Грейнджер кивает в ответ, достает из сумки диадему и ставит ее на каменный пол. Тиара подрагивает уже вполне ощутимо, и девушка делает глубокий вдох. «Нужно с этим заканчивать», — проносится в голове, и она поднимает руку с зубом василиска.
И вдруг из диадемы поднимается серый дым. Девушка испуганно замирает, смотря полными ужаса глазами на то, как клубы дыма поднимаются все выше и выше, постепенно формируя фигуру высокого черноволосого парня. Джинни за спиной испуганно вскрикивает.
— Я знаю тебя, Гермиона Грейнджер, — говорит парень, ухмыляясь. И голос у него низкий, бархатный, он проникает в сознание и подчиняет своей воле. – Я знаю про тебя больше, чем ты сама знаешь про себя. Умная способная девочка, полная амбиций, всю жизнь пытающаяся доказать, что лучше всех… У тебя нет шансов нормально жить в волшебном мире, Гермиона. Тебе всегда надо будет кому-то что-то доказывать. Доказывать, что магглорожденные ничуть не хуже чистокровных, что женщины сильнее мужчин… Ты никогда не сможешь жить спокойно. Ты будешь несчастна.
Гермиона стоит, не двигаясь и не сводя глаз со злой ухмылки видения.
— Бей! Гермиона, бей! Не слушай его! Это вранье! – орет Джинни где-то за спиной, но ее голос слышится как будто сквозь пелену.
— Я знаю, о чем ты думаешь, Гермиона Грейнджер. Ты думаешь, ты нужна ему? Думаешь, он тебя любит? – ухмыляется парень еще шире, и девушка медленно опускает руку с клыком. – Он не умеет любить, и ты это прекрасно знаешь. Он не умеет любить, у него и души-то нет. Вы всегда будете врагами. Он предаст тебя, не задумываясь, он сдаст тебя Темному Лорду, как только его об этом попросят.
Гермиона дрожит с головы до пят, она еле стоит на ногах, а в голове отбиваются слова темноволосого юноши с таким красивым лицом.
— Не обращай внимания! Бей! – крик Джинни совсем уж не слышен, он где-то далеко-далеко, за пределами этой комнаты. Здесь есть только она и парень, что так внимательно смотрит на нее.
— А что скажут твои друзья, когда узнают, с кем ты проводишь все свое свободное время? Ты предательница, Гермиона Грейнджер, ты не достойна быть рядом с ними.
И вдруг юноша исчезает, а на его месте появляется Малфой – красивый, неестественно, демонически красивый. На нем мантия Пожирателя Смерти, он ухмыляется криво, а в глазах горит презрение и ненависть.
— Ты ничтожество, — выплевывает он, и Гермиона судорожно мотает головой, отбиваясь от его слов-ударов. – Я выбрал свою сторону уже давно. Я ненавижу тебя, грязнокровка. Я презираю тебя. Неужели ты и вправду думала, что что-то для меня значишь? Жалкая, слабая девчонка.
И Гермиона кричит, кричит громко и надрывно, она сжимает в руке кривой клык василиска, она бросается к диадеме из последних сил, замахивается и бьет что есть мочи диадему Ровены Рейвенкло.
И раздается такой душераздирающий крик, что кровь стынет в жилах, он отбивается от высоких сводов Тайной комнаты, он звенит и звенит в воздухе, и Гермиона падает на колени, обхватив голову руками и закрыв глаза. Ее бьет крупная дрожь, и кажется, что обезумевшее сердце сейчас остановится. Джинни подбегает к ней, обнимает сильно-сильно ее за плечи, гладит волосы, шепчет на ухо что-то успокаивающее. Джинни прижимает к себе подругу, и та понемногу стихает.
— Ты молодец, Гермиона, — говорит Уизли тихо. – Ты такая молодец.
— Я предательница, — выдыхает в ответ Грейнджер едва слышно, и Джинни вздрагивает.
— Так это… правда? То, что он говорил, правда? Ты… и Малфой?
Гермиона молчит, спрятав лицо в ладонях. Джинни чувствует, что пальцы начинают дрожать.
— Твою мать… — тихо говорит она. – Это не Грюм научил тебя Круциатусу. Это был Малфой.
— Я предательница, — повторяет Грейнджер, и Уизли отодвигает ее от себя, хватает ее за плечи и сильно встряхивает.
— Посмотри мне в глаза, Гермиона Грейнджер. Сейчас же посмотри мне в глаза! – девушка несмело поднимает взгляд. – Мне плевать, что там у тебя с Малфоем! Это ваши дела, и я не буду совать в них нос! Я знаю одно: это ты проникала со мной в кабинет Снейпа! Это ты залечивала раны Падме, когда Кребб и Гойл встретили ее в одном из коридоров! Это ты достала большую часть информации, которой мы сейчас владеем! Это ты нашла диадему, и ты же ее уничтожила! Ты не предательница, Гермиона! А теперь вставай, нам нужно убираться отсюда. У меня нет ни малейшего желания находится здесь еще хоть минуту.
Джинни резко поднимается на ноги и подает руку Гермионе. Та принимает ее, и уже за мгновение девушки мчаться из Тайной комнаты на метлах. И лишь когда их ноги касаются пола туалета Плаксы Миртл, Грейнджер произносит:
— Джинни, спасибо. Я правда не могла тебе сказать, я…
— Я все понимаю, Гермиона, — Уизли уменьшает метлу и прячет ее в карман. – Я сама не уверена, что хотела это узнать. Я ненавижу Малфоя и считаю, что ты очень ошиблась, связавшись с ним. Но моего отношения к тебе это не изменит.
— Спасибо, — снова говорит Гермиона.
— Пойдем в гостиную?
— Джин, мне нужно побыть одной, — Уизли вздыхает, разворачивается и уходит, оставив подругу одну. Гермиона еще минуту стоит на месте, не двигаясь, а потом стремительно выходит из туалета и мчится на восьмой этаж.
Низкий бархатный голос звучит у нее в голове и никак не хочет затихать.
Ты думаешь, что нужна ему? Думаешь, он тебя любит?
А ведь он прав. Ты просто заигралась с огнем, Гермиона! Вы враги. Вы никогда не сможете быть по-настоящему вместе. Это не любовь. Это слишком больно, чтобы быть любовью.
Она влетает в Выручай-комнату и падает в свое кресло. За окном ветер сгоняет тучи, и небо хмурится все больше и больше. Гермиона думает о том, что ей больно. А любовь… любовь не может так ранить.
Она снова и снова ловит себя на мысли, что, не смотря ни на что, не смотря на нестерпимую боль в груди, она бы отдала многое, чтобы увидеть его сейчас живым и невредимым. Чтобы он вошел сейчас в эту комнату, чтобы сказал что-то едкое и злое, но только бы говорил, только бы был рядом. В окно начинают бить первые капли дождя, а Гермиона думает, что даже если это не любовь, то она все равно ни за что в жизни не отказалась бы от нее. Вот только по-настоящему вместе они никогда не будут. Люди, лишенные будущего.
— Тебе привет от лучшего друга, — раздается вдруг в комнате, и она вскакивает на ноги. Малфой выглядит не просто плохо, он выглядит по-настоящему паршиво, вот только ухмыляется по-прежнему. На нем мокрая дорожная мантия, и волосы у него тоже мокрые. Ведь там, за окном, уже настоящая гроза. И ей кажется, что болью налита сейчас каждая клеточка ее тела. И ему кажется, что без нее ему было трудно дышать.
Он подходит к ней близко-близко, смотрит в глаза. Она дрожит, но взгляда не отводит. И вспыхивает молния.
Слишком больно, чтобы быть любовью.
Она берет его за руку, и он содрогается от этого прикосновения. Пальцы у нее горячие, и он снова ловит себя на мысли, что без нее совсем бы замерз. В раскате грома тонет биение сердца.
И они набрасываются друг на друга — голодные, жадные, резкие. Они начинают дико и больно целоваться, оказываются так близко друг к другу, что все вокруг вдруг плывет и кружится. И это сейчас единственный выход, только так они смогут не свихнуться окончательно. Целовать и кусать губы — жестко, неосторожно, оставлять следы на коже. Дышать тяжело. Сбрасывать тяжелые мокрые вещи на пол, рвать тонкую ткань, не заморачиваясь расстегиванием пуговиц, прорываться к теплу, к коже, к телу, чтобы хоть чуть-чуть согреть ледяные руки. И дотрагиваться до нее — это почти больно. И чувствовать его руки на своем теле — это почти невыносимо. Чертить дорожки по ее шее языком, ласкать грудь, заставлять приглушенно стонать. Впиваться короткими ногтями в его кожу, пробовать его на вкус, выгибаться навстречу. Прижимать ее к себе еще сильнее, ощущать, как она дрожит, как откликается на каждое движение. Кусать его нижнюю губу, вступать в поединки с его языком и не зажмуриваться — чтобы видеть, как блестят лихорадочно его глаза, как в них отражается пламя — настоящее, обжигающее. Гореть в его руках — только тут и только сейчас, завтра может и не наступить, и эта ночь может никогда не закончится, и игра с огнем — ее единственное спасение. Сцеловывать ее стоны и стонать самому — черт, это слишком, слишком прекрасно, слишком горячо, слишком сильно. И в голове гремит гром, и он уже ничего не слышит, кроме ее хриплого голоса, ее гром оглушил его, заслонил его от всего мира, и для него уже не существует ничего, кроме этой комнаты, кроме ливня за окном, кроме девушки, которая так отчаянно впивается короткими ногтями ему в спину. И она содрогается в мощнейшем оргазме, и перед глазами все плывет, перед глазами только вспышки молний, и они ослепляют.
Они замирают, все еще прижимаясь друг к другу, все еще боясь друг друга отпустить. По горячей коже катятся капельки пота и дождевой воды.
Выхода нет. Будущего тоже.
* * *
После грозы снова ударили морозы, и перемещаться двором замка стало совсем уж небезопасно – ноги то и дело скользили. Гермиона и Лаванда спешат к галерее, ведущей к коридору на третьем этаже. У них сейчас Темные искусства, и опаздывать на это занятие категорически запрещается. Тем более гриффиндорцам.
Девушки шагают быстро, не разговаривая, каждая из них погруженная в свои мысли. И вдруг Лаванда замирает у одного из окон и дергает Гермиону за рукав:
— Смотри!
По широкой аллее медленно перемещается высокая фигура, закутанная в черную мантию. Человек идет неспешно, ему некуда спешить. Капюшон мантии сброшен, и красные глаза пристально смотрят вперед, на свою конечную цель, величественную белую гробницу, что возвышается у Черного озера.
Гермиона чувствует, что к горлу подкатывает тошнота.
— Он нашел ее… он нашел палочку… — шепчет она сдавленным голосом. Смертельно бледная Лаванда дотрагивается к руке подруги:
— Нам нужно бежать. Кэрроу опоздания не простит. Потом решим, что будем делать.
Гермиона кивает совсем автоматически, она идет вместе с Лавандой коридорами, спешит к нужному кабинету, но в мозгу у нее только одно: «Он нашел Бузинную палочку».
— Так-так-так, кто тут у нас? Мисс Браун и мисс Грейнджер… — улыбка Амикуса Кэрроу кажется плотоядной и больше похожа на оскал. – Почему опаздываем, девочки?
— Но ведь еще пять минут до начала занятия, — пробует оправдаться Лаванда, но Пожиратель резко перебивает ее:
— Но ведь преподаватель уже в классе. Вы заслужили наказание, мисс… Тормента! – Лаванда падает на пол, извиваясь от боли, а Гермиона действует автоматически, совсем позабыв о том, кто она и кто перед ней.
— Петрификус Тоталус! – и только когда луч заклятия бьет Кэрроу прямо в грудь, она понимает, что натворила. В кабинете повисает звенящая тишина, на нее смотрят изумленно двадцать пар испуганных глаз. Оглушенный преподаватель не может понять, что произошло.
— Сматывайся, чего стоишь!!! – рычит вдруг Невилл, и Гермиона резко поворачивается и вылетает из класса.
Она бежит, не останавливаясь, бежит так быстро, как только может. Она не обращает внимания на покалывание в боку, на то, что дыхания уже не хватает. Она перепрыгивает через ступеньки, мчится быстрее ветра, туда, к гобелену с танцующими троллями, вперед, вперед, только не останавливаться!
Дверь Выручай-комнаты захлопывается за ней на удивление тихо.
Волдеморт нашел Старейшую Палочку. Она только что напала на Пожирателя Смерти.
И что теперь?
18.10.2012
22.
Собственное дыхание кажется таким громким, что закладывает уши.
Паника хватает ее за руки своими липкими влажными ладонями. Гермиону передергивает. И остается только начать нервно расхаживать по такой знакомой комнате и пытаться привести беспорядочные мысли в порядок. Но страх и паника тянутся к ее горлу, душат настойчиво, и Гермиона резко останавливается возле камина, жадно хватает воздух, пытаясь освободиться, успокоиться, отбиться от них.
— Успокойся, истеричка! — рычит она сама на себя. — Включи свой мозг и думай, как тебе выбраться из этого дерьма!
Появляться в школьных коридорах теперь опасно для жизни. После того, как она ударила Петрификусом Пожирателя Смерти, на нее начнется охота — настоящая, жестокая, упорная. Слизеринские псы, услышав запах грязной крови, начнут погоню, и тут тебе уже никто не поможет — ни собственные умения, ни Гриффиндор, который будет стоять за тебя стеной, ни МакГонагалл. Тебя убьют с особой жестокостью, чтобы другим было не повадно. Ведь страх подчиняет людей лучше любой верности.
Что делать? Нужно бежать, бежать немедленно, но куда? В Нору? И подставить всю семью Уизли. Да уж, хорошо же ты отплатишь им за всю доброту и тепло, которым они укутывали тебя все шесть лет! Но куда тогда? У тебя ведь ничего с собой нет, только волшебная палочка. На сборы не было времени, ты не захватила с собой даже теплой мантии, а на улице середина февраля!
Гермиона бессильно опускается на широкий диван, обхватив колени руками. Ей некуда идти. Теперь она и вправду зверь, который попал в капкан по собственной неосторожности. У Волдеморта есть Бузинная палочка, твои лучшие друзья прячутся от его режима где-то в лесах, а ты сама закрыта в Выручай-комнате, словно в клетке. И выхода нет.
И тут главное подавить в себе желание истерично раскачиваться из стороны в сторону. Главное — сдержать набежавшие на глаза злые слезы бессилия и страха. Главное — не дать панике захлестнуть себя с головой. Соберись, Грейнджер, соберись! У тебя нет права на истерику, нет права на страх и панику. Тебе нужно решение. Так давай же, девочка, думай!
Во-первых, нужно предупредить Гарри и Рона. Ведь они обязаны знать, что Волдеморт теперь владеет Старейшей палочкой. Гермиона резко поднимается, достает из сумки пергамент, чернильницу и перо, торопливо пишет несколько строчек, пытаясь унять дрожь в руках. Но пальцы не слушаются, на пергаменте остаются неаккуратные кляксы, но плевать, плевать, это не важно, главное, чтобы парни были предупреждены об опасности. Правда, идеи о том, как им победить самого сильного мага столетия, владеющего мощнейшей палочкой в истории человечества, в голову Гермионы приходить отказываются.
Девушка перечитывает несколько строчек, набросанных на клочке пергамента неаккуратным кривым почерком. «Тот-Кого-Нельзя-Называть только что наведался в Хогвартс. Он забрал Бузинную палочку из гробницы Дамблдора. Я напала на Амикуса Кэрроу и теперь прячусь в Выручай-комнате. Будьте осторожны. Гермиона»
— Добби! — и собственный голос кажется каким-то чужим, мертвым, неестественно хриплым. — Добби, ты мне нужен! Срочно!
Эльф появляется в Выручай-комнате, смотрит своими огромными испуганными и преданными глазами и обещает, заикаясь, передать послание немедленно. И когда он исчезает с характерным хлопком, Гермиона вновь поднимается на ноги.
Найти ее смогут сейчас только Малфой и Лаванда, ведь только они могут догадаться, куда именно она спряталась и какое помещение попросила у Выручай-комнаты. Но за гриффиндоркой сейчас будут следить в оба, и вряд ли полученная на глазах Гермионы Тормента стала для нее последней... А Малфой... придет ли он сегодня сюда, поможет ли?
Вы по разные стороны баррикад. Вы никогда не сможете быть по-настоящему вместе.
И Гермиона встряхивает головой, пытаясь отогнать навязчивые липкие воспоминания, но низкий бархатный голос молодого темноволосого парня снова и снова отлунивает в голове. И от осознания дышать становится совсем уж невозможно. Ты теперь одна, Грейнджер. Не у кого просить помощи, тебе никто не сможет сейчас помочь. И если ты действительно хочешь жить, если в твоей обгорелой душе еще есть эта сумасшедшая жажда жизни, тогда и выбираться отсюда тебе тоже придется одной.
И вдруг вязкую тишину разрывает хлопок аппарации, и Гермиона резко оборачивается на звук, выхватив волшебную палочку. И замирает от неожиданности, не в силах вымолвить ни слова. Посреди Выручай-комнаты стоят, держась за маленькие ручки перепуганного и дрожащего эльфа-домовика, Гарри и Рон.
— Гермиона, ты цела?!
— С тобой все в порядке?!
— Как только получили твою записку, сразу бросились к тебе!
— Ты не пострадала?!
— Почему ты напала на Кэрроу?! Он что-то сделал тебе?!
Мальчишки, грязные, давно не бритые и не стриженные, хватают ее за руки, обнимают, сгребают в свои объятия, а она не может выдавить из себя ни звука, ведь паника снова цепляется за нее, и руки начинают дрожать, а мысли путаются. Эти недоумки примчались ее спасать. Примчались туда, где им появляться категорически запрещено. Ведь Волдеморт скорее всего все еще в замке, а это значит, что они сами пришли к нему, упростили ему задачу до невозможности!
— Идиоты!!! — кричит она, выдираясь из их объятий. Парни недоуменно смотрят на подругу, которую не видели много месяцев. — Что вы здесь делаете?! Здесь сейчас Тот-Кого-Нельзя-Называть! Убирайтесь из замка! Немедленно!
Она кричит на них зло и отчаянно, у нее в глазах столько боли, что в ней невозможно не раствориться. Чертова гриффиндорская порывистость! Сорвались к ней сразу же, примчались, даже не подумав, какими могут быть последствия их действий! Сумасшедшие!
Рон снова ступает к ней, ловит ее ладони, заглядывает в глаза.
— Тот-Кого-Нельзя-Называть сейчас в Хогвартсе?
— Я не знаю точно, — огрызается Грейнджер, невольно отмечая про себя, что глаза у Рона совсем не такие, какими они были, когда они виделись в последний раз. Глаза у Рона теперь холодные, колючие, внимательные. Глаза у Рона больные. Глаза у Рона слишком взрослые.
А Гарри тут же достает из небольшой сумки карту Мародеров и начинает внимательно вглядываться в сотни движущихся точек.
— Убирайтесь отсюда, я сказала! — рычит Гермиона, но где-то в глубине души уже сидит подозрение, что просто так они отсюда не уйдут. — Что вы удумали, придурки?!
— Осталось два хоркрукса, Гермиона, — выдыхает спокойно Рон, держа ее за плечи. — И оба они, возможно, сейчас в замке.
Девушка смотрит на друзей во все глаза, переводя взгляд с одного на другого, не в силах принять их слова. Гарри не отрывает взгляд от карты, внимательно выискивая нужное имя.
— Вы же не думаете... сейчас... безо всякого плана... вы же не самоубийцы... — шепчет Гермиона, нервно облизывая пересохшие губы.
— Думаем. Еще как думаем, — говорит спокойно Поттер, поднимая голову. — Пора заканчивать с этим дерьмом. Не знаю, как ты, но я сыт им по горло. Том Марволо Риддл. Он возле Черного Озера сейчас. Двигается в сторону Запретного Леса.
Рон коротко кивает и отходит от Гермионы на несколько шагов. Гарри начинает снова рыться в своей сумке и через некоторое время достает оттуда мантию-невидимку. Девушка смотрит на это все расширенными от удивления глазами и чувствует, что к ней возвращается способность рационально мыслить.
— Вот так просто выйдешь сейчас из Выручай-комнаты и пойдешь биться с ним, да? — громко говорит она, подойдя к лучшему другу и заглядывая в зеленые глаза. — Да ты понимаешь, что уже через несколько минут после того, как ему доложат, что ты в замке, здесь будет целая толпа Пожирателей! Здесь дети, Гарри! Ты понимаешь — дети!
— Она права, — кивает сухо головой Рон. — Нужно эвакуировать их отсюда, пока не началась бойня.
— И как незаметно вывести из замка несколько сотен несовершеннолетних волшебников? — недоуменно взъерошивает длинные спутанные волосы Поттер, а Гермиона только выдыхает тихо:
— Это же очевидно, Гарри. Эльфы.
И все трое переводят взгляд на Добби, который стоит рядышком и все так же смотрит на них преданными глазами. Гарри кивает, обдумывает что-то, потом говорит:
— Вы двое сейчас бегите к МакГонагалл и помогите ей устроить эвакуацию. Вот вам Карта Мародеров, чтобы легче было найти своих в замке, — Рон забирает заколдованный пергамент у друга и кивает. — А я начинаю охоту на змею.
— Один?! С ума сошел?! — выкрикивает Гермиона, но Поттер уже обернулся в мантию-невидимку и выбежал из Выручай-комнаты, громко хлопнув дверью.
— Он справится, — уверенно говорит Рон, разворачивая карту. — МакГонагалл в своем кабинете. Самый короткий путь — через седьмой этаж и западную лестницу. Бежим.
И они покидают комнату, они бегут темными холодными коридорами древнего замка, и Гермиона изо всех сил старается не думать о том, что, возможно, через несколько часов, от этих стен останутся одни руины. Она тормозит на одном из поворотов, вытаскивает волшебную палочку и закрывает глаза, пытаясь сосредоточиться. А через мгновение большой серебристый барс уносится вперед, освещая темноту коридоров.
— Я отправила сообщение Джинни, чтобы она собрала наших и известила Орден через близнецов. Нам понадобиться помощь, сами не справимся.
— У тебя изменился Патронус? — спрашивает Рон, внимательно вглядываясь в лицо подруги, но та только отмахивается:
— Это слишком долгая и интересная история, чтобы рассказывать ее впопыхах. Бежим, у нас нет времени.
В кабинет Трансфигурации они почти вваливаются, позабыв про стук и правила приличия. МакГонагалл, увидев их, стремительно бледнеет и шипит нервно:
— Мистер Уизли, вы что удумали?! Вам что, жить надоело?! Что это все значит?!
— Профессор, нужно срочно эвакуировать учеников из замка, уже очень скоро здесь будут Пожиратели Смерти, — выпаливает парень на одном дыхании, а Гермиона только подхватывает, пытаясь отдышаться:
— Мы подумали, что в этом нам помогут эльфы-домовики, ведь их магия позволяет аппарировать в Хогвартсе.
Декан хмурится, резко поднимается на ноги, взмахивает волшебной палочкой, и три сияющих кошки почти молниеносно покидают кабинет.
— Мистер Уизли, бегом на кухню, объясните домовикам их задачу. Скажите, чтобы эвакуировали студентов в бывший штаб Ордена Феникса, на площадь Гриммо, в Нору или в Ракушку. Я предупрежу миссис Уизли. Там должно хватить порошка Флу для того, чтобы дети потом отправились домой. Мисс Грейнджер, бегите в башню Гриффиндора, попросите всех гриффиндорцев оставаться там. Постарайтесь не привлекать к себе лишнего внимания. Будем эвакуировать учеников из их гостиных, собирать всех в Большом зале сейчас слишком опасно.
— А Вы, профессор?
— А мне нужно обмолвиться несколькими словами со Снейпом и обоими Кэрроу, — сухо бросает МакГонагалл, и Гермиона про себя отмечает отсутствие слова «профессор» в этом предложении. — Чего стоите? У нас слишком мало времени, чтобы тратить его на разговоры.
— Снейп у себя в кабинете, Амикус Кэрроу на третьем этаже, а Алекто возле теплиц, — говорит Рон, сверяясь с картой. Декан кивает и выходит из кабинета, друзья, переглянувшись, устремляются за ней.
Гермиона бежит к башне Гриффиндора, и сердце у нее колотится ошалело. Только-только прозвенел колокол, и студенты начинают вываливаться из аудиторий. Видимо, еще никто не знает о сегодняшнем происшествии на уроке Темных искусств у 7 курса, потому что никто не пытается задержать ее. Грейнджер останавливается возле каждой группы студентов, бросает отрывисто:
— Все по своим гостиным, сидеть там и не высовывать нос!
А навстречу ей уже спешит растрепанная и взволнованная Помона Спраут, прикрикивает на Гермиону раздраженно:
— Деканы уже осведомлены, мисс Грейнджер! Занимайтесь своими делами, мы соберем студентов!
Девушка кивает преподавателю и устремляется к родной гостиной. А туда уже спешат десятки других гриффиндорцев разного возраста. «Не привлекайте к себе внимания, — ухмыляется про себя она. — Конечно, не привлечешь тут...»
Все вокруг очень быстро приходит в движение. Спешат к своим гостиным ученики, бегут, спотыкаясь и толкаясь. Снуют туда-сюда взволнованные преподаватели, раздавая на ходу указания. И у всех в глазах — страх, много страха, столько страха, что от него становится тошно. И когда девушка влетает в свою гостиную, то видит там Джинни, Невилла и Лаванду, которые пытаются успокоить первокурсников, начинающих понемногу хныкать.
— Все будет хорошо, сейчас вас отсюда заберут... — шепчет Браун на ухо какой-то маленькой девочке, а заметив Гермиону, говорит ей: — Луна в башне Рейвенкло. Близнецов предупредили. Они уже сообщили членам Ордена. Скоро будут здесь.
И тут в гостиной один за другим начинают появляться эльфы-домовики. Испуганные дети бросаются к ним, но Невилл реагирует быстро, взмахивая палочкой и накрывая работников кухни защитным куполом.
— Сначала младшие курсы! — кричит он что есть мочи, все остальные — шаг назад! Девочки, помогайте!
От накатывающей паники, кажется, скоро будут лопаться стекла в оконных рамах. Друзья носятся гостиной, помогая эвакуировать детей. Один за другим исчезают они вместе с эльфами-домовиками.
— Гермиона, — дергает девушку за рукав мантии Джинни. — Гермиона, ты ведь видела Гарри, да?
— Видела, — кивает она и хватает за руку очередную второкурсницу, парализованную страхом.
— И какой он сейчас? — в глазах у Джинни бездна тревоги, нежности и еще чего-то такого, что сердце Гермионы сжимается.
— Небритый, — ухмыляется она подруге, а у той на лице расплывается такая счастливая улыбка, что она кажется какой-то неестественной на фоне всеобщего страха.
— Я теперь просто не имею права умереть, — выдыхает Джинни и снова бросается эвакуировать гриффиндорцев.
С каждой минутой гостиная пустеет. От хлопков аппарации уже трещит в ушах, но сердце радостно бьется — дети уже далеко, их тут не будет, они выживут! И когда в гостиной не остается никого, кроме учеников седьмого курса, Невилл поворачивается вопросительно к однокурсникам:
— А вы?
— А нам и тут хорошо, — улыбается криво Шеймус Финниган.
— Не можем ведь мы пропустить такое веселье, — поддакивает Дин Томас, а Парвати Патил только сверкает зло глазами, собирая свои длинные черные волосы в высокий хвост:
— Я не забыла, что они с Падмой сделали. Никогда не прощу.
Друзья смотрят на однокурсников, и в глазах у каждого из них полно решимости, в глазах каждого из них горит столько уверенности, горечи и отчаянья, что сомневаться в твердости их решения не приходится. Они стоят все вместе в гостиной своего факультета, люди, прожившие рядом семь волшебных лет, семь лет, которые заканчиваются кровавым кошмаром. Они смотрят друг на друга и молчат, ведь слов у них уже не осталось, они молчат, ведь понимают, что могут больше никогда сюда не вернуться. Они молчат.
И вдруг замок содрогается от мощного взрыва. Гриффиндорцы вздрагивают.
— Началось, — хрипит Гермиона. Невилл берет Лаванду за руку, а Джинни ухмыляется нервно:
— Удачи нам, что ли.
И они быстрым шагом покидают гостиную. Портрет закрывается за ними с легким шорохом.
А там, за портретом, уже начинается бой. Гермиона выхватывает палочку и устремляется вниз по ступенькам, туда, на помощь Ордену. Ведь кто, если не она?
И мыслей в голове нет. И движения четкие и резкие. Она взмахивает палочкой, она вступает в поединки с фигурами в темных одеждах, она вовремя укрывается в нише от обломков каменной стены, взорванной Бомбардой. И только в пульсе бьется ошалело: «Только бы он выжил!»
А вокруг носятся люди, а вокруг вспыхивают лучи заклятий, вокруг уже полно раненных, которые кричат от боли и ужаса, которые пытаются зажать кровоточащие раны руками, но кровь все сочится и сочится... И у Гермионы внутри все сжимается от осознания того, что она могла бы им помочь, но у нее просто нет на это времени. Остановится хоть на минуту — и ее убьют, как муху, убьют, не задумываясь и не медля. И она бежит коридорами замка, оставляя за своей спиной обезумевших от боли людей, оставляя их крики, их ненависть, их отчаянье. Гермиона несется к Большому Залу, ведь там, наверняка, эпицентр сражения.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |