Прибежали за объятиями одетые в пижамы Джуди и Дженнилл. Расти честно исполнил свой долг. Джеки Веттингтон, которая шла вслед за девочками, слышала его последние слова, и сказала:
- Я порасспрашиваю людей.
- Только осторожно, – попросил он.
- Конечно. Но должна признаться, я все еще сомневаюсь. Это его жетоны нашлись в руке Энджи.
- И он ни разу не заметил, что они пропали, и узнал об этом, только когда нашли тела?
- Какие тела, папа? – спросила Дженнилл.
- Это очень сложно, дочурка, – вздохнул он. – Особенно для маленьких девочек.
Глазами она показала, что согласна. Тем временем ее меньшая сестричка пошла сорвать себе не-сколько поздних цветов, но вернулась с пустыми руками.
- Они умирают, – доложила Джуди. – Все коричневые и по краям гадкие.
- Вероятно, жарко им сейчас, – сказала Линда, и Расти показалось, что она вот-вот заплачет. Он бро-сился в прорыв.
- Девочки, идите в дом и почистите зубы. Воду себе налейте из того кувшина, который стоит на кухон-ном столе. Дженни, ты назначаешься наливальщицей воды. Ну, двигайте, – он вновь обернулся к женщи-нам. К Линде, то есть. – Как ты, все хорошо?
- Да. Это просто… просто оно жалит меня с самых неожиданных сторон. Я подумала: не должны бы-ли те цветы так умирать, и тогда – ничего этого не должно было случиться, прежде всего.
Они помолчали, обдумывая ее слова. И тогда заговорил Расти:
- Надо подождать, посмотреть, попросит ли Рендольф меня осмотреть трупы. Если так, я сделаю это без всякого риска подставить вас. Если нет, это нам уже о чем-то скажет.
- А тем временем Барби сидит в камере, – напомнила Линда. – Возможно, именно сейчас из него вы-тягивают признания.
- Предположим, вы со своими значками проведете меня к похоронному салону? – спросил Расти. – Далее предположим, я найду что-то такое, что оправдывает Барби? Вы думаете, они закричат: «Ой, черт, мы обосрались» и выпустят его? А потом еще и отдадут ему власть? Потому что именно этого хочет пра-вительство; контроля над всем городом. Вы думаете, Ренни может такое позволить…
Вдруг громко отозвался его телефон.
- Самое паскудное из человеческих изобретений, – произнес он, и, благодарить обстоятельства, сей-час его хотя бы не из госпиталя прервали.
- Мистер Эверетт? – женский голос. Знакомый, но он не смог припомнить, кому именно он принадле-жит.
- Да, но если у вас что-то не очень срочное, я сейчас немного заня…
- Я не знаю, насколько оно срочное, но это очень, очень важный вопрос. А поскольку мистер Барбара (то ли полковник Барбара, как я понимаю) арестован, единственный человек, кого оно сейчас касается, это вы.
- Миссис Макклечи?
- Да, но вам надо поговорить с Джо. Передаю ему телефонную трубку.
- Доктор Расти? – голосом поднятым, чуть ли не запыхавшимся.
- Привет, Джо. Что там такое?
- Кажется, мы нашли генератор. Что мы должны теперь делать?
Сумерки упали так внезапно, что все трое ахнули, а Линда схватила Расти за руку. Но это была лишь большая полоса копоти на западной стороне Купола. Это просто солнце за нее зашло. – Где?
- Черная Гряда.
- А с радиацией там как, сынок? – понимая, что там должна была быть радиация, конечно, потому что как иначе они могли его найти.
- Последний показатель был плюс двести, – ответил Джо. – Это не совсем опасная зона. Что нам те-перь делать?
Расти поскреб себе затылок. Так много всего происходит. Так много и так быстро. Особенно, как для городского лепилы, который никогда не считал себя таким, кто умеет принимать решения, не говоря уже о том, чтобы быть лидером.
- Сегодня ничего. Уже почти ночь. Разберемся с этим завтра утром. А тем временем, Джо, тебе нужно мне пообещать держать это в секрете. Знаешь ты, знают Бэнни и Норри, и твоя мама знает. Пусть так и остается.
- Хорошо, – голос Джо прозвучал угнетенно. – У нас так много есть о чем вам рассказать, но я думаю, это может подождать до завтра. – Он перевел дух. – Немного страшно от всего этого, правда?
- Да, сынок, – согласился Расти. – немного страшно.
Тот, под чьим контролем находилось настоящее и будущее города, сидел в своем кабинете и ел сэн-двич, отгрызая большие куски солонины с рисовым хлебом, когда в двери зашел Джуниор. Перед этим Большой Джим получил сорок пять минут восстановительного сна. Теперь чувствовал себя свежим, гото-вым к новым действиям. Поверхность его стола была захламлена желтыми листами линованной бумаги, записями, которые он позже сожжет в инсинераторе на заднем дворе. Лучше предостеречься, чем потом жалеть.
Кабинет освещался ослепительно-белыми газовыми фонарями Коулмена. Знает Бог, пропана в его распоряжении вдоволь – хватило бы освещать весь дом и питать все оборудование в течение пятидесяти лет, но сейчас лучше уже Коулмены. Он хотел, чтобы люди, проходя мимо его дома, видели это белое сияние и знали, что выборный Ренни не имеет никаких особых льгот. Чтобы они понимали: выборный Рен-ни точно такой же, как они, только более ответственный.
Джуниор хромал. Лицо у него кривилось.
- Он не подписал признания.
Большой Джим и не ожидал, что Барбара сдастся быстро, поэтому проигнорировал эту весть.
- Что с тобой? У тебя совсем изможденный вид.
- Снова разболелась голова, но сейчас уже легче. – Это была правда, хотя ему действительно было неважно во время разговора с Барби. Или, в самом деле, те серо-голубые глаза видели так глубоко, или просто показалось.
«Я знаю, что ты делал с ними в той кладовке, – говорили они. – Я все знаю».
Ему понадобилась вся его воля, чтобы не нажать на курок пистолета, когда он просунул его через решетку, чтобы погасить навсегда тот проклятый любознательный взгляд.
- Ты еще и прихрамываешь.
- Это из-за тех детей, которых мы нашли там, на озере Честер. Я одного малого нес на руках и, ка-жется, растянул себе связки.
- Ты уверен, что не что-то худшее? Тебя с Тибодо ждет работа через… – Большой Джим взглянул на часы, – через три с половиной часа, и ты должен ее сделать аккуратно. Без погрешностей.
- А почему не сразу, как потемнеет?
- Потому что ведьма еще будет делать газету со своими двумя троллями. С Фримэном и тем, другим. Спортивным репортером, который всегда поносит «Уайлдкетс».
- Тони Гай.
- Да, именно он. Я вообще не против, пусть бы им досталось, особенно ей, – верхняя губа Большого Джима поддернулась вверх в его собачьей имитации улыбки. – Но там не должно быть свидетелей. Ника-ких очевидцев, я имею в виду. А вот что люди будут слышать… это совсем другая куча навоза.
- А что ты хочешь, чтобы они услышали, отец?
- Ты уверен, что способен это сделать? Потому что вместо тебя я могу послать с Картером Фрэнка.
- Нет! Я помог тебе с Коггинсом, и со старой леди я тебе помог сегодня утром, я заслужил эту работу!
Большой Джим окинул его оценивающим взглядом. И тогда кивнул.
- Хорошо. Но только чтобы тебя не поймали, чтобы даже не увидели.
- Не волнуйся. Так что ты хочешь, чтобы услышали… слушатели?
Большой Джим ему объяснил. Большой Джим рассказал ему все.
Это хорошо, подумал Джуниор. Он должен был признать: его папаша ничего не оставляет без внима-ния.
Когда Джуниор поднялся вверх, чтобы «дать отдых ноге», Большой Джим прикончил свой сэндвич, вытер жир с подбородка, и тогда позвонил по телефону на мобильный Стюарту Бови. Начал он с того во-проса, который понимают все, кто звонит по телефону кому-то на мобильный.
- Где ты?
Стюарт доложил, что они направляются к похоронному салону, немного выпить. Зная отношение Большого Джима к алкоголю, он произнес это с классической интонацией трудяги: «Работу я сделал, те-перь имею право и удовольствие получить».
- Хорошо, но не больше, чем по рюмочке. У тебя еще есть дела этим вечером. И у Ферна с Роджером тоже.
Стюарт энергично запротестовал.
Выслушав его аргументацию, Большой Джим продолжил:
- Мне надо, чтобы вы трое в девять тридцать были в средней школе. Там будут новые офицеры (кстати, среди них также и сыновья Роджера) и я хочу, чтобы и вы там были. – Вдруг его посетила Муза. – Фактически, ребята, я хочу сделать вас сержантами Службы внутренней безопасности Честер Милла.
Стюарт напомнил Большому Джиму, что его с Ферном ждут четыре новых трупа, которые им надо об-рабатывать. С его крутым янки-акцентом ключевое слово прозвучало как труупа.
- Квартет из маккейновской усадьбы может подождать, – сказал Большой Джим. – Они уже мертвые. А у нас здесь чрезвычайная ситуация, если ты этого еще не знаешь. Пока она не решится, все мы должны тянуть гуж. Напрягаться. Поддерживать команду. В девять часов тридцать минут в школе. Но перед этим тебе нужно выполнить еще кое-какую работу. Времени много не займет. Дай-ка мне Ферна.
Стюарт спросил, зачем Большому Джиму понадобилось поболтать с Ферном, которого он сам считал (не безосновательно) тупым братом.
- Не твоя печаль. Просто передай ему телефонную трубку.
Ферн поздоровался. Большой Джим себя этим не обременил.
- Ты когда-то был в добровольцах, не так ли? Пока их не расформировали?
Ферн подтвердил, что действительно входил в состав вспомогательной бригады пожарной части Чес-тер Милла, не уточняя, что бросил это дело еще за год до того, как волонтерскую службу отменили (после отказа выборных заложить в бюджет 2008-го средства на их содержание). Также он не уточнил, что регу-лярная занятость волонтеров по уик-эндам в акциях по сбору пожертвований на пожарную службу очень конфликтовала с его пивными привычками.
Большой Джим сказал ему:
- Я хочу, чтобы ты пошел в полицейский участок и взял ключ от пожарной части. Потом посмотри, ле-жат ли там, в сарае, те портативные помпы, которыми вчера пользовался Бэрпи. Мне говорили, что он с женой Перкинса их именно туда положили, и хорошо, чтобы так оно и было.
Ферн заметил, что, насколько ему известно, те наплечные помпы сначала были взяты со склада Бэр-пи, и они являются собственностью Ромми.
У волонтеров было своих несколько штук, но после расформирования этого подразделения они их продали на еBay318.
- Они были его собственностью, но сейчас уже нет, – произнес Большой Джим. – Пока будет продол-жаться кризис, они принадлежат городу. Так же мы поступим с любой вещью, которая нам понадобится. Это всем на благо. А если Ромео Бэрпи думает, что вновь может организовать волонтерскую бригаду, ему придется быстренько передумать.
Ферн осторожно заметил, что, как он слышал, Ромми хорошо управился с тем пожаром, который за-нялся на Малой Суке после ракетного обстрела.
- Сколько там было того пожара, скорее, похоже на пару сигарет, которые тлеют в пепельнице, – пре-небрежительно хмыкнул Большой Джим. На виске у него пульсировала жила, и сердце сильно билось. Он понимал, что – вновь – ел слишком быстро, но ему просто не под силу было сдерживаться. Проголодав-шись, он глотал без перерыва все, пока стол перед ним не становился пустым. Такую имел натуру. – Лю-бой его погасил бы. Ты его погасил бы. Наиболее интересно то, что я знаю, кто в последний раз голосовал за меня, а кто нет
Кто был против, не получат и никчемной конфетки.
Ферн спросил Большого Джима, что он, Ферн, должен делать с помпами.
- Только проверь, лежат ли они в сарае. И тогда приходи в среднюю школу. Мы будем в спортивном зале.
Ферн сказал, что что-то хочет спросить Роджер Кильян.
Большой Джим подкатил глаза, но подождал.
Роджер хотел знать, кто именно из его ребят станет копами.
Большой Джим вздохнул, порылся в разбросанных на столе листах и нашел тот, где был список но-вых офицеров. Большинство из них были старшеклассниками, и все были мужского пола. Самому моло-дому, Мики Вордло, исполнилось только пятнадцать, но он был качком. Правым полузащитником на фут-больном поле, пока не выгнали за пьянство.
- Рики и Рэндол.
Роджер запротестовал, говоря, что это его старшие, единственные, кому можно доверить ежеднев-ную работу на ферме. Кто, спросил он, будет помогать ему теперь с цыплятами?
Большой Джим закрыл глаза и попросил у Бога терпения.
Сэмми очень четко ощущала ту дергающую боль, которая перекатывалась у нее в животе – похожую на менструальные спазмы – и намного более острые подергивания, которые поступали из ее подбрюшья. Их тяжело было не ощутить, поскольку каждый ее шаг ими отдавался. Однако она продолжала брести вдоль шоссе 119 в сторону Моттонской дороги. Она будет чапать, не смотря ни на что, какой бы не была боль. Она четко знала, куда идет, но не имела целью свой трейлер. Все необходимое было не в трейлере, и она знала, где его найдет. Она туда будет идти хоть целую ночь. Если боль станет совсем невыносимой, в кармане джинсов у нее лежит пять пилюль перкоцета, она сможет их разжевать. Разжеванные, они дей-ствуют быстрее. Ей об этом говорил Фил.
Трахай ее.
А мы тогда вернемся сюда и уже надлежащим образом тебя заебём.
Трахай эту суку.
Держи лучше рот на замке, пока тебе не прикажут сосать.
Трахай ее. Трахай эту суку.
Никто тебе все равно не поверит.
Но преподобная Либби поверила, и что с ней случилось? Выбитое плечо, мертвая собака.
Трахай эту суку.
Сэмми подумала, что этот голос, этот возбужденный свиной визг будет звучать в ее голове до скон-чания веков.
Так она и шла. Над ее головой затеплились первые розовые звезды, словно искорки, которые про-глядывают через грязное оконное стекло.
Автомобильные фары заставили ее тень прыгнуть вдоль дороги далеко впереди ее. Подъехал и ос-тановился расшатанный фермерский пикап.
- Эй, ты, давай, садись, – позвал мужчина за рулем. Хотя прозвучало это как «Ва-вай-саись», потому что за рулем сидел Алден Динсмор, отец покойного Рори, и он был пьян.
И что там, Сэмми все равно полезла в кабину – двигаясь с осторожностью инвалида.
Похоже, что Алден этого не заметил. Между ногами у него стояла полулитровая жестянка «Будвайзе-ра», а рядом с ним полупустой ящик. Жестянки из-под уже выпитого пива накатывались на ноги Сэмми.
- Тебе куда надо? – спросил он. – Порлен? Посмут? – и засмеялся, показывая, что хоть он и пьяный, а пошутить умеет.
- Только до Моттонской дороги, сэр. Вы едете в том направлении?
- В л’бом направ’ии, куда толь’о захочешь, – ответил Алден. – Я просто катаюсь. Катаюсь и думаю о моем мальчике. Он умер ф с’боту.
- Мне так жаль, я сочувствую вам, это такая потеря.
Он кивнул и выпил.
- Мой отец умер прошлой зимой, ты знала? Задохнулся насмерть, бедный старик. Эмфа-зема. По-следние годы жизни провел на кислороде. Обычно Рори менял ему баллоны. Он лю’ил старую лису.
- Мне так жаль, – она уже это говорила, но что другое тут можно еще сказать?
Слеза скатилась ему по щеке.
- Я поеду, куда скажешь, мисси Лу. Буду ехать, пока пиво не закончится. Хо пива?
- Да, благодарю. – Пиво было теплым, но она пила жадно. Ее мучила жажда. Выловила из кармана одну пилюлю и запила ее вторым длинным глотком пива. Ощутила, как загудело в голове. Очень приятно. Она добыла еще одну пилюлю перкоцета и предложила Алдену. – Хотите? От этого вам полегчает.
Он взял пилюлю и тоже проглотил, запив пивом, даже не поинтересовавшись, что это такое. Вот и Моттонская дорога. Он поздно заметил перекресток и резко завернул, сбив почтовый ящик Крамли. Сэмми не обратила внимания.
- Бери еще, Мисси Лу.
- Благодарю вас, сэр, – она взяла следующую жестянку и хлопнула лючком открывалки.
- Ты види’а моего мальчика? – В свете приборной панели глаза Алдена влажно отсвечивали желтым. Это были глаза собаки, которая на бегу наткнулась на яму и сломала себе ногу. Ты види’а моего мальчи-ка?
- Да, сэр, – кивнула Сэмми. – Конечно же, я видела. Я тогда тоже там была.
- Там тогда все были. Я сдал в аренду мое поле. Мож’т, так помог ему погибнуть. Неизвестно. Нам никогда ничего не узнать, а?
- Конечно, – согласилась Сэмми.
Алден запустил руку в карман своего комбинезона и извлек оттуда истрепанное портмоне. Открыл его обеими руками, бросив руль, и начал искоса заглядывать в целлулоидный карманчик кошелька.
- Это мои ребята подарили мне это по’моне, – сообщил он. – Рори и Олли. Олли еще живой.
- Хороший кошелек, – похвалила Сэмми, наклоняясь, чтобы перехватить руль.
Она так делала, когда они еще жили вместе с Филом. Часто. Пикап мистера Динсмора медленно дви-гался довольно импозантным курсом, словно имел намерение врезаться в следующий почтовый ящик. И все пока обстояло благополучно; бедный дядечка ехал всего лишь со скоростью двадцать миль, и Моттон-ская дорога лежала впереди пустая. Потихоньку играло радио, по РНГХ «Слепые Ребята из Алаба-мы»[319] пели «Сладкую надежду Небес».
Алден вручил кошелек ей.
- Там он есть, мой мальчик. С его де’ушкой.
- Вы поведете машину, пока я посмотрю? – спросила Сэмми.
- Конечно, – вновь взялся за руль Алден. Пикап поехал чуточку быстрее и чуточку ровнее, хотя и гу-лял относительно осевой линии.
На выцветшем цветном снимке обнимали друг друга мальчик и старый мужчина. На старике была кепка «Рэд Сокс» и кислородная маска. У мальчика на лице сияла широкая улыбка.
- Он был красивый мальчик, сэр, – сказала Сэмми.
- Эй, красивый мальчик. Хороший, умный мальчик, – Алден резко, без слез, болезненно застонал. Словно заревел ишак. С губ у него брызнула слюна. Машина вильнула, потом выпрямилась.
- У меня тоже есть хороший мальчик, – сказала Сэмми. И начала плакать. Когда-то, припомнила она, ей нравилось мучить кукол «Братц». Теперь она сама знала, как это чувствовать себя в микроволновке. Как адски больно мучиться в горящей печи. – Я его поцелую, когда увижу. Всего расцелую.
- Поцелуй, – кивнул Алден.
- Да, поцелую.
- Ты его поцелуй, и обними, и прижми к себе.
- Я так и сделаю, сэр.
- Я бы тоже поцеловал моего мальчика, если бы смог. Я бы расцеловал его в обе щеки.
- Я знаю, вы так бы и сделали, сэр.
- Но я его похоронил. Сегодня утром. Прямо на том месте.
- Мне так жаль, это такая потеря.
- Возьми себе еще пива.
- Благодарю вас. – Она взяла жестянку. Она уже начала пьянеть. Так хорошо пьянеть.
Таким образом, они продвигались дальше, в то время как розовые звезды над ними разгорались яр-че, мерцали, но не падали, никакого метеоритного дождя не было в эту ночь. Так они проехали и трейлер Сэмми, куда она уже никогда больше не вернется, даже не притормозив, проехали.
Было где-то четверть восьмого, когда Рози Твичел постучала в стеклянную панель дверей «Демокра-та». Джулия, Пит и Тони стояли около длинного стола, собирая экземпляры свежей черырехлистовой газе-ты. Пит и Тони складывали листы в кучу, а Джулия скрепляла их степлером и укладывала в пачки.
Увидев Рози, Джулия энергично ей махнула: дескать, заходи. Рози приоткрыла двери и те немного покачнулись:
- Боже, как здесь у вас жарко.
- Выключили кондиционер для экономии топлива, – объяснил Пит Фримэн. – А ксерокс очень греется, когда долго работает. А сегодня ему пришлось поработать хорошенько. – Но произнес он это с гордым ви-дом. Рози подумала, что у них у всех троих сейчас горделивый вид.
- Я думал, у вас сейчас должна бы быть бешеная толпа в ресторане, – произнес Тони.
- Совсем наоборот. Сегодня вечером там хоть на оленей охоться. Думаю, многие люди не хотят меня видеть, потому что мой повар арестован за убийство. И еще я думаю, они стыдятся смотреть друг другу в глаза после того, что случилось сегодня утром в «Фуд-Сити».
- Иди-ка сюда ближе, возьми, посмотри газету, – позвала ее Джулия. – Ты у нас героиня, девушка с обложки, Рози.
Вверху было напечатано красными буквами БЕСПЛАТНЫЙ ВЫПУСК – КРИЗИС ПОД КУПОЛОМ – БЕСПЛАТНЫЙ ВЫПУСК.
Под этой шапкой шестнадцатым курьером, который Джулия до последних двух выпусков «Демокра-та» никогда не использовала, шел заголовок:
ПЕРЕДРЯГА И УБИЙСТВА С УГЛУБЛЕНИЕМ КРИЗИСА
На фото была Рози. В профиль. Возле губ она держала мегафон. С кудряшкой, которая упала ей на лоб, выглядела она чрезвычайно красивой. За ней виднелся проход отдела макаронных изделий и соков, где на полу, похоже, валялось несколько разбитых бутылок соусов к спагетти. Подпись гласила: Усмире-ние толпы: Рози Твичел, учредительница и хозяйка «Розы-Шиповника», усмиряет толпу с помощью Дейла Барбары, который был арестован за убийства (см. репортаж ниже и статью на стр. 4).
- Святой Боже, – выдохнула Рози. – Ну… по крайней мере вы сняли меня с лучшей стороны. Если я ее вообще имею.
- Рози, – торжественно произнес Тони Гай. – Вы выглядите, как Мишель Пфайфер.
Рози фыркнула, показав ему средний палец. Она уже начала читать редакционную статью.
СНАЧАЛА ПАНИКА, ПОТОМ СТЫД
Текст Джулии Шамвей
Не каждый житель Честер Милла знает Дейла Барбару (он не так давно в нашем городе), но много людей пробовали приготовленные им блюда в «Розе-Шиповнике». Те же, кто его знали – до сегодняшнего дня, – могли бы сказать, что он оказался добрым пополнением для нашей общины, если припомнить его судейство матчей по софтболу в июле и августе, участие в сборе книжек для средней школы в сентябре и уборку мусора в День чистого города всего лишь две недели назад.
И вот сегодня «Барби» (так его зовут те, кто знаком с ним) был арестован за четыре шокирующих убийства.
Убийства людей, которых хорошо знали в городе и любили. Людей, которые, в отличие от Барбары, прожили здесь всю жизнь.
При нормальных обстоятельствах «Барби» направили бы в тюрьму округа Касл, ему бы предостави-ли возможность сделать один телефонный звонок и обеспечили бы адвоката, если бы он не имел возмож-ности нанять его сам. Ему бы выдвинули обвинение, а эксперты, которые хорошо разбираются в своем деле, начали сбор доказательств.
Ничего этого не произошло, и мы все знаем почему: из-за Купола, который запер наш город, отделив нас от остального мира. Но разве здравый смысл и процессуальные правила тоже заперты? Несущест-венно, насколько шокирующее преступление произошло, недоказанных обвинений недостаточно для оп-равдания такого обращения с Дейлом Барбарой и объяснения того, что новый шеф полиции отказался от-вечать на вопросы, а также дать разрешение вашему корреспонденту убедиться, что Дейл Барбара еще жив, хотя отцу Доди Сендерс – первому выборному Эндрю Сендерсу – было разрешено не только посетить официально не обвиненного арестанта, но и унижать его…
- Фью! – присвистнула Рози, поднимая вверх глаза. – Ты действительно собираешься это напечатать?
Джулия махнула рукой в сторону кучи уже сложенных газет.
- Это уже напечатано. А что? Ты имеешь что-то против?
- Нет, но… – Рози быстро пробежала глазами оставшуюся часть статьи, которая была очень длинной и чем дальше, тем сильнее «пробарбовской». Заканчивалась она обращением к каждому, кто может иметь информацию, касающуюся этих убийств, откликнуться, и предположением, что после окончания кризиса, а он, безусловно, когда-то закончится, поведение жителей города в отношении этих убийств окажется в цен-тре придирчивого внимания не только жителей штата Мэн или граждан Соединенных Штатов, а и всего мира.
- И ты не боишься накликать на себя неприятности?
- Это свобода печати, Рози, – произнес Пит тоном, который даже ему самому показался довольно не-уверенным.
- Это то, что сделал бы Горес Грили, – твердо произнесла Джулия, и ее корги, который дремал на своем одеяле в уголке, поднял голову на знакомое имя. Увидев Рози, он подбежал к ней за ласками, и она его, естественно, погладила несколько раз.
- А у тебя есть что-то большее, чем написано здесь? – спросила Рози, положив ладонь на газетный лист.
- Кое-что, – ответила Джулия. – Это я пока что придерживаю. Хочу еще насобирать информации.
- Барби такого никогда бы не сделал. Но я все равно за него боюсь.
На столе встрепенулся один из мобильных телефонов. Его схватил Тони:
- «Демократ». Гай слушает. – Но, выслушав первые слова, он передал телефон Джулии. – Тебя. Пол-ковник Кокс. И голос у него не праздничный.
Кокс. Джулия о нем напрочь забыла. Она взяла телефонную трубку.
- Мисс Шамвей, мне нужно поговорить с Барби, выяснить, насколько он продвинулся в прибирании к рукам административной власти в городе.
- Не думаю, чтобы вам случилось поговорить с ним в ближайшее время. Он арестован.
- Арестован? По какому обвинению?
- Убийство. Четыре случая, если точнее.
- Вы шутите.
- Мой голос вам кажется шутливым, полковник?
Упала минута тишины. На ее фоне Джулия слышала в телефоне отдаленную болтовню многих лю-дей. Когда Кокс вновь заговорил, голос его звучал уже не так бодро.
- Расскажите мне все.
- Нет, полковник Кокс, не вижу возможности. Последние два часа я занималась как раз тем, что писа-ла об этом, а, как говорила мне маленькой моя мама, не следует дважды пережевывать одну и одну и ту же капусту. Вы все еще в Мэне?
- Касл Рок. Здесь наша передовая база.
- Тогда я предлагаю вам встретиться со мной там, где мы виделись в прошлый раз. На Моттонской дороге. Я не смогу подарить вам завтрашний номер «Демократа», хотя он и бесплатный, но я смогу раз-вернуть газету против Купола, чтобы вы сами прочитали.
- Перешлите мне ее по электронной почте.
- Не перешлю. Я считаю электронную почту неэтичным орудием газетного бизнеса. В этом смысле я весьма старомодная особа.
- Вы, дорогая госпожа, весьма раздражающая особа.
- Возможно, я и раздражающая, но вам я отнюдь не дорогая госпожа.
- Скажите мне одно: это подстроено? Каким-то образом здесь замешанны Сендерс и Ренни?
- А вы как думаете, полковник, медведи срут в лесу?
Тишина. Немного погодя, он наконец-то отозвался:
- Я буду там через час.
- Я приеду в компании. С работодателем Барби. Думаю, вас заинтересует то, что она может расска-зать.
- Хорошо.
Джулия выключила телефон.
- Рози, хочешь ненадолго съездить со мной к Куполу?
- Конечно, если это поможет Барби.
- Надеяться можно, но мне кажется, что тут нам самим о себе надо заботиться.
Джулия переключила свое внимание на Тони и Пита.
- Вы сами закончите составлять газеты? Перед тем как идти отсюда, положите пачки газет возле две-рей и заприте офис. Хорошенько высыпайтесь, потому что завтра нам всем работать уличными разносчи-ками. Этот номер придется распространять классическим образом. Чтобы газета попала в каждый дом в городе. В отдаленные фермы. И в Восточный Честер, конечно. Там много новоселов, теоретически они должны быть менее податливыми мистическому влиянию Большого Джима.
Пит поднял вверх брови:
- Наш мистер Ренни со своей командой хороший игрок на своем поле, – объяснила Джулия. – На чрез-вычайном городском собрании в четверг он вылезет на трибуну и будет стараться завести город, словно карманные часы. Но первая подача принадлежит гостям, – она показала на газеты. – Это наша первая по-дача. Если эти материалы прочитает достаточно народа, он вынужден будет ответить на много трудных вопросов, прежде чем провозглашать заготовленную речь. Возможно, нам удастся чуточку сбить ему темп.
- А может, и не чуточку, если узнаем, кто бросал камни в «Фуд-Сити», – сказал Пит. – И знаете, что? Я думаю, мы узнаем. Все это было придумано на ходу. Там должны торчать какие-то нескрываемые концы.
- Я лишь надеюсь, что Барби будет еще жив, когда мы начнем за них тянуть, – сказала Джулия и по-смотрела на часы. – Идем, Рози, покатаемся. Горес, хочешь с нами?
Горес хотел.
- Можете меня здесь высадить, сэр, – сказала Сэмми. Они остановились возле симпатичной усадьбы в ранчо-стиле. Хотя дом стоял темным, лужайка была освещена, потому что местность эта находились рядом с Куполом, где вдоль границы Честер Милловского Харлоу сияли яркие прожектора.
- Хо щё пива на дорогу, мисси Лу?
- Нет, сэр, моя дорога заканчивается здесь.
Правда, это было не совсем так. Она еще должен вернуться в город. В желтом подкупольном сиянии Алден Динсмор выглядел не сорокапяти, а восемьдесятипятилетним. Никогда в жизни она не видела тако-го печального лица… кроме, разве, собственного в зеркале в госпитальной палате, прежде чем отправить-ся в это путешествие. Она наклонилась и поцеловала его в щеку. Укололась губами о щетину. Он прило-жил ладонь к тому месту и хоть слабенько, но улыбнулся.
- Вам надо возвращаться сейчас домой, сэр. Там ваша жена, вы должны ее утешать. И ваш второй сын, о котором вам надо заботиться.
- Навер’е, ты права.
- Я точно права.
- А ты сама в порядке?
- Да, сэр, – она вылезла из кабины, а вновь обратилась к нему. – Так вы поедете домой?
- Попробую, – ответил он.
Захлопнув двери пикапа, Сэмми задержалась в начале подъездной аллеи, чтобы посмотреть, как он будет разворачиваться. Алден въехал в канаву, однако там было сухо, и он успешно выбрался. Машина тронулась в сторону шоссе 119, сначала виляя, но вскоре задние огни начали держаться более или менее ровной линии. Снова он едет посередине дороги – по этой блядской белой полосе, сказал бы Фил, – но она надеялась, что с ним все будет хорошо. Уже полдевятого, полностью стемнело, едва ли кто ему попадет-ся навстречу, подумала она.
Когда его задние огни, наконец, исчезли вдали, она отправилась к темному зданию ранчо. Этот дом едва ли мог конкурировать с хорошими старыми домами на городском холме, но был более красивым, чем любой из тех, в которых ей приходилось жить. Она была здесь однажды с Филом, еще в те времена, когда он не делал ничего дурного, а только понемногу торговал травкой и для собственных нужд немножечко ва-рил кристаллы в их трейлере. Еще до того, как он стал проникаться своими странными идеями, касающи-мися Иисуса и посещать эту говняную церковь, где каждый считает, что все пойдут в ад, кроме них. Имен-но с религии и начались все неприятности Фила. Это привело его к Коггинсу, а Коггинс или кто-то другой превратил его в Мастера.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |