– Просто я не знала, куда поступать, – ответила Маша.
– А что ты делала весь год?
– Сначала работала техничкой в школе, потом на ферме.
– Дояркой? – удивилась Юля. Она тоже приехала из района, как и Маша, но не из деревни, а из крупного районного центра, поэтому видела ферму только издалека.
– Не дояркой. Оператором машинного доения, – с усмешкой ответила Маша.
– А почему же ты пошла учиться не в сельхоз, а в политех? – продолжала допрашивать Юля.
– Мне не нравилось работать на ферме. А мама всегда говорила, что у меня технический склад ума.
– Да, наверное. Ты единственная из девчонок в нашей группе получила пятерку по черчению.
– А ты почему пошла в политех? – спросила Маша в свою очередь.
– Я? – Юля пожала плечами и задумалась. – Не знаю. Просто пошла, и все. Просто хотелось куда-нибудь уехать из дома... Машка, хлеб никак на стол не входит!
– Поставь на тумбочку, – посоветовала Маша, убирая с нее пачку фотографий с «картошки», которые принес пару дней назад Комиссар.
Он дал их девушкам на время, посмотреть и выбрать, какие фото им сделать. Посмотреть-то они их посмотрели, но выбрать не успели. Маша начала задумчиво перебирать фотографии.
Фотографировал сам Комиссар. Фотоаппарат постоянно болтался у него на шее, и снимал Сергей очень хорошо, ловя удачные моменты. Вот Маша с Юлей смотрят на небо – увидели журавлиный клин – у обеих немного грустные и такие одухотворенные лица; вот Постромин с мешком картошки на плече – худой и длинный, а рядом крепыш Самбист, Сашка Лебедев, с пустыми руками; вот деревенская улица, посреди которой мальчишки из МД-13 самозабвенно гоняют мяч, и во всем, в окружающей природе, предметах, в лицах ребят такая беззаботность и безмятежность, что сразу вспоминается детство...
Юля увидела, что Маша рассматривает фотографии, подошла и тоже стала смотреть.
– Маш, скажи, ну неужели тебе до сих пор никто не нравится?
– Никто.
Юля недоверчиво взглянула на подругу.
– Ну, скажи, кто? Я никому не проболтаюсь. Мне, например, Мишка Петров из ТМ-13 прямо так нравится! Я на всех лекциях только на него и смотрю. А тебе на всём курсе никто не нравится?
Нравились Маше многие, но никого особенно она не выделяла. Поэтому ничего не ответила, лишь пожала плечами.
– Ну, скажи, Маш? – не унималась Юля. – Я же тебе сказала...
– Славик Нехорошков, – сказала Маша. Она как раз держала в руках фото Славика – сидящего на полу у ног Валерки Дорогина, который сидел на стуле, и пел, аккомпанируя себе на гитаре. В этом было что-то трогательное. Маша вдруг поняла, что Славик ей на самом деле нравится.
– Славик? – не поверила Юля. – Да ты шутишь, Машка! Просто не хочешь говорить правду, да?
Маша не успела ответить, потому что пришли первые гости. Она сунула фотографии в тумбочку и пошла встречать девчонок.
Вскоре явились все приглашенные, в том числе и Таня. Маша познакомила её с подругами.
– Машка, ты что, ни одного парня не пригласила? – шепотом удивилась Таня. – Ты же говорила, что у вас их в три раза больше, чем девчонок!
– Да они уже все разъехались по домам на каникулы, сессия-то закончилась два дня назад.
Это была не совсем правда, уехали не все, некоторые остались на пересдачу экзаменов, которые завалили.
– Не переживай, Танюша, у нас хорошая компания, нам и без парней будет весело. Сейчас посидим за столом, и пойдем на танцы в студклуб на первом этаже. Там парней будет, хоть отбавляй, – успокоила подругу Маша.
В самый разгар застолья в дверь постучали. Маша открыла. На пороге стоял Комиссар.
– Привет, Маша.
– Привет... я думала, ты уже уехал.
– Дела задержали... Сегодня уезжаю. У меня поезд через два часа... Маша, я случайно узнал, что у тебя сегодня день рождения, – проговорил он, смущаясь. – Я тебя поздравляю.
– Спасибо. Проходи, гостем будешь.
– Нет, нет, я только хотел тебя поздравить, – Сергей еще больше смутился.
– А, ты, наверное, за фотографиями пришел? – догадалась Маша. – Я сейчас отдам. Они все такие классные, что мы не могли выбрать...
– Ничего. Ты можешь взять их все... в подарок. А себе я еще напечатаю.
– Спасибо.
– Ну, мне пора. До свидания.
Комиссар ушел. Маша вернулась к столу.
– Кто там приходил? – спросила Юля.
– Коновалов, – ответила Маша. – Поздравил меня с днем рождения. Фотки подарил.
– Машка, я права! Ты ему нравишься! – восторженно воскликнула Юлька.
К тому времени, когда все поели и выпили шампанского за здоровье именинницы, внизу в студклубе как раз начались танцы. Девушки спустились туда. Маша с Таней немного задержались в комнате, подруга непременно хотела увидеть фотографии, которые подарил Маше Коновалов.
Общий снимок был только один – фотографировал Владимир Васильевич, поэтому на ней присутствовал и Сергей.
– Ой, сколько у вас парней! – восхитилась Таня. – И почти все такие симпатяги. А у нас в группе – ни одного парня. Маш, а ты с кем-нибудь дружишь?
– Нет, – честно призналась Маша.
– И тебе никто не нравится? – полюбопытствовала Таня.
– Нравится. Но я ему не нравлюсь.
– А покажи, кто тебе нравится.
Маша показала на Славика Нехорошкова.
– Хм... ничего особенного. Да еще и очкарик. Что ты в нем нашла?
– Не знаю, – ответила Маша чистую правду.
– А я бы выбрала этого, или вот этого... или вон того, – Таня указала сначала на Сергея, потом на Валерку, и на Сашку Зубова.
– Но они меня не выбрали, – усмехнулась Маша.
– Маш, а хочешь, я тебя с кем-нибудь познакомлю? – предложила Таня.
– Так в вашем же училище нет парней! – засмеялась Маша.
– Зачем обязательно из моего училища? Я недавно познакомилась с клевыми парнями из ТУ-1.
– Тань, не надо меня ни с кем знакомить. Я приехала сюда учиться, а не знакомства заводить.
– Ну, одно другому не мешает, – ответила Таня. – Ты такая симпатичная девчонка, что тебе просто стыдно не иметь парня.
– Да не нужны мне никакие парни! – раздраженно сказала Маша.
– А, мне все ясно, – сказала вдруг Таня.
– Что ясно?
– Почему тебе не нужны никакие парни.
– Потому что не могу забыть Лёшку Морозова, – усмехнулась Маша.
– Нет, не поэтому.
– А почему же?
– Потому что ты ждешь Максима, – уверенно проговорила Таня.
– Никого я не жду! – возмутилась Маша.
– Тогда почему ты ни с кем не дружишь? – прищурилась Таня.
Маша могла бы соврать, что дружит с кем-нибудь из группы, но решила этого не делать, чтобы не получилось опять так, как с «Лёшкой Морозовым».
– Послушай, Таня, – устало сказала Маша. – Максим тебе самой нравится, почему ты так настойчиво хочешь свести меня с ним?
– Потому что ему нравишься ты, – ответила Таня с ноткой грусти в голосе. – Ты, а не я. А я готова на все, лишь бы он был счастлив.
– А мое счастье тебя не волнует? – обиженно спросила Маша.
– Да нет же, Маша, и твое счастье меня волнует, – возразила Таня. – Я просто уверена, что ты будешь очень счастлива с Максом. Да с ним любая девушка будет счастлива.
– Но ты же знаешь, что я не такая, как все, – сказала Маша.
– Может, потому ты и нравишься Максиму, – со вздохом проговорила Таня и добавила: – Помнишь тот вечер двадцать третьего февраля, когда я лежала в больнице?
– Помню.
– Еще в школе Максим колебался, между мной и тобой, и выбрал меня. А в тот вечер понял, что ошибся... Знаешь, зачем ему было так необходимо встретиться со мной? Он хотел убедиться, что его чувства ко мне не изменились. Но убедился в обратном... И через месяц признался, что любит тебя. Он был со мной честен, и я уважаю его за это. Поэтому и хочу помочь вам быть вместе. Хотя и... люблю его. И он неправ, считая, что я неспособна ждать. Ну ладно, хватит о грустном, – прервала Таня сама себя. – Пойдем, где у вас там танцы? Я просто мечтаю подцепить студента-политехника.
После танцев гости разошлись, и Маша с Юлей легли спать. Юля быстро уснула, а Маша все лежала и думала, почему же ей понравился Славик. В нем же нет ничего от Лёшки Морозова, кроме цвета волос. Ни одной черточки. И на фотке он был не один...
Утром Маша уехала домой на каникулы, захватив с собой фотографии. Дома она часто рассматривала их и удивлялась, как Сергею удалось показать на снимках не только лица, но и характеры ребят.
Маша подолгу смотрела на фотографии Славика Нехорошкова, и по ним узнавала о нём больше, чем из жизни. Вот он гладит столовского кота, и столько доброты и мягкости в его жесте и улыбке; вот разглядывает замысловатую картофелину, удивляясь и восхищаясь изобретательностью природы; а вот он просто безмятежно спит, а вокруг кипит подушечная война...
Встретив Славика после каникул на лекциях, Маша взглянула на него более внимательно, чем обычно. И удивилась, почему раньше не замечала, что у него такие красивые глаза: темно-карие, с веселыми искорками, длинными черными ресницами и лукавым прищуром. Теперь же она не могла оторвать от них взгляда. Потом она услышала, как заразительно он смеется. А потом увидела, как мягко и грациозно он двигается, как породистый кот.
Ну и что, что он маленького роста, чуть полноватый, курносый и в очках. Зато он очень милый и обаятельный.
Через несколько дней Маша поняла, что влюблена в Славика. С каждым днем она находила в нем все больше достоинств.
А недостаток был один: Славик не обращал на Машу никакого внимания.
Маша благоразумно никому не говорила об увлечении Славиком, даже лучшим подругам Юле и Тане. Она рассказала о своей любви только Лёшке Морозову. Он, как никто другой, понял её, и они, естественно, остались друзьями. А она была рада, что влюбилась в полную противоположность Лёшки. Значит, она вовсе не влюблена в того, кого сама придумала.
КНИГА КУПЛЕНА В ИНТЕРНЕТ-МАГАЗИНЕ WWW.FEISOVET.RU
ПОКУПАТЕЛЬ: Віталія (sanni.star@mail.ru) ЗАКАЗ: #286384442 / 29-ноя-2014
КОПИРОВАНИЕ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ТЕКСТА ДАННОЙ КНИГИ В ЛЮБЫХ ЦЕЛЯХ ЗАПРЕЩЕНО!
Глава 8. НЕВЕСТА + ЖЕНИХ =?
Июль – октябрь 1982 г.
Лора осторожно открыла дверь своим ключом, не зажигая света, сняла туфли и на цыпочках прокралась в комнату. Когда она вернулась с дискотеки, светящийся циферблат часов в прихожей показывал два часа пятнадцать минут ночи.
Но мама не спала.
– Ляля, ты почему так поздно? – спросила она, приоткрыв дверь спальни, и не дожидаясь ответа, добавила: – Постыдилась бы на танцульки бегать, ведь свадьба через две недели.
– А что такого? – огрызнулась Лора. – Я с подругой ходила! – соврала она. На самом деле она ходила не с подругой, а со Стасом.
Она закрыла дверь своей комнаты, чтобы больше не слышать мамино ворчание, подошла к столу и включила настольную лампу.
В круге света лежало письмо.
«От Лёшки!» – обрадовалась Лора, схватила конверт, тут же распечатала и начала читать письмо.
«Милая моя Ляля, невеста моя ненаглядная, здравствуй! – писал Лёшка. – Я очень-очень по тебе соскучился. А ты? Впрочем, зачем я спрашиваю? Я знаю, что ты тоже скучаешь. Но нам недолго осталось ждать встречи. Может быть, я приеду раньше этого письма, или сразу вслед за ним. Ты уже купила свадебное платье? Очень хочется тебя в нем увидеть. Лялечка, я пригласил в свидетели одного моего хорошего друга из Моломы. Ты не будешь возражать? Ты его не знаешь, но когда познакомишься, сразу поймешь, какой он замечательный человек. Ляля, а кто будет твоей свидетельницей?..»
Лора отложила письмо, не дочитав. Она приготовила к свадьбе практически все: купила чудесное платье, фату, перчатки, туфли, достала красивые приглашения, которые они с Лёшкой вместе разнесут гостям, как только он приедет из Моломы, а родители совместно заказали банкетный зал с богатым столом в одном из лучших ресторанов города. Но она упустила из виду, что на свадьбе нужны свидетели! И что странно, никто Лоре об этом не напомнил. Наверное, и мама, и все остальные не могли предположить, что об этом можно забыть, и думали, что у нее давно есть свидетельница. А ей и пригласить-то на эту роль некого, ни одной близкой подруги нет. Лора планировала пригласить на свадьбу нескольких одноклассниц, и пару из техникума, но ни одна из них не была близкой подругой, и ни одну она не хотела видеть своей свидетельницей. А кого-то все же выбрать придется...
Поэтому утром Лора вышла из дома, все еще не решив, кому поручить быть свидетельницей.
Она зашла к Алине, но той не оказалось дома.
Анжелка отказалась, объяснив, что у нее очень тихий голос, и её никто не услышит, а надрывать связки, перекрикивая пьяных гостей, она не намерена.
Вероника тоже отказалась, потому что смущается, когда на нее смотрит много народу, начинает заикаться, и только испортит всю свадьбу. Хотя Лора прекрасно знала, что смущение и Вероника – несовместимые понятия.
Ритка просто отказалась, заявив, что она ходит на свадьбы веселиться, а не работать. А когда Лора заявила, что обидится, Ритка ответила, что вообще может не приходить на свадьбу.
Лора, расстроившись, направилась к пятой подруге, чувствуя, что у той тоже найдется какая-нибудь отговорка. А чтобы немного утешиться, по пути зашла в магазин, решив купить себе сногсшибательно красивое белье, которое наденет под свадебное платье.
Она с упоением рассматривала тонкие кружевные гарнитуры, когда вдруг услышала рядом голос:
– Лора? Это ты? Привет! Ты меня не узнаешь?
– Извини, нет, – Лора, обернулась и увидела невысокую темноволосую девушку, которая показалась знакомой, но она никак не могла вспомнить, где её видела.
– Я Маша, которой ты два года назад продала платье для выпускного бала, помнишь?
– А, Маша! – у Лоры сразу возникла прекрасная идея. – Теперь я тебя узнала. Ты изменилась! Два года назад у тебя был такой провинциальный вид, а сейчас выглядишь очень даже ничего.
– Спасибо, – Маша довольно улыбнулась.
– Учишься в городе? Где? – поинтересовалась Лора.
– В политехническом институте, – ответила Маша не без гордости. – Окончила первый курс. Сейчас я на практике в Горьком, а в Киров приехала на один день, на день рождения двоюродной сестры. Вечером уезжаю обратно в Горький. А ты где? Учишься или работаешь?
– Я закончила молочный техникум, – равнодушно махнула рукой Лора и вдруг оживилась: – Знаешь, Маша, а я замуж выхожу!
– Поздравляю! За кого? За того парня, фото которого я у тебя видела?
– Да, за него. А сразу после свадьбы мы уезжаем жить в Москву, – похвасталась Лора и добавила чуть озабоченно: – Но у меня такая проблема... Подруга, которая должна была стать свидетельницей, заболела. А остальных, как назло, дома нет. Свадьба уже жбдиг через две недели, я просто не знаю, что делать... Маш, а, может быть, ты согласишься быть моей свидетельницей? Я тебя приглашаю.
– Ой, я не знаю... мы же едва знакомы... – замялась Маша.
– Ну, Маша! – Лора взяла ее под руку. – Ты мне еще тогда понравилась, когда я тебе платье продавала. Я вспоминала тебя и мечтала, чтобы у меня была такая подруга, как ты... Ну, пожалуйста, согласись!
– Я же ни разу свидетельницей не была, боюсь, у меня не получится... – заколебалась Маша.
– Ой, да что тут сложного-то, – махнула рукой Лора. – Сценарий я найду, тебе нужно будет просто прочитать его, и всё.
Маша молчала, и Лора сочла это согласием. Ну, или почти согласием. Она добавила:
– Свадьба будет тридцатого июля. У тебя когда практика заканчивается?
– Тридцатого вечером поезд, – ответила Маша. – Я не успею...
– Да ерунда! Просто отпросись на два денька пораньше, и приезжай прямо ко мне!
– Но у меня нет нарядного платья... – продолжала сопротивляться Маша. – Нет, конечно, платья у меня есть, но дома, а чтобы заехать домой, мне придется отпрашиваться не на два дня, а на четыре. А на четыре дня раньше никак не отпустят...
– Не проблема, мы же с тобой один размер носим! – воскликнула Лора. – Я дам тебе свое платье, у меня их много. Ну, Маша, я же помогла тебе два года назад, помоги теперь и ты мне.
– Ладно, я попробую... – сдалась та.
– Спасибо, Маш, ты меня очень выручишь, – обрадовалась Лора и принялась планировать: – Если выедешь двадцать восьмого вечером, утром двадцать девятого будешь в Кирове, и у нас будет целый день, чтобы подобрать тебе платье, и сценарий порепетировать. Ты помнишь, где я живу?
– Не очень... – неуверенно проговорила Маша.
– Ладно, я тебя встречу с поезда. В котором часу ты приедешь?
Маша назвала время, они договорились встретиться утром двадцать девятого июля на перроне вокзала у газетного киоска, сразу после прибытия поезда из Горького, попрощались и разошлись.
Лора возвращалась домой очень довольная. И белье восхитительное купила, и свидетельницу нашла. Конечно, Маша не так эффектна, как Анжелка или Ритка, но она симпатичная. А свидетельница и не должна затмевать невесту. И уж наверняка Маша не такая привередливая, как подруги Лоры, а в её обыкновенной внешности определенно есть что-то непосредственное и подкупающее.
«Это такая удача, что я Машу встретила! Когда я её приодену, причешу, накрашу, она будет выглядеть очень хорошенькой, – думала Лора. – Вот и решена проблема. И Лёшка... мой жених сегодня вернется. Я самая счастливая невеста на свете!..»
Но Лёшка почему-то не приехал. Лора напрасно прождала его целый день.
На следующий день она пошла к Морозовым, узнать, что случилось, но никого не оказалось дома. Лора терялась в догадках. Чтобы чем-то себя занять, она подписала приглашения, разложила их в конверты и отнесла на почту.
*
Небытие и чернота беспамятства сменились странным белым бесконечным пространством. Лёшка не чувствовал своего тела, и это тоже было очень странно. Как будто он превратился в сгусток энергии, у которого нет физического тела, нет чувств, памяти, эмоций, нет ничего, кроме ощущения собственного «я». Он лишь знал, что он существует, и всё.
Сколько времени продолжалось это состояние, Лёшка не знал. Там, где находилось его «я», не существовало и времени. Но постепенно к нему начали возвращаться мысли и образы. «Я – человек», – сообразил он. Потом вспомнил, что у него есть мама. Папа. Лора.
«Она моя невеста», – вспомнил Лёшка, и очнулся. Он открыл глаза и обвел взглядом комнату. И понял, что лежит в палате моломской больницы.
«Почему я здесь? – подумал он. – Я же был на зерносушилке... У меня была последняя смена... Машин не было, и я пошел подремать в копну соломы».
Внезапно он ясно вспомнил эту ночь. Галинка предложила разойтись по домам, но Лёшка не согласился, и все девчонки тоже остались, улегшись отдыхать на куче мешков под навесом. Делать было нечего, и он тоже пошел отдыхать в копну соломы в ста метрах от зерносушилки. Но вспомнил, что забыл на мешках олимпийку, и вернулся. Услышав, что девушки говорят о нем, он не стал заходить под навес. Ночь теплая, он и без олимпийки не замерзнет. Не дослушав разговор, он пошел к копне. Устроив себе удобную мягкую постель в соломе, он лежал и думал, что девчонки остались, потому что остался он. Он давно знал, что нравится Вере, скромной некрасивой девушке, и Свете, симпатичной, но далеко не красавице. Да и Галя, пожалуй, к нему не совсем равнодушна. Последнее, что он слышал из разговора девушек, как Люда спросила, есть ли у него девушка в городе.
«Есть, девчонки, есть, – мысленно ответил им Лёшка. – И не просто девушка, а невеста. Две недели, еще всего две недели, и она станет моей женой».
Он полностью переключился на мысли о Лоре, и уснул с мыслями о ней. Ему приснилось, как Лора в белом платье и фате сидит у зеркала в комнате невесты во дворце бракосочетаний, и прихорашивается перед свадьбой, а он подходит сзади и надевает ей на шею бриллиантовую подвеску. «Ой, Лёшка, какая прелесть! Спасибо, дорогой!» – восклицает Лора, обнимает его, целует, а потом, смеясь, вскакивает и убегает. Лёшка бежит за ней, но никак не может догнать, и только видит, как мелькают ее очаровательные ножки в пене белых кружев. «Ляля, ты куда? Подожди меня!» – кричит он ей. – «Догоняй!» – отвечает она, оглянувшись на мгновение.
Вдруг в сон ворвалась какая-то дисгармония, какой-то посторонний шум, Лора исчезла куда-то, а шум все нарастал, пока не заполнил всё вокруг, и взорвался болью.
С этим воспоминанием боль вернулась, она отдавалась в голове с каждым биением сердца, начинаясь где-то в пояснице, и кроме боли ниже Лёшка ничего не чувствовал. Он хотел приподняться и посмотреть, что с ногами. Но от этого усилия возникла резкая боль в спине, и Лёшка потерял сознание.
Когда он пришел в себя во второй раз, увидел склонившуюся над ним медсестру.
– Алешенька! – радостно воскликнула она. – Ты очнулся? Ты меня слышишь?
– Да, – одними губами прошептал Лёшка.
Он хотел сказать это вслух, но в горле пересохло, и голос пропал. Медсестра поднесла к его губам стакан и дала немного воды, осторожно приподняв его голову.
– Как ты себя чувствуешь? Голова болит? Кружится?.. Это от наркоза, пройдет. Хочешь еще что-нибудь?
– Нет... – он не узнал собственный голос, похожий на хриплое карканье. – Что с моими ногами? Почему я не могу двигаться?
– Ты ничего не помнишь?
– Помню... Я спал в копне соломы... потом боль... и больше ничего.
– На тебя наехал комбайн... но ты не волнуйся, все уже позади, – торопливо добавила медсестра, заметив, как Лёшка побледнел. – Ты скоро поправишься. Хочешь, позову твоих родителей?
– Они здесь? – удивился он.
– Да. Позвать?
– Позови.
Медсестра ушла. Лёшка, помня о боли, от которой потерял сознание, когда хотел приподняться, осторожно поднял голову. Но ног все равно не увидел. Они были закрыты простыней, из-под которой выпирали какие-то острые углы. Лёшка опустил голову на подушку.
В палату вошли родители.
– Алешенька! – мама подбежала к кровати. – Как ты, дорогой?
– Ничего, – ответил он, слабо улыбнувшись. – Когда вы успели приехать?
– Мы здесь уже два дня, – сказал отец.
– Два дня? Какое сегодня число?
– Восемнадцатое. Пятнадцатого мы получили телеграмму, и сразу приехали, – ответил отец.
Четырнадцатого июля началась последняя Лёшкина смена на зерносушилке, и ему казалось, что прошел лишь остаток ночи.
Позднее он узнал, что, как только его доставили в больницу, из Кирова вызвали бригаду хирургов, которые прилетели той же ночью на вертолете. Операция длилась около десяти часов, и еще почти двое суток он лежал без сознания.
– Теперь все будет хорошо. Тебя оперировали лучшие хирурги из областной больницы, – добавила мама. – Ты скоро поправишься.
– А Лора? – спросил Лёшка. – Она с вами приехала?
– Нет, милый, Лора еще ничего не знает, – ответила мама.
– Но если хочешь, мы сообщим ей, – добавил отец.
– Нет, не сейчас, пока не надо. Сначала я хочу узнать, что со мной.
В палату вошел врач, местный хирург Сергей Иванович.
– Как ты себя чувствуешь, Алеша?
– Ниже пояса все болит. А что со мной? Мне сказали, что на меня наехал комбайн.
– Да, это так, – кивнул врач. – Но не волнуйся. Можно сказать, ты легко отделался: всего несколько переломов на бедрах и тазе. Тебе поставили аппараты Илизарова, так что скоро будешь, как новенький.
– Но я совсем не чувствую ног... То есть чувствую, но не могу ими пошевелить.
– Ну, это пройдет, – преувеличенно бодро проговорил Сергей Иванович, хотя Лёшке показалось, что в глазах врача промелькнуло беспокойство. – До свадьбы все заживет.
– Но до свадьбы осталось меньше двух недель, – растерянно сказал Лёшка.
– Значит, её придется немного отложить, – ответил Сергей Иванович.
– Надолго? – расстроено спросил Лёшка.
– Я думаю, месяца на два, три, – ответил врач. – Не переживай. Если любит – подождет.
Врач ушел. Лёшка несколько минут молчал, обдумывая ситуацию. Наверное, Лора сильно огорчится, узнав, что свадьбу придется отложить. Три месяца – небольшой срок, но все же...
И он сказал:
– Мама, папа, в моем столе в верхнем ящике лежат деньги, возьмите их, и еще получите то, что я здесь заработал, и купите подвеску с цепочкой, я опишу, какие. Привезите мне, и только потом сообщите Лоре, что со мной случилось. Попросите ее приехать сюда. Но не говорите о том, что свадьба откладывается, я сам ей скажу.
– Мы сделаем все, как ты хочешь, – ответила мама.
Лёшка попросил лист бумаги, карандаш, и нарисовал эскиз подвески.
Через день он уже держал в руках подарок для невесты.
А еще через день приехала Лора.
Она влетела в палату к Лёшке, легкая, как порыв весеннего ветерка, благоухающая, как лепесток розы, яркая, как тропическая бабочка.
Раньше он не хотел, чтобы Лора приходила к нему, когда он болен. Он боялся, что, увидев его больным, она отвернется от него. Потом он убедился, что боялся напрасно, и Лора любит его в любых видах, и здорового, и больного.
– Привет, дорогой, как ты? – спросила она, подбежав к кровати, и добавила с беспокойством: – Ты выглядишь бледным.
– Пустяки. Я почти в порядке, – ответил Лёшка.
– Твои родители сказали, что ты заболел, и хочешь, чтобы я к тебе приехала, и я сразу поехала, твой папа меня привез. К свадьбе уже все готово, осталось только кольца купить. Я и приглашения уже разослала, не дождавшись тебя... Но, сам посуди, времени все меньше остается, не можем же мы приглашать гостей за день до торжества, вот я и решила сама... Но ты же поправишься к свадьбе, да? – Лора тараторила, не давая Лёшке вставить ни слова. – Ты в письме спрашивал, кто будет моей свидетельницей. Я даже растерялась сначала. А потом нашла... ты её не знаешь, но это очень хорошая девушка, моя... старая знакомая. Лелик, ты точно успеешь поправиться к первому августа? У нас еще столько дел... Когда ты приедешь?
– Лора... я... пока не могу ехать, – начал Лёшка. – И приглашения... ты разослала напрасно... Свадьбу придется отложить...
– Как отложить? Почему?.. Значит... Значит, ты серьёзно болен? Ну да! Как же я сама не догадалась, иначе ты не просил бы меня приезжать... Лёшка, что случилось?
В голосе Лоры слышались волнение и тревога.
– Лялечка, не пугайся... На меня наехал комбайн... У меня несколько переломов. Поэтому свадьбу придется отложить на месяц, или два... в крайнем случае, на три, – Лёшка попытался смягчить эту неприятную новость. – Ты подождешь, милая?
– Ну конечно, конечно, я подожду! Мы обязательно поженимся. И поедем в Москву.
– Да, – согласился Лёшка.
– Знаешь, а я всё уже купила... и платье, и туфли, и фату... – растерянно проговорила Лора.
– Ничего, не переживай, за три месяца всё это не успеет выйти из моды. А чтобы тебе было веселее ждать, я хочу сделать тебе свой свадебный подарок прямо сейчас.
Лёшка достал из-под подушки цепочку с подвеской.
– Ой, Лелик!.. – восхищенно воскликнула Лора. – Та самая!.. Боже мой, она же очень дорогая! Где ты взял столько денег?.. Лёшка, ты с ума сошел!
– Тебе нравится? – спросил он, довольный произведенным впечатлением.
– Конечно, нравится! Я же с прошлого лета о ней мечтала! Так ты копил на неё деньги целый год?
– Нет. Я ограбил банк, – пошутил Лёшка. – Наклонись ко мне.
Лора наклонилась, и он надел цепочку ей на шею.
– Спасибо, дорогой. Я тебя очень люблю, – Лора поцеловала Лёшку в губы. – А что я могу для тебя сделать? Хочешь, останусь здесь, с тобой, буду за тобой ухаживать?
– Нет, нет, милая, не стоит. Ты же не любишь жить в деревне.
Он не сомневался, что Лора любит его в любых видах, но только не в этом. Торчащие прямо из тела титановые прутья аппаратов Илизарова, не затянувшиеся швы от рваных ран и хирургических разрезов выглядели неприятно, и это еще мягко сказано. Они выглядели просто отвратительно. Лёшка сам старался не смотреть, когда медсестра приходила обрабатывать швы. А Лора может их случайно увидеть. Он не хотел рисковать.
– Да, ты прав, я не люблю деревню, – сказала Лора. – Но если ты хочешь, я останусь.
– Не надо, милая. Я сам скоро приеду, – ответил Лёшка. – Поезжай домой и жди меня.
– Я побуду с тобой до вечера. А потом твой папа отвезет меня на станцию.
Весь день Лёшка и Лора провели вместе, строя планы на будущее, мечтая о том, как будут жить в Москве, а вечером Лора уехала.
*
Лёшка пролежал в Моломской больнице до конца августа. Кости срослись, аппараты Илизарова сняли, рваные раны и операционные разрезы зарубцевались. Он уже не чувствовал боли, если лежал неподвижно, но если пробовал двигаться, то боли в спине возобновлялись. Ног он почти не чувствовал, и не мог двигать ими, не мог самостоятельно садиться.
Лёшка уже знал, что у него множественные переломы бедер и таза, и смещение позвонка чуть ниже поясницы. Это он узнал не от врачей, а из истории болезни, которую тайком выпросил у медсестры. Всё оказалось куда хуже, чем уверяли врачи. Но они уверяли, что он поправится, и Лёшка не терял надежды.
В конце августа его перевезли в Киров в областную травматологическую больницу, где его заново обследовали, сделали еще одну операцию – на позвоночнике. Лучше ему почти не стало, но здесь всё же было веселее: Лора, ожидая, что со дня на день они поженятся и отправятся в Москву, не устраивалась на работу, а проводила все дни с Лёшкой.
– У вас в институте начались занятия, – напомнила Лора в начале сентября. – Тебя не исключат за пропуски?
– Нет. Сейчас все студенты на «картошке». Занятия начнутся в октябре. А к первому октября, я надеюсь, мы уже будем в Москве.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |