Топот ног приблизился к нему, и он нырнул за бревно, как раз вовремя, чтобы избежать столкновения с телом, перелетевшим через него. Его новый сосед быстро поднялся на четвереньки и только тут обнаружил его присутствие.
- Ты!
Это был мужчина с черной бородой из окружения Хасбанда. Он уставился на Роджера, и его лицо медленно наливалось кровью. Роджер буквально чувствовал исходящий от него сильный запах страха и гнева.
Черная борода схватил его за грудки и дернул на себя.
- Это твоя вина! Ублюдок!
Со связанными руками и ногами, он не мог сопротивляться, но дернулся, пытаясь освободиться.
- Отпусти, дурак!
Только тогда человек понял, что он связан и от удивления отпустил его. Потерявший равновесие, Роджер упал на бок, больно ободрав лицо о кору дерева. Глаза Черной бороды изумленно расширились, потом сузились от ликования.
- Клянусь папашей, тебя схватили! Разве это не удача! Кто тебя поймал, дуралей?
- Он мой, - низкий голос с шотландским выговором позади них объявил о возвращении Уильяма Баккли МакКензи. - И какую вину ты имеешь в виду?
- Вот это! - Черная борода взмахнул рукой, показывая вокруг. - Этот проклятый краснобай явился утром в лагерь и заявил, что хочет поговорить с Хермоном Хасбандом наедине. Я не знаю, что, во имя ада, он ему сказал, только Хасбанд вышел из хижины сел на свою лошадь, сказал всем идти домой и уехал!
Черная борода впился взглядом в Роджера и, развернувшись, со всей силы врезал ему по лицу.
- Что ты ему сказал, чертова задница! - не ожидая ответа, он повернулся к Баккли, который, нахмурив густые брови, с глубоким интересом переводил взгляд от одного к другому. - Если бы Хермон был с нами, мы могли бы выстоять. Но его отъезд выбил почву из-под наших ног - никто не знал что делать, а когда мы очухались, Трайон потребовал, чтобы мы сдались, конечно, мы не собирались сдаваться, но мы были не готовы к драке...
Он замолк, когда уловил взгляд Роджера, с неловкостью осознавая, что тот видел его паническое бегство.
Стрельба вокруг прекратилась, и установилась тишина. До Роджера дошло, что сражение не только закончилось, но и было полностью проиграно регуляторами. Что в свою очередь означало, что милиция в скором времени может появиться здесь. Его глаза все еще слезились от удара, но он проморгался и уставился на Черную бороду.
- Я сказал Хасбанду то же, что и говорю вам, - сказал он со всей уверенностью, которую смог изобразить, лежа на земле связанный, как рождественский гусь. - Губернатор настроен решительно. Он хочет подавить восстание, и судя по всему, он это сделал. Если вас заботит ваша шкура, я...
С невнятным рычанием Черная борода схватил Роджера за плечи и попытался разбить его голову о бревно.
Роджер извивался, как угорь. Он отпрянул назад, вырвавшись из объятий мужчины, и боднул его головой, разбив тому нос. Он с удовлетворением услышал хруст кости и хрящей и поток горячей крови на своем лице, потом упал на локоть, задыхаясь.
Он никогда раньше не применял этот прием, называемый "поцелуем из Глазго", но выполнил его так, как будто пользовался им всю жизнь. Локоть болел ужасно, но ему было все равно. Пусть только Баккли подойдет ближе, и он получит такой же удар головой.
Баккли смотрел на него со смесью веселья и невольного уважения.
- О, даровитый мужик, не так ли? Предатель, соблазнитель чужих жен и хороший драчун, все в одном человеке.
Черная борода вскочил, глотая кровь, бегущую из его носа, но Роджер не обратил на него внимания. Он внимательно следил за Баккли; он знал, какого мужчину из двух ему следует опасаться.
- Человек, уверенный в своей жене, не должен беспокоиться, что кто-то сможет соблазнить ее, - сказал он, немного умерив свой гнев. - Я уверен в своей жене и не нуждаюсь в твоей, amadain(2).
Смуглый и раскрасневшийся от борьбы, Баккли покраснел еще сильнее, его щеки приобрели бордовый цвет. Однако он сохранял самообладание и глядел на Роджера с усмешкой.
- Женат, не так ли? Твоя жена, должно быть, уродина, если ты увиваешься вокруг моей. Или она выгнала тебя из своей постели, потому что ты не можешь прилично ее обслужить?
Веревка на запястьях напомнила Роджеру, что он находился не в том положении, чтобы пикироваться. Он с усилием воздержался от дальнейших высказываний и проглотил слова, вертящиеся на кончики языка. На вкус они показались ему отвратительными.
- Если не хочешь сделать свою жену вдовой, самое время уходить, - сказал он и кивнул головой в сторону, откуда доносились удаленные голоса. - Битва закончена, и вы проиграли. Не думаю, что они намерены брать пленников.
- Они взяли нескольких, - Баккли хмуро смотрел на него, не зная как поступить. "Вариантов у него немного", - подумал Роджер; Баккли должен отпустить его, оставить связанным или убить. Любой вариант из первых двух был для него приемлемым. Что касается третьего, ну что ж, если бы Баккли хотел его убить, он уже давно был бы мертв.
- Тебе лучше уйти, пока есть время, - предложил ему Роджер. - Твоя жена будет беспокоиться.
Было ошибкой упомянуть Мораг снова. Лицо Баккли еще больше потемнело, но прежде чем он смог что-то сказать, появилась его жена в сопровождении мужчины, который ранее помог связать Роджера.
- Уилл! О, Вилли! Слава Богу, ты жив! Ты не ранен? - она выглядела бледной и встревоженной; маленький ребенок у нее на руках, как обезьянка, цеплялся за ее шею. Несмотря на ношу, она протянула руку, чтобы убедиться, что муж цел.
- Не волнуйся, Мораг, - ответил Баккли грубо. - Я не ранен.
Однако он погладил ее руку и неловко поцеловал в лоб.
Игнорируя эту нежную встречу, товарищ Баккли потыкал Роджера носком башмака.
- Что делать с ним, Бак?
Тот заколебался, отвлеченный на мгновение от жены. Мораг, увидев Роджера на земле, приглушенно вскрикнула и зажала рот рукой.
- Что ты наделал, Вили? - закричала она. - Отпусти его, ради Святой девы!
- Нет. Он гнусный предатель, - Баккли поджал губы, очевидно, рассерженный словами жены.
- Нет, он не может! - крепко прижимая к себе сына, Мораг с тревожной складкой между бровей наклонилась над Роджером. Увидев его связанные руки, она ахнула и повернулась к мужу.
- Уилл, как ты можешь так обращаться с этим человеком, после того как он спас твою жену и твоего ребенка!
"Ради Бога, Мораг, отступись!" - подумал Роджер, увидев, как Баккли сжал кулаки. Он был очень ревнивым ублюдком, и то что, он оказался на проигравшей стороне, еще более усугубляло его гнев.
- Убирайся прочь, Мораг, - сказал Баккли, выражая мысль Роджера, но менее галантным языком. - Это не место для тебя и ребенка, уходите.
Черная борода, оправившийся к этому времени, встал рядом с Баккли и, осторожно прижимая руку к распухшему носу, злобно уставился на Роджера.
- Перерезать ему горло и покончить с этим, - он подчеркнул свое мнение ударом по ребрам Роджера, и тот загнулся, как креветка.
Мораг издала громкий крик и пнула Черную бороду по голени.
- Оставь его!
Черная борода от неожиданности взвизгнул и отпрыгнул назад. Второй компаньон, казалось, счел происшествие забавным, но быстро задушил смех, когда Баккли кинул на него яростный взгляд.
Мораг уже стояла на коленях с маленьким ножом в руке и пыталась одной рукой разрезать веревку на запястьях Роджера. Как бы он ни ценил ее добрые намерения, Роджеру не хотелось, чтобы она пыталась помочь ему. Было совершенно очевидно, что ревность прочно владела душой Уильяма Баккли МакКензи и сияла в его глазах зеленой яростью.
Баккли схватил жену за руки и вздернул на ноги. Испуганный ребенок стал вопить.
- Оставь, Мораг! - прорычал ее муж. - Уходи немедленно!
- Да, уходи! - с негодованием вмешался Черная борода. - Нам не нужна твоя помощь, маленькая ведьма!
- Не разговаривай так с моей женой! - развернувшись, Бакли ударил кулаком Черную бороду в живот. Мужчина осел, открывая и закрывая рот с комичным видом. Роджер даже испытал некоторое сочувствие к нему; Черной бороде, кажется, лучше было не встречаться ни с одним из МакКензи.
Другой их компаньон, зачаровано наблюдавший за происходящим, воспользовался случаем и вмешался, кивая на Мораг, которая пыталась успокоить ребенка.
- Что бы ты ни собирался сделать, Бак, делай это быстрее, и уходим, - он с опаской поглядел на реку. Судя по голосам, в их направлении двигались несколько мужчин. Милиция ловит пленных? Роджер надеялся на это.
- Да, - Баккли взглянул в направлении шума, потом повернулся к жене. Он взял ее за плечи, но мягко.
- Уходи, Мораг. Со мной все будет в порядке.
Она услышала нотку мольбы в его голосе, и ее лицо смягчилось. Однако она не ушла, а перевела взгляд с мужа на Роджера, который сейчас отчаянно пытался передать ей свою мысль.
"Уходи, ради Бога, женщина, прежде чем ты не прикончила меня!"
Мораг повернулась к мужу, решительно сжав челюсти.
- Я уйду. Но ты, Уильям Баккли МакКензи, поклянешься мне, что не тронешь и волоска на голове этого человека!
Глаза Баккли слегка расширились, а ладони сжались в кулаки, но Мораг стояла на своем, маленькая и непоколебимая.
- Поклянись! - сказала она. - Клянусь именем Святой девы, я не стану делить постель с убийцей!
Чувствуя себя не в своей тарелке, Баккли перевел взгляд от угрюмого мужчины с черной бородой на второго компаньона, который стоял, переминаясь с ноги на ногу, словно срочно захотел в туалет. Милиция придвигалась все ближе. Потом он посмотрел на жену.
- Хорошо, Мораг, - сказал он хрипло и слегка подтолкнул ее. - А теперь уходи!
- Нет, - она схватила руку мужа и потянула к себе. Маленький Джемми уже успокоился и, положив голову на плечо матери, громко сосал свой палец. Мораг положила руку мужчины на голову мальчика.
- Поклянись, головой сына, Вили, что ты не покалечишь и не убьешь этого человека.
Роджер мысленно поаплодировал ее жесту, но боялся, что она зашла слишком далеко. Баккли напрягся, и кровь снова бросилась ему в лицо. Спустя мгновение, он, однако, кивнул головой.
- Я клянусь, - произнес он спокойно и опустил руку. Лицо Мораг расслабилось и, больше не разговаривая, она развернулась и ушла, прижимая ребенка к груди.
Роджер выдохнул. Боже, какая женщина! Он неистово надеялся, что она и ее ребенок будут в безопасности - хотя, если ее тупоголовый муж хочет упасть в яму и сломать себе шею...
Уильям Баккли, сузив зеленые глаза в размышлении, смотрел на него и не обращал внимания на нетерпение своего товарища.
- Давай, Бак! - мужчина оглянулся через плечо в направлении милиционеров, прочесывающих заросли. - Времени нет. Говорят, что Трайон намерен вешать пленных, и у меня нет никакого желания попасться им.
- Вот как? - произнес Баккли вполголоса. Он смотрел в глаза Роджера, и тому показалось, что в глазах мужчины зашевелилось что-то знакомое. Холодок пробежал по его спине.
- Он прав, - сказал он Баккли, кивнув на другого мужчину. - Уходите. Я не выдам тебя, ради твоей жены.
Баккли в раздумье скривил губы.
- Нет, - произнес он, наконец. - Я не думаю, что ты сможешь выдать меня.
Он наклонился и поднял с земли мокрый и грязный платок, призванный служить белым флагом. - Иди, Джонни. Присмотри за Мораг. Встретимся позже.
- Но, Бак...
- Иди! Я в безопасности, - с легкой улыбкой, не спуская глаз с Роджера, Баккли затолкал руку в свой карман и вытащил маленький кругляшок из серебристого металла. С некоторым потрясением Роджер признал свой милицейский значок с грубо выбитыми буквами "ОФ", черневшими на оловянном диске.
Подбрасывая значок на ладони, Баккли повернулся к Черной бороде, который снова заинтересовался происходящим.
- У меня есть мысль относительного нашего общего друга, - он кивнул головой на Роджера. - Ты со мной?
Черная борода перевел взгляд на Роджера, потом снова на МакКензи, и медленная улыбка расцвела у него под красным опухшим носом. Холодок предчувствия, пробежавший вниз по спине Роджера, внезапно превратился в страх.
- Помогите! - взревел он. - На помощь, милиция! На помощь!
Он перекатился, избегая рук мужчин, но Черная борода вцепился в его плечи. Из-за деревьев послышались крики и топот бегущих ног.
- Нет, сэр, - сказал Уильям МакКензи, становясь рядом с ним на колени. Он железной хваткой ухватил его за подбородок, заглушая его вопли и заставляя открыть рот. - Я не думаю, что ты станешь говорить.
С небольшой улыбкой он засунул бывший флаг ему в горло и завязал рот изодранным шейным платком.
Потом встал, зажимая милицейский значок в руке. Когда кусты раздвинулись, он повернулся туда и замахал рукой, приветствуя милиционеров.
(1)Бармаглот -- стихотворение Льюиса Кэрролла, входящее в повесть-сказку "Алиса в Зазеркалье"
(2)Дурак (гэльск.)
ПОСЛЕ СРАЖЕНИЯ
Сейчас половина третьего. Враг полностью разбит, и армия находится в пяти милях от лагеря, хотя весьма желательно, чтобы она незамедлительно вернулась в свой лагерь на Аламансе. Оттуда были срочно высланы пустые фургоны для транспортировки убитых и раненных лоялистов, а также для доставки некоторых раненных мятежников, которым несмотря на это была оказана помощь и их раны были перевязаны.
"Журнал похода против мятежников" У. Трайон
Мушкетная пуля раздробила локоть Дэвида Уингейта. Большая неудача. Если бы пуля попала на дюйм выше, она сломала бы кость, но вылечить ее было бы гораздо легче. Я сделала полукруглый разрез с внешней стороны сустава и выскребла из капсулы расплющенную пулю и осколки костей. Хрящ был сильно поврежден, а сухожилие бицепса полностью оторвано. Я могла видеть его серебристый конец, который глубоко зарывался в темно-красную плоть мускула.
Я задумчиво покусала нижнюю губу. Если я оставлю все как есть, рука останется неподвижной навсегда. Если я смогу прикрепить оторванное сухожилие и хорошо собрать кости в суставной сумке, то, возможно, он сможет ею пользоваться, хотя и ограниченно.
Я огляделась вокруг; окружение напомнило мне станцию скорой помощи - повсюду лежали тела, инструменты и окровавленные повязки. Большинство тел шевелилось, слава Богу, даже если они просто стонали или ругались. Один мужчина был уже мертв, когда товарищи донесли его до лагеря, и теперь он, завернутый в одеяло, тихо лежал под деревом.
Большинство ран, которые я обрабатывала, были легкими, хотя двое мужчин имели серьезные пулевые ранения, и все что я могла - это держать их в тепле и надеяться на лучшее. Брианна каждые несколько минут проверяла их на предмет шока и лихорадки, а в промежутках поила водой с медом тех, чьи раны были не так тяжелы. "Лучше, чтобы она была занята", - думала я, и она непрестанно двигалась, но ее лицо было похоже на один из утренних цветков дикой виноградной лозы, которая вилась по кустам позади меня - такое же белое и закрытое, отгородившееся от ужаса наступающего дня.
Сразу же после окончания сражения я была вынуждена ампутировать ногу раненому. Это был мужчина из отряда Мерсера, который стоял лагерем рядом с нами, и в котором не было своего хирурга. Срикошетивший осколок мины практически оторвал ему ступню, и мускулы голени свисали с раздробленной кости кровавыми лохмотьями. Я думала, что она упадет в обморок, когда тяжелая стопа упала в грязь возле ее ног. Она, наверное, сама так думала, но чудом осталась стоять, поддерживая пациента, который действительно потерял сознание - спасибо, Господи, за это маленькую милость - пока я с сумасшедшей скоростью прижигала сосуды и перевязывала обрубок.
Джейми не было; он привел своих людей, крепко обнял меня и яростно поцеловал, потом уехал вместе с Линдсеями, чтобы отвести пленных к губернатору, а по пути поспрашивать о Роджере.
Возвращение Джейми порадовало мое сердце, но страх за Роджера тяжестью лежал в груди. Я, однако, могла игнорировать его, пока работала. Отсутствие новостей не было хорошими новостями, и я приветствовала реальность, когда я могла заниматься раненными, убегая от воображения.
Ничего иного не было важнее в данный момент. Мужчины все еще прибывали, и Бри присматривала за ними. Если кто-то из них будет нуждаться в моей помощи, она позовет меня. "Хорошо, - решила я. - Стоит попытаться. Терять нечего; это доставит мистеру Уингейту больше боли, но если он согласен..."
Он был бледен, как воск, и весь вспотел, но держался на ногах. Он кивнул в знак согласия, и я снова дала ему бутылку с виски, которую он поднес ко рту здоровой рукой так, словно это был эликсир жизни. Я позвала одного из мужчин, чтобы тот держал руку Уингейта, и быстро разрезала кожу выше локтя в форме перевернутой буквы "Т", оголяя нижний конец бицепса. Потом я взяла свои самые длинные щипцы и стала вытаскивать ими одну за одной нити порванного сухожилия. Вытянув их достаточно, чтобы можно было использовать шовные нити, я приступила к тонкой работе соединения разорванных концов.
Я потеряла связь с внешним миром, сосредоточив все свое внимание на работе. Я неясно слышала капание жидкости у моих ног, но не имела представления, что это было: пот, бегущий по моим рукам и лицу, кровь из руки пациента, или то и другое вместе. Было бы хорошо иметь в помощь обученную медсестру, но за неимением таковой, я обходилась только своими руками. Но все же у меня была прекрасная хирургическая игла и тонкие нити прокипяченного шелка, и потому стежки получались маленькие и аккуратные; их черный зигзаг крепко держал скользкую мерцающую ткань. Обычно для внутренних швов я использовала кетгут, нити которого постепенно распадаются и поглощаются телом, но сухожилия заживают медленно - если вообще заживают - поэтому я не могла рисковать. Шелковые стежки продержаться достаточно долго - и я молилась - не вызовут дополнительных проблем.
Когда самая трудная часть была сделана, время пошло снова. Я смогла сказать несколько успокоительных слов Дэвиду, который храбро выдержал операцию. Он кивнул и сделал слабую попытку улыбнуться, хотя его зубы были сжаты, а щеки влажны от слез. Он закричал, когда я промыла рану разбавленным спиртом - они всегда кричали, не могли сдержаться бедняжки - потом затих, дрожа, пока я сшивала разрезы и перевязывала рану.
Для этого не требовалось большого умения, и у меня появилось возможность обратить внимание на окружающих. Я услышала, как несколько мужчин позади меня обсуждали сражение, восхваляя губернатора Трайона.
- Ты видел это? - спросил один из них нетерпеливо. - Он действительно сделал, как говорят?
- Пусть меня выпотрошат и зажарят на завтрак, если это не так, - напыщенно ответил его товарищ. - Видел своими собственными глазами. Он проехал в ста ярдах от этих свиней и приказал им сдаться. Они сразу не ответили, а переглядывались между собой, как будто не знали, кто из них будет говорить. Потом кто-то закричал, что, черт побери, они никогда не сдадутся. Тогда губернатор нахмурился, как грозовая туча, и пришел в ярость. Он высоко поднял меч и махнул им, закричав: "Стреляйте в них!"
- И они стали стрелять?
- Нет, мы не стреляли, - вставил другой голос довольно сухим тоном. - Ты станешь обвинять нас за это? Сорок шиллингов за вступление в милицию - это одно дело, но хладнокровно стрелять в людей, которых знаешь - другое. Думаете, кого я увидел напротив? Двоюродного брата моей жены, который нагло усмехался мне. Я не говорю, что этот мошенник - любимчик моей семьи, но как я вернусь домой и скажу моей Салли, что я сделал в ее кузене Милларде несколько отверстий?
- Лучше, чем если бы кузен Миллард сделал это с тобой, - сказал первый голос с заметной усмешкой, и мужчина рассмеялся.
- Совершенно верно, - сказал он. - Ну, мы и не стали смотреть, дойдет ли дело до этого. Губернатор покраснел, как индюк, когда мужчины заколебались. Он привстал на стременах, размахивая мечом, и закричал: "Огонь, черт вас побери! Стреляйте в них или в меня!"
Рассказчик с большим энтузиазмом изобразил эпизод, и со стороны слушателей раздался одобрительный ропот.
- Да, вот это солдат! - заявил один голос, сопровождаемый единодушным одобрением.
- И вот мы начали стрелять, - продолжил рассказчик, и по его голосу было понятно, что он слегка пожал плечами. - Все закончилось довольно быстро. Кузен Миллард очень быстрый, он удирал, как заяц. Ублюдок в мгновение ока исчез с глаз долой.
Раздался смех, и я улыбнулась, похлопав Дэвида по плечу. Он тоже слушал рассказ, который немного отвлек его от боли.
- Нет, сэр, - вмешался другой мужчина. - Полагаю, что Трайон на этот раз настроен решительно. Я слышал, что он собрался повесить вожаков регуляторов прямо на поле битвы.
- Он, что? - я развернулась к нему с повязкой в руке.
Разговаривающие мужчины с удивлением уставилась на меня.
- Да, мэм, - ответил один, дотронувшись до полей своей шляпы. - Человек из отряда Лиллингтона сказал мне об этом; он отправился посмотреть на забаву.
- Забава, - пробормотал другой мужчина и перекрестился.
- Позор, если он повесит квакера, - заметил третий. - Старый Хасбанд - настоящий ужас в печати, но он не мятежник. И не Джеймс Хантер, и не Ниниан Гамильтон.
- Возможно, он повесит кузена Милларда, - пошутил другой и с усмешкой подтолкнул соседа. - Тогда ты избавишься от него, а твоей жене останется только обвинять губернатора.
Раздался взрыв смеха, и я вернулась к своей работе, отчаянно пытаясь выкинуть из головы мысли о том, что происходило на поле битвы.
Война - это всегда плохо, даже когда она необходима. Хладнокровная месть победителя казалась мне чем-то немыслимым. Однако с точки зрения Трайона она могла быть необходимой. Битва закончилась быстро и была относительно малокровной. На моем попечении находилось не более двадцати раненных, и только один умер. Были еще раненные у других врачей, но из комментариев окружающих следовало, что это было бегство, а не резня; милиционеры в общей массе не горели желанием убивать сограждан, являлись ли те их родственниками или нет.
Это означало, что большинство регуляторов не пострадало. Я понимала, что губернатор мог чувствовать необходимость в решительном жесте, чтобы закрепить победу, напугать оставшихся в живых и погасить раз и навсегда тлеющий фитиль мятежного движения.
Я уловила уголком глаза движение и услышала топот конских копыт. Я взглянула в том направлении; Бри рядом со мной тоже вскинула голову, и мы увидели, что Джейми вернулся вместе с Мурдо Линдсеем, который сидел за его спиной. Оба мужчины спешились; Джейми отослал Мурдо позаботиться о Гидеоне и подошел ко мне.
По тревожному выражению на его лице я поняла, что у него не было никаких новостей о Роджере. Он взглянул мне в лицо и увидел там ответ на свой невысказанный вопрос. Его плечи на мгновение поникли, потом решительно расправились.
- Я поеду поищу его в поле, - сказал он мне негромко. - Я уже отправил запросы во все отряды. Если его обнаружат, нас сразу же известят.
- Я с тобой, - Брианна уже сняла свой замызганный передник, скомкав его.
Джейми поглядел на нее, потом кивнул.
- Да, девочка, конечно. Только подожди немного, я найду маленького Джоша, чтобы он помогал твоей матери.
- Я приготовлю лошадей.
Ее движения были быстрыми и судорожными, без ее обычного изящества. Она уронила бутылку с водой и сделала несколько неуклюжих попыток поднять ее. Я забрала бутылку, прежде чем она уронит ее снова, и сильно сжала ее руку.
Уголок ее рта задрожал, когда она посмотрела на меня, и я подумала, что это не от того, что она хотела улыбнуться.
- С ним все будет в порядке, - сказала она. - Мы найдем его.
- Да, - сказала я, отпуская ее руку.- Я знаю, вы найдете.
Я смотрела ей вслед, когда она бежала через поляну, приподняв юбку, и чувствовала, как страх тяжелым камнем смещается в живот.
КАЗНЬ
Роджер медленно пришел в сознание, ощущая пульсирующую боль и ужасную жажду. Он понятия не имел, где находится, и как он здесь оказался, но слышал голоса, много голосов, произносящих что-то за пределами его понимания, словно пронзительным диссонансом пели гарпии. На мгновение ему показалось, что голоса были в его голове. Он мог видеть их, небольших коричневых существ с кожаными крыльями и острыми зубами, который сталкивались друг с другом в своем беспорядочном метании, и от этого маленькие бомбы взрывались за его веками.
Он чувствовал горящий шов, по которому раскалывалась от давления его голова. Он хотел, чтобы кто-нибудь пришел и раскрыл его череп, выпустив голоса наружу, оставив пустой свод сияющей кости.
Он не понял, когда открыл глаза, и некоторое время оцепенело смотрел на происходящее вокруг, считая его только частью хаоса, творящегося в его голове. Люди толпились перед ним в море вращающихся цветов: голубого, красного, желтого, смешанных с зелеными и коричневыми пятнами.
Дефект зрения лишал его перспективы и заставлял видеть все фрагментарно - отдаленное скопление голов, плавающих как связка волосатых шаров, рука, машущая темно-красной тряпкой, по-видимому, отделенная от тела. Несколько пар ног рядом с ним... он сидит на земле? Да. Муха прогудела рядом и села на его верхнюю губу. Он рефлекторно дернулся, чтобы согнать ее, и осознал, что в действительности он не спал и все еще был связан.
Его руки занемели и уже не чувствовали ничего, но боль билась в мускулах его плеч. Он потряс головой, пытаясь прочистить ее. Страшная ошибка. Ослепительная молния пронзила его голову, вызвав обильные слезы.
Он моргнул и глубоко вздохнул, желая удержать чувство реальности и прийти в себя. "Сконцентрируйся, - сказал он себе. - Держись". Поющие голоса исчезли, оставив негромкий шум в ушах. Но разговоры продолжались, и теперь он знал, что они реальны. Он мог уловить отдельные слова и удержать их в голове, пытаясь определить их значение.
- Пример.
- Губернатор.
- Веревка.
- Моча.
- Регуляторы.
- Тушеное мясо.
- Нога.
- Повесить.
- Хиллсборо.
- Вода.
"Вода". Это имело смысл. Он знал воду. Он ужасно хотел воды. Его горло пересохло, во рту как будто было что-то напихано... в нем действительно было что-то напихано, он попытался глотнуть и чуть не задохнулся.
"Губернатор". Повторно произнесенное слово заставило его взглянуть вверх. Он закрепил свое колеблющееся внимание на лице, худом и темном от жесткого выражения.
- Вы уверены? - сказало лицо. Уверен, в чем? Он ни в чем не был уверен, кроме того, что ему плохо.
- Да, сэр, - ответил другой голос, и он увидел, что рядом с первым выплыло еще одно лицо. Оно казалось знакомым с густой темной бородой. - Я видел его в лагере Хермона, с которым он разговаривал. Спросите у пленных, они подтвердят.
Первая голова кивнула, потом повернулась, обращаясь к кому-то более высокому. Глаза Роджера тоже двинулись следом, и он дернулся, когда увидел, что зеленые глаза холодно взглянули на него.
- Это Джеймс МакКуистон, - сказал зеленоглазый мужчина, кивнув в подтверждение. - Из Хаджин-Ферри.
- Вы видели, что он сражался? - первый человек теперь был виден полностью, офицер около сорока лет. В центр внимания Роджера попало слово "Джеймс МакКуистон". Он слышал о МакКуистоне... но что?
- Он убил мужчину из моего отряда, - сказал зеленоглазый гневным голосом. - Хладнокровно застрелил его, когда тот раненный лежал на земле.
Губернатор, это, должен быть, губернатор... Трайон! Это его имя!
Губернатор кивнул с хмурым выражением на лице.
- Возьмите также его, - произнес он, отворачиваясь. - Трех пока достаточно.
Двое мужчин, одетых в военные мундиры, схватили Роджера и вздернули на ноги, потом потащили волоком. Он попытался вырваться и найти этого зеленоглазого дьявола, как же его зовут? Но его дернули и потащили на возвышенность с огромным дубом на нем.
Дуб был окружено морем людей, но они расступились, давая дорогу Роджеру и его конвоирам. Чувство необходимости вернулось к нему, сверля под черепом, словно там бегали муравьи.
"МакКуистон, - думал он, когда имя внезапно возникло в его памяти. - Джеймс МакКуистон".
МакКуистон был одним из незначительных лидеров регуляторов, представителем от Хаджин-Ферри, чьи пламенные угрозы и обвинения были напечатаны в бюллетене, который Роджер видел.
Проклятие, что этот зеленоглазый... Баккли! Это был Баккли. Чувство облегчения от того, что он вспомнил его имя, сменилось потрясением, когда он понял, зачем Баккли назвал его МакКуистоном. Почему...
У него не было даже времени, чтобы сформулировать вопрос, когда последний ряд людей раздвинулся, и он увидел лошадей под деревом; над их пустыми седлами с ветвей дуба свисали петли.
Лошадей держали под уздцы, пока мужчин усаживали в седла. Листья коснулись его щеки, веточки запутались в волосах, и он инстинктивно наклонил голову, чтобы не повредить глаз.
На некотором расстоянии, на краю полянки он увидел фигуру женщины, полускрытую толпой, но с безошибочно узнаваемой фигуркой ребенка на руках; маленькая мадонна в коричневом. Ее вид заставил его резко выпрямиться; ему вспомнилась Бри с Джемми на руках.
Он резко бросился вбок и заскользил с седла. Руки поймали его и затолкали назад, сильно ударив по лицу. Он потряс головой, стряхивая слезы с глаз, и сквозь размытое пятно увидел, что мадонна в коричневом толкнула свою ношу кому-то в руки и, приподняв юбки, бросилась бежать, словно сам дьявол преследовал ее.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |