Исин не был влюблен. Он говорил правду, когда Се спрашивал, сможет ли он полюбить кого-то так же, как Мина. Нет. Никогда. Только если допустить вот такой тесный контакт с хорошим человеком, довериться ему, посвятить ему часть себя, которую не в силах больше поддерживать самостоятельно. Джан плакал тогда над своей ничтожностью, слабостью. Вера в собственные силы покидала с быстротой отлива. Он словно падал в пропасть и отчаянно молил небеса о том, чтобы вдруг появился спасительный сук, за который он мог бы ухватиться и не разбиться на самом дне. И сейчас, украдкой глядя на безэмоциональное лицо О, на котором менялись тени из-за пламени свечи, Син с каким-то детским восторгом наслаждался твердостью его плеча и мягкости руки, что сжимала его в оберегающем жесте. Повар боялся сказать что-либо, потому что был уверен, что его слова понесут в себе так мало смысла, что разрушат всю атмосферу вечера.
Сехун тяжело вздохнул. В отличие от Джана, тишина на него давила. В силу своего характера, он предпочитал иметь ясность во всем. Особенно если это касалось отношений с близкими. «Так. Он для меня уже близкий!» - мысленно сделал пометку О. Он все не мог подобрать фразу, с которой можно было бы начать диалог. Ему хотелось расшевелить окаменевшего в его руках повара, потому что напряженность чувствовалась в каждом мускуле его тела, даже на лице.
- Тебе тоже нелегко, да?
Исин встрепенулся и уже открыто посмотрел в глаза собеседнику.
- Мне тоже было нелегко, - продолжил Хун, - сначала вообще было ощущение, что с меня сдирают кожу заживо. Словно выворачивают наизнанку всего меня, настоящего, а показывать этого я не хотел. Но я смирился. В нашем мире все тайное становится явным.
- Сехун, - Син, казалось, не мог копнуть так глубоко, чтобы понять, о чем говорил управляющий, но его боль почувствовал, - я не заслужил твоего участия и жалости… Если нас сравнить, то я вообще никто, блоха.
- Зачем нас сравнивать? Каждый переживает боль по-своему. На одно и то же событие все реагируют по-разному. Мы с тобой – два непохожих человека, я бы даже сказал, противоположных. Я просто хочу, чтобы ты понял, что и ты можешь справиться со своими невзгодами, как справился я.
- Как ты я не смогу, - опустил голову Син, - ты самодостаточный и сильный, а я вечно ищу чьей-то поддержки.
- Так вот она. Я ведь даю ее тебе сейчас, - удивился Се, он-то думал, что его намерения прозрачны.
- Нет. Такой, как ты, должен направить свои усилия на более значимого человека. Наши господа, например…
- Наши господа прекрасно справятся и без меня. И меня очень обижает, что ты считаешь себя незначимым. Я ведь делаю все по доброй воле, а ты сейчас говоришь, чтобы я прекратил и занялся другим.
Джан все еще не мог поверить: как такой великолепный человек может тратить свое время на такого, как он? И вроде бы даже мотивов-то никаких нет. Или есть?..
- Ты вспоминаешь про ту ночь? – тихо спросил Исин.
Теперь Сехун понял – Джан думает, что он хочет от него секса! А еще думает, что ничего, кроме этого, он ему предложить не может. Что за узкомыслящий ребенок? Неужели им так часто пользовались, что он привык к этому, как к самому собой разумеющемуся?
- Да, я думаю о ней, - ответил управляющий, - ты жалеешь о случившемся?
- Нет. А ты?
- Нет.
Они помолчали немного.
- Ты… хочешь?.. Повторить?.. Тебе понравилось? – осторожно вопросил Син. Он хотел узнать, действительно ли физический контакт так нужен, ожидают ли от него повторения, был ли он важен партнеру настолько, что тот не прекращал дум о нем… Правда ли, что его тело – единственный способ расплаты за теплоту?
- Я не помню, как это было, - честно ответили ему, - мне казалось, что все бред… Но этот бред осел внутри чем-то неуловимо сладким и значимым. Так что перестань строить из себя подстилку! Ты ведь не такой.
Джан вспыхнул. В отличие от Сехуна, он помнил ту ночь довольно четко. По правде говоря, это была его лучшая ночь в этом доме. Пусть он и воспользовался опьяненным состоянием О, но считал, что хоть немного отплатил ему наслаждением. Ему ведь было хорошо с ним?
- Я тогда был на эмоциях… Хотелось почувствовать, что я нужен хоть кому-то и… Прости, что так получилось. Я не стремился заполучить репутацию шлюхи, но мне правда нужно чужое тепло для существования, а ты был так близко и… Прости.
- Да хватит извиняться! – разозлился Хун, тряхнув собеседника за плечи, его голова безвольно болтнулась. – Что ты заладил со своим самобичеванием? Ты мазохист? Тебе доставляет удовольствие причинять себе боль?
Повар не думал, что его поведение может быть истолковано таким образом и отрицательно замотал головой.
- Ну так вот, - взяв себя в руки, спокойно продолжил Се, - еще раз повторю, что все мы разные. Ты такой человек, который не может прожить без заботы, а я такой, что не могу не дарить кому-то эту самую заботу. И пока мы не поймем, насколько нужны друг другу или, возможно, стоит искать другого человека… Но я буду рядом. Помнишь? Мы не одиноки.
- Мы не одиноки, - как загипнотизированный повторил Син, - но я не хочу никого искать! Потому что потом больно терять…
- Ты прав. Любую встречу ждет расставание.
- Наша встреча была такой обоснованной.
- Но на расставание пока основ не набирается? – подбадривающее улыбнулся Се.
Исин с шумом выдохнул и медленно приблизился к управляющему, словно боялся, что от резких движений тот испугается и убежит. Но нет – Хун спокойно ждал, когда повар окажется в достаточной близости, чтобы привлечь его в свои объятия и начать гладить по голове. Джан тихонько шмыгнул носом и прошептал: «Спасибо. Спасибо, что ты со мной», и Сехун решил, что пойти на сближение с этим забитым ребенком было одним из самых правильных поступков в его жизни.
***
Воздержание Лухана длилось уже больше месяца, но когда он открывал дверь спальни своей жены, у него не было намерений заняться с ней любовью. Просто хотелось понять, что же с ней происходит. Было ли то происшествие временной потерей рассудка, или у Мина действительно серьезные проблемы с самовыражением.
Минсок сидел на кровати, укрыв ноги одеялом, и заметно нервничал. В отличие от супруга, он надеялся сейчас получить если не секс, то хотя бы ласки. Лулу сел на край кровати. В комнате было темно, так говорить легче.
- Миншуо, - начал Олень, - скажи мне, как ты ко мне относишься? Только правду. Забудь о своем долге жены и хозяйки дома. Я хочу услышать все твои истинные эмоции, даже если это будут обида, злость или отвращение.
Сок заерзал на месте, откинул одеяло, приближаясь к мужу, положил голову ему на плечо и осторожно сжал его руку в своей.
- Я полюбил вас, когда впервые увидел. Я был счастлив разделить свою судьбу с таким человеком, как вы. Но я не знал, что вам настолько неприятны девушки. Возможно, если бы я изначально знал о своем поле, все равно не дал бы вам знать, потому что хотел бы, чтобы вы полюбили меня таким, какой я есть – с женским лицом в косметике и в женских нарядах. Мне хотелось, чтобы вы смотрели только на меня, но не на внешность, а в глубину. Мне хотелось стать для вас всем, потому что я готов был назвать и вас своим личным миром, - Мин ненадолго замолк, вспоминая неприятные времена безразличия, - я как-то смирился с жизнью в этом доме. Мне было достаточно иметь статус вашей жены. Я уже отчаялся допроситься вашего внимания, но… Я не хочу вспоминать те дни. Сейчас я счастлив. И я надеюсь, что все наши недопонимания остались в прошлом. Я прошу вас полюбить меня, Ким Минсока, мужчину и вашего… жену.
- Ми-и-ин, - тихо протянул Лухан, обнимая своего малыша, - какой ты… Почему ты такой хороший? Ты просто идеальный. Таких людей не существует! Ты настоящий?
- Ну… Потрогайте, если думаете, что я иллюзия, - улыбнулся Сок.
Хан облегченно хохотнул и играючи пощекотал бока Минсока, тот задергался, смеясь. Они вместе опрокинулись на спины. Младший отдышался после щекотки и устроил голову на груди Оленя, слушая его громкое сердцебиение. Воздух становился гуще, его сложнее стало в себя вдыхать.
Сок поднял голову и подтянулся вверх. Теперь он смотрел в блестящие глаза супруга и набирался смелости для следующего шага. Легкая полуулыбка старшего стала отличным толчком к действию, и Мин прижал свои губки к любимым напротив. Лухан почувствовал теплую волну, прошедшую от макушки к низу живота, где она осела приятным тянущим чувством. Он углубил поцелуй, притягивая к себе Сока за плечи, укладывая его на себя сверху, потом с плеч переместил руки на его щеки, почувствовав, как они горят, и стал управлять наклоном, стараясь не пропустить ни одного участка для ласкания языком. В голове Мина поднимался влажный туман, он уже ничего не видел, только чувствовал. Жар, желание, страсть, нетерпение. Сорвался первый блаженный стон, Хан гладил его по спине, спускаясь к пояснице и ягодицам. Помня прошлый раз, Олень долго не решался сжать эти мягкости, но Минсок сам подался бедрами вверх, чтобы было удобнее их обхватить, и Лу осмелел.
Поцелуй давно из чувственного превратился в голодный, температура дыхания обоих была сродни вспышкам на солнце, воздуха в легкие почти не поступало, поэтому они разорвали поцелуй с громким хлюпаньем. Пока Мин приходил в себя от смущения от этого звука, Хан заставил краснеть его по - новой, - вылизывая шею, прикусывая кожу, но не оставляя заметных следов, ему не хотелось портить эту идеальную молочность.
- Миншуо… Миншуо… Господи, какой же ты идеальный! – словно в бреду повторял Лухан.
Он перекатился, меняя их местами. Потом стащил с Сока ночную одежду и замер, впитывая глазами его обнаженную красоту. Мин застонал от смущения, поджал ноги и перевернулся на бок, пытаясь укрыться от волнующего взгляда. Олень поцеловал его острое плечо, затем надавил на него, помогая младшему лечь на живот и приподнять бедра.
- М-мой господин… - промямлил Минсок, явно растерявшись от того, что теперь не видит, что делает его супруг.
Тот хмыкнул и развел ягодицы в стороны, открывая себе обзор на девственную розовую дырочку, которая тут же сжалась от контраста температуры и от смущения. Одну руку Хан так и оставил на мягкой половинке, а большим пальцем второй надавил на сфинктер. Минсок задрожал и судорожно выдохнул, сжимая кулачками кончики подушки. Краска прилила к щекам, но парень не высказал ни слова о конфузе, хоть ему было крайне неловко раскрываться перед мужем в такой развратной позе. Мин подтянул костяшки к губам, обсасывая их, чтобы не дать волнующим всхлипам пронзить тишину. Лу заметил этот маневр и коварно оскалился. Он еще шире раздвинул ягодицы, несколько раз провел по ложбинке между ними пальцами, надавливая тогда, когда проезжался по розовому колечку мышц.
Сок вскрикнул, когда муж быстро провел острым кончиком языка по его промежности. Хан усмехнулся еще раз и повторил ласку, увлажняя дырочку еще больше.
- Знаешь, ты первый, с кем я так церемонюсь. Обычно я брал насухую, не размениваясь на прелюдии, но с тобой мне хочется продлить, - кончик языка вновь пропорхнул по аналу, - удовольствие!.. Вкусная моя женушка.
- Не… Не называйте меня так… господин, - осмелился подать голос Мин.
Колени дрожали так, что он вот-вот бы упал на живот, прижавшись к простыне, которая была уже запачкана стекающей с его стояка смазкой. Но младший понимал, что тогда Лу будет неудобно, так что старался поддерживать позу изо всех сил. Но когда супруг начал вылизывать его дырочку, о том, чтобы осознавать свои действия, можно было забыть. Мин воткнул лицо в подушку, так что все, что доносилось до слуха, это «мннн!... мхм!...ннмх!». Он вспотел, пот с лица впитывала наволочка, а колени заскользили по простыни, так что приходилось напрягать бедра, чтобы не лечь на кровать. Хан добавил к языку один палец, массируя поначалу лишь одной фалангой. Он увидел, что Соку трудно держать равновесие, придержал его одной рукой за бедра, создавая опору, после этого младший немного расслабился и пустил в себя пальчик целиком. Лухан покрутил им, ощупывая мягкие стеночки и начал поступательные движения. Естественная смазка облегчала скольжение. Хан поражался чувствительности «супруги», но понял, что это все от ее неопытности. Какая нежная, невинная душа. Так и хочется немедленно запачкать, опорочить… Но нет, Лу растягивал удовольствие и себе, и Минсоку: только через несколько минут он добавил второй палец, отчего младший взвыл в подушку и затрясся в экстазе. Воздуха стало не хватать, так что Мин повернул голову, укладываясь на подушку щекой, зажмурился и постанывал на каждый толчок кисти мужа. Хан быстро понял, где находится самое чувствительное место и теперь давил на него.
Лулу улегся, подперев подбородок, оказываясь лицом напротив лица Сока, а сам продолжал разрабатывать его дырочку, любуясь тем, как искажаются черты милого лица от удовольствия, а слюна собирается в уголках пухлых красноватых губ. Старший слизнул слюну, Мин дернулся в испуге, распахивая глаза:
- Вы… Не смотрите! – смущению не было предела. – Ахххн! Я не могу так… аааах!
Лу грубее задвигал пальцами:
- Не называй, не смотри… Что за указы? Я не собираюсь их исполнять, - наигранно разозлился Хан, - ты мой и в горе, и в радости, помнишь? Так давай наслаждаться друг другом…
- Ммм… Мне… Стыдно, - Мин пытался отвернуть голову на другую сторону, но муж поймал его за подбородок и заставил заглянуть в глаза.
- Ты – подарок судьбы. Самое лучшее, что могло со мной произойти. Тебе нечего стыдиться – ты прекрасен, - серьезно произнес он.
Лу вытащил пальцы из ануса, обхватил супруга за талию, осторожно притягивая к себе, словно тот был из хрусталя. Сок был зачарован теплым взглядом, который засасывал душу, он запрокинул голову, подставляя губы, чем сразу воспользовался Хан, затягивая их во влажный поцелуй. Он вышел одновременно страстным и тягучим, распаляющим и неторопливым.
Пока они целовались, Олень снял с себя давно мешающую одежду. Новый стон вырвался у обоих, стоило их членам соприкоснуться. Лу задвигал бедрами, наслаждаясь бархатистой кожей и даря не меньше ответного удовольствия. Мину было очень жарко, все тело напряжено до предела, что казалось, словно он сейчас взорвется, только не хватало зажженного фитиля. Хан зажег этот фитиль, когда стал пощипывать соски Сока. Одновременно нежно и напористо, от этой ласки не уйти, да и не хочется. Минсок выгнулся и дернулся на пике экстаза. Лулу довольно посмотрел вниз, замечая, сколько семени вылилось на его еще стоящий фаллос, он провел несколько раз по опавшему члену Мина рукой, собирая смазку, затем снова поднял взгляд, и тут его сердце пропустило удар.
На него снова смотрели те глаза. Это был тот незнакомый Минсок. В огромных глазах еще виднелись остатки испытанного наслаждения, но больше в них было укора, какой-то насмешки или презрения.
- Ну что, добился своего? – холодный голос доносился из уст Мина.
У Лу вспотели ладони, он не знал, как реагировать, как вести себя. В такой ситуации он еще не был, в прошлый раз у них все зашло не так далеко.
- Ну чего притих? Обдумываешь, что делать дальше? – продолжал напор Сок.
- Что-то вроде того, - осторожно ответил Олень.
- Уже, небось, не терпится вставить в меня свой член?
- Я не… Эм…
- Ну что? Язык проглотил? А недавно так хорошо им работал!
- Миншуо!
- Что?
- Миншуо, ты даже такого, как я, заставляешь краснеть!
Мин самодовольно усмехнулся:
- А мне нравится наблюдать румянец на твоих щечках, а то ты бледный, как госпожа Пан ШинХэ.
- Но она же скончалась на днях! – округлил глаза Лулу.
- Так вот и я о чем.
Лухан совсем растерялся. Этот Минсок был совершенно не похож на Мину, но не уступал в привлекательности. Даже как-то манил своей колкостью, а его движения и взгляды завораживали и дарили вдохновение на воображение всяких непристойностей. Он вроде отталкивал, но от этого хотелось еще крепче прижать его к себе… Только бы не получить под дых за такое…
Минсок потянулся, как кот, и отвернулся от мужа на другой бок.
- Ты… собрался спать? – спросил Хан у спины.
- Ну да. Ночь же на дворе, - безразлично откликнулись ему, - ты можешь тоже покемарить. Так уж и быть, оставайся в моей комнате.
- Н-но… я же еще не… - обиженно вякнул Лулу.
Сок обернулся через плечо, бросая взгляд на стояк партнера, затем снова отвернулся, сказав: «Твои проблемы», и больше от него не было слышно ни звука, кроме сонного сопения через несколько минут.
***
- Шисюн!!
Утром Лухан выскользнул из теплого плена постели и теперь бегал по двору, разыскивая управляющего. Тот нашелся на складе, поклонился своему господину и удивленно посмотрел на него: что же ему понадобилось в такую рань? В душе зашевелился противный червячок – а не сделал ли этой ночью хозяин какую-то глупость, которая могла бы ранить его драгоценную воспитанницу?
- Шисюн! Я хочу поговорить с тобой насчет Мины! – запыхавшийся Олень остановился напротив О.
«Та-а-ак, все-таки он что-то натворил», - подумал Се.
- Что случилось, мой господин? Ночью что-то произошло?
- Нет… То есть да, и этой ночью тоже, но дело не в этом… Просто Мин, он как бы… не такой. Понимаешь?
Каменное выражение (отсутствие выражения) лица Сехуна говорило о том, что господин говорит на языке исчезнувших цивилизаций.
- Мина такая милая и послушная, но она меняется и становится… Я даже не знаю, как объяснить! Стоит нам стать чуть ближе, как она превращается в язвительную неприступную меняненавистницу.
«Прямо музыка для моих ушей», - подумал Хун, но беспокойство хозяина передалось и ему. Слуга понял, что будь проблема меньше, господин решил бы ее самостоятельно.
- Я могу поговорить с госпожой.
- Да, пожалуйста, - облегченно выдохнул Лу, - когда она возбуждается, становится совершенно другой.
Сехун предпочел бы не слышать последнего предложения, ему не нужны были подробности интимной жизни господ, но раз с Миной что-то происходит, что мешает счастливой супружеской жизни, то он постарается помочь.
Хун постучал в дверь хозяйки и услышал сонное «войдите». Раб закрыл за собой двери и только потом взглянул на кровать. Мин лежал абсолютно голый, все еще в царстве Морфея, не спеша оттуда уходить. Се кашлянул, Сок дернулся, возвращаясь в реальность, и резко накинул на себя одеяло, краснея.
- А если бы это был не я? – с легким укором сказал Се.
- Прости… Просто меня так разморило. Ночью почти не спал, так вот…
О решил, что господа занимались любовью всю ночь напролет из-за слов господи Лу, но тогда странно, что Олень прибежал к нему за помощью. Что-то здесь не так.
- Как прошла ночь? Господин не сделал вам больно?
Минсок покраснел еще гуще.
- Нет… Господин был нежен и… Ох… это было так… - Мин закатил глаза, вспоминая блаженство, - прекрасно!
- То есть… - Сехун все не решался задать такой личный вопрос. – У вас все прошло хорошо?
- Да, все в полном порядке, не волнуйся, - улыбнулся Мин.
- Ммм… Просто… Господин Лу выразил некое беспокойство насчет вашего состояния… Вот я и…
- Мой господин остался недоволен? Он сказал тебе что-то про меня? Я плохо себя повел с ним? Ох… этого стоило ожидать, - погрустнел Сок, - он ведь такой опытный, а я даже не знал, что делать. Он все сделал сам.
- Не переживайте так! – поспешил успокоить Хун. – Я уверен, что у вас все будет хорошо… Просто дайте ему шанс!
- Но я же… дал, - не понял Мин.
- Господин сказал, что вы отталкиваете его.
- ЧТО?! Нет!! Да я так мечтал оказаться в его объятиях! Как я могу его отталкивать??
- Когда возбуждаетесь.
- Когда возбуж…?
Минсок замолк, что-то прокручивая у себя в голове. События ночи были не четкими, особенно после того, как он оказался раздетым. Дальше все плавало в тумане.
- Я ночью оттолкнул господина?
- Да.
Юный господин опустил плечи. Он, правда, не понимал, каким образом мог сказать «нет» любимому человеку, что с ним произошло?
- Хун-а… Я не знаю. Спасибо, что передал мне слова господина. Он, наверное, злится на меня. Я попробую извиниться. Я не помню, чтобы противился ему, но раз он так сказал…
Сехун помог юному господину Лу одеться и привести себя в порядок, затем он пошел завтракать с Исином, а Мин репетировал речь для мужа.
Лухан сидел в своей комнате, разбираясь с бумагами. События ночи не давали сосредоточиться на делах, но Хан не знал, как подступиться к жене. Он стал догадываться, что ее выздоровление оказалось с осложнениями.
Минсок постучал и вошел после разрешения. Лу сразу вытянулся по струнке, не зная, что готовит ему предстоящий разговор.
- Мой господин, вы устали? – начал Сок.
- Нет, все в порядке, куколка. А ты как? Отдохнула ночью?
Младший подумал, что в словах мужа есть укоряющий подтекст, но вроде бы Лулу не выглядел разозленным.
- Эта ночь была волшебна, - потупил взор юноша, - простите меня.
Хан непонимающе заморгал:
- За что?
- За то, что не удовлетворил вас. Я не хотел оттолкнуть! Я не знаю, как это произошло.
- Куколка, - Олень встал из-за стола и подошел к супруге, - ты правда не помнишь, когда начинаешь вести себя… иначе?
- Как?
- Ты становишься холодным, дерзким. Сначала притягиваешь меня, а затем толкаешь.
- Я не помню, чтобы так делал. Правда.
Лухан верил. Потому что эти глаза не умели врать. Если ночью они плескали желчью, то сейчас горели преданностью и любовью.
Старший обнял жену. Сейчас она не вырывалась, а, наоборот, плотнее прильнула к нему.
- Похоже, ты не отдаешь себе отчет, но у тебя раздвоение личности. Так иногда случается из-за сильных переживаний.
- Это плохо?! – испугался Мин. – Я становлюсь плохим?
- Не плохим, - успокаивающе улыбнулся Лулу, взяв Сока за подбородок, - просто другим. Но поверь, я и к другому тебе найду подход.
Лухан наклонился и нежно поцеловал Минсока. Этим действием он скрепил свое обещание, а так же стало заметно легче на душе.
***
Потом была неделя с небольшим подобия игры в кошки-мышки, где Лухан становился то охотником, то жертвой. Их ласки с Мином становились все более раскрепощенными, но Сок все так же показывал Оленю язык в самый ответственный момент.
Долго такое отношение терпеть не смог бы даже Будда. Тем более такой любящий секс человек, как Лухан!
- Миншуо! Я хочу тебя, в конце-то концов!!
- Понимаю.
- Ну так сделай что-нибудь! Точнее, не делай. Просто замри, я сам все сделаю.
- Не бери на себя слишком много, муженек, спина надломится.
Лухан уже выл от досады. Нет, его устраивала жизнь с Миной, которая его любит, но хотелось быть намного ближе, только вот появлялся темный Минсок и ставил блок. Иногда даже простой поцелуй приходилось выпрашивать чуть ли не на коленях. Лухан терпел это только потому, что сам оплошал, изначально не догадавшись о поле Мина.
Но в эту ночь Лулу твердо решил довести дело до конца уже из чистого принципа. Раз они женаты, у них есть супружеский долг. А Минсок слишком привлекателен, чтобы его не хотеть!
Как всегда, большую часть дня Мин оставался милой овечкой. Вечер вступил в свои права. Лухан зажег в своей комнате много свечей, расставил их красиво, создавая уютный интим, и пригласил к себе супругу.
Мина сама давно мечтала отдаться мужу, только ее альтер-эго было против. Сегодня хозяйка дома решила пытаться удерживать своего двойника глубоко внутри, чтобы подарить любимому все то тепло, что она хранит в себе.
Она уже не смущалась раздеваться перед Лулу и к его нагому виду привыкла. Но когда они начинали ласкать друг друга, тело охватывал трепет.
Сегодня Хан был необычайно завораживающим. Таким уверенным, спокойным, твердым… Особенно твердым в области паха. Сок сам легко возбудился только от его обольстительного взгляда. Точно. Сегодня ночью они дойдут до конца!
Лухан касался чуть раскрытыми губами торса Мина, согревая его своим дыханием и иногда полизывая участки кожи, оставляя мимолетные поцелуи. Миншуо тек. В прямом смысле слова. Когда Лу добрался до его бедер, на них уже поблескивали капли смазки.
- Нетерпеливый, - прошептал Олень, слизывая выделения с внутренней стороны бедер.
Минсок чуть слышно простонал, шире разводя ноги, что позволило его мужу удобно устроиться между ними. Лухан гладил его гладкий член, размазывая по нему смазку. Мин пах очень сладко, стало интересно, каков же он на вкус.
Сок выгнулся в пояснице, стоило губам Лухана сомкнуться на его головке. В его рту было горячо, но хотелось погрузиться в этот жар глубже. Олень втянул щеки, затем пару раз спустился губами к основанию и облизал стояк по всей длине.
Орган этого малыша действовал на Лу как наркотик. Все его ласки сосредоточились на одном месте, он чуть ли не целиком заглатывал его фаллос. Мин стонал очень громко, подмахивая бедрами, вцепился руками в волосы Хана и метался от действий его языка… В глазах заплясали пятна, уши заложило от звона. Сок знал, что это значит. Лулу не мог остановиться, но вдруг младший больно оттянул его за загривок, заставив посмотреть себе в глаза.
- Хватит.
Губы Лу раскраснелись, блестели от смазки и слюны, взгляд еще не до конца сфокусировался, а Минсок уже менял их местами, укладывая супруга на спину и нависая сверху.
- Ты говорил, что не утруждаешь себя прелюдиями? – загадочно протянул Сок, поглаживая часто вздымающуюся грудь Оленя, ненароком царапая его соски.
- Нет… Только с тобой… - Хан понял, что снова явился другой Минсок.
- Значит, другим было больно?.. Син-Сину, например.
- Зачем ты вспоминаешь… Я ведь уже не…
Лухан вскрикнул, прикусывая язык: Мин вставил в него свой палец с видом разведчика, проверяющего территорию.
- Б-больно! – зажмурился Лу.
- Вот как? – безразлично ответил Миншуо. – А так?
Он добавил второй палец и задвигал ими. Было трудновато, стенки не хотели выпускать пальцы обратно. Олень хныкал от дискомфорта.
- М-миншуо-о! Пож-жалуйста… Не надо так резко! – просил Хан.
- Другие тебя тоже умоляли?
- Прости… Я знаю, я был идиотом. Прости!
Младший увидел, что по щекам господина Лу уже текут слезы и ослабил толчки. В нем проснулась жалость. Этот непутевый мужчина ведь пытался исправиться. Хорошо, он даст ему этот шанс, но это не означает, что он будет играть по его правилам.
Мин вытащил пальцы и поднес их ко рту Лулу.
- Оближи, - приказал он.
Старший послушно вобрал пальцы, стараясь оставить на них как можно больше слюны, ведь от этого зависело его собственное состояние в последующем. Сок снова приставил их к его анусу и стал разрабатывать его, но уже нежнее. Хан даже немного расслабился и уже не шикал от боли.
Минсок наклонился и поцеловал своего мужа. Даже сейчас он его любил, будучи не совсем в своем уме. Этот глупый Олень выглядел так соблазнительно, расставив свои длинные ноги в стороны и раскрыв рот, потому что через нос дышать было труднее. Глядя на то, как сокращаются мышцы на его животе, а член подпрыгивает, когда Сок задевает внутри него определенную точку, младший облизнулся и вытащил пальцы из уже разработанного входа.
- Я сейчас думаю, что отдаться Чонину было бы разумнее, куколка моя. Ты так смотришь, что у меня очко сжимается… - Хан поймал его дикий взгляд и испугался.
- И правильно, я тебе припомню все года унижения меня, Сехуна и Син-Сина… Так припомню, что твой смуглый знакомый удавится от зависти. И ты сам только спровоцировал меня, муженек, обозначив свой проход как сжимающийся, - Минсок прикусил нижнюю губу, томно заглядывая в испуганные оленьи очи.
Лухан сипло пискнул, когда Мин подмял его под себя, грубо хватая под коленом, задирая его ногу чуть ли не за голову, к самому уху.
- Приготовься кричать, дорогой.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |