Сравнительное правоведение 4 страница

В рамках методологии сравнительно-правовых исследований разработан целый ряд требований, позволяющих охарактеризо­вать правовую панораму мира и определить место правовых си­стем современности. Они сводятся к следующему.

Во-первых, отказ от методологического монизма, базирующе­гося на европоцентризме, господствовавшем долгое время в тео­ретико-исторических исследованиях общественных (в т.ч. госу­дарственно-правовых) явлений, что предполагает использование принципа плюрализма при выборе методологических подходов и приемов.

Во-вторых, изучение правовых систем в рамках правовой па­норамы мира требует отказа от идеологизации нашего научного познания (его деологизации), что обеспечивает объективное, бес­пристрастное отношение ко всем без исключения правовым сис­темам. Соблюдение этого требования методологического характе­ра предполагает смещение акцента в пользу общецивилизацион­ных (согласно Н.Я. Данилевскому — всечеловеческих) ценностей.

В-третьих, необходимость признания неотдифференцирован- ных и дифференцированных правовых систей как равноценных составляющих правовой панорамы мира. Необходимо согла­ситься с мнением Ю.Н. Оборотова, что представления о пра­вовом развитии не могут строиться на основе анализа правовых институтов и функционировании права отдифференцированных правовых систем, выражая ситуацию таким образом, что неот- дифференцированные правовые системы — будто бы отсталость правового бытия....Во-первых, неотдифференцированные право­вые системы — это основной массив на правовой карте мира, и, во-вторых, эти правовые системы имеют свою внутреннюю логику развития, которая не меняется в процессе диалога пра­вовых культур. Потому логично заключить, что существование неотдифференцированных правовых систем, наряду с отдиффе­ренцированными, представляет собой два важнейших направле­ния правового развития, во многом отражающих различия в ми­ровосприятии, отношении к Богу, другим людям, традициям предков, выраженные в особенностях правового менталитета и восприятии других правовых культур^[52].

В-четвертых, необходимо подчеркнуть, что применение методо­логического инструментария сравнительного правоведения не ис­ключает использования других методов познания, что является общепринятым подходом в рамках исследований общетеоретичес­кой юриспруденции. Комплексное использование концептуальных подходов, методологических принципов и методов в сравнитель­ном правоведении является необходимым условием для продуктив­ного изучения правовых систем.

Например, использование цивилизационного подхода предоп­ределяет применение других концептуальных подходов, таких как герменевтический, аксиологический и антропологический. Комплексное использование данных подходов способствует не только обеспечению глубокого и всестороннего исследования предмета сравнительного правоведения, но получению ожидаемых результатов сравнительно-правовых исследований.

Необходимо отметить, что в современной методологии сравни­тельно-правовых исследований отсутствует единство и универ­сальность правовой концепции, что вызвано наличием множества отдельных концепций и научных школ, различающихся по своим философским истокам, содержанию, аргументации. В связи с этим актуализируются поиск и разработка нового методологичес­кого инструментария сравнительно-правовых исследований, осно­ванного на принципиально новых подходах.

На этом фоне возникает острая необходимость сопоставитель­ного изучения различных цивилизаций, порожденных разными правовыми культурами, правовыми традициями, правовым созна­нием и правовым менталитетом. Следовательно, совершенствование методологии сравнительно-правовых исследований позволит выя­вить возможности и потенциал сотрудничества различных право­вых систем и создания общеправового пространства с сохранением правовой самобытности и правовой ментальности, что является необходимым компонентом для существования объективного пра­вового многообразия.

Таким образом, развитие сравнительного правоведения как науки немыслимо без дальнейшей разработки ее методологичес­ких основ. Несмотря на то, что в методологию сравнительно-пра- вовых исследований все больше и больше вовлекается концепту­альных подходов, принципов и методов, разработанных в рамках других наук, их содержание получает новую смысловую нагруз­ку, обусловленную спецификой предмета сравнительного право­ведения.

2. Структура методологии сравнительно-правовых исследований

По поводу элементного состава структуры методологии срав­нительно-правовых исследований в юридической литературе су­ществуют разные точки зрения.

По мнению М.А. Дамирли, структура методологии сравнитель­ного правоведения, как и любой научной дисциплины, представ­ляет собой иерархию уровней (вертикальный срез) и своеобраз­ное структурирование (сочетание) ее элементов (горизонтальный срез). В этом ключе методология сравнительного правоведения может быть представлена как «ансамбль» взаимосвязанных эле­ментов. Она строится на сочетании, с одной стороны, сравнитель­но-правового подхода, который является доминирующим в ее структуре, и с другой стороны — остальных подходов и методов познания. Прл этом следует учесть, что в рамках самого сравни­тельно-правового подхода может быть использована целая сово­купность, определенная система методов и принципов. В некото­рых случаях посредством переплетения сравнительного метода с иными методами образуются его разновидности, например, срав­нительно-логический, сравнительно-исторический и т.д. Кроме

того, с учетом обновления методологии сравнительного правове­дения, можно утверждать, что в обозримой перспективе его структура будет усложняться^[53].

Согласно другой точке зрения, в структуре методологии сравнительного правоведения выделяются несколько компонен­тов: 1) сравнительно-типологический подход; 2) теория сравни- тельно-правового метода; 3) методы и способы сравнительно­правового исследования; 4) методика сравнительно-правового анализа^[54].

В отношении развития методологии сравнительно-правовых исследований наблюдается двоякий процесс: с одной стороны, растет специализация в разработке методов и методик, а с дру­гой — характерным становится процесс построения нормативных теорий с развитым формальным аппаратом и практически универ­сальной областью применения. Причем, как отмечает Д.А. Кери­мов, данный процесс носит объективный характер, поскольку, с точки зрения получения нового знания, любая общая содержа­тельная теория выступает в качестве методологии^[55].

. Точно так же, как в методологии теории права выделяют не­сколько блоков (уровней) элементов: блок логики, концептуаль­ных идей и концептов (подходов); блок принципов и блок методов познания^[56], также можно выделить нескольких блоков (уровней) элементов и в структуре методологии сравнительно-правовых ис­следований. Элементы первого блока (уровня) связаны с опре­делением горизонтов познания предмета сравнительного пра­воведения с помощью определенных концептуальных подходов (идей). Элементы второго блока (уровня) связаны с организа­цией конкретного познавательного процесса на основе выбранных методологических принципов. И, наконец, элементы третьего блока (уровня) т.е. конкретные методы, раскрывают и отражают содержание предмета исследования.

Принцип комплексного использования совокупности универ­сальных концептуальных подходов, общенаучных и специально­юридических принципов и методов, как уже отмечалось, является необходимым условием продуктивного изучения предмета сравни­тельного правоведения.

Систематическое применение одних концептуальных подходов, методологических принципов, конкретных методов и методики не исключает использования других в рамках методологии сравни­тельно-правовых исследований. Это применение обусловлено природой и спецификой самой изучаемой реальности и задачей воссоздания ее более или менее целостной картины.

Таким образом, методология сравнительно-правовых исследо­ваний представляет собой сложную структуру, состоящую из общих концептуальных подходов (идей), методологических прин­ципов и конкретных методов и методики сравнительно-правовых исследований, разработанных как в рамках сравнительного пра­воведения, так и заимствованных и адаптированных, в зависимо­сти от предмета сравнительного правоведения, у других юриди­ческих и неюридических наук.

3. Концептуальные подходы в методологии сравнительно-правовых исследований

Концептуальные подходы (идеи), как отмечает В.П. Малахов, являются исходными суждениями о предмете, его программны­ми предположениями. Они выступают в качестве узловых мо­ментов в организации интеллектуального процесса познаватель­ной деятельности и заключают в себе всевозможные богатства содержания предмета исследования. Концептуальные подходы (идеи) относятся к конкретному предмету, хотя они рождаются вне теории данного предмета^[57].

П.М. Рабинович определяет концептуальный подход как построенную на общих мировоззренческих категориях аксиома­тическую идею, которая является постулатом общей стратегии исследования, отбор исследуемых фактов и интерпретацию ре­зультатов исследования¹.

Таким образом, концептуальные подходы (идеи) отражают методологические основы познания, которые выполняют роль про­жекторов, освещающих путь исследователя к постижению объек­та исследования. В рамках концептуальных подходов может быть использована определенная система методологических принци­пов, методов.

В структуре методологии сравнительно-правовых иссле­дований целесообразно выделить целый ряд концептуальних под­ходов, в частности — цивилизационный, герменевтический, акси­ологический и антропологический.

3.1. Цивилизационный подход

Одним из востребованных концептуальных подходов (идей) в методологии сравнительно-правовых исследований, сформиро­вавшихся в рамках цивилизационной теории, является цивили­зационный подход, согласно которому центральной категорией выступает цивилизация. Существуют различные определения этого понятия, каждое из которых отражает философское, со­циологическое или историческое направления общественного знания.

Большинство исследователей считают, что понятие «цивилиза­ция» впервые возникло в концепциях «общественного договора» в конце XVIII в. Особый интерес в этом отношении представляет труд А. Фергюсона «Опыт истории гражданского общества»² (1767 г.), в котором рассматривается переход от дикости и варвар­ства к цивилизации. Цивилизация возникает как новый высший

¹¹ Філософія права: проблеми та підходи: Навч. посібник / За заг. ред. П.М. Рабі- новича. — Л.: Юрид. фак. Львівського нац. ун-ту ім. І.;Франка, 2005. — С. 86.

¹² См.: Фергюсон А. Опыт истории гражданского общества. В 3 т. / Пер. с англ. — СПб., 1812.

этап истории человечества, вследствие необходимости обуздания опасных для целостности общества противоречий и создания того способа существования, который позволит человечеству жить и развиваться дальше^[58].

Но, несмотря на распространенность данного утверждения, необходимо отметить, что еще задолго до этого, в XIV в., на необходимость использования цивилизационного подхода при изучении общественной жизни, частью которой, естественно, является и правовая жизнь, обратил внимание известный араб­ский философ, историк, экономист Абд ар-Рахман Ибн Халдун (1332—1406 гг.). В частности, он отмечал, что различные состо­яния общественной жизни необходимо объяснять с позиций ци­вилизационного подхода, который может служить объяснением фактов, связанных с жизнью общества. Более того, как отмеча­ют исследователи его деятельности, вероятно, Ибн Халдун был первым, кто ввел в научный обиход понятие «цивилизация», и был первым мыслителем, который посмотрел на исторический процесс с цивилизационной точки зрения, и в соответствии с этим определил задачу истории не только в описании смены поколений общества, но и в изучении цивилизационных особен­ностей различных народов^[59]. Таким образом, отсчет применения цивилизационного подхода необходимо начинать не с конца

XVIII в., а с XIV в. и связывать с именем Ибн Халдуна.

По мнению А. Дж. Тойнби, каждая цивилизация представляет собой своеобразную попытку единого, великого, общечеловечес­кого творчества, а если смотреть на нее ретроспективно, это — своеобразный пример единого, великого, общечеловеческого опыта^[60]. Цивилизации у него представляются как типы человечес­ких сообществ, вызывающие определенные ассоциации в области религии, архитектуры, живописи, нравов, обычаев, т.е. в области культуры. А. Дж. Тойнби утверждал также, что если идти от Греции и Сербии, пытаясь понять их историю, то приходишь к православному христианству или византийскому миру. Если на­чинать путь с Марокко и Афганистана, то неизбежно придешь к исламскому миру»^[61].

Большое внимание раскрытию понятия цивилизации и зако­номерностям ее формирования и развития уделяет С. Хантингтон. По его мнению, цивилизация — это самый широкий уровень культурной идентичности людей, связанный с наличием таких черт объективного порядка, как язык, история, религия, обы­чаи, институты, а также субъективная самоидентификация лю­дей (так, житель Рима может характеризовать себя как римля­нина, итальянца, христианина, европейца, человека западного мира). Цивилизации — это уникальные ценностные миры, и, именно поэтому, люди различных цивилизаций по-разному смот­рят на отношения между Богом и людьми, индивидом и группой, гражданином и государством, родителями и детьми, мужем и женой, имеют разные представления о соотносительной значи­мости прав и обязанностей, свободы и принуждения, равенства и иерархии^[62].

Таким образом, цивилизацию можно определить как социаль­но-историческую структуру сложившихся общностей, характери­зующихся идеологическими, религиозными, культурными, мо- рально-нравственными особенностями формирования, отражаю­щими переход человечества от варварства к новому, более упоря­доченному уровню развития.

В настоящее время наблюдается тенденция использования ци­вилизационного подхода при изучении государственно-правовых явлений, в том числе правовых систем. Использование цивилиза­ционного подхода предполагает отказ от применения принципа европоцентризма, который заключается в узком подходе к анализу всемирной истории, что является следствием недостаточ­ности знаний об истории других народов и чувства превосходства над другими, незападными цивилизациями. На этой основе транс­формация представлений о праве и государстве в рамках цивили­зационного подхода имеет самое непосредственное отношение к объективному изучению правовой панорамы мира вообще, и различных правовых систем в частности, что является глав­ным условием достижения объективных результатов исследова­ний и в наибольшей степени соответствует реалиям правового развития.

Цивилизационный подход дает возможность рассматривать ис­торию человечества как многовариантный процесс. Соответствен­но, использование данного подхода в сравнительном правоведе­нии позволит, с одной стороны, сделать наше видение эволюции правовых систем более многомерным. С другой стороны, последо­вательное использовании данного подхода в изучении эволюции правовых систем приводит к выводу об их принципиальной рав­нозначности в плане культурно-исторического развития, что, в свою очередь, обуславливает необходимость изучения всех пра­вовых систем.

Таким образом, цивилизационный подход позволяет выявить как уникальность, так и равноценность не только различных цивилизаций, но и правовых систем. Данный подход указывает не только на различия между правовыми традициями и системами, но и открывает новые горизонты правовой аккультурации в рам­ках диалога правовых систем.

3.2. Герменевтический подход

Современная методология правовых наук выдвинула на пер­вый план проблему герменевтики как главного подхода в работе с правовым источником, произведением или текстом.

Герменевтика понимается как наука о правилах толкования, порожденная необходимостью разъяснения и конкретизации священных текстов, произведений поэтов, писателей, филосо­фов, ученых,‘основанная на процессе интерпретации на стыке языка и жизненного опыта. Вместе с тем считается, что ни одно истолкование текста не может претендовать на общее призна­ние, поскольку толкуемое содержит в себе скрытое противоре­чие, изнутри подрывающее его связанность. Поэтому любой смысл — есть нечто в высшей степени неразрешимое, а «истин­ного» смысла не существует вообще^[63].

Периодом зарождения герменевтики считается эпоха Ренес­санса, получившая развитие в трех направлениях — филологичес­кая, теологическая, юридическая герменевтика.

Герменевтика, в ее современном понимании, окончательно сформировалась в эпоху романтизма. Основоположником такого понимания герменевтики считают немецкого философа конца

XVIII — начала XIX в. Ф. Шлейермахера, разработавшего общие правила герменевтического подхода, предполагавшего его едино­образное применение к текстам религиозного и светского харак­тера, для которых ранее считалось необходимым применять раз­ные способы интерпретации. По его мнению, каждый текст имеет две стороны — предметно-содержательную и индивидуально-лич- ностную, т.е. текст имеет грамматическую (объективную) и психологическую (техническую) природу. Герменевтика, по мне­нию Ф. Шлейермахера, — это искусство постижения чужой (ав­торской) индивидуальности как она выражена в тексте (художе­ственном или научном)^[64].

Таким образом, герменевтика является объединяющим поняти­ем, включающим в себя искусство интерпретации, истолкования и понимания письменно зафиксированных в языке жизненных объек­тиваций. Она отстаивает ценность традиций, указывает на образ­цы поведения, которые существовали в прошлом как эталоны сов­ременности. Для нее важнейшим является вопрос о понимании человеком сущего и должного. В процессе понимания на предмет познания распространяется интеллект, чувства, интуиция, вообще личность того, кто стремится к пониманию.

Современная герменевтика выходит далеко за пределы тради­ционного понимания текста, обращаясь к более общим пробле­мам языка и психологии. В. Дильтей в своей знаменитой работе «Истоки герменевтики»^[65] высказал мнение, что герменевтика яв­ляется методологической основой гуманитарного знания, искус- ством понимания письменно фиксированных жизненных проявле­ний.

Герменевтика как искусство и одновременно как теория ис­толкования текстов применяется в различных областях обще- ствознания: философии, филологии, психологии, праве. Как рас­суждал Г.Г. Гадамер, нельзя не признать, что историк права и юрист-практик решают разные задачи: первый — умозритель­ную, а второй — практическую. При этом понимание права про­является в деятельности обоих. Почему же тогда понимание правового смысла закона у одного может быть иным, нежели у другого?^[66].

В современной герменевтике понимание — это не прикладная задача при истолковании текстов, а фундаментальная характери­стика, определяющая человеческое бытие и мышление. В этой связи возникла проблема использования гуманитарных традиций в диалоге культур, и, к примеру, политическая (правовая) наука стала перед необходимостью разработки новой гуманитарной методологии политического (правового) анализа, которая названа политической (правовой) герменевтикой^[67].

Если до недавнего времени юридические исследования, как правило, ограничивались формально-логическими операциями, то герменевтика права предполагает более сложный семантический подход к его оценке.

Итак, правовая герменевтика призвана стать новым научным методологическим подходом ведения диалога в условиях разнооб­разия правовых культур и равноправия мировых цивилизаций. Правовая герменевтика способна обеспечить»определение и по­нимание базовых правовых ценностей, осуществить разработку истолкования текстов, появившихся в рамках различных право­вых культур, психоанализа участников правовых отношений, со­ставить картину правовых миров других цивилизаций.

Как отмечает П.М. Рабинович, в правовой герменевтике в настоящее время выработаны такие понятия, положения, мето­дики, процедуры, использование которых позволяет вывести научную и научно-прикладную разработку толкования юридичес­ких норм на качественно новый уровень^[68]. В этом плане роль гер­меневтического подхода при изучении правовых систем трудно переоценить.

Благодаря использованию возможностей герменевтики и по­тенциала герменевтического подхода можно выявить не просто подлинный смысл памятников права, но и найти ту нить, которая связывает их с современным периодом развития и функциониро­вания разных правовых систем. Например, без использования данного подхода представляется невозможным выявить, с одной стороны, значение многих положений основополагающего источ­ника исламского права — Корана, а с другой — обнаружить его реальное влияние на функционирование исламского государства и права.

Сущность и эффективность правовых систем во многом пре­допределяется их историческими корнями, историческими зако­номерностями, присущими эволюции этих правовых систем. Так, раскрыть сущность современного китайского правопонима- ния представляется невозможным без понимания того факта, что исторической основой данного древнейшего права является философия конфуцианства. Именно благодаря герменевтическо­му подходу можно объяснить причину своеобразного отношения китайцев к реальной роли права в общественной жизни, продик­тованного учением Конфуция.

Таким образом, благодаря герменевтическому подходу стано­вится возможным выявление не только буквы, но и духа тех источников, которые выступают как памятники права в рамках различных правовых систем и во многом предопределяют их функционирование.

3.3. Аксиологический подход

Аксиология включает в себя изучение ценностных аспектов научных дисциплин, а в более широком смысле — всего спектра социальной, художественной и религиозной практики, человечес­кой цивилизации и культуры в целом^[69]. Правовая аксиология яв­ляется одним из направлений аксиологии вообще, т.е. теории о ценностях, теории общезначимых принципов, определяющих че­ловеческую деятельность, мотивацию поведения.

Основные сущностные аспекты, определяющие человеческое бытие, его смысловое содержание, как отмечает А.К. Абишева, обычно составляют те или иные ценности или систему ценностей. При этом ценности, во-первых, относятся к фундаментальным основаниям человеческого общежития (во имя ценностей прожи­вается жизнь); во-вторых, ценность, даже реализованная, не те­ряет своего качества должного; в-третьих, ценность имеет всеоб­щий характер для данной жизни, культуры, индивида, души; в-четвертых, ценность получает свою внешнюю символическую форму в действиях, предметах, мыслях и речах; в-пятых, цен­ности, принятые индивидом, пронизывают собой весь его духов­ный мир^[70].

«Ценностная характеристика права, — отмечает М.Ф. Орзих,

— дополняет его сущностно-содержательную характеристику обоснованием значимости, полезности, пригодности, «утилитар­ности» права. Она обеспечивает возможность инструментальной оценки правовых явлений, установления критериев этой оценки и на этой основе определения эффективности права, различие по­лезности и эффективности действия правовые норм»^[71].

В правовой аксиологии различают инструментальную, соб­ственную и социальную ценность права.

Инструментальная ценность права — это его ценностный смысл как определенного регулятора, в соответствии с правилами и требованиями которого люди выстраивают свое поведение. Существующие различия правовых культур опосредуют, в свою очередь, характер, степень и формы нормативности, а также про­цессуальный характер ее обеспечения. Чем выше инструменталь­ная ценность права, тем в большей степени объем правового ре­гулирования соответствует требованиям жизни.

Наряду с инструментальной ценностью выделяют собствен­ную ценность права, которая состоит в том, что именно с помо­щью права можно отстаивать свободы и права. Как известно, собственная ценность права выражается через его социальную и личностную ценности. Собственная ценность права находит свое выражение в том, что право ценно само по себе.

Личностная ценность права заключается прежде всего в том, что право является источником свободы личности, входящей в определенную социальную общность. С помощью права удается разрешить противоречие между личной свободой и общим бла­гом. При этом право указывает пути движения к различным цен­ностям, придавая общественным отношениям такие свойства, как доступность, оперативность, надежность, одинаковость, безопас­ность.

Социальная ценность права определяется его способностью разрешать возникающие в обществе проблемы с помощью право­вых средств, направленных на обеспечение социальной стабиль­ности.

Аксиологический подход позволяет рассуждать о разных ти­пах правопонимания в рамках различных правовых систем в за­висимости от того, какова реальная роль права в жизни различ­ных обществ. Ведь в зависимости от того, например, как прояв­ляется личностная ценность права, можно рассуждать о том, к какой правовой семье относится та или иная правовая система, каков уровень реализации прав человека в разных правовых си­стемах. Например, если в западных правовых системах право играет роль главного регулятора общественных отношений и выступает главным средством защиты прав человека, то в «неза­падных» правовых системах право не является единственным и главным регулятором отношений в обществе, и роль права в эволюции этих обществ является различной.

Таким образом, благодаря аксиологическому подходу можно рас­крыть сущностно-содержательный аспект восприятия права в разных правовых системах, что, в свою очередь, позволяет выявить законо­мерности их формирования и механизм функционирования.

3.4. Антропологический подход

Еще одним концептуальным подходом в методологии сравни­тельно-правовых исследований является антропологический. Как известно, антропология понимается как наука о происхождении и эволюции человека, которая получила мощный импульс благодаря относительно недавним открытиям этнографов, историков, архео­логов, филологов и др. Что касается юридической антропологии, которую называют еще антропологией права, то она является научной и учебной дисциплиной, изучающей процессы юридизации человеческого бытия, обусловленные конкретными историческими типами цивилизаций. В результате этого выявляются закономерно­сти, разъясняющие основные моменты, связанные с социальной и правовой жизнью человечества.

Юридическая антропология в своих исследованиях основыва­ется на анализе устных и письменных памятников права, с одной стороны, и практике общественной жизни, с другой. По мнению B.C. Нерсесянца, юридическая антропология является наукой о человеке как о социальном существе в его правовых проявлениях, измерениях, характеристиках. Она изучает правовые формы об­щественной жизни людей от древности до наших дней. В ее пред­метную область входят правовые системы,,и в целом — весь комплекс правовых явлений (все правовые формы в широком смысле этого слова — правовые нормы, отношения, идеи и пред­ставления, институты, процедуры, способы регуляции поведения, защиты порядка, разрешения конфликтов и т.п.), которые скла­дываются в различных сообществах (первобытных, традицион­ных, современных), у разных этносов (народов, наций), в разные эпохи и в разных регионах мира^[72]. Данное положение имеет прин­ципиальное значение при изучении правовых систем, правовых традиции и их многообразия.

Юридическая антропология помогает отбросить собственные национальные предрассудки в пользу восприятия других обществ с их образом жизни.

Поскольку главным субъектом правовых отношений практи­чески во всех правовых системах считается человек, то его со­циальное и правовое бытие (что является предметом юридичес­кой антропологии) имеет большое значение для изучения его формирования и функционирования. Данное обстоятельство позволяет рассматривать эволюцию разных правовых систем. Достижения юридической антропологии способствуют изучение правовой культуры, правового сознания и правового менталите­та. Особенно это проявляется, например, при изучении семейно­правовых и наследственно-правовых отношений в рамках различ­ных правовых систем.

Антропологический подход позволяет раскрыть сущность от­ношений, сложившихся в человеческом обществе, которые, впо­следствии, послужили основанием для формирования разных правовых отношений в рамках различных правовых систем. Как отмечает Н. Рулан, не существует системы родства, единой для всех обществ: нам известны примерно восемьсот таких систем. Кроме того, в каждом конкретном случае идентичные родствен­ные связи не означают идентичных родственных отношений^[73]. Это обстоятельство во многом объясняет разные варианты ре­гулирования семейно-правовых отношений в рамках различных правовых семей, обусловленных цивилизационными особеннос­тями.

Как справедливо отмечает О.Ф. Скакун, антропологический подход позволяет рассмотреть человека как биосоциальный инди­вид, служит «мерой всех вещей», в том числе сравниваемых пра­вовых систем^[74].

Таким образом, использование антропологического подхода в рамках методологии сравнительно-правовых исследований позво­ляет определить реальное место человека в правовой жизни об­щества, что обеспечивает объективное рассмотрение закономер­ностей формирования и функционирования различных правовых систем.

Дата добавления: 2015-09-29