***
Чжун-син, дзэнский наставник Цзянь-юань, одно время служил главным поваром в общине Дао-у из Тяньхуана. Однажды он отправился вместе с Дао-у в дом одного мирянина, чтобы выразить соболезнования в связи с кончиной одного из членов семьи.
Чжун-син постучал по гробу и спросил: «Живой или мертвый?»
«Я не говорю, что живой; я не говорю, что мертвый», — изрек Дао-у.
«Почему вы ничего не скажете?» —вновь спросил Чжун-син.
«Я не скажу этого, я не скажу», — ответил Дао-у.
После похорон, на обратном пути Чжун-син сказал: «Наставник, прошу вас, скажите что-нибудь. Если вы не сделаете этого, я вас ударю».
«Ударь, если хочешь, — ответил Дао-у. — Но я не скажу, что живой, и не скажу, что мертвый». И Чжун-син несколько раз ударил наставника. Когда они вернулись в монастырьгДао-у попросил Чжун-сина покинуть общину и сказал: «Если другие узнают, что ты ударил меня, они отомстят». Чжун-син поблагодарил наставника и попрощался с ним.
Много позднее, после смерти Дао-у, Чжун-син отправился к Ши-шуану и поведал ему эту историю, рассказав и о том, как он ударил Дао-у. А потом спросил, что бы он, Ши-шуан, сказал на его месте Дао-у. Ши-шуан ответил: «Разве ты не видишь, что Дао-у произнес "не скажу, что живой; не скажу, что мертвый"». В этот миг Чжун-син обрел великое пробуждение. Он приготовил жертвенные блюда в память Дао-у и глубоко раскаялся.
Достопочтенный У-чжо был главным поваром монастыря на горе Утайшань. Однажды, когда он готовил на кухне, на крышке котла вдруг появился бодхисаттва Маньджушри. У-чжо ударил его черпаком и сказал: «Пусть даже заявится сюда сам великий Шакьямуни, я все равно ударю его».
***
Настоятель Шэ-сянь Гуй-син был старым, суровым и надменным наставником; все монахи почитали его. Однажды в его общину пришла практиковать группа монахов, в том числе Фа-юань из Фушани в области Шу и И-хуай с горы Тяньишань в области Юэ.
Был холодный день, с неба валил снег. Во время первой встречи Шэ-сянь накричал на новичков и выгнал вон. Более того, в комнате для гостей он расплескал воду, так что вся одежда путешествеников промокла. Все вновь прибывшие сбежали, за исключением Фа-юаня и И-хуая. Они развесили одежду и продолжали сидеть в комнате для гостей. Вошел Шэ-сянь и обрушился на них с криками: «Если вы двое немедленно не уберетесь, вы отведаете моей палки».
Фа-юань приблизился к Шэ-сяню и сказал: «Мы двое прошли сотни ли, чтобы изучать дзэн под вашим началом. Разве может ковш, наполненный водой, прогнать нас? Даже если вы забьете нас до смерти, мы не уйдем».
Шэ-сянь рассмеялся и сказал: «Вам обоим необходимо практиковать дзэн. Оставьте здесь свои котомки и отправляйтесь в монашеский зал».
Потом Шэ-сянь попросил Фа-юаня занять пост главного повара. К тому времени все монахи страдали от надменного стиля преподавания Ши-сяня; да и пища было грубой. Однажды Шэ-сянь отправился по делам в соседнюю деревню, и, пока он отсутствовал, Фа-юань взял ключи от кладовой, забрал из запасов лапшу и масло и приготовил для общины изысканную утреннюю трапезу. Шэ-сянь вернулся раньше, чем ожидалось, и, не говоря ни слова, сел есть вместе со всеми. После завтрака он расположился рядом с монашеским залом, послал за Фа-юанем и, когда тот появился, спросил его: «Ты взял лапшу и масло из кладовой?»
«Да. Прошу вас наказать меня», — ответил Фа-юань.
Шэ-сянь велел ему подсчитать, сколько стоит лапша и масло, и возместить их стоимость, продав свою одежду и чашу для сбора подаяний. Потом Шэ-сянь тридцать раз ударил его палкой и прогнал из монастыря. Фа-юань остановился в близлежащем городе и попросил своего дхармового брата вымолить для него прощение, но Шэ-сянь отказался смшюстивиться. Сам Фа-юань тоже просил Шэ-сяня: «Если мне нельзя вернуться в монастырь, то можно мне хотя бы приходить туда и практиковать вместе с остальными?» Но суровый наставник был непреклонен.
Однажды Шэ-сянь отправился в город и увидел Фа-юаня, стоящего перед гостиницей для путешественников. «Эта гостиница принадлежит монастырю. Как давно ты здесь живешь? Ты платил за ночлег?» Он велел Фа-юаня посчитать стоимость проживания и заплатить. Фа-юаня это ничуть не смутило. С чашей для поданий он обошел весь город, продал поданную ему еду и заплатил монастырю. Как-то раз Шэ-сянь вновь пошел по делам в город и опять встретил Фа-юаня, который просил милостыню. Вернувшись в монастырь, он сказал общине, что Фа-юань исполнен истинного намерения изучать дзэн, и в конце концов призвал его обратно.
***
После того, как Лин-ю назначили главным поваром в монастыре Бай-чжана, он носил воду и собирал хворост, не думая о трудностях и испытаниях, он не обращал внимания на течение времени. Наконец, Бай-чжан попросил его стать наставником горы Гуйшань. Жизнь там была скромной и простой. Он не знал ни земных, ни небесных подношений и питался орехами и желудями. Община еще не сложилась, и Лин-ю жил бок о бок с обезьянами. Полная испытаний и лишений практика совершен-номудрого древности всегда вдохновляла учеников последующих поколений. Те, кто занимает пост главного повара, должны почитать Лин-ю точно так же, как и свои собственные глаза, и ценить его так же высоко, как и свои собственные головы.
Чжун-син также являет собой великий пример. Мы можем только мечтать о том, что совершил он. У-чжо тоже стал великой духовной вехой. Вы, нынешние последователи пути, не должны забывать о нем. В особенности заслуживает изучения пример Фа-юаня. Подобные ему встречаются раз в тысячелетие. С ним не сравнятся ни мудрец, ни недалекий неуч. Если те из вас, кто занимает пост главного повара, не обладают устремленностью Фа-юаня, как вы можете добраться до внутренних покоев патриархов? Все те, о ком говорилось выше, подобны драконам и слонам в океане Будды, они — выдающиеся люди из числа патриархов. Ныне подобных им не сыскать нигде, даже если мы этого очень захотим.
***
А вот еще один пример того, как главный повар продвинулся на пути. Цзя-шань занимал этот пост в общине наставника Гуй-шаня. Гуй-шань как-то спросил его: «Что есть община в монашеском зале?»
«Последние два года—одна и та же весна», — ответил Цзя-шань.
«Продолжай практиковать таким же образом», —сказал Гуйшань.
«Дракон поселился в гнезде феникса»,—молвил Цзя-шань.
Дзэнский наставник Дао-кай из Фужуна встретил на горе Даяншань Тоу-цзы И-цина и обрел великое пробуждение. Когда Дао-кай служил главным поваром, Тоу-цзы спросил его: «Должно быть, ты считаешь работу по кухне очень трудной?»
«Вовсе нет», — ответил Дао-кай.
«Ты готовишь кашу или варишь на пару рис?»—вновь спросил Тоу-цзы.
«Помощники моют рис и разводят огонь; повара готовят кашу и варят на пару рис», — сказал Дао-кай.
«А что же в таком случае делаешь ты?»—поинтересовался Тоу-цзы.
«Прошу вас, проявите сострадание и оставьте меня одного», — сказал Дао-кай. Тоу-цзы полностью удовлетворили его слова.
Тоу-цзы и Дао-кай — выдающиеся представители пути патриархов. Тоу-цзы доверил пост главного повара Дао-каю, а Дао-кай служил главным поваром у Тоу-цзы. Поистине, вот великолепный образец дел патриархов. Вот почему на пост главного повара не следует назначать заурядного человека. Тот, кто занимает его, должен быть подобен дракону или слону. Ныне немногие могут сравниться с Дао-каем. Тех, кто слышал о нем, очень мало. Тех, кто понимает его, еще меньше. Тот, кто хочет унаследовать кости и мозг патриархов, должен постичь тело и сознание Дао-кая.
Цзя-шань был преемником Хуа-тина, наследника Яо-шаня. Таким образом, линия Цзя-шаня достойна почитания. Главным поваром его назначил Гуй-шань. Гуй-шань был преемником Бай-чжана. В то время, когда Бай-чжан еще возглавлял общину на горе Байчжаншань, Гуй-шань, обладавший подлинным и чистым оком, основал собственный монастырь на горе Гуйшань.
Течение пути и воплощение учения этими монахами глубоки, как бездна, и широки, как океан. Вот почему последующие поколения обязаны видеть и слышать сердца их общин. Все они — светлые и подлинные патриархи учения. Мудрые в благоговении почитают их. Невежественные же не обращают на них внимания.
Бао-фу, дзэнский наставник Бэнь-цюань из области Чжан, дхармовый наследник Хуэй-тана, обрел пробуждение, занимая пост начальника работ. Он постиг исток, когда увидел, как наставник Хуэй-тан поднял кулак. Бао-фу отличался спонтанностью в выражении своего понимания.
Господин Хуан Шан-гу, Только открыв врата понимания, спросил Хуэй-тана: «С кем из ваших учеников я мог бы поговорить?»
«С Бао-фу из области Чжан», — ответил Хуэй-тан.
Бао-фу надзирал за обработкой полей. Шан-гу отправился к нему вместе с Хуэй-таном и спросил: «Досточгимый начальник работ, знаете ли вы, что деревянный столб рождает ребенка?»
«Мальчика или девочку?»—поинтересовался Бао-фу. Шан-гу заколебался. Бао-фу хотел уже было ударить его, но Хуэй-тан сказал: «Не будь невежливым».
«Если я не стукну по этой деревянной голове, когда же он доберется до этого?» —воскликнул Бао-фу. Шан-гу рассмеялся.
***
Для того, чтобы занять в монастыре одну из должностей или даже просто стать помощником, недостаточно только чистоты и честности. Всегда следует выбирать тех, кто совершенен на пути.
Вот несколько примеров помощников, обладавших таким совер-
шенством. В общине Нань-цюаня кухонный очаг каждый день
разжигал Чжао-чжоу. Однажды он запер дверь и окна кухни и,
когда кухня наполнилась дымом, закричал: «Пожар! Пожар!
Помогите!» -
На крик сбежалась вся община. Чжао-чжоу сказал монахам: «Если хоть один из вас сможет произнести это, я открою дверь». Нань-цюань передал Чжао-чжоу цепь через отверстие в ставнях, и тогда Чжао-чжоу открыл дверь.
Сюэ-фэн постоянно путешествововал из общины Дун-шаня в общину Дэ-шаня и обратно, пока его не назначили главным по приготовлению риса в монастыре Дун-шаня. Однажды, когда Сюэ-фэн промывал рис, Дун-шань спросил его: «Ты вымываешь песок из риса или рис из песка?»
«Я освобождаюсь одновременно и оттого, и от другого», —
ответил Сюэ-фэн.
«Что же будет есть община?»—спросил Дун-шань. В ответ Сюэ-фэн перевернул корзину с рисом. «Что ж, в таком случае тебе самое место в общине Дэ-шаня», — заключил Дун-шань.
Когда Ши-шуан, дзэнский наставник Цин-чжи, учился в общине Гуй-шаня, он должен был разносить рис. Однажды, когда он перебирал рис в амбаре, Гуй-шань сказал ему: «Не разбрасывай собранное в качестве подаяния».
«А я и не разбрасываю», — ответил Ши-шуан.
Гуй-шань подобрал с земли зернышко и сказал: «Ты сказал, что ничего не разбрасываешь. А это откуда?» Ши-шуан молчал. «Не обманывай даже тогда, когда речь идет об одном-единствен-ном зернышке. Сотни и тысячи зерен произрастают из одного», —сказал Гуй-шань.
«И все-таки я не представляю, откуда могло взяться это зернышко», —пролепетал Ши-шуан.
Гуй-шань рассмеялся и вернулся в покои настоятеля. Вечером он взошел на место наставника и сказал общине: «В рисе завелся червь».
***
Чжи-сянь, дзэнский наставник Гуань-си, после того, как он обрел пробуждение в общине Линь-цзи, покинул наставника и отправился в странствие. Он пришел к Мо-шаиь, монахине Ляожань, и сказал: «Если мы сможем найти общий язык, я останусь здесь. Если же нет, я переверну возвышение для занятий медитацией».
И он отправился в зал медитации. Мошань послала своего помощника спросить Чжи-сяня, явился ли он сюда для приятного времяпрепровождения или ради Дхармы.
«Ради Дхармы», — ответил Чжи-сянь.
Мо-шань взошла на место наставника, чтобы выступить с проповедью Дхармы. Чжи-сянь сидел рядом с остальными и слушал. Когда проповедь закончилась, Чжи сянь задал вопрос. Но Мо-шань не ответила ему и сама спросила: «Откуда ты прибыл сегодня?»
«Я явился изо рта дороги», —сказал Чжи-сянь. «Так чего же ты не закроешь его?» —спросила Мо-шань. Чжи-сянь не смог ничего ответить. Он поклонился и спросил: «Что такое "Мо-шань" (Последняя Гора)?» «Вершины не видно», — ответила она. «Кто хозяин Последней Горы?» «Не мужчина и не женщина».
«Тогда почему же ты не ходишь туда-сюда?» — вскричал Чжи-сянь.
«Не будучи ни божеством, ни демоном, как можно ходить туда-сюда?»—ответила Мо-шань.
Чжи-сянь низко поклонился. После чего в течение трех лет служил в ее общине главным садовником. Позднее, когда Чжи-сянь возглавлял уже собственную общину, он говорил: «Половину ложки я получил у досточтимого Линь-цзи, а другую половину—у досточтимой Мо-шань. В итоге я проглотил одну полную ложку. И я сыт до сих пор».
***
Должность главного садовника—самая трудоемкая; занимать ее может только тот, чье сердце устремлено к пути учения. Не обладающий таким сердцем не может быть главным садовником. Садовник целый год проводит в саду, он сеет и возделывает землю сообразно течению сезонов. Выполняя эту работу, он проявляет лицо Будды, лицо патриархов, ноги осла, ноги лошади. Он пашет и обрабатывает землю изо дня в день, подобно крестьянину. Он удобряет почву навозом и испражнениями. Эгоистические мысли неведомы ему; он ожидает подходящего времени для сбора плодов и внимательно следит за тем, чтобы не упустить его.
Во время пахоты и сева садовник не надевает ни двойного одеяния, ни кашая; на нем нижнее одеяние белого цвета и рабочая одежда. Однако, когда остальные монахи собираются на церемонию распевания имени Будды или сутр, на дхармовые беседы, для получения наставлений, садовник присоединяется к общине. Он не вправе уклоняться от всех этих дел. Каждое утро и каждый вечер садовник непременно зажигает в своем саду ладан, совершает поклоны, распевает имена будд и возносит молитвы духу дракона и духу земли. Начальник работ обеспечи-вает его всем необходимым и, в случае надобности, дает ему помощников. Ночи садовник проводит в маленькой хижине в своем саду.
Поистине, должность садовника всегда занимали только те, чье сердце устремлено к пути, те, кто имеет незапятнанную репутацию и пользуется уважением. Никогда на эту должность не назначали тех, кто лишен способностей или непригоден для такой работы. В общине моего покойного учителя Жу-цзина монах по имени Пу из западной области Шу впервые был назначен садовником, когда ему уже минуло шестьдесят. В течение трех лет, пока он занимал эту должность, в общине все было спокойно. Сердца всех монахов были наполнены радостью, и сам Жу-цзин не скрывал удовлетворения. Если сравнить настоятелей многих монастырей с достопочтенным Пу, окажется, что их практика не достигает его уровня.
***
У-цзу Фа-янь из области Ци учился у Хай-хуэя, настоятеля Шоу-дуаня с горы Боюньшань. Он постигал великие вещи и глубоко проник в кости и мозг (патриархов). Хай-хуэй назначил его мельником. Каждый год Фа-янь продавал рисовые и пшеничные отруби, а вырученные средства одалживал под проценты. Часть денег он отдавал рабочим, которые ремонтировали здания, а остальное складывал в казну монастыря.
Но однажды кто-то пришел к Хай-хуэю с обвинениями в адрес Фа-яня: «Каждый день на мельнице Фа-янь пьет вино, ест мясо и развлекается с молоденькими женщинами». Вся община была взбудоражена. Узнав об этом, Фа-янь специально купил мясо и вино и повесил их на стену мельницы. Потом он купил пудру, раздал ее женщинам и попросил их напудрить лица. Когда на мельницу явились монахи, Фа-янь, взяв женщин за руки, стал без тени стеснения заигрывать с ними.
В результате Хай-хуэй вызвал Фа-яня к себе и спросил, почему он так поступает. Фа-янь же говорил только одно: «Да, да».
Хай-хуэй ударил его по лицу, но Фа-янь даже не вздрогнул. Он поклонился и собрался уходить. Хай-хуэй лишь прикрикнул ему вслед: «Проваливай, да поживее!» Фа-янь сказал напоследок: «Я должен привести в порядок счета и найти того, кто бы мог занять должность вместо меня». И добавил: «Я заплатил за вино и мясо, что монахи видели на мельнице, и положил в казну монастыря тысячу триста цяней». Хай-хуэй очень удивился и понял, что обвинения идут от зависти ничтожных людишек.
В то время в общине Хай-хуэя старшим монахом был Фа-шэнь, дзэнский наставник Юань-тун. Он принял приглашение занять пост настоятеля в монастыре горы Сымяньшань и попросил Фа-яня быть главным монахом.
На мельнице размалывают рис и делают муку. Обычно она находится на расстоянии пяти, шести или десяти тинов (160-330 футов) от монастыря. Всю работу мельник делает сам. Именно такую должность и занимал Фа-янь. В древности на эту должность назначали только тех, чье сердце устремлено к пути, и никак не тех, кто обладал ничтожным сердцем. В наше время трудно сыскать таких, чье сердце устремлено к пути, вот почему используют как пригодных, так и непригодных. Как жаль, что мир стал таким грубым и жестоким!
Если мы посмотрим на практику достопочтенного Фа-яня, то обнаружим, что с ней мало что может может сравниться, как в прошлом, так и в настоящем. Она подобна цветам персика и сливы, чистоте сосны и кипариса. Зимний ветер не в силах сокрушить ее. Мороз и ветер не властны над ней. Мы видим, как самоотверженно постигал он путь и как возвышенна была его искренность. Пусть те, что придут позже, ни на миг не забывают о решимости в практиковании и не отворачиваются от пути даже тогда, когда они будут сталкиваться с бедами и несчастьями. Посмотрите на выдающуюся практику Фа-яия и попытайтесь приблизиться к нему. Только посредством непреклонной решимости можно постичь глубину пути-сознания учителей древности. Чем больше мы думаем об этом, тем более возвышенными и цельными мы становимся. Вот к чему надлежит стремиться.
А вот пример упорного труда в учении и неуклонного практикования после обретения пути.
Линь-цзи, великий наставник Хуэй-чжао, сажал сосны на горе Хуанбошань. Наставник Хуан-бо спросил его: «Зачем ты сажаешь так много сосен высоко в горах?»
«Во-первых, для того, чтобы окрестности монастыря радовали глаз», — ответил Линь-цзи. «А во-вторых, я хочу, чтобы сосны стали вехой для будущих поколений».
«А помнишь ли ты, как получил от меня тридцать ударов палкой?» —спросил Хуан-бо.
Линь-цзи дважды ударил по земле мотыгой и глубоко вздохнул. И тогда Хуан-бо сказал: «Учение мое будет распространяться и процветать благодаря тебе».
Спустя годы наставник Гуй-шань поведал эту историю своему ученику Ян-шаню и спросил его: «Как ты думаешь, тогда Хуан-бо завещал свое учение одному только Линь-цзи, или он передал его и другим ученикам?»
«Я не в силах постичь то время, когда произошли эти события, и потому не могу ответить на ваш вопрос», — сказал Ян-шань.
«Пусть так, но все-таки я хотел бы знать, — молвил Гуйшань. — Почему ты не скажешь мне?»
«Линь-цзи может послать своих учеников сюда, а может и в отдаленные провинции, но здесь их может застичь и остановить сильная буря», —сказал Ян-шань.
Линь-цзи находился в общине Хуан-бо двадцать лет и все это время неустанно практиковал путь. Иногда он сажал сосны, иногда — кедры. Разве не был язык его непостижимым, а практика —чудесной? Вид одной-единственной горы поистине указывает путь на десять тысяч лет.
В миру говорят, что мудрые не забывают добродетельных поступков. Ограниченные и недалекие не ведают о том, что значит благодарность. Дети этого дома Будды в неоплатном долгу перед теми, от кого они получили сердце Дхармы. Возмещать долг — значит сажать кедры и сосны. Это значит довольствоваться утренней и дневной трапезой. Хотя время изначального учения далеко от нас, мы тоже сажаем деревья высоко в горах и обрабатываем землю мотыгой. Вот что такое тридцать ударов и «мое учение будет распространяться и процветать благодаря тебе». Если вы хотите стать мостом на пути Будды, учитесь практике у Линь-цзи.
***
Даже на самые незначительные должности людей внимательно отбирали. Однажды Хуэй-тан заметил озабоченность на лице своего учителя Хуан-луна. Он спросил наставника, что случилось. «Некого назначить на должность счетовода монастыря», —сказал ему Хуан-лун.
Хуэй-тан порекомендовал Цы-ганя, казначея. «Цы-гань несколько грубоват, — сказал Хуан-луан. — Ничтожные людишки будут запросто обманывать его».
Тогда Хуэй-тан сказал: «Помощник Хуа достаточно честен и усерден».
«Хотя Хуа честный и усердный, он все-таки не так подходит для этой должности, как главный садовник Хуай-сю, который обладает большим кругозором и заслуживает доверия», —сказал Хуан-лун.
Впоследствии Лин-юань спрашивал Хуэй-тана: «Почему наставник Хуан-лун был столь щепетилен в выборе человека, если речь шла всего-навсего о должности счетовода?»
«К тем, кто несет ответственность за дела монастыря, нужно подходить с таким же вниманием, как и к тем, кто несет ответственность за дела государства. Не только Хуан-лун, но и все совершенномудрые предупреждали об этом»,—ответил Хуэй-тан.
Дзэнский наставник Хуай-сю из Гуйшани, дзэнский наставник Хуа из Шанлина и Цы-гань-Железная Маска, о которых здесь идет речь, все были великим учителями мира, и занимали должности счетовода, главного садовника и помощника управляющего. Если мы начнем искать подобных им в наше время, то это будет все равно что разыскивать легендарных коней, которых звали Летящий Заяц и Черные Уши. Ныне служащие монастырскими счетоводами отличаются грубыми лицами и неблагородным поведением. Может показаться, что Хуан-лун утаивал путь и Дхарму, но должности нельзя раздавать просто так. Иначе может случиться беда.
***
Занимающим монастырские должности не следует возводить изысканные дома или большие залы, поражающие воображение. У-цзу Фа-янь говорил своей общине: «Когда мой почтенный учитель Ян-ци стал настоятелем монастыря на горе Янцишань, все монастырские здания к тому времени уже обветшали и разрушились, в них нельзя было укрыться даже от ветра и дождя. Однажды вечером в монашеский зал нанесло столько снега, что сугробы лежали на возвышениях для занятия медитацией. Монахи, исполненные искренности, возжелали починить полуразрушившиеся здания. Однако Ян-ци отклонил их предложение и сказал: «Согласно учению Будды, ныне время человеческой жизни уменьшается; высокие горы и глубокие долины беспрестанно меняются. Разве мы можем удовлетвориться этим? Совфшешюмудрые прошлого занимались медитацией, сидя под деревьями и передвигаясь по голой земле. Вы покинули свои дома и семьи, чтобы постигать путь, но ваши руки и ноги еще даже не привыкли к повседневным делам. Вам уже по сорок-пятьдесят лет. Неужели у вас есть свободное время на то, чтобы наслаждаться удобным залом?»
И он отказал им. На следующий день он взошел на место наставника и произнес такие слова:
Когда стал жить здесь, средь обрушенных стен, Снежные жемчужины лежали на возвышениях. Втянув голову в плечи, погрузился в темноту, Думая о том, кто сидел под деревом Бодхи.
В принципе, и мудрецы мира, и святые в равной степени говорили о том, что нет необходимости строить рсюкошные дома и высокие башни, создавать изящные водоемы. В «Ши чжи» сказано: «Если хотите узнать о деяниях Желтого Императора, взгляните на его жилище, которое называлось дворцом Хэ. Если хотите познать деяния императоров Яо и Шуня, взгляните на их Ведомство Государственных Дел, крыша которого была покрыта соломой».
Мы знаем, что правители древности, считавшиеся мудрейшими и совершеннейшими, не придавали значения ни изысканным оградам, ни залам, ни крышам. Они покрывали крыши своих домов соломой и не утруждали себя даже тем, чтобы расстелить ее как следует. Тем паче разве пристало нам, потомкам патриархов, желать красивых и изысканных башен и украшенпых драгоценностями зданий? Нам отмерен недолгий срок. Не стоит расходовать его понапрасну.
За двадцать лет и в Китае, и в Японии, я видел великое множество людей, и старых, и молодых, которые не ценили времени, но тратили жизнь на сооружение домов из глины и дерева. Они выглядели растерянными и утратившими самообладание. Поистине, это больно и печально! Они отбрасывают чистую Дхарму и не могут освободиться от загрязненной кармы. Если бы они понимали, как немного им осталось жить, разве они тратили бы время на возведение дома, который выше, чем дерево? Вот что имел в виду достопочтенный патриарх Фа-янь.
УПРАВЛЯЮЩИЙ
Управляющий надзирает ндц всеми делами монастыря. Он должен отвечать на сообщения и запросы, присылаемые в монастырь государственными чиновниками, а также принимать в общину новых монахов. Управляющий созывает монахов на церемонии, ищет жертвователей, следит за должным отправлением праздничных и похоронных ритуалов. Он несет ответственность за средства общины, ссужает и берет деньги. Он обязан следить за прохождением средств и ежегодной закупкой риса и ячменя, тем самым обеспечивая наличие достатка в казне и запасов зерна. Он надзирает за производством соевого соуса и уксуса, присматривает за тем, как выжимают масло, толкут рис и мелют муку.
Тот, кому поручено обеспечивать монахов утренней и дневной пищей, должен обладать заботливым сердцем. Управляющий должен сердечно встречать посетителей, прибывающих со всех сторон света. Если позволяют обстоятельства, он лично руководит приготовлением церемониальных блюд длямонахов. Церемониальные дневные трапезы устраиваются в следующих случая: в день зимнего солнцестояния, в Новый Год, в начале и конце летнего периода практики, в Праздник Лотоса[7], в праздник пятого дня пятого месяца, в праздник седьмого дня седьмого месяца, девятого дня девятого месяца:, в день зажжения и тушения угольной жаровни, в двенадцатый месяц (восьмой день, пробуждение Будды), и в день ухода в нирвану (шестнадцатый день второго месяца). Если управляющий не в силах справиться со всеми этими делами в одиночку, он просит других монахов помочь ему.
Управляющий лично следит за всеми, даже самыми незначительными, повседневными делами монастыря. Если речь заходит о важных и не имевших прецедента в прошлом вопросах, он, прежде чем принять решение, советуется сперва с другими монастырскими чиновниками и монахами, а потом и с настоятелем монастыря. Если настоятель или другие чиновники нарушают правила монастыря, или если их пс>сгупки не аютветствуют чувствам общины, управляющий должен, вне зависимости от важности вопроса, спокойно донести до их понимания свое видение ситуации. Он не должен молчать, но и сбиваться на ругань и оскорбления не подобает.
Когда управляющий наставляет или увещевает новых учеников, он должен добиться их понимания, используя различные способы и избегая таких крайних мер, как удары палкой. Если человек все-таки заслуживает наказания, оно должно быть приведено в исполнение на кухне в присутствии остальных монахов и не должно превышать десяти ударов. Управляющий обязан быть предусмотрительным, дабы не произошло ничего неожиданного. Если кто-то заслуживает изгнания из общины, управляющий должен убедиться, что проступок действительно заслуживает столь сурового наказания и что провинившийся действительно понимает тяжесть им совершенного. Сперва следует посоветоваться с настоятелем, Если человека изгнали из общины незаслуженно, могут вмешаться местные власти.
Управляющий назначает людей на следующие работы на благо всего монастыря: он выбирает уличных монахов (тех, кто собирает подания в городе), слветственного за дашжохозяйствш-ные работы, ответственного за уголь, хранителя соевого соуса, ответственного за утреннюю трапезу, смотрителя храма, хранителя архива «Праджняпарамита сутры», хранителя архива «Ава-тамсака сутры», домашнего слугу, ответственного за снабжение водой, главного садовника, мельника, хранителя светильников. Отбирая людей на эти работы, он советуется с настоятелем монастыря. Все назначения должны быть сделаны в срок и надлежащим образом.
Когда в монастырь приходят жертвователи, управляющий готовит для них удобные места и почтительно встречает их. Когда готовится церемониальная трапеза, лучше обсудить детали с остальными чиновниками, дабы избежать непредвиденных ошибок.
Сущность деятельности управляющего заключается в том, чтобы почитать мудрых и привлекать многих, находить согласие со старшими и быть дружественным в отношении к младшим. Управляющий делает спокойной и безмятежной жизнь монахов, занимающихся практикой вместе с ним, и наполняет радостью их сердца. Ни в коем случае нельзя полагаться только на личную власть и авторитет или пренебрежительно относиться к остальным членам общины. Управляющий не может быть пристрастным и своевольным и тем самым вносить в жизнь общины дух неуверенности. Управляющий практикует дзадзэн вместе со всеми, за исключением тех случаев, когда он болен или когда он встречается с государственными чиновниками. Управляющий всегда лично убеждается в том, что приготовление утренней и дневной трапезы идет должным образом. Если запасы в хранилищах уменьшаются, управляющий прилагает все силы, чтобы разрешить возникшие трудности, стараясь не перегружать делами настоятеля и не говорить об этом общине.
Управляющий вдохновляети превозносит достойных и добродетельных и деликатно увещевает тех, кто не может исполнять свои обязанности и чья практика несовершенна. Он поднимает дух монахов, дабы они не ослабляли усилий в постижении Дхармы. Если кто-то из монахов совершает значительный проступок и наносит вред всей общине, управляющий сообщает об этом настоятелю с глазу на глаз. Не должен он упускать из виду и прочие дела, входящие в сферу его компетенции.
Управляющий имеет обязательства перед общиной. Иметь обязательства перед общиной — значит не руководствоваться эгоистичными побуждениями. Не руководствоваться эгоистичными побуждениями—значит стремиться к пути древних. Стремиться к пути—значит следовать пути.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |