Шут всхлипнул и попытался отыскать глазами Далу.
- Мама! - вновь крикнул он, не задумываясь о том, что это опасно... И тотчас поплатился - один из разбойников, сидящий верхом на огромном коне, развернулся в сторону тонкого мальчишеского крика. Миг - и он, страшный как демон, оказался рядом, пытаясь схватить Шута за волосы, но тот вывернулся, оставив свои солнечные пряди в кулаке всадника.
- Беги, Шут! - услышал он крик Виртуоза. - Беги, мальчик! Мама погибла. Девочек уведи! - в спину всадника вдруг вонзился длинный кинжал. Метнув взгляд на хозяина, Шут понял, что тот остался без оружия... Захлебываясь слезами, он бросился назад к фургону.
Но не успел...
Другой всадник уже плеснул маслом на деревянный борт повозки, и та вспыхнула, ярче прежнего осветив чудовищные картины этой ночи.
- Нет! Нет!!! - закричал Шут. Не видя вокруг ничего, кроме двери в фургон, он ринулся вперед. Забыв про жар, распахнул дощатую створку. - Вейка! Где вы?!
Ответом ему была тишина. Шут метался по фургону, пока не понял, что тот пуст.
"Хвала богам! - подумал он. - Убежали!", - и выскочил из своего дома на колесах, который уже стал горячей сковороды.
Выскочил, чтобы прямиком попасть в чьи-то крепкие руки. Шут яростно дернулся, стараясь выскользнуть из стального зажима, но с изумлением услышал такой родной голос:
- Малыш, это же я!
Дейра!
Шут теперь уже сам вцепился в руки акробата.
- Дей! Дей, что это?! - он едва сдерживался, чтобы не сорваться на крик. - Но Дейра не отвечал, он сгреб Шута в охапку и бежал с ним прочь от полыхающей поляны. - Дей, там же мама! Там Ларс!
- Нету больше Ларса... Беги, дурень! Быстрей!
- А девочки, Дей! Мы должны найти их!
- Они там! - Дейра указал куда-то вперед, куда, очевидно, и волок за собой Шута.
Ветки деревьев хлестали по лицу, в босые ноги впивались острые камни, обломки веток и колючки шиповника, но боли Шут почти не чувствовал. Он бежал за Дейрой точно слепой щенок на веревке. Мертвая Арна, искаженное яростью и отчаянием лицо Виртуоза, пылающие фургоны, запах гари, испуганное ржание лошадей, злой смех разбойников, колючие искры, падающие на голые плечи - все это смешалось в его голове, превратившись в оживший кошмар.
За ними не гнались - кому нужны испуганные комедианты, бросившие свой скарб?
Но... но ведь и скарб этот явно не был главной целью бандитов... Шут понял это много позже, когда остался один и впервые всерьез задумался об истинных причинах нападения. Бандиты не подвергли насилию женщин, почти ничего не взяли из добра... Все, что им досталось - насмерть перепуганные лошади, выжженная поляна с мертвыми телами, да выгоревшие до черноты остовы фургонов...
Именно эта страшная картина предстала перед Шутом наутро.
Они с Дейрой оставили девочек в лесной чаще, где укрывались до утра, а сами вернулись на поляну.
Всегда разговорчивый акробат был молчалив всю дорогу. Лишь один раз со вздохом сказал Шуту, что не хотел брать его с собой... но кому-то же надо предать земле погибших... а это нелегкая работа. От этих слов у Шута встали дыбом волосы на затылке и пресеклось дыхание. Он не был так наивен, чтобы ожидать от возвращения на поляну чего-то хорошего... но до того момента все-таки не мог по-настоящему представить своих близких мертвыми. Мысль о том, что придется увидеть обезображенные тела, вдохнуть запах смерти, прикоснуться к ней, заставила Шута сбиться с шага.
Ему, наверное, повезло... Если ночью кого и нужно было хоронить, к утру от труппы Виртуоза остались только кучки потемневших костей. Дейра еще издалека окинул взглядом пепелище и тихо сказал Шуту:
- Возвращайся к девочкам. Я сам управлюсь. Тут... немного работы.
Шут хотел кивнуть, но застыл, не в силах пошевелиться.
Дейра не стал ждать и направился к чернеющим на фоне рассветного неба фургонам. За ночь молодой акробат как будто постарел в два раза. Его походка была сутулой, а движения ничем не напоминали о прежней ловкости канатоходца.
"Так не бывает, - думал Шут, таращась на место гибели своей семьи. - Так ведь не бывает..."
- Иди к девочкам! - снова крикнул Дейра, обернувшись. В голосе его прозвучала незнакомая доселе Шуту жесткость. Но он все-таки ослушался. Вместо этого подошел ближе к старшему другу и осторожно взял его за плечо.
- Дей... Кто-нибудь еще остался жив? - глупая надежда никак не хотела уняться...
Акробат вздохнул. Опустил глаза, безмолвно качнув головой. Шут увидел, как из-под темных ресниц скатились по щеке две блестящих капли. Потом Дейра отвернулся, а Шут наконец и сам поглядел туда, где вчера стоял еще живой Виртуоз.
Лучше бы он этого не делал. Вид обугленных костей отозвался болезненным спазмом внутри, и Шут выпростал свой вчерашний ужин на горелую землю... Он согнулся сначала пополам, а потом и вовсе упал на колени, уткнулся лицом в черные останки травы и горько заплакал.
Дейра больше не понукал его - молча собирал все кости в один большой мешок, который сделал из своей рубахи. Сам Шут имел на себе только старые штаны чуть ниже колен - именно эта нехитрая одежонка была на нем, когда он проснулся ночью от крика... Ни обуви, ни реквизита, ни вещей - ничего не осталось. Шут думал об этом, лежа лицом в землю. В один миг они лишились и дома, и родителей, и будущего. Как жить дальше? Как жить, зная, что никогда больше голос Далы не разбудит утром, а вечером Виртуоз не разожжет костер, у которого собирались все артисты... Кто станет затягивать канаты и вытаскивать фургон из самой непролазной канавы? Норт всегда делал это с такой легкостью... А веселый смех братьев Шена и Руна - неужели теперь он останется только в памяти тех, кто уцелел?
Шут плакал горько, не пытаясь унять слезы, ибо боль, переполнявшая его душу, была слишком велика. В тот миг ему казалось, он никогда не сможет ни выплакать ее, ни пережить.
Подошел Дейра. Тронул Шута за плечо.
- Вставай. Раз не ушел, помоги мне отыскать, что цело осталось. Нам теперь любая мелочь - сокровище...
Шут поднялся, утирая мокрое лицо черными от сажи ладонями. После плача он еще долго вздрагивал. Совсем как в детстве...
Рыться в пепелище было все равно, что ковыряться в свежей ране. Когда среди обугленных головешек попадались уцелевшие предметы из стали, кости или камня, Шут всякий раз затыкал рот кулаком, боясь снова разрыдаться. Еще дважды его стошнило, второй раз это больше напоминало судороги, ибо желудок был давно уже пуст. А потом словно туманная пелена окутала Шута, и он почти перестал думать и даже дышать. Просто ходил неживой куклой, чьи оборванные нити запутались в пальцах богов... ходил и разгребал теплый еще, местами даже горячий пепел. Тогда-то и отыскал чудом уцелевший мячик Виртуоза, гребень Далы и еще несколько бесценных мелочей, которые много лет потом таскал в своем походном мешке, постепенно теряя одну за другой...
Разумеется, сундук, в котором Виртуоз хранил сбережения труппы, они не нашли. Не увидели и тех драгоценностей, которыми украшали себя погибшие артисты... Разбойники забрали свою добычу, бесследно канув в густые дебри леса.
Обратно возвращались, когда солнце уже перевалило за полдень. Дейра выглядел не намного лучше Шута - такой же перемазанный в саже и земле, голый по пояс, босой... с воспаленными глазами. Сколько ему было тогда, старшему акробату? Лет двадцать? Может чуть больше... Еще совсем юный, глубоко привязанный к своим родителям, которые так гордились единственным сыном... Разве знал он, что ему придется рыть могилу для самых близких людей... а вместо лопаты держать в руках обломок горелой доски от своего же фургона.
По дороге Дейра бормотал, мол, как сказать девочкам, что Далы с Виртуозом больше нет... Но когда они с Шутом добрались до места, там ждала новая беда - сестры пропали.
Долгие часы после этого были потрачены на поиски. Шут и его старший друг забыли о еде и отдыхе. Они искали весь остаток дня и всю ночь. Искали даже тогда, когда услышали глухой волчий вой...
А когда нашли... когда нашли, Дейра сел наземь и, закрыв лицо руками, глухо давился бессильными слезами. Потому что столько потерь даже для него было слишком.
Шут не плакал. У него просто что-то умерло внутри. Умерло еще на пепелище. И когда он увидел изодранный сапожок Вейки на темных от крови стеблях травы, то уже не отыскал в себе способности среагировать хоть как-нибудь.
Тогда ему казалось, хуже быть не может.
Но через несколько дней Дейра наступил на гадюку. И трех ночей не прошло, как боги забрали его к себе. Шут ничего не успел сделать - в глухой чаще, через которую они шли, не было деревень. Не было лекарей.
Как он вышел тогда к людям - Шут не помнил. После всех событий в лесу с его разумом творились странные вещи... Многие события всего своего детства он забыл на долгие годы. Ту ночь - помнил. Но помнил обрывками, которые были так страшны, что хотелось упрятать их подальше в сундук памяти... С годами эти образы не стали легче, но их словно подернуло густой серой паутиной.
Шут старался никогда не вытаскивать их на свет.
- Пат, очнись... Ну пожалуйста... - в голосе Элеи звучали слезы.
Шут со стоном открыл глаза.
- Все хорошо... - тут же сказал он, еще не понимая ничего, но страстно желая успокоить любимую. - Я в порядке...
В порядке... где уж там!
Разум его был полон страшными событиями прошлого. И лицо мокро от слез. Шут осторожно приподнялся на локтях, оглядываясь.
Нет! Только не это... Все та же комната. Все та же серая стена перед глазами. Он лежал на кровати, которая служила ему постелью последние несколько недель. Элея сидела подле него, а рядом спал Май. Им так и не удалось бежать.
Все напрасно...
- Патрик! - воскликнула принцесса, хватая его за плечи. - Что случилось?!
Он и сам не знал.
- Я... я попал в прошлое, - пробормотал Шут, проводя рукой по лицу. На ладони остались мокрые разводы. - В самое... самое ужасное прошлое... Не представляю, как это могло произойти.
На самом деле представлял. Догадался, пока вставал с постели и умывался холодной водой.
Волен.
Колдун что-то сделал. Каким-то образом заставил Шута позабыть обо всем, попросту выпасть и из реального мира, и из мира Силы. Вероятно, для магистра это был единственный способ остановить противника.
"А я-то, глупец, возомнил, будто все могу теперь... - с горечью подумал Шут. - Волен, небось, до сих пор смеется и торжествует. Планирует, как ломать меня дальше. Благо, для этого много не надо - всего лишь оставить моих друзей без воды и пищи на пару дней..."
Шуту было обидно так, что и не выразить. Его, как маленького, обвели вокруг пальца, ударили в самое больное место. Но Элее не стоило этого знать... Едва только он убедил ее, что все в порядке, как та почти сразу уснула. Похоже, всю ночь провела в страхе за своего непутевого избранника.
Май повел себя разумней и, напротив, прекрасно отоспался за то время, пока Шут барахтался в пучине воспоминаний. Разбуженный голосами друзей, скрипач тоже поплескал себе в лицо водой, заглянул в уборную, а потом принялся рассказывать. В лицах и в красках поведал о своем пути до темницы, выдумав попутно несколько душещипательных историй про схватки с местными обитателями. Хорошо хоть, потом признался, что набрехал все. Зато про последующие события Май говорил серьезно, не пытаясь развеселить Шута своими байками.
Он почти успел. А если быть честным, то успел вполне - расковырял замок и отпер дверь, когда коридор у него за спиной наполнился уже не вымышленными, а настоящими вооруженными людьми. Дураком Май не был и сразу понял, что у него всего два варианта - или оказаться порубленным на кусочки или оттянуть конец, спрятавшись вместе с друзьями в их темнице. Он выбрал второй, ибо слишком любил жизнь и никогда не отличался тягой к бессмысленному героизму.
Изнутри комната не запиралась, но Май, в отличие от Шута, быстро догадался, как заклинить ее с помощью обычной каминной кочерги. И с перепугу он сделал это столь удачно, что прибежавшие люди магистра так и не сумели проникнуть внутрь, заперев пленников снаружи.
- Вот только долго мы тут не просидим, - изрек скрипач. - Кушать хочется.
- Да... - пробормотал Шут. После тяжелых воспоминаний в голове у него было пусто, он совершенно не представлял, что делать дальше.
Но Май, казалось, не понимал, насколько мало шансов теперь у них осталось... Сказал вдруг:
- Пат, а я и не думал, что ты правда колдун... Не верилось...
Шут усмехнулся.
- Да какой я колдун? - пожал он плечами.- Будь я настоящим магом, разве сидели бы мы здесь?.. - и вздохнул.
- Не скромничай, ваша светлость, - фыркнул Май. - Давай лучше соображать, как выбираться.
Что тут соображать? Выход только один - делать то, что умеешь.
- Май, ты не пугайся. Я сейчас буду странный. Это нормально. Просто подожди, пока не вернусь, - и, набрав в грудь побольше воздуха, он, как в холодную воду, нырнул в Поток.
Сила никуда не делась. Она наполняла Шута и весь мир вокруг. Пульсировала, сияла, дарила сотни возможностей менять полотно событий.
"Я могу", - упрямо повторил свое главное заклинание Шут и перевел взгляд на дверь.
Как он и ожидал, на сей раз темницу сторожили. И даже не слуги. Двое последователей Волена сидели на низких колченогих табуретах и кидали по полу кости. Им было скучно, хотелось спать и выпить. Они были гораздо моложе магистра - ровесники Кайзы, пожалуй. Шут с интересом принялся разглядывать этих господ. Впрочем, один из них точно не имел благородного происхождения - слишком простое, даже туповатое лицо выдавало обычные крестьянские корни. Да... Сила определяет своих избранников не по чистоте крови.
Шуту всегда было интересно смотреть на людей д р у г и м и глазами - это позволяло увидеть очень много такого, что обычно сокрыто. Истинные намерения, главные особенности характера, страхи или радости... А с некоторых пор Шут научился понимать, насколько велика искра Дара в человеке. Все маги имели особенное сияние, а у обычных людей этот свет был едва заметен. Или же вовсе отсутствовал.
Эти двое за дверью, в отличие от ослепительно полыхающего Волена, были тусклы, как зимняя лампада в часовне для нищих. Они, безусловно, многому научились и полагали себя одаренными учениками, но Шут вдруг очень ясно понял, что с легкостью мог бы проделать с ними любой фокус. Даже тот, которым его самого когда-то отправили в Запределье.
Разумеется, этого делать он не стал. Зачем?
Вместо того, Шут осторожно, как будто по канату шел, наслал обычный сон на обоих стражей. Полюбовавшись на результат, он еще осторожней сделал гораздо более сложный и неприятный трюк...
Никогда прежде ему и в голову не пришло бы заниматься чем-то подобным, но нынче времена настали такие, что не до чистоты помыслов... Шут замер на мгновение, а потом, преодолев отвращение, связал себя узами Единения с одним из парней. Тем самым олухом деревенским.
Это было похоже на поцелуй с бородавчатой жабой, на вкус прогнившей еды или прикосновение к червяку. Противно, омерзительно, но не смертельно... можно вытерпеть, если очень надо...
Разумеется, он не забыл того, что говорил Кайза - Единение позволит другому магу познать самого Шута гораздо глубже и, главное, увидеть его связь с сыном короля. Но теперь Шут понимал - магические узы не обязательно должны быть равнозначны с обеих сторон. По сути то, что он делала сейчас со слабосильным учеником Волена, более всего походило на танец, в котором один из партнеров связан по руками и ногам, лишен зрения, слуха и возможности говорить...
Краткая вспышка - почти физическая боль...
А в следующий миг Шут уже видел мир глазами этого парня. Сознание мутилось от чужих мыслей, медленных сонных образов. А тело... тело казалось куском подтаявшей глины. Оно упало с табурета, гулко стукнувшись головой об пол.
"Демоны клятые! - Шут едва сумел поднять эту глину и опереть ее о стену. Да, трюк удался - он завладел сознанием мага, вот только проку от того оказалось немного. - Это не должно быть так сложно! - в панике уверял он себя. - Может быть... может быть надо разбудить парня? Пусть он сам управляет своим неуклюжим телом! Мне останется только контролировать эти действия..."
Как решил - так и сделал. И очень пожалел о том в первые несколько минут - чужой разум оказался несносен... К тому же маг вовсе не желал подчиняться странному мороку, который его одолел. Вот только... Кайза все-таки был прав - Шут стал сильней. Намного сильней прежнего. И спустя какое-то время его воля почти целиком подавила волю бедняги-стражника. Беззвучно плача от ужаса, обмочив штаны, деревенский маг принялся обшаривать одежду своего товарища в поисках ключа. А когда нашел (вот ведь глупость - доверять ключи страже!), то трясущимися руками долго возился с тяжелым навесным замком. Пока наконец громкий щелчок не возвестил о победе господина Патрика, графа Ветра из Солнечного Чертога...
"Что ж, дружище, - подумал Шут без лишних сантиментов, - в твоих услугах я больше не нуждаюсь", - и отправил несчастного сломанного парня в благословенный беспамятный сон. Если боги будут милосердны, бедняга и не вспомнит, что с ним произошло.
- Осторожней, Ваше Высочество! Здесь опять ступеньки! - Май так трогательно заботился об Элее, что Шут всерьез заподозрил, не влюбился ли его друг в принцессу. Если так - жаль бедолагу. Сам он не был расположен в этот момент к проявлениям чувств - они выиграли время, и теперь важней всего было не упустить его.
Подземные коридоры ветвились, петляли, обрывались лестницами и запертыми дверями, которые сразу предоставлялись в распоряжение скрипача.
Пока все складывалось удачно. Шут больше не рисковал смотреть на мир другими глазами - чтобы не привлекать внимания к себе. И потому убегали они исключительно по памяти Мая. Сам Шут впервые оказал в сознании за пределами своей темницы, и хотя он уже видел весь замок как карту, наяву оказалось не так-то просто сопоставить мерцающие образы и реальные. От Элеи и вовсе проку не было - она совсем не запомнила прежних перемещений по подземной твердыне.
Май вел их к башне. Даже ему не удалось бы вспомнить, какими коридорами и ходами они с Элеей проникли в горный замок, поэтому решили не рисковать - Шуту не следовало лишний раз пользоваться своими способностями с целью разглядеть путь... Все очень надеялись, что спуск вниз будет не слишком тяжелым... и что он вообще будет. Потому как Май видел только выход из башни и тропу, уходящую куда-то по склону горы.
Шли быстро, не взяв с собой огня, чтобы не привлекать внимания - лишь настенные факелы время от времени освещали беглецам путь. Май убедил друзей, что прекрасно может ориентироваться не только в сумерках, но даже в темноте. "Где я раз прошел, там не заблужусь! - заявил он с ухмылкой. Скрипач все время держал свой клинок наготове - как это ни странно, у него не отобрали кинжал, пока музыкант валялся без чувств. Вероятно, просто не позарились. А еще у Мая была та самая кочерга, прекрасно спасшая скрипача от гнева магистровых людей. Шут оружия не имел, да и толку-то от него в руках человека, который теряет над собой контроль при одном только виде острого лезвия... Шут понимал, что в случае чего защищать своих друзей и себя он сможет только с помощью Силы. А вот Элея не постеснялась достать свой маленький дамский кинжальчик. Храбрая волчица... Кайза не раз называл так принцессу Белых Островов...
Вероятно, за пределами замка все еще царила ночь, потому что по пути беглецам так никто и не встретился... хвала богам. Шут до обмирания боялся натолкнуться на слуг или самого Волена, но обошлось. Даже великим магам иногда надо спать. По пути беглецам встречались только странно непугливые крысы да еще один раз - большой паук, свисавший с лепнины над очередной дверью.
Факел зажгли только возле двери в башню, и там Май очень споро разобрался с замком - сразу видно, что не в первый раз. Скрипач также не забыл закрыть его вновь изнутри. Да еще и заклинить именно для этой цели прихваченной кочергой.
- Ну вот, - сказал он, и голос музыканта гулко отразился от каменных стен бескрайнего колодца, уходящего ввысь, - пришли. Теперь - наверх... - Май чуть виновато поглядел на Элею. - Ваше Высочество, если... если вы очень устанете, я... мы... можем нести вас по очереди. Я очень сильный! Да и Пат тоже.
Шут улыбнулся, благо в полумраке башни это осталось незамеченным. Сам он с интересом прислушивался к своим ощущениям - огромный каменный колодец явно жил по каким-то своим законам... Его переполняла непривычная Шуту Сила. Не такая, как в храме, и ничуть не похожая на Силу библиотеки или, уж подавно, степного источника, где Кайза лечил своего ученика...
- Не волнуйся, Май, - слова Элеи тоже разнеслись удивительно звучно.
"И какая здесь прекрасная слышимость! - подумал Шут невольно. - Лучше, чем в любой храмовой капелле! Вот бы спеть..."
Но таких глупостей он, конечно же, делать не стал. Только похлопал Мая по плечу.
- Веди, друг. Мы справимся.
Май поднимался первым, за ним - Элея, Шут замыкал цепочку. Он нес факел и следил за тем, чтобы принцесса не отставала. Однако чем дальше, тем медленней становились ее шаги, хотя в начале пути наследница Белых Островов двигалась очень даже бодро. Вскоре Элея и вовсе стала делать остановки, чтобы немого передохнуть.
- Май! - окликнул Шут друга, который ушел далеко вперед. - Постой! Подожди нас, - едва оказавшись рядом с музыкантом, он вручил ему факел: - Теперь ты понесешь, - а потом обернулся к Элее. - Давай-ка, моя хорошая, забирайся ко мне на закорки. У нас нет времени на передышки. Сейчас я тебя немного понесу, а как отдохнешь - опять сама пойдешь.
Элея не стала спорить - понимала, что Шут прав. Покорно взялась за его плечи, и он без труда подхватил ее под коленки, совсем как в детской игре во всадников...
- Теперь я - твоя лошадка, - ласково сказал ей Шут и улыбнулся. - Держись крепче, моя всадница!
Нет, он, конечно, не пустился вскачь, понимая, что дыхание и силы нужно беречь. Но все же старался идти настолько быстро, насколько считал разумным.
- Как думаешь, - спросил сверху ничуть не запыхавшийся Май, - нас уже хватились?
Шут хотел пожать плечами, но это было не очень удобно, поэтому он лишь коротко обронил:
- Не знаю, - он не собирался сбивать дыхание разговорами. Элея тоже молчала, Шут чувствовал ее усталость почти как свою собственную.
Бедная маленькая волчица... снежная принцесса...
Путь наверх был долгим, и у Шута хватило времени, чтобы подумать о многом. Он гадал, как же так вышло, что Волен все-таки нашел слабое место в защите своего пленника? И ни сотканный самим Шутом покров на комнате, ни ящерка Кайзы не сумели уберечь от этого вторжения...
"Наверное, дело в том, - пришел он к выводу, - что Волену почти ничего и делать-то не пришлось... он лишь подтолкнул меня в нужном для него направлении... позволил моему разуму попасть в собственную ловушку... - Шут механично переставлял ноги: шаг, другой, третий... главное не задумываться о том, сколько ступенек еще осталось. Тем более, что смотреть вперед трудней, чем вниз - Элея как будто задремала у него на спине, и Шуту пришлось бы разбудить ее, чтобы поднять голову. - Эти воспоминания... Неужели они всегда будут преследовать меня... - и вдруг его словно холодом ожгло! - Но... ведь похоже... похоже Волен знал! Знал куда бить! Откуда?!"
Откуда?!
Шут сбился с шагу и замер на пару мгновений. Разом стало трудно дышать, и даже драгоценная ноша на спине словно потяжелела в сотни раз.
- Пат? - взволнованно окликнул его Май, заметив, что друг остановился. - В чем дело? Тебе нехорошо? Устал, да? Давай я помогу! Мой черед теперь.
Шут слышал его будто сквозь толщу воды.
Виртуоз и его артисты как живые вновь возникли перед глазами. Обрывки прошлого... радостного и не очень... порой сурового, но всегда такого интересного.
"Боги! Неужели... неужели это о н все сделал? Этот проклятый ведьмак-кукловод? Эта змея на троне?!"
Май уже подскочил к Шуту и помог ничего не понимающей, и впрямь до того дремавшей Элее спуститься.
- Я дальше сама, - решительно сказала она скрипачу. - Я довольно отдохнула, - и обернулась к Шуту. - Патрик, что с тобой?! Ты что-то плохое почувствовал? Опасность?
Шут быстро замотал головой. Он пытался взять себя в руки, пойти дальше... но вместо этого вдруг стиснул лицо ладонями и медленно по стеночке сполз на ступеньки.
Фей...
У нее были короткие русые волосы колечками - издалека и не разглядишь девушка это или еще один паренек в трио акробатов... А руки - почти такие же сильные, как у Дейры. Фей любила защекотать Шута до икоты. Словно девочка, каталась с ним по траве, хохоча и уворачиваясь от цепких мальчишеских пальцев. А Шут в этой странной игре, подобно зверенышу, учился той особой ловкости, какую не смогут дать даже самые хорошие упражнения. После усталые, мокрые и счастливые, они валялись на смятой траве, смотрели в небо и говорили о разных вещах, одинаково интересных им обоим.
Потом приходили женщины и забирали Фей, чтобы готовить ужин. А Шут с Дейрой или братьями-жонглерами собирал ветки и сучья для костра.
Вечерние часы всегда были самыми удивительными - время волшебных историй и песен. Арна доставала маленькую арфу и тихо перебирала струны. Иногда ей подыгрывал Шут на свирельке, но чаще сам Виртуоз - на старой лютне, которая уже совсем облупилась местами, однако звучала столь чисто...
В канун той страшной ночи Ларс тоже долго сидел у костра и пел разные баллады. Малышка Тинне так и уснула возле его колен, и позже Шут сам отнес ее в фургон. А Вейка шла следом - тоненькая, хрупкая, во всем похожая на мать, только гораздо красивей, как тогда ему казалось... Ее длинные темные волосы, завиваясь, падали на плечи, перевязанные таким же цветным платком, какие нравились Дале. А глаза! Ох и глазищи были у этой девчонки! Почти черные, большие, туманные... Шут знал, что мать передает Вейке свои странные знания, свое умение читать будущее по ладоням людей...
Сам он в ту пору тоже был не лишен тех способностей, которыми обычно боги награждают видящих. Тогда Шут еще умел смотреть на мир п о - д р у г о м у.
Тогда еще умел... не смотря на все старания Далы отучить его пользоваться Даром.
После пожара - все забыл. И если бы не Нар...
- Я в порядке, - сказал он, отнимая руки от лица. - Все хорошо... Это лишь прошлое... - и вздохнул. - Идем. Нам надо идти.
Май некоторое время смотрел на Шута с подозрением, потом неодобрительно качнул головой, но спрашивать ничего не стал. Перехватил факел половчей и зашагал вверх. Элея - следом, время от времени оборачиваясь и бросая на Шута исполненные беспокойства взгляды.
Он ничего не стал им говорить. Не сейчас. Ему сначала самому нужно было до конца осознать связь прошлого и настоящего.
По всему выходило, что Волен знал Шута еще мальчишкой. Знал, следил за ним и искал способы устранить со своего пути... Почему? Почему уже тогда? Тогда еще не было Руальда... Не было господина Патрика. Только мальчик Шут из бродячего балагана, никому не нужный найденыш без имени и корней.
Или на самом деле вовсе не он был нужен магистру? Может быть, сам Виртуоз? Дала?
Нет... все глупо. Все не то!
Понимание ускользало. А вот чувство гнева, обиды, желание отомстить... они захлестывали с головой. Шут едва мог продолжать движение наверх - до такой степени ему хотелось вернуться и своими собственными руками придушить Волена.
Он понимал, что все равно не сможет так поступить. Но мысленно уже видел врага едва ли не растерзанным на части. Шут почти не сомневался - именно Волен повинен в гибели его семьи и друзей. Он, конечно, допускал мысль, что магистр всего лишь спровоцировал приступ воспоминаний... любых, какие окажутся наиболее разрушительны для противника. Но чутье подсказывало ему иное...
Нападение на артистов было так неожиданно, так... неправильно. В старом лесу, где они разбили лагерь, никогда не водились разбойники. И после Шут не слышал о других случаях грабежей в том уделе. Таких жестоких и таких бессмысленных... Да, у Виртуоза водилось золотишко в сундуке, но не слишком много. Не настолько много, чтобы ради десятка монет убивать целую труппу... Всем известно - бродячие артисты живут одним днем. Деньги они тратят на бесполезный для обычных людей реквизит, да постоянное поддержание в целости своих фургонов, которые ох как затратны на самом-то деле...
Зачем же?
Зачем бандитам понадобилось так безжалостно крушить чужие жизни? И куда потом делись эти люди? Бесследно...
Шут не знал. Он не понимал!
А ступеньки все не кончались... Хотя наверху едва заметный утренний свет уже начал просачиваться сквозь узкие окна.
Вдруг обернулась Элея. И вздрогнула - Шут отчетливо увидел это, хотя больше находился в себе, чем смотрел по сторонам.
- Пат... - едва слышно проговорила она, - что с тобой, милый? Не тебе совсем лица нет...
Шут привычно хотел отговориться, мол, все хорошо... И не смог. Потому что на самом деле ему было так плохо, как не случалось уже очень давно. Ненависть подступала к самому горлу и давила, давила...
Он отвернулся, боясь задеть любимую хоть каплей этой скверны.
- Пат...
Шут вздохнул и взял Элею за теплую ладонь. Ступени были достаточно широки, чтобы подниматься вдвоем.
- Волен убил мою семью, - ему трудно оказалось вытолкнуть эти слова... - Помнишь, я рассказывал тебе, как страшно погибли люди, которые взяли меня на воспитание? - Элея кивнула, не сводя с него широко распахнутых глаз. - Понимаешь... я только сейчас догадался... Верней... начинаю догадываться. Волен, похоже, знал меня еще ребенком. Не представляю, откуда и почему. И не представляю, зачем... зачем ему понадобилось уничтожать все то, что было мне так дорого. Вот только я почти уверен, это именно ему я обязан тем, что... второй раз лишился всех близких.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 16 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |