- Не смей вырываться, Сехун, ты сейчас мой, - плотоядно облизнулся Хан.
Он вновь прижался всем телом к рабу, потираясь об его пах своим возбуждением, от чего Се пораженно выдохнул, раскрывая рот в немом испуге. Естественно, такую возможность Хан упускать не стал, приникая к сладким губкам развязным поцелуем. О не знал, что делать. Оттолкнуть господина он не мог, но и ответить на ласку тоже не находил возможным – просто не умел, да и не хотел… Как все сложно, когда нужно быстро соображать.
- Давай, малыш, постони для меня, - Лу разорвал поцелуй с пошлым чвоканьем, - я так люблю слушать под собой стоны таких вот милых мальчиков, как ты.
Он снова засосал нижнюю губу слуги, но тот словно окаменел.
- Да что с тобой?! – разозлился Хан. – Как смеешь ты…
Сехун слабо стал отталкивать напористого господина, что привело того в ярость. Он зарядил рабу с размаху жгучую пощечину. О аж пошатнулся, из глаз брызнули слезы, парень прижал руку к полыхающей щеке и вскинул взгляд на Лухана, а у того ноздри расширились от частого дыхания, глаза метали молнии, кулаки были сжаты до побеления костяшек – жуткое зрелище. И куда подевался тот миловидный и выглядящий как ребенок Лу? Сейчас перед младшим стоял властный и гневающийся хозяин.
- Сехун, ты что так дол… - в кухню вошла Мина, потерявшая слугу, и обомлела от раскрывшейся ее взору картины: ее муж прижимает к стене ее наставника с таким видом, будто намеревается его убить. – Мой господин! – закричала девушка в испуге и кинулась к нему, повиснув его на руке. – Прошу вас, не бейте Сехуна! Скажите, в чем он провинился?
Лухан брезгливо отдернул руку, продолжая буравить взглядом Се:
- Ты настолько беспомощен, что тебя защищает мелкая баба?
О удрученно склонил голову, Хан за грудки дернул слугу, ударяя его лопатками о стену позади, Мина испуганно ахнула:
- Пожалуйста, мой господин, не ругайтесь на Сехуна! Я отвечу за него, ведь он… не может говорить, - совсем тихо закончила девушка.
И вот только в этот момент Лухан посмотрел прямо в лицо своей жене и, не будь та так сильно напугана, она ощутила бы стрелу в сердце от зрительного контакта, но сейчас Мина могла только просяще хлопать глазками, умоляя отпустить ее личного слугу.
- Без голоса? – вздернул бровь Хан, убирая руки от груди Се.
Кивок и звуки барабанов в ушах – что-то сейчас будет. Лухан поморщился сначала, а затем устало провел ладонью по лицу. Что-то прикинув у себя в голове за секунду, Лу отошел от раба, направляясь к выходу с кухни, но когда поравнялся в проходе с женой, прошипел, не глядя на нее:
- Прежде чем появляться передо мной, смыла бы с себя эту тонну штукатурки… Хотя, забудь. Лучше просто не показывайся мне на глаза. Никогда. И немощного своего можешь себе оставить, - и уже удаляясь добавил, - эх… Как же не интересно все сложилось. Как скучно мне будет теперь жить…
Но Лухан даже не представлял в тот момент, насколько далеко он заблуждался…
_________________________________________________________________________________________________________________
Саджу* - это первое письмо от родителей жениха родителям будущей невесты, в котором указываются сведения о рождении жениха: дата и время рождения в китайской системе летоисчисления. Сложенное в пять раз письмо вкладывают в конверт, на лицевой стороне конверта выводят надпись «саджу사주», что и означает «год, месяц, день и час рождения», а на тыльной – «кынвонг근봉», то есть «запечатано».
Хонрэ** -(혼례) «свадебная церемония, проводимая на закате солнца».
Вонсон*** - имя вана (монарха), потомки (Кимы) которого соперничали за власть до 861г. Я жутко извиняюсь перед этой исторической личностью, что так нагло использовала его имя в своей работе._. И еще и позволила себе некоторое отступление от реальных исторических событий, но об этом позже. А пока - ай-яй-яй, Онига!
Тесин**** - аристократический титул.
Чунси***** - глава гос. администрации.
Хам****** - сундук с подарками и свадебным письмом, высылаемый дому невесты в знак благодарности за обещание выйти замуж.
3. Под покровом занавесок спальни
Можете поздравить меня с отличной защитой и КРАСНЫМ ДИПЛОМОМ! Ураааа)))
Теперь будет гораздо больше времени и сил для проды:3
_______________________________________________________________________________________________________________________________________________
Два дня, наполненных болью и рыданиями. Мине казалось, что мир перевернулся с ног на голову. Все мечты и надежды рухнули враз.
Как теперь жить? Как вести себя? Что делать в этом доме? Здесь нет никого, кроме Сехуна, кто мог сейчас ее поддержать.
И Се действительно старался, как мог. Когда госпожа Лу дошла до своей комнаты, по пути держа маску безразличия на лице, то там уже расплакалась, бросаясь на подушки. Сердце слуги щемило от обиды за невинную девушку: она понятия не имела, с кем ей предстоит прожить всю жизнь, хотя готовилась к этому моменту с малолетства и изначально закрепила за собой звание прекрасной партии как в материальном, так и в воспитательном плане. Голова О распухла от раздумий на тему, как же поступить. Он даже не заметил, как стал поглаживать девушку по трясущимся от плача плечам и голове (парень никогда не касался ее так, только если одевал или помогал мыться). Потихоньку госпожа стала успокаиваться, Хун заварил ей специальные травы, чтобы она могла безмятежно заснуть, а сам стал обдумывать план дальнейших действий.
Сехун знал характер госпожи, так что понял, что к отцу с жалобами она не побежит никогда. Слишком правильное воспитание она получила. Слово главы дома – всегда закон. Кто она такая, чтобы ослушаться?
Рабу была неприятна мысль о том, что своей красивой и доброй жене господин Лу предпочел никчемного слугу, даже не пытаясь сблизиться с девушкой. Если учесть склонность Хана, возможно, стоило рассказать ему о поле супруги, но… Слишком рано – они плохо знают друг друга и реакция на шокирующий обман может быть фатально неприятной. Вдруг у чунси Ким случатся из-за этого проблемы? Прибавлялась еще и личная обида – почувствовав себя на миг личной шлюхой хозяина, Хун затаил некую месть. А еще вдруг Лухан расскажет самой Мине, что она на самом деле мужчина! Это же такой стресс для юной девушки, да, именно девушки, которой она была более десяти лет! Невинное создание, даже не догадывающееся о половых различиях и для чего собственно эти различия нужны, просто сойдет с ума от потока шокирующей информации. Интересно, сколько еще Мина будет заблуждаться? Удастся ли ей когда-нибудь узнать о себе правду? Слуга бы предпочел всю жизнь хранить их общую тайну, оберегать и защищать госпожу, чем заниматься ее психологическим стабилизированием.
Если Мина сейчас так убивается неприятием супругом самой себя, как же она сможет принять еще более невероятную новость?
Но долг обязывает, и вот девушка со слугой стоят перед дверью в спальню хозяина дома. Хорошо, что из этого события не стали делать церемонию! Мина не была уверена в своей актерской игре, в отличие от мужа. Девушка послушалась его и пришла вечером абсолютно без косметики. И ее вид оставлял желать лучшего: сказались два дня, проведенные в слезах – все лицо распухло, глаза покраснели и заплыли, кожа покрылась пятнами. Сехун искренне волновался за то, как Хан отреагирует на появление супруги в таком состоянии.
Госпожа Лу вежливо постучала и услышала приглушенное «войдите», только после этого О раскрыл перед ней двери.
Лухан стоял посреди спальни, сцепив руки за спиной, и безразлично прошелся взглядом по юной госпоже, останавливаясь глазами на ее рабе:
- Все было бы проще, имей ты голос, - холодно бросил он Хуну, - думаю, вы в курсе, что сегодняшняя ночь для всех – бесплатное шоу, которое мы обязаны обеспечить. Радует хоть, что зрительный ряд не нужно предоставлять, а вот то, что подслушивать будут – в этом я уверен.
О понятливо кивнул. Он знал об этой «традиции» неугомонных сплетников дежурить под дверями спален господ, чтобы наутро красочно расписывать их возможности.
- Таким образом, Шисюн, на твои плечи ложится громадная ответственность.
Мина вскинула взгляд на мужа, не понимая, что тот хочет, а еще ее удивило, как Лу назвал Се, но девушка быстро сообразила, что Хан просто использовал китайский эквивалент имени. Как бы девушка хотела получить даже такой ничтожный знак внимания от супруга, но, увы.
Сехун тоже находился в замешательстве, боясь предположить, что его мысли верны, и Хан хочет, что он сам… И Мина…
Господин Лу уже начал заметно выходить из себя:
- Не заставляйте меня объяснять, что нужно делать, я и так дал уже достаточно намеков!
- М-мой господин, - решилась подать голос Мина, - позаботьтесь обо мне сегодня, пожалуйста.
И девушка склонилась в глубоком поклоне. На секунду в комнате повисла звенящая тишина, а затем ее рассек заливистый смех Хана. У юноши уже даже слезы выступили, а двое перед ним так и стояли, не шелохнувшись. У Мины вообще уши полыхали от стыда. Хотя она и сказала стандартную фразу перед брачной ночью, которую репетировала несколько дней, но выдавить ее из себя в подобной ситуации получилось с трудом. А тут еще и ее обсмеяли. Хотелось стремительно раствориться в воздухе.
- Короче, сейчас я ухожу в смежную комнату, а кровать в вашем распоряжении, - отсмеявшись и театрально промокнув уголки глаз рукавом, Лу махнул в сторону постели, - заставь мою благоверную стонать так, чтобы все в доме думали, что я великолепный самец. Ха-ха-ха!
Сехун изогнул бровь, все еще не веря в происходящее. Вообще-то он был девственником, но имел представление о том, как происходит половой акт (несколько раз был невольным свидетелем постельных утех в прежнем доме). Но даже не предполагал, что ему придется когда-нибудь спать со своей госпожой, которую возносил чуть ли не до уровня богини.
Пока та самая богиня морщила лоб, силясь понять суть разговора мужчин, О попытался жестами передать хозяину то, что он не уверен в том, что справится с возлагаемой на него задачей.
- Ой, да перестань! Ты – парень, у тебя это в крови, - каким-то образом Лу понял, что пытался сказать раб.
Сехун подумал, что это чудесная возможность сохранить пол госпожи в тайне от мужа, но в то же время боялся сделать что-нибудь не так. Больше всего его пугало то, что Мина отгородится от него после того, что между ними произойдет.
- Ой, ну я не знаю, как там это делается… Пошеруди там пальчиками у нее между ног, - брезгливо поморщился Лухан, - или запихай в нее что-нибудь. Да хоть свой член! Если ты не евнух… Ты евнух?
Сехун опустил голову в ожидании дальнейших указаний, но на вопрос не ответил даже кивком. Мина же выпала из реальности, не веря в серьезность ситуации.
- Ба-а-а! Ты немой, да еще и без функционирования главного полового органа! Ха! Ты забавный, - Хан хлопнул в ладоши, - если бы ты мог стонать, я бы сейчас имел твою узенькую дырочку, а все вокруг думали, что господин удовлетворяет свою жену… Ты бы смог тоненько постонать для меня тогда?
Мина села на кровать, сложив ладони на коленях, и смиренно слушала весь разговор, боясь даже вздохнуть. Ее новоиспеченный муж в это время сжал пальцами подбородок О и облизывался, видимо, представляя, как он занимается сексом со слугой.
- Такой милый. Тихий. Послушный… Ты так и просишь тебя… приласкать, - Хан шептал эти слова в самое ухо юноши, затем он лизнул его мочку и поцеловал участок кожи под ухом, - но я люблю слушать стоны под собой.
Сехун так и не поднял головы, слушая нового господина. Лухан скрестил руки на груди, отступая от слуги на шаг, и задумался, переводя взгляд с него на жену.
- Ну-ка вздохни, - резко бросил он девушке.
Мина вздрогнула и послушно глубоко вздохнула, с шумом выпуская воздух из легких. Лу улыбнулся, присаживаясь к ней на кровать, и сделал жест рукой, повелевая продолжать. Его супруга сделала еще пару глубоких вздохов, затем еще… Она уже чувствовала, что голова начинает кружиться от переизбытка кислорода. Хан уже просто лежал на спине, глядя в потолок. Сехун сразу понял, что с госпожой не все в порядке, он молниеносно подлетел к кровати, придерживая девушку за шею и помогая уложиться на подушки. Хан почувствовал, что происходит какое-то движение и в изумлении уставился на то, как раб трогает его жену, успокаивающе гладя ту по лбу.
- Это в вашем прежнем доме слугам дозволялись такие вольности? – Лу согнул руку в локте и положил на нее подбородок, наблюдая.
О даже не думал останавливаться, а Мина продолжала слабые вздохи, которые перешли в всхлипы.
- Так не пойдет, - решил господин, - раз вы так близки, а я не имею ничего против, то… Поцелуй ее!
Вот тут Се застопорился. Он легко мог дотронуться до госпожи на любом участке ее тела с детства, но губы были под запретом. Так парень сам решил для себя, ведь, целуя, можно передать столько чувств, сколько не выразишь вербально. Но господин отдал приказ, а Мина кивнула, давая свое разрешение. Она боялась разгневать супруга, потому что была не опытна в любовных утехах. Наверное, ее стоны как-то не правдоподобно звучали…
Сехун склонился над госпожой, зажмурился и прислонил сухие губы к ее мягким. Мина порывисто вздохнула, приоткрывая рот, Хун в испуге отстранился. Щеки девушки пылали, а ее муж недовольно нахмурился:
- Надо чтобы хотя бы стоящие за дверью слуги услышали ваше чмоканье, а не это ребячество. Что вы как… Не могу на это смотреть!
- Простите меня, мой господин, я так неопытна, - глаза девушки наполнились слезами.
- Ой, вот только не рыдай при мне. Ненавижу женские слезы!
Девушка послушно проморгалась, давя слезы. На самом деле она боялась, что муж может наказать Сехуна, а еще ее сердце разрывало ребра от того, что только что произошло – еще никто не касался ее губ, даже помаду наносили специальными кистями, не прибегая к помощи пальцев (она видела, что некоторые девушки ими наносят краску на губы).
- Мой господин, позвольте еще раз попробовать. Я постараюсь сделать все правильно, чтобы удовлетворить вас.
- Удовлетворить меня ты никогда не сможешь, но… Делайте, что хотите!
Лухан поднялся с постели и ушел в смежную комнату, там расположился на табурете, раскрывая перед собой книгу, и погрузился в чтение, перегородку оставил открытой, чтобы иметь возможность контролировать то, что происходило на кровати.
- Сехун, прошу тебя. Я сама боюсь, но тебе доверяю, - Мина погладила друга по лицу и закрыла глаза, подставляя губы для поцелуя.
Слуга вновь припал к пухленьким губкам, сминая их в более смелом поцелуе. Он легонько прикусывал верхнюю и нижнюю губы по очереди, проводил по ним языком… Вообще-то и для него этот поцелуй был первым (считать тот, украденный Луханом два дня назад, парень не желал), но он и мечтать не мог, что подарит его своей драгоценной госпоже, при этом забирая и ее первый. Парень обхватил лицо девушки руками и углубил ласку, проникая языком так, чтобы задевать им небо, десны, проходиться по маленьким зубкам… Когда язык Се проехал вдоль языка госпожи, та застонала особенно громко, сама испугалась своего звука и посмотрела на мужа в другой комнате, который одобряюще хмыкнул, не поднимая глаз от книги.
Сехун почувствовал, что начинает возбуждаться, но он не хотел показывать это хозяину, так что лег так, чтобы тот не видел его эрекции. Мина удивленно посмотрела на наставника, когда почувствовала, что что-то твердое упирается ей в бедро. Се не дал ей время на понимание, а снова проник в ее полость языком, вылизывая так страстно, что у обоих сильно текли слюни. От этого в комнате стали четко слышны влажные чмоки и засасывающие звуки. Мина не стеснялась стонать, а Хун собирал все силы на то, чтобы отвлечься, но его штаны уже стали намокать от выделяемой смазки.
Девушка чуть изменила положение, устав лежать в одной позе, и так получилось, что она опустила руку как раз напротив паха друга. Слишком увлеченная манипуляциями языка в своем рту, она даже не понимала, ЧЕГО касается в данную минуту, а парень изнемогал от желания прикоснуться бархатистой кожей члена к ее нежной руке без блока из ткани. Он был уверен, что кончит только от этого. Боже, неужели такие мечты, которые тихий раб даже не смел лелеять в своем сердце, сейчас осуществляются? Мина, его обожаемая Мина сейчас стонет от ласки, которую он ей дарит! Ей ведь сейчас хорошо? Сехун взглядом пробежал по лини шеи, ключицы и ужаснулся, посмотрев на пах – там слишком заметно выпирал бугорок. Слуга кинул взгляд, полный паники, на своего господина, но тот был слишком увлечен книгой, чтобы заметить то, что творилось на его кровати, главное для него было – создать видимость первой брачной ночи, слуги наверняка уже услышали стоны, а сплетни они быстро распространяют, так что хозяин был спокоен.
Хун перевернулся, ложась на госпожу сверху, та закинула руки ему на плечи, не отстраняясь от его губ, пелена страсти заволокла ее рассудок, сейчас ей хотелось только получать удовольствие. Одежда стала чуть прилипать к телу в тех местах, где выступил пот, но эти дискомфортные чувства были заменены приятными – от ласк друга. Се гладил по ее плечам, по волосам, выпутывая из них шпильки, а сам пахом вжимался между ее ног, качая бедрами, имитируя фрикции. Мина стонала еще громче, она впервые испытывала подобные эмоции.
- Се… ах!.. Се, что это? Что… ах… Там, внизу… Горячо, я хочу еще!
- Не произноси его имени, глупая женщина! – прошипел Лу, боясь, что кто-нибудь услышит.
- А-а-ах! Мой господин! Как мне… горячо… Пожалуйста, - девушка металась под О, - пожалуйста, еще… ах!
Лу снова вернулся к книге, а тем временем толчки Сехуна на кровати стали бешенными, он плохо соображал, бившись в экстазе, Мина кончила, обессилено хлопая о простынь упавшими по бокам от тела руками. Сехун увидел, что мокрое пятно разлилось у нее между ног, да и свое скрывать он уже не мог. Слуга завернулся в простынь, выдергивая ее из-под госпожи, а саму ее обернул одеялом и поднял на руки.
- Куда это ты собрался? – вскинул бровь Лухан.
- Мой господин, я грязная, - слабо ответила Мина, - позвольте принять ванну.
- А, ну, это пожалуйста, хорошо потрудились! – Хан прошел мимо пары, пошлепав на попе Сехуна, тот даже бровью не повел. – Можешь потом сопроводить госпожу в ее комнату. Я позову слуг, чтобы они сменили здесь белье.
О поклонился, Мина крепче прижалась, обнимая друга за шею, чтобы не упасть, но тот держал ношу крепко.
Хун опустил госпожу в кадку прямо в той же одежде, что на ней была. Девушка вперила пустующий взгляд куда-то вниз. О весь дрожал от остатков оргазма, от осознания того, что произошло и от страха, что теперь все поменяется между ними с Миной.
- Залезай, - тихо проговорила девушка.
Се облегченно вздохнул – они часто мылись вместе в детстве. Когда уже Мина стала старше, то слуга не позволял себе такой близости, но раз сейчас они перешли даже такую черту, то… Раб присоединился к госпоже, сразу начав тереть ее тело сквозь одежду. Затем снял ее и намылил нежную кожу. Себя он тоже намылил, но вместе с одеждой, чтобы не смущать госпожу наготой, да и не показывать, что вообще-то они мало чем отличаются друг от друга. После ванных процедур он обернул дрожащую девушку в сухую ткань, накинул на себя такую же, снова поднял Мину на руки и отнес в спальню.
Ночью госпожа снова плакала, но уже как-то обессилено. Сехун прилег рядом, гладил Мину по спине и мечтал, что все придет в норму. Хотя какая норма может быть в данной ситуации?
Еще неделю Мина почти не ела, взгляд ее оставался таким же бездушным. Се старался лишний раз не мозолить ей глаза, имитируя элемент интерьера, потому что думал, что он служит прямым напоминанием госпоже о ее неудачном первом опыте. Хоть они оба получили наслаждение и удовлетворение, назвать это радостью никто не мог. Больше походило на какой-то грязный обязательный и показушный обряд. Так все и было.
Всю эту неделю слуги судачили о том, как сладко стонала их хозяйка и какой страстный, должно быть, в постели Лухан. Сам господин Лу ходил донельзя довольным. Его родители вскоре отбывали на родину, и отец пообещал ему прощальный подарок.
Все, даже постояльцы, провожали Лу во дворе. Прощание было трогательным и теплым.
- Я знаю, что ты будешь скучать по нам, сын, как и по нашей национальной кухне. Поэтому мы с матерью приготовили тебе последний подарок, который ждет тебя внутри. Думаю, он уже готовит ужин.
Хан знал, что родители забирают с собой всех китайских слуг, что были в их гостинице, так что догадывался, что одного они решили оставить, чтобы он мог готовить его любимые блюда. Он поблагодарил старших, и те благополучно вернулись в Китай.
А Лухан решил первым делом проверить, как обстоят дела на кухне.
Там действительно шла подготовка к ужину, все сновали туда-сюда, занятые готовкой. В глаза сразу бросился невысокий паренек у дальнего стола, на котором были разложены ингредиенты для китайской кухни.
Лу скользящими шагами тихо подкрался к слуге, расположившемуся на полу спиной ко входу, заглянул в его лицо и мысленно расцеловал родителей в обе щеки – парень, которого оставили ему в подарок был таким красивым!
Он был полностью поглощен работой, нарезая овощи, волосы перехватывал жгут, чтобы не мешали, иногда он улыбался, пробуя то, что у него получается (видимо, удовлетворяясь вкусом), и тогда на его щеке проступала ямочка. Такой очаровательный! И как он раньше не заметил этот не ограненный алмаз в их доме?
- Как тебя зовут? – спросил Лухан слугу.
Тот от испуга уронил нож, увидел, кто задал вопрос, упал на колени, подбирая прибор с пола, и поклонился в уважительном поклоне.
- Джан Исин, мой господин.
- Какая прелесть, какой нежный голосочек, - проворковал Лу, а у самого уже чуть ли слюна не капала: «Вот теперь становится интереснее!»
4. Под покровом мун
Простите за ожидание, Онига маялась с обходным листом._.
Надеюсь, глава вам понравится!
Мун - ворота (кор.)
__________________________________________________________________________________________________________________
Для кого-то два года – это долгий срок. Так вот, для Мины два года были равны бесконечности.
Бесконечность, наполненная игнорированием, пренебрежением и редкими проблесками надежды.
Например, на ее день рождения в прошлом году Лухан устроил огромный пир, на который были приглашены все соседи и постояльцы. Видимо, такое количество народу нужно было господину Лу для того, чтобы самому затеряться среди него и быть гостеприимным хозяином, а не любящим мужем. Но молодая госпожа все равно чувствовала радость, потому что для нее впервые был устроен подобный праздник. Чунси Ким не баловал дочь излишествами.
На пятнадцать лет такое шикарное торжество Лу устраивать не стал, зато подарил ханьфу*, расшитое золотом. Мина примерила его тут же и смогла ощутить себя принадлежной китайскому роду. Ханьфу было настолько к лицу госпоже, что даже Хан обомлел и нечаянно сделал комплимент, вроде «вполне сносно выглядишь». Эти три слова, услышанные от супруга впервые за два года, вселили в сердце девушки столько тепла, что она забыла о любом недовольстве ее обращения здесь, в этом доме.
Разумеется, Мина хранила упреки глубоко в себе. На самом деле, она даже не испытывала ненависти или другой негативной эмоции к мужу, так как с детства ей привили, что мужчина в доме главный, и любой его поступок правилен. Просто юной девушке хотелось иногда получать хоть толику внимания от супруга. Но где там! Лухан продолжал свои похождения, заваливая смазливых мальчиков в темных углах своего постоялого двора. В основном, это были слуги приезжих гостей – так меньше вероятности завязать серьезные отношения, да и мальчики вряд ли стали бы распространять слухи о Хане, он об этом заботился различными способами от ласк до угроз. Срабатывало стопроцентно.
Еще один плюс, который отмечал Сехун, - комнаты господ были рядом, и если Лухан уводил к себе очередную подстилку, то все, кто случайно слышал стоны, думали, что хозяин исполняет супружеский долг. А то, что госпожа еще не понесла ребенка – это из-за ее юного возраста или из-за того, что звезды не так сошлись. Слуги могли найти объяснение всему, если захотели.**
Мина в это время занималась рукоделием либо расчетами. Чтобы совсем не завять без дела, девушка взяла на себя отчеты по ведению хозяйства. Она рассчитывала, что и в каком количестве нужно завезти на кухню и сколько мешков риса в этом месяце можно пожертвовать беднякам.
Госпожа Лу научилась не обращать внимания на страстные звуки, доносящиеся из-за тонкой стены. Девушка даже не понимала, каким образом происходит все действо в спальне. Кто бы ей объяснил? Се старался вести себя как можно громче – перетаскивал посуду с продовольствием на пробу хозяйке, гремел тарелками, шелестел бумагой… Все, лишь бы хоть как-то заглушить смущающие звуки.
Когда чужие мальчишки-слуги надоедали, Лухан просил Исина приготовить ему «особый ужин». Эта трапеза включала в себя традиционную китайскую кухню. Син готовил все лично, приносил господину в комнату и ужинал вместе с ним. Это официальная версия событий. На самом деле такой ужин предполагал, что на десерт у хозяина будет сам повар.
Естественно, Джана не спрашивали, хочет он вести такой образ жизни или нет, Лу однажды просто завалил его прямо на кухне, пока никого не было и отымел почти насухую. Слава богу, под руку попалось масло, и Хан снизошел до того, чтобы подготовить раба. Как и предполагал господин, стоны Исина было слушать одно удовольствие (трахать его девственное колечко мышц – другое), на счастье, Лу был единственным слушателем «концерта», тогда их никто не заметил. Но больше так рисковать Олень не хотел, поддаваться похоти считал проявлением слабости, так что свидания со слугой устраивал лишь в своей спальне. В действительности, Исин был единственным, с кем Хан обходился так бережно – состояние чужих слуг его мало заботило. Главное, чтоб те ходить могли на следующий день. Так что Джан был своего рода фаворитом у господина, он старался не так часто эксплуатировать его попку, чтобы иметь возможность наслаждаться ее теснотой каждый раз по-новому.
Мина почти потеряла надежду услышать от мужа еще хоть слово в этом году, но ее ждал приятный сюрприз.
Так получилось, что нового гостя из Кимхэ Лухан вышел встречать лично (обычно этим занимались слуги, но в этот раз они были заняты другими постояльцами), а Мина оказалась неподалеку и стала свидетельницей интересной сцены, так что она даже решилась подойти поближе.
Лу доброжелательно раскланивался перед крытым паланкином, наверняка взглядом сканируя прислугу новоприбывшего, но как только сам хозяин спустился и предстал пред лучистые оленьи очи, тот сразу побледнел и как-то присел. А гость широко улыбнулся, раскрывая приглашающие объятья. Хан в них оказаться не спешил, даже начал пятиться. В этот момент Мина оказалась на достаточном расстоянии, чтобы услышать диалог мужчин:
- Лулу-я, в чем дело? Ты не рад меня видеть? – рассмеялся гость. Он был смуглым и носил военные одежды.
- Какого… Почему именно МОЙ двор, а? Мало в Кенджу других гостиниц?! – казалось, еще немного, и Хан начнет брыкаться на собеседника.
- Ты сам отлично осведомлен о том, что твой двор – лучший, - гость обворожительно улыбнулся, - а так же кроме тебя у меня в этом городе нет знакомых. Так что… Позаботься обо мне, как следует!
Возможно, Мине показалось, но парень в форме как-то хищновато облизнулся, а Лу судорожно сглотнул.
- Я тебя прошу… Всеми богами молю: и вашими, и нашими, - хозяин гостиницы чуть не плакал, - уезжай, а?
- Это вот так ты благодаришь старого знакомого за спасение? – гость встал в театральную позу, картинно оскорбившись. – Я спас тебя от разбойника, а ты сейчас выставляешь меня за ворота! Я-то думал, ты обрадуешься моему приезду, и мы вместе посмеемся над воспоминаниями из прошлого.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |