Моей жене, за ее терпение и прочие восхитительные каче­ства, из-за чего мне порой кажется, что она — продукт моего воображения 10 страница

ТОНК!

Джон отбил тварь, врезав по ней складным стулом.

— ВОТ ТАК! — завопил мой друг, точь-в-точь как рестлер Рэнди Сэвидж по прозвищу Мачо. Схватив стул за две ножки, Джон снова размахнулся и врезал еще одному мон­стру.

— Присаживайся, сука!

По залу прыгала уже сотня монстров в париках. Пол усе­ивали тела жертв.

Я дернулся при резком звуке выстрела, обернулся и уви­дел женщину, державшую в руке маленький хромированный пистолет. Она выстрелила в одну из тварей, убила, прицели­лась в другую, промахнулась. Три монстра набросились на нее и ужалили одновременно.

— Бекки! — крикнул кто-то сзади. Высокий мужчина с окладистой каштановой бородой прокладывал себе путь сре­ди стульев. - БЕККИ! ДОРОГАЯ!

Яростными ударами он сбил с жены пару тварей, а Джон, подбежав, прикончил еще одного монстра стулом.

— Тебя приговорили к складному стулу, сволочь!

Бородач помог жене подняться на ноги.

— Эти твари блокируют выходы! — крикнул он мне.

Я обернулся: у дверей, через которые мы вошли, толпи­лись черные силуэты.

— Черт!

Бородач спросил жену, хорошо ли она себя чувствует. Она кивнула, а затем спокойно оторвала свою правую руку — словно ножку индейки на обеде в честь Дня благодарения. Раздался хлюпающий звук, но бескровная рана мгновенно затянулась, покрывшись тонким черным слоем «соевого со­уса».

Женщина невозмутимо пошла к фонтану, неся руку, как зонтик. Ее муж, словно громом пораженный, молча смотрел ей вслед. Я услышал, как Джон нанес еще два удара стулом.

Рядом лежала еще одна жертва монстров — молодой че­ловек, дергавшийся, словно в припадке. Ноги юноши ото­рвались от тела и загрохотали по полу, словно две огромные виниловые змеи с туфлями вместо голов. За ними катился тандем из приклеившихся друг к другу руки и головы, кото­рые яростно кусали и царапали ковер.

Мне показалось, что мы утратили контроль над ситуа­цией.

Кто-то завопил, и я узнал голос — кричала Дженнифер. Она стояла на коленях, держа в руках нож Фреда; вокруг нее валялись пять мертвых монстров с рваными ножевыми ра­нениями. Я побежал к ней.

За спиной раздался металлический звук.

— Не хочешь поработать в комиссии, гад? — крикнул Джон. — В ней как раз освободилось место.

Я помог Джен подняться.

Вокруг фонтана стали возникать груды человеческих ко­нечностей, сливавшиеся друг с другом, словно какой-то са­танинский конструктор «Лего». Мимо нас, извиваясь как змея, прополз влажный розовый позвоночник.

Доктор Маркони побежал к нам, выкрикивая распоря­жения, которые я не расслышал в общем шуме. Темные фи­гуры монстров приближались к фонтану, словно нефть к сливному отверстию.

Один из них прыгнул Джен на спину. Я отодрал его, и он замолотил меня по лицу крошечным кулачком.

Переступая через хлюпающие горы частей тела, я отта­щил существо к фонтану и опустил под воду, крикнув «Сдох­ни!» или что-то в этом роде. Через пару секунд монстр пере­стал двигаться, и из него потек черный соус.

Доктор Маркони протиснулся ко мне поближе.

— Они пытаются добраться до воды! Не дай им сделать это! — крикнул он.

Я посмотрел на черное пятно, расползающееся по повер­хности воды, услышал плеск: еще одна тварь прыгнула в во­доем, затем еще одна. Монстры возвращались в водоем, из которого вышли.

Ничего хорошего это не сулило.

— За мной, — сказал Маркони.

Мы помчались к выходу со сцены; Джон расчищал нам дорогу, размахивая стулом. Маркони отпер дверь, и мы один за другим вошли в нее. Джон остановился в дверном проеме, и его окружило не меньше полудюжины монстров в пари­ках. Мой друг взмахнул стулом и буквально рассек одну из тварей напополам; из нее хлынула блестящая кровь, похо­жая на ртуть.

— Ну, кто еще хочет сдать кровь?— заревел Джон.

Он бросился за дверь, остановился, секунду подумал, сно­ва распахнул дверь, замахнулся стулом и врезал одному из монстров точно по парику.

— Это на десерт! Чтобы у тебя был хороший стул!

Тяжело дыша, Джон вошел в комнату, захлопнул дверь,

и в нее что-то с грохотом врезалось.

— Может, подождем, пока они уйдут? — сказал я.

Доктор Маркони снял очки и протер их носовым плат­ком.

— А что происходит с остальными, с покусанными? — спросил Джон, посмотрев на Маркони. — Наши друзья, ко­торые приняли «соевый соус», ну, яд, которым плюются эти твари, почти все умерли, но не так...

— Там полный зал истинно верующих, — печально ска­зал Маркони. — Видите ли, они изменяются — физически, умственно, духовно. Они были готовы к этому.

Что-то ударило в дверь; одна из петель вылетела, окру­женная облачком штукатурки. Большой Джим и Джон при­слонились к двери, удерживая ее на месте.

— Стоп. Значит, вы в курсе того, что происходит? — спро­сил я.

Маркони снисходительно взглянул на меня.

— Я подарю тебе экземпляр моей книги.

— Он пытается прорваться сюда, верно? — сказал Боль­шой Джим.

Маркони кивнул.

— Да. Он — или один из его слуг.

— Черт побери! — завопил я. — Неужели о том, что это случится, знали все, кроме меня?

— Я точно не знал о том, что это произойдет, иначе отме­нил бы выступление и вернул деньги за билеты, — ответил Маркони. — Но едва я узнал о существовании «соуса», как вы его называете, то понял, что у него только одно предназ­начение.

Послышалось какое-то шуршание. Похоже, твари пыта­лись прогрызть дверь.

— Какое же?

— Я даю людям возможность заглянуть через окно в мир духов. А кто-то пытается превратить это окно в дверь.

Синий глаз во тьме.

— Дьявол, — прошептал Джим.

— Сынок, — сказал Маркони — видишь л и, дьявол ухит­рился убедить человечество в том, что он — единственный...

Я поднял руку, призывая Маркони остановиться.

— Как. Нам. Выбраться. Отсюда?

Маркони водрузил очки на нос и сказал:

— Мы похожи на одинокого немецкого солдата, воору­женного заточенной палкой, который бродит по берегу Нор­мандии вдень «Д». Уверяю тебя, если бы мы могли справить­ся с таким злом, мир давно бы убил нас. Мир вращается, сынок. А сейчас он поворачивается в сторону тьмы.

— И что вы предлагаете? — осведомился я.

— Тебе известно, что раньше я был священником?

— Вы один из тех священников, которые могут стрелять лазерным лучом из глаз? Сейчас нам бы это очень пригоди­лось, — сказал Джон.

— Нет, — ответил Маркони. — Но я могу благословить воду, могу сделать ее святой. Я хочу сказать — ледяную ста­тую.

Лицо Джона просветлело.

— Отлично! — воскликнул он, ткнув указательным паль­цем в потолок. — Мы благословим лед, а затем как-нибудь уговорим сотню монстров лизнуть его!

— Более тупого плана и придумать невозможно, — ска­зал я, глядя в глаза старика.

— Конечно, нам нужно выиграть время, — продолжил Маркони, ничуть не смутившись. — Но если я прав и они делают именно то, что мне кажется, то это — наша единствен­ная надежда. У путешественников — то есть у этих тварей — есть одна слабость.

— Да, мы знаем. Стулья, — сказал Джон.

— Э-э, не совсем. Они по природе своей ненавидят гар­монию. Понимаете, это все влияние среды: если живешь в мире, полном черного шума, для твоих ушей любая мелодия — это нож острый. Ангелы, арфы и тому подобное.

— А какое отношение это имеет... — начал я.

Раздался взрыв, и в центре двери образовалась дыра с рва­ными краями. В дыре появился розовый кулачок на ноге, со­стоящей из сегментов; он задергался, пытаясь нащупать что- нибудь между Джоном и Большим Джимом. Джон схватил руку за запястье, а Дженнифер отсекла ее ножом. За дверью раздался вопль, похожий на кошачий. Джон подержал руку немного, а затем вытолкнул обратно в дыру.

— Я вижу, у вас есть инструменты, — сказал Маркони. — Кто-нибудь из вас умеет петь? Лучше всего действуют ста­рые спиричуэлсы.

— Я умею петь, — ответил Джон.

— Нет, не умеешь, — возразил я.

— Ну, на гитаре играю.

— Я тоже, — подхватил Большой Джим. — У нас две ги­тары.

— Более тупого плана и придумать невозможно, — по­вторил я.

— Дейв, помнишь слова «Верблюжьего холокоста»? — спросил Джон.

— Ах, Джон, ты снова доказал, что я не прав.

Маркони посмотрел на тележки с усилителями и прово­дами.

— А песня длинная? Мне нужно несколько минут.

Джон обошел меня и снял с моего плеча гитару.

—Друг мой, «Верблюжий холокост» будет длиться столько, сколько нужно. Я — соло-гитарист, Джим — ритм-гитара,

Дженнифер на подпевках. Джен, просто повторяй то, что поет Дейв, только примерно на секунду позже. Аудиаппара- тура уже на сцене. Мчим туда, подключаемся и начинаем выть. Договорились? Парни, этот план настолько идиотский, что может и сработать.

Мы приготовились и повернулись в сторону двери, по ко­торой кто-то молотил с другой стороны.

— Знаете, — заметил Джон, — удивительно, что дверь их остановила. Казалось бы, сюда они проникли бы в два счета, ведь они умеют телепортироваться.

За дверью все стихло, а затем послышалось какое-то бор­мотание, словно эти существа что-то сообразили. За спиной у меня завопил Джим.

Одна из тварей сидела у него на спине, вторая появилась на груди и одним стремительным движением вцепилась ему в горло.

Джим рухнул на гитару, и белый инструмент тут же стал алым.

Дженнифер сделала выпад и зарезала одного из монст­ров. У нее отлично получалось обращаться с ножом.

Я повернулся к Джиму.

— Джим? Ты...

Его горло превратилось в кашу, словно в него выстрели­ли из дробовика. Джим перекатился на спину, выпучил гла­за и задвигал губами. А потом его не стало.

Я попытался что-то сказать, но тут в глазах у меня по­темнело. Что-то ущипнуло меня за грудь и за живот, словно пытаясь вцепиться в кожу. Внезапно ко мне вернулось зре­ние, и я увидел дюжину разнокалиберных глаз, уставивших­ся на меня.

Я упал, ударившись спиной об пол. На моей груди воссе­дал монстр в парике. Тварь раскрыла клюв, и я увидел розо­вый человеческий язык.

Из зала донесся резкий электрический звук. Гитара.

Монстр закрыл клюв, повернулся к двери с выражением сильного недовольства на лице, и побежал прочь, прикры­вая уши двумя ручками.

— Отлично! Вперед! — крикнул Маркони.

Я встал и вышел за дверь. Джон играл на гитаре, широко расставив ноги и опустив инструмент почти к самому полу. Я обежал вокруг него, схватил со сцены микрофон — и на секунду потерял дар речи.

Основание фонтана скрывала десятифутовая стена из ча­стей тел, сложенных друг на друга. В центре возвышался ле­дяной ангел. Оставшиеся монстры встали в круг лицом к нему, словно ожидая чего-то.

Не верю, что это происходит на самом деле.

Ну, была не была. Я напряг горло, наполнил легкие так, что диафрагма уперлась в позолоченный пояс, и заверещал:

— Я знал одного парня.

Нет, тут я наврал.

Топот! Топот! То-о-опот!

Верблюжий холокост! Верблюжий холокост!

Существа развернулись в нашу сторону, разочарованно нахмурились, сделали пару шагов назад.

— Блестяще! — крикнул Маркони. — Это им совсем не по вкусу! Вперед!

Мы бросились к фонтану. Музыка грохотала, сметая мон­стров с нашего пути, словно ветер — сухие листья.

Моя дыня-душа

Раздавлена твоим Гэллахером апатии

Молот! Молот! Мо-о-олот!

Верблюжий холокост! Верблюжий холокост!

Кабели, подключенные к инструментам, натянулись, но до фонтана было далеко. Маркони пошел вперед, за ним —

Дженнифер. Они подобрались к ангелу на расстояние вытя­нутой руки, и Маркони произнес:

— Отец наш небесный, яви нам Свою милость, подай нам знак, который докажет нам Твою незримую силу. При кре­щении мы используем Твой дар воды, который Ты сделал символом Своей милости, которую Ты даешь нам с этим та­инством. На заре творения...

За твоей спиной волк

Нет, постой, это просто пес...

О черт! Хобот! Хо-о-обот!

Верблюжий холокост! Верблюжий холокост!

Джон грянул первое соло. Несколько монстров приня­лись жевать шнур его гитары.

Звук умер, сменившись слабым, жалким треньканьем пальцев по струнам.

Толпа монстров двинулась в нашу сторону. Сообразив, что нужно делать, Джон подбежал ко мне, вырвал микрофон, и начал подражать звукам гитары.

— ВА-А-Ава-ва-ва-ва-ва, ви-ву-ви-ви-ви-ву...

Мне показалось, что это не сработает. Я обернулся, уви­дел, как доктор Маркони лезет к фонтану по груде частей тела, и последовал за ним — наступил на чье-то лицо, на ко­мок из шести рук, на задницу.

Водоем почернел — но не как нефть, а как мрак пещеры. На поверхности не ни отражения, ни ряби — даже когда в воду зашел доктор Маркони. С крыльев ангела стекал чер­ный дождь..

Вскарабкавшись на кучу плоти позади нас, Джон заво­пил:

— ВА, ДУ-ДУ-ДУ-ДУ-У-У-ДУ ДИ ДУДУ...

Стоя по колено в черной жидкости, Маркони коснулся статуи.

— Отец и Сын, просим Вас...

Джон доиграл соло и перешел к третьему куплету.

Моя шляпа нахнет смазкой,

Ее трогать я не хочу.

Стой, она же не моя! И это не шляпа!

Верблюжий холо...

Твари перегрызли кабель микрофона. Звук умер.

—...на водах этого фонтана. Мы просим об этом нашего Спасителя, Иисуса Христа. Аминь.

Маркони сделал шаг назад.

Ничего.

Джон повернулся к приближающимся монстрам и крикнул:

- А ТЕПЕРЬ ЛИЖИТЕ СТАТУЮ!

Внезапно черная жидкость в фонтане поднялась, покрыла ноги статуи, стала вытекать за пределы бассейна. Я накло­нился, схватил Маркони за пиджак и потащил. Я не знал, что происходит, но мне казалось, что находиться в эпицент­ре нам не стоит. Маркони подошел к краю бассейна, выта­щил одну ногу из черноты — и мы с ужасом увидели, что у него нет ноги. Все, что оказалось ниже поверхности, исчез­ло; брюки заканчивались аккуратной линией отреза, за ко­торой начиналась пустота...

...а затем нога появилась снова, целехонькая. Это было похоже на игру света и тени. С новыми силами доктор вып­рыгнул из бассейна. Я занервничал, увидев, как черный при­лив накрывает мои белые кожаные туфли.

Джон с Дженнифер помогли нам взобраться по стене из человеческих конечностей, а затем мы все помчались по залу. Раздался свист, словно ветер завыл в ветвях. Я увидел пару стульев, ползущих к фонтану, и почувствовал тяжесть внут­ри, словно наглотался железных шариков и теперь пытаюсь убежать от электромагнита.

Один из монстров понесся к нам, но внезапно что-то под­няло его в воздух и засосало туда, где, по моим представле­ниям, находился портал, ведущий прямо в ад. Вой усиливал­ся, стал оглушительным, похожим на звук, который издает двигатель авиалайнера. Стулья летели по воздуху, словно их бросали десятки рассерженных баскетбольных тренеров. Мы пробирались вперед; я слышал чьи-то крики, но в общем шуме слов было не разобрать. Схватив меня за рубашку, Джон указал на небольшое пространство за сценой; там оставалось достаточно места, чтобы присесть на корточки и спрятаться. Дженнифер крикнула что-то, похожее на «Тодд!».

От ламп на потолке полетели искры, и зал погрузился во тьму.

Загорелись небольшие группы огней аварийного освеще­ния; в их свете крылья ангела тускло заблестели. Спотыка­ясь, мы пробрались за сцену, прижались друг к другу, словно жертвы торнадо, и стали ждать.

Тишина. Набравшись храбрости, я высунулся из-за угла и посмотрел на темный колодец. В темноте мелькали какие- то силуэты; из портала появлялись фигуры, похожие на че­ловеческие тени по десять футов высотой, отделившиеся от своих хозяев. Крошечные глаза теней сверкали, будто огонь­ки сигарет.

Одна за другой, плечом к плечу безмолвные фигуры вып­лывали из портала и бесшумно заполняли зал, словно нефтя­ное пятно, украшенное созвездием мерцающих красных глаз.

Они подобрались совсем близко к нам.

И тут тишину нарушил низкий, скрежещущий звук, слов­но где-то прорвало трубу отопления. Из-под пьедестала, на котором стоял ледяной ангел, поднялись клубы дыма или пара; под основанием статуи загорелся белый свет, словно она — ракета, которая вот-вот взлетит.

Звук усиливался, усиливался, усиливался; он стал похож на болезненный вопль.

Раздался грохот — такой громкий, что меня чуть не ра­зорвало напополам. Я крепко зажмурился, обхватил голову.руками и попросил Бога простить меня за то, что я случайно уничтожил его творение.

Я почувствовал удар, а затем возникло ощущение легко­сти, невесомости, какое бывает при пробуждении.

Моего плеча коснулась чья-то рука, и я дернулся, как буд­то она — раскаленное клеймо. В зале снова стало тихо. Сколь­ко прошло времени? Я чувствовал себя как человек, кото­рый проснулся в полной темноте и не может понять, день сейчас или ночь.

Открыв глаза, я увидел Дженнифер; за ней стояли Джон и Маркони. В зале горел свет. Джен помогла мне подняться, и я повернулся к центру зала.

Пустота. Ничего, кроме красного ковра, — ни фонтана, ни тел, ни черной дыры. В зале оставались только мы и не­скольких опрокинутых стульев. Внезапно я почувствовал страшную усталость и сел на пол. Мы с Джоном присталь­но посмотрели в ту точку, где раньше находился фонтан, вы­тянули руки и показали ему «фак».

Двери распахнулись, и в зал ворвались люди в костюмах и полицейской форме.

С ними вбежала Молли с пачкой пожеванных бумаг в зу­бах. Собака уронила пачку передо мной и залилась лаем. Два билета на шоу Маркони: наверное, она достала их из багажа молодоженов. Я отпихнул билеты и увидел компакт-диск «О, благодать: Бруклинский хор поет «госпел»».

Ко мне подошел какой-то ошарашенный бородач. Я уз­нал его: мы пытались спасти его жену, но потом она расчле­нила себя, и все полетело в тартарары.

— Мне жаль, что все так вышло, — сказал я. — Как звали вашу жену? Ах да, Бекки.

Человек изумленно посмотрел на меня.

— Я не женат. А что здесь произошло?

Вместо ответа я лег на пол и начал отрубаться, не обра­щая внимание на топот ног вокруг. После сорока часов без сна каждая мышца вопила от боли. Я спрыгнул с высочен­ной адреналиновой скалы и теперь со страшной скоростью падал вниз.

Кто-то окликнул меня, спросил, как я себя чувствую. Я промолчал; шум вокруг меня затих, и обезьяна по имени Сон приземлила свой тяжелый, теплый, пушистый зад на мои веки.

Тьма и тепло. А затем гнусавый вопль — ИК-ИК-ИК. Бу­дильник. Во рту ощущался привкус дыма, словно я лизнул Пепельницу. Вокруг губ что-то густое и колючее. Я открыл Д'лаза и сел на постели. Где я, черт побери?

Спальня не моя. Будильник на тумбочке тоже не мой. Этот получше.

Я оглядел комнату, нашел зеркало. Лицо покрыто чем- то темным. Волосы. Я вылез из постели, подошел к зеркалу И вгляделся: у меня отросла густая бородка. Будильник про­должал обиженно верещать.

Что за черт?

Я тяжело опустился на краешек кровати. Чья эта комната?

— Может, ты все-таки его выключишь? — произнес чей- то голос за моей спиной.

Я нашарил кнопку и выключил будильник. В постели ле­жала Дженнифер Лопес в одном белье. Та самая актриса.

Нет, постойте. Девушка повернулась и превратилась в мою знакомую Дженнифер Лопес. На бедре у нее едва за­метно белел шрам. Она вылезла из постели и сонно пошла •куда-то — похоже, в ванную — и, закрывая дверь, негромко Пукнула.

Я встал, нашел среди разнообразного добра на комоде мо­бильник и набрал номер Джона.

Запись. «Этот номер отключен...»

У меня началась паника. Я выглянул из окна, увидел во дворе дерево с желтеющими листьями, просмотрел номера быстрого вызова на мобильнике, нашел имя «Джон» — с дру­гим, неизвестным мне номером — и позвонил.

Из ванной донесся звук текущей воды. Я задержал дыха­ние. Четыре гудка, пять, шесть. Семь.

— Алло?

Сонный голос Джона.

— Джон? Это я.

— Ага. В чем дело?

— Ой. Ничего.

— Не можешь вспомнить, что произошло за последние полгода? — спросил он после паузы.

— Ты тоже?

— Нет, со мной все нормально. А вот с тобой это уже в четвертый раз — ты забываешь все, что произошло после той ночи. Последнее, что ты помнишь, это Вегас?

— Да.

— Кажется, это побочный эффект «соуса». Приходи ко мне... а, ты же не знаешь, где моя квартира, да? Тогда встре­тимся в кафе «Дейри куин».

В комнату вернулась Дженнифер, и, к моему удивлению, мы стали целоваться — и целовались в течение нескольких минут.

Пепельница.

Я вышел, оглядел симпатичный белый домик, похожий на бунгало, и с облегчением обнаружил, что радом стоит зна­комая «хёндай».

Подъехав к кафе, я увидел Джона, сидевшего на скамей­ке у входа с коричневым бумажным пакетом в руках. Мой друг тоже отрастил пышную бородку.

— Это отстой, — сказал я.

— Ты каждый раз так говоришь.

— Мне сегодня на работу? Где я работаю?

В «Уолли». В воскресенье у тебя выходной. Кстати, се­годня воскресенье. Идем.

Джон подвел меня к весьма симпатичному мотоциклу, прыгнул в седло и хлопнул по сиденью позади себя. Я по­смотрел на все это, затем направился к своей машине.

— Я поеду за тобой.

— Громкая вышла история, но не сенсация, — говорил

Джон, пока мы шли по коридору к его квартире. — В газетах написали, что на шоу Маркони пятьсот человек перепуга­лись, бросились к дверям и насмерть затоптали одного пар­нишку. Это, сам понимаешь, был Джим.

Мы вошли в квартиру.

— Один погибший? — спросил я. — А как же десятки лю­дей, которых...

Я остановился, потрясенный увиденным. Коричневый кожаный диван и такого же цвета кресло. В центре комна­ты — огромный плазменный телевизор, к которому подклю­чены четыре игровых приставки. На полу коробки с играми. Мультимедийный центр с неплохим DVD-проигрывателем и CD-чейнджером на сто дисков.

— Джон, мы теперь торгуем крэком?

Мой друг достал из письменного стола большой конверт, вытащил из него пачку бумаг—газетные вырезки, пара свер­нутых бульварных газетенок, глянцевый журнал под назва­нием «Странные дни» с НЛО на обложке.

Ничего подобного. В Вегасе мы познакомились с од­ним сутенером, стали проститутками и заработали кучу денег. Тебе дали прозвище Анальная Ракета, в июле ты выиг­рал чемпионат мира по содомии и подписал контракты с десятком спонсоров. Дом, в котором живете вы с Дженни­фер, принадлежит тебе. Кажется, ты заплатил за него на­личными.

Джон говорил все это с абсолютно серьезным лицом.

Ты меня подкалываешь? — спросил я.

— Нет, дом в самом деле твой. А насчет проституции я наврал; просто мне нравится рассказывать историю каждый раз по-другому. А если честно, то Молли выиграла кучу денег в казино.

— Джон...

Мой друг вытащил цветной раздел «Жизнь» газеты «Лас- Вегac сан». Заголовок кричал: «Собака взяла в игральном ав­томате четверть миллиона!» На фотографии пьяный Джон прижимал к себе Молли, тыча в нее указательным пальцем правой руки, словно говоря: «Вот какой у меня песик!» Со­бака, похоже, хотела убраться от него подальше. На заднем плане мы с Джен пытались укрыться от объектива.

— После того происшествия было большое расследова­ние, — сказал Джон. — Полиция считала, что Маркони на­кормил зрителей «кислотой» и напугал световыми эффекта­ми или чем-то в этом роде. С ним обошлись довольно хрено­во — называли мошенником и все такое, но все обошлось: власти решили, что смерть произошла в результате несчаст­ного случая. А потом его книга стала бестселлером, и теперь народ к нему валом валит. Ты пытался связаться с Маркони пару раз, но на звонки он не отвечает.

Пока Джон все это рассказывал, я начал кое-что припо­минать — смутные, затуманенные воспоминания. Потом он протянул мне журнал с НЛО на обложке и указал на заголо­вок в левом нижнем углу:

«Легенда Фреда Чу: призрак мертвого юноши бродит по родному городу на Среднем Западе? «НЕСОМНЕННО», — ут­верждает один из местных».

Над головой раздался какой-то шум...

Я посмотрел наверх...

На мгновение мое сердце замерло.

Существо висело на потолке, держась за него семью розо­выми ручками. На его голове криво сидел нелепый красный парик. Тварь встретилась со мной взглядом, затем с мягким стуком приземлилась на полу в нескольких футах от меня.

— Э-э, Джон...

— А, теперь ты ее видишь.

Мой друг встал, достал из бумажного пакета сандвич с сосисками и омлетом, развернул и положил на пол. Суще­ство взяло сандвич двумя руками и принялось жевать.

— Когда ты пришел ко мне в ту ночь — в ту ночь, когда я позвонил тебе в первый раз, — монстр сидел на стене. Ты вошел и, конечно, ничего не увидел. А помнишь, я сказал, чтобы ты не шевелился и не издавал ни звука? Эта тварь си­дела у тебя на спине. Монстр прыгнул на тебя, а ты стоял как ни в чем не бывало.

Не отрываясь от еды, существо посмотрело на меня при­мерно пятью глазами, перестало жевать, затем исчезло. Санд­вич шлепнулся на пол.

— Я ее напугал? Она все еще нападает на людей? — спро­сил я.

— Теперь уже нет. Но в ту ночь она прокусила мне боти­нок. Правда, в тот момент я ее пинал, так что мы квиты.

Существо снова появилось; одной рукой оно обнимало литровый стакан «колы», а в клюве держало «соломинку» в упаковке. Джон вытащил трубочку из пластиковой обертки и воткнул в отверстие в крышке. Монстр отпил «колы» и сно­ва принялся за сандвич.

— А другие ее видят?

— Нет. В прошлом месяце ко мне зашла мама: монстр сидел в центре комнаты, но она его не заметила. Но заметь: неделю спустя она собралась в отпуск и поэтому оставила мне кота. Так вот кот монстра видел, и все время на него шипел — а монстр кидал в котяру бумажными шариками. На следующий день кот умер, но совсем по другой причине.

— В газете написано, что мы выиграли четверть милли­она долларов, — сказал я. — Что я сделал со своей долей? Купил дом? У меня что-нибудь осталось?,

— Не знаю. В последнее время мы редко видимся. Если честно, то в последний раз мы с тобой общались... в августе, кажется. Вы с Дженнифер редко выходите из дома.

— Ой. Мне... жаль. Наверное.

— Нет, поверь мне, ты совсем не жалеешь об этом. — Джон указал на телевизор. — Сыграем в хоккей?

Глава 7

АРНИ КАЖЕТСЯ, ЧТО ДЭВИД - НАГЛЫЙ ВРАЛЬ

Я замолчал и увидел, что Арни Блондстоун смотрит на меня, широко раскрыв глаза от ужаса — но не так, когда вы узнаете, что во Вселенной полно настоящих монстров, атак, когда понимаете, что из-за какого-то идиота потеряли це­лый день. Я заметил, что диктофон давно остановился. Арни потер ладонями лицо, словно умываясь.

— Что?

Он посмотрел на меня и безуспешно попытался скрыть свое глубокое, чистое отвращение ко мне.

— Может, хотите съесть что-нибудь? Я заплачу.

— Нет, спасибо, — ответил Арни, и его лицо исказила вымученная улыбка. — Еще немного, и я от вас отстану.

— А, ну ладно.

— Если не возражаете, я хотел бы кое-что прояснить. Прежде всего ведь это та самая коробочка?

— Да. Она уже пустая.

— Потому что вы приняли остатки «соевого соуса», преж­де чем прийти на встречу.

— Верно.

— Значит, продемонстрировать его мне вы не можете — показать разных тварей, копошащихся на столе, и все такое.

— Нет. Наверное, стоило немного оставить.

— Не страшно. Ну, то есть это же доказательство, под­тверждающее правдивость ваших слов, но такие вещи нас не волнуют, верно?

Урод. Срезать бы ухмылочку с твоего лица вот этим сто­ловым ножом.

— И похоже, вы забыли сообщить мне, что забрали эту бутылочку из трейлера. Сейчас она у вас, но по сюжету оста­лась там — ну, когда Молли заехала за вами на машине. Эй, вот это тоже стоило бы показать — собаку, которая умеет водить автомобиль.

— Позднее я вернулся к дому Роберта и нашел бутылоч­ку среди обломков. Она даже не обгорела.

— Разумеется.

— Кстати, могу показать, где стоял трейлер — ну, то есть сейчас там уже другой, но на земле остались следы пожари­ща. Можно туда съездить.

— Угу. А десятки расчлененных трупов на шоу Марко­ни? Удивительно, что это не стало сенсацией — ведь исчезла целая толпа.

— На самом деле этому есть объяснение...

— И по вашим словам, Джим прикатил в «Луксор» одну тележку с оборудованием, но потом она превратилась в две тележки.

— Из всего, что я вам рассказал, вы не можете поверить именно в это?

— И еще у вас все время проблемы с арифметикой. В ка­кой-то момент вы сказали что-то вроде: «Мы пятеро и соба­ка залезли в машину», когда, по моим подсчетам, вас было только четверо — вы, ваш друг Джон, Большой Джим и та девочка, Лопес. Но, возможно, вы просто перепутали.

— Это сложно объяс...

— Вы, вероятно, забыли, что уже убили Фреда Чу — того парня, которому снесли голову из дробовика.

Я не ответил.

— Значит, человек по имени Фред Чу существовал? И те­перь он мертв? И я могу найти информацию о нем?

— Он считается пропавшим без вести.

— Ладно. Хотите добавить еще что-нибудь или я уже могу собираться? Может, у вас есть документы, с которых нужно снять копию — например, декларация о доходах за тот год, когда ваша собака выиграла в казино? Какую форму отправ­ляют в налоговую инспекцию в подобном случае?

Я вздохнул.

— Послушайте, кое-что я приукрасил, но, клянусь, са­мое главное в этой истории — чистая правда. Да, это выгля­дит глупо, когда... когда правду сложно объяснить. Таков уж я, и с этим ничего не поделаешь. Но, Арни, люди в «Луксо­ре» действительно исчезли. Насовсем. Помните бородача, у которого погибла жена? Потом он вернулся и сказал, что не женат. И знаете что? Он действительно не был женат. У него не было жены по имени Бекки, и на шоу не присутствовала ни одна женщина с таким именем. Власти проверили весь список зрителей, никого не пропустили.

Дата добавления: 2015-08-29