Государственный научно-исследовательский психоневрологический институт имени В. М. Бехтерева 15 страница

С.лочовательно, оценка функциональных возможностей чело-нсч<<1 должна опираться на учет активных отношений личности к данной ситуации. Условие содержательной характеристики поэтому заключается не только в предметном объективном со­держании, но в субъективной содержательности, т. е. значи­мости объективного для субъекта, в отношении субъекта к этому содержанию.

Упрямство, как характерологическое качество, представляет форму самоутверждения. При этом оно может проявляться и в существенном и в мелочах относительно, независимо от умст­венного уровня личности, постольку, поскольку его значимость во всех случаях определена эгоцентрической тенденцией лич­ного престижа. С другой стороны, упрямство контрастно выра­жает отношение к воздействующему. Разве мы не знаем бле­стящих примеров педагогического искусства, магически превра­щающих непреодолимо упрямых в мягких, как воск?

В вопросе о функциях и индивидуальных особенностях стоит еще остановиться на 'проблеме памяти. Здесь можно отметить противоречие, существующее между общепризнанным значением интереса для запоминания и между тем, как мало учитываются интересы в характеристике памяти. Парадоксально остроумная, хотя не совсем правильная, формула Рибо гласит: для того, чтобы запоминать, надо забывать. Но забывается субъективно неважное, а запоминается важное.

В качестве примера огромной памяти приводится Кювье обычно с указанием на то, что у него главное заключалось не в механической памяти, а прежде всего в поразительной систе­матизации материала. Однако совершенно упускается из виду то, что и запоминание и систематизация происходят в области материалов жизненного значения и интереса.

В характеристике памяти и в экспериментальном ее изуче­нии эта сторона поразительно мало учитывается, в то время как она оказывает огромное влияние на воспроизведение.

Проблема характера, как известно, тесно связана с пробле­мой темперамента, а темперамент проявляется больше всего в динамике реакций, т, е. в возбудимости, темпе, силе реакций, в общем психофизиологическом тонусе, который сказывается настроением.

Однако и здесь проявления силы, возбудимости, темпа реак­ций сказываются не одинаково в различных направлениях и определяются отношением к предмету или обстоятельству, явившемуся поводом к реакции.

Учитывая, что динамическая характеристика различна на полюсах активного и индифферентного отношений, мы должны, конечно, не забывать и того, что реакции человека уже рано утрачивают непосредственно аффективно-динамический характер и интеллектуально опосредованы.

Убедительный пример представляет проявление терпеливости. Обычно это качество относят к волевым свойствам характера. Известно вместе с тем, что возбудимые, экспансивные люди сангвинического темперамента нетерпеливы. Однако как про­тивоположно проявляется темперамент во взаимодействии с лю­бимым или нелюбимым объектом! Бесконечное терпение матери к ребенку, врача к больному является мерой их любви или со­знания долга, а не его темперамента.

Наоборот, мы постоянно наблюдаем, как люди, обнаружи­вая нетерпеливость (а подчас и непонятливость), выражают эгим нежелание сдержаться или понять, которое в свою очередь проистекает из отрицательного или враждебного отношения к лицу, с которым они имеют дело. Нетерпение является мерой антипатии, чрезмерного интереса или отсутствия его. Горячий, вспыльчивый, самолюбивый человек может оказаться равнодуш­ным к обидной критике, если он с пренебрежением относится к критикующему.

Лица, эмоционально возбудимые и экспансивные, испытывая глубокое горе, реагируют иначе или совершенно утрачивают способность реакции на все то, что раньше волновало их, они «окаменели», по их словам. Обостренное болезненно-эмоциональ­ное отношение в области основных интересов делает человека совершенно невосприимчивым в других отношениях.

Динамические индивидуально-психологические свойства тем­перамента являются на уровне развитого характера «снятой» формой, движущие силы которой определяются сознательным отношением.

Таким образом, правильное понимание структуры характера, его уровня, динамики и функциональных особенностей возможно лишь с позиции психологии отношений.

Одной из главнейших задач изучения характера является установление его материальной основы. В вопросе о физиоло-гически-мате'риалистической трактовке психических процессов, поставленном давно, и в вопросе о материально-церебральной природе психических отношений опасность идеалистической трактовки очевидна. Попытки понимания телесных основ тем­перамента и характера, на основе сравнительно небольшого материала о роли биохимии обмена, желез внутренней секре­ции, вегетативной нервной системы и мозга, еще не только не­достаточно обоснованы фактически, но страдают наивно-биоло­гическим механо-материалистическим подходом. Они не учиты­вают того, что подлинно материалистическое понимание характера, включая и индивидуальную психологию его отноше­ний, может быть только историко-материалистическим. Оно должно объединять понимание материальной природы харак­тера и общественно-исторической обусловленности его разви­тия. Только историко-материалистическое понимание раскры­вает единство этического характера и темперамента. Дуалист

.в этом вопросе в конечном счете оказывается мистиком, так как, несмотря на физиологическую трактовку темперамента, идеалистически, мистически истолковывает этический ха­рактер.

Исследование обмена, желез внутренней секреции, вегета­тивной нервной системы показало нам, как соматическая и пси­хическая характеристика выражает психофизиологическую при­роду характера. Исследования Павлова и ряда его ученихов приблизили нас к пониманию мозговых условий, лежащих в основе различий темпераментов. Эти исследования показы­вают нам уже на уровне развития собаки единство отношения и динамики. Собака, жадно стремящаяся к пище, характери­зуется, как возбудимый тип, определенный динамикой нерв­ной системы и, в частности, срывом в сторону возбуж­дения.

Противоположное можно сказать о собаке слабого типа. Нет надобности говорить.о том, что мы здесь узнали существенное, хотя и далеко не все о нервном типе реакции. Менее освещен­ные реакции других систем (например, половой, самозащитной) в их взаимной связи с пищевой показывают нам, что интеграль­ная характеристика нервного типа требует дополнения.

Достижения современной науки и техники позволяют нам считать, что существуют большие возможности индикации и регистрации соматической стороны индивидуально-психологиче­ских особенностей. Исследование биотоков мозга свидетель­ствует о том, что этот показатель, непосредственно характери­зующий работу мозга и его отделов, является индивидуально выражающим и вместе с тем имеющим тенденцию сохранять индивидуальные особенности.

Большие достижения в области «психофизиологии органов чувств» и движения еще недостаточно освещены в плане харак­терологической психофизиологии. Более сложные вопросы пси­хологических особенностей освещаются еще недостаточно, глав­ным образом на материале психопатологии.

Данные клиники ориентируют, хотя и косвенно, в некоторой степени в вопросе о том, какие изменения психики и как свя­зываются с общими и местными нарушениями структуры и функций мозга. Эмпирический материал настолько недостаточен по сравнению со сложностью задачи, что здесь делаются лишь первые робкие шаги, особенно в проблеме отношений.

Независимо от этой трудности одно лишь соотносительное исследование особенностей психики и особенностей мозга на одном этапе в принципе недостаточно.

Важным методом разрешения проблемы психофизиологии характера является онтогенетическая психофизиология, основан­ная на изучении опыта и развития психических отношений.

Законность начала изучения с развитой формы известна, но нужно отдавать себе ясный отчет в том, что она представляет

результат длительного исторического: онто- и филогенетиче­ского развития. На ранних стадиях развития человечества и человеческого индивида мы имеем другие структуры, и поэтому перед нами возникает задача изучения развития характера и отношений личности, этапов и движущей силы этого развития. Развитие представляется при этом прежде всего не фатальным раскрытием предрасположений, а творческим процессом ново­образования отношений, который на начальной ступени младен­ческого развития осуществляется, как показывают теоретиче­ские соображения старых психологов и новый опыт (Уотсон, Бехтерев, Шелованов, Фигурин и др.), путем новообразования условных рефлексов.

Первоначальные положительные или отрицательные реакции на непосредственные внутреннее и внешнее контактные раздра­жения с возникновением сосредоточения, нарастанием роли ди­стантных рецепторов могут характеризоваться как условноре-флекторная стадия отношений. Здесь вариации и типы, по мне­нию указанных авторов, выступают как доминирующие признаки темпераментов.

В дальнейшем восприятие становится опытным источником отношений, в которых определяющей является эмоциональная компонента. Повторные эмоциональные положительные и отри­цательные реакции вызываются условно. Интегрируясь речевым аппаратом, они выливаются прежде всего в отношения любви, привязанности, боязни, торможения, вражды. Это — уровень конкретно-эмоциональных отношений.

Деятельность, как источник удовлетворения, все более опо­средуется избирательным отношением к лицам социального окружения. Отношения приобретают конкретно-личный характер.

Дальше, социальные правила, педагогические требования оформляются как моральные законы вначале внешне, а потом как внутренние нормы поведения.

Процесс развития связан с тем, что новые уровни отношений характеризуются иными функционально-психическими структу­рами. Конкретные представления об объектах отношения сме­няются абстрактными и принципиальными. Непосредственные, внешние, ситуативные, конкретно-эмоциональные мотивы сме­няются внутренними, интеллектуально-волевыми. Но не только отношения активируют функцию, но и, наоборот, развивающаяся функциональная структура является условием реализации от­ношения: потребность, интерес, любовь мобилизуют функцио­нальные возможности психической деятельности для удовлетво­рения потребностей и интересов, но этим уже создают новую потребность, удовлетворение которой поднимает на новую сту­пень функциональную характеристику на основе овладения новым опытом, новыми средствами деятельности. Стремление не только мобилизует, но и развивает, двигая к новым достиже­ниям, которые создают новые стремления, и так далее.

Наша внутренняя активность проявляется тенденцией к дея­тельности, направленной в сторону наибольшего интереса и поднимающейся от внутреннего темного влечения к целеустрем­ленной осознанной потребности. Ход развития протекает в усло­виях непрерывного взаимодействия с людьми и в такой тесной связи с ними, что отношение к людям становится в борьбе моти­вов определяющим моментом. Направление активности в соот­ветствии с интересами других рано становится движущей силой поведеция и переживаний. Эта надстройка является одновре­менно внутренней перестройкой человека.

Для формирования характера чрезвычайно важной является борьба непосредственного влечения с требованием окружаю­щих. Еще более важным является в этой борьбе добровольность отказа в удовлетворении желания по мотивам положительного отношения — любви, уважения или вынужденность этого отказа в связи со страхом наказания.

Как показывает педагогический и психотерапевтический опыт, мы имеем в первом случае следствием укрепление харак­тера, во втором — его подавление, на отрицательное значение которого справедливо указывали многие авторы.

Не менее важным в развитии является борьба непосред­ственного влечения с объективным и внутренним требованием обязанностей, долга, совести и т. п.

В процессе развития, в зависимости от его истории, отноше­ния начинают определяться действием непреходящего момента, не внешними условиями, но становятся многосторонними, пер­спективными, внутренне и принципиально ориентированными, внутренне согласованными или противоречивыми.

Черты характера в процессе развития делаются устойчи­выми, но не в силу инертности привычек или конституциональ­ных механизмов, а в силу обобщенности и внутренней устой­чивости принципиальных позиций. Вместе с тем динамизм отно­шений, возможности их постоянной перестройки на основе нового осознания действительности делают характер макси­мально динамичным, изменчивым, воспитуемым.

Отсюда вытекают совершенно ясные последовательные пози­ции в вопросе об изменчивости и развитии характера. Педаго­гика и психотерапия показывают нам примеры поразительной переделки людей с контрастным изменением характера. Доста­точно указать на блестящий, поистине чудесный опыт Маха-ренко, превращавшего, казалось бы, закоренелых бандитов в энтузиастов коллективной стройки. Этот поразительный ре­зультат и менее яркий опыт многих хороших учителей и психо­терапевтов, начинающих с установления личного контакта, из­менения отношения с воспитанником или больным, перестраи­вающих и настраивающих на новый лад его отношения к себе и ко всему окружающему, показывают нам, как и чем меняется индивидуальное лицо человека, насколько динамичен характер,

насколько изменение высших, социально-этических сторон отно­шений перестраивает весь характер человека как в содержании его направленности, так и во внешней форме его проявленлй.

Отсюда можно сделать вывод, что принцип отношений позво­ляет учению о характере преодолеть формализм и стать на путь содержательного изучения личности.

Этот принцип помогает не только на словах отбросить ана-литико-механический, расщепляющий, функциональный подход, но в единстве отношений человека к каждому моменту и эле­менту многогранной действительности видеть подлинное един­ство характера, проявляющееся в многообразии отдельных индивидуальных особенностей. Он позволяет преодолеть мета­физические позиции во взгляде на характер и сформировать правильное динамическое его понимание, ликвидирующее тео­ретические предпосылки педагогического фатализма.

Этот принцип, наконец, более всего соответствует диалек-тико-материалистическому пониманию человеческой индивиду­альности, осознанию принципа историчности, объединяющего в подлинно диалектическом изучении и материалистическое и историческое понимание психической индивидуальности. Такое построение психологии индивидуальных отличий тесне связы­вается с реконструкцией общепсихологических позиций и позво­ляет более правильно рассматривать индивидуальную психоло­гию в единстве с общей психологией и как ее метод, и как область самостоятельных проблем.

Нельзя в заключение не сказать несколько слов о перспек­тивах индивидуальной психологии у нас в СССР.

Речь, конечно, идет не только об общих, несравнимо 6on:je благоприятных условиях развития науки у нас, но о том, что сама проблема индивидуальности имеет совершенно иные пер­спективы и значение у нас, потому что именно в условиях социализма обеспечены невиданные возможности всестороннего и правильного, нормального, а не одностороннего или изуродо­ванного тисками капиталистического строя, развития, свобод­ного и яркого раскрытия индивидуальности в единстве, а не в противопоставлении индивидуального и общественного.

Условия социалистического общества обеспечивают необы­чайный расцвет кулыуры и науки. Марксистско-ленинская тео­рия, на основе которой построено социалистическое общество, вооружает советских ученых совершеннейшим оружием исто-рико-материалистического анализа.

Наша действительность в незабываемом опыте Великой Оте­чественной войны показала бесконечные примеры высочайшего героизма, неувядающие, прекрасные и яркие образцы индиви­дуальности в подлинно человеческом смысле этого слова, кото­рые являются не только высокими примерами поведения, но и образцами для самого углубленного и серьезного изучения.

ПРОБЛЕМА ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ТИПА В СВЕТЕ УЧЕНИЯ И. П. ПАВЛОВА1

«Физиология, патология г терапией, выс­шего отдела центральной нервной системы и психология с ее практическими примене­ниями действительно начинают объеди­няться, сливаться, представляя одно и то же поле научной разработки».

И. П. Павлов2

В психологии были попытки выделить проблемы психологи­ческого типа и индивидуальных особенностей личности (харак­тер, темперамент и т. п.) в особую научную дисциплину — характерологию, дифференциальную или индивидуальную пси­хологию Следует, однако, указать, что в психологии, как и в других областях науки, было бы неправильно разрывать общее, особенное (типичное) и индивидуальное (единичное). Если индивидуальное, иначе отдельные люди, является непо­средственным материалом нашего жизненного опыта, то в науч­ном познании, устанавливая общие закономерности, мы обяза­тельно обобщаем типические, или особенные, черты в индиви­дуальном.

Индивидуальный подход к человеку в практической работе с людьми (особенно в деле воспитания) основывается на зна­нии общих закономерностей развития, а также их типических, особенных проявлений. Установление типичного предполагает глубокое проникновение в сущность изучаемых»фактов. Условия советского социалистического общества обеспечивают возмож­ность всестороннего развития природных задатков человека, расцвета его индивидуальности и открывают широкие перспек­тивы для изучения человеческой личности. Во всех областях

» Уч. зап. ЛГУ, № 185, 1954.

2 И. П Павлов. Поли. собр. соч., изд. 2-е, т. III, кн. 1. М., Изд. АН СССР, 1954, стр. 12.

социалистической практики в работе с людьми очень важную роль играет учет типических особенностей личности. Научное обоснование индивидуального подхода в этой работе требует всестороннего изучения проблемы психологического типа в свете теории И. П. Павлова.

Как известно, И. П. Павлов установил основные свойства высшей нервной деятельности — силу, уравновешенность и по­движность нервных процессов, на комбинации которых основы­ваются четыре основных типа высшей нервной деятельности: 1) слабый, 2) сильный неуравновешенный (безудержный), 3) сильный уравновешенный подвижный и 4) сильный уравно­вешенный медлительный, или инертный.

«Темперамент, по определению И. П. Павлова, самая общая характеристика каждого отдельного человека, самая основная характеристика его нервной системы, а эта последняя кладет ту или иную печать на всю деятельность каждого индивидуума».

Наряду с первоначально установленными типами высшей нервной деятельности, общими для животных и человека, И. П. Павловым в последние годы его жизни были выделены специально человеческие типы. Это выделение находится в тес­ной связи с его учением о единстве и взаимодействии двух сиг­нальных систем, проливающем свет на многие сложные вопросы особенностей высшей нервной деятельности человека. Соответ­ственно относительному преобладанию у человека первой или второй сигнальной системы И. П. Павлов различает специально человеческие типы — художественный и мыслительный, между которыми располагается промежуточный средний тип, у кото­рого обе системы более или менее пропорционально,развиты.

И. П. Павлов также развил очень важное для психологии типов учение о «системности» в работе полушарий головного мозга, о «динамическом стереотипе», как о «слаженной уравно­вешенной системе внутренних процессов»,3 основанной на по­стоянстве внешних условий. С этим учением советские психологи в госледнее время связывают и учение о характере (В. С. Фи­латов, А. Г. Ковалев, Н. Д. Левитов и др.). Однако требуются специальные исследования для выяснения роли динамических стереотипов в формировании и развитии человеческих характе­ров, т. е. приобретенных под влиянием воспитания свойств его высшей нервной деятельности. Понятию характера у человека более соответствует разработанное И. П. Павловым понятие «склада» высшей нервной деятельности. «Наличная нервная дея­тельность, по И. П. Павлову, и есть сплав из черт типа и изме­нений, обусловленных внешней средой».4 Прижизненные условия меняют тип темперамента, изменяя в положительную или отри­цательную сторону его силу, подвижность и уравновешенность.

3 И. П. Павлов. Полн. собр. соч., т. III, кн. 2, стр. 241.

4 С. Н. Выржиковский и Ф. П. Майоров. Труды физиол. ла-бор. им. И. П. Павлова, 1933, стр. 171.

Как показали опыты С. Н. Выржиковского и Ф. П. Майорова, собаки, выросшие в клетках, характеризуются более слабой нервной системой, чем выросшие в условиях полной свободы. Они характеризуются и другими особенностями и различиями. То же показано и в работе Л. 'О. Зевальда и др.5

Первоначально полагали, что тормозимость, вызываемая внешними условиями или раздражителями, является признаком слабого типа. Однако дальнейшими исследованиями устаноз-лено, что тормозимость как выражение пассивно-оборонитель­ной реакции могут обнаруживать и собаки с сильным типом нервной системы. Причины этого выясняются при изучении истории развития собаки.

Таким образом, экспериментальные исследования на живот­ных и данные клиники позволили И. П. Павлову установить общие животным и человеку типы высшей нервной деятель­ности и специфически человеческие типы, «динамическую сте­реотипию», тесно связанную с типическими особенностями выс­шей нервной деятельности. Наконец, эти исследования показали соотношение врожденных и приобретенных черг и вскрыли источники кажущегося расхождения между внешней реакцией и типом высшей нервной деятельности в зависимости от условий развития и воспитания.

Изложенное освещает главным образом лишь те пункты вопроса о типах высшей нервной деятельности, которые от­крыты и разработаны самим создателем учения о высшей нерв­ной деятельности. Наряду с необходимостью наиболее полного усвоения этого учения практика.требует творческого развития идей И. П. Павлова применительно к человеку и его индиви­дуальным и типическим особенностям.

В психологии понятие типа не ограничивается характеристи­кой темперамента. Поэтому весьма важно установить связь по­нятий типа с понятиями темперамента, характера и личности. И. П. Павлов показал, как известно, соответствие типов высшей нервной деятельности и темпераментов. В последнее время зоз-ник вопрос, можно ли с павловских позиций рассматривать характер как тип высшей нервной деятельности, как правильно трактовать соотношение типа и характера. Этот вопрос неоди­наково разрешается сотрудниками И. П. Павлова.

В одной из работ А И. Иванов-Смоленский пишет, что крат­ковременная попытка противопоставления типа и склада высшей нервной деятельности была вскоре оставлена в связи с возра­ставшим вниманием И. П. Павлова к значению прижизненных условий живртного для формирования типа нервной системы.6

5 Л. О. Зевальд. Труды физиол. лабор. им. И. П. Павлова, т. VIII, 1938.

6 А. Г. Иванов-Смоленский. Об изучении типов высшей нервной деятельности животных и человека. «Журнал высшей нервной деятельности», т. 3, вып. 1, 1953, стр. 40.

Та же мысль приводится и в его «Очерках патофизиологии высшей нервной деятельности», где указывается, что в оконча­тельном своем виде понятие типа высшей нервной деятельности становилось равносильным понятию характера.7

В противоположность этому другой известный ученик И. П. Павлова — В. К. Федоров, ссылаясь также на Павлова (главным образом на приведенное в его статье «Условный реф­лекс» разграничение типа и характера, а также на высказыва­ния И. П. Павлова на «средах»), подчеркивал ошибочность отождествления понятий типа и характера.8 Подобное разногла­сие между известными учениками И. П. Павлова вызывало недоумение среди врачей-невропатологов и психиатров, среди педагогов и психологов. Необходимо также обратить внимание и на философский и логический план рассмотрения исследуемого предмета с выделением в нем общего, особенного (или типич­ного) и индивидуального.

Понятие типа не может существовать самостоятельно, по­добно, например, понятию вида. И. П. Павловым понятие типа было рассмотрено в отношении к высшей нервной деятельности животных. Устанавливая основные типичные варианты экспери­ментальных данных, И. П. Павлов открыл три основных свойства нервных процессов — силу, подвижность и равновесие — и их комбинации, образующие тот или иной тип нервной системы, или темперамент как «самую общую характеристику отдельного человека и самую основную характеристику его нервной си­стемы».

Признавая принципиальное отличие врожденных, или при­родных, свойств от фактического результата развития наличной нервной деятельности, И. П. Павлов, следуя обычной термино­логии, рассматривает основные и врожденные качества как кон­ституциональный тип, генотип или темперамент. Таким обра­зом, И. П. Павлов говорит о типе как об основных природных свойствах.

Признавая, однако, что реально мы имеем дело с фенотипом, «сплавом» врожденного и приобретенных изменений, учитывая «почти неодолимую трудность» вычленения природных свойств, остающегося поэтому «лишь горячим пожеланием», И. П. Пав­лов рассматривал установление этого различия как задачу будущего, а в настоящем определял тип по качествам «факти­чески наличной нервной деятельности».

Вместе с тем, основываясь на опытах и наблюдениях, он под­черкивал явно прижизненную приобретенность некоторых свойств, определяя их как склад или, преимущественно, у чело­века как свойства характера. Сюда относятся такие свойства

7 А. Г. Иванов-Смоленский. Очерки патофизиологии высшей нервной деятельности. 1949, стр. 48.

8 В. К. Федоров. К дискуссии по вопросу о типах высшей нервной деятельности человека. «Физиологич. журнал СССР». 1953, т. 34, № 5.

животных, как усиленный защитно-оборонительный рефлекс, как агрессивность или проявление приобретенного сторожевого реф­лекса.

Следует обратить особое внимание на то, что И. П. Павлов говорил о темпераменте как общей физиологической основе, которая, характеризуясь разными свойствами, образует типы высшей нервной деятельности, или типы темпераментов. Оче­видно, не случайно, что во всех заглавиях работ у И. П. Пав­лова указывается не тип, а типы и соответственно не темпера­мент, а темпераменты.

Показав изменяемость высшей нервной деятельности под влиянием условий жизни, И. П. Павлов столкнулся с необходи­мостью отличать врожденное, или природное, от приобретен­ного или генотип от фенотипа. Конечно, он пользовался этими терминами вразрез с представлениями так называемых генети­ков. Сформировавшееся, измененное жизнью врожденное, сло­жившийся на основе.врожденного индивидуальный опыт обра­зует «окончательную» (для данного момента, — В. М.), «на­личную нервную деятельность», или характер. Возможны ли в этой «наличной» деятельности типические различия, т. е. типы характеров? Конечно, возможны. Типы характеров являются также типами высшей нервной деятельности, ее приобретенными в процессе индивидуального развития свойствами. Когда говорят о типах нервной.деятельности, то имеют в виду лишь типы тем­пераментов, поскольку типологические позиции в этой области уже глубоко обоснованы исследованиями И. П. Павлова. Про­блема типологии приобретенных свойств, склада или характера требует поэтому подробного, систематического, объективного исследования с павловских позиций.

Мы постоянно встречаемся в жизни не только с типами характеров, но и с индивидуальными особенностями характеров. Эти особенности представляют индивидуальные особенности высшей нервной деятельности человека. Нельзя забывать, что И. П. Павлов не ограничивал понятие типа основными свой­ствами темперамента, а пользовался им более широко.

Рассматривая особенности характера как сплав врожденных и приобретенных свойств, И. П. Павлов применял и к характеру понятие типа как фенотипа. Из смысла всех его высказываний, из подчеркивания пластичности нервной системы вытекает из­меняемость всех свойств нервной системы под влиянием жиз­ненных условий. Наконец, специальные человеческие типы выс­шей нервной деятельности — по Павлову, художественный и мыслительный, очевидно, выделены им как типы, но не в плане темперамента.

Все основные свойства личности должны рассматриваться под углом зрения единичного, особенного, или типичного, и об­щего. Так, темперамент вообще представляет основные свой­ства высшей нервной деятельности. Их типичные вариации

12 В. Н. Мясищев 177

ямлнютсн типами темперамента. Точно так же ллракгор вырм жает «наличную нервную деятельность» в ее своеобразии, ело жившемся под влиянием условий жизни. Типы характеров пред­ставляют его основные варианты. Наконец, характер отдельного человека является его индивидуальным вариантом. Тем более это следует сказать о личности, о типах личности, об отдельной личности или индивидуальности.

Следовательно, необходимо, во-первых, четкое разграниче­ние во всех понятиях общего, типичного и единичного; во-вторых, ограничение, уточнение понятий личности, характера, темпера­мента и соотношения этих понятий.

Личность и характер представляют сложное целое, в кото­ром анализ может выделить особенные свойства, отличные от свойств лица с другим характером. Поэтому естественно воз­никает вопрос анализа отдельных свойств личности и соотно­шения их друг с другом и с характером в целом. В свою оче­редь, части или отдельные свойства могут быть более общими и элементарными или более сложными. Простое лежит в основе, сложное представляет более поздний, высший продукт.

Существуют простые, основные свойства силы, уравновешен­ности, подвижности. Они проявляются в типах темперамента. Но существуют и более сложные свойства высшей нервной дея­тельности человека, особенности характера, мимо которых не может пройти ни педагог, ни врач. Они имеют первостепенное значение во взаимодействии людей. Назовем такие полярные черты как коллективизм — индивидуализм, принципиаль­ность — беспринципность, прямота — лицемерие, настойчи­вость — уступчивость, чуткость — грубость, серьезность — легко­мыслие, глубина — поверхностность. Нет надобности увеличивать этот перечень. Важность знания этих черт, условий их возник­новения и средств их переделки не вызывает сомнений.

Дата добавления: 2015-08-29