— Дары смерти? О да, безусловно, они существуют.
Гриффиндорка судорожно выдохнула.
— Плащ Гарри Поттера — один из них?
— Альбус, прекратите это немедленно! Кто-то проник в кабинет директора школы, а Вы ведете с преступником светские беседы!
— Да, это тот самый плащ. Я рад, что Вы это поняли.
Руку обожгло — нагрелся фальшивый галеон. Снейп вышел из Большого зала.
Вдруг ящики стола начали сами по себе открываться и закрываться, что вызвало еще одну волну возмущенных криков портретов. Гермиона резко повернулась к тому месту, где только что захлопнулась дверца ящичка.
— Что ты делаешь?!
— Дамблдор что-то оставил для Гарри! Оно сейчас хранится у Снейпа! Где, если не здесь?! — ответил ей голос подруги. Гермиона дернулась было к столу, но потом передумала и лишь крикнула:
— Маленький сверток, завернутый в фиолетовую бумагу! — девушка повернулась к портрету: — Профессор, Вы оставили нам подсказки? Мы сможем найти две остальные Реликвии? Где нам их искать?
— Сможете, я не сомневаюсь в вас. А где искать... Искать нужно там, где другой искать не станет. Все у вас под носом. Достаточно только протянуть руку — и желанное будет у вас в руках.
Галеон обжигал ладонь, Снейп приближался с каждой секундой все ближе и ближе. Гермиона дрожащими руками вынула из кармана мантии миниатюрную метлу и взмахом палочки вернула ей первоначальные размеры.
— Уходим! Он уже рядом!
— Нет! Другого шанса не будет! Нужно отыскать!
— Галеон уже раскалился, наверное, до бела! Быстрее!
— Готовь площадку для взлета!
Все смешалось. Гермиона распахнула окно, и в кабинет ворвался холодный ноябрьский ветер. Портреты кричали, ящики стола открывались и закрывались, какие-то бумаги слетели на пол. Руки у Гермионы тряслись, паника блокировала все мысли.
— Быстрее! Сматываемся!
— Нашла! Полетели!
Гермиона оттолкнулась от пола и вылетела в распахнутое окно. Ветер рвал ее волосы, она разгоняла метлу, неслась со скоростью света туда, вперед, к открытому окну гриффиндорской гостиной. Она влетела в такую родную комнату и почти свалилась с метлы.
— Джинни, Джинни, ты тут? Ты успела? — крикнула, как только ее ноги коснулись земли.
— Все в порядке, Гермиона. Мы это сделали. Фините, — и Грейнджер смогла увидеть подругу — испуганную, бледную, но со счастливой улыбкой на лице. В ее правой руке был крепко зажат маленький сверток, завернутый в фиолетовую бумагу. Гермиона не выдержала, подбежала к Джинни и обняла ее так сильно, насколько хватало сил. Та рассмеялась.
— Воздух обнимать довольно необычно. Фините.
— Все хорошо? Вы успели сбежать? Хвала Мерлину! — в гостиную влетел взволнованный Невилл.
— Как девочки? — не выпуская Джинни из объятий, спросила Гермиона. Ее все еще трясло.
— Отбывают наказание в подземельях под присмотром Филча. И минус сто баллов Гриффиндору, — Невилл ухмыльнулся. — МакГонагалл была прекрасна в своем праведном гневе. Правда, Кэрроу и слушать не хотели о таком легком наказании, но ее почему-то поддержал Снейп.
— У нас получилось. Даже не верится — у нас получилось! — прошептала Джинни, падая без сил на диван. — У меня до сих пор в ушах звенит крик этих чокнутых портретов!
— Подождите, сейчас я закрою окно, и вы все подробно расскажете.
И Невилл запирает оконную раму заклинанием и устраивается в кресле в предвкушении долгого разговора.
16.05.2012
11.
Он давно не был так зол на себя.
Да что там, он, наверное, никогда не был так зол на себя.
Драко шел пустынными темными коридорами, прокручивая в голове события последних дней. Темнота вокруг была густой, она обволакивала парня, ему казалось, что она капает на него вязкой смолой, и ему безумно хотелось очистить себя от этих липких капель. Звуки его шагов отбивались от каменных стен, пламя факелов испуганно трепетало, а мысли в голове никак не хотели упорядочиться. Где твоя хваленая рациональность, Малфой?
