знаний в практике работы с хором.
М. Г. Климов активно совершенствовался и как
симфонический дирижер. Его удачным дебютом в студии консерватории
стало исполнение 10 апреля 1907 года оперы Римского-Корсакова
«Кащей Бессмертный», подготовленной под руководством самого
автора. С. В. Смоленский после посещения этого спектакля
записал в «Дневнике»: «Миша, признаться, меня совсем удивил
огромным шагом вперед. Он обнаруживает хорошую силу руки,
ясность движений, умение держать всех в руках и умение не
теряться, когда исполнители «ищут орехи» ш.
Весной 1908 года М. Г. Климов окончил Петербургскую
консерваторию по двум специальностям — теории композиции и
дирижированию. В дипломе за подписью А. К. Глазунова,
отмечено: «во внимание к всестороннему музыкальному дарованию
награжден большой серебряной медалью»118. Блестящее
окончание консерватории во многом предопределило педагогическую
деятельность Климова. На заседании художественного совета
12 сентября 1908 года под председательством Глазунова он
избирается преподавателем по обязательным теоретическим
дисциплинам и помощником профессора С. Габеля в его оперном классе.
В 1911 году его назначают старшим преподавателем, а в 1914 году
избирают профессором Петербургской консерватории задолго до
десятилетнего стажа, обязательного для получения ученого
звания 119.
Демократизация концертной жизни России на рубеже двух
веков сопровождалась появлением новых творческих коллективов,
руководители которых ощущали влияние времени и запросы
эпохи общественного пробуждения. Одним из признаков
обновления стало интенсивное развитие светского хорового искусства.
Характерно, что из 106 концертов, проведенных Русским хоровым
обществом в период с 1878 по 1903 год, 86 было посвящено
светской музыке и лишь 21 —духовной.
Интерпретация светскими хорами произведений духовной
музыки в условиях концерта резко отличалась от традиционного
церковного пения. Их прочтение выдающимися хоровыми
дирижерами было далеким от требований «благоговейного пения»,
подчинено законам концертного исполнения и восприятия музыки и
тем самым лишалось религиозной направленности.
Подтверждением тому служили духовные концерты оперного хора Мариин-
ского театра под управлением замечательного дирижера и
хормейстера Ф. Ф. Беккера A851—1901), повторявшиеся с 1888 года
ежегодно в течение десяти лет с большим успехом. В одной из
рецензий па концерт хора, сравнивая его пение с пением Придворной
капеллы, обозреватель констатировал: «Насколько исполнение
капеллы на последнем ее концерте, при всем ее техническом
совершенстве, было холодно и вяло, настолько исполнение оперного
хора блистало роскошными красками, жизнью, увлечением,
чувством» 120. Другой рецензент, также находя чрезвычайно
красочным звучание хора, подчеркивал способность коллектива раскрыть
своеобразие каждого произведения сменой настроения,
проникновением в его характер. «Точно совсем новый,хор выступил на
эстраду,— писал он, — другой как по манере, так и по звуковому
колориту»!21. Большое впечатление на слушателей оказывало во-
кально-техническое мастерство хора под управлением Ф. Беккера,
чистота интонации, богатая и разнообразная динамика. При этом
виртуозную технику хор сочетал с драматичностью звучания,
резко контрастировавшей с традиционной манерой культового
пения.
Необычайно ярко возможности этого
высокопрофессионального коллектива раскрывались в программах светской музыки,
в симфонических концертах А. Зилоти, с которым хор
сотрудничал в течение десяти сезонов. В его исполнении впервые в
Петербурге прозвучали: «Литургия» С. Рахманинова (дирижировал
автор), кантата «Москва» П. Чайковского и кантата «Весна»
С. Рахманинова, кантаты № 50, 131, 21, 198 Баха, три мотета
Роже-Дюкасса, отрывки из балета «Дафнис и Хлоя» М. Равеля.
Светскими концертами хора руководил его главный хормейстер
К. А. Казаченко.
Яркой и эмоционально насыщенной интерпретацией духовной
музыки отличался любительский хор «Бесплатного хорового
класса» И. А. Мельникова, который возглавлял Ф. Ф. Беккер.
В работе с этим коллективом проявилась способность дирижера
в короткий срок, при минимальном количестве репетиций
достигать высоких художественных результатов. Звучание хора
отличала стройность ансамбля и чистота интонации, разнообразная и
тонкая динамика, осмысленное и выразительное произношение
текста. После одного из его концертов рецензент С. Рыбаков
отметил художественную дисциплину коллектива: «в этом
отношении он показался нам даже выше оперного хора, когда
последний исполняет духовное пение». В трактовке музыки рецензент
обратил внимание на «оригинальность толкования и
драматичность исполнений» 122.
Однако основной заслугой хора, представлявшего выдающееся
явление в петербургской музыкальной жизни, стала
последовательная пропаганда светской хоровой музыки русских
композиторов. Так сложился обширный репертуар из произведений а сар-
реПа, куда вошли, в частности, хоры Чайковского («Что смолкнул
веселия глас», «Без поры да без времени», «Не кукушечка во
сыром ору»), Танеева («Альпы»), Аренского («Жемчуг и
любовь»), Гречанинова («Осень», «Лен»), а также хоры Кюи,
Направника, Казаченко, Щенка. Многие из них посвящались
авторами коллективу, весь богатый репертуар, накопленный за
время существования хора (с 1890 по 1903 год), был опубликован
в восьми сборниках, содержащих свыше 250 произведений.
Интенсивное развитие светского хорового искусства
концертного жанра, начавшееся в последних десятилетиях прошлого
века, достигло на рубеже столетий высокого подъема и
характеризовалось рядом прогрессивных тенденций, ведущей из которых
явилось стремление хоров и их руководителей к широкой
музыкально-просветительной деятельности. Под влиянием этой
тенденции во многих случаях происходила переориентация направления
Деятельности хоров, их исполнительских устремлений.
Ярким примером тому служит хор Александра Андреевича
Архангельского A846—1924). Началом его блестящей концертной
деятельности послужил небольшой смешанный состав B0 певцов)
основанного Архангельским в 1880 году хора при Почтамтской
церкви в Петербурге123. Хор сразу же обратил на себя внимание
свежими красками и художественной отделкой исполнения
церковных песнопений. Вскоре количество певцов увеличилось до 50,
что позволило Архангельскому перейти к осуществлению своих
широких музыкально-пропагандистских планов.
Не удовлетворяясь службой в церкви, дирижер задумал
вывести хор на концертную эстраду, включив в программу светские
сочинения. Исходя из поставленной цели, он уже при
формировании хора предъявил к певцам повышенные профессиональные
требования. Новшеством для того времени стали изменения в
структурном составе хора: наряду с мальчиками, традиционно
входящими в состав церковных хоров, Архангельский впервые
ввел женские голоса A6 мальчиков, 16 женщин и 18 мужчин).
Вьцгодно отличался хор Архангельского от других церковных
хоров и манерой исполнения124. «Хор этот, — писал музыкальный
обозреватель журнала «Нувеллист», — давно обратил внимание
в Петербурге превосходными результатами и в настоящее время
занимает безусловно первое место в столице... Тонкость оттенков,
до которых г. Архангельский довел свой хор, замечательна»125.
Характерной чертой исполнительской манеры хора, которую не
раз отмечала критика, было внесение в трактовку духовных
произведений приемов светской музыки. После одного из концертов
обозреватель П. Веймарн отмечал наличие в программе
произведений «смешанного, полудуховного, полусветского стиля, в
которых преобладают широкие и сложные музыкальные средства,
обличающие блестящую технику композиторов, но вместе с тем
совершенно отступающие от принципов и основ нашей
церковной музыки»126. Подтверждая эту мысль, С. Н. Кругликов
находил, что и «исполнение было не в духе православной
церкви» 127.
В первые программы концертов светской музыки, А.
Архангельский включал русские, славянские и западно-европейские
народные песни, мастерством обработок которых он впоследствии
прославился 128. Затем он приступил к осуществлению
перспективных планов по пропаганде русской и европейской хоровой
музыки. Этому предшествовали организационные мероприятия.
Архангельский увеличил состав хора до 75 человек и полностью
заменил голоса мальчиков женскими, что значительно увеличило
исполнительские возможности хора 129.
В течение сезона 1887/88 года хор, совершенствуя вокально-
техническое мастерство, готовил три различные по содержанию
программы концертов, названных «Хоровыми собраниями». В
первом «Хоровом собрании» A6 декабря 1887 года) исполнялись
произведения Березовского, Веделя, Сарти, Дехтерева, а также
расшифровки напевов Симоновского монастыря. Второе «собра-
ние» посвящалось музыке Палестрины. 30 декабря 1887 года
впервые в России прозвучала его «Месса папы Марчелло».
Наконец, в третьем «собрании» B1 января 1888 года) были исполнены
хоровые произведения современных русских композиторов. В том
же сезоне, наряду с концертами а сарреПа, хор неоднократно
принимал участие в симфонических концертах, где прозвучали
Девятая симфония Бетховена, оратория Гуно «Орлеанская дева»
и его же Реквием, «Сон в летнюю ночь» Мендельсона, «Манфред»
Шумана и ряд других произведений.
Тепло встреченный в своем начинании публикой и
поддержанный музыкальной критикой Архангельский продолжил
интенсивную концертную деятельность. Сезон 1889/90 годов сыграл
значительную роль в истории русского хорового искусства. Впервые
осуществился огромный и полезный труд — серия «Исторических
концертов», познакомивших публику с выдающимися творениями
европейской музыки разных эпох, школ и направлений.
Первый «Исторический концерт» A2 октября 1888 года) был
посвящен творчеству композиторов Римской полифонической
школы XVI века во главе с Палестрина и искусству мадригала,
представленному композиторами Я- Аркадельтом, Л. Маренцио,
О. Векки.
Второй концерт B ноября 1888 года) знакомил слушателей
с творчеством композиторов Венецианской школы (конец XVI —
начало XVII века): Т. Виттори, Г. Аллегри, Д. Габриели, К. Мон-
теверди, А. Лотти.
В программу третьего концерта B3 ноября 1888 года)
включались сочинения композиторов неаполитанской школы: Д. Кор-
си, А. Скарлатти. Почти отделение хор повторял, по просьбе
слушателей, произведения из предыдущих программ.
В задачу четвертого концерта A4 декабря 1888 года) входило
ознакомление слушателей со старинными религиозными гимнами
и песнями народов Западной Европы, большинство из которых
прозвучали в блестящих аранжировках А. Архангельского.
В пятом концерте D января 1889 года) исполнялись
произведения композиторов Нидерландской и Немецкой школ XVI—
XVII веков: О. Лассо, Л. Зенфля, Я. Галлуса, И. Эккарта,
Г. Шютца, С. Кальвизиуса, К. Грауна, И. X. Баха.
«Исторические концерты» завершало выступление с
программой, целиком посвященной творчеству И. С. Баха: исполнялся
грандиозный мотет «Лези, тете Ргеийе», состоящий из
одиннадцати частей. Все концерты прошли 6 огромным, нарастающим
успехом. В прессе отмечалось, что «Каждый новый концерт
г. Архангельского в текущем сезоне давал слушателям ясное
убеждение в серьезном педагогическом значении его
предприятия. Картина истории строгой классической хоровой музыки,
развернутая перед слушателями, показывает, что г. Архангельский
не только серьезный музыкант, но и замечательный художник и
знаток того дела, которому он служит с любовью и редкой
энергией» 130.
В следующем сезоне хор продолжил концерты исполнением
Реквиема Ф. Анериса и отрывков из оперы «Орфей» К. Моитеверди
'B2 декабря 1889 года), оратории Генделя «Иуда Маккавей»
D и 14 января 1890 года) и Реквиема Керубини B5 января
1890 года). Обращают на себя внимание краткие промежутки
между концертами, используемые для репетиций. Факт,
свидетельствующий о высоком профессионализме и работоспособности
хора.
Воспитательное и пропагандистское значение концертов хора
Архангельского усилилось, когда он стал систематически
выезжать в гастрольные поездки в Москву и по городам России,
везде пользуясь огромным успехом. «В смысле подбора голосов
(мужских и женских), выравненности их звучностей, — писал
после одного из концертов С. Н. Кругликов, — по отсутствию
каких бы то ни было шероховатостей, по идеальной интонации,
отчетливости среди каких угодно трудных и быстрых фигур, по
мягкости тягучего полного аккорда хор г. Архангельского — один
из наиболее дисциплинированных, какие мы только слышали...
Архангельский вполне на высоте трудного призвания, когда с
помощью своей капеллы берется знакомить современную публику
с сокровищами архаического творчества, принимаясь за
исполнение авторов, относящихся к самой ранней поре возникновения
контрапункта... Деятельность Архангельского и его хора
чрезвычайно полезна и безупречно почтенна: она—идеальное пособие
для практического изучения первых глав истории музыки»131.
В начале 900-х годов состав хора насчитывал уже ПО певцов.
Кроме регулярных выступлений с обширными программами
хоровой музыки а сарреПа, хор принимал участие в симфонических
концертах А. Зилоти, С. Кусевицкого, Русского музыкального
общества, в Русских симфонических концертах М. Беляева, в
которых исполнялись кантатно-ораториальные произведения
западноевропейских и русских композиторов.
В 1907 году, а затем в 1913 годах хор совершает концертную
поездку по Германии, где знакомит публику с русской хоровой
музыкой и интерпретациями произведений Баха, Лотти, Гайдна,
Генделя, Лютера, Шютца. Особый успех сопровождал исполнение
в Берлине под управлением Г. Рюделя кантат № 12, 21 и 198
Баха, Мессы ез-гаоИ Шуберта и Девятой симфонии Бетховена.
«Даже не знаешь, — отзывался музыкальный обозреватель газеты
«01е \Уе11 ат АЪепй» — какие пьесы, которые поет хор
Архангельского, лучше: в его исполнении вся и все превращается
б нечто вдохновенное, абсолютно художественное... Мы были
поражены и приятно взволнованы некой новой и интересной
интерпретацией хоровых произведений наших соотечественников,
и прежде всего И. С. Баха» 132.
За 34 года интенсивной концертной деятельности хор А.
Архангельского накопил обширный репертуар, освоенный, порой,
с невероятной быстротой. «Я был очевидцем, — вспоминал хоро-
еой дирижер М. Гильтион, — когда хор его разучил в несколько
дней три очень трудные кантаты Баха... Архангельский все
дирижирует наизусть: фуги, каноны, двухорные концерты» 133. Это был
первый из профессиональных хоров, откликнувшийся на запросы
демократической аудитории, на ширившийся интерес к светскому
хоровому искусству. Оценивая деятельность А. Архангельского,
Б. В. Асафьев писал, что «он оказал громадные услуги русскому
музыкальному просвещению своими хоровыми концертами в
столицах и провинции», и что «в отношении хорового ремесла им
несомненно была выкована прочная и устойчивая культура,
принесшая хорошие плоды»134.
Процесс переориентации коллективов, перестройки
направления их деятельности от узко церковной в сторону широкой
пропаганды светской музыки коснулся многих хоров и изменил
творческую судьбу многих хоровых дирижеров. Значительных
успехов, идя по такому пути, добились А. Н. Гайгеров —
руководитель хора Морозовской фабрики в Орехово-Зуево, К. К. Пиг-
ров — руководитель хора в Ростове-на-Дону, Ф. А. Иванов —
руководитель капеллы в Москве. И. В. Немцев, окончивший
регентский класс Придворной капеллы, бывший регентом церкви
Таврического дворца и руководителем певческого бюро по
организации хоров и рекомендации регентов для церквей, после
Октябрьской революции прославился как выдающийся
организатор музыкальной самодеятельности Петрограда-Ленинграда,
замечательный дирижер рабочих хоров135. Подобный путь — от
регента хора Чудовского монастыря до руководителя хоровой
студией после Октябрьской революции и дирижера Московской
хоровой капеллы — прошел и К. С. Алексеев.
Возрастающий интерес музыкальной общественности к
светскому хоровому искусству сопровождался рождением новых
коллективов с различными репертуарными установками, с
проявлением интереса к определенным жанрам хоровой музыки.
Коллективом, пропагандировавшим русскую народную песню, стал
хор Д. А. Агренева-Славянского A838—1908). Его грандиозная
по масштабам концертная деятельность носила ясно выраженную
демократическую направленность и, при всей противоречивости
оценок современников, была полезна. За сорок лет
существования хор дал пятнадцать тысяч концертов в Европе, Америке,
Азии и Африке. В России его концерты пользовались большим
успехом в демократических кругах общества. «Он действительно
«обнародил», — по определению С. В. Смоленского, — великое
множество напевов, ставших близкими, даже родными нам после его
повсеместных концертов»136. Агренев-Славянский и его
коллектив не пренебрегали любыми условиями, выступая не только
в столичных концертных залах, но и на фабриках, заводах,
в учебных заведениях. Одна из русских газет упрекала его в том,
что он «не стесняется местами для своих концертов и дает их
там, куда набивается и простонародие». Агренев отвечал
письмом: народное пение в моих концертах обязывало и обязывает
меня петь не только в одних, так сказать, привилегированных
помещениях, но и для той части публики, от которой я взял и у
которой научился петь ее народные песни»137. Велико значение
гастролей Агренева с хором за границу, «обратившего внимание,
по словам С. И. Танеева, западно-европейской публики на
русские песни»138.
Многие русские музыканты высказывали справедливую
критику по поводу характера обработок протяжных и лирических
песен, лишенных подголосочности, свойственной данному жанру
народного многоголосия. С. И. Танеев так характеризовал их:
«обработка этих песен не только не соответствует их характеру,
но и сделана весьма неумелою рукою и предполагает в авторе
недостаточное знакомство с самыми элементарными
музыкальными требованиями»139. Много упреков вызывало включение
в репертуар инструментальных произведений (вальсов, полек,
кадрилей) в обработках для хора. Анализируя подобное
направление хорового репертуара, Г. Ларош писал: «Всего страннее
(и прискорбнее) было слушать, как хор выделывает
аккомпанемент в кадрили, польке и вальсе, передразнивая контрабасы и
вторые скрипки. Это — тривиальная бессмыслица, самое полное
отрицание основного определения пения как музыки, соединенной
со словом»14°.
Наряду со столь серьезной критикой части репертуара хора
многие музыканты признавали обработки и исполнение русские
шуточных и плясовых песен, насыщенных юмором141. Не лишена
многих положительных черт и исполнительская манера хора. Его
пению были свойственны стройность, выразительность,
эмоциональная передача содержания песен. Оценивая концерты хора
Д. А. Агренева-Славянского в целом, Б. Асафьев писал: «польза
была от деятельности '(не от его переложений), поскольку и для
России, а тем более для заграницы, огромный песенный хоровой
репертуар капеллы содержал много интересного» 142. Идею
пропаганды русской народной песни в обработках подхватили капеллы
А. П. Кара-Георгиевича и П. Н. Гордовского.
Прогрессивные музыканты-фольклористы стремились
пропагандировать народные песни в их подлинном изложении. Одним
из важнейших центров собирания, изучения и пропаганды
народного творчества (русского, украинского, белорусского, народов
Прибалтики и Кавказа) стала Музыкально-этнографическая
комиссия, образованная в 900-х годах в Москве. В нее входили
видные композиторы и музыкальные фольклористы — С. Танеев,
М. Ипполитов-Иванов, А. Кастальский, В. Пасхалов, Е. Линева,
А. Листопадов, Я. Витол, Н. Лысенко, Д. Аракишвили.
Активным членом комиссии стал М. Е. Пятницкий A864—
1927). Не ограничиваясь деятельностью собирателя народных
песен, он организовал из московских рабочих хор с целью
пропаганды подлинного фольклора. На репетициях шел процесс
«перенимания» песен. «Участники Московского крестьянского хора
(будем называть его так), — вспоминал В. Пасхалов, — выслушав
фонограмму хоровой песни Воронежской губернии, «расшифровы-
вали» ее своими голосами, не опуская никаких деталей. А потом
сам Митрофан Ефимович становился хористом, пел и
«перенимал» песни Смоленской и Рязанской губернии143. Местным
певческим традициям соответствовала и манера исполнения.
Благодаря глубокому знанию Пятницким народных песен,
бережному отношению к местным традициям их бытования и
тонкой передаче их содержания, концерты руководимого им хора
имели большой успех. «Крестьянскими концертами» восхищались
многие крупнейшие музыканты, в том числе С. Рахманинов и
¦Ф. Шаляпин. Но крайне трудные условия работы ограничивали
концертную деятельность хора. В период с 1911 по 1917 год
количество концертов хора едва превышало десяток144.
Песенные обработки, принадлежавшие перу Балакирева,
Мусоргского, Римского-Корсакова, Лядова, Чайковского, с
сохранением многоголосия и всех самобытных особенностей,
свойственных народной песне, пропагандировал хор Московской
народной консерватории под управлением Е. Э. Линевой A854—
1919) 145. Его репертуар составляли крестьянские песни:
протяжные, хороводные, шуточные, трудовые, свадебные, а также песни,
получившие популярность в революционно-освободительном
движении России. Не ограничиваясь русским фольклором, Линева
включала в репертуар и песни Англии, Франции, Швейцарии и
других стран.
Иное творческое направление избрал Вячеслав
Александрович Булычев A872—1959), организовав хор под названием
«Симфоническая капелла». Будучи студентом юридического
факультета Московского университета, Булычев в качестве
вольнослушателя посещал класс контрапункта у С. И. Танеева в Московской
консерватории. Под влиянием этих занятий возникло увлечение
Булычева полифонической музыкой строгого стиля, а созданная
им «Симфоническая капелла» явилась воплощением идеи о
широкой ее пропаганде.
Долго и трудно проходило становление капеллы, к которой
дирижер предъявлял чрезвычайно высокие требования.
Исполнение сложнейших произведений хоровой полифонии ставило
условия серьезной общемузыкальной и специальной хоровой
подготовки певцов. Объясняя идею «Симфонической капеллы»,
Булычев писал: «Композиторы, именуемые колористами, использовали
тембры голосов и сочинения их представляют весьма
оригинальные и красивые звуковые сочетания. Их блестящая попытка
должна найти свой отклик и выразиться в- форме вокального
симфонизма. Сущность этого симфонизма состоит в том, что мы
сознательно пользуемся в полифонии не только абсолютной высотой
тонов, но и их разницей в тембре». Дирижер так формулировал
требования, предъявляемые к певцам подобного хора: «Новый
тип ансамблевого певца — тип интеллигентного человека,
получившего основательное вокально-ансамблевое образование,
любящего хоровой ансамбль и его литературу и заинтересованного
лишь художественной стороной дела»146.
Трудность воплощения идеи в жизнь заключалась в том, что»
хор формировался, в подавляющем большинстве, не из певцов-
профессиопалов, а из любителей хорового пения, да и сам
Булычев не обладал достаточным дирижерским опытомш. Не было-
ясного представления и о конкретных путях воспитания хора со
столь сложными задачами. 15 октября 1900 года С. Смоленский
отметил в «Дневнике»: «Вечером — лекция в зале о
«симфоническом хоре» В. А. Булычева, произведшая на меня весьма странное
впечатление чего-то недовинченного, многого на словах и весьма
малого по результатам. Беседа после лекции (участники: Танеев,.
Майкапар, Кастальский и др.). Автору досталось не мало
вразумительного» 148. Музыканты, поддерживая начинание Булычева,,
предложили ввести в капеллу преподавание специально певческих
и теоретических дисциплин, обучение игре на фортепиано и.
латинскому языку, необходимому для исполнения многих
полифонических произведений. Свои услуги в качестве педагогов;
предложили Р. Глиэр, В- Левченко, А. Метнер, позднее М. Ива-
нов-Борецкий. Большое участие в деятельности капеллы
принимал С. И. Танеев.
Художественный рост «Симфонической капеллы» шел
постепенно. После концертов, состоявшихся в сезоне 1908 года в зале-
Синодального училища и включавших произведения
композиторов Нидерландской школы, пресса отзывалась: «Нельзя отказать
в поучительности исполненной программы», но вместе с тем
отмечала, что исполнение «оставляло в техническом отношении
желать многого»149. Однако коллектив, зараженный энтузиазмом
своего руководителя, настойчиво шел к поставленной цели.
«В. А. Булычев упорно работает в Москве над своим
«Симфоническим хором» уже 13-й год, и дело его только теперь пошло &
ход и начинает завоевывать репутацию вполне делового и
культурного предприятия. Программы его в высшей степени серьезные
и свидетельствуют о его неутомимо-бескорыстной работе. Теперь
у него отличный хор в 50 человек и оркестр, с которыми он,
например, исполнил несколько раз Кеяшет Моцарта, Мессы С-йиг
Бетховена и Р-йиг Моцарта, массу произведений старых
контрапунктистов, вроде Орландо Лассо, Палестрины и других.
Работник во всех отношениях вполне почтенный»150. Разучиванием
ряда сочинений руководил С. И. Танеев, делая ценные указания1
относительно стиля исполнения.
Возросшее мастерство капеллы и накопленный дирижерский
опыт позволили Булычеву в 1910 году приступить к подготовке
сложнейшей хоровой партитуры — Мессы Ь-то11 Баха.
Напряженная репетиционная работа с участием С. И. Танеева
увенчалась успехом. Исполнение мессы тепло принималось московской
публикой. Месса повторялась в следующем сезоне. В отзыве на
концерт пресса так характеризовала деятельность Булычева:
«Его бескорыстная любовь к делу пропаганды старинной музыки,,
постановка ряда совершенно неизвестных здесь шедевров,
наконец, упорство и необычайная трудоспособность при достижении.
щели — все это заслуживает не только удивления, но и
уважения» ш.
В процессе работы над мессой возникла идея создать при
-«Симфонической капелле» баховскую группу, цель которой —
знакомить музыкальную общественность с творениями великого
композитора. Был объявлен дополнительный набор певцов, к
которым, как писалось в объявлении, предъявлялись «значительно
более высокие требования, чем при поступлении в хор капеллы...
Самое большое внимание будет обращаться на чтение с листа»152.
Цикл концертов сезона 1913/14 года, названный «Баховские
торжества» и охватывающий три вечера (камерный, органный и
большого хора, хора баховской группы), явился крупным
событием в музыкальной жизни Москвы. Пресса положительно
оценивала его успех, подчеркивая, что «лишь хор, поставленный так,
как у Булычева, — с листа ансамблем сольфеджирующий
труднейшие фуги, может выступить с такой программой»153. На
заключительном концерте были исполнены четыре кантаты, Ма&-
пШса! и мотет а сарреПа «Лези, тете Ргеийе».
Наряду с концертной деятельностью В. Булычев
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |