просто «лечение», которое дают ей Алхимики, думая, что ты мешал их мировоззрению.

– Они сделали больше, – прорычал я. – Я кишками чувствую.

– Лисс, – тревожно начала Роза. – Должно же быть что-то, что ты смогла бы сделать...

Надежда вернулась ко мне. Если Роза была со мной, возможно мы могли бы найти кого-то еще, чтобы незаметно помочь нам.

– Смотри, – сказал я, – Что если мы попробуем иной подход? Вместо того чтобы напрямую спрашивать у Алхимиков снова, ты могла бы отправить… ну не знаю…ударную группу, чтобы разузнать ее возможное месторасположение? – Это казалось мне превосходной идеей. У Маркуса не хватало ресурсов, чтобы проверить его список, но возможно мы могли бы нанять мороев и других дампиров.

Роза загорелась.

– Я полностью готова помочь. Сидни моя подруга, и у меня есть опыт работы с...

– Нет! - поднимаясь, воскликнула Лисса. – Нет, вам обоим! Вы слышите, что вы говорите? Просите меня послать «ударную группу», чтобы пробиться в объекты, принадлежащие алхимикам? Это же акт войны! Можете ли вы себе представить, как это будет выглядеть с их стороны? Если они пошлют команду людей для расследования к нам?

– Принимая во внимание их этику, – сказал я, – не удивлюсь, если они уже пытались.

– Нет, – повторила Лисса. – Я не могу с этим ничего сделать, если это непосредственно не влияет на мой собственный народ. Я хотела бы помочь всем в мире – в том числе и Сидни. Но сейчас в мои обязанности входят лишь мои люди. Если я рискую, то только ради них.

Я встал, наполненный гневом, разочарованием и целой кучей других эмоций, которые я не мог определить.

– Я думал, ты другая, королева. Королева, которая борется за то, что правильно.

– Так и есть, – сказала она, заставляя себя успокоиться, что, как оказалось, требовало много усилий. – И я в настоящее время выступаю за большую свободу для дампиров, поддерживаю тех мороев, которые хотят защищать себя, и получаю закон о возрасте с поправками, так что моя собственная сестра может выйти из подполья! Тем временем я делаю все это, пока хожу в школу и пытаюсь игнорировать фракцию, которая продолжает требовать моего отречения от престола. И даже не спрашивай меня, сколько времени у меня осталось на личную жизнь. Этого достаточно, чтобы удовлетворить тебя, Адриан?

– По крайней мере, у тебя есть личная жизнь, – пробормотал я, направляясь к двери. – Извини, что помешал твоей учёбе. Удачи на экзаменах.

Роза попыталась позвать меня обратно, и я думал, что она, возможно, даже попытается пойти за мной, но Лисса позвала её по имени. Никто не шёл за мной, и я вышел из королевских покоев обратно вниз, через извилистые коридоры дворца. Во мне кипели ярость и разочарование. Я был так уверен в том, что если я обращусь к Лиссе лицом к лицу – тем более, трезвый! – и объясню ей в чём дело, то она сделает что-нибудь для Сидни. Я понимал, что алхимики были недоступны официальным попыткам Лиссы, но она, несомненно, могла собрать группу во главе с Розой Хэзевей, чтобы они что-нибудь разведали! Лисса выдаёт себя за крестоносца, но, на самом деле, она показала свою бюрократию, как и любой другой политик. Отчаяние начало извиваться внутри меня, тёмное и коварное, рассказывающее мне, насколько я был глуп, что пришёл сюда. Как я мог действительно верить, что что-нибудь изменится? Казалось, Роза хотела помочь, но смогу ли я заставить её действовать за спиной лучшей подруги? Наверное, нет. Роза была в системе. Я застрял в своей неспособности помочь Сидни. Я был бесполезен для неё, я был бесполезен для всех и вся...

– Адриан?

Только я собирался выйти из главных дверей дворца, когда услышал голос позади меня. Я обернулся и увидел симпатичную моройскую девушку с серыми глазами и тёмными вьющимися волосами, спешащую ко мне. На мгновение моя ранняя эмоциональная буря затуманила мои навыки распознавания. Потом они вернулись ко мне.

– Нина?

Её лицо расплылось в улыбке, когда она неожиданно бросилась на меня с объятиями.

– Это ты, – счастливо сказала она. – Я боялась, что ты исчез. Ты не отвечал на сообщения и на звонки.

– Не принимай это на свой счёт, – заверил я её, держа дверь открытой. – Я не обращал внимания на всех.

Это была правдой. Я исчез с лица Земли, когда Сидни забрали.

Эти замечательные серые глаза посмотрели на меня с беспокойством.

– Всё в порядке?

– Да, да. В смысле нет. Это сложно.

– Ну, у меня есть время, – сказала она, когда мы вошли в теплую летнюю ночь. – Мы могли бы взять немного еды и поговорить.

Я колебался, не зная, хотел ли я чьего-либо утешения. Я встретился с Ниной в начале этого года, после того, как она вернула свою сестру из состояния стригоя. Нина, так же как и я, – пользователь духа, и я немного помог в удержании стригойской силы в крови её сестры, которая может помочь в создании вакцины от насильственного превращения в стригоя. Её сестра, Олив, была объектом любви Нейла, если можно так сказать. Оба встречались некоторое время, и у них, возможно, был не длительный роман, хотя, когда она перестала связываться с ним, он тосковал по ней так, будто они встречались годами.

– Я хороший слушатель, – сказала Нина, когда я промолчал. Я ответил ей улыбкой.

– Я уверен, это так. Но я не хочу впутывать тебя.

– Впутывать меня? – она внезапно рассмеялась. – Удачи. Во-первых, дух уже делает большую часть работы, так что у тебя есть жёсткая конкуренция. С тех пор как я исцелила Олив... не знаю... у тебя тоже бывает такое? Как будто тёмная пелена тоски?

– Да, – сказал я. – Бывает.

– Ну, похоже, дневное посещение единственное, что сейчас делает жизнь прекрасной, уверена, ты можешь себе это представить. Между тем, после всего, что произошло с Олив, она сбежала на какие-то поиски. Она решила, что ей нужно некоторое время побыть наедине, чтобы обдумать всё произошедшее. Ей, так или иначе, удаётся заканчивать наши сны прежде, чем я поговорю с ней. Я хотела было пойти искать её, но Соня продолжает настаивать на моём пребывании здесь. Она хочет, чтобы я помогла ей с изучением духа. Они разместили меня здесь, в шикарных гостиницах, а у меня нет других средств на жизнь. Пришлось устроиться на временную секретарскую работу во дворце. Позволь рассказать тебе, каково «обслуживание клиентов» для кучки эгоцентричных королевских семей. Это просто новый круг ада, – она замолчала, вспомнив, с кем разговаривает. – Не обижайся.

Я рассмеялся, наверное, впервые за долгое время.

– Никаких обид, потому что я отлично знаю, о ком ты говоришь. И, кстати, если будешь говорить со своей сестрой, дай ей знать, что она разбивает сердце бедняге Нейлу.

– Заметано, – сказала Нина. – Я думаю, он есть в списке тех, о ком она размышляет.

– Это хорошо или плохо? – спросил я.

– Не знаю, – засмеялась она.

Я тоже засмеялся, и неожиданно, решил принять её предложение:

– Ладно. Давай, перекусим чего-нибудь... Хотя, честно говоря, после последних суток... я бы лучше чего-нибудь выпил. Не думаю, что тебя это особо интересует?

Это, вероятнее всего, была плохая идея, но это не останавливало меня раньше.

Нина схватила меня за руку и повела к зданию через лужайку.

– Слава Богу, – сказала она. – Я уж думала, что ты и не спросишь.

ГЛАВА 5

СИДНИ

В тот момент, когда я увидела шприц в руках Шеридан, я решила, что это один из быстрых способов обновить тату. Мол, вместо того, чтобы вводить инъекцию принуждающих чернил в маленьком количестве, она собиралась вколоть мне лошадиную дозу, поставив меня по струнке.

Я старалась убедить себя, что это не имеет никакого значения. Используемая мной магия, продолжает защищать меня, не смотря на дозу, которую они вводят мне. Это звучало убедительно, но я сомневалась, что это было правдой.

Однако, как оказалось, на уме у Шеридан было совсем другое.

С языка едва не сорвалось: «От старых привычек трудно избавиться», но я вовремя вспомнила, что должна выглядеть подавленной, если хочу вызвать снисхождение.

– Мне жаль, – говорю я. – Это вырвалось случайно. Я могу извиниться перед Харрисоном после...

Странное чувство вспыхивает в моем желудке, начиная со слабого дискомфорта, с каждой минутой оно становилось только хуже и хуже, перерастая в тошноту, что охватила все мое тело. Мой желудок ощущал эту приливную волну боли, в то время как голова стала пульсировать. Я чувствовала, как повышается температура и как ручьем стекает по мне пот.

– Мне плохо, – сказала я.

Я хотела опустить голову, но стул удерживал меня в таком положении.

– Нет, – сказала Шеридан. – Ты никуда не пойдешь. – Не сейчас. Наслаждайся шоу. Фиксатор для рук и подголовник гарантировали, что я не поверну голову, они заставляли меня смотреть прямо в монитор. Он включился, и я приготовилась увидеть ужасные вещи. Что я действительно увидела… морои. Счастливые морои. Дружелюбные морои. Дети мороев. Морои, делающие обычные вещи: занимавшиеся спортом, ужинавшие в ресторане.

Мне было слишком плохо, чтобы разбираться в этих сбивающих с толку снимках. Все, о чем я только могла думать, это как бы вырваться. Это своего рода болезнь из тех, когда ты знаешь, что почувствуешь себя лучше, если изгонишь этот яд. Но, так или иначе, Шеридан была права. Я не смогу заставить свое тело вырваться, как бы ни желала этого, взамен я вынуждена сидеть здесь, пока отвратительная, разлагающаяся тошнота выворачивала меня наизнанку. Волны страданий охватили меня. Казалось невозможным, что я могу сдерживать так много горя внутри себя. Я застонала и закрыла глаза, главным образом, чтобы моя голова почувствовала себя лучше, но Шеридан увидела в этом другую причину.

– Нельзя, – сказала она. – Совет профессионала: все пройдет намного легче, если ты посмотришь по доброй воле. У нас есть способы держать твои глаза открытыми. Они тебе не понравятся.

Я сморгнула слезы и сосредоточилась на экране. Сквозь страдание мой мозг пытался выяснить, отчего ее заботило, смотрю я на снимки счастливых мороев или нет. Разве это имело значение, когда мое тело будто выворачивали наизнанку?

– Вы пытаетесь... – я закрыла рот, и на мгновение я подумала, что могла бы, в конце концов, получить некое облегчение. Но нет. –... Воссоздать Павловскую теорию.

Это была классическая техника принадлежности. Покажи мне картинку и заставь меня чувствовать себя ужасно, пока я смотрю на нее, с целью, что я в конечном итоге приближусь к тому, чтобы связать мороев-безвредных, счастливых мороев с крайним дискомфортом и страданием. Была только одна проблема.

– Н-необходимо повторять сеансы, чтобы изменения вступили в силу, - поняла я. Один раз не мог сделать так, чтобы я сразу почувствовала отвращение к изображениям мороев

Взгляд Шеридан дал мне множество понятий о том, чего мне стоит ожидать в будущем.

Я упала духом. Или, возможно, это был мой желудок. Честно говоря, учитывая то, что мои внутренности чувствовали только что, я не могла отличить одну часть от другой. Я не знала как долго они держали меня в этом состоянии. Может быть, час. Я не могла по-настоящему сосредоточиться на счете времени, когда моей единственной целью было лишь пережить каждую отчаянную волну тошноты. Спустя, казалось, целую вечность, Шеридан дала мне другую инъекцию, и экран потемнел. Ее прихвостни расстегнули ремни, и кто-то подал мне ведро.

На секунду я замешкалась, но после мой желудок выпустил наружу то, что больше просто не смог сдерживать. Все, начиная со скудного обеда вырвалось наружу, но даже после я содрогалась от рвотных позывов. Я была истощена досуха, и, наконец, после очередных одиночных позывов, успокаиваюсь вовсе.

Это был долгий, болезненный процесс, и меня заботило лишь то, что меня вырвало в присутствии других. Несмотря на то, как ужасно я себя чувствовала, теперь мне стало намного лучше. После того, как рвота очистила мой организм подчистую. Один из помощников забрал ведро, а Шеридан любезно протянула мне чашку воды, заодно предоставив возможность почистить зубы над маленькой раковиной в глубине комнаты. Это было рядом с кабинетом, наполненным медикаментами, и зеркалом, что демонстрировало насколько ужасно я выгляжу.

– Ну, в таком случае, – весело сказала Шеридан. – Похоже, ты готова к уроку искусства.

Уроку искусства? Я была готова свернуться калачиком и уснуть в постельке. Все тело ныло и тряслось, а живот болел так, словно его вывернули наизнанку. Но никого, похоже, не волновала моя слабость, поскольку меня вывели из комнаты. Шеридан помахала мне рукой и сказала, что мы скоро увидимся вновь.

Мой провожатый взял меня наверх, на этаж классов, служащий художественной студией заключенных. Эддисон, строгая надзирательница из закусочной, только начала урок, раздавая инструкции к сегодняшнему заданию, которое оказалось продолжением рисования чаши с фруктами. Искусство Алхимиков будет самым скучным проектом. Несмотря на то, что она говорила, все повернулись в мою сторону, когда я вошла. Большинство лиц, встретивших меня, были холодными. Некоторые были немного самодовольны. Все знали, что со мной произошло.

Единственная полезная вещь, которую я выяснила на этом и на предыдущем уроке переобучения - в отличие от Амбервуда, элитные места были поближе к учителю. Это позволило мне незаметно занять свободный мольберт в задней части класса. Большинство взглядов не могли следовать за мной сюда, до тех пор пока их обладатели нагло не повернутся в мою сторону, игнорируя Эддисон. Никто не посмел сделать это. Большинство моих усилий уходило на попытки остаться на ногах, поэтому я слушала ее вполуха.

– Некоторые из вас добились прогресса вчера. Эмма, вы продолжаете делать успехи. Лэйси, Стюарт, вы должны начать сначала.

Я оглянулась, пытаясь сопоставить людей с их мольбертами, которые хорошо могла видеть со своего места. Я подумала, что прошлое очищение затуманило мои мысли, потому что я не видела логики в словах Эддисон. Однако, я была уверена, что не перепутала людей. Это была Эмма, моя предполагаемая соседка по комнате, в которой смешались американские и азиатские черты, и которая завязывала свои темные волосы в такой тугой пучок, что он растягивал ее кожу. По моему мнению, в ее рисунке не было ничего особенного, в нем сложно было различить фрукты. Стюарт был одним из тех людей, которые отодвинули от меня свой стол в кабинете Харрисона. У него есть некоторые задатки художника, и я считала, что его картина была одной из лучших. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы выяснить, кто такая Лэйси, как раз в тот момент, когда она очищала свой холст. Ее рисунок не был также хорош, как у Стюарта, но значительно лучше, чем у Эммы.

Я наконец поняла, дело не в творчестве, а в точности. Груши у Стюарта были идеальны, но он добавил на пару штук больше, чем было на самом деле и вместо предложенной коричневой, нарисовал голубую вазу, что кстати выглядело намного лучше. Эмма же, начиная набросок, изобразила точное количество фруктов и идеально расположила их. Алхимикам не нужна была креативность или приукрашивание. Нужно было в буквальном смысле копировать то, что тебе дано, без вопросов и каких-либо изменений.

Никто даже не попытался мне помочь или дать совет, так что какое-то время я стояла в ступоре, пытаясь понять, что другие делали. У меня были некоторые навыки работы с акрилом, благодаря наблюдениям за Адрианом, но сама я никогда не пробовала им рисовать. На столе, рядом с фруктами лежали краски и кисточки, так что я направилась туда, вместе с парой других студентов, и взяла коробку с тюбиками. Все ждали, пока я подбирала нужные цвета и откладывала неподходящие. Если кто-то хотел взять ненужную мне краску, он сначала начисто вытирал тубик и только потом брал его себе. Наконец я вернулась на свое место с несколькими тюбиками в руках. Не могу сказать что умею изображать фрукты, но я чувствовала себя довольно уверенно, нанося красочные мазки. По крайней мере я могла притвориться для Алхимиков.

Однако, поначалу это была медленная работа. До сих пор я чувствовала себя ужасно слабой и с трудом даже выдавливала краску. Я надеялась, что нас не будут оценивать по скорости. И в тот момент, когда я могла бы попытаться поднести кисть к холсту, дверь в комнату открылась и Шеридан зашла с одним из ее приспешников. Оба несли подносы, заполненные чашками, и ей не надо было ничего говорить, так как я смогла определить содержимое только по аромату.

Кофе.

– Извините за перерыв, – сказала Шеридан, надевая свою большую фальшивую улыбку. – Все так упорно работали в последнее время, что мы подумали, что можем предложить небольшое угощение: ванильный латте.

Я сглотнула и уставилась в недоумении, когда мои коллеги-заключенные столпились вокруг нее и взяли по чашке. Ванильный латте. Сколько раз я мечтала о нем в заключении, когда полуголая питалась еле теплой кашицей? Сейчас даже не имело значения, был ли он без или наоборот, с большим количеством сахара. Я была лишена этого так долго, что должна была вместе с остальными обежать и схватить чашку, как подсказывали мои инстинкты.

Дата добавления: 2015-11-04