Темнота каплями падала ему на плечи.
Чертова Грейнджер отступила. Она избегала его, никак не реагировала на ехидные замечания и насмешливые взгляды, она не стискивала кулаки и не хваталась за палочку, не отвечала ударом на удар. И это было неправильно. Он уже привык к ее ненависти, ее злости, ему откровенно не нравилось ее холодное молчание. Она вела себя так, словно его не существовало.
Но ведь признайся, этого и следовало ожидать. Это же Грейнджер — предсказуемая и правильная, ты ведь знал, что она поступит именно так! Тогда почему же тебя это так бесит вот уже который день?
Драко ускорил шаг.
Ты, похоже, заигрался, Малфой. Сквозняки гуляют замком и здороваются с тобой за руку, твои пальцы леденеют от их рукопожатий, но ты даже не думаешь согреть ладони в карманах мантии. Твоя голова занята совсем не теми мыслями. Ты, черт возьми, должен думать о том, как вытащить родителей из Мэнора и отправить их куда подальше из страны. Соберись!
Но перед глазами — равнодушный взгляд, сосредоточенное лицо и удаляющаяся прямая спина. Он слышит ее хриплый злой смех и прерывистое дыхание. Он чувствует ее язык у себя во рту.
Какого черта ты ее поцеловал, Малфой?!
Теперь можешь забыть о Патронусе. Она больше не придет в Выручай-комнату. Из-за одного твоего минутного порыва, необдуманного решения, одной ошибки все пошло прахом. И сейчас надо успокоиться, сесть и все обдумать. Сейчас надо выбросить из головы тот вечер.
Он остановился и закрыл глаза. Ему нужен отдых. Хотя бы не на долго, хотя бы на чуть-чуть, на пару часов нужно сбежать в другой мир, где нет липкой смоляной темноты и ледяных сквозняков.
Выручай-комната была точно такой же, какой становилась, когда он просил ее о месте для встречи с Грейнджер. Небольшое помещение, темно-зеленые стены и камин. Столик, диван и два кресла. Какого черта их тут два? Он сегодня никого не ждет.
Или, все-таки, ждет?
Малфой стянул мантию и уже привычно бросил ее на диван. Расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке, сел в кресло и потер все еще холодными ладонями уставшее лицо. Письма от матери не приходили уже неделю. Такого не было давно. Что творится сейчас в Малфой-мэноре? Жив ли Оливандер? Что с родителями? Что планирует Лорд?
Вопросы роились в голове, на них не было ответов, Драко готов был бросаться на стены от ощущения своего бессилия. Чего стоит его жизнь, если он даже не в силах защитить свою семью? Как жить, если твой мир разлетелся на тысячи осколков, если у матери затравленный взгляд, а у отца дрожат руки, если у тебя самого есть только Метка на левой руке и тягучая темнота хогвартских коридоров? Уж лучше сдохнуть.
Малфой стискивает кулаки, и костяшки пальцев белеют от напряжения.
— Ненавижу, — говорит он в пустоту и сам не знает, к кому обращается. Он весь сейчас — эта черная ненависть, раскаленная на огне, опасная и обжигающая. Он весь сейчас — безысходность, ядовитым змеем скрутившаяся в груди. Он — злость и ярость, он — человек без счастливых воспоминаний, человек с пеплом вместо души. Душу ему выжгли когда-то, сказали, что без души жить легче. Сказали — и он поверил. А теперь только пепел внутри. Пепел и пустота.
Он встал с кресла и прошелся комнатой, засунув руки в карманы брюк. К окну липнул ноябрь.
Вдруг он наступил на что-то и услышал хруст. Опустил голову вниз и увидел осколки бокала. Бокала, который он собственноручно бросил в стену несколько дней тому назад. Бросил перед тем, как поцеловал грязнокровку. Поцеловал грубо и жестко, поцеловал жадно, властно и резко, поцеловал, передавая ей часть своей темноты. И она ее приняла. Она ответила.
Драко ухмыльнулся, подошел к дивану и снова одел мантию. Вопросы оставались без ответов, голова гудела, и лишние воспоминания были явно ни к чему. Он вышел из Выручай-комнаты и закрыл за собой дверь.
Она не пришла. Этого и следовало ожидать.
* * *
Как только стена, открывающая проход в гостиную Слизерина, отъехала в сторону, по ушам ударил громкий голос Дафны Гринграсс. Малфой уверенно переступил порог, и стена тут же встала на место.
— Вы конченные идиоты! Какого хрена вы это сделали?! — всегда идеально уложенные темные волосы Дафны сейчас были растрепаны, она стояла, уперев руки в бока и кричала, прожигая взглядом Крэбба и Гойла. Парни спокойно стояли, снисходительно оглядывая невысокую девушку. За их спинами стояли Нотт, Харпер и Уильямс. Они застыли в одинаковых позах, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. — У вас есть голова на плечах? Чем они вам помешали?!
— Я ненавижу грязнокровок, Гринграсс. Прекрати истерику. Они получили по заслугам, — голос у Гойла спокоен, он едва заметно ухмыляется, и Драко замечает на манжете его белоснежной рубашки пару капелек крови. Это уже интересно.
— Напряги остатки своих мозгов, Грег! Патил — чистокровные! Они такие же, как и мы с тобой!
— Они предатели крови! Они не поддерживают Лорда! — гаркнул Крэбб. Дафна ступила несколько шагов вперед.
— Так может ты и меня проклянешь, а, Винс? Видишь, у меня нет метки!
На скулах Крэбба заходили желваки.
— Если надо будет, прокляну, Гринграсс. Можешь не сомневаться.
— Вы сумасшедшие уроды! — выкрикнула девушка. — Ненормальные!
— Гринграсс, умерь свой пыл, — вперед выступил Нотт, сверкая глазами. — Тебе уже давно стоит выбрать, на чьей ты стороне.
— Что здесь происходит? — громко спросил Малфой, и все взгляды обратились к нему. Он прошел через гостиную и уселся в кресло. — Чего разорались?
Глаза Дафны опасно сверкнули, и она повернулась к Малфою.
— Твои дружки не далее, как час тому назад, напали в коридоре на близняшек Патил. Они обездвижили одну из них и наложили на нее Силенцио, а другую пытали Круциатусом, Жалящими заклятиями и Диффиндо! Ты слышишь, Малфой?! Они использовали Диффиндо на живом человеке! Они резали кожу! — Малфой бросил быстрый взгляд на Крэбба и Гойла, но они были абсолютно спокойными. — Больше того, они оставили их в коридоре и ушли, даже не додумавшись наложить на девчонок Обливиэйт! А потом пришли в гостиную и начали хвастать своими подвигами!
— Она жива? — деловито спросил Драко, всматриваясь в уверенные лица.
— Когда мы уходили, была жива, — хмыкнул Крэбб. — Сейчас, может быть, уже и сдохла.
— Если она умрет, я тебя по стенке размажу, — шипит Дафна, вновь обращаясь к Винсенту.
— Придержи язык, Гринграсс, — отвечает Харпер, подходя ближе к девушке. — Чего ты так кипятишься?
— Эти два придурка даже не потрудились стереть им память! До завтрашнего утра весь Хогвартс будет знать, кто это сделал!
— Да ты просто боишься, — рассмеялся Теодор. — Ты просто трусиха, Гринграсс. Боишься мести Гриффиндора и Рейвенкло?
— Боюсь, черт возьми! Мне моя шкура дороже любых ваших войн! Мне плевать на Лорда и Орден, я жить хочу! А за Патил будут мстить! И мстить жестоко, не разбирая, кто виноват, а кто нет! Я не хочу в этом участвовать!
Малфой наблюдал за сценой молча. Крэбб и Гойл в очередной раз довели, что не способны думать. Стереть память — это же элементарно, это же так очевидно! И Дафна права — месть не заставит себя долго ждать.
— Ты говори, да не заговаривайся, Гринграсс, — рыкнул Крэбб, подходя к девушке вплотную. Та не отошла и на шаг, но Драко краем глаза заметил, как она вытащила палочку. — Всем этим грязнокровкам и предателям крови уже давно стоит указать их место! И мне плевать на их месть! Сила на нашей стороне!
— А мне не плевать, понял?!
Крэбб схватил Дафну за руку, и она приглушенно охнула.
— Отпусти ее, Винс, — раздался в гостиной спокойный голос, и все повернулись к Блейзу Забини, который спускался по лестнице со спален мальчиков.
— Какого черта, Забини? — глаза Винсента сощурились, но Блейз не обратил на это ни малейшего внимания.
— Она девушка, а ты ей сейчас руку оторвешь. Отпусти ее.
— Да кто ты такой, чтобы мне указывать?! — взорвался Крэбб. Он тут же отпустил Дафну и двинулся навстречу Забини. Малфой решил, что настало время вмешаться.
— Успокойтесь, идиоты, — решительно произнес он, и его низкий голос прозвучал уверенно и властно. — Блейз, забери отсюда Гринграсс. Крэбб, чего ты взбеленился? Не растрачивайся на мелочи. У нас есть дела поважнее. Лорд не хочет, чтобы проливалось много волшебной крови, помни об этом.
Крэбб как-то резко осунулся, куда-то делась его бравада. Он молча следил за тем, как Блейз уводит из гостиной злую Дафну.
— Ты прав, — сказал вдруг Нотт. — Лорд не хочет, чтобы проливалась волшебная кровь. Но в Хогвартсе еще осталась кровь маггловская. Грязная...
На лице парня расплылась довольная ухмылка. Пожиратели переглянулись.
— Ты имеешь в виду Грейнджер? — спросил Харпер.
— Не только ее, но ее в первую очередь. Как ей удалось обмануть Комиссию по чистоте крови? Всем же известно, что она грязнокровка...
— И она подруга Поттера.
Малфой слушал своих сокурсников и не вмешивался. Сезон охоты можно считать открытым.
И только где-то в голове стучала навязчиво мысль, которую так хотелось отогнать подальше, стереть с памяти, скомкать, поджечь, выбросить ко всем чертям.
«Черт, Грейнджер, выкарабкайся из этого дерьма. Просто выкарабкайся».
* * *
Потолок Большого зала отображал хмурое серое небо. Драко завтракал, оглядывая сокурсников. Дафна и Блейз сидели отдельно, на другом конце стола, больше же ничто не указывало на вчерашнюю ссору. Малфой ухмыльнулся — конечно, никто не станет выносить сор из избы.
Взгляд на стол Гриффиндора — почти привычка. Короткий. Отрывистый. Колкий.
На стол возле него упал скрученный пергамент, и сердце екнуло — «Мать. Наконец-то». Драко быстро развернул письмо и пробежался глазами по строчкам, выведенным таким знакомым мелким почерком.
Сквозняки хватают своими ледяными ладонями его руки, забираются под мантию, подбираются к сердцу и сжимают его холодными пальцами.
«В эту субботу мы устраиваем прием в поместье, тебе просто необходимо отвлечься немного от учебы, приезжай. Мы пригласили так же некоторых твоих друзей. Профессора Снейпа уже поставили в известность, он не против, тем более, что он тоже есть в списке приглашенных. До встречи в субботу. Целую, мама»
Драко оторвал глаза от пергамента и встретился взглядом с Ноттом. Тот едва заметно кивнул ему. Возле него на столе лежал развернутый пергамент.
Тяжелая вязкая темнота вновь падала каплями Драко на плечи.
19.05.2012
12.
Тонкая, почти незаметная черта. Граница, за которой — пропасть. Предел физических и моральных сил. С каждым днем Гермиона чувствовала, что все ближе и ближе подходит к нему. Она была на грани, казалось, еще чуть-чуть — и сорвется, упадет, скатится на самое дно, сдастся. Казалось — натянутые нервы вот-вот порвутся, темнота затопит ее душу, страх сдавит легкие, и не будет сил даже на то, чтобы сделать вздох. Казалось — уже совсем скоро она сломается. Гермиона устала.
Устала бояться, устала прятаться, устала врать. И в голове все чаще и чаще мелькала мысль: «Уж лучше бы я сдохла». Но тут же накатывала другая, пульсирующая, трепещущая, стрежневая: «Соберись. Ты должна держаться. Ты должна».
После того, как стало известно, что в кабинет директора кто-то проник, Кэрроу словно с цепи сорвались. Они допрашивали всех и каждого, запугивали, давили, угрожали. Они хватали студентов за руки своими цепкими пальцами-обрубками и тащили в свои кабинеты. Они кричали в два голоса, их глаза пылали яростью, а лица кривились в гримасах бессильной злобы. Они палили заклятиями и проклинали, они скрежетали зубами и назначали отработки каждому, кто попадется под руку. На третий день после кражи Невилл получил свой первый Круциатус, на четвертый — Дин Томас пришел в гостиную с изрезанными руками. Гермиона смазывала парню порезы на запястьях Заживляющим бальзамом и пыталась проглотить колючий комок, который застрял в горле. Дин шипел ненавидяще: «Даже палочки не использовал, сука, ножом резал, не побрезговал...», а девушка вновь и вновь ощущала как накатывает волна тошноты и ненависти. Дышать было тяжело. Воздух похож на горячую вязкую смолу, он обволакивает легкие и плавит все внутри, и каждый вдох-выдох — мучительное испытание. У Гермионы в висках стучит назойливое «Ненавижу, ненавижу, ненавижу», эмоции накапливаются внутри и не находят выхода. Все слишком сложно. Все слишком больно. Все слишком черно.
Визит в кабинет Снейпа принес больше вопросов, чем ответов. В небольшом свертке, обернутом фиолетовой бумагой, был снитч. Обычный снитч, который выпускают в воздух в начале любого квиддичного матча. Гермиона не сомневалась, что единственным возможным ключом к нему есть телесная память. Наверное, этот снитч Гарри поймал когда-то давно, в одном из своих победных поединков. Значит, когда тот попадет к нему в руки, то раскроется — и откроет свою тайну. Но Гарри не было рядом, он где-то вместе с Роном прятался от Пожирателей и искал хоркруксы, он понятия не имел о том, что Дамблдор оставил ему подсказку. Не оставалось ничего другого, кроме как спрятать снитч до лучших времен.
Дары смерти существуют. «Искать нужно там, где другой искать не станет. Все у вас под носом. Достаточно только протянуть руку — и желанное будет у вас в руках», — Грейнджер вновь и вновь прокручивала в голове слова портрета, но никак не могла найти разгадку. Дамблдор говорил загадками, он надеялся, что они смогут найти ответ, но ничего не приходило на ум. Они обрыли почти всю библиотеку в поисках любой, даже самой незначительной, информации о Смертельных реликвиях. Они собирали ее по крупицам, выуживали по строчке из каждого нового фолианта, но этого было мало. Луна рассказла, что согласно легенде первыми владельцами Даров были братья Певереллы, и друзья пытались найти о книгах хотя бы что-то про этих людей. Не покидало ощущение, что ответ — вот он, на поверхности, но до него не дотянутся. Девушка чувствовала во рту горечь бессилия.
— Гермиона... — гриффиндорка выныривает из своих невеселых мыслей и с трудом фокусирует взгляд на парне, чья рука касается ее плеча. Гостиная уже пустынна, за окном — тяжелая темень, видимо, уже далеко за полночь, а она, как всегда, засиделась над книгами по анимагии. Возле нее стоит Шеймус, и даже невооруженным взглядом видно, что он очень взволнован и немного напуган.
— Что случилось? — вскидывает девушка голову, мгновенно отбрасывая все ненужные раздумья.
— Я едва не столкнулся в коридоре с Харпером, Уильямсом и Ноттом.
— С тобой все в порядке?
— Да-да, я успел нырнуть в нишу, они меня не заметили, — поспешно ответил парень, но тут же продолжил: — Они говорили о тебе.
— Обо мне? — от удивления Гермиона не сразу приходит в себя. Липкий страх снова охватывает душу холодными руками.
— Гермиона, не ходи больше одна замком. Они планируют нападение. Они хотят твоей крови, — голос у Шеймуса слегка подрагивает от паники и растерянности. — Харпер обмолвился, что они хотят выловить тебя в четверг, когда ты будешь возвращаться с библиотеки, все ведь знают, что ты каждый день засиживаешься там до закрытия... Я больше ничего не услышал, они скрылись за поворотом.
Гермиона спрятала лицо в ладонях. Вот значит как. Крови Падмы оказалось мало, Слизерин почувствовал ее вкус и захотел еще. И в первую очередь они жаждали раздавить ее. Это должно было когда-нибудь произойти. И когда — если не сейчас?
— Спасибо, Шеймус, — как-то отрешенно пробормотала Гермиона. Финниган нахмурился и сел в кресло напротив.
— Не иди в библиотеку в четверг.
— Хорошо.
— Ты ведь врешь сейчас. Хочешь, чтобы я отвязался, — Гермиона посмотрела на однокурсника. Он сосредоточенно вглядывался в ее лицо.
— Вру, — согласилась девушка, не имея сил сопротивляться.
— Какого черта?! — взрывается парень и вскакивает на ноги. — Зачем самой лезть на рожон, когда вокруг и так столько опасностей!
— Я устала бояться, Шеймус, — говорит она тихо, и он замирает. — Я устала прятаться. Это все равно должно произойти. Я не пойду в библиотеку в четверг — они найдут меня в пятницу. Этого не избежать.
— Тогда я пойду с тобой, — Финниган садится назад в кресло и трет переносицу. — Вдвоем всегда лучше, чем в одиночку.
Гермиона устало улыбается. Шеймус, милый, добрый Шеймус, ну как же ты не понимаешь, что ничем не сможешь мне помочь? Такой смелый — всегда готов прийти на помощь. Такой открытый — даже и не думает прятать свои чувства за маской безразличия. Шеймус, родной, понимаешь ли ты, во что ввязываешься?
— Не надо со мной ходить. Сама справлюсь. Я знаю, что на меня будут нападать, я осведомлена, а значит, вооружена. Я справлюсь.
— Ты самонадеянная дура, Гермиона, — вздыхает Шеймус и поднимается на ноги. — Спокойной ночи.
— Спокойной, — все так же улыбается Грейнджер, провожая взглядом спину друга. Наверное, ей тоже пора спать. Слишком много всего навалилось на нее в последнее время. Слишком...
Всю ночь девушка ворочается в постели, то проваливаясь в тревожный сон, то снова просыпаясь. Ей снятся серые глаза и отблески молний, ей снится парень, которого она ненавидит, парень, которого она целовала две недели назад. Парень, чей взгляд преследует ее, парень, к которому тянет, словно магнитом. Злой, дикий, чужой, красивый, сильный. Парень, который попросил о помощи. Парень, которому она попыталась помочь.
Новый день вновь падает тяжелым камнем ей на плечи. Главное — не сорваться. Встать на ноги. Сражаться. Ты нужна друзьям, Гермиона, помни об этом...
На Трансфигурации Гермиона получает записку. Прячась за спины сидящих впереди Невилла и Эрни МакМиллиана, девушка разворачивает смятый кусочек пергамента и читает набросанные спешащей рукой строчки: «Крэбб в больничном крыле, пьет Костерост и залечивает синяки. Свалился с лестницы, когда возвращался в подземелья с ужина. Л.Б.» Гермиона бросает быстрый взгляд на Лаванду, но та продолжает аккуратно записывать конспект лекции за МакГонагалл. Они с Парвати вчера и вправду вернулись вечером в гостиную довольно возбужденными и взвинченными. Как они заставили его поверить, что он сам упал с лестницы? Заклинание замещения памяти? Гермиона едва заметно улыбнулась — правильно, девочки, так ему и надо, этому подонку. На боль отвечают болью, на удар — ударом. В волчьем мире — волчьи законы.
Дни тянутся медленно, по накатанной схеме. Уроки, библиотека, анимагия, занятия АД. Ноябрь душит холодами, тяжелые свинцовые тучи висят низко над замком и давят на голову. Гермиона чувствует — приближается буря. Она уже где-то совсем близко, она надвигается неумолимо, девушка чувствует тревогу и напряжение в воздухе, она знает — уже совсем скоро гроза упадет на них, и от этого никуда не спрячешься. Грейнджер сидит в библиотеке и листает страницы толстого тома «Природная знать. Родословная волшебников». Глаза слезятся от напряжения и недосыпания, но девушка упорно скользит взглядом по строчкам, пытаясь найти нужную фамилию. И когда наконец в глаза бросается заветное «Игнотус Певерелл», Гермиона едва сдерживает себя, чтобы не вскрикнуть радостно.
«Игнотус Певерелл — представитель стариннейшей волшебной фамилии, которая к нашему времени давно пресеклась по мужской линии. Однако, живут еще люди, чьими предками по материнской линии были Певереллы. Игнотус был младшим из троих братьев Певереллов и единственный, у кого остались наследники. Старшие братья — Антиох и Кадмус погибли еще довольно молодыми, оба не были женаты и не имели детей. Игнотус же имел семью — жену и сына. Их поместье было расположено в Годриковой Лощине, малой родине славного Годрика Гриффиндора, одного из четырех основателей школы волшебства и чародейства Хогвартс».
Гермиона поражено выдохнула. Игнотус Певерелл, человек, который был первым обладателем мантии-невидимки, прожил всю свою жизнь в Годриковой Лощине! По мужской линии род прервался, но все еще есть люди, которые состоят в родстве с Певереллами по материнской линии. Наверное, семья Поттеров была как-то связана с этой древней фамилией, поэтому мантия оказалась в руках Джеймса Поттера, а теперь ее обладателем является его единственный сын — Гарри. Ведь его родители тоже жили когда-то в Годриковой Лощине! Все сходится! Хорошо было бы наведаться туда, там вполне можно найти какую-то интересную информацию... Только вот вырваться из замка пока что невозможно...
— Мисс Грейнджер, библиотека закрывается. Оставьте книги на столе, я сама отнесу их на места, — строгий голос мадам Пинс вывел Гермиону из раздумий, и девушка начала поспешно собирать вещи в сумку. Она хотела как можно скорее поделится новой информацией с друзьями, которые ждали ее сейчас в гостиной гриффиндорской башни. Ведь если они найдут способ незаметно покинуть замок и посетить Годрикову Лощину, это могло бы хотя бы чуть-чуть приоткрыть занавес таинственности над Дарами Смерти. Эта поездка могла дать хоть какие-то ответы. Только как это провернуть? Все тайные переходы, которые вели из Хогвартса в Хогсмид, были закрыты еще до начала учебного года...
— Куда так спешишь, Грейнджер? — высокий голос заставляет содрогнуться, и Гермиона резко разворачивается, выхватывая волшебную палочку. Их четверо — Нотт, Харпер, Гойл и Уильямс, стоят в боевых позах, зажали палочки в руках, смотрят насмешливо и зло. — Мы тут как раз хотели с тобой побеседовать. И, если ты не против, я бы предпочел, чтобы нам никто не помешал, — Теодор легко взмахивает палочкой, накладывая на коридор заклятия Муффлиато. — Так куда торопишься?
— Не твое собачье дело, — шипит девушка, и в нее тут же летит запущенный Ноттом Ступефай. — Протего!
Щит выходит таким мощным, что парней отталкивает волной магии к стене.
— Петрификус Тоталус! — кричит Гермиона, но ее луч проносится чуть-чуть выше головы Гойла и попадает в стену.
— Экспеллиармус!
— Протего!
— Инканцеро!
— Лацеро!
— Тормента!
— Ступефай!
Разноцветные лучи заклятий сталкиваются в воздухе и рикошетят, Гермиона едва успевает изворачиваться и ставить щиты. Сердце колотится в груди, отбивая бешеный ритм, дыхание срывается, но она вновь и вновь взмахивает палочкой. Синяя вспышка — и девушка чувствует острую боль в левой руке, видимо, ее задело заклинанием Лацеро. Красная — и падает на пол оглушенный Гойл. Желтая — и заклятие Харпера пролетает у самого уха Гермионы.
— Круцио! — выкрикивает Грейнджер, и ее заклятие попадает Уильямсу прямо в грудь, парень падает на колени и и кричит так, что закладывает уши. Остальные парни на мгновение теряют дар речи, да и сама Гермиона застывает на месте.
— Да ты в конец обнаглела, грязнокровка! — взревел Харпер. — Тормента!
Боль вспыхивает слишком резко, она опаляет тело, и Гермиона вскрикивает. Палочка выпадает из рук, девушка пытается призвать ее, но ничего не получается. Дышать тяжело, воздух вливается в легкие обжигающей лавой, он выжигает девушку изнутри. И словно раскаленным железом бьют все новые и новые проклятия из палочек Пожирателей.
— Ненавижу вас! — с трудом хрипит Гермиона, но ответом ей служит только новая вспышка боли от нового проклятия. Ты и вправду самонадеянная дура, Грейнджер. Какого черта поперлась сегодня в библиотеку, знала ведь, что тебя будут поджидать. Думала, справишься? Думала, хватит сил?
— Экспеллиармус!
— Петрификус Тоталус!
— Ступефай!
Над головой молниеносно проносятся три луча, и боль прекращается. Харпер и Нотт лежат, обездвиженные и оглушенные, а Уильямс поражено застыл посреди коридора, лишенный палочки. Гермиона резко поворачивается и видит Невилла, Шеймуса и Дина с палочками наизготовку.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |