Возвращаясь в свою спальню, Гермиона изо всех сил старалась не шуметь и добраться до постели незамеченной. Но едва она переступила порог комнаты, как полог над кроватью Джинни отодвинулся, и рыжеволосая гриффиндорка зажгла маленький огонек на конце волшебной палочки.
- Спасибо, — пробормотала Гермиона, — я думала, что ты уже спишь.
Джинни мотнула головой и встала, закутавшись в одеяло. Она подошла к Гермионе, которая в свете Люмоса благополучно достигла своей кровати.
- Я хотела сказать тебе, что не говорила ничего Рону. Хотя тебе, видимо, все равно… — прошептала Джинни.
- Нет, Джинни, конечно же мне не все равно, — тихо проговорила Гермиона, ловя подругу за руку, не давая той отвернуться и уйти, — Просто…просто у меня действительно не было времени, чтобы поговорить с тобой. Прости. И спасибо, что не сказала Рону.
- Гарри благодари! – буркнула Джинни.
Одно дело верить в правильность своего выбора, когда Гермионы нет рядом, другое — смотреть этой наглой особе в глаза, видеть, как она буквально светится счастьем изнутри, хоть и старается сдерживать улыбку, в то время как Рон ходит сам не свой. Джинни по-прежнему верила Гарри, пожалуй, это был единственный человек, кому она верила, даже когда не понимала и не принимала его выбор. И данное ему обещание она не могла нарушить, потому что он тоже верил ей и любил ее. Да, она обещала ничего не рассказывать Рону и не приставать к Гермионе, но Гарри не требовал, чтобы Джинни была вежлива и дружелюбна по отношению к подруге.
- Обязательно поблагодарю, как только увижу его! – улыбнулась Гермиона и потянула ощетинившуюся словно ёж Джинни за руку, усаживая на кровать рядом с собой. – Раз ты все равно не спишь, расскажи, как все прошло? Как там Рон?
В глазах Гермионы светился такой искрений интерес и участие, что Джинни проглотила готовую было сорваться с языка остроту. Грейнджер… ох уж эта святая Грейнджер! Джинни вздохнула, забралась с ногами на кровать и начала рассказывать о днях, проведенных в Норе. Это Гермиона могла никому ничего не рассказывать, а Джинни было просто необходимо с кем-то делиться. И желательно не только с Гарри. Не все, что можно рассказать подруге, можно доступно объяснить мужчине. Пусть даже он самый умный и самый лучший.
Глава 9. Право на выбор
Ты любишь пейзажи, чтобы как у Дали,
А я люблю дали и фонари.
Ты только строишь рожи,
А я в ответ кривлю рот.
И наш союз с тобой — как тот бутерброд.
Но — боже мой! -
Как мы с тобою
непохожи,
смотри…
Гр. «Зимовье Зверей» — «Билль о правах»
Ты лечишь меня — ты доктор,
Я пью твой веселый пепел,
Но если любовь — рок, то
Ее лечить — детский лепет!
Фосфор, кальций, магний, стронций -
Легких костей живая сварка,
У меня под крылом солнце,
И мне рядом с ним жарко!
Михаил Башаков «Солнце под крылом»
Нескончаемая История Магии наконец-то закончилась, и студенты последнего курса могли вздохнуть свободно. Драко покидал класс одним из последних. Выходя, он успел заметить, как Гермиона попрощалась с однокурсниками и свернула в пустынную галерею. Драко поспешил за гриффиндоркой. Девушка шла неспеша, задумавшись о чем-то. Наверняка решала, отправиться ли ей в библиотеку или приготовить домашнее задание у себя в комнате. Драко крадучись приближался к ней, гриффиндорка настолько была погружена в свои мысли, что совершенно не замечала присутствия юноши. Когда расстояние между ними сократилось до нескольких шагов, девушка неожиданно остановилась, пытаясь разглядеть происходящее во дворе. Драко проследил за ее взглядом. Двое младшекурсников спорили, яростно буравя друг друга глазами, и судя по тому, как их руки потянулись за палочками, ссора могла перерасти в магическую дуэль.
- Мальчишки! – усмехнулся слизеринец. Оторвавшись от разыгрывающейся внизу сцены, он посмотрел на гриффиндорку — как раз вовремя, поскольку Гермиона быстрым шагом направилась к лестнице, ведущей во внутренний двор замка. Тихо выругавшись, Драко бросился следом. Девушка не успела преодолеть и двух ступенек, когда он резко схватил ее за руку и, дернув на себя, обнял за талию.
- У вас в Гриффиндоре все прутся куда не просят, или ты этого от Поттера набралась? – Драко вложил в свой вопрос изрядную долю ехидства.
- Отпусти, Малфой! – возмутилась Гермиона, пытаясь вывернуться из стальных объятий. – Они же покалечат друг друга!
- Грейнджер, это не твое дело! Что за стремление помочь, когда тебя не просят? Ты уверена, что они тебе потом спасибо скажут? – Малфой не собирался отпускать девушку, лишь сильнее прижимал ее к себе. — Всех убогих не спасешь.
-Малфой! Пусти меня!
Драко разозлился. Неужели она и вправду не понимает, что помимо нее есть люди, в чьих обязанностях значится лезть под палочки. А ее доброй воли все равно никто не оценит. Или это чертово гриффиндорское упрямство заставляет ее вырываться и не слушать его? Драко развернул девушку лицом к себе и, схватив за плечи, встряхнул.
- Твою мать, Грейнджер! Там и без тебя есть кому разобраться! Ты уже не староста, ты не обязана растаскивать всех сцепившихся щенков. Да и вообще, с чего ты взяла, что им это нужно? Предоставь это своей Уизли, в конце концов, это ее прямые обязанности! Не лезь сама в пекло! Слышишь? – юноша говорил негромко, но от него так и хлестало волнением и непониманием. Он наклонился к девушке, пристально глядя ей в глаза и с силой сжимая плечи.
Пораженная его поведением Гермиона какое-то время стояла молча, не зная, что сказать, как успокоить юношу, а затем подняла руку и погладила его по щеке:
- Я постараюсь больше так не делать.
И прежде чем он смог что-то ответить, она поднялась на мысках и поцеловала его в щеку так, как никто не целовал прежде. Потом ее губы заскользили по его лицу, покрывая его легкими трепетными поцелуями. Драко замер, прислушиваясь к необычным ощущениям. Гермиона обладала невероятной способностью все время открывать ему что-то новое в простых вещах. Она добралась до его губ, притягивая юношу к себе так близко, как только могла. Драко ответил на поцелуй. Когда приятная истома начала разливаться по телу, он отстранился, поймал ее ладони, обретая контроль над ситуацией, и прошептал:
- Мерлин, ты что вытворяешь? Ты бы еще в Большом зале меня поцеловала!
- Это пожелание? – шутливо поинтересовалась Гермиона, отступая, однако, на шаг назад.
- Вообще-то это был сарказм, — язвительный тон Драко никак не вязался с хулиганской улыбкой.
- Жаль. Я-то думала, что это твоя тайная эротическая фантазия, и я могу ее осуществить… — притворно-расстроено протянула Гермиона
- Не расстраивайся. У тебя еще будет такой шанс, – Драко шагнул к девушке и, обняв ее, прошептал на ухо, — сегодня вечером.
Горячий шепот юноши обжег ее кожу и проник в кровь, заставляя сердце биться чуть быстрее, в отчаянной попытке приблизить время встречи. Легко коснувшись губами виска Гермионы, Драко отпустил ее и зашагал прочь, пряча мечтательную улыбку, рвущуюся из глубин души.
Девушка осталась стоять, зажмурившись, вслушиваясь в звуки удаляющихся шагов. Она раньше не задумывалась об этом, а теперь была уверена, что его шаги сильно отличаются ото всех, что она когда-либо слышала. Его шаги эхом звучат где-то внутри нее, и сердце стремиться повторить их ритм. Его шаги она теперь узнает всегда. Лишь когда в коридоре вновь воцарилась тишина, девушка открыла глаза и, счастливо улыбаясь, отправилась в библиотеку. Если бы Гермиона обернулась, она непременно заметила, как из-под тени колонн вышла рыжеволосая гриффиндорка и, не разбирая дороги, побежала прочь.
Гарри стоял на пригорке и смотрел на древний замок. Хогвартс… В стенах школы прошли лучшие годы его жизни. Лучшие, несмотря на изматывающие кошмары, что подстерегали во сне и наяву, несмотря на потерю крестного, директора и многих других дорогих ему людей, несмотря на едкие насмешки Малфоя и бесконечные попытки Гермионы заставить его учиться… Хогвартс – первое место, которое Гарри смог назвать домом. Место, с которым связано множество приятных и не очень воспоминаний, место, куда все равно хочется возвращаться.
Он уже давно собирался выбраться в Хогвартс. И неприменно сделал бы это в ближайшее время, поскольку прошел уже месяц с тех пор, как он обещал Джинни поговорить с Гермионой. Но вчера вечером Джинни прислала странную путанную записку, из которой Гарри уяснил только то, что она чем-то встревожена и он срочно нужен своей девушке. Вдали в небо взлетели зеленые и красные точки – начался отборочный матч по квиддичу между командами Слизерина и Гриффиндора. Гарри быстрым шагом направился к квиддичному полю.
Занятый подготовкой в школе Авроров, юноша настолько уставал, что не имел возможности даже полетать в свое удовольствие на метле. О мечте играть в любительской команде пришлось и вовсе забыть. И теперь, глядя на фигуры, парящие в небе, Гарри чувствовал, как заныло в груди, как сердце дернулось куда-то ввысь, будто стараясь вырваться из оков тела и подняться высоко-высоко, туда, где резко меняя траекторию летает золотой мяч с серебряными крыльями…
Немного не дойдя до стадиона, юноша остановился. Появиться на трибунах означало привлечь внимание к своей персоне, а этого ему не хотелось. Собственно говоря, именно желание быть как можно более незаметным, заставило Поттера аппарировать в Хогсмид и пешком идти до Хогвартса вместо того, чтобы попросить МакГонагалл воспользоваться камином. К счастью, квиддич можно было наблюдать и издалека, получая то же удовольствие, что и находясь на трибуне.
Заканчивая школу, студенты, тем не менее, не переставали считать себя учениками того или иного факультета. Это настолько въедалось в сознание, что даже спустя много лет выпускники Хогвартса автоматически делили людей на «своих», учившихся когда-то на одном факультете, и «всех остальных». За семь лет обучения студенты настолько сближались, что становились в чем-то похожи друг на друга. И эти приобретенные черты не могли вытравить никакие жизненные перипетии. Вот и теперь, формально не числясь студеном Хогвартса, Гарри наблюдал за игрой и болел за своих – за гриффиндорцев. Знал, что на него лично исход матча никак не повлияет, но все равно сжимал кулаки, когда команда противника вырывалась вперед, и радостно вскрикивал, когда Гриффиндор забивал очередной гол. Вскоре двое игроков резко взмыли вверх, преследуя одну им видимую цель — ловцы заметили снитч. Гарри, не отрываясь, следил за двумя фигурами. Оба ловца были ему знакомы. Гарри искренне хотел, чтобы гриффиндорец поймал снитч, но, тем не менее, замечал почти с восхищением, как вычерчивает пассы в небе метла слизеринского ловца. Гарри был уверен, что Малфой почти идеально повторяет движения снитча. Он сам сейчас был похож на снитч. Движения были то плавными и легкими, то ломанными и резкими, но все они были грациозны и естественны. Слизеринский ловец не летел, он жил в небе. Гарри не мог понять, почему не замечал этого раньше? Видимо просто не хотел. А сейчас он мог забыть о том, что это Малфой, и любоваться красотой полета и профессионализмом. Трибуны замерли в ожидании на две долгие минуты. Вдруг напряженную тишину стадиона разбил голос комментатора:
- И Драко Малфой ловит снитч. Победа достается Слизерину!
Бурные овации смешались с недовольным ворчанием. Гарри нахмурился, чувствуя горечь поражения, словно это он сейчас позволил Малфою выиграть, и в тоже время искренне радуясь тому, что в этом матче действительно победил сильнейший. Подождав немного пока не разойдутся болельщики, юноша направился к стадиону.
Гарри шел по полю, вспоминая, как первый раз сел на метлу, как впервые вышел в форме игрока на стадион, как поймал свой первый снитч… Память услужливо подсовывала счастливые картинки из его детства. Из воспоминаний о былом юношу вырвало облако каштановых волос, мелькнувшее в проходе между трибунами. Сердце в груди сделало кульбит и забилось с удвоенной силой, почему-то Гарри был уверен – это Гермиона и она ждет его.
Юноша окликнул подругу и поспешил к тому месту, где скрылась девушка. Завернув за угол, он едва не налетел на нее. Гермиона явно спешила к нему навстречу, она улыбалась и раскрыла руки для объятий, только вот в ее глазах почему-то смешались радость и тревога.
- Гарри! Давно приехал?
- В самом начале игры, — Гарри обнял подругу и тут заметил слизеринца стоящего за ней. Драко Малфой засунул руки в карманы и стоял, перекатываясь с носка на пятку, прищуревшись глядя на гриффиндорцев. Во взгляде Малфоя не было привычного презрения, он упрямо сжал губы, словно пытаясь сдержать рвущиеся наружу слова. Гермиона отстранилась от Гарри и чуть передвинулась так, что оказалась между ним и Малфоем, словно пытаясь предотвратить ссору, защитить…только вот кого из них? Что-то было не так, но что именно Гарри понять не мог. Вдруг его словно ошпарило пониманием: паническое послание от Джинни, смятение Гермионы и отстраненность Малфоя… Все сложилось вместе и дало пугающий результат. Теперь Гарри и сам был близок к истерике.
- Гарри! – Гермиона взяла друга за плечи и, глядя ему в глаза, продолжила, — Я сейчас занята, ты не мог бы подождать меня в гостиной?
Гарри не реагировал. Он смотрел то на обеспокоенную Гермиону, то на застывшего в стороне Малфоя и пытался понять, как же это могло случиться, что эти двое, такие разные, такие ненавистные друг другу теперь вместе? Гарри не сомневался в чувствах Гермионы. Он слишком хорошо знал девушку, чтобы понять, что та ни за что не стала бы отстаивать то, во что не верила. Значит, она верила своему сердцу и верила Малфою, раз была со слизеринцем и так яростно теперь пыталась оградить его от Гарри. Но Малфой? Гарри уцепился за мысль, что проклятый слизеринец просто использует Гермиону для каких-то своих целей. Эта мысль была логичной, простой и понятной, она возвращала все в привычное русло, давала опору. Но что-то мешало сразу ее принять, и гриффиндорец напряженно вглядывался в полумрак, стараясь в позе, жестах, взгляде найти подтверждение своим мыслям. Но глаза слизеринца скользили по рукам Гермионы, сжимающим плечи Гарри, по ладоням Поттера, лежавшим на талии девушки. Взгляд Малфоя обжигал едкой ревностью.
- Гарри! – Гермиона слегка сжала его плечи, заставляя посмотреть на нее, — Пожалуйста…
Это была не просто просьба уйти, это была мольба понять, хотя бы попытаться понять. Девушка нервно кусала губы и отчаянно смотрела на друга, безмолвно прося поверить ей. Гарри кивнул и, прежде чем повернуться и уйти, поглядел прямо в глаза слизеринцу и сказал:
- Поздравляю, Малфой!
И Гарри был совершенно искренен в этих словах. Врать он так и не научился.
Гарри решил, что не пойдет пока в замок, а прогуляется вокруг школы. Нужно было справиться с шоком. Рон, волнения Джинни, Гермиона, влюбленная в Малфоя — этого было слишком много, но все это возможно было понять. А вот то, как вел себя Малфой, не поддавалось никакому объяснению. Гарри один за другим придумывал и отвергал различные мотивы, которые могли толкнуть слизеринца на этот поступок. Вскоре Гарри прекратил это бесполезное занятие. Главное, чтобы с Гермионой все было в порядке, чтобы она понимала, что делает и чем это может кончиться. И как не страшно было это признавать, скорее всего, Гермиона все понимала. Гарри поглубже вздохнул. Джинни. Вероятно, она узнала о том, с кем встречается Гермиона. Если он прав и проблема именно в этом, а не в какой-то другой глобальной с точки зрения Джинни катастрофе, то девушка сейчас напоминает маленького разъяренного котенка. Что ж это не плохо. Стоит убрать ярость и непонимание и будет маленький замечательный, очень теплый и любящий котенок. При мысли о рыжеволосой девушке, которая ластиться к нему, Гарри улыбнулся.
Занятый своими размышлениями, он не заметил, как вышел к озеру. Почти у самой кромки воды лежало поваленное дерево, на котором сидела Джинни. Сама судьба давала им шанс поговорить. Гарри окликнул девушку и пошел к ней навстречу. Едва завидев юношу, Джинни побежала ему навстречу и крепко обняла. Гарри прижал ее к себе, морщась и уворачиваясь от растрепавшихся рыжих локонов, которые щекотали лицо.
- Гарри! Наконец-то ты приехал! – Джинни чуть отстранилась и, приподнявшись на носках, потянулась к юноше за поцелуем. Гарри наклонился, касаясь ее губ своими, и позволил жаркой волне ненадолго унести их обоих куда-то далеко.
- Твое письмо заставило меня поволноваться, — произнес он, когда Джинни, наконец, выпустила его из объятий. – Что случилось?
Этот простой вопрос заставил гриффиндорку тут же вспыхнуть. Девушка начала рассказывать, меряя поляну шагами.
- Гарри, я знаю, с кем встречается Гермиона.
Его предположения оказались верными, роман Гермионы — это единственное, что могло настолько вывести Джинни из себя. Разговаривая со своей девушкой в прошлый раз, Гарри так надеялся, что та беседа решит проблему навсегда. Но, увы: выбор Гермионы оказался шоком и для него самого, что же говорить о Джинни? Гарри захотелось развернуться и уйти, чтобы не выслушивать еще одну истерику. Он знал, что должен поговорить с Джинни, но не был уверен, что способен на это в данный момент. Взгляд гриффиндорки не предвещал ничего хорошего. Разговор обещал быть трудным. Но Гарри выбрал эту девушку сам, зная ее характер. Иногда ему очень хотелось, чтобы она поскорее выросла, но, тем не менее, он знал, что любит в ней во многом как раз ребенка. Ребенка, которого все же почти удалось защитить от войны.
Развернуться и уйти это не выход, такое поведение только больше бы рассердило гриффиндорку. Единственный возможный способ разрешения конфликта — дать девушке выговориться, а потом постараться успокоить ее и убедить не вмешиваться. Гарри медленно втянул воздух через нос, а потом с шумом выдохнул и спросил:
- И?
- Неужели тебе не интересно?
- Джинни, мы с тобой говорили на эту тему. И, кажется, договорились, что это не наше с тобой дело. Гермиона взрослая девушка …
- Я помню! – резко оборвала его Джинни. И прежде чем он смог продолжить выкрикнула, — Это Малфой!
- Я знаю, — голос у Гарри дрогнул, но от этого не стал менее уверенным.
- Знаешь?! – голос Джинни звучал на октаву выше, чем обычно – И что…Да как…
- Я только что увидел их… случайно – немного смутившись, поспешил объяснить Гарри, прежде чем девушка успела разразиться очередной тирадой.
- И что? – поинтересовалась Джинни. Юноша отметил, что она говорила уже гораздо спокойнее.
- И… — Гарри вздохнул и привычным жестом потер шрам на лбу, — ничего. Ну, то есть, Джинни, я не могу сказать, что мне это очень нравится, и что я все понимаю. Но это ее выбор. Это ее и его чувства.
- Да как … — вновь повысила голос Джинни, — Это же Малфой! Белобрысый хорек, который отравлял нам жизнь! Чертов Пожиратель…
Гнев мгновенно вспыхнул в глазах юноши, рука снова взметнулась к шраму.
- Джинни! Пожирателей больше нет, – отчеканил Гарри. — А если еще кто-то и остался, то это не Малфой! — Ярость тлела в глазах мальчика-который-пережил-войну. — Да, он мне совсем не нравиться, в школе он меня раздражал и сейчас, наверное, раздражает, но это не я и не ты с ним встречаемся.
Угольки гнева понемногу угасали, голос Гарри становился мягким и спокойным, а еще взрослым. Вот в такие моменты юноша иногда говорил вещи, смысл которых и до него самого доходил намного позже.
- Джинни мы его на самом деле совсем не знаем. Но кем бы он ни был, это ее выбор. Я не сказал, что одобряю его. И вряд ли я смогу когда-нибудь его одобрить. Но и не осуждаю. И я как друг хочу ее понять. Ты у меня удивительная. Ты умеешь быть настоящим другом. Неужели ты бы не хотела понять? Это ее выбор, и Гермиона достаточно большая девочка, чтобы понимать, что делает.
Джинни открыла рот, чтобы возразить, хотя выражение ее лица было неуверенным. Она сомневалась, и Гарри поднял руку, жестом показывая, что он еще не закончил:
- Я видел их вместе, Джинни. Гермиона…она хочет быть с ним. Гермиона твоя подруга, так? – Гарри сдела паузу и, дождавшись утвердительного кивка девушки, продолжил, — Ты бы хотела, чтобы она была счастлива? – Он снова помолчал, пока Джинни не кивнула, — Она счастлива сейчас. Давай не будем отнимать у нее это счастье.
Гарри шагнул навстречу своей девушке. Девушке, на макушку которой сейчас светило солнце, отчего волосы казались не медного, а почти красного цвета. Она была необычайно хороша. Колеблясь в принятии решения, она покусывала губу и теребила рукав свитера.
- Гарри, но это же Малфой… — в голосе Джинни уже не было прежней ярости и убежденности, скорее мольба о том, чтобы ее услышали.
- Малфой, — согласился юноша, — возможно, Гермиона ошиблась и связалась не с тем человеком. Но у нее есть право на ошибку, как и у каждого из нас есть право оступиться в жизни. И я уверен, что Гермиона готова заплатить за эту ошибку, если она, конечно, окажется таковой.
Гарри сделал еще шаг и остановился. Он ждал, когда она тоже шагнет к нему. Юноша верил, что она сможет сделать это. Не надеялся, а именно верил. А кто еще умеет верить так, как Гарри Поттер?
Джинни стояла насупившись. Все, что говорил Гарри, было правильно, и она готова была согласиться с каждым его словом, пока не вспоминала, Но — боже мой! — что речь идет о Малфое. Джинни казалось, что и Гермиона, и Гарри разом помешались, раз так верят в порядочность слизеринского хорька, который отравлял им жизнь в течение шести лет.
Юноша видел, что девушка борется со своим темпераментом и, судя по тому, как вновь загорелись ее глаза, явно проигрывает эту битву. Но он знал, что она сможет сделать хотя бы маленький шаг навстречу ему.
- Солнышко мое. Ты такое недовольное рыжее солнышко. Иди ко мне! Ты ведь понимаешь меня, я знаю.
И Джинни шагнула вперед и заглянула Гарри в глаза, затем сделала еще полшага, и положила голову юноше на плечо. Он обнял девушку.
- Я очень хочу понять, Гарри. Но это… так сложно! Но я хочу! Правда, я верю тебе! – в ее голосе зазвучали детское отчаянье и готовые прорваться слезы. Девушка думала, что Гарри слепо верит Гермионе, и ее доводы просто не доходят до него. Она ошибалась. Юноша слышал и понимал ее. Просто понимать только себя и того, кого любишь, иногда недостаточно.
- Джинни, верь мне. Верь, как всегда. Ты ведь могла в меня верить, даже когда я сам не мог. Все образуется. Ты уже говорила с Гермионой об этом?
Девушка помотала головой, она ухватила Гарри за лацканы рубашки, и он немного наклонился к ней. Черные растрепанные волосы упали на глаза.
- Хорошо. И не говори. Я сам с ней поговорю. Сегодня же.
Джинни неожиданно с такой силой оттолкнула Гарри, вырываясь из кольца его рук, что он отступил на несколько шагов назад, пытаясь сохранить равновесие и не упасть.
- Гарри! Тебе не надоело? – вновь вспылила гриффиндорка. – Ты говоришь, что она уже взрослая, а сам опекаешь ее как несмышленого младенца! Почему я должна молчать? Почему обо мне ты не беспокоишься так, как о ней?
И прежде чем Гарри успел хоть что-то сказать, Джинни, едва сдерживая слезы, побежала к замку.
«О тебе я беспокоюсь больше», — подумал Гарри, — «Только вот это не мешает мне беспокоится и о ком-то другом».
Он опустился на поваленное дерево, стянул очки и оглядел расплывающийся зыбкий мир, чувствуя себя уставшым и беспомощным. Гарри зарылся лицом в ладони и долго сидел так, мечтая спрятаться и больше никогда ничего не решать. Вдруг чья-то нежная рука коснулась его плеча.
- Поссорились? – спросила Гермиона.
Гарри кивнул, не поднимая головы. Девушка села позади него и, обняв друга за плечи, уткнулась носом в его спину. От ее горячего дыхания на душе у Гарри стало спокойней. Так и хотелось замереть тут, не открывая глаз.
- Из-за чего ссорились? – спустя какое-то время поинтересовалась Гермиона.
- Из-за идеологических разногласий.
- И где ты успел таких умных слов набраться? – лукаво спросила девушка.
Гарри улыбнулся.
- Я серьезно, Гарри, что случилось?
- Она… Джинни меня не понимает. То есть, нет, она не хочет меня понимать. Мерлин, как я устал…
- Ш-ш-ш, — Гермиона погладила друга по голове.
- Знаешь, я раньше думал, что вот одолею Волдеморта, и заживу тихо и спокойно, что все беды и трудности приходят благодаря стараниям Темного Лорда. А это оказалось далеко не так. А еще, иногда мне кажется, что пока он был жив, мне было легче. Все свои проблемы и неудачи я валил на него, не понимая, что причина большинства из них вовсе не в Волдеморте.
Гарри затих. Гермиона молчала, продолжая нежно ерошить смоляные непослушные волосы.
- Я устал воевать… во всех смыслах этого слова, — продолжил, наконец, юноша. – Я хочу просто жить, но никто не желает этого понимать, даже Джинни. Она постоянно всем недовольна, и хочет, чтобы я всегда был рядом. И трудность как раз в том, что она способна понять, но она не хочет. Не хочет никак изменять своих представлений, которые во многом еще слишком детские, слишком категоричные.
- Конечно, она хочет, чтоб ты все время был рядом, она же любит тебя. А таким, как она сейчас, ты тоже был. Неужели не помнишь?
- И?
- И она хочет получить тебя в полную безграничную собственность, — принялась объяснять Гермиона, — А тут еще я и Рон претендуем на твою скромную персону. А Джинни…она не хочет этого принимать, она, как и ты, просто хочет покоя, чтобы не приходилось тебя делить ни с кем и ни с чем, доказывать тебе, что она лучше, добиваться крох твоего внимания.
- Но я не могу просто начихать на все и вся и быть только с ней! То, что мне кто-то еще дорог и интересен, не значит, что я ей пренебрегаю.
-Знаю. И она знает. И поэтому подуется и вернется. Тебе повезло с девушкой…
Гари не удержался и фыркнул.
- Повезло, Гарри. И, кстати, ты сейчас проявляешь категоричность, — хмыкнула Гермиона. — Повезло, потому что тебе не надо каждую секунду опасаться, что тот, кем ты дорожишь, вспомнит про свою гордость и принципы и отвернется от тебя. Джинни всегда будет рядом с тобой. Ты нужен ей. Она слишком долго боролась за тебя, чтобы теперь развернуться и уйти.
- Это ты сейчас про него? – Гарри поднял голову и обернулся, ловя взгляд девушки.
- Это я сейчас просто рассуждаю, — улыбнулась она.
- Гермиона…
- Гарри, я прошу, — улыбка исчезла с ее лица. Она выглядела немного потерянной и беззащитной. — Не сейчас. Я не хочу об этом говорить. Когда-нибудь потом – может быть, но не сейчас.
Гарри кивнул. Он готов был согласиться на многое, только бы она не расстраивалась.
- Ответь мне только на один вопрос, ладно? – Гермиона кивнула, и юноша продолжил, пристально глядя ей в глаза, — Ты сейчас счастлива?
- Да, — ни на секунду не задумываясь, ответила девушка.
- Хорошо, — Гарри улыбнулся, протянул руку и, едва касаясь кончиками пальцев щеки девушки, заправил за ухо локон, упавший на ее лицо. — Спасибо.
- За что? – удивилась Гермиона.
- За все. За то, что ты есть. За то, что ты это ты. За то, что ты рядом. Ну и за этот разговор в частности, — юноша поднялся и протянул подруге руку, — Пойдем, а то уже поздно.
Гермиона кивнула, соглашаясь, и добавила:
- А Джинни, наверняка, уже беспокоится, что уже столько времени прошло, а ты все за ней не идешь.
- Да уж, это ты права. Избалую я ее.
Гарри и Гермиона шли к школе, взявшись за руки. Это смогли бы увидеть все, кому пришло в голову любоваться красотами природы из окна. Драко стоял на Астрономической башне и с огромной высоты лицезрел этих двоих.
Гарри и Гермиона и в гостиную вошли, не разнимая рук. Джинни там не было. Гарри печально взглянул на Гермиону, и та шепнула ему одними губами:
- Удачи.
Он также беззвучно ей ответил:
- И тебе.
Гарри левитировал себя прямо к порогу спальни девочек и осторожно постучал. За дверью молчали.
- Джинни, выйди ко мне, пожалуйста.
Девушка вышла, не в ту же секунду, но достаточно быстро, Гарри был уверен, что ждать придется дольше. Она окинула его нарочито сердитым взглядом, должным скрыть радость от его прихода. На Гарри неожиданно накатило веселье. Он понял, что все будет хорошо, и почти успокоился.
- Джинни, что не так? За что я впал в немилость?
- Ты не любишь меня! – безапелляционно заявила девушка и надула губки.
Гарри попытался придать лицу серьезное выражение.
- И почему же ты так решила, мое сокровище?
- Потому!
Гарри заранее знал, что все этим кончится. Их серьезные разногласия обычно заканчивались именно этим, но сейчас, глядя на нее такую растрепанную и милую, он понял, что ему это нравится и что он очень соскучился.
- А-а-а, я понял! Я могу выбрать сам. Так может быть, ты так решила потому, что я давно не делал вот так?
Гарри повернул девушку к себе спиной, оттянул и без того широкий ворот свитера и поцеловал ее между лопаток. Потом положил руки ей на плечи и скользнул под свитер. Джинни очень громко вздохнула и издала странный хриплый звук.
- Я люблю тебя Гарри. Я все-все для тебя сделаю, правда. Только я боюсь, что ты меня не любишь.
Гарри уловил смысл фразы… Вместе с жаром тело заполнилось легкостью и светом. Иногда все очень-очень просто.
- Я очень соскучился по тебе, — шепнул Гарри, касаясь языком ее маленького ушка и продолжая нежно обнимать девушку.
Джинни развернулась и, ухватив его за руки, потащила в комнату.
Последнее, что помнил Гарри, это то, что ему хватило ума наложить на дверь запирающее заклятье и заглушающие чары. А еще он помнил, что обрадовался, что в комнате никого нет, потому что Джинни это вряд ли бы остановило.
В самой верхней комнате Астрономической башни светловолосый юноша стоял, облокотившись о подоконник, и смотрел, как уставшее солнце опускается за кромку Запретного леса. Он не обернулся, хотя слышал, как в комнату вошла девушка.
- Не думал, что ты сегодня оторвешься от Героя Магического Мира, — произнес Драко вместо приветствия.
- Малфой! – возмутилась Гермиона, — Я уже устала повторять: между мной и Гарри никогда ничего не было, нет и не будет. Мы просто друзья.
- И поэтому Уизли сегодня носилась по Хогвартсу, еле сдерживая слезы и взглядом посылая во всех Аваду?
Гермиона вздохнула. Какой же он все-таки…слизеринец и Малфой. Сам ни за что не признается, как дорожит ею, но и шаг в сторону сделать не даст. То, что принадлежит Малфоям, должно принадлежать им всецело и однозначно. Ревнивец! А ей так не хотелось выслушивать его необоснованные претензии. Хотелось просто прижаться к нему и впитывать кожей его горьковатый запах, дышать им, наслаждаться тем, что она его и он тоже принадлежит ей.
Гермиона взмахнула палочкой, и стекла на окнах стали мутнеть, пока не сделались непроницаемыми для света. Иногда Гермиона позволяла себе эту маленькую слабость. В темноте Драко мог расслабиться и быть таким, что ей совершенно не хотелось уходить. Хотелось быть с ним, забыв про все на свете, послав весь мир за пределом комнаты к дементорам. Комната погрузилась во тьму.
- Какого черта?! – Малфой обернулся.
Гермиона пошла на звук его голоса, выставив вперед руки. Она шла, пока ее ладошки не уперлись ему в грудь. Девушка обняла его за талию и уткнулась в него лбом.
- Драко, — Гермиона глубоко вздохнула и задержала дыхание, пьянея от долгожданной близости этого порой нелогичного, до безобразия упрямого и совершенно особенного человека. Ее родного человека. – Драко, я так скучала по тебе. Весь день.
Он коснулся губами ее виска и едва слышно выдохнул:
- Я тоже.
Гермиона улыбнулась, чувствуя, как расслабляются его мышцы, как тьма одну за другой срывает с него маски заносчивого слизеринца и самодовольного аристократа, эгоиста и позера.
- Я так устала…от них всех…я просто хочу быть с тобой и ни о чем не думать. Ты так нужен мне.
Даже если бы Гермиона хотела сказать что-то еще, она бы все равно не смогла, потому что Драко прижал ее к себе так сильно, что дышать стало совершенно невозможно, а потом схватил ее лицо и стал покрывать множеством нежных, едва уловимых поцелуев.
За такие моменты Гермиона была готова терпеть его показную холодность и пренебрежение. Терпеть, стиснув зубы, не позволяя себе ответить тем же, зная, что он может быть совсем другим. Нежным, ранимым, открытым, ласковым, любящим…Может, только если этого никто не увидит. Даже она. Даже он сам.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |