В19 Мужчина и женщина — тайна сакрального брака. СПб.: Речь, 25 страница

Таким образом, сказки и мифы сообщают нам, что в личности чело­века функционирует архетипический слой мужских и женских структур Сверх-Я. Этот слой представляет собой не просто родительскую, а зре­лую родительскую благословляюгцую инстанцию, которая разрешает мужскому и женскому аспектам личности искать и находить друг друга во внутреннем мире, посылает им свою любовь и поддержку, верит в их силы. Следовательно, зрелые структуры Сверх-Я не только разрешают, но и помогают мужскому и женскому началам создавать священный са­кральный союз. И помощь эта является духовным актом, представляя собой благословение как внутреннюю работу родительской любви. Она прокладывает дорогу нарождающимся, молодым аспектам мужской и женской областей Эго, создавая для них зону благополучного раз­вития их союза. Зрелое Сверх-Я действует подобно ангельской защи­те. Оно обладает волшебными свойствами оберегать, ограждать благо­словляемых от зла. Благословение работает как внутренний источник любви, осуществляя в то же время передачу накопленного духовного опыта, представляя собой некий сакральный дар в виде необоримой духовной силы.

Благословляющие отцовские и материнские фигуры области Сверх- Я нередко щедро одаривают влюбленных героев. Морозко награждает бедную падчерицу, таким образом благословляя ее на счастливую жен­скую судьбу; Яблоня (благословляющая часть матери) помогает Кро- шечке-Хаврошечке обрести суженого; Фея-крестная превращает Золуш­ку в прекрасную принцессу — невесту принца, а отец Золушки устраняет последние препятствия на пути к ее счастью, когда в конце сказки при­водит родную дочь в королевский дворец.

В мифе «О Психее и Эросе» юная Психея получает благослове­ние Зевса в виде посланного ей в помощь орла, который наполнил хру­стальный кувшин водой из Стикса — реки жизни и смерти. Так было выполнено одно из смертельно опасных заданий Афродиты, данное Психее. На свадебном пиру Зевс подает Психее эликсир бессмертия, благословляя ее тем самым на вечный союз с его сыном Эросом. Миф «О Священном Граале» тоже завершается благословением: Парсифа- ля благословляет его дядя-отшельник. Он отпускает Парсифалю все его прегрешения и посылает в Замок Грааля — мир женственности, чтобы Парсифаль смог, наконец, осознать предназначение хранящейся в замке Священной Чаши — символа великой божественной женской силы.

Благословение со стороны родительских (божественных) слоев личности является необходимым условием для создания союза между развивающимися мужской и женской частями Я.

То же происходит и в реальной жизни. Если родители (или другие стар­шие родственники) не принимают избранников своих детей, молодым парам приходится постоянно преодолевать огромное напряжение для поддержания существования собственных семей и родовых ветвей. Отношения в «небла- гословленных» парах нередко «застревают» на решении задач выживания. Отсутствие согласия родителей на брак своих детей символизирует «раскол» в отношениях между мужским и женским началами во внутреннем мире как родителей, так и их детей. Не одобряя выбор сына или дочери, роди­тели «приговаривают» молодую чету жить «в доме без фундамента». Вме­сто того чтобы последовательно строить семейный дворец этаж за этажом на фундаменте родительского благословения, супруги нередко топчутся на месте, поскольку вслед за родителями и сами подсознательно не уверены в правильности своего выбора. Такие отношения могут оставаться на стадии решения задач сохранения, а не развития отношений. А это требует гораздо больших сил, чем строительство отношений, благословленных родителями.

Инициационная терапия дает возможность получить с помощью инициаций внутреннее благословение — сомоблагословение. Для этого используются групповые и индивидуальные варианты инициаций «Благо­словение детского Я», а также темы «Благословение матери», «Благослове­ние отца», «Благословение родителей», «Благословение поколений» и дру­гие. В ходе таких инициаций благословение исходит от инициированных и зрелых внутренних родительских фигур — развивающиеся аспекты жен­ского и мужского начал личности благословляют внутренние отец и мать.

Что касается срединного пространства в яйцевидной схеме лично­сти — области Эго, — то мужскому Эго соответствуют архетипические персонажи, символизирующие развитие, созревание мужественности. Это сказочные королевичи, Иваны-царевичи или Иванушки-дурачки. Область женского Эго представлена в сказках персонажами царевен на выданье либо юных красавиц падчериц, которых притесняют мачехи.

По тому, кто именно женится — крестьянский сын или царевич, кто выходит замуж — царевна или падчерица, можно определить степень из­начальной проявленности мужского и женского начал в личности. По­нятно, что на первый взгляд в этом смысле царевна и Иван-царевич — отражение более благополучного, а падчерица и Иванушка-дурачок — менее благополучного положения на старте. В то же время царские дети представляют наиболее социализированные, а значит, наиболее близкие к Сверх-Я слои развивающегося Эго, а дурачки и падчерицы отражают более глубокие, более приближенные к бессознательному его слои.

Царевна или падчерица в сказках и мифах часто выступают в роли жертвы. Это становится важным стимулом для формирования освободительного импульса в области развивающегося мужского Эго: Иван-царевич спасает плененную красавицу, Апрель-месяц выручает бедную падчерицу, даря ей зимой подснежники, Руслан находит и вновь завоевывает Людмилу и т. п.

Нижние уровни «роковых яиц», соответствующие области Оно, занимают персонажи-антагонисты. Это силы негативного Анимуса и негативной Анимы. Они действуют разлучающе, активно препят­ствуют соединению Эго-областей мужского и женского начал.

Прежде чем соединиться в счастливом союзе, герои преодолевают влияние разлучающих сил — препятствия в виде негативных, скрытых в подсознании содержаний области Оно. Это различные страхи, вина, детские обиды, неинициированная агрессия, разрушительные инстин­ктивные импульсы и др. Для одоления этих препятствий влюбленным героям необходимо пройти неизбежные испытания-инициации. Силы Оно — самые неизведанные слои внутреннего мира.

В мужской части Оно эти силы воплощяют Кощей и другие Зло­деи, олицетворяющие подавленные и в то же время сопротивляющие­ся неинициированные агрессивные мужские силы. В женской области Оно — это ведьмы, колдуньи, мачехи, злые королевы и т. п.

Образ Дракона служит общим символом для мужского и женского слоев области Оно. Дракон содержит сплав мужско-женской родитель­ской агрессии, поэтому универсален и обладает огромнейшим потенци­алом. В нем соединены не только агрессия и сексуальность (огонь), но также волшебная сила (змеевидные черты) и мудрость (умение летать). В Драконе содержатся злые аспекты мужского и женского начал (раз­рушительные действия Дракона). Таким образом, Дракон — это и не­гативная мать, и негативный отец одновременно.

По В. Я. Проппу, Дракон представляет собой соединение птицы и змея. Птица — символ Души и свободы, символ связи, проникновения разных миров, разных уровней сознания друг в друга. Поскольку змея, змей — это соединение мудрости и тайных знаний, сил зла и магии, то образ Дракона можно расшифровывать как символ тайных знаний об оборотной стороне Души, что содержит явное указание на проникнове­ние в таинство смерти. Дракон, будучи одновременно и птицей, и зме­ем, несет в себе, таким образом, неисчерпаемые духовные сокровища. Стоит только задать неоднозначной волшебной силе внутреннего Дра­кона созидательный вектор, и он превратится в вашего личного джин­на, станет непобедимой внутренней опорой, оплотом сакрального союза мужского и женского начал. Этому превращению служат все победы над Драконом.

Динамика внутриличностных процессов такова, что ее можно сим­волически представить в виде «вращения роковых яиц». Схемы, как плохие фотографии, могут лишь условно запечатлеть какой-либо из моментов такого вращения. Схемы — лишь условные оттиски, которые оставляет вечно движущаяся Душа на песке разума.

Собственно феномен символического вращения отражает важную особенность взаимодействия мужского и женского начал: они вращают­ся относительно друг друга в противоположных направлениях, создавая тем самым процесс совместного творения — меркабу.

Если представить любое из рассматриваемых «яиц» в момент, ко­гда оно переворачивается «вверх ногами», область Сверх-Я временно оказывается внизу, попадая в «царство теней» — на уровень глубоких слоев бессознательного (Оно). Добрые персонажи Сверх-Я переживают в этот момент упадок — купец из сказки «Аленький цветочек» оказы­вается связанным словом, данным чудищу; добрые короли женятся на злых королевах, добрые матери прекрасных героинь умирают и т. п.

Область Оно в результате переворачивания попадает, в свою очередь, на уровень Сверх-Я. Кощей, злые короли и королевы, другие подавляющие властные архетипические фигуры области Оно, оказываются на вершине личности. В этот момент наиболее очевидно, что они представляют собой негативную, теневую сторону Сверх-Я, его антиблагословляющий полюс.

Перемещение области Оно наверх, в зону высшего Я рождает и фе­номен позитивных злодеев, имеющих благословляющую силу. Так в сказках встречается доброжелательная Баба Яга и другие добродушные «злые» персонажи. Без поддержки Яги Иванушка не отдохнул бы в пути, не узнал бы верной дороги к Василисе. Без комической помогающей не­чистой силы, добрых чудищ и других умиляющих неподдельным обая­нием злых или полузлых персонажей, открывающих светлую сторону Оно в момент «подъема» этой области вверх, невозможны многие ска­зочные коллизии и приключения, ведущие к союзу влюбленных героев. Таким образом, комизм злых персонажей — результат попадания об­ласти Оно в область высших аспектов Я.

ДЛЯ ЧЕГО НУЖНЫ «БИТВЫ»?

Итак, сказки подсказывают нам, что и женское, и мужское начала проходят свою эволюцию во внутреннем мире через этап расщепления каждого из начал на свои позитивный и негативный аспекты.

Нашу версию происхождения негативного мужского аспекта (Ко­щеи и прочие злодеи) вы уже знаете. Негативное мужское образуется за счет излишнего сдавливания его самостоятельно защищающейся гипер- материнской областью. В результате возникают ущемленные лсевдомуж- ские силы, которые представляют собой область высокого напряжения. В символике сказок и мифов это напряжение архетипически олицетво­ряют персонажи физически ущербных, но могучих колдунов и злодеев. Кроме того, существует «свободное брожение» ничем не ограниченной неинициированной природной мужской агрессии, вектор которой еще не направлен в сторону защиты женского и детского начал. Эта внутренняя стихия также дает материал для формирования мужских негативных ар- хетипических фигур, которые отличаются физической силой и другими физическими достоинствами: злые воины, злые великаны и пр.

Сказочные герои, например Руслан или Иван-царевич, — символы вечного потенциала истинных мужских энергий. Таким образом, Рус­лан и Черномор, Иван-царевич и Кощей — это соответственно позитив­ный и негативный полюса мужской природы одной и той же личности.

Путешествие сказочных и мифических героев-освободителей, от­правляющихся в поисках своего счастья, в поисках суженой за триде­вять земель, — это путешествие в глубины бессознательного. Оно неиз­бежно в эволюции личности. Это «путешествие» необходимо для свер­шения главного мужского подвига — освобождения женственности, что, по сути, представляет собой осознание, вызволение женского (Души) из глубин бессознательного. Такова естественная внутренняя работа, которую должен проделать для достижения своей истинной зрелости каждый мужчина и каждый Внутренний Мужчина, если говорить о созревании личности женщины.

Вызволение, «подъем» женственности из глубин бессознательного на уровень сознания — задача не только созревающей мужественности. Женское начало личнцсти также активно участвует в этом процессе. Обитая до поры до времени в глубинах внутреннего космоса, женствен­ность однажды начинает испытывать неодолимое желание быть осо­знанной, принятой и проявленной на уровне сознания. Таково желание нашей Души — быть услышанной и понятой.

Г.-Х. Андерсен выразил эту эволюционную потребность божествен­ной женственности в гениальной сказке «Русалочка». Ее героиня — по- луженщина, она стремится из подводного (бессознательного) мира в мир людей. Любовь влечет ее на сушу — на уровень осознанности. Од­нако мужское в лице Принца не узнает в Русалочке свою спасительницу, как мужское в коллективном бессознательном западного мира еще не вполне узнает свою божественную половину, невольно предчувствуя ее в каждой таинственной «незнакомке».

На пути к ней для созревающего мужского начала неизбежны столкновения со своим отщепленным и вытесненным в область бес­сознательного (Оно — тридевятое царство, пещеры, подземелья) нега­тивным полюсом.

Там, где в глубинах личности, в области Оно негативное мужское и негативное женское сливаются, могут возникать и бесполые архети- пические фигуры. Обезумевшая от перенапряжения материнская сверх­защита передает свое напряжение подавленным мужским аспектам, концентрирующим пассивную агрессию. Накапливаясь, эта агрессия взрывается, затапливая бессознательное лавой необузданных разруши­тельных сил. Так рождаются уродливые сказочные и мифологические персонажи, жанры кино- и литературных ужасов. Слияние же мужского и женского начал в самых высоких (божественных) слоях сознания так­же порождает бесполость, но это бесполость ангелов.

В мифе «О Священном Граале» однажды появляется страшная кар­га — старуха верхом на муле. Ее руки напоминают корни деревьев, а глаза маленькие, как у свиньи. Одним движением безобразного пальца она отсы­лает четыреста праздных рыцарей биться со злом, а главному герою Пар- сифалю велит отправляться в Замок Грааля и освободить его от проклятья (разлученности мужского и женского миров). Пока Парсифаль не достиг­нет Священной Чаши божественной женственности в Замке Грааля — об­ласти высшего сознания, он обречен на тотальное чувство вины. В мифе оно является в облике старой карги. Она укоряет нас до тех пор, пока мы не победим своих внутренних монстров, пока не одолеем все преграды, пре­пятствующие великому соединению мужского и женского внутри нас.

Что касается противостояния позитивного и негативного полюсов мужского начала личности, то оно отражается в битвах героев с раз­личными злодеями. Руслан бьется с Черномором, Иван-царевич — со Змеем-Горынычем, Драконом или Кощеем и т. п. Не потому ли Кощей назван Бессмертным, что одоление его является неизбежным, естествен­ным и вечно повторяющимся этапом развития?

Битвы со злодеями — это битвы с внутренними несовершенствами, с травматаческим опытом, с инфантильной зависимостью от «мужествен­ной» матери, а также с эдипальными страхами перед властью отца. Такие сражения представляют собой важнейшую инициацию принадлежнос™, приобщения растущей мужественности к миру мужских ценностей и сил. Битва как инициация является базовым, отправным моментом для мно­гих других инициаций на пути к мужской зрелости. Еще раз уточним, что зрелая мужественность в личное™ реальной женщины, равно как и зре­лая мужественность реального мужчины — это необходимое условие для расцвета женских энергий, несущих женщине ощущение ее ценности, творящих женское счастье и — радость жизни в целом.

Итак, в ходе непримиримой битвы со злодеем происходит великое обретение мужественности в открытой всему миру попытке завоевать сокровище женственности (сокровенных глубин собственной Души). Если правильно инициировать открытое и осознанное символическое сражение между позитивным и негативным мужскими полюсами лич­ности, то даже ее невротические черты могут сослужить добрую службу и принести пользу победителю — в ходе битв выплескивается весь за­пас бессознательного ужаса или нарциссической ярости, что неизменно служит победе. Недаром сказки указывают нам, что любые Иванушки- дурачки и другие недостаточно мужественные сказочные герои, пройдя испытания, выиграв заветные сражения, неизменно становятся победи­телями, героями, а многие — царскими особами (победоносное мужское начало воцаряется в личности в качестве правящей структуры).

В жизни зрелых мужчины или женщины внутренние и внешние сражения происходят регулярно. Что касается незрелого (недостаточно инициированного) реального мужчины, то он регулярно избегает таких сражений, что часто приводит к депрессиям, поскольку нереализован­ная агрессия имеет свойство направляться внутрь личности и действо­вать там разрушительно. Незрелая женщина, в свою очередь, обречена наблюдать вокруг себя избегающих битв мужчин. При этом она раздра­жается и кидается в бой сама.

Очевидно, что среди внутренних поединков всегда выделяется главная битва — та, где мужское начало впервые достигает крупного успеха — первой победы, отныне неизменно направляющей вектор его воли в сторону защиты женского от любых драконов. Другими слова­ми, победив однажды, любой Иван-царевич, вновь и вновь освобождая свою Василису из Кощеева или Драконова плена, всегда опирается на свой прежний победоносный опыт.

Таким образом, сражения с внутренними драконами или злодеями метафорически отражают процесс взросления и созревания личности мужчины или женщины. Чем больше опыт внутренних побед — тем боль­ший объем духовных сил становится доступен осознающей области Я.

БИТВА С ДРАКОНОМ

Символическое значение сражения с тотальной подавляющей вла­стью внутреннего Дракона, символизирующего гииерродительский фе­номен, невозможно переоценить. Говоря об этой битве в единственном числе, следует иметь в виду, что, поскольку символ имеет свойство включать в себя одновременно большой объем значений, понятие «бит­ва» должно рассматриваться как достаточное количество «битв» — достаточное количество внутренних усилий, необходимое для преодо­ления эмоционального влияния на созревающее Я удерживающих сил родительского мира.

В книге В. Ф. Конева «Славянская мифология» говорится: «В ми­фологии разных народов (змей) один из символов мироздания. Символика змея соединяет в себе стихии земли, воды и огня, муж­ское и женское начала... В архаичных мифологиях змей соединял небо и землю, и был опасным и благодетельным одновременно. Первоначально образ змея был близок к обычной змее, только огромных размеров. Впоследствии в представления о змее были внесены черты противоположных ему животных — птиц, что от­ражало двойственную природу змея. Появились образы летучего (крылатого) змея, или дракона. Таким образом, в представлении о змее оказывалось все больше отрицательных черт в ущерб по­ложительным. В языческой славянской модели мира, противопо­ставляющей верх и низ, змей закреплен за низом, таким образом, ему приписывается целиком негативная природа... Змей обитает в горных пещерах, норах, в старых дуплистых деревьях, в озерах и глубоких колодцах. Он постоянно угрожает окрестным жителям, убивает и поедает людей, похищает женщин, требует приносить ему на съедение девушек и детей. Считалось, что змей вступает в связь с женщинами, принимая человеческий облик. Та же, кого посещает змей, быстро чахнет и умирает, а смерть ее рассматри­вается как свадьба со змеем».

Приведенная выше символика образа Дракона говорит о глубоких пластах сознания (пещеры, колодцы), в которых водится наш внутрен­ний Змей. Как мы уже отмечали, крылья Дракона указывают на принад­лежность его человеческой Душе, которую часто сравнивают с птицей. Поскольку огненное содержимое Дракона — символ мощной внутрен­ней энергии, прежде всего энергии агрессивной и разрушительной, это открывает нам доступ к глубоко вытесненным внутренним силам, кото­рые следует обуздать, победить в себе, направить в созидательное русло. Мы уже знаем, что негативная сила внутреннего Змея является сокрови­щем — сакральным кладом. Знание о том, как получить эту огромную силу, неизменно привлекает многочисленных героев народных эпосов. Овладеть этой силой означает обрести не только непобедимость, но и мудрость как способность осваивать высокие уровни сознания.

Драконов традиционно побеждают герои-мужчины: присвоение сил Дракона, овладение сокровищами, которые таятся в глубинах бессозна­тельного, — задача мужского начала личности человека любого пола. Миновать этот эволюционный этап в процессе формирования истинной мужественности невозможно. Пик зрелости мужского начала — это по­корение высот Духа. Путь к этим высотам неизменно охраняется нашими внутренними чудовищами, стерегущими наши же внутренние сокровища.

Победы над чудовищами не только являются важнейшими момен­тами сюжетов многих сказок и мифов, но и в обязательном порядке включены в сценарии бесчисленных архаичных инициационных обря­дов для мальчиков и мужчин. «Битва с Драконом» — это символ концен­трированных усилий мужского начала личности и мужчины, и женщи­ны, усилий, которых требует заключительный этап процесса сепарации. Через проживание опыта «битвы с Драконом» эти усилия выводятся на уровень символического сознания и становятся управляемыми со сто­роны центра личности.

Инициации на тему «Битва с Драконом», будучи важнейшим ин­струментом инициационной терапии, позволяют максимально вывести на уровень символического сознания глубинные страхи, агрессию и на­пряжение, связанные с нереализованной потребностью в эмоциональ­ном отделении от родительских фигур — потребности во взрослении и освобождении от внутреннего гнета. Поскольку освобождение этого напряжения в процессе любой такой инициационной «битвы» приво­дит Я к освоению сил самого внутреннего Дракона, победа над ним становится для личности началом трансформации ресурсов Дракона в область творчества, творения собственной жизни и судьбы. Жалобы на скуку и отсутствие целей, желаний или смысла жизни, ощущение бесси­лия и неспособность вовремя завершать дела напрямую связаны с тем, что внутренний Дракон мужчины или женщины еще не побежден и дер­жит основной потенциал личности «в плену».

В инициационной работе Дракон в первых сюжетах на тему битв обычно представляется с одной или тремя головами. На продвинутых эта­пах инициационной работы драконы могут иметь уже шесть и более голов. Количество голов связано с интенсивностью напряжения процесса сепара­ции. Большое количество голов Дракона указывает не только на высокий эмоциональный накал процесса освобождения от родительского влияния (прежде всего, речь идет о внутренних родительских фигурах как частях личности — Внутреннем Отце и Внутренней Матери), но и указывает на степень сопротивления внутреннего Дракона, а также на застревание про­цесса сепарации на стадии «до битвы». Другими словами, если взросление не произошло вовремя, то последовательный инициационный процесс выводит символическое сознание в те слои бессознательного, где удер­живающие силы Дракона уже выросли и умножились. Этим объясняется появление многоголовых Змеев на продвинутых этапах инициационных «битв с Драконами». Если первые «битвы» выводят сознание на архети- пический уровень, где универсальные коллективные архетипические ма­трицы содержат наиболее распространенные образы одно- и трехголовых Драконов, то последующие инициации на темы «битв» выводят сознание на более индивидуальный, личностный уровень, где драконы имеют боль­ше трех голов. На продвинутых этапах работы драконов можно называть в соответствии с конкретными проблемами участников инициаций. На­пример, «Дракон недоверия мужчинам» или «Дракон обиды на женщин» и т. п. В случаях такой «узкой специализации» драконов, получившей в иницгерапии шутливое название «практическое драконоведение», на­блюдается более точное решение реальных проблем.

Работая с инициациями «битв с узкоспециализированными драко­нами», мы обнаружили, что драконы способны мимикрировать, под­страиваясь под актуальные потребности человека. Например, Дракон, получивший название «свой парень», возник как отражение нежела­тельных отношений с человеком, который навязчиво старался дружить с участницей инициаций, предлагая ей различные блага. В сюжете Дракон представился белым и сияющим. Он с радостью встретил Ивана-цареви- ча, пришедшего его победить по просьбе Василисы Прекрасной. Дракон сразу подарил Ивану книгу, которую тот давно хотел приобрести. Селя­не были против сражения Ивана с Драконом, ибо Дракон, живущий, как и все они, — в деревянном домике, слыл на селе «своим парнем», делая для каждого что-либо приятное. Однако, когда Иван все-таки начал сра­жаться с Драконом, белое сияние исчезло, и коварный змей превратил­ся в огромного Дракона черного цвета. Из пустых глазниц его головы повалил смрадный дым, раздался страшный драконий хохот.

Победа над Драконом достигается в ходе индивидуального инициа­ционного сюжета при условии, если у внутреннего героя-освободителя достаточно сил. Для успешной победы освободителю необходимы пре­дельная целеустремленность, ловкость и решительность. Поэтому успеху инициаций на темы «битв» способствует предварительная инициацион­ная работа с «земными» мужскими архетипическими функциями — Раз­ведчиком, Защитником и Кормильцем. Очень важны здесь и различные дополнительные мужские инициации на темы «Витязь», «Рыцарь», «Бо­гатырь», «Три богатыря», «Семь богатырей», «Школа рыцарей» и т. п. Чтобы победить Великого Змея, нужно не только хорошо подготовиться: обрести оружие, узнать, где его логово (разведка), не только владеть во­инским искусством (защита), — нужно и умение восстановить после по­беды разрушенные Драконом земли (подавленные части личности), вер­нуть им процветание (задачи Кормильца). Последнее мужское свойство помогает инициировать и архетипическая тема «Садовник».

Несмотря на предварительную инициационную работу по укрепле­нию ресурсов мужского начала личности, сам сюжет «битвы с Драко­ном» может сопровождаться преодолением немалого числа различных препятствий. Но как бы ни складывался сюжет внутренней «битвы», ее значение трудно переоценить.

Вот пример опыта 47-летней участницы инициаций из Киева, ко­торая поначалу была противницей самой идеи внутренних сражений с драконами. Это отрывок из ее письма, адресованного автору этой книги.

«Я наконец поняла, что битва с Драконом необходима, и са­мое главное, я своего Дракона увидела (не дай бог никому!). Пом­нишь, как я заносчиво утверждала, что его убивать не нужно? Я со стыдом беру свои слова назад... Очень многие понятия в програм­ме „Мужчина и Женщина“ вызывали у меня бурю возмущения, и я ее (бурю) не скрывала. Теперь у меня шквал восторгов. Я все понимаю — терапевтом сначала восхищаются, потом наоборот, потом снова. Я думаю, что я поднялась на пару ступенек, и оце­нила то, что ты нам рассказывала на семинарах.

На терапию я ходила раз в неделю как штык, без опозданий. Результаты „битв“ по сей день прорастают.

Своего внутреннего Дракона я сначала стала видеть в отра­жениях, в своих подругах, в случайных знакомых, в маме и т д. Надо сказать, он страшный. Я увидела, как „он“ язвительно вы­сказывается. У меня тут же возникло устойчивое отвращение к нему, полагаю, так проявилось отношение к Дракону моего Вну­треннего Мужчины.

Я поняла, почему мужчины женщин бьют. Когда у женщины внутренний Дракон огромный, ее нельзя не бить — столько в нем скрытой агрессии. Если мужчина сдерживается, то ему памятник нужно поставить. Более того, мне удалось увидеть Дракона не толь­ко в отражениях, а непосредственно — в собственных поступках и даже высказываниях. Теперь мне понятно, что значит увидеть бревно в собственном глазу, поначалу это очень трудно и больно.

Обычно я преодолевала тысячи сложностей, связанных с по­ездками. А теперь я подумала, и все получилось: состоялась давно желанная поездка за границу.

Эта поездка очень подняла меня в глазах дочери. Вообще она по отношению ко мне изменилась. Уже несколько раз я слышала фразу: „Я сейчас не могу говорить, я разговариваю с мамой", — она откладывала разговор с друзьями и возвращалась к разгово­ру со мной. Представляешь? Эта та девочка, которая мне когда-то сказала: „Ты образец такой, какой не надо быть!"

С моей мамой отношения тоже очень смягчились. Теперь я часто ночую у нее. И даже временами возвращается чувство люб­ви, как в детстве (слезы подступают).

Не устаю Бога благодарить за все, что со мной происходит».

БИТВА С КОЩЕЕМ

Битва Ивана-царевича с Кощеем также содержит важнейшее зна­ние о законах созревания мужской духовной силы и тайнах мужского искусства побеждать.

Приближаясь к Кощею как к негативному полюсу мужского начала личности, созревающий аспект мужского сознания в образе Ивана-ца- ревича направляется в некое царство тьмы — область бессознательного, где мужское наиболее подавлено. В этой бессознательной области таит­ся огромный заряд вытесненной мужской агрессии, связанной с вечным протестом подавленной мужественности. Речь идет о той внутренней области мужского, которую вынужденное защитное давление со сто­роны гиперматеринской структуры «спрессовывает» с такой силой, что мужское оказывается в положении доведенной до абсолютного сжатия «пружины». Поэтому, с одной стороны, в зоне сжатия мужское обладает огромной концентрированной энергией, равной силе «давления» вну­тренней гиперматеринской структуры. С другой же стороны, феномен предельного сжатия как бы выдавливает из мужского энергии жизни, останавливает в нем эволюционные процессы, убивает в мужском Душу. Так образуется феномен Кощея (рис. 15) — «злого отца».

Выдавливание из мужского энергий жизни привлекает символику смерти — Кощей выглядит как скелет, он царь подземного мира, мира мертвых. Дефицит истинной мужской защищающей функции достигает в области Кощея своего апогея и превращается в пленяющую мужскую силу. Возникающее здесь разрушительное напряжение вечно готово «выстрелить», распрямиться, взорваться, но вечно сдерживает свою энергию внутреннего взрыва, обладая ею как злой волшебной силой.

Дата добавления: 2015-11-04