Серия «Учебники, учебные пособия» 8 страница

Такой священный вождь чаще избирался, чем получал свою власть по наследству, причем выбор зависел и от выдающихся личностных качеств претендента. Как правило, он должен быть рослым, сильным, нестарым, искусным в военном деле, охоте, ремеслах, скотоводстве, земледелии и т.д. В то же время старость правителя, его болезнь, увечье, неумелое управление, а то и просто повторяющиеся войны, эпидемии, неурожаи влекли за собой ритуальное убийство или самоубийство священного монарха. Да и вся «священная» жизнь была наполнена настолько мелочной ритуальной регламентацией, что быстро надоедала тому, кто ее вел. Вот наиболее распространенные запреты для священного правителя: многочисленные пищевые ограничения, запреты на частое появление на людях и даже открытие лица непосвященным, путешествие по воде, касание земли, громкая речь и т. п. — что ж, у богов все, не как у людей. В действительности культ вождей и царей, по наиболее распространенной точке зрения, представлял собой способ придать законный характер все усиливавшейся единоличной власти, обычно сосредоточивавшейся первоначально в руках выборного военного вождя.

Развитые формы первобытных религий представлены «полидемонистическими религиями», исповедуемыми, к примеру, народами Лесной Гвинеи (совр. Сьерра-Леоне, Гвинея, Гвинея-Биссау). Окружающий человека мир в таких религиях разделен на две части: в одной обитают сверхъестественные существа, в другой — обычные люди. Граница между двумя мирами отнюдь не находится «на замке»: духи предков имеют возможность навещать своих земных потомков, а души умерших при соблюдении необходимых погребальных обрядов переселяются в мир духов.

В сверхъестественном мире выделяется отдельное божество, верховный повелитель неба и земли. Ученые полагают, что место такого небесного божества занимает дух, выступавший некогда простым покровителем определенного племени или территории. Необъятная власть принадлежит ему по праву творца всего существующего. Но представления о внешности такого божества, чертах характера и т.д. весьма неопределенны. В религиозном культе ему также не уделяется достаточно внимания: не слишком много посвящено ему святилищ, специальных церемоний (а то и вовсе их нет). Зачастую только в случае большого несчастья, когда

обращения к прочим сверхъестественным силам не приносят ожидаемой помощи, ему могут адресоваться особые мольбы, сопровождаемые богатыми дарами. Также и отдельный человек может обращаться к нему с короткой молитвой типа христианского «с богом», «господи благослови» в неординарных ситуациях (перед охотой, дальней дорогой, в минуты смертельной опасности). Во время регулярных ритуалов имя небесного божества упоминается лишь мимоходом.

В сонме духов, окружающих верховное небесное божество, уже наблюдаются следы дифференциации. Рядом с божеством находятся духи людей, некогда основавших селение или бывших в племени вождями. Таким духам положено собственное имя. Далее идут духи предков, чье могущество зависит от количества поколений, прошедших с момента их смерти. Существуют отдельные духи животных, способные вселяться и в человека. Такие духи считаются неопасными, но готовыми к «антиобщественному поведению»: потоптать засеянное поле, сломать загон для скота, распугать дичь на охоте… Имеются и многочисленные духи природы, в зависимости от обстоятельств настроенные к людям то доброжелательно, то враждебно.

У народов, в религиозном отношении находящихся на стадии полидемонизма, отсутствует общий регулярный культ, монументальные культовые сооружения. Религиозные обряды, как правило, приурочены к конкретным обстоятельствам, хотя уже выделяются взаимосвязанные комплексы — обряды поклонения предкам, погребальный культ. Для повседневного общения с духами используются различные виды магии. Выполнение многих обрядов перекладывается на плечи особых «специалистов», многие из которых обладают узкой специализацией. Функции племенного жреца часто выполняет вождь, хотя могут существовать и должности племенных служителей культов, находящихся на полном содержании своих сородичей. В таких случаях на племенных жрецов возлагаются обязанности «вызывать дождь», совершать обряды военной магии и приносить жертвы духам войны, а также контролировать судопроизводство путем «божьего суда», определяя магическим путем правых и виновных.

Показательным ответвлением африканских религий являются нетрадиционные афрокарибские культы — вуду на Гаити, сантериа на Кубе. По своей сути они близки к исконно африканским религиям, хотя и наиболее высокоразвитым, — особенно религиям народов фон и йоруба. На островах они появились вместе с темнокожими рабами из Африки, которых завезли европейские колонизаторы для работы на плантациях сахарного тростника. Но у религии своих эксплуататоров — католицизма — они также позаимствовали некоторые имена и названия. Для того, чтобы получить возможность пообщаться с богами, носящими как традиционные африканские имена, так и имена святых Римско-Католической Церкви, поклонники вуду или сантериа приносят кровавые жертвы (изредка даже человеческие) и устраивают экстатические танцы, приводящие их в состояние транса.

С переходом от первобытности к цивилизации архаические формы религии не отмерли, а стали составной частью более развитых религий или народной культуры. Вместе с тем, как свидетельствует религиозная статистика, даже на рубеже XX—ХХІ вв. различные формы первобытных религий исповедовало не меньше 100 млн человек: 80% от этого числа приходилось на Африку, 18% — на Азию и Латинскую Америку, 2% — на народы Австралии и Океании. Интересно отметить, что в таких африканских государствах, как Мозамбик, Кот д’Ивуар, Мадагаскар, Буркина-Фасо, Зимбабве, Сьерра-Леоне, первобытные формы религии культивируют от 50 до 70% населения.

КРАТКИЕ ИТОГИ

1. Первые следы религии прослеживаются на довольно ранних этапах человеческой истории — несколько десятков тысяч лет до н. э.

2. Первобытные формы религии заметно отличались от современных нам религиозных проявлений (в первую очередь мировых религий), поскольку в них отсутствовали сложившееся вероучение, регулярный культ и устойчивая организация. Единственное, что объединяет их, — это наличие веры.

3. В первобытных формах религии были заложены основные тенденции для дальнейшего религиозного развития человечества.

3.1. Происходит формирование вероучения. Это касается главным образом представлений о сверхъестественном, которые становятся все более абстрактными, точнее, абстрагированными от обычной земной жизни, и возникновения представления о бессмертии человеческой души.

3.2. Усложняется и приобретает все более массовый характер культ. Кроме того, в развитии культа прослеживается выразительная тенденция к его символизации, когда, например, кровавое жертвоприношение людей или животных заменяются различными знаками — уменьшенными копиями, куклами или простыми изображениями.

3.3. Шаманы являются зародышем жречества (духовенства) — особой социальной группы профессиональных служителей культа, своего рода посредников между человеческим и сверхъестественным миром.

ВОПРОСЫ: 1. Назовите основные известные Вам первобытные формы религии и дайте каждой из них краткое определение. 2. Как конкретно-чувственный характер мышления первобытного человека повлиял на особенности первобытных форм религии? 3. Проследите, в каком направлении изменяются представления древних людей о Боге? 4. Чем отличались религиозный культ и религиозная организация в ранних религиях от своих аналогов на уровне мировых религий? 5. Назовите известные вам теории происхождения магии и раскройте их содержание. Чем принципиально отличаются взгляды на магию, выраженные Дж. Фрезером и С.А. Токаревым? 7. Что такое табу? Согласно каким принципам происходило снятие и наложение табу? Какие функции выполняли табу в первобытном обществе? 8. Как соотносятся между собой магия и табу? 9. Какое значение для последующего развития религии имел шаманизм? 10. Какие ранние формы религии распространены среди африканских народов в наше время? Какая из этих форм является самой характерной для традиционных религий народов Африки?

ЗАДАНИЯ

1. Известный исследователь первобытных религиозных верований Э. Тайлор в книге «Первобытная культура» приводит ритуал некоторых индийских племен. Во время церемоний индейцы использовали бутылку, которую наполняли камнями. Она представлялась вместилищем для духа, который разговаривал из нее с людьми, когда ее начинали трясти. Поэтому индейцы обращались к ней с речами, приносили в дар еду, создавали для ее поклонения ежегодные праздники. Какие формы первобытной религии можно заметить в данном ритуале?

2. Определите, пережитками каких первобытных форм религии является:

а) вера в вампиров;

б) обычай носить знаки Зодиака;

в) запрещение выбрасывать обрезки ногтей и волос.

3. Классифицируйте нижеприведенные обряды по за известным Вам типам и видам магии, указав в числителе ее вид, а в знаменателе — тип (например: лечебная / контактная):

а) В странах Балтии наблюдался такой обычай: трое мужчин влезали на высокое дерево в священной роще. Один из них изо всех сил ударял по котелку или небольшой кадке, второй размахивал пылающей головешкой, третий — разбрызгивал связкой ветвей во все стороны воду из кувшина.

б) Еще в ХІХ в. немецкие охотники применяли такой прием: втыкали гвоздь, вытянутый из гроба, в свежие отпечатки животного, на которого охотились.

в) В Меланезии друзья человека, раненого стрелой, держали обломки этой стрелы завернутыми в прохладные листья, или клали в сырое место.

ИСТОЧНИКИ К РАЗДЕЛУ 2

Текст 2.1. Фетишизм

Из дома выносят плетеную сеть. В ней хранятся священные предметы деревни — кости убитых врагов. Они ослепительно белые. Но их чистота объясняется отнюдь не тем, что дани [название племени. — Авт.] аккуратны, все гораздо проще: если в деревне кто-то заболевает, больному следует сосать кость…

Священные предметы в разных сили (деревнях) различны. Но повсюду островитяне твердо верят, что они оказывают решающее влияние на судьбу клана или племени. В наши дни в католических и других церквах сохранились реликвии, якобы обладающие чудодейственной силой. Однако они не идут ни в какое сравнение с той силой, какую приписывают здесь кусочкам твердого, как камень, кала или обломкам костей либо челюстей врагов, сохранившихся от пиршества и тщательно завернутых в сухую банановую кожуру. Превыше всего ценится холим, некогда принадлежавший убитому вражескому вождю, в котором сохранились остатки кожи. В сетке со священными предметами можно найти множество костей от отрезанных фаланг пальцев; всякий раз, когда у женщины случается горе, она отрубает фалангу одного из пальцев. Из-за этого обычая многие женщины к старости лишаются пальцев и становятся инвалидами.

Считается, что фетиши приносят деревне счастье. В торжественных случаях их выносят из мужского дома и смазывают затхлым свиным жиром. Чем больше предметов, тем больше надежд на то, что племя сумеет пережить голод, справиться с болезнями, отразить грядущие напасти, тем сильнее будут ублаготворены невидимые, но всесильные духи предков. Время от времени воины сходятся вместе и, соблюдая ранги, прикасаются к холиму убитого вражеского вождя; так они дают клятву, что пойдут в новые военные походы, порадуют своих предков и тем самым увеличат чудодейственную силу фетишей. Этим объясняются незатухающие войны между племенами, от которых страдают в первую очередь старики и дети. Между полями, где жители враждующих деревень возделывают батат, существуют небольшие пространства ничейной земли, охраняемые дозорными, сидящими на высоких деревьях. Однако никакая охрана не помешает молодому, жела-ющему отличиться воину под прикрытием кустарника

подкрасться к полю, где работают женщины, и утащить одну из них в свою деревню. Вскоре радостные крики возвестят о предстоящем развлечении: сначала девушку обесчестят, после чего замучают до смерти и, наконец, съедят. Ее кости пополнят коллекцию священных предметов и принесут уважение «удальцу».

Фальк-Ренне А. Путешествие в каменный век. Среди племен Новой Гвинеи. — М., 1985. — С. 87—88.

Текст 2.2. Тотемизм

Сейчас нас интересует медвежий праздник у айнов. В конце зимы они ловят и приводят в селение маленького медвежонка. Если он совсем мал, какая-нибудь из айнских женщин выкармливает его своим молоком; если же подходящей кормилицы не оказывается, медвежонка кормят из рук пережеванной пищей. Дети обращаются с медвежонком с величайшим почтением и днем играют с ним в доме. Когда же медвежонок становится достаточно большим для того, чтобы причинять людям боль своими объятиями и когтями, его сажают в крепкую деревянную клетку и, как правило, выдерживают в ней два-три года, кормя рыбой и пшенной кашей. Продолжается этот период до тех пор, пока не наступает черед убить и съесть медведя. Но «чрезвычайно любопытно то, что откармливают медведя не просто ради хорошего мяса: его почитают как кумира и даже как некое подобие высшего существа».

На острове Йезо медвежий праздник приходится, как правило, на сентябрь или на октябрь. Перед его началом айны приносят извинения своим богам и уверяют их, что они, насколько хватало их сил, хорошо обращались с медведем, что не могут больше позволить себе роскошь его кормить и вынуждены его убить. Учредитель медвежьего праздника приглашает на него своих родственников и друзей. Если он живет в небольшом селении, то участие в празднике принимают практически все жители. В отдаленные селения также рассылаются приглашения, и гости съезжаются, привлеченные перспективой бесплатной выпивки. Звучит приглашение приблизительно так: «Я, такой-то, собираюсь принести в жертву маленькое, дорогое божественное создание, которое обитает в горах. Друзья мои и хозяева, приходите на пир. На нем мы соединимся в великой радости отослания бога. Приходите». После того как приглашенные сгрудились перед клеткой, специально выбранный оратор обращается к медведю с речью, в которой сообщает, что его скоро отошлют к праотцам. Он молит медведя простить им этот грех, выражает надежду, что тот не рассердится, и подбадривает медведя уверением, что вместе с ним в длинное путешествие отправятся обструганные палочки (тао), а также много пирогов и вина…

После этих слов медведя, связанного предварительно веревками, выпускают из клетки и, чтобы рассердить, забрасывают его ливнем стрел с затупленными наконечниками. Обессилившее от тщетных усилий животное привязывают к колу, затыкают ему пасть кляпом и, зажав его шею между двумя столбами, душат, с силой сжимая их. Живое участие в удушении медведя принимают все собравшиеся. Меткий стрелок выпускает в грудь животного стрелу так, чтобы не пролилась кровь: пролитие медвежьей крови, по айнскому поверью, грозит большими неприятностями. Впрочем, в одних случаях мужчины пьют теплую кровь, «чтобы к ним перешло мужество и другие добродетели, которыми обладает это животное». В других случаях, чтобы охота была успешной, они вымазывают медвежьей кровью себя и свою одежду. Тушу задушенного животного освежевывают, а голову отрезают и ставят на окно, выходящее на восточную сторону, прямо перед головой раскладывают кусок сырой медвежатины, вареное медвежье мясо, клецки из проса и вяленую рыбу. К мертвому медведю обращаются с молитвами; иногда, кроме всего прочего, его просят после посещения своих родителей возвратиться на землю, чтобы его можно было вновь откормить и принести в жертву. После того как медведь, по мнению айнов, вдосталь наелся собственным мясом, председательствующий на пиру человек берет миску с вареным медвежьим мясом, благословляет ее и раздает присутствующим ее содержимое: все участники трапезы без различия возраста должны отведать медвежатины. Впредь миску, которую приставляли к голове мертвого медведя, именуют «дароносицей». Остаток вареного мяса также распределяют среди участников пира.

Для айна не принять участие в этой трапезе равносильно вероотступничеству и связанному с ним отлучению от остальных членов общины. В прошлом во время пира участники съедали все мясо убитого медведя, за исключением костей, однако в настоящее время это правило смягчено. С головы медведя сдирают шкуру и прикрепляют ее к длинному столбу, находящемуся за пределами дома, рядом со священными жезлами (тао); в таком положении голова остается до тех пор, пока череп не становится совершенно голым. Айны поклоняются этим насаженным на столбы черепам не только во время праздника, но постоянно. Батчелор сообщает, что айны, по их словам, верят, что души культовых животных пребывают в черепах, и поэтому титулуют их «богами-хранителями» и «дорогими божествами».

Фрэзер Дж. Золотая ветвь. — 2-е изд. — М., 1984. — С. 474—475.

Текст 2.3. Анимизм

Озеро Налимье, что лежит на западных пределах сургутинских кетов, значительно меньше Мадуйки, всего 10 километров в ширину. Я переходил его по льду в первый раз в компании с Дагаем, вызвавшимся быть проводником. Дагай шел первым, я ступал своими широкими камусными лыжами в его след.

Почти посередине озера — небольшой островок. На нем три огромных лиственницы. Дагай направил лыжню к острову, и, когда мы поравнялись с ним, мой проводник подъехал к первой, самой высоченной лиственнице и, что-то пошептав у основания, положил у ствола монетку и начатую пачку папирос.

Дагай пошел дальше к противоположному берегу, я окликнул его, но он не обернулся, а только махнул рукой: иди, мол, быстрее. Я заторопился, но все же подкатил к лиственнице, где останавливался мой проводник. На толстом стволе лиственницы на высоте человеческого роста я увидел вырезанную личину.

На меня смотрел из древесного ствола дух — хозяин лиственницы — широкоскулый, узкоглазый, с прямым и длинным носом. Именно ему совершил подношение Дагай. Зачем подносил дары? Кому именно? Окликнуть, спросить, но Дагай шел быстро, не оглядываясь, и уже выходил на берег. Я прибавил ходу, но так и не догнал Дагая. Он остановился, закурил трубку и подождал меня.

— Дагай, что за лицо на лиственнице? — спросил я, переведя дыхание и отирая рукавицей потный лоб.

— На лиственнице Холой — дух хозяина озера. Если его не одарить чем-нибудь, хоть малой щепоткой табака, он не пустит через озеро, — буднично, медленно сказал Дагай.

Причмокнув губами, дымя трубкой, мой старый кетский друг продолжал:

— Ты меня, парень, зря звал. Когда мы идем через озеро, мы не оборачиваемся. Обернешься, и схватит тебя Холой. Будешь двигать ногами, переступать лыжами, а на самом деле стоишь на месте, как заговоренный. Тут тебе и конец придет. Зря меня окликал, я не мог обернуться.

Холой живет в лиственке, вот и личина — это знак, что он здесь и все озеро ему видно. Ну пойдем, однако, дальше.

Дагай выбил трубку, спрятал ее в охотничью сумку, мы углубились в тайгу.

Рассказ о Холое подтверждал мое предположение, что кеты, как и их многочисленные соседи по Сибири, если одушевляли деревья или озера, горы, камни, то представляли себе эту душу, способную к жизни, в виде человека.

Итс Р. Шепот Земли и молчание Неба. Этнографические этюды о традиционных народных верованиях. — М., 1990. — С. 68—69.

Текст 2.4. Погребальный культ

Когда тело покойника готовят к погребению, кто-нибудь из его близ- ких — дядя, внук или ближайший друг — вдувает дым ему в ноздри и глаза, а в уши вставляет затычки из чайного дерева.

Дым вызовет в глазах слезы и помешает духу умершего подсматривать за родственниками, не даст ему вынюхивать их, а затычки в ушах — подслушивать.

Все аборигены боятся, что тени умерших вернутся и будут их преследовать. Они горячо умоляют покойника:

— Итак, прощай, старик. Только не возвращайся!

— Ты покидаешь нас. Не возвращайся!

— Со временем мы все там будем. Не возвращайся, старик!

— Жди нас терпеливо. «Другое место» — хороший лагерь, старик. Смотри не возвращайся! Делай что хочешь, но не возвращайся!

Волосы покойника срезают и прячут… Впоследствии ими воспользуются для розысков мулунгувы [человека, осуществляющего кровную месть от имени своего рода или племени. — Авт.]. Труп заворачивают в полоски коры чайного дерева и эвкалипта, чтобы вороны и ястребы не расклевали его... Здесь он будет находиться два года. За это время мясо сгниет и останутся только белые кости.

Их собирают, покрывают красной охрой, кладут в полое бревно и несут в пещеру или на берег билабонга [речная заводь. — Авт.] в стране умершего.

Родичи, которые несут бревно с костями, снова умоляют тень умершего:

— Теперь ты лежишь на красивой поляне среди чайных деревьев. Я до-о-о-лго нес тебя обратно в родную страну, так сделай же что-нибудь и для меня. Наполни билабонг лилиями, перенеси дикий мед поближе к лагерю, сделай валлаби жирными, кенгуру ручными, а воду в реках прозрачной…. И пошли нам, старик, хороший урожай.

Переноска костей… служит сигналом для исступленных траурных воплей, не похожих на звуки, производимыми людьми: все женщины семейства умершего, не переставая, истерически воют.

Хотя покойник скончался два года назад, они теперь наносят себе удары ножами и камнями, полосуют тело колючей проволокой.

Ранения должны заставить женщину кричать искренно, и, безусловно, они достигают своей цели. Если она распалилась недостаточно, то, чтобы усилить скорбь, ударяет себя по голове бумерангом. Некоторые предпочитают пользоваться лезвием топора или бьются головой о землю.

Локвуд Д. Я — абориген. — М., 1971. — С. 114—115.

Текст 2.5. Культ предков

Вера в возвращение душ умерших предков туда, где они раньше жи- ли, — элемент синтоизма [национальной религии японцев. — Авт.]. Считается, что в день Бон семью посещает семь поколений предков… Поскольку первоначально считалось, что душа умершего обитала в горной долине, где находилось и его тело, то в праздник Бон шли молиться в горы, чтобы пригласить душу умершего. В горах… возжигали курительные палочки, а огонь от них приносили домой и им у входа зажигали так называемый факел встречи душ предков. Факел представлял собой фитиль из кусочка ткани. Считалось, что вместе с ним, т. е. с огнем, в дом входили души ушедших. Слово «огонь» по звучанию является частью слова «душа» (хи — огонь, а тамасихи — душа). Поэтому огонь считался символом души...

Хотя День поминовения усопших, казалось бы, праздник грустный, но отмечается он весело, красочно и шумно. По замечанию Катаяма Сэн, «это веселый народный праздник. Царит атмосфера легкой шутки,

меткой остроты». Дело в том, что согласно поверьям в эти дни души умерших посещают свои дома и семьи во многих поколениях как бы «воссоединяются»…

Накануне Бон повсеместно устраивают специальные ярмарки — бонити, или кусаити (травяной рынок), где можно купить все, что необходимо для соблюдения ритуала праздника: украшения для дома и кладбищ, специальную пищу.

В первую очередь посещают кладбища и приводят в порядок семейные могилы. Их украшают ветками священных в синтоистской религии деревьев сакаки (клеера японская) и коямаки (зонтичная сосна); эти деревья произрастают только в Японии. На могилы кладут также моти, фрукты и курительные палочки. Большая подготовка к празднику проводится и в домах. Комнаты тщательно убирают. В главной комнате перед домашним буддийским алтарем (буцудан) расстилают небольшую циновку — лакомо, сплетенную из сухого тростника. На нее кладут поминальные таблички с именами умерших. Считается, что каждая ихай как бы оживает на время возвращения души. Вокруг ставятся украшения; все это место огораживается миниатюрной загородкой.

Для душ умерших ставят также специальную пищу. Это связано с уже упоминавшейся легендой о верном сыне, который спас мать от голодной смерти в загробном мире. Обычно кладут те кушанья, которые любили покойные. Это может быть картофель с кунжутным маслом, моти, баклажаны, арбузы, тыква, сладости, фрукты, т. е. «100 сортов пищи и 5 сортов плодов», как говорили японцы в старину. В последний день Бон готовят так называемые прощальные данго — клецки, которые должны поддержать силы душ умерших перед возвращением в загробный мир...

Маркарьян С. Б., Маркарьян Э. В. Праздники в Японии. — М., 1990.— С. 176—178.

Текст 2.6. Обряды инициации

Оказывается, обрядовая инициация детей совершается лишь раз в пять-семь лет. В ней участвуют несколько деревень. Прежде всего они сообща намечают на своей территории большой участок густого леса; все тропинки, ведущие через этот участок, перегораживаются и отводятся в сторону. У входа в лес сооружаются огромные ворота…

В лесу непосвященными завладевают знахари. Разбив детей на несколько групп, они тут же без всяких околичностей начинают их татуировать.

— Бывает больше двухсот ребят, — поясняет Вуане, — так что приходится резать много спин.

Не все дети одинаково переносят пытку. Некоторые так кричат и отбиваются, что знахари удовлетворяются нанесением двух-трех царапин с каждой стороны; другие, наоборот, требуют все новых рубцов, чтобы доказать свою храбрость. Как правило, в день торжества делают не больше трех рядов насечек, а за время стажировки в лесу каждый год прибавляют по одному ряду…

Следует признать, что практика инициации, если совлечь с нее мистическую оболочку, соответствует происходящему в действительности превращению. Она заставляет мальчика превозмочь детские страхи и требует от него большой выносливости. Но этого испытания было бы недостаточно, если бы оно не сопровождалось длительным пребыванием в лесу. Ребенок знает уже великие тайны племени, но он еще не способен выполнять свою роль мужчины и выносить тяжелую жизнь… Он должен научиться всему, что полезно знать тома [название племени. — Авт.].

Прежде всего мальчики строят в испытательном лагере небольшую деревню — позже они сумеют построить хижину для своей семьи. Они корчуют и возделывают участки, сеют и выращивают рис, собирают плоды пальмы для выжимки масла; вскоре они умеют отличать все съедобные плоды в лесу, выслеживать дичь и охотиться с собаками. Они сами ткут полоски хлопчатобумажной ткани для своих бубу и в свободное время изготовляют рабану [разновидность ткани из растительных волокон. — Авт.]. Весь излишек произведенного ими поступает к родителям.

Кроме этого чисто практического воспитания, мальчики получают здесь и моральную подготовку. Хранители фетишистского культа открывают им великие традиции племени: имена лесных духов и героев, способы изготовления лекарств и ядов, искусство истолкования воли духов по орехам кола и чтения знамений во время жертвоприношений, запреты и ритуал фетишистских церемоний…

Время от времени подросток в лагере подвергается новым физическим испытаниям: он должен, например, оставшись один и лесу, сам обеспечить себе пропитание. Жизнь в испытательном лагере иногда настолько сурова, что некоторые дети не выдерживают.

Испытательный срок длится до семи лет. По его окончании подростки возвращаются в свои семьи. Празднество, устраиваемое по этому поводу, — одно из самых больших у тома…

Церемония начинается подобием крещения. Оно совершается за оградой лагеря в присутствии одних только посвященных. Юноша совершает очистительное купание в рукаве реки, ложась в поток головой в сторону истока. Блюститель культа, произнося свои заклинания, сообщает посвящаемому тайное имя, которое дано ему во время инициации; это имя может быть обозначено звуками барабана или свистка. Затем подростка подводят к магической стене, которую он должен на глазах собравшихся старейшин преодолеть одним прыжком. За стеной, среди усеявшей почву листвы, разбросаны семь листьев различных пород, из которых ни один не должен быть задет при прыжке. Разумеется, посвящаемый может рассчитывать только на удачу, но в этом и состоит игра: тома не любят неудачников.

На рассвете того дня, когда посвященные выходят из леса, по деревне пробегает вестник и разбивает горшок перед хижиной той семьи, чей мальчик умер во время испытаний. При этом он произносит: «Твой сын, как этот горшок». Родителям не разрешается выражать свою скорбь до окончания празднества, они

должны принимать участие во всех увеселениях. Для отца это уже не новость: он может посещать испытательный лагерь в любое время, но, связанный общей тайной, не имеет права предупредить свою жену…

У входа в лес устроено возвышение вроде театральной сцены. На ней колдуны дают разительные доказательства своей магической власти. Самые опасные растения и звери леса один за другим повинуются их велениям...

На самом деле только несколько тонких стволов сгибаются под звуки голоса зоги: на каждом мальчик, привязанный к вершине и замаскированный рафией, раскачивает ствол во все стороны. Лесные звери дают о себе знать лишь криком, а самые страшные хищники, пантеры, — это всего лишь посвященные, одетые в их шкуры. Хорошо натренировавшись, они прекрасно имитируют повадки этих животных — так по крайней мере кажется издали.

После выступления колдунов один из старейшин приближается к входу в священный лес и через огромные папоротники обращается к Афви. Он требует отпустить юношей в деревню. Начинается длинный диалог. Афви требует в обмен на детей приношения. Тогда все жители деревни приближаются к входу в священный лес. Вырастает огромная груда даров, и подростки наконец выходят из заточения.

Гэсо П.-Д. Священный лес. — 2-е изд., испр. — М., 1979. — С. 108—114.

Текст 2.7. Лечебная магия

Я начал волноваться о семье, оставшейся в моей палатке, опасаясь, как бы сиу [название одного из племен североамериканских индейцев. — Авт.] на обратном пути не нагрянули к ней в гости. Когда я поделился своими опасениями с вождем, он сказал: «Иди, но не бойся, что сиу причинят зло твоей жене и детям. Я отпускаю тебя с тем, чтобы на обратном пути ты захватил свои священные связки, и покажу, что надо сделать с их содержимым».

Дата добавления: 2015-10-21