– Эля, что ты говоришь?! Может, он еще поправится!
– Если поправится, то женится на своей Лоре!
– А если нет, значит, женится на тебе. Ты же радоваться должна. Ты же его любишь. Это твой шанс!
– Ты что, смеешься? – Эля заплакала еще громче. – Я что, уродка какая-нибудь, или дефективная, чтобы связать свою жизнь с инвалидом?
– Значит, ты его не любишь, – констатировала Света.
– Люблю! Люблю!
К ним подбежали Влад и Тимофей.
– Элечка, не плачь, – Тимофей хотел обнять Эльвиру, но она оттолкнула его.
– Отстань!
– Да что с тобой? Лёшка же не умер, чего ты убиваешься?
– Для неё все равно, что умер, – мрачно усмехнулась Света.
– Элька, ты должна сейчас же поехать к нему! – воскликнул Влад.
– У него Лора есть, зачем ему я, – сквозь слёзы усмехнулась Эльвира.
– Но, может быть сейчас Лора не захочет... – начала Света и вдруг замолчала.
– Она не захочет! – закричала Эльвира так громко, что прохожие стали удивленно оглядываться. – Она не захочет! А я чем хуже? Я тоже не хочу замуж за инвалида!
– Какая же ты... – проговорил Тимофей, в его голосе сквозило разочарование. Он повернулся и быстро пошел прочь.
Следующим ушел Влад, не сказав ни слова. Света постояла немного и тоже ушла.
Несколько дней Влад, Тимофей и Светлана не разговаривали с Эльвирой. Но она выглядела такой грустной, такой несчастной, что Свете стало ее жаль, она подошла к Эле и сказала:
– Извини нас, Эля. Наверное, мы были неправы.
– Я правда его люблю, – ответила Эльвира. – Но я не обязана выходить замуж за инвалида, я не хочу!
– Ну, он пока что тебя и не звал, – сказала Света и добавила: – А что, если Лёшка поправится, но не женится на Лоре?
– Я очень надеюсь на это, – ответила Эльвира.
*
Он снова был в зале, где звучала музыка и танцевали пары, а девушка в розовом платье стояла в дальнем конце зала. И как всегда, он не видел ее лица. Но это не Лора. Определенно не Лора. Наверное, и раньше была не она. Он снова пошел к ней через зал, чтобы пригласить на танец, пытаясь разглядеть лицо...
– Леша, просыпайся, – Екатерина Сергеевна чуть не добавила: «Пора вставать», но вовремя прикусила язык, потому что уже почти четыре месяца ее сын не встает с постели после несчастного случая в Моломе.
Лёшка открыл глаза и улыбнулся.
– Привет, мама. Как твои дела? Я вчера так устал, что заснул еще до твоего прихода.
– Мои дела хорошо. А твои?
– Идут потихоньку.
– Ну, я побежала на работу, пока, дорогой, – мама поцеловала Лёшку в щеку и указала на ряд термосов на столике у кровати. – Твой завтрак и обед. Не скучай. Если что – звони, – она пошла к двери.
Пару дней назад им провели телефон – Павел Кузьмич выхлопотал.
– Хорошо, мама, пока... Нет, постой.
Мама остановилась и обернулась.
– Что, сынок?
– Ты не знаешь, почему Лора ко мне не заходит?
– Как не заходит?
Лора обычно приходила днем, когда Лёшкины родители были на работе, поэтому они с ней почти не встречались.
– Да, она уже целую неделю не приходит. Она сказала, что устраивается на работу. Но не сутками же она работает. Мам, узнай, может, Лора заболела. И передай ей номер нашего телефона, пусть позвонит, если прийти не сможет.
– Хорошо, я всё сделаю, – кивнула мама и ушла.
Вечером, когда она пришла с работы, Лёшка первым делом спросил:
– Мама, ну что, ты узнала, что с Лорой? Дала ей наш номер телефона?
– Нет, не дала... – ответила мама чуть растерянно, она не знала, какие подобрать слова, чтобы рассказать сыну, что случилось.
– Мама, что с ней? – взволнованно проговорил Лёшка. – Она заболела? Она серьёзно больна?
– Лёша, ты не волнуйся... Лора здорова, с ней все в порядке. Просто она... неделю назад вышла замуж.
– Что?! – Лёшка побледнел. – Неправда! Я не верю! Кто тебе такое сказал?
– Это правда, Лёша. Первого ноября у нее была свадьба.
– Она... сама тебе это сказала?
– Нет, я её не видела. Мне сказала её мама. А Лоры нет дома. Она уехала в свадебное путешествие.
– За кого... она... вышла? – с трудом сдерживая слезы, спросил Лёшка.
– За твоего одноклассника, Стаса Шихова... Лёша, с тобой все в порядке?
– Да... нет, – ответил Лёшка и расплакался.
Он плакал, пока не стало плохо с сердцем, и он не потерял сознание. Когда Лёшка пришел в себя, мама дала ему успокоительное, и он уснул.
Он проснулся среди ночи. Рядом в кресле крепко спала мама. На стене горел ночник.
«Почему она здесь?» – мысленно удивился Лёшка, но вспомнил, что ему было плохо. А плохо было потому, что Лора вышла замуж.
«Почему она так со мной поступила? – подумал Лёшка, и по его щекам снова потекли слезы. – Еще тридцать первого октября она приходила, целовала меня, говорила, что любит, обещала прийти завтра... А завтра у нее была свадьба... Она меня бросила. Я ей не нужен. Я такой никому не нужен, даже себе самому... Я хочу умереть. Хочу заснуть и никогда больше не просыпаться».
Но снотворного на столике у кровати не оказалось. Зато там лежала бритва, которой он утром затачивал карандаш. Повинуясь сиюминутному порыву, Лёшка взял бритву и разрезал себе вены на запястьях.
Почувствовав боль, он вдруг испугался того, что сделал. Любовь к Лоре показалась не такой уж важной, чтобы умирать из-за нее. Но он не мог повернуть время вспять, из порезов сочилась кровь, а от вида крови Лёшка всегда падал в обморок, даже если это была небольшая ранка на пальце. А тут крови было много, и он, конечно, потерял сознание.
Екатерина Сергеевна внезапно проснулась. То, что она увидела, заставило ее замереть от ужаса: лицо Лёшки было белее подушки, рука, свесившаяся с кровати, была в крови, и на пол уже натекла целая лужа.
– АЛёшка! – вскрикнула Екатерина Сергеевна, вскакивая с кресла, но ноги не держали ее, так она испугалась. – Паша! Паша! – закричала она, что было сил.
– Что, Катенька? – в комнату вбежал Павел Кузьмич.
Он и сам сразу увидел, что случилось, но не испугался и не растерялся. Он подбежал к Лёшке, приложил ухо к груди, и, услышав слабые удары сердца, сказал Екатерине Сергеевне:
– Живой. Быстро вызывай «Скорую»!
А сам схватил со спинки кровати полотенце и начал перевязывать раны.
«Скорая» увезла Лёшку в больницу, там ему сделали переливание крови, зашили порезы. Но очнулся он не скоро. Екатерина Сергеевна сидела рядом все это время. Она смотрела на сына и, затаив дыхание, ожидала, когда он придет в себя. Иногда ей казалось, что Лёшка уже не дышит. А когда он глубоко вздохнул и пошевелил рукой, Екатерина Сергеевна не выдержала и расплакалась.
Лёшка не сразу понял, что жив. Увидев плачущую маму, он решил, что умер, и она оплакивает его.
«Боже мой, что я наделал? – подумал он. – Я эгоист, опять думал только о себе... Она же умрет от горя... А Лора? Ей что, она, может быть, только обрадуется, что я умер... – мысли о ней больно резанули по сердцу, и тогда он удивился: – Странно, почему я все еще из-за нее переживаю?.. Значит, тот свет всё же существует? Или я не умер?»
Лёшка понял, что жив, но не знал, радоваться этому или огорчаться. Он лишь знал наверняка, что никогда больше не будет уходить от проблем подобным образом.
– Мамочка, прости, я больше никогда этого не сделаю, – прошептал он.
И все же мама взяла отпуск без содержания и целых две недели не отходила от сына ни на шаг, убирала подальше все предметы, которыми можно пораниться.
Вернувшись домой из больницы и немного окрепнув, Лёшка снова взялся за тренажеры, с еще большим упорством, чем прежде. Боль и усталость отвлекали его от мыслей о Лоре. После ее предательства он решил, что никогда ни одной девушке не сможет доверять, и не сможет никого полюбить. Он утешал себя, что ни одна, даже самая большая любовь не стоит жизни. Если такая любовь, какая была у них с Лорой, не выдержала перового серьезного испытания, то стоит ли мечтать о ней?
Лёшка не знал, что повлияло на него, нервное потрясение, или более интенсивные тренировки, а может, то и другое, но скоро упражнения Дикуля стали давать все больше результатов. Боль в спине постепенно прошла, он чувствовал ее лишь иногда, при очень резких движениях. Ноги он стал чувствовать почти так же хорошо, как до несчастного случая. Уже в январе он начал вставать и ходить на костылях. В феврале он забросил костыли и стал ходить с тростью, и та была нужна лишь для страховки. А в марте уже и трость стала не нужна. Конечно, теперь Лёшкина походка не отличалась изяществом и легкостью, как раньше, но всё же он мог ходить сам. Мама и папа были очень рады, врачи удивлялись и поздравляли Лёшку с успехом.
А он не чувствовал радости от того, что снова научился ходить, и немного жалел, что уже не надо делать изматывающих силы и нервы упражнений, которые заполняли его время, давали цель, к которой надо стремиться. А теперь образовалась пустота во времени, и Лёшка боялся этой пустоты, боялся, что снова начнет думать о Лоре, и эти мысли снова доведут его до самоубийства. Но скоро он понял, что мысли о ней уже не вызывают такой душевной боли, как раньше. Наступило какое-то равнодушное успокоение. Он не думал о прошлом и не хотел думать о будущем, стараясь жить одним днем, постепенно заполняя пустоту мелкими делами, чтением книг, игрой на гитаре, кулинарией, прогулками по городу.
Сначала он ходил по двору, потом начал предпринимать более дальние прогулки. И однажды, в одной из таких прогулок встретил Лору. Лёшка скорее угадал, чем увидел, что она беременна. Живота он не заметил, но хорошо помнил, как Лора любила подчеркивать свою тонкую талию. А сейчас она была в широком плаще без пояса. Ожидание ребенка изменило её, она стала выглядеть более взрослой, но не менее красивой. От друзей-одноклассников, иногда навещавших Лёшку, он знал, что и зовут её теперь по-другому – Эллой.
Лёшка часто думал о том, как однажды встретит Эллу где-нибудь на улице. Как она удивится, не поверит своим глазам... А он... Он не знал, как отреагирует на эту встречу, а потому боялся ее.
Но, увидев Эллу, Лёшка с удивлением понял, что не чувствует к ней ничего: ни любви, ни ненависти, и встреча с ней не радует его, не волнует, не огорчает.
*
А Элла не ожидала встретить Лёшку. Она была уверена, что он никогда не сможет ходить. Первое время после свадьбы она даже не вспоминала о нем, ей было просто некогда. Жизнь со Стасом изобиловала развлечениями и приятными неожиданностями, а в постели он был просто бог. Элла и Стас могли каждый вечер ходить в ресторан или, наоборот, сутками не показываться на людях, проводя все время в постели, лишь изредка выходя на кухню, в чем мать родила, чтобы сварить кофе или поджарить яичницу, да в ванную, ополоснуться под душем после жарких объятий. Стас был умелым любовником, а Элла – прилежной ученицей, и они забывали о времени, так хорошо им было вместе. Стас баловал Эллу, как маленькую девочку: покупал ей платья, дорогие украшения, цветы, выполнял любое желание, любой каприз. Она сияла от счастья.
Первая стычка со Стасом произошла в конце декабря, через два месяца после свадьбы, когда Элла объявила, что беременна, но ребенка рожать не будет, а сделает аборт, так как иметь детей ей еще рано. Раньше у них ни в чем не возникало разногласий, поэтому она так необдуманно сообщила мужу о своих намерениях. Но Стас неожиданно воспротивился решению Эллы, заявив, что она будет рожать ребенка. Она стояла на своем, он – на своем, и они крепко поругались. Элла не привыкла, чтобы кто-то указывал ей, что делать, а Стас запретил даже думать об аборте. Характером он совсем не походил на Лёшку (вот когда она вспомнила о нём в первый раз), и на него не действовали ни обиженно надутые губки, ни уговоры, ни слезы.
– А я все равно сделаю аборт, хочешь ты этого или нет, – заявила Элла.
– Нет, не сделаешь, – ответил он, и сдержал слово.
Стас, уходя на работу, запирал Эллу в квартире и никуда не отпускал одну, пока не стало поздно прерывать беременность. Элла слышала, что существуют способы вызвать выкидыш, но ни одного не знала наверняка. Она смирилась. А что ей оставалось?. В конце концов, ей даже понравилось привилегированное положение будущей мамы. Стас стал относиться к ней еще нежнее, еще внимательнее, беспрестанно дарил золотые кольца, сережки, цепочки, покупал для будущего малыша прелестные вещички, игрушки.
– У нас будет дочка, такая же красивая, как мама, – любил повторять Стас.
А Элла хотела, чтобы родился сын. «Я назову его Алёшей, понравится это Стасу или нет», – решила она, прекрасно понимая, что ему, конечно, не понравится. Мужу она ничего не сказала, опасаясь новой ссоры.
Еще одна крупная стычка произошла в конце февраля, когда Элла вспомнила, что Стас обещал ей переезд в столицу.
– Когда ты думаешь переселять нас в Москву? – спросила она. – Или уже забыл об этом?
– Но год еще не прошел, – пробовал отговориться Стас.
– Ну и что. Ты уже сейчас должен подумать об этом, – настаивала Элла.
– Я думаю, дорогая, нам не стоит так спешить, – сказал Стас, надеясь, что материнские заботы вытеснят из головы Эллы идею о переезде. Он и аборт ей не дал сделать не от страстной любви к детям, а затем, чтобы ребенок отвлек жену от этой затеи. – Пока ты беременна, переезд будет тебе вреден. Давай подождем рождения ребенка, а когда он немного подрастет, тогда и переедем.
– А я хочу, чтобы он родился в Москве! Хочу, чтобы он был москвичом с рождения!
– Эллочка, ты думаешь, переехать в Москву так просто?
– Я не думаю, что просто! Но ты обещал! Значит, ты меня обманул, только чтобы жениться на мне?
– Эллочка, дорогая, пойми, у меня здесь хорошая работа, знакомства, связи... Ты думаешь, мы так роскошно живем на одну мою зарплату? А в Москве нужно будет все начинать с нуля, и еще неизвестно, получится ли так удачно, как здесь. Лялечка моя, разве нам здесь плохо? Чего тебе здесь не хватает? Скажи одно слово, и у тебя это будет.
– Скажу! Даже три слова!T! Хочу! В! Москву!
– Хочешь в Москву? Пожалуйста. Давай съездим в эти выходные. Хочешь, каждые выходные будем ездить.
– Стасик, ты дурак или прикидываешься?! Я не хочу ездить в Москву, я хочу жить в Москве, ты понимаешь? Жить!
– Элка, ну чем тебе здесь-то не нравится? У нас хорошая отдельная квартира, машина, скоро будет ребенок... У нас есть все, что нужно для счастливой жизни.
– Да? А давно ли Киров стал столицей нашей родины Москвой?
– Ну не спеши, Элла. Я выполню свое обещание. Надо подкопить деньжат, чтобы было, с чего начать в Москве...
– И сколько лет ты собираешься копить деньги?! Десять? Двадцать?! Я хочу жить в Москве сейчас, а не через двадцать лет! – взорвалась Элла.
– Ну и оставалась бы с Лёшкой, – вдруг спокойно произнес Стас. – С ним ты скорее попала бы в Москву.
Ей нечего было на это возразить.
А еще Стас оказался до безумия ревнив, и ревновал Эллу ко всем мужчинам от семи до семидесяти.
Она узнала, каким деспотичным может быть Стас, несмотря на всю его любовь к ней, и начала понимать, что не так уж счастлива с ним. Ей уже не хотелось сутками напролет заниматься с ним любовью.
– До вечера, милая, не скучай, – говорил Стас, уходя на работу, и ласково целовал нежащуюся в постели Эллу.
– До вечера, дорогой, – отвечала она, а когда за мужем закрывалась дверь, добавляла: – И пошел ты ко всем чертям.
Элла так и не устроилась на работу, а Стас и не настаивал. Целями днями она сидела дома, выходя лишь в магазины, да по вечерам со Стасом в кафе или ресторан. Элла сама почти не готовила, и если вечером они оставались дома, то заказывали еду из ресторана. Где муж берет деньги, чтобы так роскошно жить, она не знала, да это и не интересовало её.
Стас не одобрял, когда Элла выходила куда-нибудь одна, но сегодня она, выглянув в окно, увидела яркий почти по-летнему день, и ей захотелось прогуляться, к тому же ей хотелось сделать что-нибудь Стасу назло.
Увидев Лёшку, Элла удивилась, растерялась, не поверила своим глазам. Он изменился, похудел, черты лица заострились. Но он по-прежнему был очень красив, еще красивее, чем раньше. И он шел сам, ступая чуть тяжеловато, чуть неуклюже, но шел!
Элла вдруг поняла, что всё еще любит Лёшку. А он уже почти прошел мимо, спокойно скользнув по ней взглядом, как будто она ему вовсе не знакома.
Элла окликнула его:
– Алёша! Ты не узнал меня?
Он остановился, обернулся. Сказал спокойно:
– Отчего же. Я тебя узнал.
– А почему не здороваешься?
– Ну, здравствуй, Элла, – ее новое имя он произнес с усмешкой. – И до свидания.
Он повернулся, чтобы идти дальше, но Элла опять остановила его, схватив за руку:
– Леша, постой! Нам надо поговорить!
– О чем? – он чуть заметно усмехнулся, высвобождая руку.
– О нас с тобой. Лёша, я люблю тебя, и всегда любила. Я знаю, я очень сильно обидела тебя, но ты же не знаешь, почему я так поступила... Что же ты молчишь, Лёша?
А ему просто нечего было сказать Элле. Может быть, еще пару месяцев назад он бы поинтересовался, почему она вышла замуж за Стаса. Но сейчас – уже нет.
– Извини, мне пора идти, – сказал Лёшка и пошел дальше.
Элла пошла рядом.
– Алеша, выслушай меня, пожалуйста... Ты не знаешь, почему я вышла замуж за Стаса, какие обстоятельства заставили меня...
– Разве теперь это важно? – равнодушно спросил Лёшка.
– Но я должна тебе все объяснить... Я просто была вынуждена выйти за него... Он напоил меня до бесчувствия, а потом... изнасиловал, и пообещал всем рассказать, что я спала с ним, если я не выйду за него... Лёша, пойми!
– Понял, – ответил он. – Но какая теперь разница? Ты замужем, ждешь ребенка, и я от души желаю тебе счастья.
– Лёшка, но я не счастлива! – воскликнула Элла.
– Извини, Элла, ничем не могу помочь. До свидания.
Он ускорил шаг, но Элла не отставала.
– Лёшка, ну неужели ты просто возьмешь, и уйдешь?
– А почему нет? – Лёшка на мгновение остановился и холодно взглянул на Эллу. – Ты же ушла.
И он зашагал дальше. Она пошла за ним.
– Но, Лёшка, пойми, я люблю тебя!.. Я разведусь со Стасом!
– А ты пойми, Элла, что я не игрушка, которую можно бросить, когда надоест, потом случайно найти и снова играть.
– Лёша, я же объяснила тебе, почему... – начала Элла.
– Поздно, – он жестко оборвал её. – Я не каменный, Элла, у меня тоже есть... то есть были чувства. Но теперь всё перегорело. Оставь меня в покое.
– Подожди! – Элла торопливо расстегнула плащ и сняла с шеи золотую цепочку с подвеской. – Если... если между нами ничего не может быть... Я должна вернуть тебе это.
Она протянула Лёшке раскрытую ладонь. Подвеска с бриллиантом была уже не та, что подарил Лёшка, но он-то этого не знает. После свадьбы Элла редко надевала её, но сегодня была рада, что ей взбрело в голову надеть именно это украшение. Она надеялась, что, увидев подвеску, увидев, что она все еще носит её, он поймет, что она его любит, и всё еще можно исправить. Элла была почти уверена, что Лёшка не возьмет назад свой подарок, а просто снова наденет ей на шею, и они продолжат разговор, в течение которого Элла добьется его прощения. А если он возьмет подвеску, сунет в карман и уйдет, эта вещица будет постоянно напоминать ему о ней, а уж Элла позаботится о том, чтобы почаще видеться с Лёшкой, и в результате он всё равно простит её, и подвеска вернется к ней вместе с его любовью.
Но он как-то странно улыбнулся и отвел её ладонь.
– Ты ничего мне не должна.
– Но... это твой подарок... я не могу его носить, если ты меня больше не любишь...
– Так не носи, – усмехнулся Лёшка, повернулся и ушел.
Элла не побежала за ним, удивленно глядя вслед. Почему он так равнодушно отнесся к залогу их любви? Он как будто знал, что это не та подвеска! Но откуда?..
КНИГА КУПЛЕНА В ИНТЕРНЕТ-МАГАЗИНЕ WWW.FEISOVET.RU
ПОКУПАТЕЛЬ: Віталія (sanni.star@mail.ru) ЗАКАЗ: #286384442 / 29-ноя-2014
КОПИРОВАНИЕ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ТЕКСТА ДАННОЙ КНИГИ В ЛЮБЫХ ЦЕЛЯХ ЗАПРЕЩЕНО!
*
Лёшка знал, что это не та подвеска. Когда он начал ходить, он нашел ту, что подарил Лоре. Она лежала в одной из его кроссовок, которые он не надевал с лета, и они с тех пор стояли в прихожей на обувной полке. Учиться ходить в тапочках было не очень удобно, и Лёшка взял с полки кроссовки. Надев их и ступив на пол, он понял, что в левой кроссовке что-то мешает. Оказалось – подвеска с бриллиантом. Он подумал, что Лора сама спрятала подвеску в кроссовку, решив вернуть ему подарок таким странным способом. Теперь он понял, что она просто потеряла подвеску, которая совершенно случайно упала в кроссовку, наверное, когда Лора раздевалась или одевалась в прихожей, а чтобы не огорчать Лёшку, купила другую. Только зачем, если все равно собиралась расстаться с ним?..
Найдя подвеску, Лёшка задумался, что с ней делать. Подарить кому-нибудь залог их с Лорой любви он не мог, продавать тоже не хотел, потому что не смог бы воспользоваться вырученными от продажи деньгами, он скорее сжег бы их, чем потратил. Вернуть украшение Элле он тоже не мог, для этого надо было с ней встретиться, а он не хотел. Он хотел выбросить подвеску, но рука не поднялась. Так она и лежала в верхнем ящике его письменного стола. Но теперь он решил, что с ней сделает.
Вернувшись домой, Лёшка взял подвеску и сдал в скупку. А вырученные деньги отнес в детский дом. Его поблагодарили, сказали, что еще ни одно частное лицо не делало такого большого пожертвования для детей-сирот. Правда, денег у него не взяли, предложив перечислить их на расчетный счет детского дома. Что он и сделал, дойдя до ближайшей сберкассы. На душе сразу стало легче, потому что больше ничего не связывало его с Эллой.
Глава 11. ВСТРЕЧА ВЫПУСКНИКОВ
Июль – август 1983 г.
Одноклассники Маши неспроста решили собраться на вечер встречи не через год, а через три – многие ребята должны были уйти в армию если не осенью, то весной следующего года. А через три года они все уже вернутся.
Чем ближе подходило это событие, тем с большим нетерпением Маша ждала встречи с одноклассниками. О некоторых она ничего не знала, и ей было интересно посмотреть, как изменились они за это время. И продемонстрировать, как изменилась сама.
Маша считала, что сильно изменилась, и ей очень хотелось узнать, заметят это одноклассники или нет.
В день встречи она волновалась почти так же, как в день выпускного бала. Она начала готовиться с самого утра, решая, что надеть и как накраситься, хотя сбор на поляне на берегу Вятки был назначен на три часа.
Сначала Маша хотела надеть новое модное платье, но передумала: не в Дом Культуры же идти, а в лес. Потом решила, что наденет супермодную юбку-плиссе с расширяющимися книзу складками, но тоже передумала: жалко стало, целую стипендию на нее потратила, а вдруг искра от костра попадет, или древесная смола прилипнет...
Наконец, она решила пойти на вечер в джинсах. Универсальная одежда – хоть в Дом Культуры, хоть на природу. И очень модная. Скромно и со вкусом. Джинсы, конечно, тоже стоили Маше недешево, и в магазине их было не купить, а только втридорога у фарцовщиков. Ей пришлось три месяца мыть полы в детском садике, чтобы заплатить за джинсы. Но эти джинсы уже старые, а новые Маша купила в конце мая, и за них ей пришлось мыть полы еще три месяца.
Макияж Маша научилась накладывать почти профессионально, ведь прийти в институт не накрашенной – равноценно тому, чтобы прийти голой, но все так же предпочитала неяркие тона в косметике, и не стала отступать от привычного.
Когда Маша с подругами пришли на встречу, там уже было полно народу.
– О! Золотавинские пришли! – встретили их дружным хором.
Маша была рада видеть всех, кто пришел. Она с восторгом приветствовала одноклассников, особенно тех, кого не встречала с самого выпускного.
– Наташка? Наташка Приходько? Это ты что ли? – Маша подошла к стройной симпатичной девушке, которая отдаленно напоминала Наташу, бывшую три года назад до неприличия толстой.
– Да, это я, – ответила та, обнимая Машу.
– Наташка, как же тебе удалось так похудеть?
– Я ездила в Москву в медицинскую академию, на консультацию. Мне выписали лечение и диету. Вот и похудела... Машка а ты-то какая стала!
– Да такая же, какая была, – махнула рукой Маша.
– Нет, нет, ты другая. Какая-то городская уже, а не деревенская.
Маша была очень довольна комплиментом.
– Слава Игошин? Как ты вырос! – она подошла к парню, глядя на него снизу вверх, а он засмеялся и обнял её.
Слава, отслужив в армии, стал выше ростом и уже не был таким застенчивым, как три года назад.
Подошла Маша и к Олегу Макарову, обнялась с ним, как со старым другом и сказала:
– Я надеюсь, ты сейчас не такой вредный, каким был в школе.
– Конечно не такой, – засмеялся Олег. – Я стал еще вреднее. А ты стала еще красивее, – добавил он уже серьёзно.
– Ты мне льстишь, – незамедлительно ответила Маша.
Она ходила по поляне, здоровалась с ребятами, обнимала их, они говорили ей комплименты. А три года назад не посмела бы даже заговорить с ними первая. А им не пришло бы в голову сказать ей комплимент.
Маша заметила, что все ребята изменились, стали взрослее, возмужали. И девчонки тоже изменились, кто больше, кто меньше. Но это на первый взгляд. Уже через пятнадцать минут она с удивлением поняла, что все такие же, как раньше, словно прошли не три года, а три месяца, или словно все ребята и девчонки всегда выглядели так, как сейчас. Даже Наташка Приходько.
Произошли изменения и в личных отношениях. Володя Рукавишников уже не дружил с Леной Золотавиной. Она хотела пойти на вечер с новым кавалером, но подруги уговорили не брать его с собой, чтобы была сугубо классная компания. Оля Золотавина все еще дружила с Лёшкой Кочергиным из «А», но тоже пришла одна. Ничего удивительного, они пребывали в ссоре чаще, чем в мире, и пару дней назад в очередной раз поссорились.
А Рукавишников женился. Маше об этом рассказала Таня, несколько дней назад. Володя пришел из армии в декабре прошлого года, и три месяца беспробудно пил. А в марте встретил Наташку, которая вернулась из Калуги, где жила у каких-то родственников, училась, а потом работала. Когда Володя встретил Наташку, сразу бросил пить и устроился на работу. В апреле они поженились. Маша очень удивилась, узнав, на ком женился Рукавишников. Таня ей не рассказывала, как Наташа изменилась. А сейчас, увидев Наташку, Маша поняла, что Володя просто не мог устоять, такая она стала красивая. Маша радовалась за Наташу, но жалела Лену, которая честно ждала Володю из армии все два года. У той уже появился новый ухажер, но Маша чувствовала, что Лена не разлюбила Володю, и очень на него обижена. Маша очень хорошо её понимала – она же знала об отношениях Лены и Володи до армии больше, чем другие.
Сегодня Наташка стала героиней дня. Все шумно восхищались её превращением из гадкого утенка в прекрасного лебедя и успехами на личном фронте. Так что Машины смелость и раскованность просто померкли в лучах Наташкиной славы. Но Маша не расстроилась, поняв, что быть замеченной одноклассниками для нее уже не так важно.
Максим Широков пришел из армии буквально на днях, и многие, в том числе и Маша, его еще не видели. Поэтому, когда он, немного опоздав к началу, появился на поляне, его приветствовали бурно и радостно. Максим и раньше считался очень симпатичным парнем, а военная выправка сделала его просто неотразимым. Все девчонки глаз не могли оторвать от него. А он сразу подошел к Тане и Маше, и обнял обеих.
Когда все, наконец, собрались, и поделились первыми впечатлениями, решили откопать бутылку и зачитать записки, оставленные на хранение три года назад.
Марина Макеева, ярая активистка еще со школы, вызвалась читать записки.
Первой выпала записка с именем Володи Рукавишникова.
– «Отслужу в армии и женюсь», – прочитала Марина, и все шумно зааплодировали.
– Скромно и со вкусом, – прокомментировал кто-то.
– Володя, ты, в самом деле, ставил перед собой такую цель: жениться после армии? – спросила Марина.
– Да нет, не ставил, – ответил Володя. – Написал, что первое в голову пришло. Просто армия была неизбежна. А после армии парни обычно женятся. Ну, я и написал.
Вторая записка была Лены Золотавиной.
– Ой, не надо читать! – вскрикнула Лена и хотела выхватить записку у Марины из рук, но та быстро отскочила, одновременно разворачивая записку и читая ее:
– «Поступлю в театральное училище».
Лена окончила школу без троек, но за три года никуда не поступила, и не пыталась. А о том, что она мечтала о театральном училище, Маша услышала в первый раз. Правда, Лена несколько лет ходила в драмкружок в Доме Культуры, ей очень нравилось там заниматься, а руководитель всегда хвалил Лену и говорил, что у нее актерский талант.
Марина поняла, что, в самом деле, не стоило читать записку. Лена чуть не заплакала, а ребята и девчонки начали переглядываться и хихикать. Марина попыталась исправить положение.
– Поступить в театральное училище – прекрасная мечта, – сказала она. – К сожалению, не все наши мечты сбываются. Лена, а почему ты не стала поступать?
– Вон его ждала из армии, – с вызовом проговорила Лена, мотнув головой в сторону Рукавишникова.
– Весело ждала, – процедил сквозь зубы Володя, и по его тону Маше стало ясно, что, несмотря на женитьбу на другой, он все еще неравнодушен к Лене.
– Неправда! – крикнула она. – Это ты меня обманул!
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |