Она улыбнулась при мысли о Юте МакДжилливрей, которая взяла Лиззи под свое просторное материнское крыло, выбирая для нее самые лакомые кусочки и настойчиво толкая их ей, как малиновка, кормящая своего птенца.
- Я думаю, миссис МакДжилливрей ей нравится больше, чем Манфред. Она была совсем маленькой, когда умерла ее мать. И она словно обрела ее заново, - Брианна взглянула на мать уголком глаз. Она слишком хорошо помнила это чувство, когда лишаешься матери, и то чистое счастье, когда обретаешь ее снова. Инстинктивно, она взглянула на Джемми, который вел оживленный, но не разборчивый разговор с котенком Адсо.
Клэр кивнула, засыпая измельченную кору в маленькую круглую флягу со спиртом.
- Да. И все же я думаю, это хорошо, что они могут немного подождать и привыкнуть друг к другу, я имею в виду Лиззи и Манфреда, - на семейном совете было решено, что их свадьба состоится следующим летом, когда Манфред построит свою лавку в Вуламс-Крике. - Я надеюсь, это будет работать.
- Что?
- Кизиловая кора, - Клэр закупорила бутылку и поставила ее в шкаф. - В журнале доктора Роллингса написано, что ее можно использовать вместо хины. И ее легче достать, не говоря уже о том, что гораздо дешевле.
- Здорово. Надеюсь, она поможет.
Малярия Лиззи не проявляла себя уже несколько месяцев, но всегда существовала угроза приступа, а хинная кора была ужасной дорогой.
Предыдущий предмет их разговора оставался в ее голове, и она вернулась к нему, когда взяла новую горсть листьев шалфея, затолкала в ступу и тщательно растолкла их, прежде чем поместить в раствор.
- Ты сказала, что не планировала стать врачом, когда была девочкой. Но позже ты казалась довольно настойчивой в достижении своей цели.
У нее были отрывочные, но яркие воспоминания об обучении Клэр в медицинском колледже. Он еще помнила запахи больницы, застрявшие в волосах и одежде матери, и могла ощущать прохладное прикосновение ее зеленой хирургической куртки, которую она иногда носила, когда приходила поцеловать ее на ночь.
Клэр ответила не сразу, сосредоточившись на переборке высушенных пестиков кукурузы, подбирая и выбрасывая испорченные кусочки в открытое окно.
- Ну, - произнесла она, наконец, не отрывая взгляда от своей работы. - Люди, и не только женщины, если они знают, чего хотят, всегда найдут возможность. Твой отец... я имею в виду, Фрэнк... - она сгребла пестики и ссыпала их в плетеную корзинку, оставив на стойке крошки. - Он был хорошим историком. Ему нравился предмет, и у него был талант дисциплины и концентрации, который привел его к успеху, но история не являлась... э... его призванием. Он сам сказал мне, что мог заниматься другими вещами и с таким же успехом. Это не имело для него значения. Но для некоторых людей одно занятие может значить очень многое. И если это так... Да, медицина много значила для меня. И когда я поняла, что мне предназначено заниматься ею... - она пожала плечами, отряхнула руки и накрыла корзинку чистой тряпицей, обвязав ее веревочкой.
- Да... но не всегда есть возможность заниматься тем, для чего ты предназначен, не так ли? - произнесла Брианна, думая о неровном шраме на горле Роджера.
- Ну, жизнь действительно вносит свои коррективы, - пробормотала ее мать. Она подняла голову, встретила взгляд Брианна, и ее рот слегка дернулся в кривоватой улыбке. - Для большинства людей жизнь, которую они ведут, для них единственная. Марсали, например. Я не думаю, что ей когда-либо приходило в голову, что она может заниматься чем-то другим. Ее мать вела дом и воспитывала детей, и она сама не видит причин, почему она должна делать что-то иное. И все же... - Клэр приподняла одно плечо в пожатии и потянулась через стол за другой ступкой. - У нее была большая страсть к Фергюсу, и это стало достаточным, чтобы выбить ее жизнь из привычной колеи.
- Чтобы перевести ее в другую, точно такую же?
Клэр, не глядя, слегка кивнула головой.
- Точно такую же, за исключением того, что она ведет ее в Америке, а не в Шотландии. И у нее есть Фергюс.
- Как у тебя - Джейми? - она редко использовала его имя, и Клэр удивлено взглянула на нее.
- Да, - ответила она. - Джейми - часть меня, и ты тоже, - она коснулась лица Бри быстрым легким касанием и отвернулась, потянувшись за пучком майорана, свисавшим вместе с множеством сушеных трав с потолочной балки. - Но ни один из вас не заполняет меня полностью, - сказала она, не оборачиваясь. - Я та, кто я есть. Доктор, медсестра, целитель, ведьма, как бы меня не называли; имя не имеет значения. Я родилась, чтобы быть врачом, и я буду им, пока жива. Если я должна буду потерять тебя или Джейми, я перестану быть целым человеком, но у меня останется мое призвание. Какое-то время, - продолжила она настолько тихо, что Брианне пришлось напрячься, чтобы услышать ее, - когда я вернулась назад... пока не родилась ты... у меня было только оно, мое призвание.
Клэр накрошила майоран в ступку и взяла пестик. Звук тяжелых башмаков донесся снаружи, и потом раздался голос Джейми, незлобиво прогоняющего курицу с дороги.
А было ли для нее достаточно любить Роджера, любить Джемми? Конечно, должно быть. Только у нее возникло ужасное опустошающее чувство, что, возможно, этого было недостаточно, и она быстро заговорила, прежде чем мысль оформилась в слова.
- А как па?
- Что па?
- Он знает, кто он есть, как ты думаешь?
Руки Клэр остановились, и звук пестика смолк.
- О, да, - сказала она, - он знает.
- Лэрд? Ты так назовешь его призвание?
Ее мать задумалась, колеблясь.
- Нет, - наконец, произнесла она и начала толочь снова. Аромат сушеного майорана заполнил комнату, как ладан. - Он мужчина, - сказала она, - а быть им совсем не простое дело.
(1)Шекспир "Макбет", перевод Ю. Корнеева
ТАК ОДИНОКО
Брианна закрыла книгу со смешанными чувствами облегчения и предчувствия чего-то дурного. По просьбе Джейми она преподавала азы грамотности девочкам из Риджа. Уроки на несколько часов заполняли их хижину веселым шумом, и Джемми нравилось, что его баловали полдюжины маленьких мам.
Однако она не была рождена учительницей и в конце занятий всегда испытывала большое облегчение, но за ним по пятам следовало некое неприятное и неловкое чувство. Обычно девочек приводили и забирали старшие сестры, но Энн и Кейт Хендерсонов, которые жили в двух милях, сопровождал их старший брат Обадия.
Она не помнила, когда это началось. Возможно, с первого дня, когда он посмотрел ей прямо в глаза с легкой улыбкой на губах и надолго задержал свой взгляд, прежде чем, погладив сестренок по голове, оставить их ее заботе. Однако он ничего не делал, против чего она могла открыто возражать. Ни тогда, ни в другие дни после этого. И все же...
Она честно призналась себе, что Обадия Хендерсон приводил ее в содрогание. Он был высоким парнем двадцати лет, неплохо выглядел, имел каштановые волосы и голубые глаза. Но было в нем что-то тревожащее, выражение какой-то жестокости в очертании рта, нечто дикое в глубоко посаженных глазах. И было что-то очень неприятное в том, как он смотрел на нее.
Ей очень не хотелось выходить после занятий. Девочки разбегутся, хихикая и мелькая юбками... а Обадия будет ждать, прислонившись к дереву, сидя на бортике колодца и однажды даже развалившись на скамье возле их хижины.
Постоянная неуверенность в том, где он будет находиться, при уверенности, что он все равно где-нибудь будет, действовали ей на нервы почти так же, как его вечная полуулыбка и молчаливая ухмылка, с которой он уходил, едва не подмигивая ей, как если бы знал про нее некоторую маленькую грязную тайну, но пока держал ее при себе.
Ей внезапно пришла в голову несколько ироничная мысль, что дискомфорт, который она испытывала возле Обадии, частично был связан с Роджером. С ним она привыкла слышать то, о чем не говорилось вслух.
А Обадия ничего не говорил ей, не совершал по отношению к ней ничего непристойного. Могла ли она сказать ему, чтобы он не смотрел на нее? Это было нелепо. Нелепым было так же то, что, когда она открывала двери, ее сердце подскакивало к горлу, а в подмышках щипало от пота.
Собравшись с духом, она открыла двери девочкам и попрощалась с ними, потом огляделась вокруг. Его не было. Ни у колодца, ни у дерева, ни на скамье... нигде.
Энн и Кейт, не оглядываясь, бежали через полянку вместе с Дженни Камерон; все трое держались за руки.
- Энни! - позвала она. - Где ваш брат?
Энни, взмахнув косичками, повернула голову.
- Он уехал в Салем, мисс, - крикнула она. - Мы сегодня идем ужинать к Джейн!
Не ожидая разрешения, девочки улетели прочь, словно три разноцветных шара.
Она сделала долгий вдох, и напряжение в ее шее и плечах медленно растаяло. На мгновение она почувствовала себя растерянной, словно не знала, что делать, потом взяла себя в руки и отряхнула помятый передник. Джемми спал, убаюканный алфавитной песенкой девочек. Она может воспользоваться этим и пойти принести пахты из будки над ручьем. Роджеру нравятся булочки из пахты, она сделает их с ветчиной на ужин.
В будочке было прохладно и темно; вода, бегущая по каменной кладке на полу, успокоительно журчала. Ей нравилось входить сюда и ждать, пока глаза не приспособятся к темноте, и она сможет восхититься темно-зеленными плетями водорослей, цепляющихся за камни в потоке воды. Джейми как-то упомянул, что в будке поселилось семейство летучих мышей, и сейчас они были здесь - четыре маленьких кокона висели в самом темном углу, каждый длиной не более двух дюймов, похожие на греческую долму, завернутую в виноградные листья. Она улыбнулась этому сравнению, хотя оно сопровождалось острой болью.
Они с Роджером ели долму в греческом ресторане в Бостоне. Она не слишком любила греческую еду, но это было памятью об их собственном времени. Однако, если сейчас она расскажет ему о летучих мышах, похожих долму, он только улыбнется, но улыбка не коснется его зеленых глаз, и она будет вспоминать в одиночестве.
Она вышла из домика, неся в одной руке ведерко с пахтой, в другой кусок сыра. Омлет с сыром составит великолепный обед; он легко готовится, и Джем обожает его. Он крошил ложкой свой кусок омлета, а потом ел его обеими руками, измазавшись, но все-таки накормив себя.
Она все еще улыбалась, когда взглянула вперед и увидела, что Обадия Хендерсон сидит на скамье возле их хижины.
- Что вы здесь делаете? - ее голос был резок, но несколько визглив. - Девочки сказали, что вы уехали в Салем.
- Да, я уезжал, - он встал и подошел к ней со своей знающей полуулыбкой на губах. - Я вернулся.
Она еле сдержалась, чтобы не отступить назад. Это был ее дом, и проклятие, если он заставит ее повернуться спиной к собственной двери.
- Девочки уже ушли, - сказала она так холодно, как могла. - Они у Камеронов.
Ее сердце сильно билось, но она прошла мимо него, чтобы поставить ведерко на крыльцо.
Когда она нагнулась, он положил руку на ее поясницу. На мгновение она замерла. Он не двигал рукой, не пытался погладить или нажать, но вес его ладони лежал на ее спине, как мертвая змея. Она резко выпрямилась и развернулась, сделав шаг назад, забыв о своем намерении не дать ему себя запугать. Он уже сделал это.
- Я привез вам что-то, - сказал он, - из Салема.
Улыбка все еще была на его губах, но она, казалось, совсем не соответствовала выражению в его глазах.
- Мне ничего не нужно, - произнесла. - Конечно, спасибо, но... Это неправильно, мой муж не одобрит такой поступок.
- Ему не обязательно знать об этом, - он шагнул к ней, и она сделала шаг назад. Его улыбка стала более широкой.
- Я слышал, что ваш муж почти не бывает дома в эти дни, - сказал он тихо. - Это так одиноко.
Он протянул руку к ее лицу. Тут раздался негромкий чавкающий звук, и его глаза потрясенно расширились.
Она мгновение смотрела на него, абсолютно не способная понять, что же произошло. Потом он перевел выпученные глаза на свою руку, и она увидела, что в его предплечье торчит небольшой нож, а рукав вокруг него медленно окашивается в красный цвет.
- Уходи отсюда, - голос Джейми был негромок, но отчетлив. Он выступил из-за деревьев, направив на Хендерсона враждебный взгляд. В три шага он оказался рядом с ними и, протянув руку, выдернул нож из руки Обадии. Тот негромко вскрикнул где-то глубоко в горле, словно раненное животное.
- Уходи, - повторил Джейми, - и никогда больше здесь не появляйся.
Кровь текла из руки Обадии, капая с его пальцев. Несколько капель упали в пахту - темно-красные пятна на насыщенной желтой поверхности. Немного ошеломленная, она должна была признать неприятную красоту этого зрелища - словно рубиновые четки в золоте.
Парень сделал шаг другой и побежал, зажав здоровой рукой рану и спотыкаясь. Он исчез за деревьями, и в палисаднике некоторое время стояла тишина.
- Тебе было обязательно делать это? - первое, что она могла сказать. Она чувствовала ошеломление, словно стукнули ее саму. Пятна крови на пахте стали расплываться, и она подумала, что ее надо вылить.
- Я должен был ждать? - отец схватил ее за руку и усадил на крыльцо.
- Нет, но ты мог бы... сказать ему, - ее губу оцепенели, и на периферии ее зрения мерцали искры. Она поняла, что собирается упасть в обморок, и наклонилась вперед, опустив голову между коленями и спрятав лицо в переднике.
- Я сказал. Я сказал ему уйти, - крыльцо заскрипел, когда Джейми сел рядом с ней.
- Ты знаешь, что я имею в виду, - ее голос, приглушенный складками ткани, показался странным ей самой. Она медленно распрямилась; большая красная ель возле дома немного заколебалась в поле ее зрения, потом замерла. - Что это было? Рисовка? Как ты мог рассчитывать попасть ножом с такого расстояния? И что это был за нож, для заточки перьев?
- Да. Это все что у меня было в кармане. И я не хотел попасть в него, - признался Джейми. - Я хотел воткнуть нож в стену хижины, и когда он отвлечется, ударить его сзади. Но он двинулся.
Она закрыла глаза и глубоко дышала через нос, пытаясь успокоить свой желудок.
- Ты в порядке, muirninn(1)? - спросил он мягко и положил руку на ее спину, чуть выше того места, где лежала рука Обадии. Ладонь была большая, теплая и утешительная.
- Все хорошо, - сказала она, открывая глаза. Он выглядел встревоженным, и она приложила усилие, чтобы улыбнуться ему. - Все прекрасно.
Он немного расслабился, и беспокойство в глазах уменьшилось, хотя он все еще пристально смотрел на нее.
- Значит, - сказал он, - это не первый раз, да? Как давно этот мерзавец пристает к тебе?
Она сделала еще один вдох и заставила свои кулаки разжаться. Движимая чувством вины - она должна была найти способ остановить его - она хотела представить ситуацию, как несерьезную, но встретившись с синим пристальным взглядом, не смогла солгать.
- С первой недели, - сказала она.
Его глаза расширились.
- Так долго? И ты не рассказала своему мужу об этом? - недоверчиво спросил он.
Она замешкалась с ответом.
- Я... ну... я не думала... Я имею в виду, это не его проблема, - она услышала резкий вдох, без сомнения, предшествующий нелестному замечанию о Роджере, и поторопилась на защиту мужа.
- Фактически он ничего не делал. Только глядел и... улыбался. Как я могла пожаловаться Роджеру, что он смотрит на меня? Я не хотела выглядеть слабой или беспомощной.
Хотя она знала, что была и слабой, и беспомощной. Осознание этого горело на ее коже, как укусы муравьев.
- Я не хотела... не должна была просить, чтобы он защитил меня.
Он уставился на нее с удивленным от непонимания лицом и медленно покачивал головой, не сводя с нее взгляда.
- Ради Бога, для чего же тогда нужен муж? - наконец, спросил он. Он говорил спокойно, но голосом, полным глубокого замешательства. - Ты хочешь держать его за домашнюю зверюшку? Комнатную собачку? Или птичку в клетке?
- Ты не понимаешь!
- Да? - он коротко выдохнул, что, возможно, было сардоническим смешком. - Я женат около тридцати лет, а ты замужем меньше двух лет. И чего же, по-твоему, я не понимаю, девочка?
- Это... не то же самое. У вас с мамой по-другому, чем у нас с Роджером, - вспыхнула она.
- Да, по-другому, - согласился он ровным голосом. - Твоя мать уважает мою гордость, а я - ее. Или ты считаешь ее трусихой, которая не ведет собственные битвы?
- Я... нет, - она сглотнула, чувствуя подступающие слезы, но решила не поддаваться им. - Но па... это другое. Мы из другого места и другого времени.
- Я прекрасно это знаю, - сказал он, и она увидела, как уголок его рта приподнялся в кривоватой полуулыбке. Его голос смягчился. - Но я не думаю, что мужчины и женщины сильно отличаются и в том времени.
- Возможно, нет, - она снов глотнула, заставив голос звучать без дрожи. - Но Роджер, возможно, изменился. После Аламанса.
Он вобрал воздух, словно собираясь заговорить, но потом медленно выдохнул, не произнеся ни слова. Он убрал руку, и она почувствовала сожаление. Он откинулся назад, глядя на палисадник, и его пальцы слегка барабанили по доскам крыльца между ними.
- Да, - наконец, спокойно произнес он, - наверное, это так.
Она услышал приглушенный стук в хижине, потом другой. Джем проснулся и выбрасывал игрушки из своей колыбели. Через секунду он начнет звать ее, требуя, чтобы она подняла их. Он резко встала и одернула платье.
- Джем. Мне нужно идти.
Джейми тоже встал и, взяв ведро, выплеснул пахту широкой желтой струей в траву.
- Я принесу тебе еще, - сказал он и ушел, прежде чем она могла сказать ему не беспокоиться.
Джем стоял, держась за бортик, и с готовностью бросился ей в руки, едва она наклонилась к колыбели. Он стал довольно тяжелым, но она крепко прижала его к себе, уткнувшись лицом во влажную от пота головку. Ее сердце тяжело и болезненно билось в груди.
"Это так одиноко", - сказал Обадия Хендерсон. Он был прав.
(1)Моя дорогая (гэльск.)
ТВОРОГ СО СМЕТАНОЙ
Джейми отодвинулся от стола, вздохнув от переполненности желудка. Но когда он начал вставать, миссис Баг подскочила со своего места, предостерегающе размахивая рукой.
- Нет, сэр, нет, вы никуда не уйдете, а то имбирный пряник и свежий творог пропадут зря!
- Ох, миссис Баг, я, наверное, лопну, однако умру счастливым человеком, - сообщил ей Джейми. - Несите их, а мне пока нужно кое-что взять.
С удивительным проворством для человека, который только что съел фунт или два сосисок с жареными яблоками и картофелем, он встал со стула и исчез в своем кабинете.
Я удовлетворенно вздохнула, довольная тем, что вовремя учуяла запах выпекающегося имбирного пряника, и сняла корсет, прежде чем сесть за стол.
- Хочу тволог! - завопил Джемми и застучал руками по столу, скандируя. - Тво-лог, тво-лог!
Роджер с легкой улыбкой взглянул на Брианну, и я была рада видеть, как она, поймав его взгляд, улыбнулась в ответ, потом зажала руки Джемми в своей ладони и принялась вытирать с его лица остатки обеда.
Джейми вернулся как раз в тот момент, когда имбирный пряник и творог, намешанный с сахаром и сметаной, были выставлены на стол. Он протянул руку над плечом Роджера и положил перед ним бухгалтерскую книгу, а на нее маленькую деревянную шкатулку с астролябией.
- Погода продержится еще около двух месяцев, - произнес он небрежным тоном, садясь и макая пальцем в творог на своей тарелке. Он сунул палец в рот и блаженно прикрыл глаза.
- Да? - слово прозвучало глухо и еле слышно, но этого было достаточно, чтобы Джемми перестал лепетать и, открыв рот, уставился на отца. Мне пришло в голову: не в первый ли раз Роджер заговорил сегодня.
Джейми открыл глаза и взял ложку с видом человека, намеренного умереть, но съесть все.
- Ну, перед первым снегом Фергюс отправится к побережью, и если он сможет отвезти в Нью-Берн результаты землемерной съемки, будет хорошо, не так ли?
Он деловито откусил пряник, не поднимая глаз.
Была тишина, заполненная дыханием и стуком ложек по деревянным тарелкам. Потом Роджер, который даже не взял ложку, произнес:
- Я могу... сделать это.
Может быть, это было только усилие, которое ему потребовалось, чтобы протолкнуть воздух через травмированное горло, но последние слова прозвучали резко, отчего Брианна мигнула. Почти незаметно, но я увидела, и Роджер тоже. Он взглянул на нее, потом опустил взгляд на свою тарелку, и ресницы легли темной дугой на его щеки. Его челюсть напряглась, и он взял свою ложку.
- Хорошо, - произнес Джейми еще более небрежным тоном. - Я покажу тебе, как это делается. Через неделю, я думаю, ты можешь приступать.
"Прошлой ночью мне приснилось, что Роджер готовится уехать. Я видела этот сон всю неделю после того, как па предложил ему эту поездку. Ха, предложил! Он изрек это, как Моисей свои десять заповедей с горы Синай.
Во сне Роджер упаковывал вещи в большой мешок, а я мыла полы шваброй. Он стоял на моем пути, а я сдвигала шваброй его мешок. Пол был грязный в каких-то пятнах липкой бурды. Повсюду валялись мелкие кости, как будто Адсо съел здесь какую-то маленькую зверюшку.
Я не хочу, чтобы он уезжал, но в то же время хочу. Я слышу все, что он не говорит; его мысли эхом отзываются в моей голове. Я думаю, когда он уедет, в ней станет тихо."
Она резко перешла от сна к бодрствованию. Только что наступил рассвет, и она была одна. В лесу пели птицы. Одна из них звонким мелодичным голосом распевала прямо возле хижины. "Это дрозд?" - задалась она вопросом.
Она знала, что он уехал, но подняла голову, чтобы убедиться. Рюкзак возле двери исчез так же, как и мешок с едой, и бутыль сидра, которые она приготовила для него вечером. Бойран все еще висел на своем месте на стене, и казалось, что он был подвешен прямо в сероватом неземном свете.
После Аламанса она пыталась заставить его играть, надеясь, что в ее голове будет звучать музыка, а не его голос. Но он сопротивлялся, и она, наконец, поняла, что раздражает его своей настойчивостью, и прекратила попытки. Он сделает это по собственной воле или вообще не станет делать.
Она поглядела на кроватку, но там все было тихо. Джемми крепко спал. Она откинулась на подушку и дотронулась до своей груди. Она спала голой, и груди были гладкими и круглыми, полными, как тыквы. Она мягко сжала сосок, и на нем появилась крошечная жемчужина молока, потом она увеличилась и щекочущей капелькой скатилась вниз.
Они занимались любовью вчера перед сном. Сначала она не думала, что он ответит, но когда она подошла к нему и обняла за талию, он сильно прижал ее к себе и долго и медленно целовал, потом, наконец, отнес в кровать.
Она так хотела его, так желала убедить его в своей любви ртом, руками и всем телом, чтобы он вспоминал ее в дороге, что совсем забыла о себе и была изумлена, когда кульминация настигла ее. Она скользнула рукой между ног, вспоминая чувство, которое внезапно подхватило ее огромной волной и выбросило на берег, беспомощную и задыхающуюся. Она надеялась, что Роджер заметил это, но он ничего не сказал и не открыл глаз.
Он поцеловал ее на прощание перед рассветом, все так же ничего не говоря. Или нет? Она дотронулась рукой до рта, внезапно неуверенная в этом поцелуе, но никакой подсказки в гладкой прохладной плоти ее губ не было.
Он поцеловал ее на прощание? Или ей это только приснилось?
УБИЙЦА МЕДВЕДЕЙ
Август 1771
Лошади в загоне заржали, объявив о прибытии гостей. Я оставила очередной эксперимент и с любопытством выглянула в окно. Во дворе не было видно ни людей, ни лошадей, но животные в загоне продолжали фыркать и беспокоиться, как они всегда делали при появлении незнакомцев. Скорее всего, люди пришли пешком и обошли дом, направляясь к задней двери, как было принято в горах и считалось хорошими манерами.
Мое предположение было тут же подтверждено пронзительным воплем из дальнего конца дома. Я высунула голову в холл как раз, чтобы увидеть, как миссис Баг мчится со стороны кухни, словно пуля из ружья, и вопит что есть мочи.
Не заметив меня, она пробежала мимо и выскочила в переднюю дверь, не закрыв ее за собой, что позволило мне увидеть, как она пересекла двор и скрылась в лесу, не снижая своей бешеной скорости. Когда я посмотрела в другую сторону, то увидела индейца, который с изумленным видом стоял в проеме кухонной двери.
Мы некоторое время с опаской смотрели друг на друга, и когда он увидел, что я не собираюсь кричать и убегать, то расслабился. Заметив, что он не был вооружен и не имел боевой раскраски или других признаков злобных намерений, я тоже расслабилась.
- Osiyo, - осторожно поприветствовала я его, увидев, что он был чероки и одет для визитов. На нем были три надетые одна на другую ситцевые рубашки, домотканые бриджи и странный головной убор в виде полуобернутого тюрбана со свисающим концом, плюс длинные серебряные сережки и красивая брошь в виде восходящего солнца.
Он ярко улыбнулся мне в ответ и произнес что-то, чего я совсем не поняла. Я беспомощно пожала плечами, но улыбнулась ему, и мы некоторое время улыбались и кивали друг другу головами, пока джентльмен, подвигнутый вдохновением, не полез за ворот самой внутренней рубашки - очень модной вещицы с желтыми бриллиантами на синем фоне - и не вытащил кожаный шнурок, на который были нанизаны черные медвежьи когти.
Он приподнял ожерелье и легонько потряс им, вопросительно подняв брови и поглядывая в разные стороны, словно искал кого-то.
- О, - произнесла я, сразу же все поняв. - Вам нужен мой муж? - я изобразила человека, целящегося из винтовки. - Убийца медведей?
Ослепительная улыбка, показавшая превосходные зубы, наградила мою догадливость.
- Думаю, он скоро появится, - сказала я, махнув сначала в сторону окна в направлении, в котором скрылась миссис Баг - без сомнения, она помчалась, чтобы сообщить Самому о том, что в дом ворвались красные дикари, горящие жаждой убийства и осквернения ее чистых полов - а потом в сторону кухни. - Не выпьете ли чего-нибудь?
Он охотно последовал за мной; мы уселись за стол, дружески потягивая чай и обмениваясь дальнейшими улыбками и кивками, пока не явился Джейми, сопровождаемый не только миссис Баг, которая держалась поблизости от него и кидала на нашего гостя подозрительные взгляды, но и Питером Бьюли.
Наш гость был представлен как Цацави, брат индейской жены Питера. Он жил в небольшой деревне приблизительно в тридцати милях от Линии соглашения, но сейчас гостил в семье своей сестры.
- Мы вчера после ужина сидели и курили трубки, - начал объяснять Питер, - и Цацави рассказал жене о проблемах в их деревне, а она рассказала мне. Понимаете ли, он вообще не знает английский, а я только некоторые слова, но суть в том, что уже несколько месяцев у них бесчинствует медведь.
- Думаю, Цацави сам хорошо справляется с этим зверьем, - сказал Джейми, кивая на ожерелье из медвежьих когтей, и коснулся своей груди в знак уважения. Он улыбнулся Цацави, который, очевидно, понял комплимент и широко осклабился в ответ. Оба мужчины приподняли свои чашки с чаем, демонстрируя взаимное уважение.
- Да, - согласился Питер, слизывая капельки жидкости с уголков губ, и одобрительно причмокнул. - Он хороший охотник, и думаю, что он и его братья смогли бы справиться с обычным медведем. Но этот медведь особенный. Так что я сказал ему, что мы пойдем и скажем Мак Дубху, и, возможно, Сам найдет время разобраться с этим зверем.
Питер поглядел на своего шурина и кивнул на Джейми с видом собственнической гордости. "Видишь, - сказал его жест. - Я тебе говорил. Он может сделать это".
Я подавила улыбку. Джейми уловил мой взгляд, скромно кашлянул и поставил свою чашку на стол.
- Ну, я не могу отправиться прямо сейчас. Возможно, когда сено будет собрано... Ты не можешь сказать, что особенного в этом звере, Питер?
- О, да, - с готовностью откликнулся Питер. - Это призрак.
Я захлебнулась чаем. Джейми не выразил никакого удивления, но с сомнением потер подбородок.
- Ммфм. Что же он наделал?
Как оказалось, медведь проявил себя около года назад. Однако некоторое время его никто не видел. Происходили обычные случаи воровства - связки сушеной рыбы, початки кукурузы, мясо из открытых пристроек, но вначале жители решили, что это просто медведь; правда, немного более умный, чем обычно.
- Понимаете, он приходил только по ночам, - пояснил Питер, - и не производил никакого шума. Народ утром просыпался и обнаруживал кражу, но ночью не было ни звука, который мог бы их разбудить.
Брианна, ставшая свидетельницей побега миссис Баг и пришедшая выяснить его причины, начала тихонько напевать: "Он спит до обеда, но до темноты все корзинки с едой в Йелоустоуне будут его"(1). Я прижала салфетку ко рту, притворяясь, что утираю остатки чая.
- Они с самого начала знали, что это был медведь, - пояснил Питер. - Следы.
Цацави знал это слово; он положил расставленные ладони на стол, большой палец к большому пальцу, демонстрирую размер следа, потом дотронулся до самого длинного когтя на ожерелье, кивнув со значительным видом.
Жители деревни, привычные к набегам медведей, предприняли простые предосторожности, убирая продукты в более защищенные места и выпуская вечером собак. В результате несколько собак так же беззвучно исчезли.
Потом или собаки стали осторожнее, или медведь - более голодный, но стали исчезать люди. Первой жертвой стал мужчина, убитый в лесу. Затем шесть месяцев назад погиб ребенок. Брианна резко прекратила напевать.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |