- Привет! - восклицает девичий голос.
Я вздрагиваю и заставляю себя взглянуть вверх. Я встречаюсь с взглядом карих глаз, и она мне смутно кого-то напоминает. Мне требуется несколько секунд, чтобы вспомнить ее. Это девушка, которая постоянно крутится около Маи. Я не могу даже вспомнить ее имя. А она смотрит на меня с широкой, обнажающей зубы улыбкой.
- Привет, - снова говорит она.
Я прочищаю своё горло:
- Привет, - бормочу я.
Я не уверен, что она даже слышит меня. Ее взгляд решительный и она выглядит так, как будто ждала чего-то большего.
- “Часы”*, - комментирует она, глядя на мою книгу. - Разве это не фильм?
Я киваю.
- Хороший? - ее решительность завести разговор впечатляет. Я снова киваю и возвращаюсь к странице. - Я Фрэнси, - говорит она, все еще широко улыбаясь.
- Лочен, - отвечаю я.
Она многозначительно поднимает брови.
- Я знаю.
Я чувствую, как мои пальцы оставляют влажные следы на странице книги.
- Мая говорит о тебе всё время.
В этой девушке нет ничего утонченного. Ее курчавые волосы и темная кожа резко контрастируют с ее кроваво-красной помадой и она носит до неприличия короткую юбку и огромные серебряные кольца в ушах.
- Ты знаешь кто я, верно? Ты видел меня со своей сестрой?
Еще один кивок, слова улетучивались, достигая горла. Я начинаю кусать губу. Фрэнси смотрит на меня задумчиво, с легкой улыбкой.
- Ты не болтаешь много, не так ли?
Мое лицо начинает пылать. Если бы она не была подругой Маи, я бы сейчас сталкивал ее с лестницы. Но Фрэнси выглядит более любопытной, чем радостной.
- Говорят, я никогда не прекращаю болтать, - весело продолжает она. - Это всех раздражает.
И ты говоришь это мне?
- У меня сообщение для тебя, - неожиданно объявляет Фрэнси. - От твоей сестры.
Я чувствую себя напряженным:
- Что там?
- Ничего серьезного, - быстро говорит она. - Лишь то, что твоя мама заберет твоих брата и сестру в Макдональдс сегодня вечером, поэтому нет необходимости спешить домой. Мая хочет встретиться с тобой на почте в конце улицы после школы.
- М-Мая просила тебя п-прийти сюда и сказать мне это? - спрашиваю я, ожидая ее усмешки на мои заикания.
- Ну не совсем так. Она пыталась отправить тебе сообщение, но потом ее задержали, чтобы закончить какую-то курсовую, поэтому я посчитала, что могла бы рассказать тебе сама.
- Спасибо, - бормочу я.
- И… я также хотела пригласить тебя выпить в Смайлис** со мной и Маей, раз уж ни один из вас не спешит на этот раз.
Я молча смотрю на неё.
- Это “да”? - она смотрит на меня с надеждой.
Мой разум опустел. Хоть убейте, я не могу придумать никакой отмазки.
- Ну, что ж… окей.
- Круто! - её лицо светится. - Увидимся возле почтового ящика после школы!
Она ушла так же внезапно, как и появилась.
С последним звонком я собираю сумку трясущимися руками и последний плетусь из класса. Я ныряю к туалетам и запираюсь в кабинке. Сидя на закрытой крышке после справления нужды, я пытаюсь взять себя в руки. На выходе я останавливаюсь напротив зеркал. В дневном свете мои блестящие зелёные глаза, расположенные на бледном лице, смотрящем на меня из зеркала, выглядят так, словно принадлежат какому-то инопланетному существу. Склоняясь над раковиной, я зачерпываю ледяную воду руками и выплёскиваю на лицо, погружая щёки в маленькие лужицы. Я хочу прятаться здесь вечность, но кто-то стучит в дверь, и у меня нет иного выбора, кроме как уйти.
Мая и Фрэнси стоят бок обок около почтового ящика в конце улицы, очень быстро разговаривая друг с другом, их глаза изучают толпу. Требуется вся воля в мире, чтобы остановить меня от отступления, но взгляд, полный ожидания, на лице Маи заставляет меня идти вперёд. Её лицо расплывается в восторженной улыбке, когда она замечает меня.
- Думала, ты не появишься! - шепчет она.
Я вновь улыбаюсь и киваю, слова бегут у меня в голове, словно поток шипучих пузырьков.
- Что ж, пойдёмте, ребята! - восклицает Фрэнси после секундного неловкого молчания. - Мы идём в Смайлис или нет?
- Безусловно, - говорит Мая, и когда она поворачивается, чтобы последовать за своей подругой, её рука касается моей в жесте заверения - или, вероятно, это “спасибо”.
К счастью, в “Смайлис” в это время ещё пусто. Мы занимаем маленький круглый столик у окна, и я прячусь за меню, мой язык трёт грубую кожу под губой.
- Вы собираетесь брать еду, ребята? - хочет знать Фрэнси.
Мая смотрит на меня, и я слегка качаю головой.
- Поделим чесночный хлеб? - предлагает Фрэнси. - Я умираю, как хочу Колу.
Мая откидывается на спинку стула, пытаясь поймать официанта, и Фрэнси поворачивается ко мне:
- Ну что, с нетерпением ждёшь, когда ко всем чертям выберешься из Белмонта?
Я опускаю меню и киваю, заставляя себя улыбнуться.
- Ты такой везучий, - продолжает Фрэнси. - Всего лишь ещё девять месяцев, и ты будешь свободен от этой адской дыры.
Мая заканчивает заказывать и возвращается к односторонней беседе, которую Фрэнси пытается поддержать.
- Лочен собирается в Университетский колледж Лондона, - с гордостью объявляет она.
- Ну, нет, я-я подаю…
- Он точно поступит.
- Вот дерьмо, ты, должно быть, действительно умный! - восклицает Фрэнси.
- Так и есть, - сообщает ей Мая. - Предполагается, что у него будет четыре пятёрки.
- Черт подери!
Я вздрагиваю и ловлю взгляд Маи, умоляя её отступить. Я хочу возразить, преуменьшить всю важность, но я могу чувствовать тепло, приливающее к лицу, и слова испаряются из моей головы в тот момент, когда я вызываю их в воображении.
Мая нежно подталкивает меня:
- Фрэнси тоже не дурочка, - говорит она. - Вообще-то, она единственная, кого я знаю, кто может дотронуться языком до кончика носа.
Мы все смеёмся. Я снова дышу.
- Ты думаешь, я шучу? - бросает мне вызов Фрэнси.
- Нет…
- Он просто ведёт себя вежливо, - сообщает ей Мая. - Я думаю, ему понадобится доказательство.
Фрэнси слишком стремится угодить. Она садится прямо, вытягивает язык так далеко, как может, закручивает его вверх и касается самого кончика своего носа. Косоглазый взгляд завершает картину.
Мая радостно падает на меня, и я обнаруживаю, что сам также смеюсь. С Фрэнси всё в порядке. Пока это не длится слишком долго, думаю, я переживу.
Вдруг появляется шум у дверей. Фрэнси поворачивается на своём стуле, и я вычисляю группу учеников Белмонта по их форме.
- Эй, ребята! - кричит Фрэнси. - Сюда!
Они мчатся с грохотом, и через затуманенное зрение я узнаю пару девчонок из класса Маи, парня из группы другого года и Рафи, парня с английского. Они все приветствуют друг друга и сдвигают два стола вместе, доставляя ещё стульев.
- Уители! - восклицает Рафи в изумлении. - Какого чёрта ты здесь делаешь?
- Просто, э, моя сестра…
- Он тусуется с нами! - восклицает Фрэнси. - Это что, преступление? Он брат Маи - ты не знал?
- Да, я просто никогда не думал, что увижу его в таком месте, как это! - в его смехе нет никакой жестокости, только искреннее удивление, но теперь все смотрят на меня, и две другие девчонки разговаривают.
Мая представляется, но хотя я и слышу голоса, но больше не понимаю, о чем говорят. Эмма, которая изо всех сил с начала семестра старалась встретиться со мной, решила вовлечь меня в разговор. Их неожиданное вмешательство, когда я только начал расслабляться, вместе с тем, что они все знают меня как чудака класса, внезапно для меня оказывается слишком, и я чувствую себя словно жертва в каком-то клаустрофобном кошмаре. Их слова будто стучащие по моему черепу молотки. Я уступаю этому потоку и ощущаю, что начинаю тонуть в нем. Их рты движутся как под водой, открываясь и закрываясь, на их лицах я читаю вопросительные взгляды, большинство вопросов адресовано ко мне, но паника заглушила все мои чувства. Я не могу отделить одно предложение от другого: они все превратились в слой шума. Вдруг я отодвигаю стул и встаю, хватая сумку и пиджак. Что-то бормочу о том, что забыл в школе сотовый телефон, на прощание поднимаю руку и несусь к двери.
Сначала я иду по одной улице, потом - по другой. Я даже не уверен в том, куда направляюсь. Внезапно у меня появляется глупое чувство, что я сейчас расплачусь. Я вешаю пиджак на свою школьную сумку и, перекидывая через плечо ремень, иду так быстро, как только могу. Воздух дерет мои легкие, звуки транспорта заглушаются безумным стуком моего сердца. Позади себя я слышу звук ботинок по тротуару и инстинктивно отхожу в сторону, чтобы пропустить бегуна. Но меня за руку хватает Мая.
- Притормози, Лочи, пожалуйста… у меня действительно очень сильно колет бок…
- Мая, какого чёрта ты делаешь? Возвращайся к своим друзьям.
Она ловит меня за руку.
- Лочи, подожди…
Я останавливаюсь и резко отстраняюсь от неё, отступая назад.
- Послушай, я ценю усилие, но я бы предпочёл, чтобы ты просто оставила меня в покое, хорошо? - мой голос начинает повышаться. - Я не просил тебя о помощи, не так ли?
- Эй, эй! - она шагает ко мне, протягивая руку. - Я не пыталась ничего сделать, Лоч. Это всё была идея Фрэнси. Я пошла с ней только потому, что она сказала, что ты согласился.
Я провожу рукой по волосам.
- Господи, это была такая чертовская ошибка. Теперь я ушёл и опозорил тебя перед твоими друзьями…
- Ты спятил? - она смеётся, хватает меня за руку и раскачивает её, когда мы вновь начинаем идти. - Я рада, что ты ушёл! Ты дал мне предлог, чтобы тоже уйти.
Я проверяю часы, чувствуя себя слегка расслабленным.
- Знаешь, раз мама присматривает за детьми в этот раз, у нас есть целый свободный вечер, - я неуверенно поднимаю бровь.
Мая отбрасывает назад свои волосы, и улыбка появляется на её лице, её глаза оживлённо расширяются.
- О, ты думаешь бежать из страны?
Я улыбаюсь.
- Заманчиво… Но, может быть, нечто более похожее на просмотр фильма?
Она поворачивает лицо к небу.
- Но солнце светит. По-прежнему чувствуется, словно сейчас лето!
- Хорошо, тогда выбирай ты.
- Давай просто прогуляемся, - говорит она.
- Прогуляемся?
- Да. Давай сядем на автобус до Челси Харбор. Давай глазеть на дома богатых и знаменитых и бродить внизу у реки.
Прим. переводчика:
* экранизация одноимённого романа Майкла Каннингема.
**Smileys - сеть кофеен в Великобритании.
Мая
Пока мы идём по набережной Челси-Имбенкмент, я складываю свои пиджак и галстук и засовываю их в сумку, а тёплый вечерний бриз подталкивает к моим обнажённым бёдрам юбку. Солнце только начинает становиться оранжевым, роняя капли золота на чешуйчатую поверхность воды, похожую на кожу змеи. Это моё любимое время суток: день едва закончился, а вечер ещё не начался. Томные часы солнца растягиваются перед нами перед тем, как исчезнуть в тёмных сумерках. Высоко над нами виднеются тяжелые мосты, перегруженные движением: переполненные автобусы, нетерпеливые машины, безрассудные велосипедисты, мужчины и женщины, потеющие в костюмах и отчаянно желающие попасть домой, паромы и буксирные судна, проходящие под ними. Гравий хрустит под ногами, когда мы пересекаем огромные, пустые просторы между стеклянными офисными зданиями, проходим мимо роскошных апартаментов, которые прокладывают свой путь высоко в небо. Сейчас настолько солнечно, что мир кажется чистым от света, белоснежным. Я кидаю Лочену свою сумку, перехожу на бег, подскакиваю, подпрыгиваю и делаю колесо; зернистая дорога ощущается грубой под моими ладонями. Солнце на мгновение исчезает, и мы погружаемся в холодную синюю тень, когда проходим под мостом; звук наших шагов внезапно увеличиваются, отражаясь от гладкой поверхности подпорок, распугивая голубей и заставляя их взлететь. В нескольких шагах слева от меня, сохраняя безопасное расстояние для моих выкрутасов, шагает вперед Лочен, держа руки в карманах, рукава его рубашки закатаны до локтей. Тонкие линии вен видны на его висках, и синие круги под глазами придают ему призрачный вид. Он смотрит на меня своими яркими зелёными глазами и одаривает одной из своих фирменных кривых улыбок. Я улыбаюсь и делаю очередное колесо, и Лочен слегка удивленно увеличивает свой шаг, чтобы идти со мной вровень. Но когда он отводит взгляд в сторону, его улыбка исчезает, и вновь начинается покусывание губ. Несмотря на то, что он находится рядом со мной, я чувствую, что между нами непреодолимое расстояние. Даже когда он смотрит на меня, я чувствую, что он почти не видит меня, его мысли находятся в каком-то другом месте, вне досягаемости. Я теряю равновесие, выходя из переднего поворота, и падаю на него, почти с облегчением чувствуя, что он жив и надёжен. Он издаёт короткий смешок и ставит меня на ноги, но быстро возвращается к обкусыванию губ, его зубы бередят рану. Когда мы были маленькими, я могла сделать что-то глупое и разрушить заклинание, вытащить его из кокона, но теперь всё сложнее. Я знаю, что есть вещи, о которых он не рассказывает мне. То, что у него на уме.
Когда мы доходим до магазинов, то берём пиццу и Колу на вынос и идём в сторону парка Баттерси. За воротами мы блуждаем среди нескончаемой зелени, вдали от деревьев, наравне с солнцем, теперь находящимся на западе и теряющим свой блеск. Скрестив ноги, я рассматриваю синяк на своей голени, пока Лочен становится коленями на траву, открывая коробку для пиццы и передавая мне кусочек. Я беру его и, поднимая подбородок, вытягиваю ноги, чтобы почувствовать лучи солнца на своём лице.
- Это в миллион раз приятнее, чем проводить время с теми придурками со школы, - сообщаю я ему. - Уйти за тобой было хорошим решением.
Тщательно жуя, он одаривает меня проницательным взглядом, и я могу сказать, что он пытается прочесть мои мысли, ища скрытый мотив в моих словах. Я встречаю его взгляд, и уголок его рта дёргается вверх, как только он осознает, что я полностью честна.
Я заканчиваю есть раньше него, откидываюсь назад, опираясь на локти, и наблюдаю за тем, как он ест. Он явно голоден. Я открываю рот, чтобы сказать, что у него на подбородке кетчуп, затем передумываю. Однако моя улыбка не остаётся незамеченной.
- Что? - спрашивает он с кратким смешком, глотая последний кусок и вытирая руки о траву.
- Ничего, - я пытаюсь подавить улыбку, но с красными полосами на подбородке, взъерошенными волосами, рубашкой навыпуск и неряшливыми манжетами, свободно болтающимися вокруг рук, он выглядит как высокая, темноволосая версия Тиффина в конце тяжелого учебного дня.
- Почему ты на меня так смотришь? - упорствует он, вопросительно глядя на меня, но теперь уже с оттенком застенчивости.
- Да так. Я просто думала о том, что Фрэнси говорит о тебе.
В его глазах мелькает намёк на осторожность.
- О, только не снова…
- Твои ямочки, определенно, очень милые, - усмехаюсь я в ответ.
- Ха-ха, - он слегка улыбается и смотрит вниз, дёргая траву, румянец подступает к его шее.
- И у тебя поразительные глаза, что бы это ни значило.
Он смущен.
- Отстань, Мая. Ты просто выдумала это.
- Нет. Говорю же тебе: она рассказывает мне такие вещи. Что еще?.. Ах, да: твой рот, по-видимому, создан для поцелуев.
Он давится, обливая меня Колой.
- Мая!
- Я не шучу! Это были её точные слова!
Теперь он сильно краснеет, пристально глядя внутрь банки с Колой.
- Я могу допить, или ты всё ещё умираешь от жажды?
- Не пытайся сменить тему, - смеюсь я.
Он бросает на меня злой взгляд и пьёт до дна.
- Она даже сказала, что видела тебя через открытую дверь мужской раздевалки, и ты выглядел действительно…
Он пинает меня. По-прежнему полушутя, но все же больно.
Я в замешательстве. Под внешней весёлой маской он внезапно кажется расстроенным. Кажется, я случайно пересекла какую-то невидимую черту.
- Ладно, - я поднимаю руки в знак отступления. - Но ты понял, да?
- Да, огромное спасибо, - он криво улыбается, чтобы показать, что не злится, и затем отворачивает лицо от ветра. Наступает долгая тишина, и я закрываю глаза, ощущая последние лучи летнего солнца на лице. Спокойствие нервирует. Приглушенные крики со стороны игровой площадки доносятся до нас, словно она находится в миллионах миль отсюда. Где-то среди деревьев собака издаёт несколько коротких резких тявканий. Я переворачиваюсь на живот и подпираю подбородок руками. Лочен не понимает, что я наблюдаю за ним, все признаки смеха были полностью стёрты с его лица. Опираясь локтями на согнутые колени, он смотрит на парк, и я чувствую, что его ум работает. Ища на его лице признаки оставшегося раздражения, я ничего не нахожу. Только грусть.
- Ты в порядке?
- Да.
Он не поворачивается.
- Точно?
Он собирается что-то сказать, но ничего не говорит. Вместо этого он начинает большим пальцем тереть болячку.
Я сажусь. Протянув руку, аккуратно убираю его руку от лица. Его глаза встречаются с моими.
- Мая, я не собираюсь встречаться с Фрэнси.
- Я знаю. Всё в порядке. Это неважно, - быстро говорю я. - Она переживёт.
- Почему ты так стремишься свести нас?
Внезапно, я чувствую себя неловко.
- Не знаю. Полагаю… Полагаю, я думала, что если бы ты встречался с моей подругой, то, по крайней мере, я могла бы видеть тебя. Ты бы не… ты бы уехал с меньшей вероятностью.
Он непонимающе хмурится.
- Просто, если ты встретишь кого-то в университете в следующем году… - в задней части моего горла слегка нарастает боль. Я не могу закончить предложение. - Я имею в виду, конечно, что хочу, чтобы ты встретил кого-то, но я не… Я боюсь…
Он одаривает меня долгим спокойным взглядом.
- Мая, безусловно, ты знаешь, что я никогда не брошу тебя - ни тебя, ни всех остальных.
Я выдавливаю из себя улыбку и смотрю вниз, выдёргивая травинки. “Но однажды ты сделаешь это”, - не могу перестать думать я. Однажды мы все оставим друг друга, чтобы создать собственные семьи. Потому что так устроен мир.
- Если честно, я сомневаюсь, что когда-либо буду с кем-то встречаться, - тихо произносит Лочен.
Я с удивлением поднимаю глаза. Он смотрит на меня, а затем отводит взгляд, между нами повисает неловкая тишина.
Я не могу удержаться от улыбки.
- Это глупо, Лоч. Ты - самый привлекательный парень в Белмонте. Каждая девчонка в моём классе влюблена в тебя.
Тишина.
- Хочешь сказать, что ты - гей?
Уголки его губ дёргаются в удивлении.
- Если и есть какая-то вещь, которую я знаю наверняка, так это то, что я не гей!
Я вздыхаю.
- Как жаль. Я всегда думала, что было бы очень круто иметь брата-гея.
Лочен смеётся.
- Не теряй надежду. Ещё остались Кит и Тиффин.
- Кит? Да, действительно! Ходят слухи, что у него уже есть подружка. Фрэнси клянется, что она видела его в пустом классе, целующимся с девочкой старше его на год.
- Давай просто надеяться, что она не забеременеет, - едко замечает Лочен.
Я морщусь и стараюсь прогнать эти мысли из своей головы. Я даже не хочу думать о Ките с девушкой. Ради всего святого, ему же только тринадцать.
Я вздыхаю.
- Я даже никогда ни с кем не целовалась, в отличие от большинства девчонок в моём классе, - тихо признаюсь я, проводя пальцами по высокой траве.
Он поворачивается ко мне.
- Ну и что? - мягко говорит он. - Тебе всего шестнадцать.
Я тереблю стебель и надуваю губы.
- Милые шестнадцать, а я никогда не целовалась… Что насчёт тебя? Ты когда-нибудь?.. - я резко замолкаю, внезапно понимая всю нелепость своего вопроса. Я пытаюсь придумать способ выкрутиться, но слишком поздно: Лочен уже впивается ногтями в землю, его щёки краснеют.
- Ага, конечно! - он насмешливо фыркает, избегая моего взгляда и фокусируясь на маленькой ямке, которую он копает в земле. - Будто… будто это когда-нибудь произойдет! - с коротким смешком он смотрит на меня, словно умоляя согласиться, и, несмотря на смущение, я вижу боль в его глазах.
Инстинктивно я придвигаюсь, останавливая себя, чтобы не потянуться и не сжать его руку, ненавидя себя за этот момент безрассудства.
- Лоч, так будет не всегда, - мягко говорю ему я. - Однажды…
- Да, однажды, - он улыбается с напускным безразличием и пренебрежительно пожимает плечами. - Я знаю.
Между нами воцаряется долгое молчание. В рассеянном свете дня, уже подходящего к концу, я поднимаю на него взгляд.
- Ты когда-нибудь думаешь об этом?
Он колеблется, от его щек все еще не отлила кровь, и на мгновение я понимаю, что он не собирается отвечать. Он продолжает перебирать землю, всё так же старательно избегая моего взгляда.
- Конечно, - слово звучит так тихо, что на секунду я решаю, что могла выдумать его.
Я решительно смотрю на него.
- Кого ты представляешь?
- На самом деле, никого конкретного… - он всё ещё отказывается поднимать глаза, и хотя ему все больше становится неловко, он не пытается уйти от разговора. - Я просто думаю, что где-то должна быть… - он качает головой, словно внезапно понимая, что сказал слишком много.
- Эй, я тоже! - восклицаю я. - Где-то в моей голове есть образ идеального парня. Но не думаю, что он вообще существует.
- Иногда… - начинает Лочен, но внезапно прерывается.
Я жду, когда он продолжит.
- Иногда?.. - осторожно напоминаю я.
- Я хочу, чтобы всё было иначе, - он делает глубокий вдох. - Я хочу, чтобы всё не было так чертовски сложно.
- Я знаю, - тихо говорю я. - Я тоже.
Лочен
Лето сменяется осенью. Воздух становится резче, а дни короче, серые тучи и постоянный дождь чередуются с холодными голубыми небесами и сильным ветром. У Уиллы выпадает третий зуб, Тиффин пытается отрезать собственные волосы, когда учитель путает его с девочкой, а Кит наказан на три дня за курение травы. Мама начинает проводить свои выходные с Дэйвом и, даже когда она работает, часто остается в его квартире над рестораном, чтобы избежать ежедневных поездок. В те редкие случаи, когда она дома, то редко надолго остается трезвой, и Тиффин и Уилла перестают просить ее поиграть с ними или уложить спать. После наступления темноты я постоянно хожу в пункт приема бутылок.
Семестр в школе тянется долго. Еще так много дел, но слишком мало времени, чтобы успеть: курсовые продолжают накапливаться, я забываю сделать покупки, Тиффину нужны новые брюки, а Уилле - туфли, счета не оплачены, мама снова теряет свою чековую книжку. Когда она отдаляется от семейной жизни, мы с Маей молча делим работу: она убирает, помогает с домашними заданиями, укладывает всех спать; я же делаю покупки, готовлю, разбираю счета, забираю Тиффина и Уиллу со школы. Единственное, чем мы не можем управлять, - это Кит. Теперь он начал курить открыто - хоть и выходит на крыльцо или на улицу. Мая спокойно говорит с ним о риске для здоровья, а он смеется ей в лицо. Я пытаюсь использовать более решительный подход, но в ответ получаю лишь череду ругательств. В выходные дни он уходит куда-то с хулиганами из школы: я уговариваю маму дать мне денег, чтобы купить ему подержанный мобильник, но он не отвечает на мои звонки. Я умолял ее ввести комендантский час, но она слишком редко ночует дома, чтобы его контролировать. А когда все-таки остается, то приходит даже позже, чем он. Я сам устанавливаю комендантский час, и Кит тут же начинает приходить еще позже, как будто возвращение домой в установленное время является признаком слабости и капитуляции. И, в конце концов, происходит неизбежное: однажды вечером он и вовсе не приходит домой.
В два часа ночи после нескольких звонков и переадресации на голосовую почту я в полном отчаянии звоню маме. Она где-то в клубе - шум на фоне оглушителен: музыка, крики, аплодисменты. Так как до утра остается всего несколько часов, ее речь невнятная, и она, похоже, не осознает тот факт, что ее сын пропал. Смеясь и прерываясь через каждые несколько слов, чтобы поговорить с Дэйвом, она сообщает мне, что нужно научиться расслабляться, и что Кит еще молод и ему следует повеселиться. Я собираюсь заметить, что он, может быть, лежит лицом в канаве, когда вдруг понимаю, что зря сотрясаю воздух. С Дэйвом она может притвориться, что снова молодая, свободная от ограничений и материнских обязанностей. Она никогда не хотела взрослеть - помню, наш отец сослался на это, уходя от нас. Он обвинил ее в том, что она - плохая мать, а единственной причиной, по которой он на ней женился, было то, что она забеременела мной - она любит напоминать об этом в споре. И сейчас, когда у меня остается несколько месяцев до законного взросления, она чувствует себя свободней, не на свой возраст. У Дэйва уже есть своя молодая семья. И становится ясно, что ему не нужен никто другой. И поэтому она благоразумно держит его подальше и приводит домой только, когда все спят или в школе. С Дэйвом мама по-новому открыла себя - молодую женщину, увлеченную страстным романом. Она одевается как подросток, тратит все свои деньги на одежду и косметические процедуры, лжет про свой возраст и пьет, пьет, пьет, чтобы забыть, что молодость и красота уже за спиной, что Дэйв не намерен на ней жениться и что на заре своих дней она - всего лишь сорокапятилетняя разведенная женщина в тупике своей карьеры, с пятью нежелательными детьми. Но все же понимание причин ее действий не избавляет от ненависти.
Сейчас половина третьего, и я начинаю паниковать. Сидя на диване, специально расположенном так, что слабый свет голой лампочки падает прямо на мои книги, я стараюсь прочесть свои записи, по крайней мере, последние три часа, нацарапанные слова перетекают одно в другое, танцуя на странице. Час назад Мая приходила пожелать спокойной ночи, под глазами у нее лежат фиолетовые тени, а веснушки резко контрастируют с бледной кожей. Я сижу все еще в форме, обычно испачканной чернилами на манжетах, рубашка наполовину расстегнута. Глубоко внутри моего черепа металлическое копье боли сверлит себе путь сквозь мой правый висок. Я снова бросаю взгляд на часы, и мои внутренности сжимаются от страха и ярости. Я смотрю на свое призрачное отражение в темном окне. Глаза болят, все тело дрожит от стресса и усталости. Я не имею ни малейшего понятия, что делать.
Одна часть меня хочет просто забыть обо всем: лечь в постель и лишь помолиться о том, чтобы к тому моменту, как я проснусь утром, Кит уже вернулся. Но другая часть вынуждена помнить, что он ненамного старше ребенка. Несчастный ребенок с саморазрушающим поведением, который связался с плохой шпаной, потому что они обеспечивают ему компанию и восхищение, которые тот не получает в семье. Он мог ввязаться в драку, подсесть на героин, нарушить закон и пустить свою жизнь под откос прежде, чем та успела начаться. Хуже всего то, что он мог стать жертвой грабителя или какой-нибудь соперничающей банды - его поведение начало создавать ему такую репутацию в этой сфере. Он мог где-то истекать кровью, раненый ножом или выстрелом. Он может ненавидеть меня, обижаться на меня, обвинять во всем плохом, что происходит в его жизни, но если я махну на него рукой, то у него совсем никого не останется. Тогда его ненависть ко мне будет полностью оправдана. И все же что я могу сделать? Он отказывается делиться со мной любой частью своей жизни, поэтому я не знаю никого из его друзей или где он тусуется. У меня даже нет велосипеда, на котором можно было бы прочесать улицы.
Часы уже показывают без четверти три: прошло около пяти часов после начала комендантского часа Кита. На самом деле, он никогда не приходит домой до десяти, но и редко подолгу отсутствует после одиннадцати. Какие места в округе еще могут быть открыты в такое время? В ночных клубах требуется удостоверение личности - у него, конечно, есть поддельное, но даже идиот не смог бы принять его за восемнадцатилетнего. Он никогда раньше не задерживался до такой степени.
Страх осторожно пробирается ко мне в голову. Он сворачивается клубочком, его тело прижимается к стенкам моего черепа. Нет, это не бунт - с ним что-то случилось. Кит в беде, и ему некому помочь. Я чувствую, как липкая дрожь и пот пробегают по спине. У меня нет выбора, как только выйти и ходить по улицам в поисках открытого бара, ночного клуба - чего угодно. Но сначала нужно разбудить Маю, чтобы она могла позвонить мне, если Кит вернется. В памяти вспыхивает истощение, читающееся у нее на лице, и мысль вытащить ее из постели вызывает у меня отвращение, но у меня нет выбора.
Мой первый стук слишком слабый - я боюсь разбудить малышей. Но если Кит ранен или в беде, то нельзя терять ни минуты. Я поворачиваю ручку и открываю дверь. Свет уличных фонарей проникает сквозь щель между занавесками, освещая ее спящее лицо, рыжевато-коричневые волосы, разметавшиеся по подушке. Она спит раскрывшись и лицом вниз, вывернувшись как морская звезда и выставив трусики напоказ.
Я наклоняюсь и осторожно трясу её:
- Мая?
- Мм… - она отворачивается от меня в знак протеста.
Я пробую снова:
- Мая, проснись, это я.
- А? - переворачиваясь на бок, она поднимается, опираясь на локоть, и сонно смотрит на меня снизу вверх, моргая под копной волос.
- Мая, мне нужна твоя помощь, - слова выходят громче, чем я намеревался их произнести, возрастающая паника застревает в горле.
- Что? - она встревоженно вскакивает, пытаясь сесть, и убирает волосы с лица. Она включает прикроватную лампу и, щурясь, косо смотрит на меня. - Что происходит?
- Кит, он не пришёл домой, а уже почти три. Я… я полагаю, мне следует пойти и поискать его. Я думаю, что-то случилось.
Она зажмуривает глаза и затем снова открывает их широко, словно пытается собраться с мыслями.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |